Неукротимые удовольствия

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Три недели. Это были три недели затишья, пока они ждали, когда прекратятся протесты за пределами территории стаи и утихнет внимание СМИ. Если бы Эммет Пирсон подпитывал это, делая заявления журналистам, драма могла бы затянуться. Но он был необычайно тих с тех пор, как его дочь попыталась покончить жизнь самоубийством.

Розмари все ещё была в коме, и Мила воображала, что её отец чувствовал себя частично виноватым в этом. Если судить по его прошлому поведению, Эммет в конечном итоге переложил бы вину на кого-то другого — возможно, на Доминика.

Дин тоже погрузился в молчание. По словам Адель, он по-прежнему не отвечал на её звонки. Если бы он это сделал, она, вероятно, сказала бы ему, что, наконец, рассказала Джоэлу правду. Мила знала это только потому, что Джоэл все рассказал Люку, находясь в пьяном угаре в местном баре.

Джоэл съехал из дома, который он делил с Адель, хотя и временно — ему нужно было пространство, чтобы подумать. Из того, что сказал Люк, Джоэла больше всего расстроило то, что Адель общалась со своей истинной парой за его спиной, как и предполагала Мила.

Каждый раз, когда звонил телефон Милы, Доминик напрягался, и она знала, что он ожидал, что это Джоэл; ожидал, что другой мужчина заявит, что хочет Милу. Хотя она сомневалась, что это когда-нибудь произойдёт, Доминик не был так уверен. Он также не был уверен, что им стоит выходить сегодня вечером, но Мила решила прекратить это. Он бы спрятал её в ящик для носков, если бы мог.

— Мы все согласились, что это правильный ход, — напомнила она ему.

Сидя на кровати, он наблюдал за ней задумчивыми глазами.

— Это не значит, что мне это должно нравиться.

Подойдя к нему, Мила оседлала его колени и сцепила пальцы у него на затылке.

— Я знаю, почему ты беспокоишься, и я это понимаю. Но моя кошка грызёт удила. Она долго не протянет, если я буду держать её взаперти здесь. Не думай, что я не чувствую, насколько нервный и беспокойный твой волк, Доминик.

Её кошка была такой же. Она была очень капризной, набрасывалась на Милу и практически на всех, кто подходил слишком близко.

— Мы причиняем вред нашим животным, держа их здесь.

— И мы можем причинить им боль, если пойдём.

Мила вздохнула. Было трудно злиться на него, когда она чувствовала его напряжение так же легко, как и своё собственное. Сила, с которой она ощущала отголоски его эмоций, со временем возрастала, и она знала, что запечатление близко к формированию. Почти ощущала его обещание.

— У нас уже был этот разговор в офисе Трея, — сказала она. — Все проголосовали за то, чтобы мы продолжали жить как обычно, начиная с моего выступления в клубе сегодня вечером.

— Не все. Я проголосовал за то, чтобы мы дали этому ещё неделю. Эммет…

— Я хорошо понимаю, что в конечном итоге он нанесёт удар тем или иным способом. Однако я не уверена, что он сделает это с помощью экстремистов.

— Я уверен. — Доминик положил руки ей на спину и притянул ближе. — Эммет обвинит нас в том, что сделала Розмари, и он этого так не оставит. Экстремисты подобны заряженным пистолетам, и Пирсон может легко направить их в нашу сторону. Раньше он использовал СМИ, чтобы разозлить их. Они ещё не начали действовать, но, вероятно, просто выжидают своего часа и, вероятно, по его приказу.

— Возможно. Но мы не можем так жить, Доминик. — Она обхватила его лицо руками. — Давай придерживаться того, о чем мы договорились ранее. Мы всплываем, даём ему возможность нанести удар любым способом, который он выберет, а затем разбираемся с ним — мы покончим с этим раз и навсегда.

Доминик стиснул зубы.

