Неустрашимый

Глава четвертая

До прыжка к Страбо оставалось еще семь часов. Гири тщательно построил корабли перед отбытием. Когда флот прибудет к Страбо, он будет в такой же диспозиции, как перед прыжком с Сутры, поэтому Гири хотелось удостовериться в том, что флот будет расположен таким образом, что бесконтрольные вылазки будут исключены. Из-за того, что ему приходилось иметь дело с огромным количеством офицеров, предугадать реакцию каждого на неожиданные ситуации было практически невозможно. Поэтому, он постарался поставить тех, кому доверял вперед. К сожалению, тех, кому он доверял, было не так много, как хотелось. Он взглянул на расстановку флота, пытаясь понять, почему между кораблями сновало так много шаттлов.

Он поднял глаза, когда зазвучал сигнал над люком. Вошла Дижани. Гири улыбнулся в знак приветствия.

— Очень вовремя. Я как раз собирался связаться с вами, чтобы спросить, известно ли вам что-нибудь о передвижении шаттлов.

— Это обмен персоналом, — объяснила Дижани, — как только освобожденных опросили и их специальности и опыт работы были введены в базу данных, все корабли начали поиск необходимого им персонала. Большинство кораблей обмениваются людьми сейчас, чтобы получить те специальности, которые им необходимы, и избавиться от излишков. Процесс полностью скоординирован автоматической базой данных.

Гири почувствовал укол недовольства. Почему его не поставили в известность? Почему не спросили его одобрения? Но потом он понял, что в этом просто не было нужды. Он не заведовал обменом персонала между кораблями, у него физически не было времени, чтобы отслеживать подобный процесс. Корабли могли справиться с этим сами используя базу данных флота. Они заботились о том, чтобы находиться в наилучшей боевой форме, оставляя Гири возможность заниматься более значимыми вещами.

— Я так понимаю, что если бы возникли трудности, мне бы сообщили.

— Конечно, сэр. — Дижани помолчала. — Могу ли я попросить о личной консультации, сэр? — спросила она, явно испытывая несвойственную ей неловкость.

— Личную консультацию? — Что-то, по поводу чего Дижани хотелось бы получить совет? — Конечно, присаживайтесь.

Дижани напряженно опустилась в кресло, прикусив губу.

— Сэр, вы видели лейтенанта Риву, когда он прибыл на борт.

Гири потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить освобожденного пленника.

— Верно. Ваш старый друг.

— Лейтенант Рива… был больше, чем друг, сэр.

— Ах, — не сразу до него дошло значение сказанного, — был?

Дижани глубоко вздохнула.

— Мы то сходились, то расходились, сэр. Однако никогда полностью не разрывали отношений. Теперь… он здесь. И он значительно младше меня по рангу.

— Это может стать проблемой, — согласился Гири, думая о том, что говорилось в уставе флота о личных отношениях. — Но если он всего лишь бывший возлюбленный, я уверен, что вы сможете не переходить грани профессиональных отношений.

— Он не бывший… — слегка покраснела Дижани. — Встреча с ним вызвала бурю чувств. Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы осознать, насколько сильных.

— То есть он может стать нынешним возлюбленным?

— Да, сэр. Между нами определенно есть чувства. Во всяком случае, с моей стороны. Судя по нашим разговорам, я думаю, что Кас… Лейтенант Рива чувствует то же самое. — Дижани беспомощно пожала плечами. — Но пока он на моем корабле, между нами ничего не может быть. Это и так сложно из-за разницы в ранге, а под моим командованием и вовсе невозможно.

Наконец-то Гири осознал глубину проблемы.

— После того как вы только что узнали, что он жив, вы не горите желанием просто переслать его в другое подразделение?

— Нет, сэр.

Это была крайне запутанная ситуация, личная дилемма из той категории, которые заставляли офицеров мечтать о том, чтобы кому-нибудь её сбагрить. Но подобные вещи были неотделимы от работы. И, к сожалению, в этом случае он мог руководствоваться личным опытом.

— Хорошо. Вот мой вам совет. Если лейтенант Рива останется на корабле, вы не сможете иметь с ним личных отношений. Даже если бы мы нашли для него работу, при которой он подчинялся бы мне лично. Он все равно бы чувствовал себя так же некомфортно, как и вы. И если я сужу о вас верно, все, что не вписывается в рамки профессиональных отношений, заранее обречено. — Она молча кивнула. — Я думаю, что ему следует перейти на другой корабль, — посоветовал Гири. — Выберите командира, которому вы доверяете. Вы сможете беспрепятственно общаться, пока мы находимся в нормальном пространстве, и, в то же время, между вами будет достаточная дистанция, чтобы справиться с изменениями, которые произошли с тех пор, как вы виделись в последний раз.

Дижани кивнула и обеспокоенно взглянула на Гири.

— А что если тот корабль погибнет во время битвы? Корабль, на который я его пошлю?

Гири решил выяснить, не было ли в этом чего-то, о чем ему еще не было известно.

— Почему вы и Рива были на разных кораблях при Квантаре?

— Нам… нужно было немного времени порознь, — она стиснула зубы. — Мне нужно было побыть одной. Корабль, на который перевелся Рива, мы потеряли.

Гири вздохнул, думая о вине, которую Таня Дижани несомненно носила в себе со времени тон самой битвы у Квантары.

— Будем надеяться, что это не повторится. Послушайте, Таня, все, что я могу пообещать, это постараться сделать так, чтобы мы потеряли как можно меньше кораблей. Выберите хорошего капитана, такого как Дьюллос, Тулев или Кресида, кого-то, кто будет сражаться с умом, и попросите их взять Риву в качестве личной услуги. Если вам неудобно просить, я могу сделать это сам.

— Спасибо, сэр.

— И я хочу, чтобы вы объяснили лейтенанту Риве, почему конкретно ему необходимо покинуть корабль, — приказал Гири. — Не потому, что вам нужно побыть одной, и поэтому он должен быть на другом корабле. Скажите правду, чтобы, если с ним вдруг что-нибудь случится, вы не переживали оттого, что он так и не узнал о ваших истинных чувствах.

