Тяжёлая реальность-3. Нестандартное мышление

Старый воин

Когда Кирилл впервые остановил взгляд на этом судне, в его груди что-то дрогнуло. Перед ним, в списках станции, высветился силуэт старого тяжёлого корвета огровской постройки. И хотя имя само по себе звучало как насмешка, на деле оно хранило в себе куда больше серьёзности, чем многие из блестящих современных моделей.

Этот корвет был длинным, вытянутым в форме заострённого клина, словно предназначенного не только рассекать пустоту космоса, но и вонзаться в ряды врага как огромное копьё. По первому впечатлению – это была агрессивная, суровая машина, лишённая излишней грации эльфийских судов. Но именно в этой суровости ощущалась сила и основательность.

Корпус корабля тянулся на три сотни метров, и это делало его куда больше многих соседних в продаже судёнышек. Главная особенность – броня. Толстые, массивные плиты из сплава, выкованных в традициях мастеров – огров, покрывали корпус, как прочная чешуя. Они были не гладкими, а будто нарочито грубыми – каждый сегмент имел глубокую фактуру, линии сварки не скрывались, а наоборот, выделялись, будто это была часть орнамента. Но самое удивительное заключалось в том, что на многих плитах виднелась витиеватая резьба. Огры, несмотря на кажущуюся грубость, всегда вкладывали в свои творения отпечаток собственной культуры. Символы силы… Переплетения, которые напоминали узоры на каменных тотемах или резьбу по кости.

Эти узоры тянулись по корпусу не сплошным ковром, а фрагментами – на бортах, вокруг носа, возле шлюзов и на массивных ребрах корпуса. В темноте станции казалось, что броня корабля светится глубоко утонувшими в металле символами, словно они впитали в себя память поколений огров-инженеров и воинов.

Нос судна особенно выделялся. Острый, вытянутый, он больше напоминал таран, нежели украшение. Кирилл даже представил, как этот “корвет” некогда вонзался в плотные ряды противника, пробивая их строи. Прямые линии носа уходили назад к надстройкам, которые были низкими, сплюснутыми, как будто пригнутыми к корпусу, чтобы не выдавать слабых мест для атаки.

По бокам шли массивные выступы, где когда-то располагались орудийные башни. Некоторые из них были сняты, и теперь зияли пустые гнёзда креплений, но от этого корабль не выглядел слабее – наоборот, казалось, что это лишь подчёркивает его возраст и боевое прошлое.

На верхней палубе еле заметно возвышалась главная рубка – угловатая, тяжеловесная, с широкими обзорными панелями, теперь наполовину закопчёнными. Рубка словно нависала над носом корабля, как глаза хищника, выжидающего момент для броска.

Силуэт в целом действительно напоминал уменьшенный вариант легендарного “Звёздного разрушителя”, знакомого Кириллу по фильмам из франшизы “Звёздные войны” – только огровская версия была более суровой, приземлённой, без изящества и пафоса. Всё в ней говорило о практичности и выживании. Броня вместо скорости, грубая резьба вместо золочёных узоров, угловатость вместо плавности линий.

Разглядывая изображение, Кирилл задержал взгляд на бронеплитах. Многие из них были покрыты шрамами – следами сражений. Где-то виднелись вмятины, где-то оплавленные участки, и даже сквозные пробоины, залатанные ещё грубее, чем сам корпус. Но даже так корабль не казался ветхим. Наоборот, от него веяло стойкостью. Он был как старый воин. Не блестящий, не новый, но способный стоять до конца, даже когда другие падут.

И в тот момент Кирилл понял, что этот корпус – именно то, что ему нужно. Старый снаружи, грубый, массивный, почти забытый. Но внутри он сможет разместить что угодно. Современную начинку, системы маскировки, оборудование, которое сделает из этого “ветерана” новый, смертоносный инструмент.

Словно тот самый троянский конь. Только не из дерева, а из металла, покрытого узорами огров и шрамами старых войн.

Задумчиво вздохнув, парень сел за панель снова, как хирург за подготовленный стол – его пальцы едва заметно гладили прохладный экран планшета, и его мысли складывались в список, длиннее и хитрее, чем когда-либо. Перед ним были два мира. Блестящий, хрупкий на внешний вид эльфийский корвет, который у них был, и древний, как камень, клин огровского судна. Он видел в этом не просто обмен частей… А именно скрещивание времен, союз металла и грубой кости. Он видел “гибрид” – существо, что могло бы исчезать в толпе и резать само пространство, когда придёт пора убегать.