— Мила…

— Маловероятно, что он будет действовать сегодня вечером. Он захочет заставить нас поверить, что у него нет намерения нападать на нас. Таким образом, мы ослабим бдительность и упростим ему задачу. Но мы этого не сделаем. Мы будем готовы.

— Кроме того, люди не могут войти в клуб, если у них нет пары с перевёртышем, поэтому экстремистам никак не проникнуть внутрь. Вот почему я не думаю, что Трею, Тарин и Данте нужно идти с нами сегодня вечером, но я не буду сопротивляться. Алекс и мои родители присоединятся к нам позже, помнишь? В клубе я буду в безопасности.

Доминик моргнул.

— В безопасности? Не так давно на тебя там напала шакалиха.

— Награды больше нет и я не верю, что Дин все ещё представляет угрозу. Награда была не из-за меня. Она была из-за Адель и Джоэла. Если этот засранец попытается войти в клуб, швейцары все равно его задержат. Харли показала его фотографии всему персоналу. — Мила легонько поцеловала Доминика. — Все будет хорошо. И ты знаешь, тебе нравится смотреть, как я выступаю, развалившись в VIP-зале.

Крепко сжав её бедра, Доминик пригвоздил её взглядом.

— Я не буду ждать тебя в VIP-зале. Я буду с тобой в гримёрке, а потом подожду за кулисами, пока ты будешь на сцене, чтобы я мог быстро добраться до тебя, если понадобится.

Подавив желание закатить глаза, она сказала:

— Хорошо, если тебе от этого станет лучше.

— Что заставит меня чувствовать себя лучше, так это вернуть тебя сюда, в эту постель, и вонзить в тебя свой член.

— Так романтично.

Он только хмыкнул.

На её лице появилась улыбка.

— Ты милый, когда угрюмый.

— Я не угрюмый, — отрезал он, звуча… ну, угрюмо. В этом случае он потерял почву под ногами. С подавленным вздохом Доминик встал. — Ты готова?

— Я готова.

Как и планировалось, альфы и Данте поехали с ними в клуб. Мила все время держала окно опущенным, наслаждаясь ощущением свежего воздуха на лице, вдыхая его так, словно она месяцами была заперта в бункере.

Не имело значения, что территория стаи Феникса была огромной и мирной. Простое осознание того, что она не может покинуть территорию, постепенно сводило её и её кошку с ума. Именно поэтому она предложила пойти в клуб сегодня вечером. Выступление не только помогло бы ей расслабиться, но и избавило бы её от чувства удушья. Она никогда не чувствовала себя свободнее, чем во время выступления.

Когда они, наконец, остановились у клуба, Мила подняла бровь, глядя на Доминика.

— За нами никто не следил?

Он покачал головой.

— Нет.

Вылезая из внедорожника, он окинул взглядом окрестности, но не увидел ничего подозрительного. Тем не менее, у него покалывало кожу головы, и он не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Вероятно, с его стороны это была паранойя, учитывая, как он беспокоился за Милу, но плохое предчувствие осталось.

Тарин и Трей вошли в клуб впереди них, а Данте прикрывал их спины. Доминик чувствовал, что окружение таким количеством защитных средств задевает гордость Милы, точно так же, как он чувствовал её нетерпение. Она, без сомнения, считала, что они перестраховываются. Тем не менее, она потешалась над ними.

Вокруг него витали запахи пива, лака для волос и различных пород перевёртышей. Его рот сжался, когда он осматривал клуб. Несмотря на тусклое освещение, Доминик мог видеть, что место было переполнено. Официантки осторожно пробирались между столиками, большинство из которых было занято. Танцпол был переполнен людьми, которые танцевали, улюлюкали, скрежетали зубами и флиртовали. В баре было полно посетителей, и другие стояли группами здесь, там и повсюду.

Это был кошмар для безопасности.

Трей бочком подошёл к Доминику.

— Мы проводим вас с Милой в гримёрную, а потом посидим в VIP-зоне, где сможем лучше всего следить за происходящим.