— Да, сэр. — Её взгляд заставил Гири задуматься, не раскрыл ли он невольно деталей своего прошлого. — Я сожалею, сэр.

— Это было давно, — ответил он, глядя в сторону. Почти все в его жизни было давно. — Я надеюсь, что между вами и лейтенантом Ривой все наладится, что бы ни произошло.

После того, как Дижани ушла, он еще долго сидел в кресле, терзаемый воспоминаниями о женщине, которая давно умерла, пытаясь понять, почему ему так хотелось, чтобы Виктория Рион была рядом и он мог бы ей об этом рассказать. Но Виктория Рион верила в то, что Гири поддался наихудшим в этой ситуации искушениям, и не собиралась ни о чем с ним говорить. Это удручало, ведь все его друзья погибли много-много лет назад.

Гири побрел на мостик «Неустрашимого». Дижани повернулась к чему с перекошенным от злости лицом, заставив Гири нахмуриться, несмотря на то, что её гнев явно был направлен не на него. Дозорные выглядели так, словно только что получили моральный эквивалент жестокой порки девятихвосткой.

— Что случилось?

— Капитана Фалько больше нет на борту, — отрапортовала Дижани. — Он улетел на одном из шаттлов без моего ведома.

Гири взглянул на дозорных.

— Мы думали, что он имел полномочия на это, — объяснил один из них, переводя взгляд с Гири на Дижани и обратно.

Гири сел, качая головой. Он должен был предвидеть, что Фалько сможет уговорить младших офицеров на все, что угодно.

— Где он?

— На «Бойце», сэр.

— На «Бойце?» — Гири ожидал услышать, что тот находиться на «Орионе» Ньюмоса или у Фарезы на «Величавом». — Кто там командует? — пробормотал он, несмотря на то, что уже стучал по клавишам в поисках информации.

Капитан Керестес. Его служебное досье было легко доступно, и Гири быстро пробежал его глазами. Ну конечно, Керестесу удалось прожить гораздо дольше, чем многим офицерам. Он воевал под командованием Фалько в той самой битве, которую упоминал Дьюллос. На том же самом корабле, кстати говоря. Обезличенный текст отчетов о битвах давал мало информации о характере Керестеса, но учитывая то, что до сих пор Гири не замечал ни корабля, ни его командира, тот был не самым сильным офицером.

Гири связался с капитаном Дьюллосом.

— Что вы можете рассказать мне о капитане Керестесе? Вы были на одном корабле у Батаны.

Похоже, Дьюллоса вопрос удивил.

— Он сделал что-то заслуживающее внимания?

— Капитан Фалько смог перебраться на «Бойца». Мне интересно, почему он выбрал именно этот корабль.

— Потому что капитан Керестес безынициативный, а недостаток интеллекта он компенсирует слепым подчинением. Он сделает все, что скажет Фалько.

Гири кивнул, стараясь сдержать улыбку.

«Не сдерживайтесь, капитан Дьюллос. Скажите, что вы действительно думаете о нем».

— Значит, сам по себе Керестес проблемой не является?

— О нем можете не беспокоиться, — посоветовал Дьюллос. — С этого момента командующим офицером «Бойца» фактически является капитан Фалько.

— Спасибо. — Гири поспешно сверился с позицией кораблей, как только закончил говорить с Дьюллосом. Он поставил Бойца во фланге, чтобы поддержать более легкие корабли. Теперь было слишком поздно для того, чтобы переместить его куда-нибудь, где у Фалько будет меньше пространства, чтобы навредить. Придется с этим жить и надеяться, что Фалько более склонен к сотрудничеству, чем кажется.

Гири нахмурился, стараясь припомнить, что еще он планировал спросить до того, как новости о Фалько выбили его из колеи.

— Капитан Дижани, что насчет того офицера, о котором мы с вами говорили? Все разрешилось? — После достаточно долгого времени во флоте появляется привычка говорить обо всем, используя официальную терминологию.

— Он был переведен на «Неистовый», сэр, — ответила Дижани обыденным тоном. — Как вы и предложили, я убедилась в том, что он осведомлен о причинах своего перевода.

— Как он отреагировал на перевод?

— Похоже, он был доволен открывающимися возможностями, — ответила Дижани.

— Хорошо. — Все это звучало официально, и Гири на минутку забыл, что они обсуждали личные дела. Он надеялся, что благодаря его совету отношения между Дижани и лейтенантом Ривой сложатся лучше, чем у него много лет назад.

— Уходим, — сказал он, ни к кому не обращаясь. Бросив последний взгляд на устаревшие на несколько часов изображения военных кораблей Синдиката, Гири посмотрел на длинные ряды собственных кораблей и, убедившись и том, что все они готовы, приказал начать прыжок к Страбо.

Продолжительность прыжка к Страбо была небольшой, всего каких-то пять дней. Прыжок к Цидони тоже будет недолгим, но зато прыжок к Сенсиру компенсирует длительность с лихвой.

Пространство прыжка всегда было странной, необычной, бесконечной непроглядной тьмой, лишь изредка озарявшейся короткими вспышками света. Что это были за вспышки, было тайной во времена Гири и оставалось таковой до сих пор, потому что не существовало ни одного известного способа исследовать пространство прыжка. В какой-то мере Гири это даже нравилось, хоть что-то в его прошлом и в этом настоящем было неизменно.

Но это было единственное, что радовало его во время путешествия. Мало того, что единственный человек, с которым ему было относительно комфортно общаться, вице-президент Рион, и близко к нему не подходила, не говоря о том, чтобы послать хотя бы сообщение после их спора. Мало того, что ему, как обычно, приходилось беспокоиться о том, что Синдикат может устроить им у Страбо неприятный сюрприз. Ведь они могли догадаться о его решении. Но если бы он поддался этому страху, то это бы его парализовало, сделало бы принятие любого решения невозможным, ведь Синдикат мог и это просчитать.

