Нейропсихоz

Глава 16 - Блеск

Я остановил мотоцикл с противоположной от бара стороны улицы.

Осмотрелся.

С виду — ничего подозрительного. Обычное здание с неоновой вывеской и дорогими автомобилями у входа. Внутри почти наверняка интимная атмосфера с приглушённым светом и очень громкой музыкой… Только вот пара курящих мужиков у входа как будто бы обернулись в нашу сторону. А охранник что-то подозрительно сообщил другому.

Или я уже слишком параною?

Конечно, параною, чёрт возьми.

«Блеск» — самый популярный стрип-бар Камал-Сити с безупречной репутацией, которой очень дорожил. В отличие от сотен других заведений, которые под видом клубов и баров прикрывали бордели и притоны, «Блеск» действительно был баром — пусть и… немного нестандартного формата. Здесь зависали корпоративные директора, чиновники, популярные медийные личности.

Поэтому Яра права. Не будет этот бар портить свою репутацию, меняя шоу из обнажённых див на шоу с представителями спецподразделений…

Я выдохнул, снял шлем и спросил:

— Ну что, куда теперь?

— Погоди, отправлю сообщение Роме.

Она взяла комм и быстро прощёлкала по экрану своими тонкими механическими пальцами.

— Готово… Так…

Она посмотрела на экран, получив ответ.

— Пошли. Нас встретят.

Подошли к главному входу. Верзила «сесюр» сурово посмотрел на нас, просканировав своим сенсорным глазом. Затем что-то пробубнил в рацию. Получив ответ, одобрительно кивнул:

— Ярату Майер, — произнёс он тяжёлым голосом. — Рады вашему возвращению. Хорошего вечера.

— Спасибо, дорогой, — весело отозвалась она, и нас пропустили в холл.

Как только двери раскрылись, и мы переступили порог, нас тут же встретила тяжёлая волна басов. Они пульсировали сквозь стены, пробираясь под кожу, будто сам клуб пытался синхронизировать с нами ритм.

Холл был обставлен со вкусом: пара длинных кожаных диванов, тусклый, но тщательно выверенный свет, приглушающий лишнюю резкость и оставляющий только нужные акценты. Одна стена — полностью зеркальная. Бросил взгляд на отражение — мы с Ярой действительно выглядели так себе. В гараже удалось немного привести себя в порядок, но потрёпанная одежда и общий налёт напряжения за последние дни выдавали нас с головой.

Охрана преградила нам путь в главный зал.

— Что-то не так, ребят? — Яра улыбнулась без капли смущения, но её механическая рука легонько щёлкнула пальцами, как будто предупреждая — не стоит тянуть.

— Приказ не пускать вас дальше, — сухо бросил один из охранников.

— Не пускать дальше? — спросил я. — Что это значит?

— Не имеем полномочий что-то объяснять. Оставайтесь на месте.

Ловушка.

Сука.

Я знал, что не может быть всё так просто!

Ну конечно. В этом городе вообще нельзя никому доверять. Неужели ситуация с тем ураком-мудаком нас ничему не научила?

Мы с Ярой переглянулись, готовые дать бой в любой момент. Благо эти дуболомы не додумались пока забрать у нас оружие.

Но едва я уже начал тянуться к своей кобуре с пистолетом, как вдруг дверь в зал приоткрылась. По ушам ударила громкая электронная музыка, а глаза немного ослепило яркое, перемигивающееся розово-фиолетовое свечение. В проёме появился мужчина лет сорока с небольшим — невысокий, но спортивного телосложения, в синих джинсах, белых кроссовках и чёрной майке под лёгкой кожаной курткой. Он улыбнулся, а потом шагнул к нам, разведя руки.

— Ярату! Нихрена себе! Да ты что, живая, оказывается?

— Сама в шоке, — она скривила губы в ухмылке.

Мужчина внимательно оглядел её, а потом перевёл взгляд на меня.

— А вы, я так понимаю… Максим?

— Он самый.

— Роман. Управляющий местным миром роскоши и досуга.

Он протянул мне руку, и я ответил на довольно уверенное рукопожатие.