Площадка находилась на приподнятой платформе, так что это определённо дало бы волкам лучший обзор клуба.

Стая Меркурия обеспечивала безопасность, и Доминик доверял им быть на высоте. Но Мила была его парой — чем больше у неё защиты, тем лучше. Как и Мила, члены его стаи не думали, что Пирсон будет действовать так быстро, но Доминик не хотел рисковать.

Прикрывая тело Милы своим собственным, Доминик прокладывал себе путь сквозь толпу. Люди приветствовали его, казалось, удивлённые их появлением. Они были особенно удивлены отметинами, которые носили Мила и Доминик, поэтому он предположил, что они не поверили новости о том, что он был в паре.

Добравшись до гримёрки, Трей и Данте быстро, но тщательно осмотрели помещение. Удовлетворённый, Данте кивнул Доминику.

— Все чисто. Я бы посоветовал тебе запереть за нами дверь.

Именно это и сделал Доминик, оставив его и Милу наедине. Он расправил плечи. Они были такими напряжёнными, что болели.

— Все будет хорошо, — сказала Мила, устраиваясь на стуле перед туалетным столиком.

Он наблюдал, как она быстро и умело наносила макияж, её руки постоянно двигались. И она что-то напевала. Да, напевала. Он не знал, как она может быть такой расслабленной. Но потом он вспомнил, что выступление было для неё выходом из стресса. Вероятно, пребывание здесь успокаивало её.

Услышав стук в дверь, Доминик почувствовал, как его тело напряглось.

— Ни один враг не постучится вежливо в дверь, — мягко заметила Мила.

Сделав мысленную заметку сказать Харли, чтобы она добавила глазок, Доминик приоткрыл дверь. Зрелище, которое он увидел, привело его в ярость. Его волчьи уши прижались, когда из груди вырвался тёмный гортанный звук.

— Что за хрень? — Доминик взорвался.

Джоэл поднял руки в знак мира.

— Я просто хочу поговорить с Милой.

— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?

Если бы Доминик хотя бы подозревал, что парень там появится, он бы попросил швейцаров не пускать этого засранца. Джоэл не сделал ничего плохого, это правда, но его преданность Адель больше не была абсолютной и возможно, теперь он жаждет того, без чего Доминик и его волк не могли жить. Они не хотели, чтобы Джоэл приближался к Миле.

— Я просто хочу поговорить с ней минутку, вот и все, — сказал Джоэл, звуча так чёртовски разумно, что Доминику захотелось его ударить.

— Ты не можешь сказать ничего такого, что ей нужно было бы услышать.

Челюсть Джоэла сжалась в жёсткую линию.

— Ты же знаешь, что она может говорить за себя, верно?

Волк Доминика щёлкнул зубами.

— Не испытывай меня.

— Я здесь не для того, чтобы мутить дерьмо. Я здесь, чтобы поговорить с ней. Ты её пара, я понимаю…

— Тогда уходи.

Джоэл выпятил подбородок.

— То, что я должен сказать, касается только меня и Милы…

— Между тобой и моей парой ничего нет, — выдавил Доминик, его пальцы сжались, как когти. — Никогда не будет.

— Я знаю. Как я уже сказал, я просто хочу поговорить с ней.

Подойдя к Доминику, Мила встала немного позади него и положила руку на его напряжённую спину. Она чувствовала отголоски его гнева и чувствовала, что он чувствует угрозу. Нет, подумала она, Джоэл его не пугал, но он рассматривал мужчину как угрозу их отношениям. Она не могла этого допустить. Не хотела, чтобы он когда-либо чувствовал себя с ней неуверенно, как в детстве.

— Впусти его, Доминик.

— Нет.

— Впусти его.

Миле нужно было это сделать. Не только потому, что Джоэл продолжал бы преследовать её, пока не сказал бы своё слово — он был таким упрямым, но и потому, что ей нужно было, чтобы Доминик увидел, что между ней и Джоэлом ничего нет. Тем более, что запечатление никогда бы не сформировалось, если бы у него были какие-то сомнения.

