Нейропсихоz (Ракс Смирнов) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 12 - Урак

Запах палёной плоти въелся в стены, смешиваясь с резким ароматом антисептика и металлическим привкусом озона. В тесной, захламлённой комнате гудели старые медицинские панели, окрашивая стены тускло-зелёным светом. Здесь не было ни стерильной чистоты, ни стандартных протоколов безопасности — только грубая необходимость спасать жизни в условиях, где жизнь не стоила и грёбаного руби, но почему-то требовала вмешательства в её спасение.

Кровь. Она была повсюду.

Но меня она не напрягала. Меня этим в принципе тяжело удивить. Меня напрягало состояние Яры.

Я сидел у стены, сжимая в руках окровавленный кусок ткани, который когда-то был её топом. Влажная ткань липла к ладоням, стыла на пальцах, оставляя на коже тонкие бордовые разводы. Я не отпускал её, сжимая так, будто мог удержать её жизнь в своих руках.

Яра лежала неподвижно. Свет операционного стола отсекал все лишние тени, освещая её кожу, которая теперь казалась пугающе бледной. Дыхание стало поверхностным, почти незаметным, словно тело старалось тратить на него как можно меньше сил.

Но грудь её всё ещё поднималась и опускалась.

Значит, жива.

Тим работал быстро, без лишней суеты, однако в каждом его движении читалась сосредоточенность, профессионализм и немного напряжения. Его механическая рука, покрытая старой, потёртой краской, двигалась с ювелирной точностью; тонкие искусственные пальцы уверенно стягивали разорванную плоть Яры.

Ещё пару минут — и Тим полностью почистил рану.

Микроигла почти бесшумно протыкала кожу, а тонкие нити исчезали в ране, словно уходили в другое измерение. В тусклом зеленоватом свете это выглядело так, будто Тим пытается заштопать разлом в самой реальности.

Яра дёрнулась, её ресницы вздрогнули, отбрасывая тревожные тени на осунувшееся лицо, но глаза так и не открылись.

— Держись, малыш, — пробормотал Тим, даже не взглянув на неё. Голос ровный, на автомате, будто эта фраза прозвучала уже десятки, а то и сотни раз.

Я сжал кулаки, стараясь не выдать собственной тревоги.

— Сколько ещё? — мой голос прозвучал резче, чем я хотел, почти рычаще.

— Почти закончил, — тихо, с сосредоточенным прищуром ответил Тим, ставя последний шов. Он прижал края кожи и провёл над ними регенеративным гелем, который тут же вспыхнул голубоватым сиянием и зашипел.

Повисла короткая пауза, в которой только бульканье дешёвого медицинского оборудования разрезало тишину.

— Только сама рана — это херня, — добавил Тим, осматривая свежие швы. — Она потеряла слишком много крови. На переливание уйдёт время.

Я нахмурился, глядя на едва дышащую Яру.

— У тебя есть что заливать?

Тим скосил на меня взгляд, словно я спросил что-то оскорбительное.

— Конечно есть. Даже получше, чем надо.

Он потянулся к металлическому шкафчику, откуда достал запаянный пакет с вязкой жидкостью, чуть светящейся голубым. С осторожностью подключив систему, Тим ввёл иглу в вену Яры. Жидкость потекла по прозрачной трубке, смешиваясь с её кровью и окрашивая её в странный, чуть люминесцентный оттенок.

— Синтетика? — спросил я.

— Она самая.

— Без полного переливания долго усваивается.

— Ей не впервой, — сухо заключил он, как будто и правда делал это с Ярой ранее.

Я решил не спорить.

— Всё. Теперь только ждать, — Тим откинулся на скрипучем стуле и вытер руки о грязное полотенце.

Он посмотрел на меня с усталостью человека, который видел смерть слишком часто. Его глаза не выражали ни облегчения, ни радости, как будто он знал, что всё может пойти наперекосяк в любую секунду.

