Неустрашимый

Глава первая

На фоне космической черноты материализовались эскадры миноносцев и легких крейсеров, вслед за ними появились тяжелые крейсеры, потом дивизии военных крейсеров и линкоров — огромных платформ для самого смертоносного оружия, которое только могло создать человечество. Вдалеке ярким пятнышком света горела звезда, которой люди дали имя Сутра. Так далеко, что обитатели окружающих её миров еще пять часов не увидят вспышки света, ознаменовавшей появление флота Альянса.

Вышедший здесь из гиперпрыжка и теперь плавно спускавшийся к Сутре флот казался невообразимо мощным. Трудно было поверить в то, что обладающих подобной силой можно чем-нибудь испугать. Однако флот Альянса боролся за свою жизнь, и Сутра, находящаяся в центре враждебных территорий Синдиката, была необходимой промежуточной остановкой на пути к полной безопасности.

— В десяти световых минутах обнаружены военные корабли Синдиката, они разворачиваются на десять градусов вниз по правому борту.

Капитан Джон «Блэк Джек» Гири сидел в капитанском кресле на мостике военного крейсера Альянса «Неустрашимого», чувствуя, как чрезмерно напряженные мышцы медленно расслабляются, по мере того как становится ясно, что он снова был прав. Или же ошиблись командующие флотом Синдиката, что тоже хорошо. На выходе из прыжка корабли Альянса не попали в минное поле, и обнаруженные сейчас суда не представляли реальной угрозы.

Нет, главная угроза флоту все еще оставалась внутри него самого.

Гири продолжал смотреть на спроецированный перед ним трехмерный дисплей, гадая, не рассыплются ли стройные ряды кораблей Альянса ради хаотичной погони за кораблями Синдиката, если дисциплина будет вытеснена жаждой крови.

— Капитан Дижани, — обратился он к командиру «Неустрашимого». — Пожалуйста, передайте кораблям Синдиката требование сдаться немедленно.

— Слушаюсь. — Таня Дижани научилась скрывать свое отношение к старомодным и (по понятиям нынешнего времени) мягкосердечным принципам Гири. Подумать только: дать возможность сдаться врагу, который может быть легко уничтожен.

К Гири медленно приходило понимание того, почему она и другие солдаты флота так думали. Миры Синдиката никогда не отличались человечностью или принципами личной свободы, которые были так дороги Альянсу. Ничем не спровоцированные неожиданные атаки Синдиката, с которых началась война, оставили горький привкус, который все еще не был забыт, и уже больше века Синдикат явно являлся самой беспринципной расой, жаждущей победы любой ценой.

Гири был в шоке, когда узнал, что Альянс стал действовать методами Синдиката: жестокость за жестокость. И, несмотря на то, что он понимал, почему так получилось, смириться с этим было выше его сил. Он упорно придерживался старых правил, правил, которые ставили своей целью контролировать неистовство войны, дабы защищающиеся не уподоблялись нападавшим.

Гири в десятый раз сверился с картой системы, хотя уже успел выучить её наизусть. Точка, в которой его флот вышел из прыжка, была ровно в пяти световых часах от звезды. Две планеты системы были обитаемы, но ближайшая из них находилась всего в девяти световых минутах от звезды. Они не увидят прибытие флота Альянса еще четыре с половиной часа. Другая населенная планета находилась чуть дальше от флота, всего в семи с половиной световых минутах от звезды. При пересечении звездной системы Сутры на пути к следующей точке прыжка, находящейся на противоположной стороне, откуда он сможет переместиться к другой звезде, флоту Альянса незачем приближаться ни к одной из них.

На дисплее расширяющаяся сфера ограничивала пространство, в пределах которого отображались события в реальном времени. Сейчас капитан видел ближайшую населенную планету такой, какой она была четыре с половиной часа назад. Это был вполне приличный промежуток, однако он все же оставлял достаточно времени для того, чтобы непредвиденные события удивляли своим появлением на экране, когда свет наконец-то проделывал свой путь. Сама Сутра могла взорваться четыре часа назад, а они не узнали бы об этом еще в течение часа.

— Обнаружено красное смещение на кораблях Синдиката, — сказал дозорный, с трудом скрывая разочарование.

— Они бегут, — без надобности добавила Дижани.

Гири кивнул, потом нахмурился. Встреченные ими у Корвуса силы Синдиката вступили в бой, несмотря на численное неравенство, и только один из кораблей сдался, в то время как три других аннигилировали. Командование Синдиката сослалось на устав флота, требующий суицидальных действий. Почему же здесь Синдикат ведет себя по-другому?

— Почему? — спросил он вслух.

Капитан Дижани смерила его удивленным взглядом.

— Они — трусы.

Гири с трудом удержался от резкого ответа. Дижани, как и многие солдаты и офицеры Альянса, так долго слушала пропаганду о Синдикате, что верила ей даже тогда, когда она была лишена смысла.

— Капитан, три корабля Синдиката сражались насмерть у Корвуса. Почему эти отступают?

Дижани тоже нахмурилась.

— Синдикат следует приказам беспрекословно, — сказала она.

Это суждение было вполне справедливым.

— Значит, им было приказано отступить.

— Чтобы доложить о нашем прибытии в систему Сутры, — подытожила Дижани. — Но какой в этом смысл? Если они установили световые блоки у другой точки прыжка и мы видим все таким, каким они видели это несколько часов назад, то какое преимущество они получают, прислав кого-то сюда? Их отчет все равно придет со скоростью света, и, учитывая то, что в обход нас им до ближайшей точки прыжка не добраться, быстро переместиться они тоже не смогут.

Гири наклонился над дисплеем.

— Вполне справедливо. Так почему? — Он еще раз взглянул на свой флот, который все еще держался вместе, и одними губами произнес молитву благодарности живым звездам. Минуточку, внутри Солнечной системы направления всегда определялись относительно мира вне корабля, чтобы другие корабли могли их понимать. Все, что находилось над кораблем в Системе, было верхом, под ним — низом. По направлению к солнцу — справа, или по правому борту, от солнца — слева.

