Нейропсихоz

Глава 11 - Побег

Вспышка — и пуля, пролетевшая в метре от Яры, угодила в бронированное стекло. Раздался глухой удар, за ним — рикошет, и свинцовые осколки со свистом разлетелись по комнате.

Этого хватило, чтобы на долю секунды выбить людей Вика из равновесия.

Яра будто поняла мой план с самого начала: едва охранники дёрнулись, она молниеносно метнулась в сторону, выхватывая из-за пояса тонкий складной нож. Один плавный, безупречно выверенный взмах — и ближайший охранник захрипел, зажимая ладонью рвущуюся артерию. Он рухнул, оседая на пол, оставляя под собой тёмное пятно крови.

В этот же миг я шагнул вперёд и со всей силы впечатал рукоять пистолета в челюсть второго противника. Хруст — и он отключился мгновенно.

Третий успел вскинуть ствол, но я выстрелил первым. Пуля пробила ему плечо, заставив пошатнуться и отступить назад.

Я резко развернулся, вскидывая оружие на Вика, но тот даже не шелохнулся.

Он всё так же сидел в своём кресле, словно это не его кабинет превратился в бойню. Лицо оставалось безмятежным, глаза — холодными и пустыми, будто он уже знал, чем всё закончится.

— Ты сделал большую ошибку, Макс, — его голос был ровным, без намёка на панику. — Ты мог получить свободу!

Я чуть наклонил голову, усмехнувшись.

— Нет, это не та свобода, которая мне нужна.

Не сводя с него ствола, похлопал Яру по плечу:

— Детка, собери у верзил их магазины, а мне найди автомат.

Она кивнула и быстро принялась обыскивать охранников.

Вик чуть заметно склонил голову, наблюдая за нами с ленивым, почти скучающим интересом.

— Ты же понимаешь, что вам не скрыться?

— И что теперь? — бросил я, не отводя взгляда. — Я опущу ствол, и мы сделаем вид, что ничего не было?

— Готово, — произнесла Яра, швырнув мне Калашников.

Я ловко поймал его, взвёл и снова направил на Вика. Яра отыскала себе пистолет и неумело взвела его. Ну, хорошо, что хотя бы знает, как это делать.

— Уходим, — коротко скомандовал я.

Я направился к двери, держа Вика на мушке.

Коридор был пока пуст, но панель лифта в конце показывала, что кабина уже поднимается. И почти наверняка — на наш этаж.

По лестнице тоже не вариант — под нами тридцать этажей, набитых охраной и системами безопасности. Это ведь чёртова крепость.

Ударом ладони активировал систему закрытия двери в кабинет. Как только створки начали сходиться, выстрелил в панель управления, оставляя Вика в запертом помещении.

Яра бросила быстрый взгляд на меня, мгновенно считывая обстановку.

— Я так понимаю, следующий этап плана ты не продумал? — спросила она.

— Я люблю импровизацию! — горько усмехнулся я.

— Ну тогда импровизируй быстрее!

— Крыша… Что на крыше?

Глаза Яры вспыхнули:

— Площадка аэрокаров! Мы сможем улететь!

Глянул на лифт:

23-й этаж…

24-й…

25-й…

Двери вот-вот откроются.

— Что стоим?! Веди! — выкрикнул я.

Яра тут же рванула вперёд, обогнула лифт и нырнула в боковой проход. Я последовал за ней, захлопнув за собой дверь, а затем выстрелил в панель, чтобы задержать преследователей хотя бы на несколько секунд.

Правда, вряд ли это бы помогло. Потому что на пожарной лестнице уже ревел звук аварийной тревоги, а снизу доносились тяжёлые удары армейских ботинок. Видимо, вся оборона Вика хлынула наверх по всем возможным путям. Поэтому нам оставалось только надеяться, что мы окажемся быстрее.

Впереди появилась массивная стальная створка с табличкой, уведомляющей о том, что это выход на крышу.

— Аэрокары! — выкрикнула Яра. — Думаешь, Вик ещё не заблокировал их?

Она бросила мне короткий взгляд, в котором читалась уверенность:

— У меня есть ключ доступа. Заблокировать его может только один человек в этом здании, и, как я поняла, он на нашей стороне.

— Гриша? Надеюсь.

Яра разогналась и с размаху впечаталась плечом в дверь.

Глухой звон.

Преграда даже не шелохнулась.

Я невольно усмехнулся.

— Ты, конечно, крутая, но позволь мне?