— Да, не лучший вид у вас, конечно, — протянул он. — Я слышал, что в городе нехорошая движуха по вашу душу, — в этот момент он повернулся к Яре, — но не думал, что и тебя зацепило.

— Обсудим потом, — отмахнулась она. — Нам нужно укрытие.

Он кивнул охране, и они без лишних вопросов расступились.

— Идём.

Мы прошли через двери, и я сразу ощутил, куда попал.

«Блеск» был построен не просто как стриптиз-клуб, а как элитное эротическое шоу, рассчитанное на публику, у которой в кармане не просто деньги, а власть. Здесь не было пьяных офисных работников, скулящих у сцены с купюрами в зубах. Всё было поставлено как спектакль… нет, как шоу на Бродвее — дорого, чувственно, срежиссированно до последней детали.

В центре зала возвышалась длинная продольная сцена, вокруг которой стояли низкие столики с удобными диванами.

Яра оказалась права. Гостям, наблюдавшим за шоу, было совершенно на нас плевать. Я не думаю, что они вообще заметили, что сюда кто-то вошёл.

Сейчас на сцене выступали девушки в белоснежных и очень откровенных костюмах ангелов. Кожа, металл, тончайшие светодиодные вставки, подчёркивающие их движения. Одна из них, высокая брюнетка с искусственным, механическим крылом вместо левого, шла вдоль сцены, держа на цепях двух полуголых танцовщиц в чёрном сетчатом белье и рожках дьяволиц.

Жёсткая, но очень продуманная электронная музыка. Пульсирующий в такт свет. Оттенки менялись от алого до тёмно-фиолетового, подчёркивая игру теней на обнажённых телах. Две девушки у столика неподалёку лениво курили дорогие электронные сигары, рассматривая представление как искусство.

— Я думала, ты не в восторге от таких мест! — прокричала Яра мне прямо в ухо, перегибаясь через плечо, чтобы я её услышал сквозь грохот музыки.

Я скользнул взглядом по барной стойке, усыпанной стеклом и хромом, на официантку в облегающем белье, что пронесла мимо поднос с бутылками дорогого бурбона.

Чёрт, от этого я бы сейчас точно не отказался.

— Да не особо, — ответил я, делая вид, что меня не трогает происходящее. — Просто восхищает масштаб.

Яра прищурилась, едва заметно улыбаясь.

— Ага, конечно, — она усмехнулась. — Челюсть с пола подбери, милый. — И тут она добавила с явным намёком: — С другой стороны, это даже хорошо, думаю, я смогу это исправить.

Роман провёл нас мимо сцены к лестнице, ведущей наверх.

— Я дам вам одну из вип-комнат на третьем, — бросил он, не сбавляя шага. — Хорошо, что вы завалились к нам в будний день, иначе у нас бы был просто аншлаг. В випке, если что, есть отдельная гримёрка для девочек. Сможете привести себя в порядок и переодеться.

Я усмехнулся:

— Боюсь, кружевной боди не подойдёт под мои армейские ботинки.

Роман повернулся и по-доброму улыбнулся, оценив шутку.

— Не переживай, попрошу девочек принести тебе туфли на шпильке.

— Тогда идёт.

Мы миновали ряды приват-зон. Здесь освещение становилось мягче, тёплые лампы на стенах создавали ощущение дорогого уединения. Через приоткрытую завесу одной из комнат мелькнула пара: мужчина в строгом костюме, явно кто-то из «верхушки», и девушка в одних чулках, небрежно устроившаяся у него на коленях. Он провёл ладонью по её бедру, что-то шепча на ухо, а она отозвалась игривым смехом.

— Смотрю, у вас всё так же шикарно, — бросила Яра через плечо.

Роман усмехнулся:

— Да, держим планку. Уже выкупили последние три этажа у клерков. Делаем ремонт.

— Хочешь устроить там апартаменты для «особых клиентов»?

— Остынь, детка, — он будто воспринял это как оскорбление, — нет, конечно. Думаю сделать там большую тематическую вип-зону. Чтобы не прерывать работу клуба во время больших частных мероприятий.

