Нейтринная гонка

ЧТО В ТРУБУ УХОДИТ? ДЫМ!

Доктор Бобирна Колумник была девушка очень красивая, с отвратительными манерами и таким же отвратительным произношением, да к тому же ужасная доставала и надоеда. И речь тут идет вовсе не о чьем-то личном мнении — все эти четыре характеристики ее личности подтверждены независимыми научными наблюдениями.

Итак, что касается красоты: все без исключения представители мужской части сотрудников «Мезомасштабных технологий» концентрировались вокруг нее подобно дендритам вокруг синапса, стремились выполнять ее поручения, на блюдечке подносили ей результаты своих последних изысканий, словно результаты эти были роскошными букетами.

Теперь о манерах. Доктор Бобирна Колумник, эта придирчивая командирша, никогда ни о чем не просила вежливо, никогда не проронила доброго слова. Она кричала, требовала и раздавала приказания почище мегер — ведущих телешоу.

Если говорить о произношении, стоит упомянуть, что, рожденная и выросшая в Бакснорте, штат Теннесси, доктор Бобирна Колумник обращалась с английским языком весьма своеобразно. Например, требуя точности в измерениях, она никогда не говорила «пять девятых», заменяя их некой инопланетной мерой — «пья-ит вят».

Что до надоедливости — это, как выяснилось, понятие субъективное. Поклонники доктора в «Мезомасштабных технологиях» в большинстве своем не согласились бы с нами. Почти все — даже финансовые учредители-распорядители — полагали доктора Бобирну Колумник компетентным, способным руководителем, добивающимся результатов (и финансовой выгоды) с минимальными затратами.

Почти все — но не Джош Стикли. Неожиданные, хоть и неизбежные вторжения доктора Бобирны Колумник — лицемерно называемые «рабочими визитами» — раздражали и нервировали его. Всякий раз, когда эта женщина заходила в его лабораторию, эксперименты Джоша сопровождались неожиданными и совершенно необъяснимыми результатами и случайными явлениями, отследить происхождение которых оказывалось совсем не просто — на это требовался не один день. Дело зашло так далеко, что приборы начинали выдавать невесть что, едва только в коридоре раздавался перестук каблуков доктора.

Понимая, что открытая борьба с безжалостной судьбой обречена на провал, Джош предпринял попытки исподволь расшатать пьедестал доктора. У фонтанчика с питьевой водой он поначалу попытался окрестить ее Боброколом, но потом, не встретив поддержки товарищей, придумал кличку Умница Бобриха. Кличка прилипла сразу, однако эффект дала прямо противоположный тому, на который рассчитывал Джош, — в глазах сотрудников доктор Колумник лишь стала более человечной и, как ни странно, сексуальной.

Расстроенный Джош признал временное поражение, прекратил свою кампанию против прекрасной, невоспитанной доставалы с кашей во рту и всецело сосредоточился на своих научных изысканиях. В надежде на грядущую славу.

По правде сказать, любое открытие, подлежащее патентованию, автоматически становилось собственностью «Мезомасштабных технологий» и даже не принесло бы Джошу финансовой прибыли (кроме разве что премии от начальства), но вот если ему удастся воплотить одну задумку…

Что ж, Нобелевская премия будет достаточной компенсацией за годы, проведенные под пятой Умницы Бобрихи.

Вечером во вторник Джош возился с лабораторными мышами. Тест, придуманный им для хвостатых подопечных, был гениально прост, хотя посторонний вряд ли смог бы с ходу понять его цель. Сложный лабиринт, изменяемый после каждого прохождения. А в центре награда — пища. Джош помещал в лабиринт одну или двух мышей и следил за их успехами. Как только первая мышь выполняла задачу, Джош убирал ее, стерилизовал лабиринт, чтобы уничтожить запах, а затем выпускал вторую мышь, до этого изолированную в другой комнате, и включал секундомер. Потом перестраивал лабиринт, стерилизовал его и повторял все сначала.

Учитывая массу сопутствующих факторов — время суток, состояние мышей, сложность лабиринта и все такое прочее, — Джош пытался добиться одного. Он ждал, когда вторая мышь пройдет лабиринт быстрее первой, ведомая неким сверхъестественным знанием.