— Мы можем уделить ему несколько минут, верно? — спросила она, намеренно используя слово «мы», чтобы показать, что она рассматривает себя и Доминика как единое целое.

Напряжение не покинуло его позвоночник, но он расслабил руки и отступил на два шага, позволяя Джоэлу переступить порог. Мила тоже отступила, оставаясь немного позади Доминика.

Он ткнул пальцем в Джоэла.

— Этого достаточно. Дальше этого ты не продвинешься.

Джоэл остановился, хотя его взгляд был прикован к Миле. В нем не было ни тоски, ни похоти, только сожаление и намёк на самоосуждение.

— Как ты узнал, что я буду здесь сегодня вечером? — спросила она.

— Кто-то из прайда сказал мне, — ответил Джоэл. — Они знали, что я хотел поговорить с тобой.

— Сделай это быстро, — выдавил Доминик, но Джоэл даже не взглянул в его сторону.

Нахмурив брови, Джоэл сглотнул.

— Я этого не почувствовал, Мила. Я действительно не почувствовал, что мы истинная пара. Даже не подозревал об этом.

— Потому что Адель — это твой мир, я это понимаю. — Потому что Доминик был миром Милы.

— Но я причинил тебе боль, — сказал он хриплым голосом. — Не хотел. Не знал, что сделал это. Моё единственное оправдание в том, что я люблю её, всегда любил.

— Я не ожидаю, что ты будешь чувствовать жалость или вину за это. Я никогда этого не чувствовала.

Её кошка чувствовала, но Мила держала это при себе.

— Я все ещё не могу поверить, что Адель не поделилась со мной своими подозрениями. Мы всегда обещали, что между нами никогда не будет секретов или лжи. Она предала нас обоих.

— Она, очевидно, не хотела тебя терять.

— Почему ты мне не сказала? Ты даже не намекнула на это. — Казалось, его это не разозлило, просто смутило.

Мила пожала плечами.

— В этом не было бы смысла. В основном потому, что Адель, возможно, и не была создана для тебя, но она идеально подходит тебе. Так же, как и ты для неё.

Он фыркнул, на его лице промелькнула боль.

— Если бы это было правдой, она бы не встречалась со своей истинной парой тайно, не так ли?

— Однако она не выбирала его, — отметила Мила, удивляясь тому, что не кажется странным подталкивать своего суженого к другой женщине. — Дин пытался убедить её уйти от тебя, но она этого не сделала.

— Это не значит, что было нормально, что она несколько раз пила с ним кофе и что они регулярно звонили друг другу. — Джоэл запустил руку в волосы. — Она сказала, что ей просто интересно узнать о нем, что, я думаю, понятно. Но она отказывается прекращать все контакты с ним, поскольку на самом деле не верит, что он подвергал тебя опасности. Она считает, что если я могу дружить с тобой, она может, по крайней мере, иметь косвенный контакт со своей истинной парой.

Мила подозревала, что Адель надеялась, что Джоэл предложит разорвать дружбу с Милой в обмен на обещание Адель прекратить контакты с Дином.

Джоэл облизал губы и глубоко вздохнул.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я никогда не хотел причинить тебе боль. И мне очень, очень жаль, что я это сделал. Я должен был предвидеть, что ты моя…

— Я не твоя, — быстро сказала Мила, положив руку на спину Доминика, когда он приготовился возразить на слова Джоэла. — Я могла бы быть твоей, если бы все было по-другому. Но это не так.

Джоэл кивнул.

— И все же я должен был это увидеть. И тебе, должно быть, было тяжело, что я мог быть так близок к тебе, но оставаться слепым к этому. Вот почему я просто хотел сказать, что теперь я это понимаю. На твоём месте я бы хотел такого признания, если ничего другого.