Она недовольно сморщилась, отступая в сторону.

— Ой, да пожалуйста.

Я с силой ударил ногой по механическому замку, и дверь с металлическим скрежетом распахнулась навстречу холодному утреннему воздуху. Нам повезло: на крыше нас пока никто не встречал.

В предрассветной дымке простирался Камал-Сити: улицы, залитые тусклым неоновым светом, фасады небоскрёбов, теряющиеся в стальных облаках.

В центре посадочной площадки возвышался массивный аэрокар AnsAR — угловатая, грозная машина с логотипом KVZ-Aero. Его корпус поблёскивал в лучах восходящего солнца. Красивый, сволочь.

— Где там твой ключ? — бросил я, подбегая к машине.

— Вот! — Яра вытащила из кармана карточку и прижала её к сенсорной панели.

Я ожидал, что индикатор загорится красным и нас пошлют нахер, но с тихим электрозвуком двери аэрокара открылись, приглашая нас внутрь.

Заскочил в кресло пилота, пальцы тут же легли на сенсорную панель управления.

— Система автоматического запуска аэрокара заблокирована, — донёсся ровный женский голос ИИ. — Пожалуйста, обратитесь к системному администратору комплекса.

Ну конечно! Внутрь-то пустили, но рано радоваться.

— Ручное управление! — рявкнул я, перебирая настройки.

Ошибка. Доступ заблокирован.

— Чёрт, — выдохнул я, ощущая, как секунды ускользают. — Ты хоть раз этой штукой управлял? — спросила Яра, приподняв бровь.

— Конечно! — соврал я.

— Угу, я так и поняла. Ручное управление выдаётся только по лицензии пилота. — Она постучала пальцем по специальной панели, предназначенной для идентификации пилотского импланта.

И в тот же миг дверь на крышу с грохотом распахнулась.

На площадку выбежали люди Вика. На этот раз не просто охрана — взвод в тяжёлой броне, с дробовиками.

Выхода уже не было.

Я быстро достал из кармана свой взломщик и перевёл его в режим «шокового импульса». Хорошая штука: если повезёт, временно вырубит системы защиты аэрокара.

Приложил устройство к панели импланта и запустил.

На доли секунды экраны погасли. Затем вспыхнули с ошибками и снова погасли.

Тишина.

А потом система снова ожила, и холодный голос ИИ объявил:

— Доступ к ручному управлению разрешён.

Яра вытаращилась:

— Нихрена себе! Так просто?

— Не знаю, но времени разбираться нет!

Резко дёрнул рычаг вертикального подъёма. С глухим рёвом включились турбины, аэрокар дёрнулся вперёд, затем взмыл в небо.

Внизу люди Вика вскинули оружие, открыли огонь, но мы уже были вне зоны поражения, уйдя от крыши на несколько десятков метров. Дробь лишь свистела вокруг, оставляя на корпусе незначительные повреждения.

Яра сжала подлокотники кресла, в её глазах читалось напряжённое облегчение.

— У нас получилось! — закричала она. — Макс, мы выбрались!

— Ты хотела начать новую жизнь?! Пора, детка!

И тут снова раздался голос ИИ:

— Отказ ручной системы управления.

Я резко перевёл взгляд на панель.

— Что?!

Сенсорный экран вспыхнул, высветив новое сообщение.

«Автопилот активирован. Возвращение к исходной точке.»

Курс машины тут же изменился. Нас потащило обратно к «Корсару».

— Блядь! — выругался я, снова доставая взломщик.

Пуск.

Приборы моргнули, но автопилот не отключился.

— Почему не работает?! — взвизгнула Яра.

Я посмотрел на неё, затем снова на панель.

— Ладно. Сделаем иначе.

Я сорвал с приборной панели блок доступа, оголив микросхемы и десятки пёстрых проводов.

Поищем ручной обход.

У KVZ-Aero чертовски сложная система защиты, но любую машину можно обмануть… если знаешь, где копать.

— Давай, Мельник, не тупи… — бормотал я, срывая пластиковую крышку и оголяя «нервную систему» этой машины.

Наконец мои пальцы нащупали нужный кабель экстренного доступа. Я замкнул его на аварийную цепь, отчего панель высветила огненно-красное предупреждение.

— Аварийный режим активирован, — произнёс робот. — Пожалуйста, не совершайте резких манёвров в процессе планирования.

— Ага, ща! — коротко бросил я, вырвав управление у автопилота и рванув штурвал в сторону.