Обработав данные статистически, Джош был разочарован. Как он ни старался, вторая мышь ни разу не побила время первой.

Сегодня Джош проводил эксперимент уже в двадцать седьмой раз и совсем выбился из сил, пытаясь добиться желаемого.

Наконец он не выдержал:

— Давай, сырная башка! Посылай и принимай! Посылай и принимай!

— Посылать и принимать, доктор Стикли?

Джош едва не раздавил в кулаке мышь № 1. Совладав с собой, аккуратно посадил мышь в клетку и обернулся.

Кроссовки! Бобриха обзавелась парой розовых кроссовок «Найк», чтобы иметь возможность застать подчиненного врасплох!

Проследив его взгляд, доктор Бобирна Колумник проартикулировала что-то, и Джошу пришлось изо всех сил сосредоточиться, чтобы разобрать:

— Я переоделась, чтобы идти домой, доктор Стикли. Уже семь часов. Я ценю ваше рвение, однако полагаю, вам стоило бы отдохнуть. Вы выглядите разбитым.

От усталости Джош потерял бдительность.

— Видите ли, я пока не получил требуемых результатов. Надеюсь, совсем скоро…

Умница Бобриха драматическим жестом подчеркнула свое потрясение.

— Доктор Стикли, вам не кажется, что пришло время прекратить эксперимент? После стольких попыток, боюсь, вы вряд ли преуспеете. Вы начали исследования до того, как я пришла на должность, ибо от меня вы никогда не получили бы разрешения на них. А я на должности уже шестнадцать месяцев и не вижу от вас никакого результата.

Джоша охватила паника.

— Но… правда… я же почти не требую средств. Лишь немного времени ребят, которые составляют формулы мезоифритов, да час-другой на конвейере, чтобы получить сами мифриты. Да мне и надо-то всего ничего — мне и мышам! Зато теория… теория великолепная. Сознание — как квантовый феномен, опосредованный микротубулами Пенроуза! Как только мои мифриты будут введены и подключатся к нейронной сети, они должны вызвать субатомный резонанс синаптической активности, и возникнут субпланковские информационные волны, которые смогут воспринимать мифриты, подключенные к другой нервной сети, независимо от расстояния.

— Должны, да что-то не вызывают. Ваша методология порочна! Вы что, надеетесь, что мыши будут общаться с ВАМИ?

— Вы не поняли! Мне нужно просто изменять амплитуду резонанса…

— Доктор Стикли, прошу вас, не унижайте нас обоих мольбами. Боюсь, я приняла решение. На следующей неделе собирается Совет, и вам дадут возможность высказаться. Однако отсутствие каких-либо результатов, безусловно, ставит на вашем проекте крест. Впрочем, волноваться не о чем, мы найдем достойную сферу применения вашим талантам. Тут как раз планируется один дорогостоящий эксперимент…

— Нет!..

— Да. Доктор Оукшот как раз работает над замечательными самообновляющимися непенящимися мифритами для чистки кафеля.

Бросив это последнее оскорбление, доктор Колумник со скрипом развернулась на блестящем полу и триумфально удалилась.

Возможно, дома некоторых неженатых ученых и являют собой чудеса дизайна и современных технологий, но к жилищу Джоша эти слова не имеют никакого отношения. Коробки из-под пиццы вперемешку с грязными рубашками, груды видеокассет и журналов, образующие некие готические строения, кипа нераспечатанной почты на письменном столе.

Джош осушил пятую бутылку пива и швырнул пустую тару на ковер. Распростершись на видавшем виды диване, он с тоской вперился в циферблат часов. Уже десять вечера, а он все еще недостаточно пьян, чтобы наконец вырубиться. Господи, ну почему он не переносит крепких напитков, ведь в противном случае проблема давно уже была бы решена!

Джош понуро направился к холодильнику, и тут зазвенел дверной звонок. На нетвердых ногах Джош проковылял к двери и открыл ее.

За дверью стояли четыре совершенно одинаковые женщины. Джош тряхнул головой, потер глаза… нет-нет, конечно, не четыре, а две совершенно одинаковые женщины, и Джош прекрасно знал их.