— Спасибо тебе за это, но сейчас это действительно не имеет значения. Мы оба сделали свой выбор.

— Значит это что-нибудь для тебя или нет, я все равно сожалею. Меня глубоко ранит осознание того, что, настаивая на дружбе, я все это время причинял тебе боль.

— Извинения приняты.

— И ты счастлива? — спросил он её, бросив многозначительный взгляд на Доминика.

— Я счастлива, — сказала Мила. — Я не сожалею о том, как все обернулось. И если бы ты был честен с самим собой, ты бы признал, что ты тоже. Тебе больно, но ты любишь Адель. Запечатлённую связь можно разорвать, Джоэл. Не позволяй этому случиться.

Он сглотнул.

— Я чувствую напряжение в связи. Как будто она может начать рушиться в любую секунду.

— Ты этого не хочешь. Ты злишься на неё, но ты бы не хотел быть без неё.

— Просто трудно…

Он замолчал, его мышцы напряглись. И тут она услышала щелчок пистолета.

— Не двигайся, — прорычал новый голос.

Мила сжала руки в кулаки, когда в поле зрения появился дородный бородатый мужчина с лохматыми каштановыми волосами до плеч. Не имело значения, что эти глаза были темно-синими — она знала их. Знала, что борода такая же фальшивая, как цвет контактных линз и парик, прикрывающий тёмные волосы, которые она много раз подстригала. Он также носил подкладку, чтобы его фигура казалась более объёмной.

Однако ничто из этого не привлекло её внимания.

Её больше беспокоили его руки. У него не было пистолета. У него их было два, и оба были снабжены глушителями. Один был направлен на Джоэла, а другой — на Доминика. Мила выпустила когти, и её разъярённая кошка издала громкое гортанное шипение, от которого у Милы зазвенело в ушах.

— Ублюдок, — выплюнул Доминик, когда угрожающая напряжённость окутала его, как плащ.

Дин склонил голову.

— Да, я так и думал, что ты так ко мне относишься.

— Привет, Дин, — сказала Мила, каким-то образом сохраняя голос спокойным, даже когда паника сковала её мышцы и залила горло, оставив кислый привкус на языке. Её сердце колотилось от густого, коварного, всепоглощающего страха.

Теперь она немного поняла, что, должно быть, чувствовал Доминик, видя, как Розмари наставляет на неё пистолет. В ужасе. Бессильный. Взбешённый.

В отличие от Розмари, руки Дина были тверды, когда он целился из этого оружия, и она видела, что ему было бы совершенно удобно ими пользоваться. Знала, что он пристрелит Доминика, не моргнув глазом, и не задумается об этом. Чёрт, чёрт, чёрт.

Адреналин захлестнул Милу, подпитывая её кошачью потребность действовать. Бить. Калечить.

— Знаешь, Адель не верит, что ты можешь быть тем человеком, который назначил цену за мою голову, но я думаю, можно с уверенностью сказать, что её вера в тебя несколько неуместна.

Мускул на щеке Дина дрогнул.

— Знаешь, моим первоначальным планом было заключить с тобой сделку. Я думал, что мы двое могли бы как-то сговориться, чтобы разлучить Адель и Джоэла. Но я быстро почувствовал, что ты на это не пойдёшь, поэтому я импровизировал.

— Импровизировал? Ты назначил награду за мою голову, Дин.

Его челюсть напряглась.

— Она нужна мне, Мила. Я нуждался в ней с того момента, как впервые увидел её в видении. Я потратил годы на её поиски. Годы. Она моя и должна быть со мной, там, где ей самое место. Не с каким-то чёртовым мудаком, который не может распознать свою истинную пару, хотя она прямо у него под грёбаным носом.

Пройдя дальше в комнату, Дин усмехнулся Джоэлу.

