Неустрашимый

Глава десятая

После Сенсира Иллион казался пустынным и обделенным. На единственной пригодной для жизни планете было несколько расположенных близко друг от друга городов, один из которых был закрыт ввиду недостатка в обитателях. Единственными замеченными кораблями были несколько устаревших внутрисистемных суденышек, курсировавших между обитаемой планетой и индустриальными сооружениями около пояса астероидов. Военных кораблей не было, а единственная военная база Синдиката, расположенная на луне газового гиганта в двух световых часах от звезды, давно пылилась в бездействии.

Гири решил не общаться с населением планеты Синдиката. Он не собирался подводить флот близко к ней и не думал, что там могло быть хоть что-то полезное. И правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что с военной базы Синдиката давно растащили все припасы и даже оборудование.

— Похоже, что они разбирали базу по частям как минимум двадцать лет, — заметила Дижани. — В такой близости от Сенсира все, кто мог улететь отсюда, уже давно улетели.

— Как вы думаете, почему же Синдикат не эвакуировал планету? — поинтересовался Гири.

— Готова поспорить: лишь потому, что перевозка такого количества людей стоит больших денег. Скорее всего, они были оставлены здесь на произвол судьбы, потому что бюджет Синдиката не предусматривал трат на их транспортировку.

— Брошены на месте, — заметил Гири. Интересно, что они чувствуют. Так иногда поступали с оборудованием. Но он никак не ожидал увидеть подобного отношения к людям. Как долго смогут эти люди продержаться на том, что выращивают, производят или воруют? С большой вероятностью, оставленное здесь население уменьшалось в количестве. Придет ли день, возможно, столетия спустя, когда на Иллионе погибнет последний человек? Он видел много систем, обделенных вниманием гиперсети, но Иллиону пришлось хуже всех.

— Давайте передвинем флот, чтобы прикрыть точку прыжка от Стерны. Если хоть один из почти сорока кораблей, ушедших с Фалько, выжил, то придет сюда со стороны Стерны. Мы должны быть в десяти световых минутах от точки прыжка. Если кто-нибудь придет, им понадобится помощь незамедлительно. — Гири снова взглянул на дисплей. При нынешней скорости до точки прыжка, которую он хотел прикрыть, они доберутся через два дня. — Похоже, пришло время для очередного собрания.

Было приятно снова видеть за столом командиров кораблей из особого подразделения «Неистовый». Приятно видеть, что все довольны успехом на Сенсире. Наконец-то, хоть ненадолго, никто открыто не выражал недовольства или неприязни. Вице-президент Рион снова решила не присутствовать. Гири было интересно почему. Зачем было зависеть от переданных через десятые руки сведений, когда она могла присутствовать сама, чтобы задавать вопросы и выражать протест, если это было необходимо. Конечно же, она знала, что если протесты были обоснованны, он воспринимал их адекватно.

Дни, проведенные в прыжке из Сенсира, были в основном отданы отдыху после продолжительного напряжения во время операции. Без сигналов тревоги во время сна Рион удалось действительно поспать, находясь в его постели, и даже насладиться этим. Но она никак не объяснила ему своего отсутствия на собраниях. Эта женщина оставалась загадкой.

— Мы можем только догадываться, что делали корабли, покинувшие флот, — сказал Гири собравшимся командирам, намеренно избегая таких терминов, как «бунт» и «бегство». — Лучшее, что смогли предложить наши симуляторы, выглядит так: все, кому удалось выжить после столкновения с численно превосходящими их силами Синдиката у Видхи, будут отступать через эти звезды, чтобы добраться до Иллиона с выходом через Стерну. — Он говорил прямо. Это было правдой, и если ни один из этих кораблей не выжил, он не хотел, чтобы спрашивали, почему так случилось. — Если эти выкладки верны, то корабли, желающие воссоединиться с флотом, прибудут сюда в течение четырех дней начиная с завтрашнего вечера.

— Сколько мы будем ждать? — спросил командующий офицер «Дракона».

Гири некоторое время смотрел на дисплей, прежде чем ответить.

— Как минимум все четыре дня. Насколько дольше, я еще не решил. Мы не можем ждать здесь бесконечно, но если кто-нибудь появится, я хочу быть рядом.

— А если первыми придут силы Синдиката? — поинтересовалась капитан «Ужасного».

— Если это случится в течение ближайших четырех дней, то мы будем сражаться, — сказал Гири. — После все будет зависеть от множества факторов. Я приму решение. — Все закивали головами, кое-кто соглашаясь, кое-кто — всего лишь признавая его авторитет. Хотя бы так. — Если Синдикат будет преследовать наши корабли, нам точно придется сражаться. Я думаю, нам необходимо будет защитить прибывшие корабли, потому что, скорее всего, они будут сильно повреждены, к тому же нам нужно будет приложить все усилия, чтобы уничтожить силы Синдиката.

Гири указал на звездный дисплей.

— После того как к нам присоединятся корабли и мы расправимся с Синдикатом, я планирую отправиться к Тавике. — Кое-кто заулыбался. Тавика приведет их обратно, на территорию Альянса. — Тавика дает нам три варианта направлений для прыжка. Если Балдур покажется безопасным, прыгнем туда. — Еще улыбки. Между Балдуром и Тавикой флот наверстает потерянное в прыжке к Сенсиру расстояние до территории Альянса. — На данный момент командование Синдиката во многих местах, включая их домашнюю систему, еще не знает, что мы нанесли визит на Сенсир. А значит, они не представляют, где мы находимся. Как только они узнают, что мы были на Сенсире, они начнут искать, но найдут нас не скоро. — Он помолчал, глядя на сидящих за столом. — Если к нам присоединятся корабли, нужно будет определить степень их поврежденности. Возможно, я прикажу эвакуировать некоторые из них, если ущерб будет слишком сильным. Будьте готовы принять людей на борт, если это произойдет. В идеале мы не оставим ни одного корабля. Но, невзирая на обстоятельства, мы точно не оставим людей. Есть еще вопросы?

Вопросов больше не было. Все были слишком покладисты. Возможно, это была паранойя, но Гири было трудно поверить в то, что все командиры, ранее относившиеся к нему скептически, теперь были готовы соглашаться со всем, что он говорит. Может быть, они просто устали. Уже было очень поздно для официального дня.

— Спасибо.

Изображение капитана Дьюллоса осталось после того, как удалились остальные. Он глядел на дисплей.

— Обидно не иметь возможности сделать что-нибудь, кроме как сидеть, ждать и надеяться на то, что хотя бы некоторые из этих кораблей появятся, не так ли?

— Очень обидно, — согласился Гири, усаживаясь обратно в свое кресло. — Почему все такие тихие и смирные? Почему никто не задает вопросов?

Дьюллос загадочно взглянул на Гири.

— Потому что все остальные тоже в отчаянии. Они хотят помочь ушедшим с Фалько кораблям, но не видят способа лучше, чем то, что мы делаем сейчас, а именно ждем и надеемся, что хоть кто-то из них доберется до Иллиона. Даже самые закостенелые скептики во флоте понимают и одобряют риск, на который вы идете здесь. Если бы Фалько был здесь с каким-нибудь идиотским планом метаться из системы в систему в поисках наших кораблей, тогда все, возможно, было бы по-другому. Но Фалько не захотел ждать, чтобы заручиться еще большей поддержкой.

— К счастью для меня, — угрюмо сказал Гири.

— К счастью для тех кораблей, которые в результате не пошли за ним, — поправил его Дьюллос. — Взбодритесь, капитан Гири. Все идет хорошо.

— Могло быть и хуже. — Гири помолчал. — Хорошо. У меня есть личный вопрос. Насчет меня.

— Насчет вас? Или насчет вас и железной вице-президента Республики Каллос?

— Железной? — улыбнулся Гири.

— Она сильная женщина, — объяснил Дьюллос. — Из таких получаются ценные друзья и опасные враги.

— Она подходит под определение, — согласился Гири.

— Но, как я понимаю, вы с ней сейчас на дружеской ноге.

— Можно и так сказать. Весь флот уже знает, не так ли?

Дьюллос кивнул.

— Не могу сказать, что лично спросил у каждого солдата, но думаю, что трудно будет найти того, кто не слышал об этом.

— Никто ничего не говорит?

— А что они должны сказать? — спросил Дьюллос. — Поздравить вас? Спросить, какой тактикой вы пользовались, чтобы достичь своей цели?

Гири рассмеялся, когда Дьюллос улыбнулся.

— Неплохо сказано. Я просто хотел знать, не создает ли это какие-нибудь проблемы. Я знаю, что Ньюмос и компания пытались раздуть скандал из моих отношений с Рион еще тогда, когда для сплетен даже не было оснований.

— Я слышал кое-что, — признал Дьюллос. — Как я уже сказал, это ваше дело и никак не отражается на вашем профессионализме. До тех пор, пока вы воздерживаетесь от того, чтобы выражать свои чувства публично, я думаю, никто не скажет ни слова. Во всяком случае, открыто. Те, кто против вас, попытаются выставить все в негативном свете. Но я не думаю, что это будет иметь большой резонанс, если вы будете вести себя, как сейчас. Наиболее вредоносным может оказаться слух о том, что вы вынудили вице-президента Рион стать любовницей, унижая её достоинство, но никто из тех, кому хоть раз довелось встретиться с этой женщиной, в такое не поверит. Слухи о том, что вы можете готовить заговор против Альянса, тоже будут восприняты как полнейший абсурд. Кроме легендарной приверженности к Альянсу Блэк Джека Гири, всем отлично известно, насколько лояльна по отношению к своей планете и Альянсу в целом вице-президент Рион. — Он вопросительно взглянул на Гири. — Насколько все серьезно, могу я узнать?

— Если честно, я и сам не знаю.

— Вы, конечно, не спрашивали моего мнения, но лично я не играл бы с чувствами такой женщины, как вице-президент Рион. Я не удивился бы, узнав, что присказка о «фурии в аду» была навеяна похожей на неё особой.

Гири снова улыбнулся.

— Я уверен, что этого не случится.

Дьюллос, нахмурившись, разглядывал свою руку.

— С другой стороны, позиция рядом с Блэк Джеком Гири, когда он приведет флот домой, будет завидной для политика.

— Верно, — согласился Гири, стараясь не выдавать своих эмоций.

Дьюллос взглянул на Гири.

— Знаете, вы оседлали Тигра.

— Да, знаю. — Он уже думал о старой поговорке, которая гласила, что тот, кто оседлал тигра, в безопасности до тех пор, пока тигр везет их, куда хочет, а они не осмеливаются слезать, ибо как только сделают это, тигр сразу же накинется на них. «У нее есть власть, и она может быть опасной. Интересно, не это ли привлекло меня к Виктории Рион?»

Гири все еще размышлял над этим, когда вернулся в свою каюту и увидел там ожидающую его Рион.

— Собрание прошло хорошо?

— Твои шпионы еще не отчитались? — ответил Гири.

Ее это нисколько не обидело.

— Нет, еще не все. Им не очень удобно, когда ты собираешь конференции по вечерам. — Она указала на звездный дисплей над столом. — Мне нужно кое-что тебе показать.

Он уселся, глядя на изображенный участок космоса. Обычно он мог узнать местность по хорошо заметным звездам, туманностям и другим признакам, но только не в этот раз. Не было ничего даже отдаленно знакомого.

— Где это?

— Дальняя сторона территории Синдиката. Неудивительно, что ты не можешь узнать место, так как никто из Альянса там не был, за исключением, возможно, пленников трудовых лагерей. — Пальцы Рион деликатно бегали по клавишам, разворачивая проекцию. — Я изучала некоторые записи Синдиката, добытые нами на Сенсире. Это последняя информация о дальних планетах Синдиката, содержащаяся в них. Ничего не замечаешь?

Он смотрел за тем, как медленно двигались звезды по мере того, как Рион разворачивала изображение. Границы между неисследованными или неколонизированными системами были, конечно, вещью условной. Звезды не располагались в космосе аккуратными рядами, милыми человеческому глазу. Что-то в изображении не давало ему покоя, но он не мог понять, что именно.

— Что я должен увидеть?

— А что, если я выделю системы, брошенные в течение последних ста лет, — предложила Рион. — И под «брошенными» я подразумеваю не просто те, что оставлены медленно увядать, а те, в которых людей не осталось совсем. — Она нажала на клавишу, и несколько звезд загорелись ярче.

Теперь картинка в голове у Гири прояснилась.

— Это не похоже на конец освоенной территории. Это выглядит как граница.

— Да, — спокойно согласилась Рион. — Это не должно выглядеть как граница, потому что с той стороны Синдикат ни с кем не граничит, но именно так все и выглядит. Количество занятых звезд не увеличивается, как должно было бы, чтобы захватить особенно богатые звезды. И пробелов между заброшенными системами — нет.

— Прямо как граница между Синдикатом и Альянсом. — Гири наклонился поближе, рассматривая регион. — Как интересно. — Он указал пальцем на одну из брошенных звездных систем выделенных Рион. — И эти места продолжались бы за границей, которой здесь быть не должно.