Эвадна и Сибонея Пилчард жили ровнехонько через дорогу от Джоша. Двадцатичетырехлетние близняшки обладали ярко-рыжими шевелюрами, округлыми фигурами и зелеными глазами, напоминавшими ломтики киви. Когда Джош только въехал сюда, им было по двенадцать, и они без устали гоняли туда-сюда на велосипедах. Впоследствии девочки сдружились со странноватым холостяком-соседом, не прочь были дружески подшутить над ним или поплакать ему в жилетку, как, к примеру, в день, когда родители их погибли при внезапном взрыве нефтепровода как раз в тот момент, когда они фотографировали дикую африканскую природу во время специально организованного сафари.

Джош никогда не мог отличить Эвадну от Сибонеи, ни когда они были девочками, ни когда стали женщинами. Одевались они совершенно одинаково, а какие-либо индивидуальные метки вроде шрамов у них отсутствовали напрочь. Изотропная природа их личностей еще больше запутывала картину. В конце концов Джош отчаялся понять, кто из них кто. Ко всему прочему, в отличие от некоторых близнецов, старающихся всячески подчеркивать свою индивидуальность, сестры Пилчард, похоже, даже получали удовольствие от недоразумений, частенько вызываемых этими ксерокопиями друг друга.

— О Джош! — воскликнула одна из сестер. — Ты должен спрятать нас.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — запричитала вторая, — речь идет о жизни и смерти.

— Конечно, — пробормотал Джош. — Входите.

Близняшки вбежали в квартиру и поспешили опустить все шторы на окнах, выходящих на улицу.

— Эти ужасные Поуки.

— Эд и Сид.

— Не стоило нам открывать после девяти вечера.

— Это были они.

— Они сказали, что пришли пригласить нас выпить.

— Скажи мы «нет», они бы не отстали.

— И нам пришлось бежать.

Джош попытался понять, о чем идет речь.

— Я знаю этих парней?

— Мы уже говорили о них.

— Мы встретились на вечеринке для двойняшек.

— Мы по глупости сказали им, как нас зовут.

— «У нас такие же инициалы», — сказали они.

— Э.С.П.

— Как будто это что-то значит!

— Ужасные, ужасные братья.

— Похожи на авокадо!

— Плешивые, и с ног до головы в полиэстере.

— Торгуют подержанными машинами!

— А теперь они не хотят оставить нас в покое!

Джош от души сочувствовал соседкам. То, как вели себя их ухажеры, бросало тень на весь мужской пол. Он сбросил с дивана все, что там валялось, и пригласил сестер присесть.

— Сядьте и отдышитесь. Пива хотите?

— А какое есть?

Джош наклонился, едва не упав при этом, и поднял с пола пустую бутылку.

— Вот это.

— «Нарагансет»?

— Мы такого не пробовали. Оно очень плохое?

— Отличное. Весьма мягкое. — Джош отправился на кухню и вернулся с тремя бутылками. — Привет, сестрички, хлебнем «гансета»!

Двойняшки отпили по глотку, удовлетворенно хмыкнули и, наконец, внимательно посмотрели на хозяина.

— Джош, что случилось?

— Мы же знаем, что ты не пьешь каждый вечер.

— Мы бы заметили пустые бутылки в мусоре.

— Ах, это все моя чертова работа.

И Джош поделился с ними своими невзгодами. Сестры слушали сочувственно, однако не могли предложить ничего, что помогло бы справиться с Бобрихой.

— Эх, если бы только у меня были результаты! Она бы оставила меня в покое!

Сестры заговорили хором, каким-то одинаковым сдвоенным голосом:

— Начальник плохой, дадим ему бой!

После этого последовал странный ритуал. Обе женщины скрестили пальцы и принялись скандировать:

В затуманенном алкоголем мозгу Джоша словно включили свет.

— Одинаковые мозги! — пробормотал он. — Они уже резонируют…

Справа и слева в ребра ему ткнулись маленькие кулачки.

— Ты о чем?

— Выражайся яснее!

Джош почувствовал мимолетный укол совести но мере того, как в голове его обретал форму поистине маккиавеллиевский план. Привалившись к одной из сестер, что вызвало хихиканье обеих, он нашарил пульт и включил телевизор, чтобы отвлечь своих гостий.

