Невозможная хозяйка таверны "Драный кот"

Глава 35

Казалось, появление бессмертного изменило пространство вокруг. Длинноногий, невероятно изящный, он развалился в кресле так, словно это был его собственный трон. Одна нога небрежно закинута на подлокотник, другая вытянута вперёд — само воплощение высокомерной грации. Роскошная туника, расшитая серебряными рунами, оттеняла его бледную кожу. Закатанные до локтей рукава обнажали тонкие, но сильные запястья. На одном красовался изящный браслет, похожий на ветвь ивы — тот самый, что я видела в воспоминаниях Харальда.

Длинные рыжие волосы, отливающие медью, были частично заплетены в сложные косы, где среди прядей поблёскивали золотые обереги в виде змей с изумрудными глазами. Его лицо завораживало: острые черты казались обманчиво мягкими, но за этой маской таилась опасная древняя сила. В глазах цвета весенней листвы мерцали искры изначальной магии, а на тонких губах играла снисходительная улыбка.

Он был похож на изящную ядовитую змею, прекрасную и смертельно опасную. Каждое его движение излучало грацию и силу, а сама магия вокруг, казалось, прогибалась под его могуществом. От него веяло той особой властью, что способна сокрушить горы и изменить русла рек. По коже бегали мурашки — третья сила внутри меня отзывалась на близость бессмертного, безошибочно узнавая его суть.

— Локи, — прошептала я и вжалась в спинку кресла.

Бессмертный небрежно повел рукой, словно отмахиваясь от моего страха, и в его движении была та особая плавность, что присуща лишь древним существам.

— Рад, что ты меня узнала, — он чуть склонил голову, и золотые обереги в его волосах тускло блеснули в свете, падающем из окна. — Признаться, я давно хотел поговорить с тобой.

Я инстинктивно спрятала руку с кольцом-артефактом за спину, но тут же одёрнула себя. Глупый жест. От того, кто способен читать саму суть магии, не спрячешь артефакт.

Локи, заметив моё движение, усмехнулся. В его взгляде промелькнуло снисходительное понимание. Он лениво перевел взгляд на камин и едва уловимо повел пальцами, разжигая огонь. Молодое пламя радостно лизнуло каменную кладку очага и тут же притихло в присутствии хозяина.

— Не беспокойся о свитке, — небрежно взмахнул рукой бессмертный, словно речь шла о сущей мелочи. — Считай его компенсацией за определённую ошибку в прошлом.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Несмотря на небрежность жеста, в голосе бессмертного звучала странная нотка. Не совсем сожаление, скорее… досада? Словно он говорил о неудачном эксперименте.

— О какой ошибке вы говорите? — спросила я, чувствуя подвох, но не в силах отказаться от возможности узнать хоть что-то.

Да, в кольце-артефакте у меня сейчас было много информации. Полезной. Бесценной. Но ощущение, что самого важного именно для меня там нет, едко точило сознание. А ещё в самой позе бессмертного, в его снисходительной полуулыбке читалось, что он знает гораздо больше, чем есть в тех записях.

Локи небрежно повел рукой, и в воздухе материализовалось золотистое яблоко. Он неторопливо вертел его в пальцах, словно наслаждаясь игрой света на безупречной кожуре.

— О разговоре с твоей матерью, — наконец произнес он, и взгляд его зеленых глаз внезапно стал острым, как кинжал. — Я выбрал неверный подход. Хотя, — его губы изогнулись в горькой усмешке, а яблоко медленно перекатилось по его ладони, — Возможно, любой подход был бы неверным после того, что устроил Сунь Укун.

Внутри всё сжалось. Он знал мою мать? Общался с ней? Знает, как так получилось, что моим отцом оказался третий по власти человек в империи? Вопросы теснились в голове, но я не могла выбрать, с чего начать. Голос разума шептал, что довериться богу обмана — не лучшая идея, но третья сила внутри оставалась спокойной, словно… признавая право бессмертного на эту беседу?

— Расскажите мне, — наконец выдавила я. — Пожалуйста.

Локи откинулся в кресле и с показательной небрежностью подбросил яблоко. Золотистый плод завис в воздухе, медленно вращаясь и отбрасывая причудливые блики. Бессмертный окинул меня оценивающим взглядом, как исследователь, наблюдающий за интересным экспериментом.

— Знаешь, забавно, — яблоко плавно опустилось в его ладонь. — Прямо сейчас твои… защитники, — в его голосе прозвучала лёгкая ирония, и он изящно повел свободной рукой, словно отодвигая в сторону чью-то чрезмерную заботу. — Сидят у того, кого ты называешь своим отцом, и решают, как преподнести тебе информацию о твоей матери. Думают, что имеют право определять, готова ты к правде или нет.

Каждое его движение, каждый жест словно подчеркивали абсурдность ситуации. То, как смертные пытаются контролировать то, что им неподвластно. Яблоко в его руке мягко светилось, напоминая о плодах из древних легенд.

— Вы о записях, которые Харальд показал Хокону? — напряжённо спросила я, отмечая, как при упоминании записей в глазах бессмертного мелькнуло странное веселье.