— Мне пришла на ум буферная зона, которую солдаты создали в орбитальном городе, — подметила Рион. — Места, которые никто не может занять, чтобы отделить Синдикат от… кого или чего? А теперь я наложу на этот регион карту ворот гиперсети Синдиката. — Звезды вспыхнули по другому, сформировав затейливую сетку. — Что ты видишь?

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно.

Гири смотрел на изображение. Ему говорили, что ворота гиперсети появлялись в системах, которые были достаточно богаты или достаточно уникальны, чтобы привлекать людей, у звезд, чья энергия и население окупали строительство ворот. Но у гиперсети была, конечно, и военная функция, позволявшая быстро перемещать войска туда, где это было необходимо. Бедная, но стратегически верно расположенная звезда могла заслужить ворота лишь этим. У дальнего края территории Синдиката было много бедных звезд с воротами гиперсети.

— Их что-то беспокоит, не так ли?

Рион кивнула.

— Но если твои предположения верны, тот, кто дал человечеству технологию гиперсети, просто дал Синдикату средство для создания бомб с мощностью сверхновой в каждой системе, граничащей с неизвестной нам угрозой. Похоже на защитный барьер. Это же минное поле огромных размеров, созданное, чтобы убить людей, который верят в то, что оно их защищает.

— Это нечто большее, — ответил Гири, — я говорил с командором — черт возьми, капитаном Кресидой — о том, что происходит с кораблями, направляющимся к выходу из ворот, который внезапно исчезают. Эти корабли могут потеряться, вылететь в нормальное межзвездное пространство в десятилетиях пути до ближайшей звезды. Если Синдикат пытался прислать подкрепление в эту точку, то там все было бы разрушено от выброса энергии от ворот, а все, что находилось бы на пути туда, либо было бы уничтожено, либо устранено как угроза на много лет.

— Таким образом, существенно снизив военные возможности Синдиката. Ответный удар стал бы невозможен.

— Да. — Гири попытался не думать о потенциальной разрушительной силе ворот гиперсети и не смог. — Как им удается держать все в секрете, Виктория? Как даже Синдикат не дал этой информации распространиться?

— В этом обществе любая информация находится под контролем, — заметила она. — Добавь к этому войну, из-за которой людям приказывают не раскрывать рта. А еще добавь то, насколько мало доступной информации в принципе. Легко спрятать важный факт в куче мелочей. Мы подобрали огромное количество информации на заброшенных сооружениях в Сенсире. Я просмотрела только малую часть. Я буду продолжать искать, но, если честно, не надеюсь обнаружить подтверждающей это информации. Записи, которые нам достались, классифицируются самым низким уровнем секретности. Все, что касается нечеловеческого разума, а тем более угрозы, которую он может представлять, было бы сильно засекречено.

— Значит, мы, скорее всего, уничтожили любые копии этих записей, когда разбомбили штаб Синдиката в Сенсире. Я почти хотел бы слетать к дальнему краю их территории сам, попытаться выйти за её пределы и посмотреть, что там находится. — Гири осознал, что он автоматически обдумывал пути к дальнему краю территории Синдиката, даже не отдавая себе в этом отчета.

— Это было бы самоубийством, — сухо сказала Рион. — Даже если бы флот последовал за тобой.

— Да, я знаю. Они не пойдут за мной, во всяком случае, я надеюсь, что не пойдут. — Гири откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Что мы можем сказать об этом остальным?

— Ничего, Джон Гири. Потому что у нас нет ничего, кроме предположений.

— Ты-то в это веришь?

— Я этого боюсь.

— Я тоже. — Гири снова открыл глаза, глядя на незнакомые звездные системы у дальнего края Миров Синдиката. — Мало нам было беспокойств. Мне доложили, что в добытых файлах не было последней информации о ходе войны. Ты что-нибудь нашла?

— Нет. Только старье.

Гири кивнул, снова думая о том, что происходило на границе между Синдикатом и Альянсом. Глядя на изображение территории Синдиката, Гири осознал, что им, скорее всего, кажется, что они зажаты между двух огней. Чувствовали ли лидеры Синдиката угрозу с обеих сторон?

— Лидеры Синдиката сказали своим, что уничтожили этот флот в своей системе. Конечно, Альянсу они сказали то же самое, и Альянс не может узнать, правда это или нет. Думаешь, они заключат мир?

— Нет. — На мгновение на лице Рион появилась гримаса боли. — Многие в Альянсе не падают духом перед возможностью бесконечной войны из-за ненависти к Синдикату. Они не поверят никаким предложенным условиям.

— Насколько мы знаем, у них есть основания для недоверия. Синдикат нарушил все достигнутые соглашения и расставил ловушки, где только возможно.

— Что в результате сработаю против них самих, несмотря на полученные ими временные преимущества, потому что теперь никто не хочет заключать с ними соглашения, так как не верит в то, что их будут придерживаться.

Гири кивнул, все еще глядя на дисплей.

— Учитывая то, что большинство кораблей Синдиката гоняется за нами, у них не было возможности использовать сложившуюся военную ситуацию в своих интересах.

— К тому же ты уничтожил немало их военных кораблей, — заметила Рион.

— Флот уничтожил, — поправил её Гири. — И все же… Интересно, какие сражения идут сейчас на границе с Альянсом? Захваченные нами солдаты Синдиката, сражавшиеся у Сциллы, ничего не смогли нам рассказать. — «Сражались ли оставшиеся подразделения флота в отчаянных битвах, пока Альянс судорожно старался построить новые корабли и натренировать новые команды? Сколько военных кораблей охраняющих границу будет уничтожено, пока флот под командованием Гири пробивает себе дорогу домой?» — У меня есть внучатая племянница на «Дредноуте».

Рион удивленно вскинула брови.

— Откуда ты знаешь?

— Майкл Гири сказал мне перед тем, как «Репульс» был уничтожен. Как раз перед тем, как мой внучатый племянник пожертвовал собой, чтобы дать флоту возможность ускользнуть из ловушки в домашней системе Синдиката. Он оставил мне сообщение для неё: «Скажи ей, что я больше тебя не ненавижу». Не скажу, что я могу винить его за ненависть к Блэк Джеку Гири, недосягаемому герою, чья тень преследовала его всю жизнь. Спасибо живым звездам, что у него было немного времени, чтобы понять, что я не тот Блэк Джек, которого он привык ненавидеть. Интересно, моя внучатая племянница меня тоже ненавидит? Что они могла бы рассказать мне о семье, которую я потерял?

— Надеюсь, ты её найдешь, — тихо сказала Рион.

— Ты никогда не рассказывала, есть ли у тебя дома семья, — заметил Гири.

— У меня есть брат и сестра. У них есть дети. Мои родители все еще живы. У меня есть все, что случай отнял у тебя. Надеюсь, ты понимаешь, почему я это с тобой не обсуждаю. Мне неприятно думать о том, что я могу заставить тебя вспоминать о своих потерях.

Он кивнул.

— Я это ценю. Но если хочешь, говори со мной об этом. Отрицание того, что есть у тебя, не вернет тех, кого я потерял.

— У тебя не очень получается отрицать? — с улыбкой спросила Рион.

— Мне кажется, что у меня это получается отменно.

— Не могу согласиться. — Она указала на дисплей. — Ты нашел то, чего не заметили остальные. Или не хотели замечать.

На сей раз Гири покачал головой.

— Мы ничего не нашли. Как ты заметила, доказательств — нет. Думаешь, люди в правительстве Альянса этому поверят?

— Это волнует меня меньше, чем то, что нам, возможно, придется рассказать им о потенциальных возможностях использования гиперсети как оружия, чтобы это объяснить.

Он помолчал некоторое время.

— Ты все еще думаешь, что они использовали бы это оружие?

— Я не уверена, но если бы правящий совет Альянса знал, я не поклялась бы в том, что большинство не согласится использовать ворота гиперсети как оружие. Мои инстинкты подсказывают, что они решат использовать их. — Рион уныло глядела на звезды. — К тому же, я думаю, что сенат Альянса получит большинство голосов, если пройдет голосование. Подумай, Джон Гири. Мы можем разослать особые подразделения ко всем системам Синдиката вдоль границы и взорвать ворота в каждой, затем двигаться глубже и глубже в пространство Синдиката, оставляя за собой полное опустошение.

— Не получится, — поправил её Гири. — Ты же видела, каким было разрушение ворот на Сенсире. Выброс энергии уничтожил бы и ворота, и корабли. Это была бы миссия в один конец.

Она кивнула, глядя в никуда.

— Значит, мы построили бы автоматические корабли, контролируемые искусственным разумом, и послали бы их разрушать системы. И из-за того, что космос огромен, у Синдиката не будет времени на осознание тою, что мы делаем, времени разослать отчеты, и им придется просто отступить. Целые флотилии искусственных кораблей, сметающих звездные системы и уничтожающие род человеческий. Из-за нас может начаться такой кошмар.

Он почувствовал, как сжалось все внутри, и понял, что Рион была права.

— Прости меня. Я не хотел сваливать на тебя такое.

— У тебя не было выбора. И твои намерения были хорошими. — Она вздохнула. — Нельзя ожидать от одного-единственного человека решения всех проблем этого флота.

— Но я даже не спросил тебя, хочешь ли ты разделить со мной это бремя.

— Ну, ты же мужчина, не так ли? — пожала плечами Рион. — В результате все не так уж плохо.

— Правда?

Рион слегка наклонила голову вбок и посмотрела на Гири.

— Что беспокоит тебя сейчас? Если я не ошибаюсь, ты сейчас не имел в виду Синдикат, инопланетян или автоматизированных убийц рода человеческого.

Он взглянул на неё.

— Я имел в виду нас. Просто пытаюсь понять, что между нами происходит.

— Хороший секс. Комфорт. Товарищество. Ты ищешь в отношениях что-то еще?

— А ты?

— Я не знаю. — Рион обдумала вопрос, потом покачала головой. — Я не знаю, — повторила она.

— Значит, ты меня не любишь?

На её лице вновь появилось это отстраненно-удивленное выражение.

— Нет, насколько я знаю. Ты разочарован? — Что-то в лице или телодвижениях Гири выдало его недовольство, потому что Рион перестала говорить удивленно. — Джон Гири, в моей жизни была одна любовь. Я тебе об этом говорила. Он погиб, но это не изменило моих чувств к нему. С тех пор я посвятила себя Альянсу, стараясь по мере сил служить тому, за что мой муж отдал жизнь. Все, что осталось во мне, на данный момент принадлежит тебе.

Гири тихо рассмеялся.

— Твое сердце не может быть моим. Твоя душа принадлежит Альянсу. Что же тогда осталось?

— Мой разум. А это немало.

Он кивнул.

— Верно.

— Сможешь ли ты быть рад этой части меня, зная, что остальные принадлежат другим?

— Я не знаю.

— Ты слишком честен, Джон Гири. — Она вздохнула. — Да и я тоже. Возможно, стоит попробовать лгать друг другу?

— Не думаю, что получится, — сухо сказал он, все еще пытаясь понять, была ли она честна, не было ли у неё плана, о котором он не знал. Во многих отношениях Виктория Рион казалась ему такой же непознанной, как дальняя граница Синдиката.

— Да, врать, пожалуй, не получится, с другой стороны, а получится ли быть честными?

— Этого я тоже не знаю.

— Время покажет. — Она протянула руку и выключила дисплей, затем встала и взглянула на Гири с выражением, которое он не смог расшифровать. — Я забыла, есть еще кое-что, принадлежащее тебе. Мое тело. Ты не спрашивал, но я решила сказать тебе. Это не принадлежало больше никому с тех пор, как умер мой муж.

Он не почувствовал неискренности и был не так глуп, чтобы вслух сомневаться в её словах, даже если почувствовал бы.

— Я действительно не понимаю тебя, Виктория.

— Поэтому ты эмоционально отгораживаешься от меня?

— Возможно.

— Так, наверно, лучше.

— Ты тоже не особенно открываешься, — замети Гири.

— И то правда. Я не давала тебе никаких обещаний. И тебе не следует ничего мне обещать. Мы оба ветераны жизни, Джон Гири, покрытые шрамами от потерь тех, кого мы любили. Расскажи мне о ней как-нибудь.

— О ней? — Он точно знал, кого имела в виду Рион, но не хотел этого признавать.

— Кем бы они ни была. Та, кого ты потерял. Та, о ком ты иногда думаешь.

Он опустил глаза, чувствуя внутри пустоту от всего несбывшегося.

— Расскажу когда-нибудь.

— Ты говорил, что не был женат.

— Да, не был. Это могло случиться и не случилось. До сих пор не понимаю почему. Но многое из того, что следовало сказать, осталось недосказанным.

— Ты знаешь, что случилось с ней после твоей предполагаемой смерти в бою?

Гири глядел в никуда, вспоминая.

— Кое-что случилось до той битвы. Несчастный случай. Глупый несчастный случай. Её корабль был очень далеко, и я узнал о её смерти лишь три месяца спустя. Как раз тогда, когда я планировал снова начать общаться и извиниться за свое идиотское поведение, репетировал, что сказать.