В соответствии со стандартной системой координат военные корабли Синдиката находились под его флотом и сейчас двигались наверх и немного влево. Зачем им отступать в направлении, которое приблизит их к его флоту? Если только они не делали этого специально. Гири прочертил линию перехвата от своих кораблей до кораблей Синдиката, проводя кривую через область, еще не пересеченную Синдикатом.

— Дайте мне хорошую картинку этой территории. Быстро.

Дижани с удивлением посмотрела на Гири, однако передала приказ дальше. Гири все еще ждал ответа, когда три миноносца и один тяжелый крейсер внезапно на полной скорости сорвались с места на перехват кораблей Синдиката. Нет, глупцы! Не колеблясь ни секунды, Гири приказал командующим развернуться.

— Всем подразделениям изменить курс на тридцать градусов вверх. Повторяю, вверх на тридцать градусов. Немедленное исполнение. Вдоль запланированного курса — мины.

Ему понадобилась всего секунда для того, чтобы опознать нарушившие строй корабли.

— «Кинжал», «Меч», «Булава», «Панцирь»! Отставить взятый курс немедленно! Вверх на тридцать градусов. Вы входите в минное поле.

После этого Гири осталось только смотреть на дисплей. Флот Альянса был расположен на промежутке равном одной световой минуте. Дальние корабли не получат его приказ еще две минуты. Те, кто подвергался наибольшей опасности, три миноносца и крейсер «Панцирь», не услышат его раньше чем через минуту. На полной скорости они успеют покрыть большое расстояние.

Дозорный на мостике «Неустрашимого» громко комментировал происходящее.

— Вдоль курса обнаружены неопознанные объекты. С вероятностью в девяносто процентов это скрытые мины. Необходимо сменить курс немедленно.

Взмахом руки Дижани прервала отчет и повернулась к Гири, в её глазах сквозило восхищение. Гири осознал, что другие офицеры тоже смотрели на него с изумлением и даже благоговением, которое за последние несколько месяцев ему порядком поднадоело.

— Как вы догадались, капитан? — спросила Дижани.

— Это было очевидно, — объяснил он, ежась в кресле под оценивающими взглядами находящихся на мостике офицеров. — Миноносцы расположены достаточно далеко от точки прыжка, чтобы не столкнуться с прибывающим врагом, и, в то же время, достаточно близко, для того чтобы служить предупреждением для дружественных кораблей. Курс, который они взяли, был призван провести нас через определенную территорию в момент преследования. — Он не стал добавлять того, что было известно им всем: если бы флот был таким же, каким он достался ему у Корвуса, сейчас бы через минное поле опрометью неслись бы все корабли, а не только эти четыре.

Длинная колонна кораблей Альянса начала прогибаться в середине по мере того, как ближайшие корабли приводили приказ в исполнение. Потом, когда команда достигла концов строя, в движение пришли и дальние корабли. Со стороны это напоминало ската, тело которого прогибалось наверх, в то время как крылья все еще опускались.

Гири с беспокойством смотрел, как три миноносца и крейсер продолжали двигаться по первоначальному курсу, словно преследование было единственным, что имело значение. Капитан сверился со временем. Прошло пять минут. Минута — пока приказ дойдет до кораблей, минута — пока он сможет увидеть предпринятую ими смену курса. Оставалось еще три минуты. Слишком долго для действии в экстренной ситуации.

— «Кинжал», «Меч», «Булава», «Панцирь»! Курс наверх, немедленно. Максимальный поворот. Прямо по курсу обнаружены мины. Подтвердите получение приказа. Исполнить немедленно.

Еще минута.

— Сколько им еще до мин? — спросил Гири, пытаясь говорить спокойным тоном.

— Следуя выбранным курсом, — Дижани быстро стучала по клавишам, подводя расчет, — они войдут в минное поле через тридцать секунд.

В её голосе не чувствовалось волнения. За свою достаточно короткую карьеру она успела привыкнуть к смерти. Гири тоже постепенно привыкал, и сейчас он осознал, что видимое безразличие Дижани к неизбежному продиктовано опытом.

Тридцать секунд. Поздно даже пытаться вновь транслировать приказ. Гири знал, что многие офицеры его флота не имели достаточной квалификации или просто верили в атаку напролом, без сомнений и колебаний. Потребуется еще много времени, прежде чем он сможет научить их ценить мудрость в сражении так же высоко, как и смелость. Но, даже зная об этом. Гири не мог понять, что двигало этими четырьмя капитанами, когда они проигнорировали его приказ и предупреждение о минном поле.

Возможно, желание приблизиться к врагу на расстояние схватки было настолько сильным, что все остальное потеряло значение.

Может быть, они продержатся на минном поле достаточно долго, чтобы еще раз услышать приказ. Стараясь не выдавать своего отчаяния, Гири повторил:

— «Кинжал», «Меч», «Булава», «Панцирь»! С вами говорит командир флота. Вы входите в минное поле. Немедленно измените курс. Максимальный поворот.

Он знал, что они уже вошли в минное поле. Дисплей показывал то, что было полминуты назад. Корабли, которые сейчас выглядели неповрежденными, уже находились среди мин, возможно, уже взорвались. Гири оставалось только смотреть на дисплей и ожидать неизбежного. Команды этих кораблей могло спасти только чудо, и он тихо молился, прося об этом самом чуде.

Чуда не случилось. Ровно через минуту и семь секунд после отчета Дижани три идущих впереди миноносца напоролись на мины, и на дисплее отобразились множественные взрывы. Небольшие, относительно непрочные судна просто разлетелись на куски, которые были проигнорированы умными сенсорами еще не взорвавшихся мин.