Я отпустил рваный кровавый топ, и он с влажным шлепком свалился на пол.

Яра дёрнулась, её дыхание стало чуть глубже. Лицо, всё ещё мертвенно-бледное, теперь казалось не таким застывшим. Казалось, жизнь робко возвращалась, цепляясь за любую возможность.

— Одной проблемой меньше, — вырвалось у меня, словно я сам себя пытался успокоить.

Проведя ладонью по лбу, я нащупал холодный металл импланта. Внутри всё сжалось от мысли о том, что мне нужно решиться на следующий шаг: удаление устройства, которое уже давно стало частью меня.

— Тим, мне нужно, чтобы ты вытащил имплант.

Он даже не повернулся.

— Какой?

— Мой. В него загрузили «надзирателя» и кучу другого дерьма для слежки. Я знаю, что просто удалить их нельзя — надо убирать его целиком.

Тим замер, пристально посмотрел на меня, будто размышляя, не сошёл ли я с ума.

— Что там у тебя? — он прищурился. — «Скаут», похоже… пятёрка или шестёрка поди?

— Как ты разглядел её с такого расстояния?

Это было действительно удивительно, ведь я до сих пор сидел у стены, а он — у операционного стола в нескольких метрах от меня.

— О-о, дружище… — протянул он и улыбнулся, — знаем мы вашего брата и чем вы пользуетесь. Ты же в курсе, что без центрального импланта ты вернёшься на уровень обычного человека? Всё: скорость, рефлексы, дополнительные функции — всё пропадёт.

Я кивнул. Выбора у меня всё равно не было.

— В курсе, конечно. Но это лучше, чем жить под колпаком у Виктора. Уберёшь?

Тим скривился, словно услышал плохо замаскированную ложь.

— Погоди, что? У Виктора? Чёрт, в какое же дерьмо вы влезли, ребятки?

По выражению его лица было ясно: он прекрасно осознавал, насколько это опасно — связываться с теми, кто перешёл дорогу Виктору. Не исключено, что Тим имеет богатый опыт общения и с этим человеком, и с его врагами.

— Блядь, — выдохнул он, провёл рукой по треснувшей пластине на своей искусственной руке. — Додумались вы, конечно… С таким хвостом прийти ко мне… Вы понимаете, какие проблемы я могу получить?

— Яра сказала, что ты по таким проблемам спец, — ответил я, ощущая, как холодный пот прокатывается по спине. — С другими к тебе не ходят. Иначе что ты вообще забыл в этой дыре?

На секунду лицо Тима прояснилось от горьковатой усмешки.

— Что есть, то есть… Ладно… Хер с вами, вы всё равно уже здесь, а у меня активны все глушилки по умолчанию. Но ты точно подумал о последствиях? Без боевых навыков вы даже уйти далеко не сможете…

Я резко перебил его, пытаясь держать нарастающее раздражение:

— Я всё обдумал. Так можно его удалить или нет?

Тим лишь хмыкнул, достал портативный сканер, подошёл ко мне и провёл им вдоль моей головы.

— Можно. Но ещё раз повторю: без импланта ты станешь обычным человеком. Просто чтобы ты не говорил потом, что я тебя не предупреждал. Поэтому без чипа на замену я бы его не трогал пока.

Я отвёл взгляд в сторону, обдумывая его слова. В полумраке бросалось в глаза, насколько ветхой была эта лаборатория: потрескавшийся линолеум, изрешечённые стеллажи, старый монитор, заваленный пустыми банками из-под медикаментов.

— Может, у тебя альтернатива? — спросил я наконец.

— Какие альтернативы? — Тим посмотрел на меня хитрым взглядом.

— Простые. Давай не будем ходить вокруг да около, вы же не просто так знакомы с Ярату. И мой запрос на удаление импланта для тебя не в новинку. Тем более ты сам мне намекаешь на замену.

Тим посмотрел на меня, точно механик на битый спорткар. Затем, поколебавшись, повернулся к металлическому контейнеру в углу.