– Просчитай… – Сказал он тихо, обращаясь одновременно к Сейрион и к ИИ корвета. – Что из нашего корабля можно пересадить в этот старый корвет, чтобы он стал “живым” и не выдал нас? Какие модули необходимы, и что из них можно отделить без того, чтобы они стали маяком?

Слова были просты, но подразумевали много. Перенос, сопряжение, жизнь в чужом теле. ИИ корвет, казалось бы глухо вздохнул, и начал работать не цифрами – он завелся шелестом, как старая машина, в которой быстро шуршат шестерёнки и подшипники. Потоки данных шуршали, подбирая варианты, фильтруя несовместимости и риски. Сейрион, стиснув зубы, сгорбилась над дополнительной панелью и внесла свои наблюдения – жестко, строго, как офицер, которому велят приклеить флаг к чужому щиту.

ИИ отвечал сухо и вкрадчиво одновременно, выдавая схему возможностей – но без грубых инструкций, скорее как врач, говорящий о том, какие органы можно пересадить, чтобы тело не умерло. И вскоре он услышал список, по сути, по назначению, по ценности – без точных хирургических описаний, только мысль о том, что можно сохранить, а что – лучше выбросить:

– Навигационный модуль и ядро ориентации. Это сердце путешествий. От него зависит точность курса, коррекции в гиперпространстве, умеет “слушать” звезды. Переносим – но дорого и капризно. Все изменения в размерах и форме корпуса корабля потребуют мягкой руки штурмана и тонкой настройки. Его ценность – в мобильности и уверенности, что корабль найдет дорогу, даже если все коридоры закрыты… Следом матрица управления гипердвигателем. Если оставить старый, тяжёлый реактор огров, то новое “мозговое ядро” сможет ему сказать, когда и как прыгнуть – но между ними будут глотаемые несовпадения. Частоты… Подпитки… Инерции… Совместить можно концептуально, но придётся заполнить пустоту адаптерами – не схемами, а идеей. Как связать мощь с управлением… Дальше – система маскировки и подавления маяков. Это была чисто эльфийская штука. Её смысл – сделать судно “невидимым” для тех, кто слушает по старым нотам. Эта система – главный козырь. Пересадив её в угловатый, грубый корпус огров, Кирилл получит тишину. Но она питается ровным, “кристаллическим” током – и старые генераторы дают скрежет, а не музыку. Значит, либо она будет работать с перебоями, либо потребует мощных “переходников”. Следом – бортовой интеллект и шифровальная матрица. Их можно клонировать – заставить “двоиться” до тех пор, пока не свяжут старый корпус и новое сердце. Но эта операция опасна. Новые соединения дают точки, через которые ищущие смогут уцепиться. Смысл – сохранить “мозг” в отдельном, спрятанном месте, и подсовывать системе “фальшивые” ответы, если кто-то стучит в интерфейс. Не стоит забывать и про энергетические накопители и стабилизаторы. Они менее гламурны, но важнее всего – без ровного тока сложные приборы “плачут” и выдают шум. Лучше сохранить часть современных конденсаторов, спрятать их в броне, и закрыть генераторы огровскими рубильниками – тот самый компромисс между старым “сердцем” и новым “умом”. Также не стоит забывать и про защитные и ударно-реактивные пластины. Эти вещи лучше оставить в огровском теле – они служили веками, и их смысл – не в электронике, а в стали. Эльфийские щитовые матрицы можно сохранить как “настройку”, не как спальню. Наличие программного усиления щита, но не полного шрифта.

Сейрион поднимала бровь почти каждый раз, когда он предлагал очередную смелость. Она роскошно презирала мысль соединения высоких эльфийских стандартов с огровской брутальностью. Её внутренний голос, словно сошедший с мостика флагмана, шептал, что технологии её народа – это чистая музыка, и их нельзя смешивать с грубой дудкой. Она косила глазами, губы сжаты, но приказ ошейника был плотнее её устоев. Команду она получила, и теперь её нужно было выполнять.

– Ты предлагаешь превратить священное в щепки… – Тихо сказала она, и по её голосу буквально прошуршал тон оскорблённого достоинства. – Вытащить всё из лучшей машины и воткнуть в корыто. Это не красиво. И это опасно. Но… Если мы делаем что-то подобное, то делаем это всё аккуратно. Я просчитаю точки синхронизации и укажу, где будет разрушение, а где стабильность.