Через несколько секунд после этого Гири увидел, как «Панцирь» наконец-то начал разворот. Но было уже слишком поздно, продолжая по инерции двигаться вперед, он влетел в минное поле. Одна мина пробила дыру в середине корабля, потом вторая снесла изрядную часть кормы, потом оптические сенсоры «Неустрашимого» потеряли изображение дальнейшего разрушения за облаком осколков от миноносцев.

Гири облизал губы, внезапно пересохшие при мысли о бессмысленно погибших только что солдатах. Он подавил эмоции, глядя на дисплей и пытаясь сконцентрироваться на стоящих теперь перед ним технических задачах.

— Вторая эскадра миноносцев, осторожно приблизьтесь к границе минного поля. Проверьте, не осталось ли выживших. Не входите в минное поле без моего разрешения.

На то, что кому-то удалось выжить, шансов практически не было. Четыре корабля были разрушены быстро, маловероятно, чтобы кто-нибудь успел добраться до спасательного отсека. Но было необходимо удостовериться, что никто не оставлен на милость трудовых лагерей Синдиката. Минута тянулась неимоверно долго.

— Вторая эскадра команду приняла. Переходим к поиску выживших, — ответил командир эскадрона подавленным голосом.

Гири снова взглянул на флот: все двигались новым курсом, поднимаясь над плоскостью системы Сутры, огибая минное поле, которое теперь было отмечено флажками опасности на дисплее.

— Всем подразделениям, на счет пять курс на двадцать градусов вниз.

Все смотрели на него, возможно ожидая речи о героизме команд погибших кораблей. Поджав губы, Гири поднялся, покачал головой и, не доверяя себе, ушел с мостика. О мертвых плохо не говорят. Ему не хотелось публично называть командиров этих четырех кораблей тщеславными придурками, которые повели свои команды на верную смерть.

Хотя именно ими они и были.

Виктория Рион, вице-президент республики Каллос и член сената Альянса, ждала его у входа в каюту. Гири коротко поприветствовал её кивком головы и вошел, не предлагая ей пройти следом. Она все равно зашла и тихо стояла в стороне, пока он сердито глядел на карту боя, мерцающую на одной из панелей. У нее не было полномочий на командование флотом, но ранг представителя правительства Альянса не позволял Гири просто вышвырнуть её из каюты. К тому же корабли республики Каллос, как и корабли Рифтовой федерации, в случае конфликта будут слушаться приказов Рион. Ему приходилось обходиться вежливо с этой штатской дамой, хотя его единственным желанием сейчас было наорать на кого-нибудь.

В конце концов он посмотрел на нее.

— Чего вы хотите, мадам вице-президент?

— Послушать, как вы выплеснете пожирающую вас сейчас ярость, — спокойно ответила она.

На мгновение его плечи опали, а потом он изо всех сил ударил кулаком по карте, она коротко вспыхнула, затем вновь вернулась в нормальное состояние.

— Почему? Почему нужно быть такими идиотами?!

— Я видела этот флот у Корвуса, капитан Гири. Там тактика Синдиката сработала бы стопроцентно. Но это было до прививших им дисциплину учений, на которых вы настояли.

— И от этого мне должно стать лучше? — горько спросил он.

— Должно.

Гири устало провел рукой по лицу.

— Да, должно. Но даже один корабль… А мы только что потеряли четыре.

Рион смотрела на него в упор.

— По меньшей мере, они преподали хороший урок того, насколько важно следовать приказам.

Он смотрел на нее, пытаясь понять, насколько серьезно было то, что она только что произнесла.

— Я нахожу подобный подход несколько бесчувственным, мадам вице-президент. — Гири передернуло.

— Смотрите на вещи реально, капитан Гири. К сожалению, некоторые люди неспособны чему-нибудь научиться до тех пор, пока ошибки буквально не взрываются у них перед носом, — её голос упал, а глаза невольно закрылись, — как это случилось сейчас.

Значит, ей было не все равно. Гири почувствовал волну облегчения. Единственный штатский во флоте, единственный человек, не находящийся под его командованием, Рион была единственной, кому он мог довериться. Он также начал понимать, что испытывает к ней симпатию, чувство почти забытое после изоляции во времени на век позже его собственного. После изоляции среди людей, чья культура так разительно отличалась от той, к которой он привык.

Рион вновь посмотрела на него.

— Почему, капитан Гири? Я не пытаюсь притворяться экспертом по тактике боя, но капитаны этих четырех кораблей имели возможность убедиться, что ваши методы работают. Они видели внушительные силы Синдиката поверженными благодаря им. Как им только могло прийти в голову, что бросаться в атаку на врага очертя голову могло иметь хоть какой-то смысл?

Гири покачал головой, не глядя на нее.

— Потому что, к сожалению, беда человечества заключается в том, что в военной истории было множество командиров, снова и снова повторяющих одни и те же ошибки, в то время как их войска погибают в несчетном количестве. Я не утверждаю, что знаю, почему это происходит, но горькая правда заключается в том, что командиры, не способные учиться ни на однократных, ни на постоянно повторяющихся ошибках, постоянно бросают своих солдат на верную смерть и время от времени влияют на исход битвы.

— Но ведь не все командиры ведут себя подобным образом.

— Конечно же нет. Однако мне кажется, что они имеют тенденцию концентрироваться в высших командных рядах, где могут причинить наибольший ущерб. — Гири наконец-то поднял глаза на Рион. — Многие командиры подобного рода — хорошие смелые солдаты. Но в течение всей карьеры их учили сражаться определенным образом. На то, чтобы преодолеть эту косность во взглядах и заставить их поверить в то, что изменения не всегда ведут к худшему, уйдет немало времени. Для военных перемены всегда проблематичны, даже если они не что иное, как возвращение к профессиональным боевым тактикам прошлого. Перемена остается переменой.

Рион вздохнула и покачала головой.