— Ну… конечно, у меня есть кое-что. — Он вытащил небольшой блестящий кейс, щёлкнул замком.

На мягкой подкладке лежал компактный имплант, похожий на осколок тёмного кристалла, с тонкими линиями энергоразъёмов. Вокруг ощущался почти сверхъестественный холод.

— Это мой, — признался Тим, ювелирно достав устройство двумя механическими пальцами. Я заметил, как в его взгляде мелькнула доля гордости, смешанная с грустью. — Считай, это апгрейд. Чистая система — никакой слежки, никакого «надзирателя». Полностью автономен, но с возможностью загрузки скриптов, если потребуется. И при этом не боевой, безвреден для нервной системы.

Я нахмурился, разглядывая странный имплант, не мог распознать, что это за модель.

— Автономный? — тихо спросил я. — Это как?

— То есть не зависящий не только от коммуникатора, но и от серверов. Внутри — собственный процессор обработки данных.

— Сильная штука. Не знал, что такие существуют. Ты сказал, что не боевой… А какой тогда?

— Корпоративный. В базе — чипы «ИнноКорп» для менеджеров высшего звена. Но это только в базе.

При словах о корпорациях меня передёрнуло.

— Не ссы, всё чисто. Тут от корпоративного только железо. Всё остальное — моя личная доработка. — Он ухмыльнулся и ткнул пальцем в имплант. — Списанные корпоративные чипы проще всего достать, их чуть ли не контейнерами отгружают. Поэтому я их и юзаю для прошивки.

Я глубоко вздохнул. Паленый корпоративный чип с кастомной прошивкой какого-то шлюшьего урака в заброшенном посёлке за пределами Камал-Сити. И на это я собрался променять свой профессиональный боевой имплант охотника, который обошёлся мне дороже тачки.

Впрочем, я находился не в том положении, чтобы торговаться. «Надзирателя» нужно убирать.

— Вставляй, — сказал я, стараясь не выдавать напряжения в голосе.

Тим приподнял брови, будто проверяя, действительно ли я готов, потом прикусил губу и ухмыльнулся.

— Ну, тогда залезай, — он указал на кресло в углу.

Я уселся поудобнее. Тим в несколько нажатий активировал автоматическую систему, и кресло плавно наклонилось назад, преобразуясь в хирургическую поверхность.

— Я так понимаю, ты не настолько напичкан… — произнёс Тим. — Так что я тебя вырублю, чтобы тебя не убило болевым шоком.

— Без проблем, док. Делай, что требуется.

Я закрыл глаза, когда ощутил первый укол в основание шеи. Паралич медленно волной пополз по телу — а под веками словно заскользили электрические, смешиваясь с собственными переживаниями...

Ещё секунда — и я окончательно отключился под действием снотворного..

* * *

Металлическая бочка чадила, выплёскивая в ночной воздух тепло горящих досок и страниц старых журналов. Пламя плясало неровными языками, отбрасывая дрожащие тени на потрескавшийся асфальт.

Ветер тащил с собой запах гари, мокрой листвы и ветхой дряхлости окружающих заброшек, гулял между гаражами и пробирался под одежду ледяными пальцами. Но у самой бочки было почти тепло, уютно, насколько это вообще возможно в таких обстоятельствах.

Мы с Ярой сидели на низкой скамейке, стараясь не отдаляться от огня. На коленях у нас лежали пластиковые тарелки с мясом, которое мы пытались доготовить прямо на металлическом пруте. Тусклый свет пламени выхватывал из темноты едва заметные клубы пара, поднимающиеся от еды.

Яра была закутана в мою куртку, прячась в неё, словно в спасательный кокон. Бледная кожа, впалые щёки, синеватые круги под глазами… Она выглядела лучше, чем несколько часов назад, но всё ещё слишком слабой. Когда она подносила кусок мяса ко рту, её пальцы едва заметно дрожали. Я заметил, но не подал виду.