— Ты ни разу не спрашивал себя, почему тебя так тянуло к Миле, не так ли? Знаешь, Мила, Адель не хотела возвращаться к твой прайд. Он настаивал на переводе, а не она. И мы все знаем, что это потому, что часть его нуждается в том, чтобы быть рядом с тобой. Даже сейчас, когда он, наконец, узнает правду, он не будет требовать то, что принадлежит ему по праву.

Доминик зарычал, его шея напряглась, мышцы напряглись под кожей.

— Мила никогда не будет его. Она моя.

Дин нахмурился, глядя на него.

— У тебя где-то есть предопределённая пара…

— Мила — моя пара, — заявил Доминик, испытывая желание врезать кулаками в лицо ублюдку, точно так же, как его волку не терпелось выбить из него все дерьмо. — Для меня не имеет значения, что предназначено судьбой. Я сам решаю свою судьбу, и я выбрал Милу. Она всегда будет моим выбором. Так что ты можешь себе представить, как сильно я хочу перерезать твою грёбаную глотку прямо сейчас.

— Что ж, мы собираемся проверить твою преданность. Мы увидим, насколько сильно ты действительно хочешь её после того, как она трахнет свою истинную пару прямо у тебя на глазах. — Дин ухмыльнулся Джоэлу. — Ты хочешь этого, не так ли? Тебе может не нравиться, что ты хочешь её, но ты хочешь.

— Ни хрена подобного не случится, — пророкотал Доминик.

Ноздри Джоэла раздулись.

— Я люблю Адель…

— Она не твоя любовь, — огрызнулся Дин. — И ты не можешь отрицать, что хочешь вон ту женщину, которая была создана специально для тебя. Да, ты хочешь её. И теперь ты получишь её прямо здесь.

Мила уставилась на него, и холодный гнев скрутил её внутренности. Парень, очевидно, в какой-то момент запрыгнул в сумасшедший фургон.

— Ты не можешь быть серьёзным.

— О, но это так, — сказал Дин. — Единственная причина, по которой я не убил его давным-давно, заключается в том, что резкое обрывание запечатлённой связи могло привести к смерти Адель. Но я слышал, что он только что сказал. Связь между ними напряжённая. Она хрупкая. Если связь просто исчезнет и рассыплется в прах, это ударит по ней не так сильно — она сможет это пережить.

— Теперь, когда вы оба знаете правду о том, кто вы есть друг для друга, не потребуется много усилий, чтобы его связь с Адель угасла. Тогда сразу же возникнет желание спариться, и вы с Джоэлом будете вынуждены заявить права друг на друга. Тогда Адель освободится от него. Джоэл, возьми тот стул и сядь на него, — проинструктировал Дин. — Хорошо. — Его взгляд вернулся к ней. — Теперь раздевайся, Мила.

— Пошёл ты, — прошипела она. Её кошка набросилась на неё, желая свободы для нападения.

— Нет, ты будешь трахаться с Джоэлом. А если ты этого не сделаешь, я выстрелю из пистолета, который наставлю на голову Доминика.

Несомненно, именно поэтому Дин ещё не застрелил его, подумала она — он знал, что, угрожая Доминику, добьётся от неё сотрудничества. И хотя она сделала бы для Доминика практически все, что угодно, она не сделала бы этого. Это не сохранило бы ему жизни. Дин не планировал, что кто-то, кроме него самого, выйдет из этой комнаты живым. Он просто хотел убедиться, что связь между Джоэлом и Адель была разорвана.

Её единственный реальный шанс спасти Доминика — это рискнуть и наброситься на Дина. Ему пришлось бы направить на неё один из своих пистолетов, чтобы защититься, что затем позволило бы Джоэлу или Доминику двигаться. К сожалению, с высокой вероятностью в неё выстрелят. Снова.

— Ты зря тратишь время, Мила, — сказал Дин.

Доминик приподнял бровь.

— Ты думаешь, я просто буду стоять здесь, пока моя пара трахается с другим парнем?

— Ну, ты можешь либо стоять на месте, либо получить пулю в коленные чашечки. — Дин пожал плечами. — Мне подходит и то, и другое.