— Я видела множество древних традиций, которые очень дороги военным, и я иногда думаю: не привлекает ли это тех, для кого отсутствие изменений имеет большее значение, чем достижения.

Гири пожал плечами.

— Возможно, но эти традиции могут быть неиссякаемым источником силы. Несколько минут назад вы сказали мне, что этот флот был недостаточно сильным, готовым поддаться при достаточном давлении. И если я смогу успешно перековать его в более сильный, то немалую роль в этом сыграют именно традиции, на которые я опираюсь.

По её реакции нельзя было понять, согласна она с ним или нет.

— Я располагаю информацией, которая может в некоторой степени пролить свет на поведение капитанов этих четырех кораблей. С тех пор как мы покинули зону прыжка и сеть коммуникаторов активировалась, мои источники сообщили, что во флоте поползли слухи. Слухи о том, что вы потеряли свой боевой дух и скорее позволите кораблям Синдиката ускользнуть, чем ввяжетесь в бой.

Гири оставалось только расхохотаться, настолько нелепо это звучало.

— Как мог хоть кто-нибудь поверить в подобное после Калибана? Мы разнесли флотилию Синдиката в клочья. Ни один не ушел.

— Люди верят в то, во что они хотят верить, — заметила Рион.

— Как, например, верить в то, что Блэк Джек Гири — мифический герой? — раздраженно спросил он. — Они одновременно хотят и преклоняться передо мной, воином из прошлого, который спасет этот флот и Альянс, выиграй вековую войну, и опорочить меня, распространяя сплетни о моей трусости и некомпетентности. — Гири наконец-то уселся, жестом указав Рион на кресло стоявшее перед ним. — Так что еще рассказывают вам ваши шпионы, мадам вице-президент?

— Шпионы? — удивленно повторила она, устраиваясь в кресле. — Какой негативный термин.

— Если шпионы работают на врага. — Гири глядел на нее, подпирая кулаком подбородок. — Вы мне враг?

— Вы знаете, что я не испытываю к вам доверия, — ответила Рион. — Сначала я боялась, что преклонение перед вами могло сделать из вас такую же угрозу для Альянса, да и для флота, как и Синдикат. Сейчас к этому прибавилось осознание того, что вы очень одаренный человек. Это очень опасная комбинация.

— Но до тех пор, пока я делаю то, что выгодно Альянсу, мы с вами на одной стороне, так ведь? — несколько саркастически поинтересовался Гири. — Меня больше волнует, что недавняя засада может сказать нам о нашем враге, мадам вице-президент.

Рион неодобрительно посмотрела на него.

— Вы ожидаете узнать что-то помимо того, что вам уже известно?

— Она говорит нам о том, что Синдикат мыслит. Говорит, что они находчивы, ведь они обманом заставили наш флот последовать за ними в родную систему Синдиката, чтобы там мы попали в решающую исход войны западню.

— Что неминуемо случилось бы, если бы не неожиданное присутствие героя Альянса, прибывшего из прошлого века, капитана Блэк Джека Гири, — с издевкой сказала Рион, — на грани смерти явился он, как древний король, дабы спасти свой народ в час величайшей нужды.

Его лицо исказилось гримасой.

— Вам смешно, потому что вы не должны жить среди людей, верящих в то, что вы и есть этот король.

— Я это и имела в виду, и мне не смешно.

Хотел бы Гири понимать её лучше. Попав сюда, он все время находился во флоте и был неприятно поражен культурными изменениями, произошедшими в армии за век беспощадной войны. Единственным невоенным человеком была Виктория Рион, но она не слишком-то откровенничала. Он не мог сказать, что изменилось в гражданском обществе и каким образом, а ведь ему действительно хотелось бы знать.

«Но Рион вряд ли поможет мне лучше понять общественную культуру Альянса, если будет думать, что я использую эти сведения для того, чтобы навредить правительству. Возможно, когда-нибудь она будет доверять мне достаточно, чтобы не беспокоиться о подобных вещах». — Гири откинулся назад, нажимая на кнопки панели управления, находящейся между ними. Перед ними, рядом с большим дисплеем, показывающим планеты вокруг Сутры, появилось изображение самой звезды.

— Мы пройдем остаток системы очень осторожно. Я предполагаю, что Синдикат расставил похожие ловушки около других точек прыжка, но мы можем обнаружить их теперь, когда знаем, что ищем.

Рион ткнула пальцем в значки на дисплее.

— Две военные базы Синдиката. Является ли какая-нибудь из них прямой угрозой?

— Основываясь на том, что мы видим, — нет. Все говорит о том, что они заброшены. Чего еще можно ожидать от системы, не входящей в гиперсеть Синдиката? — Его взгляд задержался на изображении баз, пока он раздумывал о том, как сильно все здесь отличалось от того времени, которое он считал своим, и все благодаря гиперсети. Гораздо более быстрая, чем система передвижения со скоростью большей, чем скорость света, и с неограниченным радиусом действия ворот, она совершила революцию в межзвездных путешествиях и оставила бесчисленные звездные системы вянуть, как надломленные цветы, так как они не были достаточно интересными, чтобы окупить создание в них ворот. Гири нажал на кнопку «обновить», и на дисплее высветилась последняя информация по системе Сутры. Изменилось только положение миноносцев Синдиката, завлекших его корабли на минное поле. Корабли Синдиката все еще отступали, направляясь прочь от флота Гири на скорости, граничащей со второй световой. Они набирали скорость так быстро, что их инерционные компенсаторы, наверное, трещали, а члены команд были вдавлены в кресла.

Преследовать их было бесполезно, так как они могли просто продолжать двигаться прочь, в то время как флоту Альянса рано или поздно придется продолжить свой путь к точке прыжка. Несмотря на это, Гири все равно чувствовал, как при взгляде на корабли Синдиката его обуревала ярость, однако в данном случае о мести не могло быть и речи.