Напротив нас, на шатающемся стуле, устроился Тим. Одну ногу он закинул на перевёрнутое ведро, в руках вертел жестяную банку с едким пойлом. Его движения были расслабленными, будто он действительно просто отдыхал после долгого рабочего дня. Но я видел, как изредка он бросал на меня настороженные взгляды — быстрые, оценивающие.

Тим лениво перевернул кусок мяса на вилке, задумчиво посмотрел на него, а потом нехотя положил в рот, прожёвывая медленно, словно всё происходящее требовало долгого обдумывания.

— Слышь, Макс, — наконец произнёс он, кинув в бочку ещё одну гнилую доску, — есть только одна тема, которую неплохо было бы обсудить.

В голосе слышалось какое-то презрительное осуждение.

Понимая, что сейчас будет серьёзная тема, я отложил прут с мясом и кивнул:

— Какая?

Яра слабо подняла голову, но промолчала. Было видно: сил у неё немного, и влезать в этот разговор она явно не собиралась, если не придётся.

Тим прикинул что-то в уме и лениво протянул:

— Восемьдесят штук. За укрытие, спасение, имплант и… за молчание.

— Восемьдесят тысяч? — повторил я, надеясь, что ослышался.

— Именно, — кивнул Тим с безразличной миной. — Меньше не имеет смысла.

Я инстинктивно поискал взглядом Яру, и наши глаза встретились: восемьдесят тысяч руби для нас сейчас были чем-то недостижимым. Потому что все мои активы теперь мне недоступны, а Яра так и не успела ничего утащить из заначки Вика.

Впрочем, это явно были не проблемы Тима.

— Хорошо, — ответил я. — Дай реквизиты своего счёта. Я переведу тебе чуть позже.

Урак усмехнулся.

— Ты, верно, не понял. Мне нужны деньги сейчас.

Теперь я посмотрел на него с недоумением:

— У нас нет с собой столько, Тим, — тихо произнёс я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Но полностью понимаю твой бизнес, поэтому переведу тебе, как только мы выберемся.

Он приподнял бровь, будто услышал детский лепет.

— Деньги — есть деньги, Макс. Я не благотворительный фонд.

Яра с трудом села ровнее, бросив на него уставший, но твёрдый взгляд:

— Тим, мы знакомы не первый день — ты ведь знаешь, почему мы пришли именно к тебе. Помоги… Неужели мы не можем договориться?

Он громко хмыкнул и закурил.

— Я тебе вот что скажу: вы не первые и не последние «друзья», которые приходят ко мне за помощью. Все обещают обязательно всё оплатить, а потом растворяются в неизвестности. Поэтому… восемьдесят, сейчас. И никак не меньше.

Я нахмурился, в груди закипала злость, но ещё больше меня душило осознание беспомощности.

— Мы оплатим, гарантирую, — сказал я наконец, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовал.

Яра кивнула:

— Да, может, не сейчас, но… мы оплатим. Обязательно. Нам нужно сейчас немного прийти в себя…

Тим приподнял бровь, хмуро затянувшись сигаретой:

— И что? Предлагаешь мне просто поверить? Нет, ребят. Вы, конечно, очень крутые, но мои условия остаются прежними. И не думайте, что раз я тут один, значит, у меня нет связей. Просто так вы отсюда не уйдёте.

Я посмотрел на него, чувствуя, как меня сейчас взорвёт. Всё, что копилось в груди за последние дни — адреналин, усталость, злость — слилось в один удушающий ком, готовый прорваться наружу. Я медленно поднялся со своего места, подошёл ближе к Тиму и, слегка наклонившись, заговорил тихо, но с такой остротой, что каждое слово резало воздух, будто лезвие:

— Слушай сюда, Тим. Я понимаю: ты творишь чудеса в медицине, может, у тебя и правда есть связи, и ты действительно стоишь своих денег. Но не думай, что можешь наживаться на чужих бедах и качать права перед тем, кто способен в два счёта превратить твою жизнь в ад.