— Давайте-ка посмотрим, что там у нас в новостях.

Команда, занимающаяся разработкой и внедрением мифритных цепей, была в курсе намерений Джоша. Более того, его запрос они восприняли как вызов своему мастерству. Однако на сей раз его требования были слишком уж туманными.

— Тут, сдается мне, речь идет вовсе не о мышином мозге, — проговорил Джо Грильо, почесывая лысину. — Если бы я не знал, чем ты занимаешься, решил бы, что ты собрался экспериментировать с человеческой черепушкой.

— Слушай, — настаивал Джош, — вы здесь, ребята, не вопросы задавайте, а делайте, что вас просят.

— Так-то оно так, но зачем такая дозировка? Что-то тут не то. Она же рассчитана на массу тела фунтов в сто двадцать, не меньше.

Джош обхватил голову руками.

— Господи, боже ты мой, да что ж мне надо сделать, чтобы заставить вас выполнять свою работу?

— Ладно, ладно, не кипятись. Нынче пятница, и в три часа Бобриха потребует с нас отчет за неделю. Когда увидит, что ты запросил, она же просто на дерьмо изойдет. Жди тогда в гости мисс Скарлет О’Хару.

— Да-да, но не раньше понедельника. А к понедельнику я уже буду знаменит. А вы заработаете кучу денег, рассказывая обо мне газетчикам.

— Ага, а моя жена к понедельнику станет вылитой Умой Турман. Я дам тебе твои мифриты, Стикли, но вся ответственность на тебе. Я умываю руки.

— Вот это дело! Я твой должник, Грильо.

Доктор Бобирна Колумник ознакомится с отчетом не раньше понедельника. А значит, у Джоша впереди все выходные, чтобы получить неопровержимые доказательства своей правоты. Сибонея и Эвадна уже согласились прийти к нему сегодня на ужин. Джош уже приготовил кое-какие запрещенные препараты, чтобы на время лишить сестер сознания. Это оказалось несложно — достаточно было обратиться к одному из длинноволосых парней в упаковочном цехе. По этому поводу Джош чувствовал некий душевный дискомфорт, но наука — превыше всего. Как только близняшки очнутся, Джош объяснит, какая великая им оказана честь, и немедленно приступит к экспериментам, подтверждающим обретенные сестрами телепатические способности.

А потом останется только оповестить средства массовой информации. Джош не сомневался, что Эвадна и Сибонея с радостью воспримут свой новый статус знаменитостей, причем знаменитостей богатых! В конце концов, какое удовлетворение могли они получать, работая в салоне красоты «Венера в мехах»?

Стук в дверь лаборатории заставил Джоша подпрыгнуть на месте — слава богу, это оказался всего лишь курьер, доставивший два пузырька, наполненных самовоспроизводящимися невидимыми преобразователями мозговой деятельности.

Джош прихватил два чистых шприца и отправился домой.

На рынке он прихватил все необходимое для лазаньи — единственного блюда, которое Джош умел готовить, — купил салата, хлеба и вина (крепкого «цинфанделя», чтобы перебить вкус таблеток). О десерте можно было не беспокоиться, ибо к тому времени гостьи уже благополучно вырубятся.

Когда в семь вечера задребезжал дверной звонок, все было готово. Джош, как мог, убрал следы холостяцкого беспорядка, зажег свечи, поставил диск с легким джазом и накрыл на стол.

Эвадна и Сибонея были веселы и жизнерадостны. Сегодня обе были в голубых шелковых брючных костюмах, выгодно подчеркивающих бледную кожу и рыжие волосы, и надели скромные золотые украшения.

— О Стикли, как мило!

— Если бы мы тебя не знали, подумали бы, что ты собрался нас соблазнить!

— Что вы, какая ерунда. Просто хотел разделить трапезу со старыми друзьями. Давайте лучше попробуем креветок с белым вином. А позже, с лазаньей, перейдем к красному.

Нетвердой рукой Джош вонзил в женскую плоть второй шприц. Сестры валетом лежали на диване и являли собой картину спокойного, умиротворенного искусственного сна. К утру, когда они проснутся, мифриты уже проникнут через мозговую оболочку и распределятся по нейронной сети.