А ведь ловушка Синдиката беспокоила его по многим причинам. Рион, казалось, не улавливала скрытого смысла в их действиях. Судьба флота зависела от способности Гири принимать правильные решения, а командования Синдиката — неправильные. Если бы Синдикат потерял свою чрезмерную уверенность и начал осторожно планировать свои действия, то, как бы Гири ни старался, ему не удалось бы удержать Альянс даже на шаг впереди Синдиката, достаточно сильного, чтобы нанести ему смертельный удар.

Хотя и незначительные удары могут суммироваться. Из сотен кораблей Альянса четыре, потерянных здесь, ничего не решали. Но со временем, терпя подобные потери у звезды за звездой, флот мог быть незаметно изъеден до смерти, а ведь до дома еще много остановок.

Он посмотрел на дисплей, думая о том, что ему бы очень хотелось, чтобы Сутра была намного ближе к территории Альянса. Хотелось бы, чтобы на Сутре каким-то чудом появились неохраняемые ворота гиперсети. Кстати, раз уж он так увлекся, почему бы не пожелать, чтобы он умер на том корабле, чтобы ему не пришлось командовать этим флотом сейчас, чтобы от него не зависело так много жизней?

Прекрати это немедленно, Гири. У тебя были все причины расстраиваться, когда тебя разморозили, но теперь это в прошлом.

Его отвлек писк коммуникатора.

— Капитан Гири, мы обнаружили нечто важное.

В голосе Дижани сквозило что-то, чего Гири не мог определить.

— Важное? — Будь это угроза, она бы так и сказала.

— Пятая планета Системы. Похоже, там трудовой лагерь.

Гири взглянул на Рион. Как она отреагирует на эту новость? Но Рион это, похоже, не удивляло. В мирах Синдиката было много трудовых лагерей, потому что они тратили массу усилий на борьбу как с реальными, так и с мнимыми внутренними врагами.

— В этом есть что-то необычное?

Теперь он мог явственно различить напряжение в голосе Дижани.

— Мы перехватили сообщения из лагеря, указывающие на то, что в нем содержатся военнопленные Альянса.

Гири разглядывал изображение пятой планеты в системе Сутры. В девяти световых минутах от звезды, все еще в более чем четырех световых часах от флота Альянса. Гири не собирался приближаться к населенным планетам системы, не планировал задержек.

Похоже, его планам суждено было измениться.

«Ненавижу эти сборища, — подумал Гири, возможно, уже в сотый раз. Впечатляюще, учитывая, что пока что ему довелось посетить всего пять подобных мероприятий. Стол для совещаний в конференц-зале был всего несколько метров в длину. Но, благодаря коммуникационной сети, и последним технологиям виртуального присутствия, он, казалось, уходил в бесконечность, в которой кресло за креслом были заняты командирами его кораблей. Старшие по рангу, естественно, сидели ближе к Гири, но стоило ему посмотреть на любого офицера, как бы далеко он ни сидел, тот моментально увеличивался в размере, а рядом с ним, справа, услужливо появлялась идентификационная информация.

Естественно, конференция происходила в странном порядке. Флот был перестроен как можно плотнее, для совещания, но даже, несмотря на это, дальние корабли все еще находились в двадцати-тридцати световых секундах. Это были самые маленькие корабли, с командирами низшего ранга, от которых ожидалось смотреть, учиться и не раскрывать рта, так что задержка в обмене информацией с ними не имела особого значения. Но даже между ближайшими кораблями присутствовали секундные задержки между вопросами и ответами, так что участникам пришлось привыкнуть говорить с паузами, позволяющими своевременно получать комментарии на свои высказывания.

Капитан Ньюмос, командир „Ориона“, смотрел на Гири свысока, несомненно, все еще злясь на то, что ему не удалось блеснуть в битве при Калибане, в чем он, конечно же, винил Гири, а не себя самого. Рядом с Ньюмосом с кислой миной сидела капитан Фареза, иногда Гири недоумевал, как ей удается не растворить стол одним своим взглядом. Приятным контрастом этим двоим, развалился в кресле Дьюллос — капитан Отважного, он был явно расслаблен, хотя в его взгляде все равно сквозила настороженность. Капитан Тулев с Левиафана флегматично разглядывал Ньюмоса и Фарезу. Чуть дальше находилась вспыльчивая командир Кресида, по её лицу в предвкушении битвы блуждала широкая ухмылка. Недалеко от нее сидела полковник Карабали, самый старший по рангу из выживших офицеров, способный боец, на которого можно положиться.

Рядом с Гири сидела Дижани, единственный человек, кроме Гири, кто физически присутствовал в переполненной каюте. Вице-президент Рион просила позволить ей не присутствовать, но Гири знал, что офицеры с кораблей федерации Рифт и республики Каллос дадут ей полный отчет о произошедшем. Он подозревал, что она решила не присутствовать лично, чтобы посмотреть, как он будет вести себя в её отсутствие.

Гири коротко кивнул обравшимся офицерам.

— В первую очередь давайте почтим минутой молчания команды „Кинжала“, „Меча“, „Булавы“ и „Панциря“, погибшие в бою за свои дома и семьи, которые теперь воссоединились со своими предками. — Он чувствовал себя неловко, избегая упоминания об их поведении, которое привело корабли к смерти.

— Мы полностью уверены, что выживших не осталось? — спросил кто-то.

Гири взмахнул рукой в сторону командира второй эскадры миноносцев, который прочистил горло и с несчастным видом доложил:

— Мы провели поисковую операцию. Все найденные защитные оболочки были либо повреждены, либо неактивны.

Ньюмос заговорил, его голос дрожал от ярости:

— Мы должны были догнать эти корабли-убийцы и заставить их заплатить за наши взорванные корабли и смерть их команд!

— Ну и как бы ты их поймал? — спросил Дьюллос, растягивая слова с плохо скрываемым презрением.