— Именно, — он небрежно разломил яблоко одним движением. Внутри плод светился. — Записи прошлого годи, который пытался спасти твою мать. Но давай начнём сначала, — он подался вперёд, и половинки яблока растаяли в воздухе, оставив после себя легкий аромат сладковатой свежести. — Я расскажу тебе всё. Не потому, что считаю тебя особенной или хочу завоевать доверие, — в его голосе прозвучала насмешка над самой идеей, что бог может искать доверия смертной. — Просто ты имеешь право знать. К тому же, — его глаза опасно сверкнули. — Скоро ты сама прочтёшь эти записи и сможешь убедиться, что я говорю правду.

— Твоя мать была удивительной женщиной, — начал Локи, растягивая слова с особой интонацией, и я насторожилась. Его зеленые глаза вспыхнули опасным весельем. — Настолько сильной в водной магии, что даже Сунь Укун не смог устоять от искушения использовать её в своих планах.

Я сжала подлокотники кресла, борясь с желанием отодвинуться подальше от бессмертного. Третья сила внутри беспокойно всколыхнулась, признавая древнюю мощь, но при этом я каким-то чудом сохранила ясность мысли. Локи говорил об уважении к матери, но его поза, небрежно развалившегося в кресле, излучала предвкушение хорошего развлечения. И что-то подсказывало: развлекаться бог собрался за мой счёт.

— Планах? — переспросила я, удивляясь собственному спокойствию. Страх никуда не делся, но словно отступил на второй план, позволяя мыслить ясно.

— О да, — его губы изогнулись в хищной усмешке, а в глазах мелькнула опасная тьма. — Как ты знаешь, для рождения аврора нужны особые условия: комета, место и правильное сочетание магии родителей.

Бессмертный сделал паузу, явно наслаждаясь моментом. Его пальцы выстукивали по подлокотнику кресла какой-то сложный ритм, от которого воздух в комнате словно сгущался.

— Сунь Укун знал о приближении кометы, знал о силе твоего отца, — при упоминании советника я недовольно дёрнула плечом, и Локи одобрительно оскалился, словно получил именно ту реакцию, на которую рассчитывал. — И нашёл идеальную носительницу водной стихии.

Локи небрежно взмахнул рукой, и воздух между нами загустел, превращаясь в живую карту звёздного неба. От этой демонстрации силы по коже побежали мурашки, но вместо паники я почему-то ощущала странную ясность мысли.

— Обезьяна не сказал твоей матери, зачем ведёт её на север, — продолжил бессмертный, небрежно меняя созвездия кончиками пальцев. В его движениях сквозила древняя сила. — Просто пообещал защиту от советника.

Я следила за каждым его жестом, отмечая, как легко он управляет магией. Само его присутствие давило на сознание, но вместо того чтобы поддаться страху, я почему-то стала анализировать ситуацию.

— Такое чувство, что вы пытаетесь настроить меня против Сунь Укуна, — произнесла я, удивляясь твёрдости собственного голоса.

Локи резко подался вперед, и звёздная карта между нами рассыпалась искрами. Его зелёные глаза вспыхнули опасным весельем.

— Ты сама попросила правду, — в его голосе прозвучала пугающе настораживающая насмешка. — А правда имеет удивительное свойство разрушать чужие планы. Знаешь, почему твоя мать, магически одарённая девушка, решила сбежать от аристократа, который клялся ей в вечной любви? — огонь в камине вспыхнул ярче, словно отражая интерес Локи к моей реакции.

Я невольно отвела взгляд, чувствуя, как сжимается горло. Его вопрос задел что-то глубоко внутри — страх, который я старательно игнорировала все эти годы. Пальцы до боли впились в подлокотники кресла.

— Не так сложно догадаться.

Значит, я не была договорным ребёнком. От этого открытия внутри разлилось странное облегчение, смешанное с горечью. Сколько раз я отгоняла мысли о том, что могла быть просто разменной монетой даже для мамы? А теперь вместо страха пришла злость — чистая, холодная ярость на человека, который так жестоко обманул мою мать.

Локи наблюдал за сменой эмоций на моем лице с таким выражением, словно получил именно ту реакцию, на которую рассчитывал. Но что-то в моем спокойствии, похоже, всё же его удивляло.

— Значит, он изначально манипулировал ей.

— Советник уже тогда строил планы, как использовать ещё не рождённого ребёнка, — Локи небрежно откинулся в кресле, выдавая предвкушение от моей реакции на следующие его слова. — Ребёнок с двумя стихиями — редкость. А такое сочетание, вода и воздух, — он сделал паузу, явно наслаждаясь моментом. — В то время как раз подрастали наследники двух влиятельных родов — Танши и Хаоран. Оба с таким же сочетанием стихий.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Бессмертный словно подводил к какому-то важному откровению, но… В его словах была нестыковка. Внутри снова шевельнулось то странное спокойствие, позволяющее мыслить ясно даже под давящим взглядом бога.

— Не сходится, — произнесла я, внимательно следя за его реакцией. — Хокону было не больше четырёх лет, а я ещё не родилась. Магия пробуждается в семь лет, — я подалась вперёд, впервые за разговор чувствуя уверенность в своих словах. — Это же насколько нужно быть самоуверенным, чтобы строить такие планы?

Локи издал короткий смешок, больше похожий на рык. В его глазах мелькнул азарт — словно я попалась в его ловушку, сделав именно тот вывод, которого он ждал.