Её пальцы начали писать по экрану – движения хрупкие, но уверенные. Она отметила “узлы риска”, где эльфийская чистота встретится с огровским грубым швом. Она говорила о несовпадении частот… О том, как цифровая подпись “плачет” в старой ферме… О том, какие крепления нужно усилить… Она не давала точных инструкций, но заранее проговаривала все те вопросы, которые надо будет решить. Где лучше спрятать чёрный ящик… Как обмануть перехватчик охотников, если те всё же найдут их следы… Какие интерфейсы оставить “мёртвыми” на виду…

ИИ рассчитал таблицу совместимости – не в вольтах и амперах, а в образах и возможностях:

“На семьдесят процентов совместимо – если применить адаптеры уровня B и закрыть N интерфейсов… Сорок процентов риск утраты навигации… Двадцать процентов шанс того, что информационный след будет найден в первые сорок восемь часов.”

Эти проценты были не репликами для строителей, а как мерилом доверия, которое Кирилл мог использовать, решая, идти ли на операцию.

Он пробежал глазами по этому листу. Комбинации вырисовывались – почти как мелодии. Оставить огровскую броню и даже пару двигателей, но поставить в сердце эльфийский навигатор. Спрятать эльфийскую матрицу маскировки под слоем бронеплит и дать ей питание от современных накопителей. Сохранить внешнюю подпись огровского корпуса, но выдать в реестр “старый восстановленный раритет”, а не боевой корвет.

Сейрион, хотя всё ещё корчила мрачное лицо, всё же делала то, что было нужно лучше всего. Расчёты. Она вычленяла узлы риска, как хирург вычёркивает вены из плана оперирования. Её опыт означал одно, если и делать что-то подобное – то только так, чтобы минимизировать следы. Она говорила тихо:

– Ты хочешь меньше следов. Тогда надо сократить число модулей, которые оставят отпечатки. Оставим навигацию, оставим маскировку, уберём всё лишнее. Спрячем чёрный ящик. Я могу стереть след в бортовом журнале, но не навсегда – кто-то с опытной рукой найдет нити.

Её голос был и угрозой, и советом. Так что Кирилл понимал, что всё это не суперкомпьютерная алхимия. Это трудная, грязная, человеческая инженерия. Ему нужна была команда. Мастера, которые умеют ковырять в реестрах… Сварщики, которые слепят броню так, что даже её след будет старым… Те, кто профессионально подменит логи цифровой памяти. Ему нужны были деньги, время и место, где можно было бы делать все это без лишних глаз.

Пока же он собрал воедино свой план не в инженерных схемах, а в человеческом разуме. Кто поможет… Кто заплатит… Кто будет держать рот закрытым. Сейрион и ИИ – первый слой… Дальше – ремесленник у доков, который не задаёт вопросов… Дальше – тайный склад, где можно спрятать всё нужное и даже провести тесты.

Сейрион колебалась даже в последний момент. Её лицо, ровное, стало темнее даже от одной только мысли:

“Мы ломаем чистоту, чтобы выжить.”

И это было её протестом, не против присутствующего здесь парня, а против самой идеи. Против того, что древняя музыка эльфийских машин будет играть в грязных кромках огровского панциря. Но ошейник заставлял её волю молчать, и она стала ключевым рабочим инструментом. Вскоре она дала списки узлов, где можно сделать замену, где надо “немного порезать”, чтобы всё продолжало жить.

ИИ записал пометки, числа и риски, Сейрион пометила “красные зоны”, и Кирилл, глядя на то, как падает свет в темные углы ангара, почувствовал, что делает выбор. Это было не только о технике – это было о характере. Он собирался взять сердце эльфов и вшить его в грубую плоть огра. Это был акт равной части инженерии и преступления. Акт, который просил от них всех молчания и правды.

– Значит сделаем всё так. – Сказал он тихо. – Но сначала проверим корпус “вживую”. Я не отдам сердце своего корабля в руки тех, кто готов превратить и нас самих в товар.

На это высказывание, Сейрион только коротко кивнула. И её лицо стало холоднее, как лист стали. ИИ же остался спокойным. Он знал число и знал цену. Он видел, как их маленький план становится большой работой. Фактически существом, которое должно было выжить. И в этом тихом, железном порыве между ними зародилась новая вещь – надежда, закаленная расчетом.