— Всё так же придерживаешься принципам бара без интима?

— Разумеется. Блядюшников в этом городе и так хватает.

Мы поднялись выше, войдя в ещё один коридор, в котором пахло дорогими духами и дорогим табаком. Здесь было тише — уединённая зона для тех, кто пришёл сюда ради персонального шоу.

Рома остановился и оценочно посмотрел на Яру:

— Кстати, не хочешь вернуться? Смотрю, ты немного обновилась. Девочек с опытом и кибернетикой у нас нет. Все уровневые боятся ставить механику. Ты могла бы стать фишкой заведения.

— Не смеши, — Яра покрутила кисть своей механической руки. Её лицо оставалось безразличным, но я заметил лёгкое напряжение в её челюсти. — Это больше не моя жизнь. Да и свою руку я не выбирала.

Роман пожал плечами, но быстро понял, что лучше не продолжать эту тему.

Мы остановились у одной из дверей в середине коридора. Роман приложил ладонь к сканеру. Тихий звуковой сигнал — и дверь скользнула в сторону.

— Тут можете расслабиться, — сказал он, заглянув внутрь. — Гримёрка вон за той скрытой дверью, — он указал в дальний конец помещения, где в стене едва различался контур двери, скрытый в древесной отделке. — Если будет что-то нужно — на столе пульт. Девочки принесут и поесть, и выпить, и покурить, если хотите.

Яра благодарно кивнула, а я наконец выдохнул, ощутив, как напряжение постепенно спадает.

— Спасибо тебе, Ром.

— Да не за что.

Он уже было направился в сторону лестницы и вдруг развернулся:

— Ах да, Максим. Туфли красные или чёрные?

— Чёрные. Построже.

— Понял тебя, — улыбнулся он и пошёл вниз.

Мы вошли в вип-комнату, и я тут же закрыл дверь. По ушам ударила тишина — настолько глухая, будто внизу не происходило никакого карнавала и праздника.

Я скользнул взглядом по комнате.

Пространство здесь явно было создано для тех, кто привык к роскоши. Обивка стен — мягкий бархат глубокого тёмного цвета, создающий атмосферу уюта и приватности. В центре — массивный диван из гладкой кожи. Напротив — стеклянный столик с тонкой металлической окантовкой, а чуть дальше — барная стойка с впечатляющим выбором элитного алкоголя.

Освещение было тщательно продумано: точечные лампы над баром, скрытые источники света в нишах создавали приглушённый, почти интимный полумрак. Встроенные в стену экраны могли включать что угодно — от камер наблюдения до голографических проекций, но сейчас они были выключены, и это только усиливало ощущение тишины.

Замкнул электронный замок на панели — и выдохнул. Меня наконец-то отпустило. Кто бы мог подумать, что самым безопасным местом для нас окажется стрип-бар, а не скрытое убежище или жилище урака за пределами города.

Усталость накатила волной. Надеюсь, теперь получится просто выспаться без страха, что кто-то выломает дверь или воткнёт нож в горло во сне. Если, конечно, время на сон вообще будет.

Я провёл рукой по лицу, собираясь с мыслями, и плюхнулся на диван:

— Ну, роскошно. Почти президентский люкс. Только спальни не хватает.

— Здесь не держат спален, — отозвалась Яра, оглядываясь с лёгкой улыбкой. Было видно, что она помнит эту комнату до мелочей. Словно вернулась в старую, давно покинутую роль.

— Удивительно, — хмыкнул я. — Я был уверен, что уж в «випках» всё как везде: любая грязь за ваши деньги.

— Если бы было так — я бы здесь не работала, — отрезала она, скидывая куртку на спинку дивана и направляясь к бару.

Она молча потянулась к полке, достала бутылку тёмного виски, открыла её уверенным движением и плеснула себе в стакан.

— Будешь? — спросила, сделав глоток и чуть прикрыв глаза, будто наконец-то дала телу расслабиться.

— Само собой.

Она налила ещё и протянула мне. Я сделал глоток. Густой, терпкий вкус приятно обжёг язык.