Вздохнув, Джош попытался объективно оценить свои действия. Конечно, сестры Пилчард не давали согласия на эксперимент, зато честь, которую он им оказал, явно перекрывает некоторую этическую сомнительность происходящего.

Джош отправился в постель, но голова у него шла кругом, и, конечно же, он не мог сомкнуть глаз. Чтобы как-то убить время, он принялся составлять речь, которую произнесет в Стокгольме.

Едва занялся день его грядущего триумфа, Джош побрился, почистил зубы, принял душ и облачился в костюм. В сотый раз перетасовал специальные карточки с различными изображениями, которые собирался использовать для проверки телепатических способностей сестер, и отправился на кухню сварить кофе.

Едва запах свежесваренного кофе распространился по квартире, из холла донеслись стоны, и не прошло и нескольких минут, как на кухне появились не совсем еще пришедшие в себя, но, судя по всему, совершенно здоровые сестры Пилчард.

— О господи, что случилось?

— Прости нас, Джош. Это вино…

— Мы просто вырубились. Ужасно!

Джош пододвинул к ним кофейник, сестры положили в каждую чашку одинаковое количество сахара, одинаковое количество сливок, отхлебнули и с наслаждением вздохнули. Доброе расположение духа вернулось к ним.

— Надеемся, ты не воспользовался нашей беспомощностью?

— Никаких таких проделок?

Джош поспешил вмешаться, пока их заигрывания не зашли дальше.

— Вы не виноваты, леди. Видите ли, это я сделал так, что вы заснули.

Сибонея и Эвадна распахнули свои зеленые глаза и хором вопросили:

— Что это значит?

Джош все объяснил. Поначалу он говорил громко и уверенно, однако по мере того как сестры делались все мрачнее, сбавил тон и в конце концов совсем умолк.

— Так это была единственная причина, почему ты пригласил нас?

— Чтобы использовать в качестве морских свинок?

— Как мерзко!

— К тому же твой злодейский план не сработал!

Съежившись, Джош рискнул спросить:

— А откуда вы знаете?

— Ты что, думаешь, мы не заметили бы, если бы смогли читать мысли друг друга?

— Твоя теория — полное дерьмо!

— Полная чушь!

И хором:

— О, как бы мы хотели, чтобы у нас был револьвер!

Звук выстрела громом грянул в маленькой кухне. В ушах Джоша зазвенело, в ноздри ударила пороховая гарь. Он инстинктивно зажмурился, потом осторожно открыл глаза.

Одна из сестер держала в руке огромный дымящийся револьвер. Несколько мгновений она тупо смотрела на оружие, затем швырнула его на пол.

— Мы хотим домой!

Эвадна и Сибонея исчезли.

Джош на мгновение растерялся, потом бросился к выходу, рванул через дорогу и забарабанил в дверь сестер Пилчард.

— Впустите меня! Сибонея, Эвадна! Я знаю, что с вами случилось!

Дверь открылась на полдюйма.

— Как мы можем тебе верить?

— Вам не надо мне верить, просто выслушайте!

Дверь распахнулась, и Джош вошел внутрь. Мельком бросив взгляд на икеевский интерьер, Джош поспешил предотвратить вопросы сестер и быстро заговорил:

— Мои мифриты сработали! Просто эффект не тот, которого я ожидал. Я думаю, произошло вот что. Ваши объединенные мозги воздействуют на пространственно-временной континуум на квантовом уровне! Впервые в истории сдвоенная ментальная сила производит изменения пространства и времени. Когда вы вдвоем желаете чего-то, то оказываете действие на Гейзенбергову постоянную. Или перенаправляете вселенную во временное ответвление, в котором ваше желание исполнено! Я точно не уверен, но скорее всего так оно и есть. Послушайте, мы должны попробовать… Гм, это невежливо, но я спрошу, ты кто?

Джош ткнул пальцем в близняшку слева.

— Сибонея.

— Сибонея, попробуй пожелать чего-то, что твоя сестра не хочет. Если такое возможно.

