Нихил

Глава 15

Мак подняла голову с груди Нихила, разглядывая спящего мужчину. Они едва добрались до его каюты, когда Нихил сорвал с неё штормовку. Чёрт, она не видела ничего удивительней того зелёного свечения, что наполняло глаза Нихила, когда он смотрел на неё. Это было похоже на горячие, мягкие прикосновения, ласкающие всё её тело. Маккензи ощущала их в самой глубине души. Как такое было возможно?

Часть её хотела срезать бусину истинной пары, просто чтобы увидеть, не она ли вызывает эти невероятные чувства, но другая её часть кричала, протестуя. Бусина была важна для Нихила, и девушка не знала, что с ним станет, если она удалит её. Маккензи никогда бы намеренно не навредила ему.

Лаская бусину — причину всех своих сомнений и страданий — девушка искала ответ в собственной душе. Маккензи не делала этого уже очень давно — с тех пор, как умер её дедушка, и она обдумывала, как ей жить дальше. Тогда девушке пришлось признать, что, вероятно, в её жизни не будет того самого «долго и счастливо». Не с мужчиной, по крайней мере. Маккензи жила в маленьком городке, знала большинство местных мужчин всю свою жизнь, и, кроме Дерека в школе, никто из них никогда не привлекал её. Большинство мужчин хотели невысокую, стройную, красивую женщину, которая умела общаться и красиво одеваться. Мужчины, похожие на Крэйга. Маккензи знала, что единственная причина, по которой он был зациклен на ней, состояла в том, что Мак была единственной свободной женщиной в их группе.

У неё были горы и, хотя иногда ей было одиноко, девушка, по крайней мере, была счастлива.

Потом появились ганглианцы, и Мак потеряла свои горы.

С лёгкой улыбкой Маккензи взглянула на Нихила.

Целью её жизни стало сопровождение людей в горы, и девушка охотно занималась этим каждый день в течение недели и дважды по воскресеньям.

Мак почувствовала, как хаос в её мыслях и душе стал успокаиваться и вовсе исчез. Она была с Нихилом просто потому, что хотела быть с ним. С бусиной или без. Он был добрым, нежным, сладким и огромным. Мужчина был заботливым, он был всем, что она когда-либо желала.

Да, они знали друг друга всего несколько дней, долгое время девушка провела в ужасных условиях, но всё же она знала Нихила и доверяла ему. Это доверие родилось где-то глубоко в её душе.

Маккензи помнила рассказы матери о знакомстве с отцом в то время, когда они ещё были счастливой семьей.

«Это была любовь с первого взгляда, Маккензи. Я просто знала это в глубине души. Твой отец был для меня всем».

Маккензи не понимала и половины слов матери, но чувствовала счастье и истину, скрывающиеся за ними. Как она могла это забыть?

Именно это почувствовала Маккензи с первого же момента, как очнулась в руках Нихила, выносящего её из шахты. Душа девушки знала, что она в безопасности. Почему же она сомневается в нём сейчас, из-за какого-то дурацкого шарика?

— Что случилось, Маккензи? — глубокий голос Нихила заставил её взглянуть в его мягко светящиеся глаза.

— Ничего особенного. Я просто думаю.

— Об этом? — он провёл рукой по талии девушки и сжал её пальцы, все ещё держащие бусину.

— Да.

— Это беспокоит тебя. То, что ты носишь мою бусину? — в его глазах отражалась боль.

— Не так, как ты думаешь, — Мак приподнялась, упираясь в его грудь, зная, что он легко может выдержать её вес.

— Тогда как? — спросил он, его рука крепче обвила её талию, когда девушка задержалась с ответом. — Мне нужно, чтобы ты сказала мне правду, Маккензи, так же, как тебе нужна правда от меня.

— Я знаю. Просто не хочу, чтобы мои мысли причинили тебе боль или вред. Только не тебе, Нихил.

— А ты думаешь, что будет именно так.

— Да. Потому что мои убеждения, мои верования и традиции — не твои и не твоего народа.

— Тогда я изучу их, но я не смогу сделать это, если ты мне о них не расскажешь. Так о чём ты думала?

— Я думала о том, чтобы срезать свою бусину истинной пары, — честно призналась она ему.

— Что?! — взревел Нихил, вскакивая, чуть не сбив девушку с кровати.

— Нихил! — воскликнула Мак, хватаясь за его плечи, почувствовав, что падает. Его руки сразу же поймали её, но взгляд мужчины был опустошенным.