Аэрокар тряхнуло, его корпус завалился вниз, и мы вырвались из цифрового захвата. На дисплеях заднего обзора я увидел, как из башни вылетают небольшие боевые дроны, и тут же вдавил тягу на полную. Перегрузка сдавила лёгкие, но я не сбавлял обороты — только так можно было уйти от преследования.

Я решил действовать радикально и взял самую низкую высоту, практически чертя днищем мокрый асфальт. Давил на штурвал, втискивая аэрокар в узкие переулки, где едва хватало места для наших и реактивных движков. Сердце ухало в висках, а панель управления мигала алыми предупреждениями.

Слева проскочила массивная голографическая реклама: какая-то безумная акция сети кофеен. Дроны вильнули, засверкали импульсными разрядами. Я прижал аэрокар к домам исторического центра, где больше было арочных проходов, чем высоток. Одним манёвром проскользнул над забором, вторым — нырнул между облупленными стенами двух старинных особняков.

Один дрон зацепился за карниз, исчез в искрах. Второй держался плотнее, не отставал.

— Чёрт! — прошипел я, чувствуя, как он приближается, гремя турбинами.

— Они слишком юркие! — бросила Яра, взглядом выискивая выход.

Я вдавил акселератор, направляя аэрокар прямо на фасад нового офисного здания, где окна были утыканы вывесками.

Ждать оставалось секунды.

Когда стена заполнила обзор, я крутанул штурвал вверх. Нос просвистел у самой кладки, днище задело одну из вывесок с рекламой средства для повышения потенции — посыпались искры и куски облицовки. Нас дёрнуло, но двигатель взвыл, давая ещё немного тяги.

Сзади раздался грохот: дрон не успел повторить наш трюк, и его взрывная волна ударила нам в хвост. В эту же секунду панель управления замигала ярче.

«Повреждение главного двигателя».

— Зараза! — крикнул я, не отпуская штурвал.

— Мы падаем?

— Пока держимся…

«Держимся» продлилось жалкие несколько секунд, прежде чем турбины взвыли в последний раз, хлопнули и захлебнулись, словно заглатывая воздух в предсмертной агонии. Аэрокар замер в небе, завис, будто на грани принятия решения, а затем полетел вниз.

Я потянул штурвал, стараясь поймать хоть какое-то планирование, но весь контроль рассыпался на глазах. Конечно, нам удалось пролететь так несколько километров, но, когда внизу уже довольно отчётливо показалась промзона Дистанции, я понял, что мягкой посадки ждать не придётся.

— Макс! — выкрикнула Яра, вжимаясь в кресло.

— Держись!

Сильнейший удар о крышу складского ангара. Аэрокар со скрежетом металла рикошетом отлетел, скручиваясь, словно его выворачивали наизнанку. Мы содрали половину кровли, взметнув шрапнель железных листов. Кабина дико тряслась, визжала, сигнализация орала так, будто бы это был отчёт о скорой детонации.

Второй удар — через забор из листового железа. Он сложился, как карточный домик.

Третий — о землю.

Нос аэрокара врезался в гнилой пустырь, оставив за собой глубокую борозду. Последний рывок, последний хрип израненных двигателей — и всё затихло.

Звенящая тишина. Которая быстро сменилась гулом, словно мой мозг попытался выйти через череп наружу. Я моргнул, заставляя зрение сфокусироваться. В нос ударил запах гари, сырой земли и ароматы плавящегося пластика. Аварийные датчики визжали предупреждениями, в которых больше не было никакого смысла.

Я медленно расстегнул ремни, попробовал подняться. В спине взорвалась боль, а правый бок вспыхнул, будто внутрь загнали раскалённую иглу.

Однако открытых ран на себе не заметил. Так что, если ничего не сломал — уже удача.

— Яра… — прохрипел я, поворачиваясь.

Она всё ещё сидела в кресле второго пилота. Голова откинута назад, дыхание рваное, неглубокое. Левая рука зажимала бок, сквозь пальцы тянулись тёмные нити крови.

— Ну и посадка… — выдавила она хрипло, едва приоткрывая глаза.

Кровь. Это не хорошо. Но главное — не нагнать паники.

— Хорошо хоть баки не рванули, — произнёс я как можно более нейтрально.

— Пока что, — ответила она и попробовала пошевелиться. Резко поморщилась, сжала бок сильнее.

Я рывком дёрнул ремни, высвобождая её, и осторожно потянул на себя.