— Хм, ладно, мы…

— Нет, не «мы». Давай скажи «я».

— A-а, м-м… я хочу ромовую бабу.

— Ничего себе, — проговорила Эвадна.

Все трое терпеливо ждали, но ничего не происходило.

— Теперь ты, Эвадна.

— Я хочу кассету с новым фильмом Мела Гибсона, который только что вышел на экраны.

— Мела Гибсона? Этого придурка? — фыркнула Сибонея.

Никакой кассеты не возникло.

Джоша аж трясло от возбуждения.

— Вот оно, доказательство! Ваши мозги действительно сообщаются друг с другом. И не на сознательном уровне. Боже, мы можем провести тучу интереснейших экспериментов.

Тут сестры Пилчард взорвались:

— Экспериментов!

— Чтобы доказать твою дурацкую теорию!

— И заработать тебе Нобелевскую премию!

— Ты и так уже сделал из нас уродов!

— Монстров!

Джош попытался утихомирить их:

— Ну-ну, вы только представьте все плюсы…

— Заткнись! Чтоб ты помер!

Когда ты мертв, понять это довольно сложно. Лишь после Джош смутно припомнил, или осознал, или попытался осознать пришедшее к нему в тот момент вневременья чувство одновременного заключения в какой-то капсуле и в то же время присутствия сразу везде. Когда чувства вернулись к нему, Джош мгновенно осознал, что посещение потустороннего мира отныне всегда останется при нем, где-то в глубинах сознания.

И не важно, как долго это посещение длилось.

Веки Джоша зашевелились, грудная клетка начала подниматься и опускаться. Реакция его невольных убийц оказалась весьма неожиданной: Джош вдруг осознал, что его со всех сторон осыпают поцелуями. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу, а сестры стоят рядом на коленях.

— О, ты жив! Хвала тебе, Господи!

— Нам так жаль, Джош. Мы не думали, что желание исполнится так буквально!

— Мы просто сказали первое, что пришло нам в голову.

— Мы просто рассердились.

— Немного рассердились.

— Но теперь мы больше не сердимся.

— Совсем не сердимся. Мы простили тебя.

— И пожелали, чтобы ты снова был жив.

— Когда ты умер, мы поняли что-то важное.

— Мы любим тебя!

Джош сел.

— Обе?

— Конечно.

— Мы всегда тебя любили, с детства, а сейчас поняли это.

Джош с трудом поднялся на ноги. От такого признания в любви колени его совсем ослабли.

— А… проблем не будет?

— Что?

— Ну… я один, а вас две.

— Для нас нет проблем.

— Мы всегда все делаем вместе.

Джош опустился на стул.

— Девушки, я… я польщен. Я всегда считал вас очень привлекательными. Я думаю, если проанализировать мои чувства, можно сказать, что я люблю вас. Но вы только представьте сложности в социальном плане…

И тут раздался звонок в дверь.

Сестры по очереди заглянули в глазок. На лицах их отразилось замешательство, и Джош забеспокоился.

— Опять эти Поуки!

— Мы же сказали им, чтобы не беспокоили нас сегодня.

— Они нам не поверили.

— Они хотели, чтобы мы отправились с ними на фестиваль старинных автомобилей.

— Что ж, теперь они узнают, что наше «нет» означает именно «нет»!

Прежде чем Джош успел что-либо предпринять, дверь распахнулась, и на пороге появились Поуки.

Как и предупреждали сестры, парочка оказалась весьма непривлекательная. Низенькие, коренастые, моложе Джоша, но уже плешивые, зато с пышными усами, как любили носить футболисты НФЛ году в семьдесят пятом. В честь выходных они принарядились в нейлоновые рубашки отвратительного грязно-лилового цвета.

Вся их любезность, коей и так было не слишком много, улетучилась при виде Джоша.

— Это еще что за болван?

— Что он тут делает с утра пораньше?

— Вы что, милашки, за дураков нас держите?

— Кто бы он ни был, он с нами не пойдет!

Сибонея и Эвадна, видимо, наслаждались происходящим. Накручивая на пальчики тициановские локоны, они всем видом демонстрировали, что настроены донельзя миролюбиво. Однако Джош подозревал, что близняшки впустили братьев отнюдь не для светской беседы.