— Ты не хочешь быть моей парой! — боль в голосе мужчины терзала её душу.

— Я сказала не это! — девушка сжала его лицо в ладонях. — Нихил! Позволь мне объяснить!

— Тут нечего объяснять! Только когда пара считает партнера совершенно недостойным, она вырезает бусину из волос.

— Но я имела в виду другое! — закричала она в ответ. — Ты, правда, думаешь, что я считаю тебя недостойным после всего, что мы сделали вместе?

Нихил перестал отстраняться от неё, пытаясь встать с кровати.

— Тогда о чём ты говоришь?

— Я пытаюсь сказать, что мне не нравится, что единственная причина, по которой все принимают меня как твою истинную пару, — это какой-то дурацкий шарик! Что мне не нравится осознавать, что он — единственная причина, почему я сейчас с тобой. Я говорю, что ненавижу тот факт, что ты бы просто оставил меня с Луолом и ушёл, если бы не эта проклятая бусина! — закончила она. По лицу девушки текли слёзы.

— Ты думаешь, я бы оставил тебя… Если бы не моя бусина… — прошептал Нихил.

— Да! — она все ещё кричала на него.

— И тебя это беспокоит… — одним из своих пальцев с грубой кожей Нихил мягко стёр слёзы девушки.

— Конечно, это беспокоит меня! Мне не нужен какой-то чертов шарик, чтобы знать, что я чувствую к тебе. Знать, что я люблю тебя. Я ощущаю это здесь, — Мак коснулась места, где билось её сердце. — И я чувствую это в своей душе. Я знаю, что ты — моя вторая половинка, но ты бы не знал, если…

Нихил оборвал её, перекатывая девушку на спину и заставляя замолчать жестким поцелуем, всё длившимся и длившимся…

— Я никогда бы не оставил тебя, моя Маккензи, — сказал он ей, когда, наконец, отстранился достаточно надолго, чтобы позволить девушке дышать. — Я не мог, с бусиной или без. В тот момент, когда я взял тебя на руки, я почувствовал непонятное удовлетворение. Там были и другие воины, которые могли бы доставить тебя к Луолу. Я должен был позволить им это, оставшись со своим отрядом. Это был мой долг, но мое место… Мое место было с тобой. Только с тобой.

— Это только из-за бусины, — сказала она.

— Я не знал, что она перешла к тебе, Маккензи. Кализианец должен увидеть свою бусину истинной пары на женщине, прежде чем всё поймет. Я же не видел её и не заметил бы, если бы Луол не указал мне на неё перед тем, как закрыть регенератор. Я почувствовал, что ты моя пара, задолго до этого.

— Ты не знал? — спросила она с надеждой.

— Нет, — его губы скользнули по её губам, и мужчина продолжил. — Я признаюсь, что буду вечно благодарен за то, что ты носишь мою бусину, ибо без неё другие попытаются увести тебя. Они никогда не поверят, что такая прекрасная и замечательная женщина как ты, может испытывать ко мне настоящие чувства.

— Ты бы отлупил всех тех, кто был бы достаточно глуп, чтобы попробовать, — сказала она, даря ему игривую улыбку.

— Я захотел бы убить их, Маккензи, — слова Нихила были жесткими и решительными. — Ты моя и только моя.

Мак потянулась, хватая Нихила за косы, разметавшиеся по его плечам. Беспокойные карие глаза девушки взглянули в глаза мужчины.

— Ты действительно убьёшь из-за меня, Нихил? Одного из своих собственных людей? Кализианца?

— Я бы убил самого Императора, если бы он попытался забрать тебя у меня, Маккензи. Кализианец или нет, не имеет значения. Ты — моя. Не из-за бусины, а потому, что ты подтвердила.

Мак почувствовала, что её глаза снова наполнились слезами от того, что Нихил сказал ей правду, но не могла не спросить:

— Даже несмотря на то, что ты никогда не сможешь носить мою бусину истинной пары? Несмотря на то, что у меня никогда не будет бусины Дашо, чтобы предложить тебе?

— Даже несмотря на это, Маккензи. Мне не нужен знак, что ты моя, но… — мужчина замолчал.

— Но? — спросила девушка, ловя его взгляд.

— Но я бы всё равно хотел предложить тебе свою бусину Эша, — тихо произнес он. — Я очень хочу, чтобы ты стала моей Эша, чтобы ты добровольно и осознанно согласилась на это, и на всё, что это означает.

— Что это означает… для твоего народа, Нихил? — спросила она тихо.