Разговор начался как шёпот в пустой церкви – тихо, осторожно, через каналы, которые знали больше о воровстве, чем о молитве. Кирилл поднял голос почти не слышно. Корвет, как старый попугай, транслировал его шифры в сеть станции. На другом конце – продавец. Голос его был груб, тёмен и слегка покашливающий, как металл, от которого он отмывал руки. “Трим-Ничья”, или как его называли в доках – Трим Потрошитель, тот самый разумный, что торговал тем, что другие считали мёртвым.

Кирилл слушал и одновременно смотрел. В левом углу консоли всплывали цифровые срезы корпуса – внутренний объём, крепления, пространство между бронеплитами. ИИ корвета, как совесть в машине, подсказывал места, где возможны монтажные стыки, где болты старые, где можно будет просверлить новые каналы. Сейрион сидела рядом, пальцы её стучали по сенсору – каждый её удар был уколом здравого смысла.

– Это древнее корытце? – Проговорил Трим с насмешливой лаской. – Да, старый огровский таз. Толстая шкура, да… А все внутренности – сплошной мусор. Мы уже собираемся пустить его на переплавку. Металл хороший, но никто не хочет его тянуть в доки. Думаю, кто возьмёт – по пластику вытащит что надо, но не больше. Цена? Пятьсот империалов, и я прибью его к твоему причалу. За наличные. Как считаешь?

Слово “переплавка” отозвалось в ушах Кирилла как скрежет ножа. Одна только мысль о том, что этот корпус мог бы пойти на плавильню и стать новой партией просто металлических слитков, буквально врезалась ему в мозг. Он подумал о шрамах на броне, о резьбе, которую огры вырезали в металле – и теперь эти узоры могли раствориться в жидком металле. Мысли об этом чётко ограненном куске металла, превращающемся в бесформенную жижу, заставили его действовать быстро.

Он вздохнул, и голос его был ровен, как крыло.

– Пятьсот? Есть. Доставляй к сектору ангара B-14. Там стоит мой корвет. Приезжай ночью – меньше глаз. Без вопросов о “модернизации”, мне нужен только корпус. Восстановление проведу сам. Надеюсь, если мне понадобится что-то ещё, у тебя на свалке найдётся? Я плачу – и ты просто поставляешь мне, что нужно.

Короткая пауза – и продавец рассмеялся, грубым смехом, почти как крошки печенья, раздавленного на металле.

– Ночью. – Сказал он. – B-14 – проблем нет. За наличные, без документов. Я несу риск – забирай. Только учти, грузик весёлый. Тащить придётся на буксире, и кран надо будет вызывать, если надумаешь обойтись без верфи. Ты готов со своими людьми к таким проблемам?

Кирилл кивнул, хотя продавец этого не видел. Он посмотрел на Сейрион. Её лицо было похоже на сталактит – холодное, длинное. Она промолчала, но тон её голоса, когда она, наконец, сказала, был ровен и тих:

– Тебе придётся контролировать доставку. Краны в доках – медлительные, и если кто-нибудь решит вмешаться, лучше чтобы у тебя был план. Я проверю крепления борта – если они сварены так, как у этих огров, тебе придётся готовить ещё наличные.

ИИ корвета на мгновение замолчал, затем выплюнул расчёт. Вес корпуса… Затраты на буксировку… Оптимальная скорость тяги… Максимальная нагрузка кран-балки в B-14… И список крепёжных точек, которые придётся укреплять. Если раньше цифры были сухи, то теперь они стали плотью дела. “Масса – сорок шесть тысяч тонн”… “необходимый тягач – большой мощности ”… “время на перемещение – три часа с двухточечной фиксацией”…

Трим, слыша эти цифры, снова проворчал:

– Ладно-ладно. Я пришлю своих людей. У меня есть пара ребят, кто умеет работать с огровскими болтами. Стоимость доставки в цене – включена. Ничего больше не проси. Забрал – и дело твоё.

Всё это звучало слишком дешево, по-человечески – по-рыночному неправдоподобно. Кирилл знал цену металла и знал цену риска. Он быстро прикинул в уме. Пятьсот империалов – это сейчас не просто монеты… Это билет в будущее… Это та сумма, что осталась у него после продажи шкур и мелкой торговли… Потратить их – значит вложиться в шанс. Не потратить – значит смотреть, как сон превращается в сталь. Так что он… Согласился…

Но переговоры требовали точности. Место и время… Подтверждение наличности… Условие “не спрашивать” – все были отмечены как пункты в их молчаливом договоре. Трим, с привычкой торговца, уточнил форму оплаты:

– Монеты в мешочке, один счёт, одна подпись – и никаких свидетельств о том, что это было торговля, – и добавил тёплое предупреждение. – Никогда не привози такие вещи днём, любопытные глаза на станции – как у гончих. Ночью легче такое проворачивать.