— О, это всего лишь наш сосед.

— Джош Стикли.

— Он пришел вскружить нам головы.

— Но не успел зайти слишком далеко.

Братья Поуки нахмурились.

— Ладно, коли так.

— Так мы едем, девушки?

— Вы одеты слишком официально.

— Как будто на вечеринку собрались.

Сестры широко улыбнулись.

— Это потому, что мы ночевали у Джоша.

— Мы только из постели.

Братья разевали рты, как рыбы, вытащенные из воды.

— Это… это неслыханное оскорбление!

— Вы не смеете так обращаться с нами!

— Мы вам не собачонки на поводке!

Джош сморгнул — он уже понял, что сейчас произойдет.

— Вы уверены?

— Хотим, чтобы Поуки превратились в собачек-пикапу!

На месте братьев Поуков на ковре стояли две маленькие уродливые собачонки. Они ошалело мотали головами, потом принялись надсадно тявкать. Сибонея и Эвадна взяли их на руки и принялись теребить.

И тут Джош увидел, что у каждой собачонки на голове красуется круглая плешинка.

Это сюрреалистичное подтверждение превращения братьев в собак стало последней каплей, потрясшей Джоша даже больше, чем собственная смерть и объяснение близняшек в любви.

Он вскочил с места и бросился прочь.

Что же делать? Что делать? Джош не имел ни малейшего представления, как взять столь далеко зашедший эксперимент под контроль. Каким же надо было быть идиотом, чтобы так опрометчиво использовать неопробованную технологию. Он уничтожил свою карьеру, разрушил мирную жизнь двух друзей — женщин, которые любили его, с которыми его ждало счастливое, пусть и не совсем традиционное будущее. А еще он избавил мир от парочки торговцев подержанными автомобилями. Ну, может, последнее — не такой уж и грех, и все же игры в Господа Бога грозили ввергнуть все вокруг в хаос.

Меряя шагами гостиную, Джош судорожно пытался измыслить план, который помог бы вернуть все на свои места. Больше всего его беспокоили капризы сестер Пилчард. Неужели побочное действие мифритов таково, что сестры превратились в неуправляемых эгоманьяков? Или они просто возбуждены, как возбужден был бы на их месте любой, получив в руки подобную власть? Может, в конце концов они остынут и прислушаются к голосу разума?

Господи, ситуация была безнадежной.

А все проклятая Бобриха! Ненависть к начальнице немного успокоила Джоша, возвращая его в реальный мир. Не попытайся Бобриха прикрыть его проект, он не пустился бы во все тяжкие. Да, если рассудить здраво, вина за происшедшее лежит исключительно на докторе Бобирне Колумник.

Джош упал на диван и разрыдался.

— Ну, ну, не плачь.

— Погладь Эда или Сида. Они такие мягонькие.

— Научно доказано — это успокаивает.

По обе стороны от Джоша материализовались Сибонея и Эвадна, держа в руках по собачонке. У обеих сестер были великолепные прически. Обе были увешаны украшениями на миллионы долларов. Наряды от-кутюр наверняка еще десять минут назад были в Милане.

— Пожалуйста… не убивайте меня…

— Убивать тебя?

— Зачем?

— Мы ведь уже сказали, что любим тебя.

— И нам так нравится наше новое умение.

— Просто нужно было время привыкнуть.

— Как хорошо, что ты запустил в нас эти свои штучки.

Джош утер нос рукавом.

— Вы… правда меня любите?..

— Конечно.

— И сейчас докажем тебе это.

— Мы хотим, чтобы у Джоша было кое-что, по-настоящему здоровенное.

Джош вскочил на ноги, хватаясь за раздувшиеся штаны. Попытался что-то сказать, но от потрясения не мог произнести ни слова.

— А теперь мы покажем тебе, что можно делать с нашим подарком.

Звонок в дверь прозвучал как сигнал из параллельной вселенной. Джош рванулся к двери, хотя новоприобретенное приспособление несколько тормозило его движения.

Доктор Бобирна Колумник излучала враждебность, как ускоритель — элементарные частицы.