Я выдержал паузу, давая ему прочувствовать каждую ноту напряжения, и продолжил:

— Имей в виду: за плечами у меня не дешёвые уличные драки. Я видел больше дерьма, чем ты можешь себе представить. И если мне придётся прижать тебя к стенке, ни твой статус, ни твои знакомства не помогут. Так что выбери правильно: либо ты ведёшь себя как человек и даёшь нам пару дней на передышку, пока мы решаем свои дела, либо… — я слегка наклонил голову, пристально вглядываясь в его лицо. — Думаю, мне не придётся объяснять.

Тим молчал. В его глазах промелькнула тень, будто он мысленно оценивал, насколько далеко я готов зайти.

— Мы люди благодарные, — добавил я уже чуть мягче. — Если всё решим, ты получишь свою плату. Да ещё и в плюсе останешься. Но если хочешь загнать меня в угол — будь уверен: я выдерну из тебя всё дерьмо, что ты копил годами, и вряд ли найдётся хоть один человек, который захочет оставить цветы на твоей могиле.

Он моргнул. Пальцы дрогнули, будто он не ожидал такой вспышки. Потом кашлянул, громко сглотнул и отвёл взгляд в сторону. Не отвечая, выкинул сигарету, шумно выдохнул и, глядя на колеблющееся пламя в бочке, бросил с небрежной хрипотцой:

— Ладно… В комнате на втором этаже есть матрас, можете переночевать там, а с утра валите нахрен из моего дома.

Он не стал ждать ответа и пошёл прочь, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Но я заметил, как дрожали его пальцы, когда он сжимал сигарету. Видел, как в его глазах мелькнула лихорадочная мысль, как он уже прокручивал в голове возможные пути отыграться.

Яра посмотрела на меня с некоторым восхищением:

— Что? — спросил я.

— Ничего… Ты просто… довольно сексуален, когда показываешь зубы.

Я улыбнулся:

— Ты тоже ничего, детка.

Она сделала мне воздушный поцелуй и мило улыбнулась. Я вернулся на скамейку и взял свою пластиковую тарелку.

— Да задолбало меня это всё. Каждая сука в этом грёбаном мире ищет только одного — как срубить бабок, да поскорее.

— Я тебя понимаю. Но он точно не верит, что мы достанем деньги, — тихо сказала Яра, когда Тим уже был вне зоны слышимости. — Ты хорошо его припугнул, но боюсь, он задумает получить эти восемьдесят тысяч каким-то другим способом.

Я это прекрасно понимал. И, возможно, даже мне не стоило быть таким грубым. Тим точно не оставит это просто так. Но сейчас мы были слишком измотаны, чтобы куда-то бежать сию минуту. Хоть небольшой перерыв, хоть немного тепла — и то что-то.

Ветер снова прошелестел во дворе, и пламя в бочке слегка наклонилось, выбросив в воздух целую россыпь искр. Я прижал Яру к себе, чувствуя под пальцами её холодную кожу. Она чуть вздрогнула, но не отстранилась.

Я выдохнул, повернулся и попытался улыбнуться.

— Ну… хоть на время мы можем отдышаться.

Яра вздохнула, и её дрожащие пальцы крепче сжали моё предплечье.

— Да, это нам нужно, — прошептала она. — Но что дальше?

Я лишь пожал плечами. Вопрос был риторическим: ситуация, в которой мы оказались, не предвещала ничего хорошего. Однако сейчас, в слабом свете огня, пока я сижу рядом с женщиной, которая только передо мной раскрылась, и которую я едва не потерял, это всё будто отодвинулось на второй план.

Я посмотрел на Яру. Свет пламени подчёркивал контуры её лица, выделяя скулы, придавая её взгляду почти мистический блеск. Я чувствовал каждое её движение рядом, каждый вздох, норовящий сорваться в этот прохладный воздух.