— Преследование с максимальным ускорением, конечно.

— Даже младший офицер флота знает, что законы физики не позволили бы нам поймать эти корабли раньше, чем на полдороге к следующей звезде, после того как мы бы сожгли практически все топливо в погоне.

Тут вмешалась капитан Фареза.

— Офицеру флота Альянса негоже сдаваться еще до начала. Пытайся сделать невозможное, и у тебя получится, — язвительно изрекла она.

То, как именно прозвучал комментарий, было до боли знакомо. Гири взглянул на Дижани, которая кивнула ему, с трудом скрывая торжество во взгляде. Еще одна „цитата“ от Блэк Джека Гири, без сомнения, взятая вне контекста, если он вообще когда-либо это говорил, и использованная для того, чтобы судить о действиях, которые настоящий Блэк Джек никогда бы не поддержал и, несомненно, не поддерживал сейчас.

— Мне придется посмотреть, когда именно я это сказал, и что я имел в виду, — ответил он, стараясь сохранить спокойный тон. — Но я полностью согласен с капитаном Дьюллосом. Преследование было бы бесполезным. Я должен ставить ответственность за весь флот выше желания отомстить, и я ожидаю от всех офицеров такого же отношения.

— Флот привык к тому, что флагман обычно ведет его в атаку, — заявила Фареза, как будто это являлось аргументом.

Джек едва удержался от язвительного комментария. „Если флот привык к тупости, это еще не означает, что я должен быть идиотом“.

Однако Дижани ответила за него, её гордость явно была задета завуалированным оскорблением, относящимся не только к Гири, но и к её кораблю.

— „Неустрашимый“ был в центре строя при Калибане, там, куда была направлена атака Синдиката, — формально заметила Дижани.

— Да, — согласился Гири. „Однако, если начистоту, учитывая то, что я расположил флот таким образом, что наша огневая мощь была сосредоточена в районе атаки Синдиката, для „Неустрашимого“ это, пожалуй, была самая безопасная позиция“. Этого он, однако, не сказал. Не сказал, потому что знал: ему необходимо привести „Неустрашимого“ домой, на территорию Альянса, в целости и сохранности, и будь прокляты традиции флота. На борту „Неустрашимого“ был ключ к гиперсети Синдиката, хотя мало кто знал об этом, за исключением Гири и капитана Дижани.

Даже если погибнет любой другой корабль флота, ключ даст Альянсу решающее преимущество над Синдикатом. Конечно, Гири не собирался жертвовать остальными кораблями, если будет другой способ вернуть „Неустрашимого“.

Казалось, что Ньюмос был готов сказать что-то еще, поэтому Гири ткнул пальцем в изображение системы Сутры на дисплее, возвышающемся над столом.

— Я не собирался отклоняться от намеченного маршрута и приближаться к населенным планетам, но, как вы все знаете, поступила информация, которая меняет наши планы. По последним сведениям, на пятой планете Сутры находится трудовой лагерь, в котором возможно содержатся военнопленные Альянса.

— Возможно? — резко переспросил капитан Тулеев. — То есть вы не уверены в этом?

Гири глубоко вздохнул.

— Нас уже однажды обвели вокруг пальца в этой системе. Для Синдиката не составило бы труда фальсифицировать сообщения таким образом, чтобы казалось, что в лагере присутствуют люди Альянса. — Он буквально кожей ощутил волну недовольства, поднимающегося вокруг него. — Я решительно настроен на то, чтобы оправиться туда и выяснить все наверняка. Однако, нам необходимо оставаться начеку, чтобы не попасть в очередную ловушку.

— Наживка для того, чтобы завлечь нас на пятую планету? — спросила полковник Карабали, прикрыв глаза в размышлении.

— Вполне возможно. Мы будем в состоянии обнаружить любые минные поля на пути к этой планете независимо от того, насколько хорошо они могут быть спрятаны. Что еще, о чем стоило бы беспокоиться, может нас там ожидать?

Полковник пожала плечами.

— На планете подобного рода можно установить мощную систему орудий, но снаряды должны без проблем преодолевать силу гравитации и атмосферные явления, чтобы попасть по целям, находящимся в космосе. К тому же если они попытаются вовлечь нас в такую схватку, мы можем просто держаться на расстоянии и закидывать планету камнями.

Тут подал голос ученого вида капитан другого корабля:

— Вы имеете в виду массивные снаряды кинетической энергии?

— Точно, — подтвердила полковник. — Именно это я и имею в виду. Не могу сказать, что мне нравится посылать своих ребят на поверхность планеты, оккупированной Синдикатом. У нас недостаточно пехоты даже для того, чтобы оценить необходимый нам для безопасности периметр. Но все будет зависеть от благодушия Синдиката, да и выбора у нас нет.

— Нам необходимо посылать войска на планету? — спросил Гири.

Капитан Дижани кивнула.

— После нескольких случаев, имевших место ранее в ходе войны, мы выяснили, что Синдикат предпочитает выдавать не всех военнопленных, особенно если те кажутся им достаточно важными. Единственный способ удостовериться, что мы получили всех, — это чтобы наши люди собственноручно проверили лагерные записи Синдиката — от количества человек до пищевого пайка, чтобы удостовериться, что их расчет соответствует нашему.

— Хорошо. — В этом был смысл, хотя Гири и не нравилась мысль о приближении к пятой планете и снижении скорости, чтобы его шаттлы могли подобрать военнопленных.

— Я предполагаю, что шаттлам Синдиката мы доверять не можем, и рассчитывать придется только на свои силы. — На этот раз закивали все. — Все корабли, располагающие шаттлами, должны быть в боевой готовности. Я попрошу вице-президента Рион предъявить Синдикату наш ультиматум в отношении военнопленных.

Ньюмос одарил Гири преувеличенно удивленным взглядом.

— Почему нужно вмешивать ее?