Огонь в камине взметнулся выше, отбрасывая причудливые тени на стены. По спине пробежал холодный озноб — я физически ощутила, как бессмертный плетёт вокруг меня паутину своей игры.

Третья сила внутри беспокойно всколыхнулась, но вместо паники я почему-то испытывала странную ясность. Словно часть меня могла отстранённо наблюдать за происходящим, анализируя каждое слово бога обмана.

— Магическое ядро формируется до рождения, — произнёс Локи так, будто раскрыл свои козыри. — Высшие аристократы знают об этом. Они проверяют потенциал детей задолго до их рождения, — он сделал паузу, внимательно следя за моей реакцией. — Твой отец использовал специальный артефакт. И получив желаемый результат, — бессмертный растянул губы в хищной улыбке. — Начал свою партию, даже не задумываясь о том, что использует ещё нерождённого ребёнка как фигуру в игре власти.

От его слов внутри поднялась волна холодной ярости, но она казалась приглушённой, словно накрытой ледяным покрывалом. Это было странно — обычно я куда более эмоционально реагировала на подобные откровения.

Внезапно пространство вокруг Локи едва уловимо исказилось — верный признак того, что бог перестал сдерживать часть своей силы. Воздух загустел, наполняясь древней магией, от которой перехватывало дыхание. Но даже в этот момент, когда инстинкты кричали об опасности, мой разум оставался удивительно ясным.

— Знаешь, — настораживающе протянул он. — Меня забавляет реакция твоих… защитников, — последнее слово прозвучало с явной насмешкой, словно само понятие защиты казалось ему нелепым. — Заклинатель, например, в ужасе от этих записей, — Локи небрежно взмахнул рукой, и в воздухе на миг проступили очертания древних рун. — Хотя сам узнал правду только сегодня. А вот годи, — бог обмана откинулся в кресле с грацией хищника. — О, это особенно интересно. Сначала честно передаёт тебе всё, что нашёл в архивах про авроров. После передумывает. Прячет часть правды. А потом показывает записи заклинателю, проверяя его реакцию, — глаза бессмертного опасно блеснули. — И знаешь почему?

Я молчала, чувствуя, что любой ответ станет частью его игры. Но Локи, казалось, и не ждал от меня слов — он явно наслаждался тем, как разворачивается его план.

— Впрочем, — усмехнулся бессмертный, и тени в углах комнаты сгустились. — Это делает поступок годи особенно занятным.

Бог обмана замолчал, наслаждаясь моментом. Воздух между нами, казалось, потяжелел от недосказанности.

— Всего несколько дней знакомства, — продолжил он, растягивая слова. — А он уже готов пожертвовать собственным шансом.

— О чём Вы? — спросила я, борясь с желанием отодвинуться подальше. Что-то в его тоне подсказывало: следующие слова должны стать отравленным кинжалом, разрушающим доверие.

— О том, — Локи растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал. — Что годи очарован тобой настолько, что предпочёл проверить правду, способную разрушить твои отношения с заклинателем, — его голос сочился ядом. — Разве не очаровательно? Он удерживает часть записей не потому, что боится твоей реакции на правду о матери. О нет, — бог обмана хмыкнул. — Он боится, что правда разрушит твоё доверие к заклинателю. И выбирает твоё счастье с соперником вместо собственного шанса.

— Что за глупости? — слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать. — Харальд просто выполняет свой долг годи. Он сам так сказал.

Локи рассмеялся. Его смех, казалось, заполнил всю комнату древней силой, от которой волосы на затылке встали дыбом. Огонь в камине заметался, отбрасывая на стены причудливые тени.

— Неужели? — он подался вперёд одним плавным движением, больше похожим на бросок хищника.

Я вжалась в кресло, чувствуя, как сердце заходится от страха. Но даже сейчас, когда сама реальность, казалось, прогибалась под волей бога, я всё ещё умудрялась сохранять способность мыслить.

— Забавно наблюдать, — протянул он. — Как смертные отрицают очевидное. Особенно когда правда прямо перед ними.

Его губы растянулись в опасной холодной ухмылке. Чтобы не поддаваться панике, я попыталась сосредоточиться на анализе ситуации. Насколько правдивы его слова? Но сама близость бога обмана заставляла каждую частичку тела звенеть от напряжения.

И всё же что-то странное происходило с моим восприятием. Страх никуда не делся, но он не брал надо мной верх, позволяя размышлять над словами бессмертного. Это было слишком необычно.

— Продолжим? — сказал Локи с обманчивой мягкостью.

Я сделала глубокий вдох, удивляясь тому, как чётко работает сознание. Страх превратился в холодную осторожность, позволяя сформулировать важные для меня вопросы.

— Из-за проверки магического потенциала мама догадалась об обмане того человека? — каждое слово давалось с трудом, но голос звучал ровно. — Поэтому она сбежала?

Что-то промелькнуло во взгляде бога обмана — словно моё неестественное спокойствие и игнорирование провокационного заявления о годи не укладывались в его план. Но он мгновенно скрыл это за маской снисходительного интереса.

— Да, — кивнул Локи, и пламя в камине взметнулось выше. — Она не хотела, чтобы её ребёнка использовали, как использовали её.