— Это означает, что ты выбрала меня. Что ты нашла меня достойным и любишь меня так же, как я люблю тебя.

— Ты любишь меня?

— Всем своим сердцем и душой, Маккензи. Ибо, без тебя я — ничто, и жизнь моя бессмысленна.

Нихил перекатился, сел и приподнял её, чтобы она оказалась перед ним, затем он снял бусину Эша и медленно протянул её Мак.

— Маккензи Уортон, ты будешь моей Эша? Я клянусь, что если ты примешь этот шарик, я всегда буду обеспечивать и заботиться о тебе, я буду защищать тебя ценой собственной жизни. Я люблю тебя всем сердцем и душой, и, даже если Богиня призовёт меня в землю обетованную, я всё равно буду бороться, чтобы остаться с тобой.

— Нихил… — Мак протянула руку, принимая бусину и размышляя, что она должна сделать. Так ничего и не придумав, девушка произнесла:

— Я, Маккензи Уортон, принимаю тебя, Нихил Козар, как своего Дашо и истинную пару. С бусиной или без, я твоя и только твоя. Я люблю тебя всем сердцем и душой, и, даже если Богиня призовёт меня в землю обетованную, я буду бороться, чтобы остаться с тобой.

Мак потянулась вперёд, намереваясь скрепить свою клятву поцелуем, но Нихил остановил её.

— Положи её на первую бусину, — прошептал мужчина, его глаза засветились.

— Помоги мне. Покажи, куда, — ответила девушка.

— Она должна быть здесь, — подсказал Нихил, указывая на прядь волос, на которой уже была его бусина истинной пары. Мужчина с удивлением обнаружил, что её волосы уже заплелись без суджа-клипса и изначальных бусин. Бусина истинной пары была уже на середине пряди, указывая всем, насколько стала сильна их связь. Вместе они установили бусину Эша в правильном положении, и та сразу же прицепилась к локону.

— Это действительно круто, — прошептала Мак, наблюдая, как закружились зелёные завитки в белом шарике, как будто бы ощутили её радость от того, что она стала Эша Нихила.

— Круто? Это значит — хорошо? — спросил Нихил.

— Очень хорошо, — заверила она его. — Думаю, нам надо отметить этот момент чем-то большим, чем просто поцелуй.

— Большим? — заинтересовался Нихил, не понявший, о чем она говорит, но доверяющий своей Эша и истинной паре.

— Да, — Мак одарила Нихила таинственной улыбкой. — Теперь я хочу, чтобы ты ничего не делал и просто наслаждался.

Мак начала с тяжёлого квадратного подбородка мужчины, отказываясь позволить себе целовать его губы, потому что знала, что если она это сделает, то отвлечётся от задуманного. Медленно, её губы проследовали вниз по напряжённым мышцам его шеи, слегка облизывая их и покусывая.

— Маккензи, — простонал Нихил сдавленным голосом.

— Я хочу показать своему Дашо, как сильно я люблю его, Нихил. Ты позволишь подарить тебе то, что я никогда ещё тебе не дарила? — девушка дождалась отрывистого кивка Нихила, и её губы продолжили своё путешествие.

Маккензи никогда ещё по-настоящему не исследовала невероятное тело Нихила. О, она касалась и целовала его, но Нихил был настолько большим и доминирующим мужчиной, что девушка всегда подчинялась его требованиям, но не в этот раз. В этот раз она хотела быть ведущей. Позволит ли он?

Целуя выпуклые мышцы его массивной грудной клетки, руками Мак скользнула по плечам Нихила, затем по рукам, все ещё удерживающим её. Добравшись до твёрдого и гладкого соска, девушка втянула его глубоко в рот и не смогла сдержать лёгкой улыбки, когда почувствовала, как тело мужчины дернулось под ней. Обведя сосок языком несколько раз, Маккензи проложила путь к другому, уделив ему такое же внимание. Руки девушки скользнули по бокам Нихила.

Обхватив руками бёдра мужчины, Маккензи скользнула вниз по его телу, устремляясь прямо между ног, целуя твёрдые мышцы крепких бёдер Нихила, отвлекшись лишь, когда его член уперся ей в подбородок. Однажды она уже была здесь, но Нихил оттащил её прежде, чем Маккензи смогла выполнить задуманное. Только не в этот раз.