— Мне очень жаль, Джон Гири. — В глазах Рион читалась такая же грусть. — Тяжело, когда гибнут мечты, даже если они оставались лишь мечтами. — Она взяла его за руку и помогла встать рядом с собой. — Когда будешь готов, можем поговорить об этом еще. Ты никогда ни с кем этого раньше не обсуждал, не так ли? Думаю, нет. Открытые раны не заживают, Джон Гири. — Она придвинулась поближе к нему и медленно поцеловала, позволив своим губам подольше задержаться на его. — Достаточно дружеского общения для одного вечера, и слишком много раздумий для нас обоих. Я хотела бы сейчас насладиться другими преимуществами наших отношений.

Ее тело было живым и теплым в его руках, и ненадолго все тревоги настоящего и воспоминания о прошлом наконец-то были забыты.

Выбор подходящего строя был дилеммой. Флот Альянса находился в непосредственной близости от точки прыжка, из которой выйдет любое подразделение Синдиката. Это означало, что у него будет мало времени на то, чтобы перестроиться и, скорее всего, ему придется сражаться тем строем, в котором он будет на момент прибытия врага. Но он не узнает, каким будет строй врагов до тех пор, пока они не прибудут.

Он точно знал одну вещь: если Синдикат преследует небольшое и сильно побитое подразделение Альянса, он не собирается терять времени. Можно было поспорить, что прибудут легкие быстрые корабли, идущие по следу отступающих кораблей Альянса. От них будет легко избавиться вне зависимости от того, каким будет строй Гири. Проблемой будет то, что появится позже. От тяжелых крейсеров, если они придут после легких кораблей, будет легко избавиться, но если прибудут линкоры, Гири необходимо будет убедиться в том, что эти крупные корабли не унесут с собой слишком много его собственных кораблей.

В худшем случае, врагов будет больше, и тогда Альянсу придется нанести удар так быстро и сильно, как только возможно, чтобы воспользоваться элементом неожиданности и недолгим численным превосходством на тот момент, когда корабли Синдиката будут выходить из точки прыжка.

— Нехорошо может получиться, — заметил Гири после того, как обсудил варианты Дьюллосом. — Но мы будем близко к воротам, а значит, они не смогут расползтись далеко. Я собираюсь построить нас в форме модифицированной чаши. — На парящем между ними дисплее строй оправдывал свое название: плотное округлое дно было сформировано более чем половиной флота со взаимосвязанными углами обстрела. Остатки флота были сформированы в плоские полукруглые пластины, расширяющиеся по направлению к врагу. — Мы сможем нанести им сильный удар в одном месте, затем вернуться и ударить по другой части их строя.

— Если у них будет действительное численное превосходство, мы все равно разнесем их в пух и прах, даже если будем уничтожены в процессе, — ответил Дьюллос. — Не лучший результат, но в сочетании с ущербом, который мы нанесли им у Калибана и на Сенсире, они останутся без численного превосходства в этой войне.

Гири кивнул, глядя на дисплей.

— Значит, война так и будет продолжаться.

— Война будет продолжаться, — согласился Дьюллос.

— Мне бы хотелось достичь лучшего результата.

Дьюллос язвительно ухмыльнулся.

— Вы можете рассчитывать на флот. Тут в дело идет все. Гордость флота, желание помочь сотоварищам, уверенность, порожденная недавними победами, и то, чему вы нас научили. У нас есть шанс даже при плохом раскладе. — Его улыбка стала еще шире. — И я только что подумал кое о чем, чтобы немного поднять наши шансы.

«Можно подумать, что тот, кто пропел во флоте столько времени, уже привык к ожиданию», — думал Гири, бродя по коридорам «Неустрашимого». Очень много времени во флоте проходило в ожидании. В ожидании прибытия куда-либо, ожидание по прибытии, ожидание критического положения или кризиса, которые могут и не произойти, ожидание, чтобы узнать, сколько придется ждать. Это казалось такой же частью военной жизни, как риск своей жизнью и плохая пища.

Ни то, ни другое не скрашивало ожидания этих кораблей. Флот был расположен напротив точки прыжка, из которой могли выйти покинувшие флот корабли, почти не двигаясь, лишь следуя движению точки прыжка вокруг звезды. Вспомогательные корабли были и так заняты производством нового оружия и запчастей, а почти каждому кораблю требовался ремонт или обслуживание, но Гири лично сделал все от него зависящее, чтобы подготовиться. Слишком тревожась, чтобы заниматься другими делами, Гири обошел «Неустрашимый», общаясь с командой и радуясь тому, что узнавал все больше солдат и офицеров. Медленно, очень медленно он начинал чувствовать себя здесь на месте.

В одном из коридоров он встретил капитана Дижани, которая была так довольна, как бывала только после того, как видела гибель множества врагов.

— Вы, кажется, в хорошем настроении, — прокомментировал он.

Она улыбнулась в ответ.

— Я недавно долго беседовала кое с кем на «Неистовом», сэр.

«Неистовый» был далеко, вместе с вновь собранным подразделением готовясь выполнить еще одну особую миссию.

Гири некоторое время раздумывал над тем, зачем Дижани понадобилось беседовать с капитаном Кресидой, учитывая разницу во времени, пока не понял, что капитан разговаривала не с ней.

— Как дела у лейтенанта Кассела Ривы?

Дижани вспыхнула.

— Очень хорошо, капитан Гири. На него произвели огромное впечатление капитан Кресида и наше новое вооружение и сенсоры.

— Понятно. Я рад, что он доволен новым вооружением флота.

— Вообще-то он рад тому, что его освободили и, кажется, ему было приятно поговорить со мной, — призналась Дижани.

— Я думаю, что он действительно доволен, Таня. Он нормально адаптировался?

Её улыбка поблекла.

— Он сказал, что было несколько тяжелых моментов. Столь долгое время в трудовом лагере Синдиката без надежды на освобождение так сразу не забудешь. Иногда он просыпается в холодном поту, с ужасом думая о том, что его освобождение лишь галлюцинация. Но теперь у него, конечно, есть надежда. — Дижани помолчала. — Кас… лейтенант Рива был удивлен тем, как вы командуете флотом. Тактикой, которой вы пользуетесь. Он все еще озадачен и раздираем противоречивыми чувствами по поводу ухода капитана Фалько из флота. Но он видел все, что случилось на Сенсире, и был поражен, сэр.

Гири почувствовал неловкость.

— Многое получилось. Нам повезло.

— Должна заметить, вы прекрасно пользуетесь своим везением, сэр. — Она снова помолчала. — Он все еще тот мужчина, которого я помню. Возможно, у нас что-нибудь получится.

— Надеюсь. Война портит достаточно жизней. Приятно думать, что две из них смогут вновь наладиться.

Дижани кивнула, с затуманенным воспоминаниями взглядом.

— Посмотрим. Нужно очень многое вернуть и многим поделиться. Вы знали, что в документах добытых на Сенсире, была огромная база данных по военнопленным. Она давно не обновлялась, и последняя информация была добавлена три года назад, но там много имен тех, кого мы считали погибшими. Если… простите, сэр… когда мы вернемся на территорию Альянса, многие будут счастливы увидеть некоторые имена в этом списке.

Гири с интересом взглянул на нее.

— Когда в последний раз Синдикат делился информацией по военнопленным с Альянсом?

— Как минимум несколько десятилетий назад. Нужно проверить. В какой-то момент они решили, что незнание того, погибли пропавшие люди или умерли, повредит настрою Альянса, и перестали делиться информацией. В ответ Альянс, конечно, сделал то же самое.

Думать об этом было неприятно. Отправлять на войну друзей любимых и членов семьи было достаточно трудно само по себе, но незнание того, что случилось с ними, было медленной пыткой.

— Нам необходимо доставить этот список домой и убедить Синдикат возобновить обмен списками с последними данными.

Дижани кивнула.

— Если кто-нибудь и сможет это сделать, так только вы, — ответила она. — Я только начала просматривать список. Там так много имен, и он составлен в такой странной манере, что я с трудом двигаюсь вперед, подчас получая информацию, которую не запрашивала. Но там есть люди, чью судьбу я хотела бы узнать. Кое-кто из них был предположительно захвачен в плен, кое-кто убит в бою. Возможно, теперь мне удастся узнать наверняка.

— Думаю, вы и многие другие займутся этим, — заметил Гири, думая о том, что список трехгодичной давности не даст ему информации о том, не удалось ли его внучатому племяннику каким-то чудом ускользнуть с «Репульса» до того, как тот был уничтожен в домашней системе Синдиката. Это останется неизвестным, но лучше было думать, что Майкл Гири погиб. Чтобы потом приятно удивиться, если он вдруг окажется жив. Хотя оснований полагать, что он пережил взрыв своего корабля, почти не было.

Это вернуло его к мыслям о тридцати девяти кораблях, которые ушли с капитаном Фалько в Страбо. Скольким из них удалось выжить? Хотелось бы ему знать ответ уже сейчас, каким бы ужасным он ни был. Неизвестность была почти так же ужасна, как и не дающая покоя вера в то, что хоть кто-нибудь из них доберется до Иллиона.

— Они здесь.

Гири выскочил из каюты, не потрудившись проверить свой дисплей. Он бежал по длинным коридорам и лестницам, пока не добрался до мостика. Задыхаясь, он повалился в свое кресло и только тогда включил дисплей, молясь о том, чтобы выживших было как можно больше.

Удивительно, но там было три линкора. Системы «Неустрашимого» опознали в них «Боец», «Орион» и «Величавый». Там был один крейсер, «Непобедимый», настолько поврежденный, что Гири пришлось дважды перепроверить данные, прежде чем он смог поверить в то, что видел. Из шести тяжелых крейсеров, сопровождавших главные корабли, осталось только два. Ни один из четырех легких крейсеров не выжил, и из девятнадцати истребителей в живых остались только семь.

— Несчастные идиоты, — пробормотал Гири. — Потерян линкор и два военных крейсера, наряду с множеством легких кораблей. Из тридцати девяти кораблей, последовавших за Фалько, только тринадцать добрались до Иллиона.

Лицо Дижани побелело от злости.

— «Триумф» не выжил. Сто к одному, что «Триумф» остался позади, чтобы задержать погоню, пока остальные корабли уходили.

— Это не помогло ни «Поларису», ни «Авангарду», — сказал Гири, осознавая, сколько ярости было в его голосе. — Посмотри на «Непобедимый». Как он еще функционирует?

— Понятия не имею, сэр. Но все эти корабли повреждены. Не думаю, что даже «Титан» сможет полностью починить эти корабли, сколько бы времени ему на это ни дали.

— Посмотрим. — Гири наконец-то включил переговорное устройство. — Полковник Карабали. Свяжитесь со своими отрядами на «Бойце», «Орионе» и «Величавом». С капитанов Керестеса, Ньюмоса и Фарезы должны быть немедленно сняты все полномочия, и их необходимо взять под арест. Капитан Фалько тоже должен быть помещен под арест за халатность и преступную потерю кораблей флота Альянса. — Обвинения в бунте будут предъявлены позже. Что имело значение сейчас, так это то, что из-за тупости Фалько они потеряли так много кораблей. Он переключился на другую волну. — «Боец», «Орион», «Величавый». Говорит капитан Гири, действующий командир флота Альянса. С ваших командующих сняты все полномочия. Старшим помощникам командиров немедленно принять командование. — Он снова переключился, на сей раз транслируя всему флоту: — Всем подразделениям, только что прибывшим в систему Иллион, максимально разогнаться и пройти через строй, присоединившись к вспомогательным подразделениям и сопровождению позади. Мы понимаем, что за вами погоня, и нам нужно чистое поле для обстрела. Особое подразделение «Неистовый» приступит к выполнению плана «Баррикада» за вами. Пожалуйста, следуйте приказам. Всем остальным подразделениям приготовиться к бою. Нам нужно за многих отомстить.

— Операция Баррикада? — Рион появилась на мостике, тяжело дыша, от бега. Она смотрела на дисплей, с посуровевшим от осознания количества потерь лицом.

— Операция «Баррикада» — это идея капитана Дьюллоса, — объяснил Гири. — Мы загрузили корабли в подразделении «Неистовый» большинством мин, имевшихся во флоте. Они двигаются вдоль пространства, перед точкой прыжка создавая настолько плотное минное поле, насколько это возможно за то время, что нам осталось.

Капитан Дижани ухмылялась в предвкушении того, как враги наткнутся на эти мины.

— Особенно приятно то, что мы можем позволить себе использование этих мин. Вспомогательные подразделения сделают новые из материалов, добытых нами на Сенсире. Синдикат сам снабдил нас средствами, чтобы создать замену минам, которые мы используем.

Гири с опозданием наблюдал за тем, как «Неистовый» и другие корабли особого подразделения двигались вдоль точки прыжка, оставляя мины, когда Рион вновь заговорила:

— Что случится, если из точки прыжка выйдет множество кораблей Синдиката как раз тогда, когда «Неистовый» и его товарищи находятся напротив?