Его голос звучал почти сочувственно, но за этим участием проступала хитрость. Локи осуждает игры аристократов, но чем его спор с Сунь Укуном отличается?

Локи откинулся на спинку кресла, и его пальцы рассеянно скользнули по браслету в виде ветви ивы. По металлу пробежала волна силы, заставившая сам воздух задрожать.

— По странной причине, — произнёс бессмертный с такой интонацией, от которой похолодело внутри. — Твоя мать возвела молитву именно ко мне.

Он сделал паузу, словно погрузившись в воспоминания, и его лицо на мгновение стало жёстким, почти хищным.

— Я предложил ей убежище в землях ётунов. Там, куда даже самый влиятельный смертный не смог бы добраться. Но Сунь Укун, — Локи оборвал фразу, и его губы скривились в ядовитой усмешке. — Обезьяна тоже откликнулся на её зов. Убедил, что мои методы слишком радикальны. Хотя его собственные методы, как видишь, оказались куда более разрушительными. Он сделал так, чтобы её ребёнок наверняка стал аврором. И не предупредил об этом.

Я внимательно следила за сменой эмоций на его лице, отмечая, как искусно он плетёт паутину сомнений. Странное спокойствие внутри помогало видеть манипуляцию, но не делало её менее опасной — любое его слово могло нести в себе семена будущего хаоса.

— А Вы? — вопрос вырвался почти против воли.

Ледяное спокойствие внутри подталкивало искать правду, даже в словах существа, известного своим коварством.

Бессмертный замер, и его неподвижность была страшнее любого движения. Огонь в камине, послушный лёгким взмахам его пальцев, рисовал в воздухе причудливые узоры. Каждый его жест казался небрежным, но я чувствовала — это лишь маска.

— Знаешь, что действительно забавно? — Локи повернул голову. Его взгляд пронзал насквозь, словно пытался добраться до моей сути. — Когда твоя мать искала защиты, я даже не думал об аврорной магии.

Он снова замолчал, и эта пауза была подобна натянутой тетиве. Я не двигалась, боясь спугнуть момент его откровенности, хотя разум напоминал: искренность бога обмана — всего лишь часть опасной для меня игры.

Локи наблюдал за мной со странным выражением, будто столкнулся с чем-то неожиданным. Похоже, моё поведение не укладывалось в его план.

— Смертные редко правильно обращаются к богам. А уж ко мне… — жуткая усмешка исказила его красивое лицо. — Я предложил ей убежище за барьером просто потому, что это было самое надёжное место, — внезапно его голос стал ниже, становясь опаснее. — О споре с Сунь Укуном я тогда не думал. Земли ётунов не подходят для рождения аврора — слишком много древней силы. Свет Небесного Посланника не доходит до тех земель. Но в тот момент это не имело значения. Потому что сделать ребёнка аврором, — его голос упал до шёпота, от которого стыла кровь, — это не защита. Это приговор.

На миг маска бога соскользнула, обнажая по-настоящему опасную сущность. Я должна была испугаться сильнее, но вместо этого почувствовала странное понимание — он действительно считал, что пытался защитить. Либо это ещё одна маска.

— Когда именно вы узнали о планах Сунь Укуна? — спросила я. Голос дрожал, но способность мыслить всё ещё оставалась при мне.

— Когда он привёл её на север, — Локи перестал играть с огнём и теперь смотрел прямо на меня. В его взгляде мелькнула досада. — Я следил за ней из любопытства. Обращение смертного за защитой — редкость. Особенно ко мне.

Он замолчал. Пальцы отбивали по подлокотнику странный ритм. Воздух вокруг сгустился от его силы.

— Когда я понял, что затеял Сунь Укун, было уже поздно, — его голос звучал злее, огонь в камине взметнулся выше. — Я пришёл снова после твоего рождения. Хотел объяснить про аврора. Но твоя мать… — бессмертный оборвал фразу, сжав подлокотник кресла до треска. — Она уже не верила никому. К тому же Сунь Укун успел забрать её магический резерв для твоей защиты. А без магии она стала уязвима, — дерево под пальцами Локи продолжало трещать. — Когда я пришёл за тобой, она решила, что я действую по просьбе твоего отца. В панике создала последнее заклинание — отдала жизненную силу, чтобы скрыть тебя от богов и призвать того, кто сможет позаботиться.

— Папу, — произнесла я, испытывая чувство вины перед тем, кому пришлось заботиться обо мне много лет.

— Да, — Локи медленно разжал пальцы. На подлокотнике остались глубокие борозды. — Она умерла, истратив последние силы на твою защиту. Предыдущий годи Исфьорда пытался её спасти, но человеку с выжженным даром помочь невозможно.

Я внимательно следила за его лицом. Злость в голосе бессмертного казалась искренней, но что-то в выражении глаз не соответствовало эмоциям.

— Знаете, — я удивилась собственной смелости. — Такое чувство, что Вы злитесь не из-за её смерти, а из-за того, что она разрушила какой-то Ваш план.

На мгновение Локи замер, а после рассмеялся — резко и неожиданно. В этом смехе было столько злости, что по коже пробежал мороз.

Его смех отразился от стен, наполняя комнату опасной силой. Я отметила, как задрожали стёкла в окне, как всколыхнулось пламя в камине. Моё относительное спокойствие не нравилось бессмертному.