— Злишься на меня? — вдруг спросила она тихо.

— За что? — я повернулся к ней всем корпусом.

— За то, что втянула тебя в это. — Она наконец подняла взгляд, и я заметил, как в нём блеснули смешанные эмоции: вина, облегчение, замешательство.

Я слабо улыбнулся, провёл рукой по лицу, стараясь стереть остатки напряжения прошедшего дня.

— Нет. Я уже говорил тебе: это был мой выбор, и в нём я выбрал тебя.

Она снова отвела глаза, будто смущаясь. И в этот момент я ощутил, насколько она вымотана… Но даже так она казалась мне самой притягательной силой в этом сумрачном мире.

Яра осторожно приподняла механическую руку и провела кончиками стальных пальцев по моей щеке, словно боялась, что я могу исчезнуть, раствориться в дыме от пламени. Простое прикосновение обожгло меня изнутри, несмотря на весь холод металла.

— Там, в башне, — тихо заговорила она, опустив глаза, — я думала, что мы не выберемся.

— Но мы выбрались, — выдохнул я, и наши взгляды снова пересеклись.

Время словно застыло, и я ощутил, как во мне поднимается волна необъяснимой нежности, смешанной с дикой жаждой быть рядом. Её губы чуть приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, но не успела — я притянул её к себе, не в силах сопротивляться этому порыву, и поцеловал.

Её губы были шершавые и в то же время нежные. Яра вздрогнула, но не отстранилась: наоборот, её рука сжала ткань на моей груди, словно хватаясь за последнюю опору в этом зыбком пространстве.

Секунда колебаний — и мы словно потеряли всякую осторожность.

Нежный поцелуй превратился в страстный. Наши языки переплелись. Яра налегла на меня и завалила спиной на поверхность скамьи, усевшись сверху. Мои пальцы скользнули по её спине, и я прижал её крепче к себе.

От неё исходил невероятный жар. То ли от огня, то ли от страсти, но всё это мгновенно вытеснило из моей головы все лишние мысли.

Была только она.

Её губы, её тихие вздохи.

Её руки, обвивающие мой затылок и притягивающие ещё ближе.

Я приподнялся, целуя её шею, ощущая, как сердце бьётся у меня в груди — быстро, мощно. Яра выгнулась, опустив голову назад, и тихое шипение сорвалось с её губ. Осенний ветер скользил рядом, но нам уже не было холодно: каждый сантиметр её тела пылал жаром, отвечая на мои прикосновения.

Когда наши взгляды снова встретились, в её глазах я увидел отражение пламени и осознал, как много чувств уместилось в эти короткие мгновения: страх потерять друг друга, невыносимую тревогу, внезапную нежность и жаркое влечение, которое нельзя было сдерживать.

— Макс… — прошептала она мне на ухо, осторожно проводя по моей шее стальными пальцами. — Я так долго ждала этого.

— Я тоже… — жадно ответил я.

Яра прижималась ближе, словно стремясь слиться со мной воедино в этом холодном и совершенно не романтичном месте.

Порыв ветра расшевелил языки пламени в бочке, осветив двор на несколько секунд ярче, будто вытаскивая нас из темноты на глаза всему миру.

Но мне было плевать. Нам было плевать. Потому что теперь ничего другого не существовало.

Она чуть подвигалась, усаживаясь удобнее, и я почувствовал, как её колени скользят по моим бёдрам.

Осторожно, не прерывая поцелуя, я провёл рукой вдоль её талии, почувствовав под пальцами напряжённые мышцы. Залез руками под её плотную юбку, которая и так уже задралась до самого пояса, и осторожно поддел пальцем трусики.

Приподнявшись, она помогла мне чуть отодвинуть их в сторону, хотя сделать это получилось не сразу, потому что они уже были липкие от пропитавшейся влаги.