— Ты сказала, что работала здесь, потому что тут не было интима, — произнёс я. — Но я почему-то думал, что секс за деньги тебя особо не смущает.

— Сейчас — нет, — спокойно ответила она. — Но так было не всегда. Я начинала тут как обычная танцовщица. На этой же сцене, — она кивнула в пол, намекая на первый этаж. — Сцена, приват, какие-то пошлые фразы в процессе… но ничего более.

Впервые я осознал, что почти ничего не знаю о её прошлом. Не то чтобы я не хотел… просто в наших профессиях такие разговоры не поощрялись. Слишком многое становится личным, а личное — это всегда слабость.

— Как ты вообще сюда попала?

Она посмотрела на меня искоса, в её глазах мелькнула ирония.

— Что вдруг? Максиму Мельнику стала интересна моя биография?

— Ну, мы ведь теперь не просто друзья, — ответил я, отпив ещё.

Она уселась рядом, медленно покрутила в руке стакан, потом посмотрела на меня серьёзно.

— Я попала сюда не от хорошей жизни, Макс.

— Думаю, любая девчонка тут скажет то же самое…

— Ты ошибаешься, — покачала она головой. — Многие девочки приходят сюда не потому, что они в жопе. Кто-то просто хочет быстрых денег. Кто-то ищет богатого покровителя. А кто-то… ловит кайф от сцен, от взглядов, от власти, которую даёт тело. Хочет чувствовать себя королевой мужского внимания, не уходя за лишние грани.

— Но не ты, — догадался я.

Она не ответила сразу. Сделала ещё один глоток. Взгляд — в выключенный экран на стене. Голос прозвучал глухо, но чётко:

— Я пришла сюда, чтобы спасти свою дочь.

Мир на мгновение остановился.

— Дочь? — переспросил я. — У тебя есть дочь?

— Была. Двенадцать лет назад.

Я машинально начал считать в голове. Цифры не сходились.

— Подожди… двенадцать лет? Тебе тогда…

— Семнадцать, — кивнула она. — Всё правильно понял.

Мои пальцы сжались на стакане. Я не знал, что сказать.

— Это тоже было не моим выбором, — продолжила Яра, выдыхая дым. — Меня изнасиловали. Директор детдома, в котором я выросла. Он считал себя королём. И делал, что хотел.

Моя челюсть сжалась.

— Потом... — её голос стал ниже, глуше. — Он «случайно» споткнулся в своём кабинете и наткнулся глазом на авторучку. Несчастный случай. Бывает.

Яра встала, не сказав ни слова, и снова плеснула себе в стакан. Руки дрожали едва заметно — от воспоминаний, которые она только что вытащила наружу.

Я… просто замер.

За свою жизнь я видел всё: убийства, расчленёнку, пытки, изнасилования. Маньяков, извращенцев, мясников с лицами святых. И всё это не вызывало ничего — ни гнева, ни ужаса. Максимум — раздражение. Пока всё это оставалось за пределами моей личной реальности.

Но сейчас — не осталось.

Яра оперлась на край барной стойки, уставившись куда-то в бутылки.

— В общем, — проговорила она, голос был почти ровным. — Как бы я ни ненавидела того ублюдка… ребёнок был моим. Я не сделала аборт. Просто не смогла. Пусть он был от насилия, пусть — от боли, но… это была моя девочка.

Она выдохнула, и только тогда я заметил, как плотно она сжала челюсти.

— А потом мне исполнилось восемнадцать. Я наконец выбралась из этой помойки, надеялась начать всё с нуля. И тут — диагноз. У Аси рак спинного мозга. Онкология в начальной стадии. Лечится. Но… — она хрипло усмехнулась, — только очень дорогими препаратами, которые обычной девочке из детдома не потянуть даже в мечтах.

Она посмотрела на меня, в её взгляде не было слёз. Там было только что-то острое, выжженное.

— Представь: глобальный кризис. Полный экономический хаос. Корпораты теряют целые сектора, некогда успешные персонажи заканчивают жизнь выстрелом в башку от безысходности. И девочка — без документов, без статуса, без связей. С ребёнком на руках, которому очень нужны дорогие лекарства. Поэтому я оказалась здесь.