– Мы будем там к полуночи. – Сказал Кирилл. – Двое твоих людей прикроют док, ты подъедешь на буксире, груз будет выдан прямо в подъемник, и наши ребята его закрепят.

Сейрион проверила данные Трима в сети. Полное имя, список прошлых сделок, адреса. Где-то там мелькнули старые жалобы – “мелкие кражи”, “задержки”, “перехваты контрактов”. Но ни одна из этих строк не перечеркнула договорённость. Разумные, что торгуют металлом для переплавки, редко держат репутацию чистой.

– Я не хочу, – сказала она наконец, – чтобы весь корпус просто к нам выгрузили, а потом станция начала шуршать: “Ага, а кто это?”. Нужно, чтобы всё выглядело как приём старого хлама. Приход… Осмотр… Загрузка… Меньше внимания – лучше для всех.

Согласившись с её выводами, Кирилл дал команду. Подготовить мешочек с нужной суммой оплаты. Хотя догадывался, что продавец явно постарается достать патефон для проверки такой валюты, что он уже видел в лавках у торговцев. Империалы имеют специфический звук, который может быть проверен по вибрации монет – и продумать маршрут для буксира. Также он прозвонил наёмных рабочих, дал им короткие указания. Встретить Трима у внешнего ворот… Предложить помощь на причале… Но не вмешиваться в документы… Их задача была физическая и простая – быть мускулами и глазами.

В то же время ИИ сделал ещё одну услугу. Он подготовил “пустую” страницу в журнале станции – не официальную запись, а платное бронирование причала для демонтажа “металлолома” – тонкий штрих, что закроет глаза посторонних и даст время установить купленный корпус и отпустить буксир. Это было не совсем честно, но в мире, где выживание часто требовало обмана, честность не всегда была на первом месте…

………

Ночь опустилась на станцию мягко, как мешок с песком. В полночь к доку B-14 действительно пришёл тяжёлый тягач, и за ним плыл длинный силуэт огровского корвета в тумане испарений, идущих от охладителей станции. Чёрные рёбра брони… Слегка ржавые швы… И те самые резные узоры, которые раньше казались Кириллу историей – теперь были просто тяжёлым грузом. Когда буксир притянул свой груз, и кран опустил цепи, запах металла тут же обострился. Насыщенный, горячий, с запахом старых боёв и ножей. Это был запах истории.

Трим, сухой и деловитый, подошёл со своим мешком, потёр ладонью подбородок и сказал, держа его в руке:

– Где мои деньги? Корпус твой. Никаких претензий, никакой гарантии. Ты его называешь “старым хламом” – я называю его “сырьём”. Будь аккуратен. Если уж прописываешь его в реестрах станции, будь готов к тому, что и налог с тебя запросят как за корабль, на не за мусор.

Кирилл передал ему свой мешочек, и металл империалов звякнул в широкой ладони Трима, как окончательный приговор. Потом он посмотрел на Сейрион. В её взгляде было всё и сразу. И сожаление, и решимость. Она подошла ближе и молча подала руку – знак того, что она готова начать работу.

Когда последний болт отошёл от стыка и корпус “Старого корвета” лежал тихо на выделенной ему площадке. Сейчас он казался одновременно и убитым, и несломленным – как старый богатырь, который готов отдать свои кости на новую судьбу. И Кирилл знал, что теперь начнётся самая трудная часть – та, которую продавец не мог предложить. Та, для которой он купил этот хлам. Вырезать сердце… Пересадить мозг… Заставить звук старого “мотора” подыграть струнам эльфийской магии. Но об этом – потом. Сейчас было важно другое. Он купил корпус за те копейки, что у него были. Он купил шанс.

Немного погодя, когда они снова остались одни под тусклым светом люков, они стояли рядом со своим новым металлом, и станция шуршала вокруг, как птица, что прячет гнездо. Кто-то пройдёт мимо… Кто-то не заметит… Кто-то другой – увидит… В этой тишине Кирилл запомнил звук – звук упавшей монеты в его ладони – как обещание и как начало.