На это раз его беспокоило кое-что еще. К четвертому дню он сократил список проблем до двух. Одна из них — недавно появившаяся проблема с капитаном Фалько, другая — давно мешавшая ему жить проблема с капитаном Ньюмосом и другими недовольными офицерами, которых тот представлял. Каждую из этих проблем в отдельности я могу решить. Но обе одновременно… Вдруг Фалько прибегнет к помощи Ньюмоса, используя его как подставное лицо, чтобы создать мне проблемы с командованием? К моменту нашего прибытия к Страбо у них будет целая неделя на то, чтобы все обдумать и найти пути испортить мне существование и подвергнуть флот опасности.

А хуже всего то, что отчет о переговорах между кораблями перед тем, как они покинули Сутру, не содержал записей о том, чтобы Фалько и Ньюмос обменивались сообщениями, но это совершенно ничего не значило. Шаттлы часто курсировали между кораблями, сообщения могли передаваться через людей. Отсутствие записей об общении Фалько с другими офицерами было для Гири сигналом тревоги. Фалько был из породы людей, которым просто необходимо внимание, он использовал свое обаяние, чтобы продвинуться наверх по карьерной лестнице и добиваться того, что, в его понимании, было лучше для Альянса. Он не стал бы воздерживаться от того, чтобы попытаться убедить других офицеров следовать за ним, и это означало, что его послания прошли незамеченными для Гири и тех, кто его поддерживал.

«Может быть, я преувеличиваю? Но Дьюллос и Рион предупреждали меня о Фалько, и их суждению я не имею основания не доверять. Жаль, что мне не поговорить с Дьюллосом, в пространстве прыжка возможны лишь очень короткие сообщения, и жаль, что Рион не хочет говорить со мной».

Гири глядел на блуждающие огни и, все больше раздражаясь, пытался предугадать, что случится у Страбо.

Как звезда Страбо мало чем могла похвастаться. По размеру она едва была способна на самоподдерживающуюся реакцию синтеза, чтобы превратиться в звезду, а не просто в большую планету. Спутники Страбо смотрелись бы уместнее у планеты, чем у звезды, — несколько голых камней двигающихся по близко расположенным орбитам. Гири довелось увидеть немало звездных систем, но он не мог припомнить ни одной такой же безликой, как Страбо. Неудивительно, что небольшая станция, которую когда-то построил здесь Синдикат, была давно заброшена.

— Ничего, — заметила Дижани.

Гири кивнул.

— Вы говорите об опасностях или о системе в целом?

— И о том, и о другом, — улыбнулась Дижани.

— Сенсоры сканируют пространство на предмет аномалии, которые могут обозначать минные поля где-нибудь в системе?

— Да, сэр. Сенсоры запрограммированы на то, чтобы проводить автоматические проверки, однако они работают эффективнее, когда направлены на определенную территорию. Пока что мин не обнаружено.

— Хорошо. Кораблей Синдиката в системе тоже не видно. — Гири сверился с дисплеем. Флот Альянса располагался вокруг «Неустрашимого». Все на месте. Никаких угроз. Никаких признаков проблем с Фалько или Ньюмосом. Как и у Сутры, у Гири было тягостное ощущение, что он чего-то не заметил.

Страбо не производила впечатления и количеством точек прыжка, расположенных в ней. Даже Сутра могла похвастаться четырьмя, у Страбо же было всего три. Относительно той, из которой флот только что вышел, точка прыжка к Цидони была на другом конце системы. Чтобы добраться до нее, флот должен был пройти мимо третьей точки прыжка, которая вела к двум другим системам Синдиката, которые наверняка будут заминированы, так как к ним можно было добраться напрямую с Сутры. Ему не очень-то хотелось проходить так близко к другой точке прыжка, но причин огибать её не было. Даже находясь предельно близко, флот Альянса все равно будет в нескольких световых минутах от нее. Если попытаться обойти её еще дальше, по флоту поползут слухи о его трусости.

Гири проверил данные по маневрам и приказал флоту двигаться к точке прыжка, ведущей к Цидони. Благодаря тому, что Страбо была настолько мала, путь до нее займет всего полтора дня.

Он использовал транзитное время, чтобы собрать командующих офицеров флота для очередной тренировки в симуляторе. Все работало, как часы. Каждый корабль подчинялся приказам Гири, что должно было порадовать его, но почему-то не радовало. Все проблемные офицеры вели себя слишком примерно. Он не услышал ни слова от Фалько, Ньюмоса или любого из тех, кто обычно открыто выражал свое недоверие Гири. Время от времени между кораблями двигались шаттлы, что классифицировалось как рутинный обмен запчастями, материалами и персоналом. Гири был уверен, что они перевозили сообщения от Фалько, но ничего не мог с этим поделать. Он уже спрашивал у охраны, и они не могли гарантировать, что обнаружат хоть какие-то сообщения, даже если разберут шаттл на запчасти. Дьюллос тоже ничего не слышал, но с ним никто и не стал бы говорить, зная, что он на его стороне.

«Я мог бы приказать арестовать Фалько. Но это спровоцирует недовольство на многих кораблях, учитывая то, что у меня просто нет оснований для ареста. Я мог бы приказать ему вернуться на „Неустрашимый“, но он может либо промедлить с этим, либо просто отказаться, и тогда мне придется либо спустить ему это, либо приказать его арестовать.

Я не могу ничего сейчас сделать, если не хочу спровоцировать проблемы».

Гири организовал сеанс связи с Фалько, справедливо полагая, что разговор лицом к лицу лучше, чем бесконечные догадки о том, что происходит у него за спиной.

Ответил капитан Керестес.

— Капитан Гири, я сожалею, но врачи флота настояли на том, чтобы капитан Фалько отдохнул на «Бойце», — нервно промямлил он.

— У капитана Фалько проблемы со здоровьем? — Он хотел расставить все точки над «и» на случай, если их разговор слушает кто-нибудь еще.

— Всего лишь… временно нездоровится… — виновато сказал Керестес.

— Ясно. — Любые попытки связаться с Фалько только сделают его неспособность заставить того говорить еще более явственной. — Пожалуйста, передайте капитану Фалько, что я надеюсь на то, что вскоре он почувствует себя достаточно хорошо, чтобы продолжить работать на благо Альянса и флота.

— Да, сэр. Конечно, сэр. — После того как Керестес прервал связь, Гири без труда мог вообразить вырвавшийся у него вздох облегчения.