— Риск есть, — признал Гири, — даже несмотря на то, что присутствие особого подразделения «Неистовый» рядом с точкой прыжка снижает вероятность того, что неприятели смогут появиться до того, как наши корабли пересекут пространство перед ней. Именно поэтому я попросил капитана Кресиду добровольно вызваться на это. — Наконец-то он перестал забывать использовать её новый ранг.

Рион бесстрастно взглянула на него.

— Вы и в самом деле считаете, что капитан Кресида восприняла бы просьбу вызваться добровольно не так, как приказ принять участие?

Дижани бросила в сторону Рион недовольный взгляд, в то время как Гири старался не кривить лицо. В том, что сказала Рион, было достаточно правды, чтобы уколоть.

— Мадам вице-президент, если бы я воздерживался от того, чтобы делать или просить то, что может вызвать смерть некоторых людей, находящихся под моим командованием, я был бы парализован в нерешительности, и тогда все люди за которых я отвечаю, были бы без сомнения мертвы или обречены на трудовые лагеря Синдиката.

— Только не забывайте о последствиях, — заявила Рион.

На сей раз Гири уставился на неё, пытаясь понять, почему она была настолько непримирима. Возможно, она пыталась сделать акцент на том, что её голос был голосом совести.

— Если вы пытаетесь убедиться в том, что я честен, — тихо сказал он, — то я вас понял.

Снова взглянув на дисплей, Гири понял, что последние несколько минут разговора хотя бы отвлекли его от беспокойства по поводу того, что Синдикат может появиться прямо среди особого подразделения. Выход из ворот был в десяти световых минутах от них. Его приказы, снимающие полномочия с капитанов трех линкоров, только сейчас должны были дойти до этих кораблей. Враги могли появиться среди особого подразделения «Неистовый» и разнести его, а он даже не узнал бы об этом.

Информация на его дисплее обновилась, показав, что мины были разложены, словно смертоносные яйца, почти десять минут назад. Поле было благодатно плотным, так как Гири не поскупился на мины. За это придется платить позже. Его кораблям непременно придется израсходовать много картечи и ракет, вдобавок к повреждениям, которые нужно будет починить, и потере оборудования, которое придется заменить. Четыре вспомогательных корабля не смогут сделать все это за один раз, сколько бы материалов ни было взято с Сенсира. Восстановление после этой эскапады займет много времени. Хорошо хоть вспомогательные корабли могли продолжать работу во время прыжка. К тому моменту, как они достигнут Балдура, много оружия будет готово к употреблению.

«Если флот дойдет до Балдура», — напомнил себе Гири. Они были далеко от этой звезды, и им предстояла большая битва.

— «Непобедимый» уже отстает, — заметила Дижани.

— Я удивлен, что он еще вообще двигается, — пробормотал в ответ Гири, снова взглянув на повреждения крейсера. Он рассматривал дисплей, мысленно подсчитывая прогресс отступающих кораблей Альянса и пытаясь угадать, когда появятся корабли Синдиката. — «Я не могу быть слишком близко к точке прыжка, когда они прибудут, но если я не сдвинусь сейчас, есть большая вероятность того, что мы не успеем вовремя прикрыть „Непобедимого“.

Мне пришлось оставить „Репульс“ на произвол судьбы. Но я не оставлю „Непобедимого“». — Всем подразделениям флота Альянса. Разогнаться до 0,5 световой в четыре-ноль. Сохранять позицию относительно флагмана «Неустрашимый». — Он развернулся к Дижани. — Капитан, пожалуйста, держите «Неустрашимого» на курсе к точке прыжка.

— Да, сэр, — Дижани отдала необходимые приказы спокойно, как обычно.

Гири подумал еще немного.

— Особое подразделение «Неистовый». После завершения операции «Баррикада» займите позицию чуть позади над выходом. — Нужно ли было сделать что-то еще?

«Боец», «Величавый» и «Орион» почти добрались до остального флота. Несколько выживших истребителей следовали за ними, но два тяжелых крейсера остались с «Непобедимым». Нужно будет не забыть, что они сделали это. В пылу схватки Гири не мог позволить заниматься поиском замены командирам кораблей, последовавших за Фалько. Возможно, ему и не нужно было этого делать, если эти командиры были достаточно храбры и дисциплинированы, чтобы остаться с поврежденным «Непобедимым», когда их манила безопасность в лоне остального флота. Далеко позади строя Альянса вспомогательные корабли охранялись озлобленной группой эскорта, собранного вокруг второй дивизии линкоров, четырех сильных кораблей было достаточно, чтобы отразить любую атаку, направленную на вспомогательные корабли. Никто не хотел пропустить битву. Но Гири убедил сопровождение, что в следующей битве, а она, несомненно, будет иметь место, им будет позволено быть на передовой.

«Величавый», «Боец» и «Орион», торопясь так, словно за ними по пятам несся сам дьявол, проскочили через строй Альянса, не задерживаясь.

— Я бы встала в строй, — с отвращением проворчала Дижани, явно расстроенная тем, что три линкора не развернулись, чтобы сразиться со своими преследователями. «Она права, — заключил Гири, — несмотря на их повреждения. Только замена командиров не превратит эти корабли в часть флота, на которую можно положиться. Их команды напуганы и даже забиты, несмотря на то, что остальной флот пришел им на подмогу. Неудивительно, что корабли, которыми командовали Ньюмос и Фареза, не могут похвастаться мотивацией своих команд. На то, чтобы переучить и вдохновить эти команды, уйдет немало времени. Как только мы разберемся с битвой, которая, я уверен, будет».

Словно услышав Дижани, истребители, сопровождавшие три поврежденных корабля, повернулись и направились к эскадрам, которые они покинули в Страбо, стараясь занять место в строю. Гири взглянул на информацию об их повреждениях и покачал головой.

— «Клеймор» и «Синкуэдия», говорит капитан Гири, ваше желание вступить в битву вижу с гордостью и удовольствием, но вы сильно повреждены. Присоединитесь к вспомогательным кораблям, чтобы помочь их сопровождению, и начинайте чиниться. — Он помолчал, думая, что нужно было сказать что-то еще. — Если враги доберутся до вспомогательных кораблей, я знаю, что могу рассчитывать на то, что вы будете смело их защищать. — Это звучало странно, но должно было удовлетворить чувство собственного достоинства членов команд истребителей. Они заслуживали хотя бы этой вежливости из-за того, что добровольно вызвались сражаться. Дух сражения у них и в самом деле был.

До выхода из точки прыжка было чуть больше восьми световых минут. Ничто пока не указывало на появление преследователей Синдиката. Особое подразделение «Неистовый» закончило свою работу и направилось к той позиции, которую ему было приказано занять. Дижани с беспокойством смотрела на оставшееся до точки прыжка расстояние.

— Может, стоит притормозить, сэр? Если мы будем слишком близко, когда появится Синдикат…

Гири покачал головой.

— Еще рано. Мы пока не прикрыли «Непобедимого».

— Да, сэр, — улыбнулась Дижани.

Если Гири когда-нибудь потеряет одобрение Дижани, это будет означать, что он испортил все так сильно, как только может человек.

— Мы будем идти на этой скорости до тех пор, пока не окажемся в одной световой минуте от «Непобедимого», и если до тех пор Синдикат не появится, то мы…

— Вражеские корабли у выхода из точки прыжка, — закричал дозорный вместе с воем сигнала тревоги.

Гири ошеломленно заморгал, когда на его дисплее появилось изображение головного отряда Синдиката, вышедшего в нормальное пространство. Не рой легких кораблей, а двенадцать боевых крейсеров, построенных в виде трех вертикально расположенных ромбов. Он осознал, что в этом был смысл, если командир Синдиката думал, что будет сражаться с четырьмя сильно поврежденными крупными кораблями и несколькими выжившими истребителями. Зачем посылать легкие корабли, которые могут быть уничтожены возможной отчаянной атакой, когда можно снизить потери, послав подразделение, способное сразу уничтожить четыре крупных корабля Альянса, если те решатся занять позицию у выхода?

К сожалению для командира Синдиката и двенадцати боевых крейсеров, на этой стороне выхода их поджидал флот Гири в полном составе и плотное минное поле.

Военные крейсеры Синдиката величаво отдалялись от выхода на первой световой в течение нескольких секунд, без сомнения, видя флот Альянса и понимая, что теперь преимущество было не на стороне преследователей. Гири смотрел на то, как крейсеры Синдиката начали поворачиваться, чтобы двинуться вниз. Ему было интересно, почему отступающие корабли почти всегда «ныряют» вниз, вместо того, чтобы «карабкаться» наверх, словно самолеты или люди, бегущие по поверхности планеты, даже несмотря на то, что оба направления были относительны и в космосе требовали одинаковых усилий.

В данном случае, корабли Синдиката развернули носы вниз, а это значило, что они наткнутся на мины не носами, а со стороны борта, став еще более лакомыми мишенями для поджидающих их мин Альянса. Если бы перед ними шел эскорт, то гибель на минах небольших кораблей предупредила бы военные крейсеры, но вместо этого первое предупреждение было получено, когда крупные корабли сами наткнулись на мины. По всей длине кораблей пробежали взрывы, разрушающие щиты, чтобы другим минам удалось ударить по корпусам. Боевые крейсеры вертелись, когда мины пробивали в них дыры и выносили в космос фрагменты обшивки. Один из крейсеров взорвался от перегрузки питания, еще два — вскоре за ним, три других превратились в облака осколков, которые расцвели на месте их гибели. Из девяти оставшихся крейсеров, восемь бесконтрольно летели в сторону, время от времени потрясаемые новыми взрывами, когда натыкались на находившиеся в стороне мины или когда повреждения провоцировали внутренние взрывы.

Последний боевой крейсер Синдиката, в еще худшем состояний, чем «Непобедимый» кое-как прошел через минное поле. Его двигатели были выведены из строя, боевая система не функционировала, но он все еще умудрялся держать курс. Гири проверил расстановку сил на поле сражения.

— «Ярость» находится в радиусе обстрела этого военного крейсера. Есть смысл стрелять?

Дижани кивнула.

— Эти не смогут увернуться от снарядов. Это верная мишень.

— Такая же, какой был бы для них «Непобедимый», — согласился Гири. — «Ярость», говорит капитан Гири. Выпустите ракеты по военному крейсеру Синдиката. Остальным кораблям придержать огонь. Это явно не все преследователи. Скоро у вас появится много мишеней.

Через сорок секунд пришел ответ с «Ярости»:

— Есть. Начинаем обстрел боевого крейсера. — Гири наблюдал на дисплее за тем, как из крейсера Альянса вылетели ракеты, и, описывая дуги, понеслись на перехват поврежденному кораблю Синдиката.

— Что бы у них ни осталось, потеря двенадцати боевых крейсеров сравняет шансы, — заметила Дижани.

— Да. Где остальные? — поинтересовался Гири.

Ответ он получил почти сразу. Выход из точки прыжка, находившийся в теперь менее чем в семи с половиной световых минутах от них, внезапно заполнился кораблями. Гири заставил себя внимательно изучить подразделение врага. Длинный прямоугольник, повернутый в сторону флота Альянса, с крупными кораблями по углам и легкими в промежутках.

— Двадцать крупных боевых кораблей, — заметила Дижани, — шестнадцать линкоров и четыре боевых крейсера. Тридцать один тяжелый крейсер. Сорок два легких крейсера и охотника.

— Более чем достаточно, чтобы стереть в порошок корабли Альянса, за которыми они последовали сюда, — сказал Гири.

— Почему они не послали больше? — спросила Дижани. — Если был шанс, что отступающие корабли присоединятся к нам, то они должны были знать, с чем столкнутся.

— Потому что они не знали, где был остальной флот. Им нужно было найти нас и защитить все те места, куда мы могли бы направиться. В попытке защитить все возможные направления, сюда они послали недостаточно большое подразделение. Если бы мы их не ждали, это могло бы сработать, потому что тогда они смогли бы отступить, но мы слишком близко, чтобы они могли уйти без битвы. — Гири включил переговорное устройство. — Всем кораблям разогнаться до первой световой, время пять-один. Особое подразделение «Неистовый», измените курс и скорость как считаете необходимым, чтобы блокировать подразделение Синдиката сзади. Не дайте им развернуться обратно к точке прыжка. Всем подразделениям. Сначала цельтесь в крупные боевые корабли.

Он проверил расстояние до «Непобедимого» и увидел, что он все еще был в одной световой минуте, между готовым к бою флотом Альянса и удивленным Синдикатом. При той скорости, на которой они шли, до «Непобедимого» было семь минут.

Основной состав подразделения Синдиката прошел через минное поле, много кораблей остались нетронутыми, пройдя через пробелы, оставленные двенадцатью крейсерами первой волны. Но там было еще много мин.

Охотник Синдиката взорвался и развалился на части под напором мин, его обломки, вертясь, унеслись в космос. Полдюжины легких крейсеров разлетелись на мелкие кусочки. Три тяжелых крейсера вынесло из строя, два — полностью разрушенные, а третий — небоеспособный. Линкоры и военные крейсеры Синдиката приняли удары носовой частью, таким образом, получив время на то, чтобы перезарядить щиты, благодаря тому, что пожертвовали легкими кораблями и прошли через минное поле с ослабленными щитами и без видимых повреждений.