Затем Яра провела руками по моей груди и опустилась до моих джинсов и расстегнула их. Её рубашка задралась чуть выше, открывая горячую полоску кожи.

Она расстегнула мои штаны, ловко достала мой член и направила в себя.

А затем прижалась ко мне всем телом.

Я тут же почувствовал всё её тепло. Почувствовал, как она пульсирует изнутри, изнывая от возбуждения.

Теперь мы не слышали ни звуков ветра, ни треск огня — только собственные сердцебиения.

И плевать, что всё происходит так. Плевать, что мы измотаны и выглядим совершенно не романтично. На жуткие заброшенные особняки вокруг и неудобную скамейку, которая так и норовила перевернуться. На всё плевать. Мы так давно желали друг друга, но только и делали, что скрывали это. И сейчас это желание одолело с головой.

Когда я отстранился, чтобы глотнуть воздуха, Яра откинула голову назад, полуоткрыв губы.

Я задержал взгляд на её лице — в полумраке она казалась мне прекраснее всего на свете.

— Я люблю тебя, — тяжело на выдохе произнесла она.

Эти слова… просто перевернули мне сознание.

— Я… тебя тоже, — прошептал я, не веря, что смог произнести это.

В каждом прикосновении, в каждом напряжённом движении читалась не просто физиологическая потребность, а что-то большее: укрыться от всех бед, сплестись так крепко, чтобы уже никогда не разомкнуться. Было в этом отчаянном порыве что-то святое и при этом безумно земное.

Я никогда не испытывал ничего подобного.

Мы полностью открылись друг другу.

* * *

Я медленно затянулся, смотря в ночное небо.

Оно было чёрным, как нефть, но без привычного купола городской иллюзии. Неоновая пыль города осталась где-то позади. Здесь, в этом забытом богом посёлке, где даже корпорации не утруждали себя расставлять рекламные дроны, можно было видеть настоящее небо.

Свободное.

Огонь в бочке чуть ослаб, и воздух остыл. Хотя нам до сих пор не было холодно. Мы были распаренные, словно после горячей сауны, и наслаждались приятной прохладой, которая постепенно отвоёвывала этот двор.

Яра дышала тихо, ровно, её голова лежала у меня на груди. Её пальцы неторопливо чертили невидимые узоры на моей коже, словно пытались оставить здесь что-то своё. Мы молчали.

Я провёл ладонью по её спине, чувствуя тепло её кожи, медленный ритм дыхания.

Не знаю, сколько времени мы просто лежали так.

Я думал о том, как мы оказались здесь. О том, что мы только что сделали. О том, что это было не просто желание заглушить боль. Это было другое. Что-то настоящее.

Это был не просто секс. Я впервые испытал то, чего не мог испытать ни с одной женщиной за свою жизнь. Даже наша враждебная, разрывающая страсть с Дилей казалась мне сейчас какими-то нелепыми потугами получить настоящее удовольствие.

Но ничто не длится вечно.

Я почувствовал, как Яра напряглась. Пальцы замерли.

— Макс… — её голос был тихим, почти неуверенным.

Я закрыл глаза. Уже по её тону я понял, что сейчас случится. Что-то хрупкое вот-вот рухнет.

— Что?

Она провела ладонью по моему плечу. Легко, но уже без прежней нежности. В её прикосновении было напряжение. Задержка. Внутренняя борьба.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я открыл глаза и медленно приподнялся, опершись на локти.

— Что?

Она села, подогнув под себя ноги, как будто собиралась защищаться. Волосы спадали на лицо, пламя освещало только половину её взгляда. В другой половине была тень.

— То дело в «ТатТехе»… я знала, что это подстава. С самого начала.

Словно что-то оборвалось внутри меня. Воздух стал тяжёлым, будто его можно было разрезать ножом.

Я убрал руку с её бедра, сел, спустил ноги на землю и уставился в огонь. Всё скрутилось в узел.

— Повтори, — проговорил я, не оборачиваясь.