Разговор не подтвердил ничего, кроме благоговения Керестеса перед старшими по рангу.

— Мадам вице-президент. — Его беспокойство наконец-то перевесило гордость. Даже через переговорное устройство её холодность и отчужденность нельзя было не заменить. Рион блокировала видео, и Гири оставалось лишь сожалеть о том, что он не мог видеть выражения её лица.

— Чего вы хотите, капитан Гири?

— Мне необходимо знать, не поступали ли по вашим источникам данные о каких-либо проблемах.

После секундного молчания она ответила:

— Проблемах?

— Что-нибудь о капитане Фалько или капитане Ньюмосе.

Она снова помедлила с ответом.

— Незначительные разговоры. Ничего больше.

— Незначительные разговоры? Звучит так, словно этого стало меньше, чем раньше.

— И в самом деле меньше, — сказала Рион. — Больше я ни о чем не слышала.

— Если вам что-нибудь станет известно, я буду крайне благодарен, если вы поделитесь информацией.

— Чего вы боитесь, капитан Гири? Собственных офицеров? — В её голосе отчетливо слышались нотки направленной на него агрессии. — Такова судьба героев.

— Я не… — Гири досчитал про себя до пяти. — Меня беспокоит, что может произойти нечто, способное поставить под угрозу жизни многих солдат этого флота. Я надеюсь, что вам удастся отложить в сторону то, что вы испытываете по поводу меня, и сосредоточиться на том, чтобы никто не сделал…

— Глупости?

— Да.

— В отличие от героизма? — поинтересовалась она голосом, холодным, как жидкий азот.

— Черт побери, мадам вице-президент…

— Я еще раз сверюсь со своими источниками. Только потому, что меня волнуют жизни солдат этого флота. Кого-то же они должны волновать…

Связь оборвалась. Гири с трудом сдержался, чтобы не стукнуть кулаком по стене.

— Капитан Гири, — Дижани, как всегда, сохраняла спокойствие и четкость тона. — Что-то происходит.

Флот был в часе от точки прыжка. Гири не стал терять время, чтобы дойти до мостика, вместо этого он включил дисплей над столом в своей каюте.

То, что Дижани охарактеризовала как «что-то», было вполне очевидно. В строю образовались прорехи, потому что многие корабли покинули свои позиции. Все корабли двигались в одном и том же направлении. Гири их быстро пересчитал: «Боец», «Орион», «Величавый», «Триумф», «Неукротимый», «Поларис» и «Авангард». Четыре линкора и три эсминца. Шесть тяжелых крейсеров, еще четыре легких крейсера и более двадцати истребителей. Почти сорок кораблей.

Гири вывел на экран проекцию курса и увидел, что они движутся к другой точке прыжка. Спаси их предки, они пытаются прорваться на территорию Альянса напрямик, без сомнения надеясь на то, что их боевой дух спасет их от того, с чем им придется столкнуться. Он вышел на связь, стараясь подобрать верные слова.

— Всем подразделениям немедленно вернуться в строй. — «Совершенно бесполезно. Если они уже решили проигнорировать приказ, с какой стати они послушаются сейчас?» — Вы направляетесь на хорошо защищенную территорию Синдиката. Вы не сможете там пройти.

Никакой реакции. Взбунтовавшиеся корабли продолжали свое движение. «Я не смогу их переубедить. Не сейчас. Они доверились Фалько и тому, что они считают своей превосходящей моральной силой. Попытка воззвать к здравому смыслу с ними не сработают. Но мне необходимо убедиться в том, что за ними не последуют остальные. Что же сказать?»

— Ваш долг перед Альянсом требует того, чтобы вы оставались в строю и не бросали своих товарищей. — Это должно было сработать. Ведь они бежали от всего флота. — Немедленно вернитесь на позиции ради своих соратников. Дисциплинарных взысканий не будет.

Этого и не придется делать, ведь после подобного поступка все будут знать, что тем, кто склонен следовать за Фалько и Ньюмосом, нельзя доверять.

Наконец пришел ответ.

— Это капитан Фалько, командующий теми кораблями, выбор которых — борьба за честь и славу Альянса. Я призываю… — На дисплее появился значок окончания связи, и голос Фалько оборвался.

— Говорит капитан Дижани, — она вызвала Гири по внутренней связи. — Я активировала командный отбор. Все сигналы между кораблями флота блокированы. Мы, однако, можем принимать те, что направлены к нам напрямую.

— Спасибо. — Если бы только его флот состоял из таких командиров, как Таня Дижани. Наконец и до Гири дошло, что он не мог позволить Фалько передать другим кораблям призыв к дезертирству. Он снова вышел на связь с флотом, стараясь сохранять твердый и спокойный тон.

— Всем кораблям. Бесчестно бросать своих товарищей, бесчестно не подчиняться приказам. Мы сражаемся ради победы, ради безопасности наших домов, а не ради славы. Всем подразделениям вернуться на свои места в строю. Вы нужны для следующего удара по Синдикату. — Может быть, хоть призыв к битве подействует на некоторых из них.

Но тридцать девять кораблей, составляющих войско Фалько, быстро формировали свой собственный строй, направляясь к другой точке прыжка, которая уже была от них совсем недалеко. Иррациональное желание начать огонь по взбунтовавшимся кораблям поднялось в Гири от злости, вызванной Фалько, но он отбросил его, как только оно появилось. Невозможно. Он не отдаст такого приказа. Да если бы и отдал, кто бы подчинился? Это в духе Синдиката. Но что я могу сделать? Мне их не остановить. Они всего в пятнадцати минутах от точки прыжка.

— Все корабли, покинувшие строй. Пересмотрите свои действия ради Альянса, ради своих товарищей, ради своих команд, наконец. Вы не сможете достичь Альянса через доступные вам точки прыжка, вы не выживете.

Покинувшие строй корабли теперь были в нескольких световых минутах от флота. Было совершенно очевидно, что последний призыв Гири провалился. А для другого времени не было, до прыжка можно было успеть передать им лишь короткое сообщение. Он глубоко вздохнул, глядя на звездный дисплей, пытаясь просчитать все соединяющие системы точки прыжка.