— Это за «Кинжал», «Меч», «Булаву» и «Панцирь», — объявил Гири. Вокруг него на мостике «Неустрашимого» раздался низкий одобрительный гул, когда команда осознала, что мины Альянса отомстили за корабли, который были потеряны у точки прыжка в Сутре из-за мин Синдиката.

«Непобедимый» неуверенно двигался через строй флота Альянса. Гири поморщился, когда взглянул на повреждения корабля. «Непобедимый» получил столько ударов, что Гири поражался тому, как боевой крейсер продолжал двигаться. Он задумался о том, правильно ли будет отметить за храбрость команду покинувшего флот корабля, а потом решил, что ему все равно — правильно это или нет.

Пройдя минное поле Альянса, подразделение Синдиката направилось наверх, намереваясь пройти над флотом Альянса, чтобы ударить по верхним кораблям и остаться вне досягаемости основной массы военных кораблей Альянса.

— Так не пойдет, — громко сказал Гири. — Всем подразделениям основного состава изменить курс на пять градусов наверх, время четыре-семь. — В указанное время чашеобразный строй развернулся вокруг заданной «Неустрашимым» оси, и центральная часть строя Альянса вновь была направлена на перехват центра строя Синдиката, теперь надвигаясь спереди, а не снизу. — Посмотрим, заметят ли они это вовремя, чтобы уйти от нас.

— Примерное время до контакта — двадцать минут.

Ракеты с «Ярости» наконец-то добрались до сильно поврежденного минами боевого крейсера Синдиката и, не сдерживаемые щитами, нанесли удар. Четыре крупных взрыва расцвели на корпусе, разрушая все оставшиеся рабочие системы и превращая корабль в груду обломков, которые, крутясь, улетели в сторону.

Оставшиеся корабли Синдиката численно уступали Альянсу, но их строй был растянут сильнее. Нацеленное на них подразделение Альянса ударит лишь по половине подразделения Синдиката, если ни Гири, ни командир противника ничего не изменят. Гири не мог представить себе, как командир Синдиката может допустить подобное, учитывая, что это даст Альянсу огневое превосходство во время контакта.

— Синдикат снова двигается. Похоже, они меняют курс налево и вниз.

На дисплее Гири подразделение Синдиката развернулось наверх и в сторону, стараясь расположиться таким образом, чтобы одна сторона строя Альянса прошла сверху перед плоской стороной строя Синдиката. Гири признал, что это было неплохим решением. Командир Синдиката явно не был дураком.

— Всем подразделениям переместиться направо на девять градусов, изменить курс вниз на шесть градусов, время — шесть-ноль. Особое подразделение «Неистовый», измените курс, как нужно для того, чтобы блокировать подразделение Синдиката от поворота к точке прыжка к Тавике. — Ему нужно было предположить, что враги могут сломаться и побежать, и, учитывая, что точка прыжка, из которой они прибыли, была заблокирована минами Альянса, точка прыжка к Тавике была наилучшим вариантом.

— Девять минут до контакта.

Силы Синдиката перестали поворачиваться, каждый корабль внутри строя теперь располагался так, чтобы встретить надвигающийся флот Альянса носовой частью; корабли Синдиката теперь находились в прямоугольном строе боком. Плоская сторона прямоугольника Синдиката теперь располагалась практически вертикально лицом к строю Альянса.

Гири раздумывал над тем, не использовать ли всю огневую мощь своих кораблей, затем решил, что не стоит.

— Всем подразделениям. Используйте оружие по своему усмотрению. Основные мишени — крупные боевые корабли. Оставайтесь в строю, маневрировать можно только чтобы уйти от вражеского огня. Разрешаю открывать огонь тогда, когда появится высокая вероятность попадания.

— Шесть минут до контакта.

Синдикат все еще перестраивался, несомненно волнуясь по поводу того, что готовый к бою флот Альянса может напасть во время незаконченного маневра. Гири наблюдал за тем, как на дисплее два флота мчались навстречу друг другу, чаша Альянса перекрывала заднюю часть строя Синдиката. Он расположил свой флот, дал своим командирам право стрелять, и теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как смотреть за тем, как военные корабли Синдиката и флот Альянса несутся навстречу друг другу.

— Враг открыл огонь, — предупредил дозорный, без особой надобности, так как на дисплее Гири загорелось предупреждение. Залпы картечи, сконцентрированные там, где скоро должны были быть военные корабли Альянса. Выстрелы были произведены с максимального расстояния. Гири надеялся, что командиры этих кораблей смогут воспользоваться оставшимся им коротким промежутком времени, чтобы слегка изменить курс и избежать сильного огня. Появилось еще несколько предупреждений. Снаряды Синдиката.

На оптическом дисплее в тех местах, где картечь била по щитам кораблей Альянса появлялись яркие вспышки света. Гири видел, как стреляли его собственные корабли, с задержкой изображения на несколько секунд для тех, что находились дальше всего.

Капитан Дижани не сводила глаз со своего дисплея. Они отметила линкор Синдиката.

— Вот наша мишень, — проинформировала они дозорных. — Давайте зададим ему жару.

Стороны чаши Альянса врезались в прямоугольник Синдиката, каждый корабль Альянса был только ненадолго открыт для вражеского огня, когда они прорывались сквозь строй, в то время как корабли Синдиката в этих местах подвергались ударам один за другим. Легкие корабли рвались на части от повторяющихся взрывов, вспыхивая и погибая вокруг островков, сформированных из выживших крупных боевых кораблей Синдиката.

Потом основной строй флота Альянса добрался до подразделения Синдиката.

После долгих, медленно тянущихся минут, ушедших на преодоление огромных расстояний, реальные моменты битвы были настолько быстрыми, что могли дезориентировать. Если бы не возможности боевой системы целиться и открывать огонь на скоростях, гораздо больших чем те, что доступны человеку, то, возможно, пока оба флота неслись мимо друг друга на скоростях, близких к скорости света, попаданий не было бы вообще. Гири показалось, что момент битвы промелькнул в мгновение ока. «Неустрашимый» все еще дрожал от попаданий снарядов по щиту и подсчитывал ущерб, нанесенный ударом, прошедшим через случайную прореху в защите.

За ним линкор, ставший мишенью Дижани, получил удары от многих других кораблей Альянса, включая «Отважный», «Ужасный» и «Победитель». Под шквалом огня такой мощности, величественный военный корабль Синдиката, дредноут класса «С», сначала потерял щиты, а потом принял на себя град ударов. Один из них пришелся не туда, куда следовало, и энергетический центр линкора взорвался, пока некоторые из кораблей Альянса все еще приближались.

Они были слишком близко, когда это произошло. Гири глядел на дисплей, наблюдая за тем, как преследующий его военный крейсер Альянса, «Ужасный», проходил слишком близко от корабля Синдиката, не прекращая шквального огня. «Ужасный» уже принял на себя немало ударов, которые значительно ослабили его щиты. Шоковая волна от взрыва корабля Синдиката, казалось, шлепнула военный крейсер Альянса, как огромная ладонь, отшвырнув его в сторону. Это еще можно было пережить, но один из выживших военных крейсеров Синдиката был слишком близко и двигался по крайне неудачной траектории. Даже супербыстрые компьютеры, отвечающие за маневры корабля, не смогли избежать столкновения. Гири со страхом смотрел на то, как «Ужасный» врезался в корабль Синдиката.

Столкновение на скорости равной примерно 0,6 световой, или около восемнадцати тысяч километров в секунду, превратило оба корабля в единый титанический шар жара, света и покореженных обломков, которые разлетались в стороны, сверкая на фоне темного космического пространства. Созданная человеком туманность, которая ненадолго осветит пустоту звездной системы Иллион.

На мостике «Неустрашимого» раздались вздохи испуга и шока. Гири услышал чей-то голос, произносящий: «Черт! Черт! Черт!» — и осознал, что голос принадлежал ему самому. — Пусть ваши предки защитят вас и примут живые звезды, — тихо сказал он погибшей команде «Ужасного».

Дижани, которая, насколько помнил Гири, казалась потрясенной в первый раз с тех пор, как они покинули домашнюю систему Синдиката, отдавала приказы, чтобы отвлечь свою команду.

— Отчет о повреждениях.

— Незначительные удары по корпусу. Системных потерь нет, — ошеломленно доложил один из дозорных.

Гири взял себя в руки и оценил ситуацию. В той части строя Синдиката, с которой столкнулся флотом Альянса, было восемь линкоров и два военных крейсера. Три линкора все еще функционировали, но были повреждены. Легкие крейсеры и охотники вокруг них были уничтожены, и всего лишь несколько тяжелых крейсеров все еще сопровождали выжившие линкоры. Он глубоко вздохнул, сосредоточившись на передней части строя Синдиката, который резко развернулся налево и разгонялся в сторону точки прыжка к Тавике. Очевидно, они не планировали сражаться, если была возможность удрать.

— Всем подразделениям сдвинуться направо на два градуса и вниз на одни и разогнаться до 1,5 световой, время два-девять. — Огромная чаша снова развернулась, оказавшись лицом к отступающим.

— Мы их не достанем.

— Достанем. — Гири указал на особое подразделение «Неистовый», стремительно опускавшееся сверху в стороне от Синдиков. Маневр Синдиката, необходимый для того, чтобы добраться до точки прыжка, поставил их лицом к лицу с подразделением Кресиды и сделал возможным перехват ведущих кораблей Синдиката.

Дижани не столько улыбнулась, сколько осклабилась, когда «Неистовый» и находившиеся с ней корабли подрезали подразделение Синдиката, сконцентрировав свой огонь на легких военных кораблях, лишая оставшиеся крупные корабли сопровождения. Поднырнув под строй Синдиката с преимуществом в скорости, «Неистовый» снова повел подразделение наверх, чтобы ударить по нижней части строя Синдиката. Еще один линкор Синдиката вылетел из строя, разрушенный повторными взрывами.

Гири изучал ситуацию, оценивая геометрию боя, и принимал решение, наблюдая за тремя выжившими после атаки Альянса поврежденными линкорами, которые все сильнее и сильнее отставали от своего подразделения.

— Вторая дивизия линкоров. Вы освобождены от обязанностей по сопровождению вспомогательных кораблей. Перехватите и уничтожьте три отставших от строя линкора Синдиката.

Из-за расстояния ответ пришел лишь через минуту, но энтузиазм компенсировал задержку.

— Есть, вторая дивизия линкоров. Мы уже в пути.

Гири снова взглянул на побитое подразделение Синдиката, которое старалось уйти, пока особое подразделение «Неистовый» раз за разом проходило то сверху, то снизу, то сбоку продолжая обстреливать корабли, находившиеся впереди, в то время как скорость врагов падала но мере того, как неповрежденные корабли тормозили, чтобы остаться со своими поврежденными товарищами. Но Гири видел, что повторяющиеся атаки ослабляли щиты кораблей особого подразделения «Неистовый».

— Всем подразделениям разогнаться до 1,8 световой. — Этого, впрочем, может быть недостаточно. Он помолчал, не желая отдавать следующий приказ, но не видя альтернативы. — Всем подразделениям в атаку. Достаньте эти корабли, не дайте им уйти. Нам нужно задержать эти линкоры.

Гири видел подобное и раньше, но все равно не мог не удивляться тому, насколько быстро рассыпался строй, стоило ему спустить с привязи свои корабли. Рой истребителей и легких крейсеров выскочил вперед на максимальной скорости. Поодиночке у них не было шансов нанести вред линкору, но их численное превосходство было таково, что не выдержали бы даже щиты линкора. А как только двигатели линкоров Синдиката будут повреждены, их скорость упадет настолько, что до них сначала доберутся военные крейсеры Альянса, а затем линкоры Альянса, и тогда, их судьба будет решена.

— Особое подразделение «Неистовый», сконцентрируйтесь на том, чтобы задержать выжившие крупные боевые корабли.

Технически Синдикат все еще был в строю, но он растянулся под непрекращающимися ударами Альянса. Единственный выживший военный крейсер вырвался вперед, но это означало лишь то, что он теперь был слишком далеко, чтобы получить поддержку линкоров, когда особое подразделение «Неистовый» пронеслось мимо, обрушив на него шквал огня и выведя из строя его двигатели.

Пока военный крейсер замедлял ход, эскорт Альянса подошел на расстояние выстрела к линкорам Синдиката и открыл огонь из всех имевшихся орудий. За десять минут эти линкоры потеряли достаточно двигателей, чтобы вместе с ними потерять и опору, их орудия не наносили никакого вреда проносящимся мимо легким кораблям Альянса.

Преследователи Альянса безжалостно врезались в отстающую часть строя Синдиката, некоторые истребители и легкие крейсеры были повреждены и отлетели в сторону, но остальные продолжали наносить удары кораблю за кораблем. «Фальката» подошла слишком близко, и ей не повезло, множественные удары превратили её в груду обломков.