Не совсем понимая причину недовольства Ньюмоса, Гири резко ответил:

— Потому что она наш самый сильный посредник.

— Её просчеты едва не стоили нам потери „Титана“ у Корвуса!

Гири почувствовал, как в нем поднимается волна злости. Предательство Синдиката у Корвуса с использованием торговых кораблей, которые, как предполагалось, должны были доставить товары для флота Альянса, не было виной Рион, в этом вообще не было ничьей вины. Конечно же, Ньюмос это понимал.

— Не мне об этом судить.

— Конечно, с тех пор как вице-президент Рион стала проводить много времени наедине с вами в вашей каюте, я уверен, что вы думаете, что…

Гири прервал Ньюмоса ударом кулака по столу. Боковым зрением он зафиксировал, как покраснели от ярости лица командиров кораблей принадлежащих Рифтовой Федерации и Республике Каллос.

— Капитан Ньюмос, вы выходите за пределы своих полномочий, — сказал Гири убийственно спокойным тоном.

Тут, со свойственной ей уверенностью в своей непогрешимости, вступила капитан Фареза.

— Капитан Ньюмос всего лишь говорит то, что все…

— Капитан Фареза, — прервал её Гири. — Вот уж не думал, что настанет день, когда офицеры Альянса будут вести себя как сплетники в школьном дворе. Очевидно, вам и капитану Ньюмосу стоит пересмотреть свои личные и профессиональные стандарты, которых должен придерживаться офицер. — Фареза побледнела, а лицо Ньюмоса пошло красными пятнами, но в их глазах горела одинаковая ненависть к Гири. — Вице-президент Республики Каллос Рион является членом сената Альянса. К ней необходимо относиться с подобающим её позиции уважением. Если вы чувствуете, что не в состоянии обеспечить должное уважение высшему гражданскому члену правительства Альянса, то обязаны подать в отставку. Я не допущу оскорблений, направленных на офицеров или представителей правительства в моем флоте. Это ясно?

Гири глубоко вздохнул и оглядел сидящих за столом, не совсем понимая, как они примяли его последнее высказывание. Капитан Тулев угрюмо кивнул:

— Было слишком много сплетен, оскорблений в адрес высшего командного состава. — Бросив взгляд на Ньюмоса, Тулев добавил: — Сплетен, из-за которых некоторые капитаны вернулись к устаревшим традициям бездумного преследования, результаты которого мы сегодня видели.

Сидящих за столом передернуло при прямом упоминании о том, что спровоцировало капитанов четырех кораблей проигнорировать прямой приказ Гири и покинуть строй в погоне за кораблями Синдиката. Капитан Ньюмос сглотнул, пытаясь раскрыть внезапно пересохший рот. В конце концов, ему удалось выдавить из себя несколько слов:

— Я не имел к этому никакого отношения, и если вы имеете в виду…

— Он ничего не имеет в виду, — резко сказал Гири. — Он обращает наше внимание на то, что провокации капитанов на игнорирование приказов и попытки подорвать авторитет командующего флотом могут иметь крайне серьезные последствия. Я прекрасно осведомлен о том, какого рода сплетни подразумевает капитан Тулеев. И позвольте мне уверить всех, здесь присутствующих: если мне когда-нибудь станет известно о том, что кто-то подстрекал капитанов „Кинжала“, „Меча“, „Булавы“ и „Панциря“, он перечислял имена нарочито медленно, чтобы убедиться в том, что все понимают значение сказанного, — поступить так, как они поступили, я лично прослежу за тем, чтобы он, кто бы это ни был, пожалел о том, что не погиб достойной смертью с командами этих кораблей. — Закончив говорить, Гири остановил взгляд на Ньюмосе, который покраснел до такой степени, что казалось, будто у него был радиационный ожог. Однако Ньюмос сел, не произнеся ни слова, очевидно понимая, что сейчас с Гири лучше было не спорить.

— Сейчас, — продолжил Гири спокойнее, — при скорости, с которой мы движемся, до пятой планеты примерно сорок часов. Удостоверьтесь, что шаттлы готовы. Вот план распределения военнопленных Альянса на кораблях нашего флота.

Это было до абсурда легко. Всего-то пришлось связаться со смышленым агентом системы и спросить его о том, как разместить во флоте еще пять тысяч человек. Учитывая то, что это являлось лишь утомительной математической задачей на сравнение количества спальных мест, укомплектованности экипажа и систем жизнеобеспечения на всех кораблях с необходимым, компьютер выдал решение в течение нескольких секунд. В былые времена на решение подобных задач командующим требовался целый штат сотрудников, но способность автоматизированных систем справляться с административными и командными задачами избавила их от этой нудной работы практически полностью. К тому же Гири осознал, что после ужасных потерь, которые они год за годом терпели в этой войне, нужда в максимальном количестве офицеров на замену погибшим, привела к снятию находящихся на своем месте остатков старого штата.

По всем правилам, как командиру флота, Гири полагался начальник персонала, но исполнявший эти обязанности офицер погиб вместе с бывшим командиром флота адмиралом Блоком в результате предательства Синдиката во время переговоров. Ему также полагался адъютант, но Гири скорее провалился бы, чем вырвал из актива офицера младшего ранга ради того, чтобы иметь под рукой личного слугу.

— Ознакомьтесь с планом, — продолжил Гири, — посмотрите, какое количество человек отведено вашему кораблю, и поставьте меня в известность, если сочтете, что с этим могут быть проблемы. Мне необходимо знать, так что не нужно держать ничего в себе в надежде, что вы сможете справиться с большим количеством людей, чем ваш корабль способен перевозить без риска. Там, похоже, от трех до пяти тысяч человек, которых мы можем увезти. Об определении профессиональной пригодности пленных и распределении их по нуждающимся в дополнительном персонале кораблям мы побеспокоимся позже. Полковник Карабали, подготовьте своих солдат. Я хотел бы увидеть план действий не позднее, чем за пять часов до того, как мы достигнем планеты. Есть еще вопросы? — обратился Гири ко всем присутствующим.