— Держись за меня.

Яра ухмыльнулась сквозь боль:

— Лучше бы ты пилотировал так же, как командуешь…

Но подчинилась.

На удивление, она оказалась легче, чем я думал. И дело было не в весе… Яра всегда держалась уверенно, грациозно — почти хищно. А сейчас в каждом её движении сквозила борьба: с болью, с телом, с самой собой. Она стала слабее и будто бы даже немного хрупче.

Аварийная дверца поддалась со скрипом. Я выполз наружу, вытягивая её за собой.

Мы живы.

Поднялся на ноги, помог встать Яре. Оттащил её от дымящихся обломков и усадил, прислонив к какому-то бетонному блоку. Она прикрыла глаза, тяжело выдохнув.

Кровь продолжала медленно стекать по её пальцам.

— Дай посмотреть.

— Если ты такой же доктор, как пилот, — прошипела она, — лучше не надо.

Я проигнорировал её слова и начал рыться среди обломков, выискивая хоть что-то, что могло помочь. В кабине нащупал аптечку: бинты, антисептик, обезболивающее, гемостатик. Не продвинутый хирургический набор, но лучше, чем совсем ничего.

Вылезая наружу, вскрыл пузырёк и щедро пролил антисептик на рану своей подбитой валькирии.

Яра резко втянула воздух сквозь зубы, судорожно дёрнулась:

— Сука… предупреждать надо!

— Терпи, — отозвался я, уже изучая повреждение.

Осколок металла застрял неглубоко, но хреново: не у самого края, и если неаккуратно дёрнуть — можно только усугубить. Я медленно ощупал кожу вокруг, проверяя пульсацию — кровь шла, но ровно, без толчков. Значит, артерии не задеты. Уже хорошо.

— Так, смотри, — сказал я ровным голосом, глядя ей в глаза. — Вынимаю сразу, на раз... Готова?

Она прикусила губу и кивнула.

Я взялся за выступающий край, уверенно вытащил в одном движении. Яра дёрнулась, но только зарычала, сжав зубы.

В ту же секунду я прижал стерильную марлю, дал крови впитаться секунду, затем щедро засыпал рану гемостатическим порошком, остановив основное кровотечение.

— Обезбол? — спросил я, уже готовый вводить.

— Вводи, что за тупые вопросы…

Я быстро ввёл дозу, выждал пару секунд, пока её дыхание стало чуть ровнее, затем плотно замотал бинтами, а сверху укрепил дополнительный слой ткани от кресла.

Протянул ладонь к краю раны, прижал пальцами и снова проверил: кровь больше не сочилась, но ткань всё ещё оставалась мягкой от внутреннего повреждения.

— Готово… Посидим немного, нужно дать ране хоть немного схватиться, иначе кровотечение будет слишком сильным. Но в идеале тебя надо зашить, — сказал я, отбрасывая упаковку из-под бинта. — И чем скорее, тем лучше.

— У тебя есть нитки?

— Если только в рубашке.

Она только криво усмехнулась.

— Очень смешно… Даже не знаю… в больнице я или на стендапе.

Я тяжело выдохнул, затем сжал бинты ещё крепче, завязывая настолько туго, насколько она могла выдержать.

— Это лучшее, что я могу сделать, пока мы не найдём профессиональную помощь.

Яра устало прикрыла глаза, откинувшись назад.

— Я бы пошутила, что у меня нет медстраховки… но боюсь, если бы была, скорая всё равно не приедет, — наконец выдавила она кривую улыбку.

По поводу «сюда» она была права как никогда.

Мы стояли посреди Дистанции — индустриального болота, где умирающие заводы, ржавые хранилища и разрушенные ангары сменяли друг друга в бесконечном гнилом месиве. Ни один корпорат не сунется сюда без личной армии, а полиция предпочитает проезжать этот район стороной.

На фоне этого местечка Авиастрой кажется семейным курортом.

— Да уж… — тяжело произнёс я и снова посмотрел на Яру. — Но тебе всё равно нужен врач… или хотя бы урак. Я бы отвёз тебя к нашему, который работает с «охотниками», но боюсь, Вик уже направил к нему людей.

Яра хрипло выдохнула, глядя в пустоту. Затем с усилием подняла ладонь к ране, сжав бинты.

— Есть один парень… в Высоких Горах.

Я посмотрел на неё с подозрением.