Взгляд девушки пробежался по длинному массивному члену Нихила. Его неповторимый запах навсегда запечатлелся в самой глубине её души. Это была сама суть Нихила. Запах могущественного мужчины — нежный, пряный, но весьма приятный, с лёгким намёком на опасность. Слегка отстранившись, девушка увидела сверкающую каплю предсемени, выступившую на конце напряжённой головки члена. Маккензи слизала её, тщательно следя за тем, чтобы собрать всё, что можно. Её усилия были вознаграждены большим количеством его пряной сути, излившейся наружу.

— Маккензи! — Нихил приподнялся, намереваясь оторвать её от своего члена, когда её взгляд остановил его.

— Не в этот раз, Нихил. На этот раз, я хочу сначала любить тебя. Позволь мне это, — её горячее дыхание обволакивало головку его члена так же, как её желание обволакивало её тело.

— Позволить что? — задохнулся он, её жар сжигал его.

— Любить тебя, — глаза девушки не отрывались от мужчины, когда она взяла его в рот.

— Маккензи! — хрипло выкрикнул он. Его бёдра невольно вжались в её горячий, влажный рот.

Маккензи воспользовалась этим, захватывая его член ещё глубже. С каждым толчком её язык ласкал толстую, пульсирующую жилу на нижней части его члена; тело Маккензи реагировало на его примитивные движения: её киска становилась влажной, подготавливая себя для него.

— Богиня, Маккензи! — Нихил запутался пальцами в волосах девушки, наблюдая, как её ротик ласкает его член. Никогда в своей жизни мужчина не видел более эротичного зрелища, чем губы его Маккензи, обхватывающие его член, пока она сосала его.

— Не останавливайся, Маккензи, — простонал Нихил. Дыхание мужчины стало прерывистым, а его бёдра всё быстрее и глубже стали толкаться в её рот. Нихил почувствовал, как сжались его яйца, и понял, что он не продержится слишком долго. Но прежде чем он смог вытащить свой член, Маккензи сделала то, что он считал невозможным. Она приняла его глубже в своё горло и сглотнула. Этого оказалось слишком много. Нихил взорвался, с криком изливая своё семя в её рот.

Нихил упал обратно на кровать, притянув к себе свою Маккензи, не в силах поверить в то, что она только что сделала. Никогда в жизни он не слышал, чтобы женщина делала подобное. Даже самые опытные работники удовольствий. Он был крупнейшим из кализианских воинов, и ни одна женщина никогда не могла полностью принять его.

Маккензи лежала поперёк вздымающейся груди Нихила, чувствуя себя до невозможности самодовольной от того, что смогла заставить этого огромного мужчину задыхаться и дрожать. Она знала, что это не продлится долго, но собиралась наслаждаться всем этим, пока была такая возможность.

— Ты, моя Маккензи, очень опасная женщина, — произнес он, когда снова смог говорить.

— Действительно? — спросила она, сверкнув на него глазами.

— Да, но через несколько минут я собираюсь показать тебе, насколько опасен я.

— Не могу дождаться, — она лежала, просто наслаждаясь моментом, когда вдруг вспомнила кое о чём. — Нихил?

— Да, моя Маккензи?

— На Земле есть некий внешний признак, которым мы обмениваемся, выбирая себе пару.

— Есть? — Нихил приподнял голову, чтобы взглянуть на неё.

— Да.

— И что это?

— Кольца. Мы обмениваемся обручальными кольцами.

— Кольца?

— Да, они, как правило, одинаковые для мужчин и женщин. Мы носим их на этом пальце.

Девушка коснулась безымянного пальца на левой руке.

— Они закрепляются навсегда?

— Нет. Они больше похожи на бусину Эша. Они могут быть приняты или отклонены, даже после того, как их приняли, их можно вернуть, если кто-то передумал.

— Из чего сделаны эти кольца? — спросил он.

— Обычно из металла. Из золота, серебра или платины, некоторые могут иметь драгоценные камни. Это зависит от предпочтений пары.

— И ты хочешь, чтобы мы… обменялись этими кольцами?

— Да, — она неуверенно взглянула на него. — Это было бы нормально? Я имею в виду, что не знаю, носят ли кализианцы такие вещи, как кольца. Я не видела, чтобы кто-нибудь носил их.

— Не часто, но я слышал, что некоторые женщины украшают себя тем, что ты описала.

— Почему не часто?

— Потому что большинство наших минералов и драгоценных камней используются для покупки продовольствия у торнианцев. Только самые достойные могут накопить достаточно кредитов, чтобы получить их в своё пользование.

— О… Я никогда не думала об этом… — девушка покачала головой. — Это была не просьба, а просто мысли.

— Я посмотрю, что могу сделать, — пообещал он ей.