— Когда Вик сказал, что простит мне долг, если я уговорю тебя… я сразу почувствовала, что что-то не так. Я спросила, с чего вдруг такая щедрость. Он уклонялся. Врал. Я спорила, давила, пыталась выяснить, и в какой-то момент он сорвался.

Она сделала паузу, сжав пальцы в кулаки.

— Он сказал, что ты — всего лишь кусок в цепи. Что вся эта история — крючок, чтобы подписать тебя под настоящие дела. Он показал, что всё давно расписано: с «Нимбусом», флешкой, полицией. И сказал, что раз я вынудила его выложить карты, у меня остался только один выбор. Или я делаю, что он говорит… или он меня грохнет.

Я повернул голову. Смотрел на неё молча. В её глазах была боль. Настоящая. Но тепла… тепла уже не было.

— Чёрт… Яра… — я провёл ладонью по лицу.

Она дёрнула уголок губ. Не усмешка. Не попытка сгладить. Просто... осознание, насколько это тяжело.

— Макс, я была в ловушке. Я… я пыталась придумать другой план.

— Да. Помню. Убить Вика. Великолепный план, — хмыкнул я, слишком резко. — Просто охуенный, если я правильно помню.

На её глазах выступили слёзы. Она опустила взгляд.

— Я верила в тебя. Верила, что ты выберешься, как бы ни было. Я не хотела всё разрушить. Я просто…

— Ты просто промолчала. — Я не повысил голос. Но каждое слово было тяжёлым, как свинец. — Если бы ты сказала мне сразу, я бы всё просчитал. Я бы нашёл способ вывернуться, не попасть в эти капканы. Но ты… просто кинула меня туда, зная, что будет. Надеялась, что пронесёт. Что всё как-нибудь… само.

Она закрыла лицо рукой.

— Макс…

— Чёрт возьми, Яра! — я резко встал, шагнул в сторону, сжав кулаки. — Я только что… я открылся тебе. Мы только что были… ближе, чем когда-либо. А теперь я узнаю, что ты затащила меня в ту самую яму, откуда, возможно, не выбраться. По заказу Вика. Затащила меня, хотя мы могли избежать всего с самого начала.

Она не встала. Только смотрела на меня снизу вверх.

— Я не хотела, чтобы всё так вышло.

— Но оно вышло.

Тишина.

Она сжала зубы. Глаза блестели, но слёзы не текли. Яра была слишком сильной, чтобы плакать. Но я видел, как её всего трясёт.

— Прости… мне, наверное, нужно… — голос сорвался. — Прогуляться. Подумать.

Я кивнул, не глядя на неё.

— Иди.

Она накинула куртку на плечи и вышла во двор. Не оглянулась.

Я остался сидеть у костра.

Пламя трещало, как прежде, но теперь оно казалось чужим. Отдающим не теплом, а чем-то едким.

Я закрыл глаза.

Где-то глубоко внутри я знал — она сделала это не из зла. Не из предательства. Вик прижал её к стенке, загнал в угол, вывернул её душу, заставил. Она испугалась, запаниковала. Из-за того, что не хотела умирать… и не хотела, чтобы умирал я.

Но от этого легче не становилось.

И тут мои размышления прервал резкий звук.

Визг тормозов. Грохот с главной улицы. Тяжёлые шаги.

Я дёрнулся, схватил пистолет, который всё это время лежал неподалёку. Но во двор уже ворвался вооружённый до зубов отряд в тяжёлой броне.

ЧВК.

Они быстро заломили меня, выбив оружие и прижав мордой в сырую землю.

За их спинами, на пороге задней двери своего дома, показался Тим. В руках у него поблёскивал коммуникатор.

Но несмотря на это, урак даже не выглядел довольным.

Всё вдруг стало кристально ясным.

— Прости, Макс, — тихо сказал он. — Но я не работаю бесплатно.

Я медленно выдохнул.

— Ты… сразу же нас продал?!