Высокие Горы — ещё одна жертва кризиса двадцатых. Некогда перспективный район «вдали от городской суеты», построенный для тех, кто хотел тишины и безопасности. Только вот суета никуда не делась — её просто отрезало полной анархией в Дистанции. И в итоге район малоэтажной частной застройки превратился в район-призрак.

— В этой дыре работают ураки?

— Подпольно, — отозвалась она устало.

Я скосил на неё взгляд.

— Не думал, что элитные девочки вроде тебя ходят к подпольным ур…

— «Кукольного надзирателя» не удаляют в «МедТек», — оборвала она. — И тем более не ставят там импланты «Скат» девятой серии.

Я чуть не подавился воздухом и повернулся к ней всем телом:

— Серьёзно? Девятка?! Это ж...

— Боевые для спецподразделений, да, — кивнула она.

Не глядя, провела пальцами по линии лба, убрала прядь волос за ухо — и я наконец увидел: над бровью, почти у виска, — тонкая полоса титана, почти незаметная, но при определённом угле я отчётливо смог распознать чип девятой модели.

Как я вообще мог не заметить это раньше?

Но, впрочем, неудивительно.

«Скат-9» — вершина военной линейки, флагман серии для бойцов особого профиля. Разработан так, чтобы выглядеть максимально похожим на гражданский «Люмен» базовой модели. Отличить можно было только по форме модуля и дополнительным слоям транзисторных дорожек в правой части корпуса.

Разглядеть их можно только с близкого расстояния, и если поставить себе такую цель.

— Хрена… Даже у меня стоит шестёрка. Где ты его достала?

— Ну уж точно не у косметолога, — фыркнула она.

— И нафиг он тебе?

— Потому что только девятка тянет боевые скрипты глубокого нейроподавления.

Голос её прозвучал спокойно. Буднично. Как будто говорила о погоде.

Я выпрямился.

— Ты совсем спятила? Это же невероятно опасно! Можно же вообще биороботом стать! Зачем?

— Это не я решала, Макс, — ответила она тихо, без тени иронии. — Тем более, когда попадается особенно извращённый клиент… такой, что маньяки из старых хорроров кажутся просто милыми мягкими зайчатами, останется только радоваться, что у тебя есть такой апгрейд.

Я скривился:

— Чё за дичь ты мне сейчас втираешь?

Она выдержала паузу. Потом спокойно, без надрыва сказала:

— А как ты думаешь, я потеряла руку?

Я застыл. Просто выключился.

Меха-руки — обычное дело. Особенно после аварий, боевых повреждений, травм на производствах. Некоторые и вовсе устанавливают их ради крутого функционала. Но в сфере Яры? Нет, это большая редкость.

Клиенты элитного эскорта платят за натуральность, за визуальное соответствие, за то, что тело выглядит «настоящим», даже если под ним сплошной силикон и поддельные рецепторы.

Для неё протез — не апгрейд. Это дополнительный барьер и сужение клиентской базы.

Значит, не роскошь. Не выбор. Не каприз.

Значит — что-то случилось по-настоящему страшное.

Почему-то я совершенно никогда не задумывался об этом.

Я опустил взгляд.

— Прости.

— Не надо, — коротко бросила она. Но в голосе — ни злости, ни горечи. Просто усталость.

Мы замолчали.

Прошло несколько секунд, прежде чем она снова заговорила.

Словно ощупывая воздух перед фразой:

— Макс? Можно спросить?

Я кивнул.

— Почему ты не убил Вика в башне?

Я не ответил сразу. Возможно, потому что сам не знал. Может, просто почувствовал, что это ничего не решит. Что только усугубит.

Пожал плечами:

— Наверное, совесть сыграла.

Яра смотрела внимательно. Не осуждала. Просто… смотрела.

— Это был правильный поступок, — произнесла она наконец. — Каким бы уродом он ни был… ты не должен был опускаться до его уровня. Круто, что ты не поддался.

Я хмыкнул:

— Надеюсь, что так.

— В любом случае, — добавила она, — теперь он перед тобой в долгу. Мы оба это понимаем.

Я выдохнул, оглядел улицу, потёр затылок. Затем нащупал в кармане угонщик, который напомнил мне о том, что стоит ещё найти транспорт.

— Ладно. Отдохнули и хватит. Пора сматываться, пока местные аборигены не допёрли, что на них свалился вовсе не метеорит. Пошли найдём тачку.

Яра медленно повернулась ко мне, и в её взгляде вспыхнула старая, знакомая искра. Усталость никуда не делась — но под ней теплилось то, за что я всегда держался.