Ночь на ангарах пахла смолой и холодным жаром двигателей, и ИИ корвета заговорил тихо, но настойчиво – как мастер, который знает, сколько ударов молотом нужно для того, чтобы сломать сталь, и сколько – чтобы её вылечить. Он выстроил план работ – не список сухих фраз, а скорее партитуру, где каждая нота была предметом, инструментом и шагом. Кирилл слушал и записывал. Сейрион – контролировала и уточняла. А рядом лежал тот самый старый корпус, чью бронированную шкуру им ещё только предстояло вскрыть.

– Мы будем работать над двумя “телами” одновременно. – произнёс ИИ, и в его голосе слышалось спокойствие вычисления. – Один – донор. Это наш эльфийский корвет, откуда вынем все модули и ядра. Второй – реципиент. Огровский “Старый Корвет”, куда эти модули войдут. Для этого потребуется набор специализированного оборудования, и в первую очередь ремонтные дроиды. Ниже – детализированная схема.

Он выдал план в нескольких уровнях – подготовка площадки, демонтаж брони, извлечение модулей, перенос, монтаж, интеграция, тестирование – и к каждому уровню прилагал инструменты, приставленных к нему дроидов и оценку времени.

Подготовка площадки должна была занять не менее восьми – двенадцати часов. Нужно было заслонить ангар, минимизировать проходы, организовать охрану, хотя бы на внешних постах при входе на причал. Также было необходимо подготовить два монтажных места. Место A – у донорского корвета, место B – у реципиента, где будет производиться укладка металла, модулей, и даже креплений. Там нужно выстелить пол листами, расставить магнитные ловушки для мелкого металлического мусора и опоры.

Придётся установить временные источники питания. Инверторы, конденсаторные банки, чья мощность могла пригодиться для разрядов при отключениях, и портативные фильтры помех. Так же стоит проверять и на утечку топлива, перепады тока, обеспечение заземления корпуса – одна из ключевых мер безопасности. После всего этого ИИ подчеркнул:

– Дроиды – наши руки и глаза. Без них – процесс будет идти очень медленно, а с ними всё будет более аккуратно и быстрее.

Тут пришла очередь подсчитывать ремонтные возможности, которые у них имеются. И в первую очередь Кирилл обратил внимание на эльфийских ремонтных дроидов модели “Аэрион-Mk3”, их было всего два на доноре. Полутораметровые, внешне тонкие, высотой до метра двадцати, имеющие многосуставные манипуляторы с драгообразными шлифовками на панелях. Конечности гибкие – как пальцы скрипача. Корпус – полированный сплав с впаянными микроскопическими плазмотканями.

Инструментарий – микрорежущие лазеры с плазменной насадкой, ультразвуковые сварочные пистолеты, нанолезвия для резки герметичных швов, модульные адаптеры для электро-разъёмов, высокоточные позиционные датчики.

Возможности этих дроидов позволяли производить точное снятие прозрачных панелей, резка магнитных заклёпок, вырезка и сохранение сигнализаторов без уничтожения. Они умеют “читать” код болтов – определять номер партии крепежа, контролировать температуру при резке, вынимать оптические и волоконные пигтейлы, не повреждая их. Но не стоит забывать и про ограничения. Ведь такие механизмы чувствительны к грубой силе. Боятся сильных ударов и высокоэнергетических распылений.

Вторыми на очереди были ремонтные дроиды с корвета огров. Модели “Крагер-II”, парочка которых шла в комплекте на реципиенте. Внешне это были коренастые, под два с половиной метра в высоту, корпуса из зелёно-чернёного титана. У них два мощных рычажных манипулятора, один – с гидравлическим прессом, второй – с массивной клешнёй. Роль ходовой части выполняли гусеницы и шарниры.

Здесь инструментарий был не особо разнообразным – пневматические отбойные ножницы, болторезы-пистолеты большого диаметра, приводные экстракторы заклёпок, грубые сварочные горелки и молоты-клеватели.

Благодаря их возможностям можно было лучше и быстрее срывать толстую броню, отделять крупные плиты, справляться с коррозией. Выдёргивать заржавевшие болты, вытаскивая массивные секционные пластины.

Но даже они имели определённые ограничения. Эти дроиды плохо обращались с деликатным электрооборудованием. Их точность действий была достаточно низка. И возраст этих устройств, почти в три сотни лет, даёт определённую нестабильность электроники и повышенный риск отказа таких устройств в самый неподходящий момент.