— Всем подразделениям, покинувшим строй. Иллион. Я повторяю: Иллион.

Примерно через двенадцать минут Гири увидел, как растворились в пространстве вошедшие в прыжок корабли.

Ему потребовалось немало времени, чтобы перестроить флот и закрыть прорехи, появившиеся после того, как взбунтовавшиеся корабли покинули флот. Он не сказал ни слова до тех нор, пока они не достигли точки прыжка к Цидони.

— Всем кораблям подготовиться к прыжку.

Именно этого он и боялся с тех самых пор, как взял в руки командование флотом. Для него было совершенно очевидно, что разделение сил, пока они находились в глубине вражеской территории, было безумством, но многие командиры не разделяли его мнения, игнорируя рациональный подход. Теперь появился прецедент. Почти сорок кораблей ушли в неизвестность ведомые командирами, к которым он испытывая недоверие, которые внушали ему опасения и к которым, например, к Ньюмосу, он испытывал легкое презрение. Если бы только эти командиры могли получить по заслугам, не втягивая в это свои корабли.

Но шанс все-таки есть. Если они начнут думать, если до них дойдет, что смерть в бою мало поможет в деле защиты их домов, если они воспользуются тем, чему я их научил, пока они были с этим флотом. Если они прислушаются к тому, что я сказал им перед прыжком. Если Синдикат не добудет у них эту информацию и не устроит нам ловушку. Хотелось бы знать…

Когда тишину в его каюте, в которой стало еще более одиноко после того, как прекратились визиты вице-президента Рион, стало больше невозможно выносить, Гири заставил себя пройтись по отсекам «Неустрашимого». С выражением уверенности на лице говорил он подавленным бегством товарищей офицерам, что, как только они достигнут Сенсира, Синдикат получит урок, которого заслуживает. Он хотел, чтобы они думали об этом, а не переживали по поводу случившегося у Страбо. Он использовал ограниченные возможности связи в пространстве прыжка, чтобы разослать похожие сообщения на остальные корабли флота, надеясь успокоить и их.

В оставшееся время Гири разрабатывал новые симуляторы. Он надеялся, что ему удастся использовать их, чтобы восстановить тактику боя, использовавшуюся век назад, тактику, потерянную за последние десятилетия, так как опустошающие потери унесли эту память вместе с профессионально обученными офицерами, которых довелось знать Гири. Он не знал, как долго ему еще придется ждать, пока урок будет усвоен.

Гири добрел до капитанского мостика «Неустрашимого» как раз к моменту выхода из прыжка.

Капитан Дижани взглянула на него и кивнула в знак приветствия с беспокойством, которое нельзя было не заметить. Гири кивнул в ответ и тяжело опустился в кресло командира. Он не догадывался о том, насколько плохо выглядел после предательства Фалько. Во всяком случае, достаточно плохо, чтобы это заметила Дижани. Хоть бы команда не заметила. А может, он выглядел неважно только сейчас, после бессонной ночи проведенной в догадках о том, что может ожидать их в звездной системе Цидони, полной опасений о том, что там кто-то тоже решит покинуть флот.

Чтобы скрыть внезапное беспокойство, Гири включил дисплей и принялся внимательно его изучать. Он старался выстроить план действий у Сенсира, хотя у него нет никакой информации о том, что там происходит. Вчера у него внезапно появилась идея, навеянная тем, что случилось у Страбо. Некоторое время он раздумывал, сверяясь с именами и персональной информацией некоторых офицеров.

— Подготовиться к выходу из прыжка, — объявила Дижани.

Гири поспешно включил системный дисплей и выжидательно уставился на него. Сейчас там отражалась историческая информация, взятая из старых карт звездных систем Синдиката, которые они нашли на Сутре-пять. Как только они выйдут в нормальное пространство Цидони, сенсоры «Неустрашимого» и других кораблей флота начнут вносить обновления в соответствии с тем, что будет видно из точки прибытия.

Гири почувствовал, как его внутренности слегка скрутило, а потом глухая темнота прыжкового пространства уступила место сияющему, усыпанному звездами космосу. На дисплее появились обновления по системе. Ни кораблей, ни мин — ничего. Дижани победно улыбнулась.

А Гири все еще смотрел на дисплей, на котором расширяющаяся протосфера солнца Цидони тянулась к единственной некогда населенной планете, появившейся в этой системе. Зрелище отдавало болезненным очарованием железнодорожной катастрофы, хотя в данном случае длящийся веками процесс разворачивался куда медленнее, чем все аварии созданного человечеством транспорта, и разрушал целую планету.

Большая часть атмосферы этой планеты уже улетучилась. Пустые глазницы давно высохших океанов, чья вода испарилась под действием жара и непрерывной бомбардировки частицами распухшего солнца, когда-то сделавшего возможной жизнь на этой планете, немигающе глядели в космос. Теперь солнце медленно пожирало планету, и на ней уже не было ни малейшего следа жизни.

— Возможно, в коре планеты все еще есть экстремальные формы жизни, — произнес один из дозорных, — они продержатся еще немного.

— Сколько времени до того, как протосфера поглотит планету? — поинтересовался Гири.

— Трудно сказать, сэр. Расширение звезд такого типа происходит толчками. Примерно от пятидесяти до двухсот лет, в зависимости от того, что происходит внутри звезды.

— Спасибо. — Гири взглянул на увеличенное изображение планеты. Сенсоры «Неустрашимого» сфокусировались на нескольких районах, где сохранились руины, однако в экстремальных природных условиях они выглядели так, словно им было не меньше тысячи лет. Одна группа руин находилась на берегу высохшего моря, оставшиеся стены были почти скрыты песчаными дюнами, нанесенными ветром до того, как исчезла атмосфера. Песок отсвечивал красным в лучах горящей звезды. Гири поймал себя на том, что ему было интересно, как город выглядел, когда у его стен плескалась вода. Информация, полученная с карт Синдиката, была у него на кончиках пальцев, и Гири не преминул её проверить. Порт Хуноза. Он был полностью заброшен еще до того, как Синдикат начал составлять карту. Сколько жизней было посвящено строительству этого города, поддержанию его в должном состоянии, и все, что осталось, — лишь покореженные руины, которые лет через сто будут полностью уничтожены расширяющейся звездой. После таких заброшенных звездных систем, как Страбо и Цидони, будет неимоверным облегчением увидеть цветущий Сенсир, даже если все ее многочисленное население — враги.