Я медленно выдохнул.

— Жесть… Слушай, прости. Я не знал.

— Ты и не должен был, — она чуть пожала плечами. — Думаю, если бы не события последних двух недель, я бы и не рассказала. Это не та история, с которой приятно жить. Но она — часть меня.

Она вернулась к дивану, села рядом, но словно всё ещё была где-то далеко.

— Тогда я уже была знакома с Ромой по каким-то случайным контактам. Он предложил мне устроиться сюда. Он ещё тогда был обычным администратором. Сказал, что всё культурно, просто работа, пусть и нескромная, но без интима и за хорошие деньги. Но, как оказалось, не такие, чтобы хватило на всё. Ася сгорала у меня на глазах. Каждый день. Я видела, как она вжимается в меня, как теряет волосы, как смотрит — без страха, но с болью. Время уходило быстрее, чем я зарабатывала на его восстановление.

Она сделала глоток и провела рукой по волосам.

— Я тогда уже хорошо поднялась здесь. Работала на этом уровне, — она кивнула на роскошный интерьер вокруг. — Некоторые клиенты предлагали больше. Личные встречи, продолжение вечера за пределами бара. Но Роман, как и владельцы этого заведения, категорически против таких тем. Поэтому… я ушла сама. В эскорт. Там уже было по-другому. Свободы больше. Деньги — больше. Риски — тоже. Но мне было плевать. Главное — лекарства.

Она сделала паузу. Потом добавила с усмешкой:

— Кстати, именно тогда мы с тобой и познакомились. Приехала к очередному влиятельному уроду. Он хотел романтики, как водится. Я пошла в душ. И тут ворвались вы. Взрывы, крики, стрельба. Я в полотенце, посреди чужого дома, и думаю: всё. Сейчас снова изнасилуют или убьют. Или то и другое. Или просто используют как щит, а потом выкинут в канаву с дыркой во лбу.

Она вздохнула.

— Но ты вывел меня. И не требовал ничего взамен. Просто посмотрел в глаза — и понял. Я не забыла этого, Макс. Тогда ты продлил Асе жизнь ещё на год.

Мурашки прошлись по спине.

Я отложил стакан, не зная, что сказать.

— А потом…

— Потом всё. Конец. — Она пожала плечами. — Не помогали ни лекарства, ни операции, ни даже полное переливание на дорогущую синтетику, на которую я успела заработать, потеряв руку.

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Это что, блядь, за обмен такой?

Яра откинулась на спинку дивана, медленно, с усталостью, как будто даже этот разговор выжимал из неё остатки сил.

— Да нет никакого обмена, — глухо ответила она. — Просто премиальная синтетика — это был последний шанс. Ты же знаешь, что она вытягивает метастазы прямо из спинного мозга, если успеть вовремя сделать переливание. Но даже на моём уровне, даже с самыми щедрыми клиентами, мне не хватало. Я пошла к своему проду и сказала: мне нужно много. Срочно. Всё, что есть.

Она сделала паузу, как будто взвешивала, стоит ли говорить дальше.

— Он посмотрел на меня, как на мясо. Потом сказал: «Есть клиенты… особенные. Им уже мало классики, даже во всех самых извращённых вариантах. Им нужно… нестандартное». Я знала, что это значит. Что могут быть ожоги, сломанные пальцы, открытые раны. Что они, возможно, будут бить, калечить, унижать. Я не дура, Макс. Я понимала, на что иду. И, как бы страшно это ни звучало… я была готова.

Я молчал. Каждое слово сейчас казалось неуместным.

— Но я не ожидала, — продолжила она, голос стал ниже, грубее. — Что первый же выродок решит отрезать мне руку. На живую. Ржавой, тупой ножовкой. А потом, чёрт побери, начать ей себе дрочить, пока она ещё тёплая.

Она засмеялась. Не громко. Даже не горько. Просто истерично. Сухо.

— Просто ПИЗ-ДЕЦ, — выдохнула она.

— Как ты не умерла от этого?

Яра подняла руку, коснулась пальцем металлической поверхности импланта и дважды по нему постучала.