— А ты интереснее, чем я думал. Большинство смертных либо верят каждому моему слову, либо не верят ничему. А ты… — он подался вперёд, изучая меня как необычный эксперимент. — Ты пытаешься найти истину за словами бога обмана? — его присутствие давило всё сильнее. Воздух стал тяжёлым, каждый вдох давался с трудом, оставалось только цепляться за разум.

— Вы сами сказали: я должна знать правду, чтобы делать выбор, — от пристального внимания бессмертного кожа покрылась мурашками. — Но правда ведь не только в фактах, но и в мотивах. Зачем Вы действительно рассказываете мне это?

— Потому что твоя мать сломала мои планы, — от его улыбки заныли виски. Древняя сила, исходящая от бессмертного сгущалась с каждым словом. — Сунь Укун разрушил её доверие ко мне. А теперь, — он сделал паузу, явно наслаждаясь моментом. — Теперь я просто показываю, как остальные с тобой поступают так же, как обезьяна поступил с твоей матерью — решают за тебя, что будет лучше.

Головная боль усиливалась. Находиться рядом с Локи становилось физически тяжелее, но разум продолжал работать чётко, анализируя каждое слово. Я видела, как за маской участия проступает истинная суть бога хаоса — ему просто нравится разрушать чужие планы, сея раздор.

— Знаешь, забавно наблюдать, как все вокруг пытаются тебя защитить, — Локи внезапно поднялся. От резкого движения в глазах потемнело — его сила буквально придавливала к креслу. — Идём, — его голос звучал как приказ. Сопротивляться ему было почти невозможно. — Хочу показать, что на самом деле происходит с точкой силы.

Я медлила. Идти за богом обмана — очевидное безумие. Особенно после его признания в желании отомстить за разрушенные планы.

— Не бойся, — Локи наблюдал за моими колебаниями. Его зелёные глаза светились древней силой. — Если бы я хотел причинить тебе вред, не стал бы тратить столько времени на разговоры.

— Логично, — пробормотала я, поднимаясь, и с досадой отметила, как кружится голова.

Колени дрожали от слабости — просто нахождение рядом с древним существом уже отнимало силы. Но странная упрямость помогла держаться внешне почти невозмутимо.

— Приятно иметь дело с той, кто способен думать самостоятельно, — от его усмешки воздух словно сгустился ещё сильнее.

По пути к точке силы я держалась на максимальном расстоянии, но внимательно следила за каждым движением бессмертного. Его присутствие давило всё сильнее, выматывало, но разум оставался неестественно ясным.

— Посмотри внимательно, — сказал Локи у точки силы. Он коснулся края чаши, и древние символы вспыхнули ярче. От волны его силы меня качнуло. — Что ты видишь?

Пришлось опереться о край чаши, чтобы устоять на ногах. Голова кружилась, но я всё равно различала каждый восстановленный символ. Их стало ещё больше.

— Кто-то восстанавливает их не по порядку, — заметила я, стараясь дышать ровнее. — Словно следует какой-то системе.

— Именно, — Локи провёл рукой над чашей. Магические линии между символами проявились отчётливее, а давление его силы усилилось. — Заклинатель довольно умён. Он понял принцип и теперь восстанавливает ключевые точки узора.

— Хокон? — удивление помогло ненадолго отвлечься от физического дискомфорта. Я была уверена, что символы восстанавливает Харальд. — Но почему он не сказал мне?

— Возможно, потому что заметил связь между твоей магией и точкой силы, — его пальцы очертили в воздухе линии между символами. От этого простого жеста затрещала сама реальность. — Видишь эти нити? Они показывают путь силы.

Я молча кивнула. Стоять рядом с богом становилось всё труднее, но разум продолжал чётко фиксировать каждую деталь разговора.

— Точка силы — это узел, связывающий потоки энергии, — Локи говорил спокойно, но его сила давила всё сильнее. — И она не единственная.

Ноги подкашивались. Я сильнее вцепилась в край чаши, чтобы не упасть. Бог явно заметил мою слабость — его губы изогнулись в довольной усмешке, но что-то в моём взгляде заставило его нахмуриться.

— Древние тропы, — произнесла я ровно, несмотря на участившееся дыхание. — Они соединяют точки силы по всем Северным чертогам.

Локи резко взмахнул рукой. Символы вспыхнули так ярко, что в глазах потемнело. Его раздражение от моей способности сохранять рассудок становилось почти осязаемым.

— И когда-то именно аврор поддерживал равновесие в этой сети, — его голос стал жёстче, а давление силы — почти невыносимым. — Как думаешь, почему заклинатель так осторожно восстанавливает символы?

Виски пульсировали от боли, но мысли оставались ясными. И это, похоже, злило бога обмана всё больше. Я снова всмотрелась в узор, борясь с головокружением. В тусклом свечении древних знаков проступала какая-то система.

— Он ищет что-то, — каждое слово давалось с трудом, но разум работал чётко. — Проверяет свою теорию о связи моей силы с барьером?

Локи издал короткий смешок. Воздух сгустился настолько, что стало трудно дышать.

— Он заметил связь между твоим отъездом и началом проблем с защитой, — бог коснулся символов, и они засветились разными цветами: серебряным и золотым. От этого простого жеста колени подогнулись. — Но как бы усердно заклинатель ни работал над восстановлением, точка силы подчинится только тебе.