— Нам нужно выбрать курс, который будет огибать эту распухшую протосферу как можно дальше, — заметила капитан Дижани.

Гири кивнул.

— Да. Вам чем-то не правится курс, выбранный автоматической системой маневрирования? У нас уйдет четыре дня на то, чтобы добраться до точки прыжка к Сенсиру, но я не вижу альтернативы.

— Ее и нет, — согласилась Дижани. — Это наилучший курс.

«Четыре дня. Четыре дня на то, чтобы наименее стойкие из его офицеров обдумали то, что произошло у Страбо. Четыре дня на то, чтобы направиться к другой точке прыжка. Мне необходимо их чем-то занять. Нужно, чтобы они сконцентрировались на Сенсире. Так нагрузить их симуляторами и планами маневров, чтобы у них просто не осталось времени думать о чем-то, кроме Сенсира. Я доведу их до изнеможения, но я не вижу другого выхода».

Он начал подготовку к ограниченной конференции флота при участии всего тридцати командиров кораблей. Кто будет во главе? Этого он не решил раньше, но сейчас, глядя на список кандидатов он обратил внимание на одно имя. И все равно еще оставались вопросы, ответы на которые нельзя было найти в базе данных «Неустрашимого». Или просто Гири не так спрашивал, и искусственный разум не понимал его. Ему приходилось сталкиваться с этим уже много раз.

— Сколько времени нужно этой интеллектуальной системе, чтобы наконец меня понять? — проворчал он.

Дижани взглянула на одного из своих дозорных. Женщина прочистила горло.

— Сэр, интеллектуальная система отвечает на образ мыслей, манеру письма и разговора, которая выработалась на основе общения с множеством имеющих с ней дело людей, — неуверенно сказала она.

— И я думаю не так, как они?

— Да, сэр. Ваши невысказанные пожелания, образ мыслей и манера речи… не такие, как…

— У современных людей? — закончил за нее Гири, на сей раз не сумев удержаться от нотки черного юмора в голосе. «А ведь она была права. За век появилось много едва заметных, а в некоторых случаях и очень разительных изменений в том, как люди думали и выражали свои мысли. Мне остается только посмеяться над этим, иначе это просто выбьет меня из колен. А у меня и так достаточно выбивающих из колеи проблем».

Дозорная нервно улыбнулась.

— Да, сэр. Боюсь, что так, сэр. Система учитывает ваши реакции, но остальные люди, с которыми она имеет дело, реагируют по-другому, поэтому она к вам не подстраивается.

— Почему вы не можете установить отдельную программу, которую система сможет использовать при общении с капитаном Гири? — поинтересовалась Дижани. — Тогда она смогла бы работать с ним, оставаясь настроенной на остальных офицеров и членов команды.

— Это запрещено положением об использовании интеллектуальных систем, капитан. Интеллектуальные системы корабля не должны становиться персональными системами. Это запрещено. Это может создать в искусственном разуме конфликт интересов.

Гири покачал головой, пытаясь понять, почему даже это так сложно.

— Может ли капитан корабля нарушить правила в случае опасности?

Дозорная нервно сглотнула.

— Сэр, мне нужно будет свериться с тем, что именно расценивается уставом как опасность.

— Лейтенант! — отчеканила Дижани. — Мы находимся в центре вражеской территории и пытаемся вернуться домой в целости. Это расценивается мной как опасность мной.

— И мной, — согласился Гири. — Займитесь этим, лейтенант. Это значительно облегчит мне существование.

Дозорная с облегчением улыбнулась, получив четкие инструкции по решению проблемы.

— Да, сэр. Конечно, сэр. Приступаем немедленно.

— Спасибо, — Гири взглянул на Дижани, — это поможет в планировании.

Дижани улыбнулась, как всегда уверенная в Гири.

— У вас есть план для Сенсира?

— Есть. Вряд ли Сенсир будет слабо охраняться. Я думаю, что мы столкнемся с достаточно сильным противником.

— Вы хотите пробиться к воротам гиперсети?

— Да, — Гири опустил взгляд и нахмурился. — Я пытался найти кое-какую информацию по этому поводу. Мне кажется, что Синдикат постарается их разрушить. Только вот трудно ли разрушить ворота гиперсети?

Дижани удивленно взглянула на него.

— Понятия не имею. Об этом иногда поговаривают, но, насколько я знаю, никто никогда этого не делал.

Гири пожал плечами.

— Надеюсь, этого не случится. Если мы сможем увести войска Синдиката с их позиций и пройти к воротам, то мы сможем помешать им разрушить их. После этого мы сможем разбить их войска, взять топливо и необходимые нам материалы и взорвать все объекты военной промышленности Синдиката.

Глаза Дижани загорелись.

— Для Синдиката это будет серьезным ударом. Мы нападем там, где они совершенно не ожидали угрозы.

— Верно. Если только они не устроили засаду, способную уничтожить наш флот, и не поджидают нас с распростертыми объятиями. И если наш флот не рассыплется еще до того, как мы туда попадем. — Гири встал. — Я должен встретиться с некоторыми командирами.

В кресле рядом с Гири появилась командор Кресида. Остальные двадцать девять офицеров расположились вокруг стола, не скрывая любопытства по поводу причины встречи.

— Вас выбрали, потому что ваши записи характеризуют вас как смелых и устойчивых в бою командиров, — объяснил Гири. — Мы прибудем к Сенсиру, не имея информации о том, что нас там ожидает и какое, количество войск Синдиката там находится. Маловероятно, что там будет что-то, с чем мы не сможем справиться, — уверенно заявил, он не переставая на это надеяться, — но там может быть достаточно проблем для того, чтобы понести потери. Вот чего я хочу от вас. Командор Кресида, на «Неистовом» будет командовать специальным подразделением, состоящим из ваших кораблей. Особое подразделение «Неистовый» не будет отделено от флота на момент нашего прибытия к Сенсиру. Вам нужно будет симулировать самовольный выход из строя: сначала «Неистовый», за ним остальные. Действуйте так, словно собираетесь пойти в запрещенную атаку на самое сильное подразделение Синдиката, которое мы заметим.