«Тынь-тынь».

— Ах, ну да… — ответил я и выпил. — Боевой имплант… Но они же вроде тоже не дешёвые?

— Мне он достался «в комплекте». Вошёл в тариф клиента. — Она криво усмехнулась. — Ему было важно, чтобы я осталась в сознании и не откинулась от болевого шока. Чтобы можно было «поиграть», чтобы я всё видела и чувствовала. Поэтому сделал мне такой подарочек, блядь.

Я просто медленно протянул руку и аккуратно приобнял её. Она не отстранилась, но и не ответила на жест.

— В общем, — сказала она после паузы. — Я получила деньги. Успела. Сделала переливание. Но всё уже было… поздно. Ася умерла через месяц. Без боли. Тихо. А я…

Она выдохнула сквозь зубы и устало посмотрела в стену.

— А я осталась ни с чем. Без неё. Без будущего. С куском железа вместо руки. И полной апатией. Окончательно ушла в эскорт, потому что после всего, что я прошла, мне было уже плевать. Люди казались пустыми, как бутылки. Я просто… жила. В том смысле, в каком это слово уже ничего не значило.

Она ухмыльнулась.

— Знаешь, что самое идиотское?

— Что?

— Этот сраный имплант прямо сейчас не даёт мне плакать. Точнее, скрипты не дают. Совсем.

— Даже меня это тронуло… — пробормотал я. — А тебе реально всё равно?

— Сейчас? Да. Я рассказываю тебе это — и мне абсолютно поебать. Как будто говорю про разбитую кружку или отмену рейса. Но если бы мы подняли эту тему ещё пару недель назад…

Она прикрыла глаза.

— Тогда бы меня просто разорвало.

— Нужно убрать эти скрипты.

— Спасибо, Капитан Очевидность.

Я сделал ещё глоток и сел на край дивана, немного ближе к ней. Плечи у неё были напряжены, взгляд упёрся в пол.

— Надеюсь, Гриша всё же нам поможет, — выдохнул я.

Она чуть дёрнулась, словно это имя вернуло её в реальность.

— Думаешь, он нас кинул?

Я помолчал, прежде чем ответить.

— Не знаю. Его уже долго нет. Может, где-то договаривается. А может… уже всё.

Она покачала головой, нахмурившись.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже, — согласился я и откинулся назад, уставившись в потолок. — Но пока мы всё равно ничего не можем сделать.

Повисла тишина. Густая, давящая.

Прошло минут десять, прежде чем Яра медленно выпрямилась и чуть приподняла уголки губ.

— Ладно… Тогда давай просто подождём.

Она встала и направилась в гримёрку, её шаги были медленными, но твёрдыми. Дверь закрылась за ней мягко, без щелчка.

Я остался один.

Подошёл к бару, налил себе ещё. Сел. Покрутил в пальцах сигарету, но не закурил. Включил экран — огонь камина разгорелся тёплым светом, но вся эта бутафория не дала никакого уюта.

Где ты, чёрт возьми, Гриша?

Время растягивалось до неприличия. Секунды тянулись, как жвачка по подошве, размазанная по асфальту. Мы ждали уже не просто долго — слишком долго.

Яра успела переодеться в новую одежду. Я выкурил полпачки и истоптал весь ковёр, нарезая круги по «випке». Девочки Романа подкинули нам немного еды — будто на поминки. А ещё — сменную одежду: чёрная футболка с логотипом клуба, джинсы и плотная кожаная куртка. Как будто наряд местного охранника. Видимо, намёк на «маскировку». Или на то, что ничего лучше у них нет.

Я переоделся, вытер лицо влажным полотенцем. И тут, наконец, на стойке зарычал коммуникатор.

— Ну наконец-то… — пробормотал я, подскочив и ткнув пальцем в кнопку вызова.

Голограмма заискрилась и выдала мутное изображение. Лицо — в тени, капюшон натянут до самых бровей, освещение — никакое. Но голос... голос выдал с потрохами.

— Максон… ты жив?

Я прищурился.