— Тяжелые крейсеры, избегайте линкоров и достаньте мне этот боевой крейсер, — приказал Гири. Он не хотел терять ни одного тяжелого крейсера в превосходящей жестокой схватке со все еще достаточно опасными линкорами. С покорностью, которой Гири даже ожидать не мог несколько месяцев назад, тяжелые крейсеры отступились от линкоров Синдиката и начали перехват военного крейсера, который все еще был опасен в достаточной степени, чтобы держать истребители и легкие крейсеры Альянса на расстоянии.

«Отважный», «Решительный», «Устрашающий» и «Ярость» слегка под углом подошли к линкору, находившемуся дальше всех позади. Линкор выпустил град снарядов и картечи в «Отважный», но все четыре линкора Альянса продолжали приближаться, сдерживая огонь до тех пор, пока не оказались достаточно близко, чтобы самим начать обстрел. Щиты на корме были достаточно сильными, чтобы выдержать до тех пор, пока «Отважный» не подобрался и не ударил и по боковым щитам тоже.

Щиты выключились, и линкор Синдиката был изрешечен шквальным огнем, почти все его орудия вышли из строя, и большинство систем на дисплее Гири регистрировались как нерабочие.

«Отважный» выпустил заряд отрицательной полярности, пробивший линкор насквозь. Из побитого линкора начали вылетать спасательные капсулы, сначала парами или тройками, а затем лавиной. К тому моменту, как «Неустрашимый» с эскортом пронеслись мимо, только случайные спасательные капсулы вылетали из разбитого корабля.

— Прикончите его, — спокойно приказала Дижани.

Орудия «Неустрашимого» обстреливали линкор Синдиката по всей длине, выводя из строя последние работающие системы. К тому моменту, как пришел черед «Отважного», корабль был мертв.

Капитан Дьюллос на «Отважном» вместе с «Грозным», «Неустрашимым» и «Славным» набросились на другой поврежденный крейсер, и тому досталось так сильно, что хвостовая часть отломилась, и оставшиеся два куска по инерции продолжили двигаться по той же траектории, что и раньше.

Последний военный крейсер Синдиката с разбитыми двигателями начал выпускать спасательные капсулы, хотя большинство его орудий все еще были функциональны. Гири догадался, что они были запрограммированы на автоматический огонь, чего было вполне достаточно для того, чтобы вызвать уважение атакующих, но не выбирало мишеней для концентрированного огня, в отличие от управляемого человеком оружия. Под огнем все прибывающих тяжелых крейсеров щиты военного крейсера отказали, и он начал принимать удар за ударом до тех пор, пока не смолкли последние орудия, что случилось намного позже того, как улетела последняя спасательная капсула.

Гири улучил минутку, чтобы проверить, как вторая дивизия линкоров окружала три поврежденных линкора Синдиката. К его удивлению, один из линкоров Синдиката уже начал выбрасывать спасательные капсулы.

— Так-то они сражаются до смерти, — прокомментировала Дижани.

— А какой смысл? — спросила Рион. — Они знают, что обречены.

— Все равно нужно сражаться, — настаивала Дижани, не сводя взгляда со следующего линкора Синдиката, который догонял «Неустрашимый».

— Почему? — спросила Рион.

Дижани бросила Гири, который прекрасно её понимал, полный отчаяния взгляд. Как объяснить эту странную логику? Иногда просто нужно сражаться в безнадежной схватке, по причинам, которые могут казаться бессмысленными, по причинам, которые не имеют ничего общего с надеждой одержать победу.

— Просто нужно, — тихо сказал он Рион. — Если вы не понимаете, то объяснить не получится.

— Я понимаю сражение, когда есть шансы, но когда это безнадежно…

— Иногда можно победить даже в безнадежной ситуации. Иногда можно проиграть, но помочь в чем-то еще, например, нанести противнику немало повреждений, пока он старается тебя убить, или отвлечь его внимание на некоторое время. Говорю же, не могу объяснить. Просто так надо.

— Так же, как надо было сто лет назад? — спросила Рион, не сводя глаз с Гири.

— Да. — Гири отвернулся, не желая вспоминать о той безнадежной битве. В тот день он столкнулся с более сильным противником. Он знал, что у него был шанс на то, чтобы отсрочить внезапную атаку Синдиката на конвой, который он защищал. Он надеялся, что конвой сможет уйти, надеялся, что другие боевые корабли рядом с ним тоже смогут ускользнуть. Но он не надеялся на спасение собственного корабля, хотя притворялся, что у него был шанс. Он попытался вспомнить, что чувствовал тогда онемение внутри, которое позволило ему не останавливаться, пока корабль рушился вокруг него, пока выжившие члены команды уходили. Но большая часть этого превратилась в туман, в обрывки воспоминаний, в которых его корабль разрывало на части, в которых замолкли последние орудия, в которых он запрограммировал энергетический центр на самоуничтожение, в которых он несся по полуразрушенным, ставшим чужими коридорам к спасательной капсуле надеясь на то, что она еще не была разбита. Она была там, поврежденная, времени больше не оставалось, и надеяться было больше не на что, а потому он запрыгнул в неё и катапультировался.

Чтобы дрейфовать в космосе почти сто лет со сломанным маяком, никем не обнаруженным. До тех пор, пока этот флот не прошел через ту же систему на пути к родной планете Синдиката и не выловил его.

В каком-то смысле в тот день он погиб. Когда он очнулся, Джон Гири, которого он знал, исчез, и его место занял невероятно благородный и героический образ Блэк Джека Гири, легендарного героя Альянса.

— Да, — повторил Гири, — примерно так.

Рион смотрела на него. Её глаза потемнели от эмоций, которые Гири не мог разгадать.

— Огонь картечью, — приказала Дижани, когда «Неустрашимый» добрался до другого поврежденного линкора Синдиката. Низкая скорость позволяла долгий, неторопливый обстрел. Картечь сформировала узор из множества танцующих вспышек, ударив по щитам. «Отважный» и «Победитель» стреляли сверху и снизу, своим огнем помогая ослабить щиты линкора. Линкор Синдиката выпустил шквал огня, сконцентрированный на «Неустрашимом». Гири видел, как ослабевали щиты, даже несмотря на то, что защитные системы «Неустрашимого» автоматически перекачивали энергию с незатронутых частей корабля. Военный крейсер Альянса выстрелил в ответ, своим огнем пробив дыры в броне линкора и разворотив внутренности корабля. Заряды отрицательной полярности с «Неустрашимого» и «Отважного», превратили части корабля в пыль. Когда к ним присоединился «Победитель», у уже поврежденного линкора не осталось надежды. Одно за другим замолкли его орудия, из пробитых снарядами Альянса отверстий в корпусе вышел кислород, а дыры, оставленные отрицательными зарядами, были похожи на укусы огромного монстра.

«Неустрашимый» и его эскорт проплыли мимо замолкшего линкора, который, крутясь и теряя части, начал выбрасывать спасательные капсулы.

— Это за «Ужасного», — пробормотала Дижани.

Гири снова проверил ситуацию. Вторая дивизия линкоров поймала два поврежденных линкора, которые все еще старались уйти, и методично разбивала их в пух и прах, в то время как находившиеся с ней легкие корабли Альянса разрушали брошенный линкор Синдиката. Только один линкор Синдиката все еще стрелял, и Гири наблюдал, как он дрожал под выстрелами полудюжины крупных боевых кораблей Альянса.

Легкие крейсеры и охотники Синдиката были уже уничтожены, и теперь последние тяжелые крейсеры поддавались под напором стай истребителей и легких крейсеров Альянса. Облако спасательных капсул Синдиката медленно двигались в сторону убежища, которое предлагала едва населенная планета. Гири глядел на свой разрозненный флот и дрейфующие обломки подразделения Синдиката, которое примчалось в Иллион за кораблями, ушедшими с Фалько. «Мы победили. Сколько еще мы можем надеяться на то, что будем сражаться с более слабым противником и побеждать, как сейчас? Сколько кораблей я еще могу потерять?»

«Непобедимый» добрался до вспомогательного подразделения, но Гири не представлял себе, как починить военный крейсер. «Триумф», «Поларис» и «Авангард» до этого не дожили, как и остальные потерянные у Видхи корабли. «Боец», «Орион» и «Величавый» были сильно повреждены и потеряли большую часть команд.

Спасательные капсулы с «Фалькаты» просили помощи. И несколько истребителей Гири спешили в их сторону. А вот частички того, что осталось от «Ужасного», были настолько мелкими, что даже сверхчувствительные сенсоры «Неустрашимого» не могли их обнаружить. С этого корабля никто не спасся.

Флот Альянса победил, но им пришлось за это дорого заплатить.

Однако это не помогло Гири забыть о том, что этой битвы не случилось бы, не будь Фалько так самоуверен.

Конференц-зал казался более полным, чем обычно. Не только потому, что к ним присоединились тринадцать выживших кораблей, но и потому, что фигуры Фалько, Ньюмоса и Фарезы стояли в стороне. Солдаты, охранявшие их на кораблях, не были частью программы и потому были невидимы здесь, но каким-то образом их присутствие ощущалось по тому, как вели себя офицеры.

Изображение вице-президента Рион находилось в дальнем конце стола вместе с командующими офицерами с кораблей Рифтовой Федерации и Республики Каллос. Она наконец-то решила присутствовать на конференции, но предпочла сделать это виртуально из своей каюты, а не лично. Гири было интересно, был ли в её решении какой-то особый смысл или она просто хотела, чтобы её увидели вместе с представителями своего народа из соображений политики или морали.

Фалько стоял с высоко поднятой головой и уверенно оглядывался по сторонам, словно ожидая возможности в любой момент принять командование флотом на себя. Гири не мог не усомниться в том, что тот был в здравом уме. Казалось, его ничто не беспокоило, он даже не подавал признаков понимания того, что находится под арестом. Капитан Керестес, в свою очередь, оцепенел от страха, все в его облике выдавало шок и непонимание. Его долгая и осторожная карьера, основанная на том, чтобы избегать всего, что может привести к плохим последствиям, теперь рассыпалась прямо у него в руках из-за того, что он передал право принимать решения не тому человеку. Ньюмос и Фареза, однако, были скорее разгневаны, чем обеспокоены. Гири показалось, что им было что сказать. Они должны были быть обеспокоены. Ньюмос был не самой яркой звездой в небесах, но он был достаточно сообразителен и понимал, что это ему даром не пройдет.

Гири встал, привлекая всеобщее внимание.

— Во-первых, мои поздравления всем кораблям, офицерам и солдатам флота с выдающейся победой. Нам пришлось заплатить за неё потерей «Ужасного» и «Фалькаты», но Синдикату досталось гораздо сильнее. К сожалению, теперь мы также должны признать потерю «Триумфа», «Полариса» и «Авангарда» наряду с множеством легких кораблей. Мне также сообщили, что «Непобедимый» не подлежит ремонту, и нам придется его оставить. — Когда он это произнес, все поморщились. — Действительный командующий офицер «Непобедимого» не присутствует, потому что системы её корабля слишком сильно повреждены, чтобы позволить ей участвовать в конференции. Тем, кто знал капитана Улана, будет печально узнать о том, что он погиб, сражаясь в системе Стерны пока «Непобедимый» прикрывал отход своих товарищей. — На сей раз многие офицеры обратили сердитые взгляды на Керестеса, Ньюмоса и Фарезу. Крейсер не должен был прикрывать своих. Это было работой линкора, который мог сдерживать удары гораздо дольше. Но «Боец», «Орион» и «Величавый» оставили эту задачу «Непобедимому».

— Я не согласен с решением оставить «Непобедимого», — произнес резкий голос. Гири не веря своим ушам, уставился на капитана Фалько, а тот продолжал, сверкая своей знаменитой уверенно-дружелюбной улыбкой. — Мы починим «Непобедимого», потом вернемся к Видхе, чтобы помочь «Триумфу»…

— Тишина! — Гири не просто услышал, он почувствовал воцарившееся после его слов молчание. — Единственная причина, по которой вы здесь находитесь, заключается в том, что вы должны услышать причины своего заключения. Я все еще обдумываю, какие обвинения будут правомерны для вас в суде, когда флот вернется на территорию Альянса. — Как бы ни был популярен Фалько, Гири не мог допустить, чтобы ему сошел с рук бунт.

— Зачем ждать? — требовательно спросила капитан Кресида. — Пусть трибунал будет сейчас. А потом застрелим сукина сына. Это будет милосерднее чем то, что произошло с теми, кто за ним последовал.