— Но Сунь Укун уже привязал меня, — я отчаянно держалась за чашу, пытаясь устоять на ногах. Сила бессмертного давила всё сильнее, но голос звучал ровно. — Этого недостаточно?

В глазах Локи мелькнуло что-то похожее на ярость. Он явно не ожидал, что я всё ещё способна задавать логичные вопросы.

— Нет, — процедил он, и от его голоса задрожали символы. — Эта точка силы подчиняется только аврорам. И письмена на ней понимают только авроры.

— Как тогда Хокон восстанавливает их? — каждый вдох давался с трудом, но мышление оставалось кристально чётким. — А, понимаю. Достаточно того, что я рассказала о них Харальду, а Хокон услышал.

Локи рассмеялся, и его смех отдался болью во всём теле. В этом смехе слышалось злое раздражение.

— Ты действительно необычная, — он подошёл ближе, усиливая давление своего присутствия до почти невыносимого. — Даже сейчас продолжаешь размышлять. Как интересно.

Пальцы Локи коснулись одного из символов, восстановленных Хоконом. Тот вспыхнул безжизненным светом.

— Но у него получается возвращать только форму, — в голосе бога появились опасные нотки. — А направлять силу… — он резко оборвал фразу, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Что с тобой сделала Фрейя?

От взгляда бессмертного, изучающего мою суть, к горлу подступила дурнота. Целый клубок эмоций — ярость, любопытство и азарт игрока, обнаружившего неожиданный поворот в партии.

— Ледяной покой, — произнёс Локи, словно пробуя слова на вкус. Его первоначальная ярость постепенно уступала место искреннему интересу. — Вот почему ты так невозможно спокойна.

Он сделал несколько неторопливых шагов, и пространство вокруг него слегка исказилось. За внешней небрежностью его движений я улавливала внимательность охотника, обнаружившего необычную добычу.

— В Ли-Ордэ в храме, чуть больше месяца назад, — тень улыбки скользнула по его губам, и я почувствовала, как раздражение Локи смешивается с невольным восхищением. — Была произнесена забавная молитва. Тогда я почувствовал вмешательство Фрейи, но не придал значения — подобные… просьбы по её части.

Локи остановился, и воздух вокруг него подёрнулся золотисто-зелёной дымкой. Его эмоции напоминали водоворот, где злость на хитрость Фрейи переплеталась с уважением к её ходу.

— А теперь смотрю на твоё удивительное спокойствие, — он качнул головой, и я уловила момент, когда раздражение бессмертного окончательно превратилось в исследовательский интерес.

Давление его силы усилилось, и я съехала по краю чаши на землю, каким-то чудом не задев ни одного символа пальцами. Вот только за показной яростью чувствовалось растущее любопытство — не просто к ситуации, а к самой сути происходящего.

— Как… увлекательно, — протянул Локи. — Она решила присоединиться к спору. Надо же, как её те лягушки задели.

Локи отступил на шаг. Его поза казалась расслабленной, но я ощущала, как в нём нарастает азарт — не злой, а почти игривый, словно он обнаружил достойного партнёра для новой партии.

— А ты и правда веришь, что она просто исполнила твою просьбу? — в голосе бога обмана звучала насмешка.

Я напряглась, пытаясь понять, куда ведёт этот разговор.

— Я просила её… — начала я, но Локи взмахнул рукой, и слова застряли в горле. Его веселье было почти заразительным — как у фокусника, готового показать особенно красивый трюк.

— Я слышал. Ты так изящно и завуалированно просила избавить от любви. А услышав ответ, решила, что так и произошло, — в его смехе слышалось искреннее удовольствие от красивой игры. — Фрейя не забирает чувства, — неожиданно наставнически произнёс он. — Она не Хель, чтобы похищать души. Она просто, — Локи склонил голову набок, будто подбирая подходящее слово, и ухмыльнулся. — Делает игру интереснее.

Я нахмурилась, пытаясь уловить истинный смысл его слов за внешней насмешкой. Настроение бессмертного изменилось. Теперь в нём чувствовалось азартное любопытство исследователя.

— Если Фрейя ничего не забирала, то почему я ничего не чувствовала?

Что-то изменилось в его позе — едва заметно, но я уловила вспышку удовольствия от заданного мной вопроса.

— Ты тонула в эмоциях, которые не умела различать, — Локи говорил почти небрежно, но его истинные эмоции напоминали водоворот из интереса и предвкушения. — Слишком много надежд, слишком много ожиданий, слишком… Она просто убрала лишнее. А теперь…

Бессмертный не закончил фразу, но я почувствовала, как его забавляют мои попытки следовать за ходом его мысли.

— Но тогда что Фрейя забрала?

На мгновение его эмоции вспыхнули ярче — азарт игрока, чья фигура встала точно на нужное место. Я невольно поёжилась — быть фигурой в игре богов неприятно. Локи шагнул ближе, и пространство вокруг него словно прогнулось.

— Ты ведь не помнишь, да? — в его голосе смешались насмешка и искреннее удовольствие от процесса раскрытия правды. — Первый разговор с Хаораном. В храме.