— Это ты у меня спрашиваешь? Ты куда, чёрт возьми, пропал?

Яра тут же оказалась рядом, глаза у неё блестели — смесь тревоги и нетерпения.

— Где ты? — спросила она коротко.

Гриша обернулся, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь. Потом снова посмотрел на нас.

— Всё там же. У Вика. В «Плазе». Пока живой.

— И что? — я упёрся локтями в колени, напрягся.

Он шумно выдохнул, явно подбирая слова.

— Не всё так просто. Я рассчитывал на жёсткий торг, но… всё куда хуже.

Я фыркнул.

— А ты чего ожидал? Что Вик обнимет нас и скажет: «Ребята, держите ключи от моей башни и живите в кайф»? Как будто ты его не знаешь…

Гриша покачал головой.

— Я знал, что он хитер, но не думал, что всё настолько на грани. Макс... ты был прав. «Иннориум» его давит по всем фронтам. Финансовые потоки перекрыли, блокировки по базам, атаки на охрану. Что будет дальше — подумать страшно... Ещё день-два — и от его империи останутся только слухи.

Я стиснул зубы. В голове начал формироваться пазл. Чёртово дерьмо. Это значило одно — он нуждается во мне.

— Значит, мы для него козырь.

— Да, — подтвердил Гриша. — Но и он теперь для нас. Я не просто так задержался. Мы обсуждали условия. Долго.

— И?

— Он согласен помочь. Укрытие. Отключение скриптов Яры. Отключение всех каналов, по которым вас могут отследить. Даже временную охрану.

— Временную? — хмыкнул я.

— Ну ты же понимаешь… в этом городе слово «навсегда» ничего не значит. Он покроет вас, но…

— Но есть цена, — закончил я за него.

Гриша кивнул.

— Он хочет, чтобы ты помог ему выжить.

На несколько секунд в комнате наступила тишина. Тот редкий, тяжёлый вакуум, в котором нет ни одного правильного слова.

— Разумеется, — выдохнул я.

Яра недовольно сморщилась:

— Что именно он хочет?

— Это обсудим при встрече. Он уже готовит мне машину. Где вы сейчас?

— «Блеск». Через дорогу.

Гриша хмыкнул и произнёс с наигранным французским акцентом:

— Оу, ля-ля! Устроили себе маленький курорт? Я смотрю, вы время даром не теряете.

— В отличие от некоторых, — отрезала Яра.

— Тем лучше. Значит, поездка будет короткой. Буду у входа через пятнадцать минут. Наберу.

Связь оборвалась.

Яра подошла к окну в гримёрке, облокотилась на подоконник и посмотрела на меня через плечо.

— Ну? Что делаем?

Я молча подошёл к дивану, взял пистолет и проверил обойму.

— Что-что… Собираемся. Теперь мы работаем на Вика.

— Даже не обсуждаем? — её голос был тихим, но твёрдым.

Я застыл на секунду, потом посмотрел ей прямо в глаза.

— А что обсуждать, Яра? У нас нет вариантов. Тебе нужно отключить скрипты, или я окончательно тебя потеряю.

Она повернулась, опустила глаза, покачала головой. Несколько секунд — и всё. Сдалась.

— Ладно. Но если он нас кинет…

— Тогда я пристрелю его, — бросил я, застёгивая куртку.

Она попыталась улыбнуться, но вышло только криво.

Мы уже были у двери, когда что-то внутри меня взвыло. Инстинкт. Старый, обкатанный, надёжный. Чутьё, которое не раз спасало мне жизнь.

Я застыл.

Через окно в гримёрке послышался глухой гул, будто дрон или броневик на низких оборотах. Необычный звук — тяжёлый, напряжённый, как натянутый трос перед обрывом.

— Макс? — Яра повернулась ко мне. — Ты чего…

В этот момент раздался взрыв.

Здание содрогнулось. Воздушная волна ударила в стены, с потолка посыпалась пыль, вдалеке что-то рухнуло. Дверь гримёрки снесло осколками, шрапнель засвистела в воздухе. Нас отбросило, как тряпки.

Я врезался спиной в шкаф и рухнул на пол.