Командор Кресида и остальные не могли скрыть недоумения.

— Вы хотите, чтобы мы вышли из строя? — уточнила Кресида. — Чтобы это выглядело так, словно мы настолько агрессивны, что перестали обращать внимание на приказы?

— Да. — Гири указал на карту системы Сенсир. — Лобовая атака. Вас, конечно, недостаточно, чтобы справиться со всеми кораблями, которые будут охранять систему или просто будут там находиться для ремонта. Это точно. Я хочу, чтобы вы выглядели как небольшое подразделение, которое поспешно отделилось от флота и может быть легко уничтожено. Мне нужно, чтобы вы быстро направились в сторону врага, но не слишком близко, потом вам нужно развернуться и полететь подальше от Синдиката и в сторону от флота. — Гири пальцем чертил на карте воображаемые курсы.

— Словно мы убегаем от врага? — испуганно спросила Кресида.

— Совершенно верно.

Ни одни из командиров не выглядел довольным.

— На то есть причины. Смысл в том…

— Сэр, — перебила его Кресида, выражение её лица было сосредоточенным. — Противник в это просто не поверит.

На мгновение Гири показалось, что Кресида ведет себя так же неадекватно, как Ньюмос. Но то, что она сказала, мгновенно изменило его мнение, потому что это имело значение.

— Почему?

— Мы никогда не уходим от схватки. — Трудно было не заметить гордость в голосе Кресиды. — Невзирая на расстановку сил. — Остальные командиры согласно кивнули. — Синдикату это известно. Они не поверят в бегство.

Это было плохо. У Гири не было причин не доверять суждению Кресиды, да и все остальные специально выбранные командиры были с ней полностью согласны. Это также полностью подходило под ту «моральное-превосходство-превыше-всего-чепуху», которую нес Фалько. Как он мог пренебречь советов командиров, которым он действительно доверял?

— Тогда посоветуйте что-нибудь. Любой из вас, Что мы можем сделать, чтобы отвлечь Синдикат и заставить его пойти за особым подразделением «Неистовый» вместо того, чтобы следить за тем, что делает остальной флот?

Капитан «Непреклонного» Нельсон пожал плечами.

— Капитан Гири, если вам нужно, чтобы враги пустились в погоню за нами, то стоит открыть по ним огонь. Наброситься на них со всей огневой мощью, которая у нас есть, затем двинуться дальше.

Кресида кивнула.

— Да. Разозлить их. Еще лучше, если там будет какой-нибудь объект, который мы сможем использовать как дальнейшую мишень. Что-то, до чего они не могут позволить нам добраться. Мы ударим по ним, а затем сменим курс к ценному объекту.

— Сенсир должен быть полон ценных объектов, — вставил кто-то. — Мы без труда найдем что-нибудь по пути.

Гири обдумывал план, глядя на проекцию системы Сенсир.

— Но если вы продвинетесь слишком далеко на защищенную территорию? Я не хочу, чтобы ваша атака оказалась действительно самоубийственной. Я хочу, чтобы вы имели возможность отступить, а не быть разорванными на куски.

Нельсон тоже глядел на дисплей.

— Думаю, что у нас получится. Возьмем курс на что-нибудь ценное, спровоцируем Синдикат на погоню и, как только они разгонятся, изменим курс, заставив их покинуть своп позиции. Но от чего именно мы пытаемся их отвлечь?

— Я хочу, чтобы наш флот оказался у ворот гиперсети до того, как враги поймут, что им необходимо туда попасть. Если мы сможем окружить ворота и заблокировать выход, у нас будет достаточно времени на то, чтобы разрушить объекты Синдиката в системе и использовать ворота гиперсети, чтобы попасть на территорию Альянса.

— Если они разрушат ворота… — нехотя начала Кресида.

— То нам не придется беспокоиться о возможном подкреплении со стороны Синдиката, — закончил Гири.

— Но выброс энергии может быть опасен.

Кажется, он нашел эксперта по гиперсети, в котором так нуждался.

— Можно поподробнее?

Кресида указала на изображение ворот гиперсети на проекции Сенсира.

— Ворота — это что-то вроде матрицы, сдерживающей энергию. Ключ гиперсети связывает частицы внутри ворот с матрицей частиц в других воротах, создавая тоннель, который могут использовать корабли. Матрица держится вот на этих устройствах. — Она указала на расположенные вокруг ворот объекты. — Как видите, их сотни. Это так называемые ограничители, хотя они ничего не ограничивают, они просто придают матрице желаемую форму. Чтобы разрушить ворота, необходимо уничтожить ограничители. Как только это случится, матрица рассыплется, и сдерживаемая в ней энергия вырвется на свободу. — Некоторые из присутствующих командиров согласно закивали.

— Прекрасное объяснение, командор, — ответил Гири. Он, конечно, понимал, что теория, лежащая в основе ворот гиперсети, была куда сложнее того, что только что описала Кресида. Хотелось бы ему, чтобы все тс, от кого ему требовались технические характеристики, могли предлагать информацию в такой же простой и понятной форме. — Как много энергии и какой именно?

Кресида расстроено сморщилась.

— Это теоретический вопрос. На практике это никогда не проверялось. Кое-кто утверждает, что разрушение матрицы ворот гиперсети спровоцирует выброс энергии, по силе равный взрыву сверхновой звезды.

— Сверхновой? — переспросил Гири, не веря своим ушам. — Сверхновая за один взрыв выбрасывает столько энергии, сколько обычная звезда вырабатывает за миллиарды лет своего существования. Взрыв такой силы поджарит не только все внутри той звездной системы, в которой он произойдет, но и ощутимо повредит системы вокруг.

— Да, — согласилась Кресида, — это, очевидно, не самый лучший исход.

— Похоже на то, — согласился с ней Гири.