Я открыла рот, но слова застряли в горле. Что-то в глубине сознания дрогнуло, как тень ускользающего воспоминания.

— Боги не дают ничего просто так. — Его слова падали как камни в тихую воду, а эмоции становились всё сложнее — калейдоскоп из веселья, уважения и какого-то почти отеческого одобрения. — Баланс. Ты хотела ясности? Фрейя дала её. Но забрала первый момент, когда твои чувства могли стать чем-то большим без лишних терзаний. И всё же, — тон Локи изменился так резко, что я почувствовала новый подвох, он стал неожиданно серьёзным. — Правда остаётся правдой, даже если не вызывает желаемой реакции. Точка силы истощит тебя, если не научишься ею управлять.

— Почему? — спросила я, отмечая, как за его небрежностью проступает искренняя заинтересованность в моём понимании.

— Потому что она будет требовать энергию, не считаясь с твоей готовностью её дать, — во взгляде бессмертного промелькнула тень беспокойства, быстро скрывшаяся за насмешливостью. — Ты уже заметила, что аврорная сила стала… настойчивее?

Я молча кивнула, вспомнив внезапные видения о прошлом Харальда и Эйвинда. Локи наблюдал за мной с странной смесью азарта и… заботы? Нет, скорее прагматичного интереса к сохранности важного элемента игры.

— Это естественно, — за внешним спокойствием бессмертного чувствовалось растущее любопытство к тому, как я справлюсь с этим знанием. — Точка силы пробуждается, и аврорная магия откликается на её зов. Без должного контроля она истощит тебя. Особенно учитывая ограничивающий артефакт.

— Вы предлагаете научить меня? — я продолжала следить за реакцией бога. — Несмотря на ваш спор с Сунь Укуном?

Локи рассмеялся. Давление его силы изменилось — не исчезло, но словно настроилось на другой лад. Я чувствовала, как его первоначальное желание создать хаос трансформируется во что-то более сложное.

— Большинство смертных сейчас либо умоляли бы о помощи, либо потеряли сознание. А ты, — он сделал паузу, и я уловила вспышку неподдельного одобрения. — Ты продолжаешь искать подвохи. Фрейя хорошо постаралась. Хотя… возможно, тут уже дело не в её благословении, — его улыбка стала загадочной. — Но я не предлагаю учить тебя. Я просто показываю, что происходит на самом деле. То, что тебе уже давно должны были объяснить. Что делать с этим знанием — решать тебе. — на губах бессмертного играла улыбка, и за ней скрывалось искреннее любопытство к тому, как я распоряжусь правдой. — Забавно, не правда ли? Благодаря Фрейе ты действительно можешь увидеть все… грани ситуации.

Пространство вокруг Локи задрожало. Его эмоции сплетались в сложный узор — азарт, одобрение и предвкушение.

— Те записи… в них не только история твоей матери. Там есть весьма занимательная информация про установленные договорённости насчёт тебя. — взгляд Локи стал острее. — Как думаешь, почему заклинатель так спешно отправился к Ульфу?

От перескакивания между разговорами — с глобальных проблем на личные и обратно — становилось дискомфортно. Даже с даром Фрейи это оказалось сложной задачей. Локи внимательно наблюдал за мной, ожидая ответа, но я, кажется, окончательно запуталась и смогла произнести самое очевидное.

— Он хочет защитить меня, — сказала я неуверенно, больше спрашивая.

— Разумеется, — он шагнул ближе, и реальность вокруг словно прогнулась под его силой. — Они все пытаются тебя защитить. Каждый по-своему. Сунь Укун без предупреждения привязывает к точке силы, пряча на виду. Заклинатель восстанавливает символы тайком. Годи прячет записи. А сейчас они решают, как преподнести тебе правду.

От его близости темнело в глазах, но сознание оставалось кристально чистым. Я видела, как за внешним спокойствием бога клубится древняя сила, жаждущая разрушений. Локи больше не злился из-за неудавшейся манипуляции — теперь он нашёл более изощрённый способ создать хаос.

— А теперь подумай, — его голос стал совсем тихим. — Кто из них спросил, чего хочешь ты?

— Почему Вы говорите мне это сейчас? — спросила я. — Почему не раньше?

— Потому что раньше ты не была готова услышать, — Локи снова отступил, позволяя мне дышать свободнее. — Должен был сложиться определённый узор событий. Как эти символы, — он указал на чашу. — По отдельности они мало что значат. Но все вместе…

— И какой узор сложился сейчас? — перебила я, понимая, что за его красивыми сравнениями прячется новый план.

— Твой отец узнал о тебе, — глаза бессмертного опасно блеснули. — Заклинатель нашёл связь между твоим присутствием и барьером. А записи годи дополнят картину. К тому же, — он сделал паузу, и его сила снова усилилась, — у тебя появился весьма… необычный компаньон.

— Чендлер? — произнесла я, улавливая новую волну его заинтересованности.

— Трёхтысячелетний дракон, владеющий аврорной магией. — В его эмоциях мелькнула тень уважения, смешанная с азартом игрока, увидевшего неожиданную комбинацию. — Который неспроста сразу сказал, что ты имеешь право знать правду. Впрочем, — его улыбка обещала новые загадки. — У него богатый опыт разных обличий… правды.