— Итак, доктор Стикли, игра окончена! Не знаю, чего вы добиваетесь, но я прочла отчет из секции по производству мифритов. Вы нарушили мои распоряжения! Я стою на страже интересов «Мезомасштабных технологий» и намерена положить конец вашим безумствам!

Доктор Колумник ворвалась в квартиру прежде, чем Джош сумел преградить ей путь. Увидев спокойно сидящих на диване сестер Пилчард, она остановилась как вкопанная.

— Что это за крикунья, Джош?

— Хорошенькая.

— У тебя с ней роман?

Джош потряс головой — казалось, она весила сотню фунтов.

— Нет, она моя начальница. Умница Бобриха…

Он слишком поздно сообразил, как назвал доктора Колумник.

— Что?! — возопила та. — Да как вы смеете…

И тут наступила благословенная тишина.

Ибо научно доказано, что животное, именуемое Cator fiber canadensis, не умеет говорить.

Доктор Бобирна Колумник раздраженно била по полу своим широким хвостом. Сестры опустили на пол Сида и Эда, которые тут же с лаем принялись гоняться за бобром по комнате. Наконец все трое выскочили в открытую дверь, являя собой зрелище, какого соседям до сих пор наверняка не доводилось видеть. Джош подумал, что вряд ли доктору Колумник удастся в ближайшем будущем выступить на Совете «Мезомасштабных технологий».

— А теперь, когда досадная помеха устранена, давай-ка развлечемся, как мы тебе и обещали.

В мгновение ока Джош оказался вместе с Сибонеей и Эвадной в их спальне. Еще мгновение, и все трое были обнажены.

— Может, сделаем ему второй?

— Нас же все-таки две.

Джош прикрыл свое сокровище руками.

— Не надо! Одного вполне достаточно!

— Ладно, ладно, хватит дурачиться.

Мозг Джоша работал в сверхскоростном режиме. Как же избежать того, чтобы не оказаться на всю жизнь в услужении — пусть и приятном — у двух женщин?

Двух женщин. ДВУХ ЖЕНЩИН!

Джош заставил себя выпрямиться и улыбнулся. Он обнял обеих сестер и привлек к себе.

— Сибонея, Эвадна, я никогда раньше не делал ничего подобного. Вы не могли бы облегчить мне задачу? Ну хоть в первый раз?

— Как?

— Ну… вы не могли бы объединиться в одну? Физически. Само собой, на время. Наверняка вы не раз мечтали об этом. Если бы вы превратились в одну женщину, я полностью сосредоточился бы на том, чтобы доставить ей удовольствие. И никому не пришлось бы ждать своей очереди.

— А как ты будешь нас называть?

— Ну… не знаю… Сива.

— Мило.

— Мы попробуем.

Мгновение, и перед Джошем оказалась всего одна сестра. Джош молил Бога, чтоб его план не провалился.

— Э-э, Сива, прежде чем мы начнем, не выпить ли нам шампанского?

— Конечно, почему нет. Мы хотим бутылку шампанского.

Ничего не произошло. Сива пробовала снова и снова — все безрезультатно.

— Ты… ты одурачил нас! Для исполнения желаний нужны мы обе!

— Верно, а теперь вы превратились в нормальную женщину.

На миг Джош почувствовал укол совести при мысли о Сиде, Эде и Умнице Бобрихе. Ничего, он все исправит. Надо только найти для этой цели еще близнецов… мужчин.

Сива Пилчард обвилась вокруг Джоша.

— Что ж, слава богу, от сегодняшнего утра осталось хоть что-то. Что-то большое.

Несколько часов спустя Джош забылся сном. Сива тоже собиралась спать. Ей нужно было всего несколько минут, чтобы закончить одно дело.

Ровно столько, чтобы сказать:

— Мы хотим, чтобы Джош забыл обо всем, что случилось вчера вечером и сегодня утром. Мы хотим, чтобы он помнил только, что всегда любил одну-единственную Сиву Пилчард.

На какое-то мгновение со стороны могло показаться, что в кровати лежат две женщины, не одна.

Сива скрестила мизинец правой руки с мизинцем левой и произнесла:

«What Goes up a Chimney? Smoke!». Перевод А. Криволапова