— Нет, Нихил, не беспокойся об этом. Мне не нужно видеть кольцо на пальце, чтобы знать, что ты мой. Твоей бусины мне достаточно, — она кое-что вспомнила из произошедшего ранее, в тот же день. — Нихил? — спросила Мак, заглядывая в его глаза.

— Что, Маккензи?

— Покрытия для меня, о которых ты просил Эша Луола…

— А что насчет них? — спросил он.

— Можешь ли ты себе это позволить? — спросила она, закусывая свою нижнюю губу.

— Ты спрашиваешь, смогу ли я обеспечить тебя? — довольное, расслабленное выражение, отражавшееся на его лице, исчезло.

— Я… Думаю, я просто не знаю. Полагаю, ты можешь себе позволить попросить Эша Луола приобрести для меня покрытия, иначе ты бы не просил об этом, но потом я попросила ещё, а я не должна была этого делать. Я понятия не имею, что и сколько здесь стоит, и у меня нет ничего достаточно ценного, чтобы внести свой вклад.

— Ничего ценного?! — взревел Нихил, опрокидывая её на спину. Гнев наполнил мужчину. — Ты ценна! Ты для меня самое ценное, что есть во Вселенной!

— Я знаю это, — Мак взглянула на Нихила, удивляясь его порыву, но, не волнуясь и не боясь его, — но мы оба понимаем, что я говорю совсем не об этом. Я новичок в вашем мире и хочу быть в состоянии внести свой вклад, чтобы помочь тебе. Стать твоим партнёром, а не быть обузой.

— Маккензи, — Нихил прислонился своим лбом к её: гнев мужчины улетучился так же быстро, как и появился, когда Нихил понял, что именно беспокоит его Маккензи. Она волновалась о том, как изменится его жизнь из-за неё. Единственный, о ком она беспокоилась, — был он. — Стоимость покрытий не будет проблемой.

— Ты уверен?

— Я клянусь тебе, — Нихил не знал, чего ожидать, когда поклялся ей в этом, но явно не её широкой улыбки, от которой сердце мужчины забилось быстрее. И явно не того, как тело девушки двинулось под ним, заставляя его член затвердеть.

— Ну, я рада, что мы выяснили это… Итак, ты готов показать мне, насколько ты опасен? — спросила Мак, приподняв бровь.

Нихил не смог удержаться от рычания, когда впился в её губы.

— Я очень опасный мужчина, и я докажу тебе это, даже если это займет всю ночь.

— Мне повезло… — прошептала она, и это были её последние внятные мысли в течение очень долгого времени.

Луол продолжал вглядываться в тёмный экран, теребя свою бусину истинной пары, даже после того, как закончил разговор со своей Майсой. Никогда в жизни мужчина не испытывал такого противоречия. Предполагалось, что бусины истинной пары были подарком. Это он и сказал Маккензи. Дар Богини, который прекратил кровопролитие, когда мужчины сражались за одну и ту же женщину. Но теперь он видел в этом проклятье, потому что Луол убьёт любого мужчину, который попытается отнять у него Майсу.

«Выбор».

Маккензи считала, что она должна его иметь.

«Вера».

«Доверие».

Эти вещи кализианцы предложили Богине, но, как оказалось, не своим Эша или истинным парам. На протяжении всех тех лет, что он провёл с Майсой, как со своей Эша, ни один из них никогда не спрашивал у другого, что они будут делать, если их бусина истинной пары выберет кого-то ещё.

Почему?

Потому что боялись получить ответ?

Он знал, что Майса была верна ему, как и он ей. Но была ли это вера?

Мужчина думал, что доверил ей свои самые сокровенные тайны и секреты, но теперь понял, что это не было правдой. Сегодня он сказал ей, что сделает, если её бусина выберет другого. Луол ждал её ярости: ждал, что Майса обвинит его в убийстве её истинной пары, но она не сделала этого. Майса согласилась с тем, что навсегда останется его парой, несмотря на бусину.

Луол почувствовал, как у него защипало в глазах, когда он вспомнил доверие, оказанное ему Майсой. Он был достаточно хорош для неё, с бусиной или без. Она хотела его и только его. Богиня, это было самое большое благословение, которое он мог получить!

Луол уже встал, чтобы принять это откровение, обдумав его во время отдыха, когда вдруг вспомнил про Блага. Про то, что его Эша даже не знает, жив ли он. Снова сев, Луол набрал код. Пришло время доказать некеокцу, что кализианцы заботятся о тех, кто находится под их защитой.