— И что, ты думаешь, Адель уедет с тобой в закат? — Мила покачала головой. — Она сочтёт это предательством.

— Нет, она увидит, что я был прав и что все, что действительно требовалось вам с Джоэлом, чтобы заявить права друг на друга — это просто иметь возможность, — возразил Дин. — Она поймёт, что это было неизбежно, и что я избавил её от боли в долгосрочной перспективе.

— Нет, она увидит, что ты чёртовски извращённый — она не захочет иметь с тобой ничего общего.

— Я воспользуюсь этим шансом. Если я этого не сделаю, я все равно её потеряю. Теперь раздевайся.

— Чёрт возьми, нет.

Все её тело содрогнулось, когда Дин выпустил пулю по ногам Доминика, прежде чем снова быстро прицелиться ему в голову.

— Сукин сын.

Её кошка шипела, плевалась и вообще сошла с ума.

Раздув ноздри, Доминик прищурился, глядя на маленького ублюдка.

— Знаешь, я собираюсь убить тебя, — сказал он непринуждённо.

Дин хихикнул.

— Я уверен, ты думаешь, что ты…

Джоэл ожил. Со скоростью кота манула он вскочил со своего места и, развернувшись к Дину, перерезал сухожилия на руке рыси. Пистолет упал на пол. Выстрелил. Но пуля, не причинив вреда, вошла в диван.

Тем не менее, Мила вздрогнула с проклятием. Она бы схватилась за упавшее оружие, если бы оно не было где-то позади Дина. В данный момент Джоэл пытался отобрать второй пистолет у рыси, обе его руки сомкнулись на запястье Дина.

Доминик достал телефон и позвонил Трею.

— Нужна небольшая помощь в гримёрке. Предупредите охрану. Держите людей подальше. — Он закончил разговор, не дожидаясь ответа.

Мила прикусила губу.

— Я знаю, что глупо вставать между двумя доминирующими перевёртышами, когда они дерутся, но я чувствую, что мы должны что-то предпринять.

Вмешиваться в такие драки было не принято в их культуре, но Доминик в какой-то момент твёрдо намеревался это сделать. Он был рад, что Джоэл выбил дерьмо из Дина, но Доминик был настроен на то, чтобы быть тем, кто убьёт рысь.

— Пока нет.

Мила переминалась с ноги на ногу, желая, чтобы кто-нибудь из дерущихся мужчин каким-нибудь образом пнул упавшее оружие в её сторону. Как раз в тот момент, когда Джоэл, казалось, был близок к тому, чтобы выхватить у Дина второй пистолет, рысь успела нацелить его на бедро Джоэла и попыталась сжать палец на спусковом крючке. Зарычав, Джоэл использовал прилив силы, чтобы оттолкнуть пистолет в сторону, непреднамеренно направив его на Доминика.

С сердцем, подпрыгнувшим к горлу, Мила бросилась на Доминика, повалив его на пол. Пистолет выстрелил, и невыносимый жар обжёг её руку. Она издала страдальческое шипение и разозлилась на хуй.

Доминик подмял её под себя, прикрывая.

— Ты в порядке?

— Телесная рана, — заверила она его. Что было правдой. Но она все равно ужасно жгла.

— Я убью этот кусок дерьма.

Пуля, к его облегчению, лишь задела её, но сняла добрых несколько слоёв кожи. Он вскинул голову, когда члены его стаи ворвались внутрь и резко остановились, в результате чего Зандер, Деррен и Алли чуть не врезались в них.

— Здесь нужен целитель! — Позвал Доминик. Помня о её ране, он осторожно поставил Милу на ноги.

Она отмахнулась от Алли.

— Я в порядке, это просто телесная рана. Мой вид быстро заживает, помнишь?

— Тогда думай об этом как о том, что это успокоит Доминика, — сказала Алли, кладя руку на повреждённую руку Милы.