— Но кое-кто говорит, что матричная энергия соберется в одну точку, словно бесконечное оригами, становясь все меньше и концентрированней до тех пор, пока не перейдет в другую ипостась существования и не исчезнет из этой Вселенной. То есть выброс энергии в эту Вселенную будет равен нулю.

Гири посмотрел по сторонам и заметил, что разбирающиеся в предмете командиры вновь согласно закивали головами.

— В общем, варианты в случае разрушения ворот гиперсети варьируются от взрыва целой звездной системы и прилегающих систем до… ничего. Но какой из вариантов выброса энергии считают наиболее вероятным?

Кресида взглянула на товарищей, словно ища поддержки.

— Многие ученые считают, что выброс будет меньше, чем взрыв сверхновой, но больше, чем ничего. Точную величину никто предсказать не может.

— Вы шутите?

— Нет, сэр.

— Это лучшее, что может предложить наука? И эти ворота строили, заведомо зная, что они могут разнести ко всем чертям часть галактики?

— Да, сэр.

— Они значительно ускорили передвижение, — заметил командир Нельсон.

Гири глядел на проекцию ворот гиперсети в системе Сенсир, размышляя о том, сколько бедствий случилось из-за постоянного желания человечества двигаться быстрее.

Интересно, а не связан ли нечеловеческий разум с этой ужасно разрушительной войной, которая не прекращается вот уже сто лет. Хотя я уже должен понимать, что людям для совершения глупости вмешательство нечеловеческого разума вовсе не требуется.

Хотя минуточку.

— Почему нам так мало известно об этом? Мы разработали и построили гиперсеть. Почему же мы до сих нор не имеем информации о её важнейших характеристиках?

Командор Кресида снова переглянулась с товарищами.

— У меня нет точного ответа на этот вопрос, капитан Гири. Технический прорыв, позволивший нам построить гиперсеть, случился до того, как мы проработали объясняющие её теории. Над ними все еще работают. Такое случается уже не в первый раз. Люди часто начинают делать что-то до того, как приходит понимание того, как это работает.

— И мы, и Синдикат? У нас одновременно случился этот технический прорыв?

Она пожала плечами.

— Синдикат украл у нас информацию. Во всяком случае, мы так считаем. У нас нет доказательств, чтобы знать наверняка.

«Или мы украли информацию у них».

— Смысл заключается в том, что Синдикат не осмелится разрушить ворота?

— Нет, сэр. Этого мы не знаем. Они могут счесть риск приемлемым.

Гири постарался не выказывать обуревавших его чувств. «Мы не знаем. А что, если догадки верны и мы спровоцируем Синдикат сделать то, что поджарит не только этот флот, но и Сенсир и близлежащие системы? Ведь даже само наше появление в системе может спровоцировать командиров Синдиката на то, чтобы взорвать ворота, как только они нас заметят. Но я не могу не лететь к Сенсиру. Флоту нужно горючее и материалы.

Выбора просто нет. Остается только надеяться на лучшее, на то, что выброс энергии будет минимальным и не будет представлять угрозы ни звездам, ни кораблям.

Черт побери. Я ведь знаю, что они сделают».

— Мы можем предполагать, что Синдикат дождется, пока мы приблизимся к воротам, а потом разрушит их, — объявил Гири. Командиры кораблей смотрели на него, не отрывая глаз. — Они понадеются на то, что выброса энергии будет достаточно, чтобы поджарить нас, но недостаточно, чтобы повредить Сенсиру и прилегающим системам.

Кресида кивнула.

— И если это разрушит Сенсир, они воспримут это всего лишь как сопутствующий ущерб.

— Но что же нам тогда делать? — спросил Нельсон. — Мы не можем просто проигнорировать ворота.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Гири. «Я надеюсь на это». — Если план диверсии сработает, то войска Синдиката будут просто слишком далеко от ворот, чтобы взорвать их. Так, похоже, что мы пришли к согласию по поводу наилучшего образа действий для особого подразделения «Неистовый». Выйти из строя, наброситься на неприятельские корабли, обстрелять их, сделать вид, что направляетесь к какому-нибудь важному объекту, и отклонитесь от курса, как только они бросятся в погоню. — Он помолчал. — Дальнейшие приказы поступят позже, в зависимости от ситуации. Самое важное: я не хочу, чтобы вы оказались в самом центре защищенной территории совершенно одни. Возвращайтесь обратно, чтобы я смог поставить вас в строй вместе со всем флотом. — Все закивали. — Я удостоверюсь в том, чтобы каждый из вас получил приказы. Командор Кресида, задержитесь, пожалуйста.

После того как исчезли виртуальные проекции остальных, Гири с серьезным лицом повернулся к командору Кресиде.

— После атаки на Синдикат вы окажетесь далеко от флота. Возможно, где-то на расстоянии светового часа. Это значит, что если вы попадете в беду, я этого не увижу в течение часа. Я верю в то, что вы будете сражаться с умом, командор. Займите Синдикат, отвлеките его внимание на себя, но не позволяйте себя подстрелить. Вы можете отступить, когда это действительно необходимо?

Кресида некоторое время раздумывала над ответом, потом кивнула.

— Да, сэр.

— Вы нужны мне живые в бою, а не гордые в могиле.

Она улыбнулась.

— Сэр, вы продемонстрировали, что мы можем быть гордыми, живыми и готовыми к бою. Я до сих пор не могу понять, как вам удалось разбить Синдикат на Калибане.

Гири улыбнулся в ответ.

— Хорошо поработайте на Сенсире, и я дам вам несколько персональных уроков.

— Договорились, сэр. — Они оба встали, и Кресида отсалютовала. Похоже, она тренировалась. Гири не сказал ей о том, что на флоте отдавали честь более небрежно, и от этого она напоминала пехотинца. Возможно, её научила этому полковник Карабали. Гири знал, что пехота получала немалое удовольствие от его попыток вернуть обычай отдавать честь во флот.

После того как Кресида ушла, он снова уселся в кресло, глядя на проекцию ворот гиперсети на дисплее. До этого момента ему и в голову не приходило, что ворота могут быть потенциально опасны. Очень опасны.

Потенциально они являются самым опасным оружием, созданным человечеством.

И у него не было выбора. Он приведет свой флот к воротам гиперсети у Сенсира.