Сарказм.

Живой, упрямый, настоящий.

— Веди меня, мой герой.

* * *

Дорога была не из простых. В нашей ситуации следовало гнать на всех порах, а мы едва плелись. Мне удалось найти только старый микроавтобус, который с трудом держался своей полосы и не разгонялся больше шестидесяти. Тяжёлый гул допотопного дизеля заполнял тишину, отдаваясь вибрацией в руль и грудную клетку.

Яра держалась, но выглядела так, будто её сознание балансировало на грани отключки. Кожа стала почти белой, даже губы потеряли цвет, а в глазах застыла такая апатия, и это мне не нравилось больше, чем сама рана.

В какие-то моменты мне даже казалось, что её взгляд просто остекленел. В такие моменты я трижды проверял, дышит ли она.

Через несколько часов мы наконец достигли Высоких Гор.

И этот задрипанный посёлок невероятно контрастировал со всем Камал-Сити. Не только из-за малоэтажной застройки и полупустых улиц. Здесь даже воздух был другой… Сухой, пахло прелыми листьями, ржавчиной и чем-то горелым. Солнце висело в зените, но почти не грело, только добавляло резкости облезлым пейзажам.

Я посмотрел на Яру, теперь находящуюся в отключке. Слегка подёргал её за плечо, не отрывая глаз от дороги:

— Эй, соня, просыпайся. Мы почти приехали. Если сдохнешь в тачке, пропустишь самое интересное.

Яра вяло отшутилась:

— Тогда постарайся добраться побыстрее, милый, — её голос был хриплым.

— Куда нам?

— Сворачивай с главной дороги налево, вон за тем магазином, — она указала на заросшее плющом кирпичное здание с ржавой вывеской «продукты 24».

Свернув, увёл машину на совсем убитую улицу и убавил скорость. Асфальт тут был скорее исключением, чем правилом. Местами его не было вовсе, только голая, спрессованная колёсами земля с пятнами засохшего масла. По обе стороны дороги тянулись дома-призраки: заколоченные окна, крыши, осевшие под собственным весом, заросшие кустами дворы.

— Вон тот, с красной крышей, — указала Яра прямо.

Если бы мне предложили выбрать из всех домов на этой улице самый уродливый и мёртвый, я бы точно выбрал именно этот. Хотя, возможно, именно на это и был расчёт.

Сбавил скорость и остановился на подъездной площадке.

— Ты уверена? — выключая мотор, спросил я с сомнением.

— Да…

Яра выдохнула, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза.

— Тим уже несколько лет в розыске. Поэтому шифруется тут. Просто так к нему на приём не попадают.

— Удобное место, чтобы сдохнуть в одиночестве.

— Ага… Но я надеюсь, что он не сдох.

Я вздохнул, вышел из машины, обошёл корпус. Открыл пассажирскую дверь. Яра даже не пыталась двигаться.

— Давай, я помогу.

Она попробовала приподняться, но тут же зашипела от боли.

— Чёрт…

Я осторожно взял её под руку, помогая подняться.

Мы дошли до двери. Яра через силу постучала кулаком. Металл глухо звякнул.

— Тим! Это Ярату… Ярату Майер!

Тишина.

Я напрягся, бросил взгляд по сторонам.

— Может, он всё-таки сдох?

— Он здесь, — с трудом выдохнула она. — Я слышу… гул… кондея.

Прошло ещё несколько секунд.

Я уже собирался сказать, что нам не стоит терять время, когда дверь резко распахнулась.

На пороге стоял мужчина, который выглядел скорее как механик, чем врач. Лет сорока с чем-то, невысокий, худощавый, но довольно жилистый. Тёмные лохматые волосы торчали в разные стороны, на подбородке небрежная щетина. Белый халат давно потерял форму, а в руках он держал что-то, подозрительно похожее на дрель.

Он смерил нас взглядом.

— Ярату? Уже не думал, что когда-либо тебя встречу после того случая… — Он сузил глаза, разглядывая её. — Ну и видок у вас.

Яра криво усмехнулась.

— Да, Тим, спасибо за диагноз. Поможешь?

Он бегло осмотрелся и вздохнул.

— Да хрен с вами… Заходите быстрее.

Он отступил внутрь.

Я прижал Яру крепче, помогая ей сделать шаг за порог, и в тот же момент почувствовал, как её тело ослабло.

Она потеряла сознание.