Сказанное вызвало реакцию у сидящих за столом. Некоторые из присутствующих командиров всецело поддерживали предложение Кресиды, но другие казались либо шокированными, либо не одобряли его. Гири глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Ваше предложение неправомерно, капитан Кресида. У капитана Фалько долгая и выдающаяся история службы Альянсу. Мы должны принять во внимание, что стресс, который ему пришлось пережить в трудовом лагере, привел к затяжным проблемам, которыми нужно заняться. — Он долго думал о том, что сказать о Фалько, как сбалансировать давнишнее уважение, которое испытывали к нему многие солдаты и офицеры, с необходимостью убедиться в том, что никто не будет ставить под сомнение правомерность содержания Фалько под арестом. — Капитан Фалько испытывает трудности с оценкой ситуации и способностью командовать. Предварительные отчеты с кораблей, которым удалось выжить схватку у Видхи, указывают на то, что он был не в состоянии командовать эффективно. Ради его собственной безопасности и ради безопасности кораблей этого флота капитан Фалько должен находиться в заключении.

Многие офицеры казались недовольными, некоторые даже морщились, но никто не спорил с тем, что сказал Гири. Как ни странно, капитан Фалько в ответ лишь привычно нахмурился.

— Мы все еще можем победить, если будем действовать смело. Этому флоту необходимо мое командование. Альянсу необходимо мое командование. — За этим высказыванием последовало молчание. — Когда Синдикат появится в этой системе, мы будем готовы встретить их.

Гири взглянул на остальных офицеров, прежде чем ответить.

— Капитан Фалько, силы Синдиката, преследовавшие ушедшие с вами корабли, уже прибыли. Они были разбиты этим флотом. Я не понимаю, как вы можете этого не знать. — О чем думал Фалько? Харизма харизмой, да и самоуверенность имеет значение, но говорить так, словно недавних событий просто не было…

Фалько моргнул и снова улыбнулся.

— Хорошо. Именно так я и планировал. Я просмотрю отчеты о поведении всех кораблей во время битвы и отдам приказы о наградах и повышениях где это необходимо. — Капитан Фалько оглянулся вокруг и снова нахмурился. — Почему мы проводим собрание на «Неустрашимом»? Флагманом все еще является «Боец», — назидательно сказал он. — Где капитан Экзани?

Гири не сразу вспомнил, что Экзани был командующим офицером «Триумфа».

— Скорее всего, он мертв.

— Тогда Триумфу потребуется новый командир, — резко сказал Фалько, снова улыбнувшись всем присутствующим, на сей раз немного грустно, но все так же решительно. — Все офицеры, у кого есть желание взять командование на себя, должны связаться со мной после собрания.

— Храни нас предки, — прошептал кто-то.

— Боюсь, что капитан Фалько повредился рассудком гораздо сильнее, чем мы предполагали, — спокойно произнес капитан Дьюллос.

Гири осторожно сказал:

— Капитан Фалько, «Триумф» был уничтожен, когда прикрывал отход ваших кораблей из звездной системы Видха.

Фалько заморгал и перестал улыбаться.

— Видха? Я не был там. Это же территория Синдиката. Что там делал «Триумф»?

Над столом пронеслись вздохи удивления.

— Следовал за вами, — отрезал Тулев.

— Нет, — поправил его Фалько. Затем помолчал немного, прежде чем снова заговорить. — Мне необходимо связаться с сенатом Альянса. Выиграть войну возможно, и я знаю, как это сделать.

Гири почувствовал горький привкус во рту, когда включил связь и заговорил с охранниками на «Бойце».

— Удалите капитана Фалько с собрания и верните его в каюту. — Фигура Фалько, который снова нахмурился, исчезла. Гири ненадолго прикрыл глаза. Как он может судить человека, который сошел с ума? Дьюллос был совершенно прав, когда сказал, что Фалько развалится на части, оказавшись лицом к лицу с руинами своих фантазий, которые помогали ему держаться в трудовом лагере Синдиката. Фантазии встретились с реальностью у Видхи, и когда фантазия погибла, реальность Фалько тоже рассыпалась. Возможно, Фалько не смог справиться с реальностью, в которой не являлся спасителем Альянса.

Как бы ни больно было наблюдать за поведением капитана Фалько, это хотя бы убедило всех, что Сражающийся Фалько был не в форме для командования.

Вновь открыв глаза, Гири сфокусировался на Керестесе, Ньюмосе и Фарезе.

— Вам есть что сказать?

Ньюмос ответил как обычно высокомерно:

— Мы следовали приказам старшего по рангу офицера. Мы не сделали ничего противозаконного. Нас не за что судить.

— Не за что? — Гири почувствовал, как в нем бурлит еле сдерживаемая ярость. — Вы прекрасно знали, что капитан Фалько не являлся частью командования этого флота. Вы знали, что флот направлялся к Сенсиру. Вы слышали мои команды вернуться в строй.

— Капитан Фалько проинформировал нас о том, что мы проводим ложный маневр, и ваши приказы являются частью плана, — ответил Ньюмос. — Он настоял на том, что мы должны сохранить все в тайне и обсуждать это только с капитанами крупных боевых кораблей.

Голос капитана Тулева был холоднее межзвездной пустоты.

— Из которых, за исключением вас троих, все мертвы, а человек, который, как вы говорите, вам это приказал — безумен. Очень удобно.

Ньюмос, казалось, был действительно возмущен.

— Мы не могли знать, что офицер высшего ранга потерял связь с реальностью, и следовали его приказам, как того требует долг. Как вы смеете ставить под сомнение мою честь?

— Вашу честь? — спросил Гири, вполне отдавая себе отчет в том, насколько резко это прозвучало. — У вас нет чести. Вы не только нарушили клятву Альянсу, не только ослушались приказов перед врагом, но теперь еще и врете, опираясь на молчание мертвых офицеров и поврежденный рассудок командующего.

— Мы требуем военного суда, — настаивала впервые заговорившая капитан Фареза с выражением еще более ядовитым, чем помнилось Гири. — Это наше право в соответствии законом Альянса.

— Военный суд? — поразился капитан Дьюллос. — Чтобы вы могли притворяться невиновными, основываясь на секретных приказах, предположительно отданных капитаном Фалько? Чтобы вы могли отрицать свою ответственность за то, что случилось с двадцати шестью военными кораблями Альянса? Чтобы вы смогли отрицать роль, которую сыграли в смерти их команд? У вас совсем стыда нет?

— Нам нечего стыдиться, — заявил Ньюмос так же гордо, как и всегда.

— Мне бы стоило вас сейчас пристрелить. — Гири не сразу понял, что эти слова произнес он сам. И осознав, что сказал, он понял, что может сделать это. Офицеры, обвиняемые в бунте перед лицом врага, найдут мало защитников, и у них не будет друзей на территории Альянса. Во всяком случае, у Ньюмоса и Фарезы, казалось, не осталось друзей здесь, хотя, наученный горьким опытом, Гири знал, что друзья таких людей, как Ньюмос, могут находиться в тени. Но они не были Фалько, у которого был запас военной славы из прошлого и нынешний поток из страха и жалости, чтобы вызвать сочувствие.

Он мог сделать это. Мог отдать приказ. Мог даже забыть о военном суде, не говоря уже о трибунале. Как командир флота, он мог вынести приговор без участия присяжных. Кто попытается его остановить здесь и сейчас? А когда они вернутся на территорию Альянса, кто поставит под сомнение правомерность его действий? Кто будет оспаривать его решения, когда он, именно он, приведет флот домой? Никто в Альянсе просто не осмелится.

Он мог расстрелять Ньюмоса. И Фарезу. Может быть, даже Керестеса, хотя тот, казалось, даже пули не стоил. Никто не сможет его остановить. Ньюмос получит, что заслужил. Справедливость восторжествует, и это случится быстро. К черту условности.

Это было очень соблазнительно, потому что казалось таким правильным, а ярость внутри него требовала выхода.

Гири медленно и глубоко вздохнул. «Так вот каково жить, будучи Блэк Джеком Гири. Делай что хочешь. Сам устанавливай правила. Я герой. Герой Альянса. Герой этого флота. И я так сильно хочу заставить Ньюмоса и Фарезу заплатить за то, что они сделали.

Настолько сильно, что готов воспользоваться властью, к которой, как я клялся, не испытываю тяги? Настолько сильно, чтобы действовать как главнокомандующий Синдиката? Настолько сильно, чтобы превратиться в человека, которым меня считает Виктория Рион? Этому ли я учил всех людей здесь, говоря о том, что правильно? Настолько сильно, чтобы обходить правила самому, потому что причина кажется мне достаточно веской? Фалько хотя бы искренне верил в то, что может нарушать правила потому, что он особенный, единственный, кто может спасти Альянс. У меня такого оправдания не будет. Я бы сделал это потому, что другие думали, что я особенный, сам в это не веря».

Он взглянул туда, где сидела Рион. Она наблюдала за ним, с бесстрастным выражением лица, но её глаза, казалось, были готовы прожечь его насквозь. Она знала, о чем он думал, знала, что чувствовал.

Гири старался не смотреть на Ньюмоса, зная, что не сможет удержаться от того, чтобы отдать приказ, продолжая видеть его уродливую гордыню.

— Но не стану. Все пройдет в соответствии с буквой закона и правилами флота. Обвинения будут предъявлены. Если обстоятельства позволят, военный суд состоится до нашего возвращения на территорию Альянса. Если нет, то вы будете переданы властям Альянса со списком обвинений подписанным мной.

— Мы требуем, чтобы нас освободили, — настаивала Фареза. — Для этого незаконного задержания нет никаких оснований.

— Не провоцируйте меня, — предупредил её Гири, понимая, что Ньюмос и Фареза, скорее всего, испытали бы удовлетворение, заставив его поступиться своими принципами и убить их. «Не получится. В этом вы не победите. Не сегодня. Каждый день я буду засыпать и просыпаться, зная, что мог заставить их ответить. Помогите мне, предки, избежать соблазна отомстить этим двоим и идиоту Керестесу». — На ваших руках кровь солдат Альянса, — произнес Гири, — если бы у вас была честь, вы отказались бы от своих полномочий со стыдом. Если бы у вас была смелость, вы бы остались и дали «Триумфу» уйти. — Он пользовался своей властью, чтобы ругать их сейчас, когда за их спинами стояли охранники, и им не оставалось ничего, кроме как слушать. Пользоваться властью было слишком легко. Вызвав охранников Ньюмоса, Фарезы и Керестеса, он удалил их с собрания.

Гири провел ругой по волосам, глядя на поверхность стола и стараясь унять ярость внутри. Снова подняв глаза на офицеров, он заговорил, как надеялся, спокойным тоном.

— На то, чтобы эвакуировать «Непобедимого» как следует, потребуется некоторое время. Его команда отличилась. «Непобедимый» и его команда будут отмечены за храбрость, прежде чем команда будет эвакуирована, а корабль оставлен. Мы взорвем обломки, чтобы они не достались врагу. Я глубоко сожалею о потере этого корабля и всех остальных, потерянных недавно. Мы должны быть готовы к тому, чтобы покинуть эту звездную систему завтра, когда к прыжку будут готовы «Боец», «Орион», «Величавый» и другие легкие корабли, поврежденные в схватке. Дайте мне знать, если какие-нибудь проблемы с этими кораблями не дадут нам уйти. Мы направляемся к Тавике. Вопросы есть?

Командир с затравленным выражением лица спросила:

— Каковы ваши намерения относительно офицеров с других кораблей, последовавших за Фалько, сэр?

Гири посмотрел на женщину. Командир Гаэс с «Лорики», одного из выживших тяжелых крейсеров. Её корабль остался с «Непобедимым», пока тот с трудом передвигался под защиту флота.

— А что, по вашему мнению, я должен сделать?

Она некоторое время беззвучно шевелила губами, прежде чем ответить.

— Призвать нас к ответу за наши действия, сэр.

— Насколько плохо все было у Видхи? — спросил Гири.

Командир Гаэс прикусила губу и отвернулась.

— Очень плохо. Слишком много врагов. Мы потеряли два легких крейсера у заминированной точки прыжка на пути к Видхе. Как только мы добрались до Видхи, мы потеряли на минах еще четыре корабля прямо на выходе из прыжка, а «Поларис» был так поврежден, что не мог идти дальше. Враги все прибывали. Мы просили приказов, но их не было. «Триумф» сказал нам отходить, пока он нас прикрывал, иначе никто из нас не выжил бы. — Она помолчала. — Мой старший офицер готов взять на себя командование моим кораблем.

Гаэс была, возможно, виновата не в меньшей степени, чем Ньюмос, но у неё хватало духу признать свою ответственность. И она осталась с «Непобедимым», делая все, что поврежденный военный крейсер мог сделать, чтобы защитить раненного товарища.

— Рано, — ответил Гири. — Вы совершили ужасную ошибку. Как и другие командиры сопровождавших Фалько кораблей. В отличие от некоторых капитанов флота, вы готовы ответить за свои действия. У вас также хватило чести и храбрости остаться с «Непобедимым». Я не слепец. На основании этого, я готов дать вам еще один шанс. Будете ли вы верны флоту с этого момента, командор Гаэс?

— Да, сэр.

— Тогда покажите мне, что можете быть хорошим командующим офицером. Вы и остальные. Я не буду притворяться, что вы и они не будете под пристальным наблюдением. Переживете?

Гаэс взглянула на Гири с все еще затравленным выражением.

— Мне придется жить с воспоминаниями о Видхе, сэр.