— Как мы справимся с военной базой Синдиката на пятой планете? — спросил кто-то.

— А вот это нам и нужно решить, — сказал Гири. Он почувствовал, как по столу прокатилась волна недовольства. Большинство его офицеров придерживалось мнения, что хороший противник — это мертвый противник, и возможностью убить оного не стоит пренебрегать. — Напомню вам, что оборудование там вышедшее из употребления. Поддерживать его работоспособность и тренировать персонал стоит Синдикату немалых денег. Если окажется, что база представляет реальную угрозу, мы ликвидируем её. Если же нет, я не намерен оказывать Синдикату услугу», путем удаления базы из списка вещей, о которых им стоит беспокоиться. — Гири ненадолго замолчал, припоминая, что еще он планировал сказать. — Мы даже не будем знать, правда ли это, до тех пор, пока офицеры лично не увидят военнопленных в лагере. Всем необходимо оставаться бдительными. — Ему было трудно представить себе, что даже Синдикат может рисковать жизнями населения обитаемого мира ради ликвидации еще нескольких кораблей Альянса, однако с момента своего спасения он видел слишком много того, во что было трудно поверить. — У нас есть шанс спасти людей, которые уже и не мечтали о свободе. Поблагодарим же за это живые звезды и сделаем так, чтобы наши предки гордились нами.

Толпа растворялась с ошеломляющей скоростью, виртуальные изображения офицеров лопались, словно мыльные пузыри, причем Ньюмос и Фареза растворились еще до того, как Гири закончил говорить. Капитан Дижани бросила многозначительный взгляд на то место, где стояли эти двое, покачала головой и, извинившись, покинула каюту старым добрым способом — пешком.

Как Гири и надеялся, внушающий доверие образ капитана Дьюллоса остался. Он тоже неодобрительно глядел туда, где были Ньюмос и Фареза.

— Я не сказал бы этого раньше, но эти двое представляют угрозу для флота.

Гири откинулся назад, потирая лоб. Он чувствовал себя выжатым.

— Вы не сказали бы этого до чего?

— До того как четыре корабля флота бросились в эту сумасшедшую погоню. — Изображение Дьюллоса встало и пересело поближе к Гири. — Доблестную, славную и глупую. У меня нет доказательств, но я уверен, что за этим стоит Ньюмос.

— Мне тоже так кажется, но, — горько признал Гири, — отсутствие доказательств — это проблема. Моя позиция в этом флоте все еще крайне неустойчива. Если я начну увольнять командующих, особенно такого ранга, как Ньюмос, без доказательств, то слишком много моих кораблей бесстрашно и глупо ринуться на минные поля.

Капитан Дьюллос опустил глаза.

— Эти четыре корабля преподали неплохой урок. Что бы ни говорил Ньюмос, все будут помнить о том, что вы были правы, предупреждая их о минном поле и избегая беспорядочного преследования кораблей Синдиката.

Гири фыркнул.

— И вы думаете, что эта правота принесет мне больше доверия? Как вы считаете? Надеетесь, что все будут следовать приказам, когда мы достигнем пятой планеты?

— На данном этапе — да.

— Вы знаете, откуда вся эта чепуха относительно меня и вице-президента Рион?

Дьюллос не выглядел слишком удивленным.

— Мне казалось, что вы друзья, но даже если бы вы являлись очень-очень близкими друзьями, меня это не касается. Вице-президент Рион не является подчиненным вам солдатом или офицером, так что ваши с ней личные отношения никак не влияют на ваши решения как командира.

Гири ошеломленно глядел на него некоторое время, затем расхохотался.

— Наши личные отношения? С вице-президентом Рион?

Дьюллос пожал плечами.

— По слухам, вы много времени проводите наедине.

— Для совещаний. Мне нужны её советы. — Гири снова рассмеялся. — О предки, Виктории Рион я не нравлюсь. И она этого не скрывает. Она испугана, потому что считает, что я в любой момент могу превратиться в Блэк Джека Гири и увести флот домой, чтобы свергнуть избранных лидеров Альянса и стать богом-императором или чем-то в этом роде.

— Вице-президент Рион — хитрая и умная женщина, — абсолютно серьезно заметил Дьюллос. — Это она сказала вам, что вы ей не нравитесь?

— Да, она… — Хотя, если задуматься, Рион не раз говорила, что не доверяет Гири, а вот о том, что он ей не нравится… — Да, кажется.

Дьюллос снова пожал плечами.

— Что бы она ни делала, это не имеет значения. Повторяю, она не является нашей подчиненной, да и к армии отношения не имеет, так что любые личные отношения с ней не станут проблемой в случае, если это произойдет.

Гири не смог сдержаться от смеха уже в третий раз, прощаясь с Дьюллосом, но на выходе из каюты он остановился и задумался. Конечно же, шпионы Рион донесли ей о сплетнях, касающихся её с Гири отношений. Почему же она не сказала ему об этом, когда говорила о других слухах?

Неужели госпожа железный политик, с которой он привык иметь дело, была оскорблена этими сплетнями? И если да, то почему продолжала приходить к нему?

Гири облокотился на перегородку, глядя на пол, припоминая первый день после того, как его оживили после консервирующего сна, в котором он пробыл ровно век, в течение которого все, кого он знал, погибли либо в битвах, либо от старости. Шок от осознания того, что все кого он, когда-либо любил, давно мертвы, привел его к мысли о том, что от новых отношений стоит отгораживаться. Лед, которым он был заполнен, понемногу таял, однако в одном месте все еще было холодно, в месте, в которое он боялся снова ощутить тепло.

Он уже однажды всех потерял. И это могло случиться снова. Ему бы не хотелось, чтобы в следующий раз было так больно.