Я не успела осмыслить двусмысленность этой фразы. Локи вдруг повернул голову, прислушиваясь. Его эмоции на мгновение стали кристально чистыми — удовольствие от хорошо сыгранной партии.

— Что ж, думаю, на этом моя часть закончена, — показалось, что его улыбка была искренней, как и мелькнувшая за ней тень почти дружелюбия. — Выбор за тобой, Вивека. Теперь у тебя есть вся информация. Почти вся.

Бог исчез, растворившись в воздухе. В пространстве остался лишь едва уловимый след древней магии, да символы на чаше светились чуть ярче обычного.

Я не пошевелилась.

Слова Локи складывались в узор, значение которого ускользало, стоило попытаться его поймать. Он не просто говорил правду. Он превратил её в лабиринт, где каждый поворот мог вести как к пониманию, так и к новым загадкам. И самое удивительное — где-то за его игрой, за всеми слоями иронии и манипуляций, пряталось что-то похожее на искреннее желание помочь. Не из доброты, конечно. Скорее из любопытства к тому, что я смогу сделать с этой правдой. Все вокруг пытались меня защитить, принимая решения за меня. Каждый по-своему, каждый из лучших побуждений… но только древний бог обмана раскрыл передо мной все карты.

Вот только я не могла быть уверена — это действительно все карты или только те, что он хотел мне показать?

— Ви-Ви! — встревоженный рык Чендлера прозвучал почти оглушительно, разрывая давящую тишину, оставшуюся после разговора с богом. — Что этот… что здесь произошло?

— Локи решил рассказать правду, — я прислонилась к прохладной поверхности чаши, пытаясь унять дрожь в руках.

— Забавно, — протянул Чендлер. — Бог обмана использовал чистую правду. Значит, рассчитывал, что правда причинит больше вреда, чем любая ложь.

— Думаешь, он добился своего? — я слабо хмыкнула.

— Ну, судя по тому, что ты выглядишь так, словно увидела призрака, скажем так… да.

— Он сказал… — я растёрла лицо ладонями, пытаясь прогнать отголоски лишних слов божества. — Что я забыла первый разговор с Хоконом.

— А ты хочешь его вспомнить? — Чендлер наклонил голову, янтарные глаза вспыхнули интересом.

Я открыла рот, но не нашла ответа.

— Давай я угадаю, — дракон ухмыльнулся. — Ты не можешь перестать думать о том, что могло быть иначе.

Я сжала губы, но он уже всё понял.

— Ви-Ви, — тяжело вздохнул Чендлер. — Хочешь правду? Этот разговор уже не важен. Он мог быть важным тогда, но не сейчас. Сейчас всё уже по-другому.

— Если бы я его помнила, — прошептала я.

— То что? — фыркнул он. — Вы бы с Хоконом тут же признались друг другу в любви?

— Всё не так просто, — пробормотала я смущённо.

— О, да ладно! — он усмехнулся, выпустив колечко дыма. — Всё всегда так просто! Просто людям нравится усложнять. И что теперь? Ты собираешься снова страдать из-за того, что не можешь изменить?

— Нет, — вздохнула я.

— Нет? — насмешливо переспросил он.

— Нет, — повторила я твёрже. — Я собираюсь прочитать записи.

— Ну хоть что-то разумное, — довольно улыбнулся Чендлер.

Он лениво потянулся, но я заметила, что наблюдает за мной внимательнее, чем обычно.

— И что теперь? — дракон заинтересованно склонил голову набок.

— Будет понятно после того, как узнаю, что в записях, которые Харальд хотел проверить, — проворчала я, передразнивая Годи, и с трудом поднялась на ноги. — Мне же дадут их прочесть? А то Локи обещал рассказать всё, а по сути о маме я почти ничего не узнала, — пожаловалась компаньону.

— Это его излюбленный ход, — фыркнул дракон. — Ульф несёт записи. Жаль, ты не слышала, как он ругался. Могу пересказать, но половину выражений тебе ещё рано знать.

— Чендлер, передашь им? — я на мгновение прикрыла глаза, борясь со слабостью. — Мне пока не хочется их видеть.

— Они не обрадуются, — хмыкнул дракон.

— Знаю, — я медленно выпрямилась, опираясь на чашу. — Но мне нужно сначала…

Договорить не успела — папа появился словно из ниоткуда. Окинув меня внимательным взглядом целителя, он отметил бледность и дрожащие руки. Ничего не спрашивая, шагнул ко мне и подхватил на руки.

— Вот как, значит, — проворчал он. — Опять себя не бережёшь.

— Я в порядке, — попыталась возразить я, но голос прозвучал слишком слабо.

— Конечно, — хмыкнул папа. — Именно поэтому ты едва на ногах держишься.

— Документы, — начала я.

— После прочтёшь, — отрезал он. — А сейчас отдыхать.

— Я передам этим двоим, что разговор откладывается, — Чендлер понимающе кивнул. — И пригляжу, чтобы не помешали.

Дракон взмыл в небо, а папа, всё так же держа меня на руках, направился к таверне. Я хотела было запротестовать, но почувствовала, как накатывает целебный сон — похоже, папа решил, что сейчас не время для споров.

— Сначала отдохни. А потом вместе прочтём записи о твоей маме, — последнее, что я услышала сквозь дрёму.