Тарин прищурилась.

— Это Дин Престон? Я бы спросила, как, чёрт возьми, ему удалось обойти охрану, но эта маскировка чёртовски хороша. Он совсем не похож на те фотографии, которые я видела.

Трей поморщился, увидев кровь, которую Мила теперь вытирала со своей исцелённой руки.

— Твой брат и родители будут в бешенстве, когда приедут сюда и узнают, что ты пострадала.

Джоэл ударил рукой Дина по стене, отчего пистолет со звоном упал на пол. Джоэл отбросил его в сторону, а затем набросился на Дина.

Доминик подобрал оружие, когда два кота вцепились друг в друга, рыча и шипя. Драка была ужасной. Полетели кулаки. Зубы вонзились. Когти полосовали и кололи. Парик и накладная борода Дина вскоре упали на залитый кровью пол.

Джоэл был быстрее. Сильнее. Но Дином двигал гнев, который он затаил против Джоэла с момента его первого видения Адель, и он выплеснул каждую унцию этого гнева. Это давало ему преимущество и немного сводило с ума — чёрт возьми, он даже пытался зубами оторвать кусок от уха Джоэла. Хуже того, подкладка Дина, казалось, мешала Джоэлу причинять максимальную боль.

Зандер поморщился, когда Дин провёл когтями по промежности Джоэла.

— Этот рысь — злобный ублюдок, не так ли?

— Он знает, что даже если он победит Джоэла, мы убьём его, — сказала Мила. — Знает, что умрёт сегодня вечером. Он хочет забрать Джоэла с собой.

— Единственный человек, который умрёт здесь сегодня вечером — это Дин, — сказал Доминик.

Хотя Мила была исцелена, запах крови его пары подпитывал гнев Доминика, пока ему не стало мучительно сдерживаться и позволить Джоэлу насладиться моментом с рысью. Оба мужчины были утомительными, и он знал, что это будет только вопросом…

Джоэл согнулся пополам с хрюканьем, когда когти Дина вонзились ему прямо в живот. Широко раскрыв глаза, манул отшатнулся, тяжело дыша.

Дин с ухмылкой двинулся на своего противника. Поэтому Доминик выстрелил в лодыжку ублюдка. Дин взревел от боли, его нога чуть не подломилась под ним. Доминик снова нажал на курок. Пуля вошла в лапу рыси, вызвав у него ещё один мучительный крик. А затем Дин рухнул на пол.

Нажав на предохранитель, Доминик отбросил пистолет в сторону. Едва держась на ногах, Джоэл выглядел так, словно все ещё мог броситься на рысь, но Доминик покачал головой и сказал:

— Нет. Он мой.

Доминик медленно подкрался к Дину, его глаза сверкнули волчьим блеском, когда его зверь потянулся к поверхности. Но Доминик подавил зверя и сохранил контроль.

Лёжа на животе, Дин слабо пытался дотянуться до другого пистолета.

— Планируешь застрелить меня? — Доминик цыкнул на него. — Это не очень мило. — Он замер, когда до него донёсся шум из-за грохота музыки.

Исцеляя Джоэла, Алли нахмурилась.

— Что такое? Мне показалось, я слышала крики.

Доминик прищурился.

— Я тоже.

Он обратился к своим чувствам, и то, что он услышал, заставило его сердце бешено колотиться. Крик. Вопли. Выстрелы.

— Что за чёрт?

Глаза Милы расширились, когда она посмотрела мимо него.

— Доминик…

Он посмотрел вниз как раз в тот момент, когда рука Дина сомкнулась на рукояти пистолета. Наклонившись, Доминик схватил ублюдка за волосы и откинул его голову назад.

— Я говорил тебе, что убью тебя. — Одним безжалостным взмахом Доминик перерезал горло Дина когтём.

— Снаружи, — сказал Деррен, сжимая руки в кулаки. — Снаружи доносятся выстрелы. И они становятся громче.