— Придется. И пусть это сделает вас и остальных лучше. Если вы или остальные почувствуете, что не можете больше нести на себе бремя командира — поставьте меня в известность. В противном случае выполняйте приказы, командор Гаэс.

Она кивнула.

— Так точно.

— Тогда увидимся на Тавике. — Гири ждал, наблюдая за тем, как быстро исчезают другие офицеры. Изображение Рион отключилось так же быстро, как и остальные. Дижани, качая головой и сочувственно глядя на Гири, удалилась, сославшись на дела.

Очень скоро осталось только печальное изображение капитана Дьюллоса.

— У меня никогда не было теплых чувств к капитану Фалько, но видеть такое грустно, не так ли?

Гири кивнул.

— Как мы можем судить человека, который больше не живет в этой реальности?

— Возможно, врачи флота смогут вылечить его.

— Вылечить, чтобы мы смогли его судить? Вылечить, чтобы он смог воспользоваться своими навыками и попытаться снова взять командование флотом на себя? — Гири грустно улыбнулся. — Или просто вылечить его, чтобы он смог осознать, что он сделал с последовавшими за ним кораблями? Это будет неплохим отмщением, не так ли? Сможет ли Фалько когда-нибудь осознать и принять свою вину? Или притворится, что все так и должно было быть?

— Я не говорю, что знаю, где справедливость в таких случаях, как этот, — заметил Дьюллос. — Но капитан Фалько достаточно долго пребывал во Вселенной, сконцентрированной вокруг него самого. В сознании Фалько он и Альянс — одно целое. Не думаю, что он когда-нибудь сможет осознать свою роль в гибели этих кораблей.

— А что насчет остальных? — спросил Гири.

— Они достойны презрения, не так ли? — саркастически заметил Дьюллос. — Возможно, их маленькое представление в попытке избежать ответственности за свои действия, окончательно лишит их поддержки. А может быть и нет. Некоторые люди умудряются всегда выходить сухими из воды. Я думаю, что вы правильно поступили с Керестесом, Ньюмосом и Фарезой, но, что касается командиров легких военных кораблей, не уверен, что они извлекли из случившегося такой же урок, как командор Гаэс.

— Я знаю. Буду за ними приглядывать. Просто не нравится поголовное увольнение командиров. Так поступил бы Синдикат.

— Иногда это необходимо. — Дьюллос помолчал, испытующе взглянув на Гири. — Но мне кажется, вы отклоняетесь в сторону милосердия, после того, как чуть было не отклонились в сторону мести.

Гири постарался отвлечься от головной боли.

— Было заметно?

— Мне — было. Кто еще заметил, я не знаю. Но там вы совершенно точно приняли верное решение. Должен сказать, что на мгновение я был готов вызваться расстрелять обоих: и Ньюмоса, и Фарезу.

— Спасибо. — Гири смотрел на системный дисплей все еще парящий над столом. — Почему такие люди, как командир и команда «Ужасного», умирают, тогда как Ньюмос и Фареза остаются жить?

— Боюсь, что ответа на этот вопрос мы никогда не получим, — признался Дьюллос. — Уверен, что буду говорить об этом с предками сегодня вечером.

— Я тоже. Пусть они дадут нам мудрость, в которой мы так нуждаемся.

— И покой. Если будете слишком много думать о тех, кто там погиб, капитан Гири, вспомните о тех, кто выжил в этой битве, и о тех, кто смог уйти из домашней системы Синдиката благодаря вам.

— Вы думаете, это восстановит баланс, не так ли? — уточнил Гири. — Но это не так. Каждый корабль, каждый солдат, которого мы потеряли, — это удар.

— И все равно это то, что мы должны делать. — Дьюллос кивнул и удалился.

Ровно через шестнадцать часов Гири наблюдал на своем дисплее за тем, как покореженные остатки «Непобедимого» разлетелись на кусочки, когда взорвался энергетический центр. Синдикату не останется ничего, а все выжившие члены команды были в безопасности на других кораблях, но все равно было грустно смотреть, потому что это напоминало о судьбе «Ужасного».

— Всем подразделениям, разогнаться до 0,5 световой и взять курс вниз на три градуса и два градуса налево, время пять-один. — Пора было направляться к точке прыжка к Тавике, пора было прощаться с Иллионом.

Было необходимо, чтобы его видели на корабле, необходимо было дать команде понять, что он ценит их усилия и беспокоится о них, хотя их благополучие было прямой обязанностью капитана Дижани. Гири медленно шел по коридорам, обмениваясь короткими приветствиями, и время от времени, останавливаясь ради коротких разговоров с членами команды, которые, наконец-то, осмелились поверить в то, что доберутся домой. Его все еще нервировала их безоговорочная вера в него, но Гири хотя бы мог успокоить себя тем, что, несмотря на множество совершенных ошибок, он провел их далеко, несмотря на подстерегавшие их опасности.

До него донеслись приглушенные сердитые голоса. Гири повернул за угол и увидел капитана Дижани и вице-президента Рион, стоявших практически нос к носу в коротком пустом коридоре. Обе были напряжены. Стоило им его увидеть, как они тут же прекратили разговор.

— Что-то не так?

— Нет, сэр, — резко сказала Дижани. — Личное дело. Позвольте, сэр. — Она коротко отдала честь и быстро зашагала прочь.

Гири перевел взгляд на Рион, которая не сводила с удалявшейся спины Дижани сузившихся глаз.

— Что происходит?

Рион взглянула на него. Выражение её лица смягчилось, спрятав ненужные эмоции.

— Вы же слышали, что сказала офицер, капитан Гири. Это личное.

— Если это касается меня…

— Думаете, мы поцапались из-за вас, капитан Гири? — с издевкой спросила Рион.

Он почувствовал, как закипает.

— Нет. Но у меня есть право знать, если между вами и капитаном Дижани по какой-то причине нелады.

Рион снова взглянула на него с прохладцей, не выдавая никаких эмоций.

— Нет, капитан Гири. Между мной и капитаном Дижани все прекрасно. — Она сказала это так, словно солгала, и он знал, что это было сделано нарочно. Но зачем. Гири даже представить не мог.

Стараясь держать себя в руках, он начал:

— Виктория…

Она подняла руку, призывая его к молчанию.

— Вице-президент Рион больше ничего не может сказать по этому вопросу. Допросите своего офицера, если не можете оставить все как есть. Доброго дня, капитан Гири. — Рион развернулась и зашагала прочь, выдавая напряженной спиной ярость, которую Гири мог заметить благодаря проведенному ими вместе времени.

Они все еще были в нескольких часах от точки прыжка к Тавике, а у него уже появилась новая проблема. Но было ли это проблемой? Дижани в последнее время если и не радовалась присутствию Рион, то хотя бы терпела его. С другой стороны, Рион избегала его после собрания флота. Он все еще не знал, что она думает по поводу произошедшего на конференции, и все короткие разговоры между ними прекращались под предлогом её занятости или внезапно появившихся дел.

Гири добрался до своей каюты и некоторое время сидел и смотрел на звездный дисплей, прежде чем включить связь.

— Капитан Дижани, будьте добры, зайдите в мою каюту, когда освободитесь.

— Сейчас буду, сэр, — ответила Дижани ничего не выражающим деловым тоном. Через несколько минут она появилась. Выражение её лица было сосредоточенным, но в глазах читалась тревога.

— Сядьте, пожалуйста, — предложил Гири. Дижани присела. Её спина была прямой, как доска, и не расслаблялась ни на мгновение. Несмотря на то, что она всегда вела себя настороженно в его каюте, на сей раз она явно была напряжена куда сильнее. — Простите, если лезу не в свое дело, но мне было необходимо спросить еще раз. Вы можете рассказать мне, о чем спорили с вице-президентом Рион?

Она смотрела мимо него, не выдавая своих эмоций.

— При всем моем уважении, сэр, я отказываюсь отвечать, так как дело носит личный характер.

— У вас есть на это право, — с трудом согласился Гири. — Но я настаиваю на том, чтобы вы сообщили мне одну вещь. Чего бы это ни касалось, можете ли вы и дальше выполнять свои обязанности и с уважением относиться к вице-президенту Рион?

— Уверяю вас, я в состоянии выполнять свои обязанности с должным профессионализмом, сэр.

Он кивнул, позволив разочарованию отразиться на своем лице.

— Ничего большего я требовать не могу. Пожалуйста, дайте мне знать, если что-нибудь изменится, и, пожалуйста, сообщите мне, если сочтете, что обсуждаемое касается безопасности или благополучия этого флота и его офицеров.

Дижани снова кивнула, держа выражение своего лица под контролем.

— Да, сэр.

— Вы понимаете, что я нахожусь в крайне неловком положении?

— Простите, сэр.

— Хорошо. — Гири уже хотел сказать Дижани, что она может уходить, когда дверь каюты открылась и впустила Рион, которая либо намеренно, либо случайно показала, что имеет личный доступ туда, где живет Гири. То, что Рион решила появиться в его каюте после того, как избегала его после конференции, было удивительным совпадением.

Рион смерила их бесстрастным взглядом.

— Я не помешаю?

Дижани встала и, столь же бесстрастно взглянула на Рион.

— Нисколько, мадам вице-президент. Я уже ухожу.

Гири наблюдал за ними и не мог не поражаться. Они были как два военных крейсера, обходивших друг друга: щиты на максимальной мощности, орудия готовы к бою, но обе контролировали свои действия, чтобы ситуация не переросла в кровавую бойню. И у него не было ни малейшего представления, почему они были так враждебны.

— Спасибо, капитан Дижани, — осторожно сказал он, опасаясь, что любое неверное слово может спровоцировать столкновение. Он был недостаточно эгоистичен, чтобы думать, что женщины спорили из-за него, а потому причины происходящего вызывали у него недоумение.

Дижани ушла, и даже люк, казалось, захлопнулся за ней сильнее, чем обычно. Гири тяжело вздохнул и взглянул на Рион.

— У меня много поводов для беспокойства, знаешь?

— Я уже не раз обращала на это внимание, — слегка отстранение согласилась Рион.

Гири смотрел на неё некоторое время, удивляясь тому, как она одновременно могла быть такой родной и такой незнакомой.

— Кто здесь? С кем я разговариваю? С Викторией или с вице-президентом Рион?

Она холодно посмотрела на него.

— Зависит оттого, говорю я с Джоном Гири или с Блэк Джеком Гири.

— Я все еще Джон Гири.

— Правда? Я видела Блэк Джека недавно. Он собирался приказать расстрелять кое-кого. Он хотел это сделать.

— Не только он. — Гири отвернулся. — Может, ты и видела Блэк Джека, но Блэк Джек не принимал за меня решения.

— Однако до этого было недалеко, не так ли? — Рион находилась от него на расстоянии вытянутой руки, удерживая физическую и эмоциональную дистанцию. — Каково это было: чувствовать, что можешь делать все, что хочешь?

— Пугающе.

— И все?

Он глубоко вздохнул, припоминая переполнявшие его эмоции.

— Да. Это насмерть меня перепугало, потому что было очень заманчивым. Потому что я хотел, чтобы эти идиоты расплатились за то, что сделали, и знал, что, если захочу, это сойдет мне с рук. А осознание того, что это может сойти мне с рук, испугало меня. — Гири посмотрел на Рион. — А ты что чувствуешь?

— Я? — Рион покачала головой. — А почему я должна что-то чувствовать?

— Значит, между нами все кончено? Ты это пришла мне сказать? Из-за этого ты меня избегала после собрания?

— Кончено? — Рион некоторое время обдумывала его вопрос, потом снова покачала головой. — Нет, просто мне нужно кое с чем разобраться. Однако я хочу оставаться рядом с Джоном Гири. Кажется, я могу ему понадобиться.

— А что насчет Блэк Джека? — спросил Гири, припоминая, что Рион открыто заявила о своей преданности в первую очередь Альянсу, а не ему.

— Если он снова появится, то я предпочитаю быть и рядом с ним тоже. — Она сказала это очень спокойно, голосом, практически лишенным эмоций, затем посмотрела на Гири.

«Чтобы убедиться в том, что я честен? — думал он. — Или чтобы убедиться в том, что сможет получить преимущества от власти, которой Блэк Джек может воспользоваться не задумываясь?

Или чтобы убедиться, что Блэк Джек не нанесет вреда Альянсу, и воткнуть в него нож, пока он спит? Мог ли я когда-нибудь представить, что окажусь в постели с женщиной, которая может убить, если сочтет, что так будет лучше для того, во что она верит? Для того, во что я тоже верю?

Но таким образом я хотя бы тоже смогу приглядывать за ней».

— До территории Альянса еще очень далеко, — произнес Гири. — Но мы доберемся туда, как бы Синдикат не старался нам помешать. Этот флот вернется. И капитан Джон Гири вернется. Я всегда буду рад любой помощи, которую ты можешь предложить. Я также всегда буду рад твоему обществу.

«Ну, или почти всегда».

— Теперь я верю, что этот флот вернется, — тихо согласилась Рион. — Посмотрим, вернется ли Джон Гири.