Также ИИ корвета не забыл и про поддерживающие механизмы. Для этого могли понадобиться мобильные магнитные краны, как минимум два штуки, с модульными подвесами. С их помощью можно было бы крепить пластины и удерживать их при разгрузке или погрузке… Гиростабилизированные транспортные ложементы – “крабы” для переноса тяжёлых модулей по железной рельсе аэрогравов… Портативные блоки кондиционирования и пылеудаления – чтобы вокруг было чисто и сухо. Так как контролировать окружающую среду при вскрытии герметичных отсеках было очень важно… Портативные шунтирующие генераторы, что могло быть важно для синхронизации энергопакетов…

Дальше шло планирование демонтажа внешних бронеплит. А это стоило делать в определённой последовательности. ИИ объяснил это тихим, почти поэтическим языком:

“Снимаем кожу, чтобы не повредить рёбра.”

Имея в виду тот факт, что внешняя броня – это не просто защита, а часто и носитель подписи. Под каждой плитой – клейма, следы сварки, швы. Так что порядок работы тут был очень важен.

Первой шла тщательная маркировка. Нужно было пометить каждую бронеплиту отдельным идентификатором, который представлял из себя QR-штамп в невидимом глазу магнитном спектре, фотографирование и занесение в журнал, со скрытым логом. Это позволит им сохранить порядок при обратной установке.

Далее шла предварительная очистка стыка – пневмо-фрезы убирают коррозию вокруг соединения, чтобы резак не “сгорел” на ржавчине.

Затем – ослабление крепежа. Что сделали бы гидравлические экстракторы, что могли задействовать огровские дроиды, выдёргивая старые заклёпки. А эльфийские дроиды срезали бы вокруг уплотнения волоконно-лазерными линиями, если болты не подлежат извлечению.

После этого уже шло и само снятие бронеплиты. Для этого магнитный кран аккуратно подхватывает плиту, поддерживает “крабами” и направляет в стеллаж-кронштейн. Огровские дроиды помогают с грубой работой, эльфийские – с посадкой на ложемент и контролем деформации.

Последним в этом списке шла герметичная упаковка плиты и хранение. Для чего пластины укладываются в профилированные кассеты. А каждая кассета получает амортизацию и отметки.

Ко всему прочему было важно при съёме бронеплиты тщательно следить за остаточным шлейфом магнитного отпечатка. Для чего специально расставленные вокруг датчики ИИ регистрируют любые изменения. Если отпечаток чистый, значит скрыть следы будет проще.

После брони шло извлечение полноценных модулей. Навигационная часть… Матрица… Реакторы… Для чего было необходимо также провести тщательную подготовку. Полная деактивация модулей, извлечение первичных предохранителей, синхронизация аккумуляторной опоры – чтобы при разъединении не было скачков. Снятие интерфейсов, для чего эльфийские дроиды аккуратно разбирают крепления волоконных шлейфов. Они же запечатывают разъёмы транспортной заглушкой, чтобы при переносе не было микровпрыска пыли.

Дальше шло крепление на ложемент. Извлечённый модуль устанавливают на гиростабильную платформу, выравнивают по осям. Так как это важно для навигационного ядра. После чего идёт транспортировка. “Крабы” несут модуль по рельсу, огибая ангар, к месту второго корпуса. Там идёт мягкая посадка, выравнивание, и временная подводка к энергобанку для первичного запускающего теста. И уже после установки идёт сопряжение систем, для чего придётся использовать многочисленные адаптеры и фильтры.

ИИ сразу подчеркнул, что:

“Пересадка – это не просто физика, это полноценный язык. Модули с кораблей разных рас “говорят” на разных диалектах. Нам нужны переводчики.”

Он даже предусмотрел разработку адаптеров. Тех самых механических фланцев и электрических переходников. Для этого потребуется фрезерный станок, токарные, и набор переходных кабелей с многоуровневой изоляцией.

После всего этого начинается работа с электроникой. Монтаж промежуточных стабилизаторов, в виде конденсаторов, фильтров, инверторов, которые сгладят пульсации при подключении современного навигационного ядра к старому реактору.

Не стоит забывать про защиту от ЭМИ и акустического шума. Что включает в себя установку экранов, ферритовых фильтров, локальных заземлений. Как и изоляцию волоконных каналов в броневых шлангах.

Отдельно стоит программное сопряжение. Клонирование частей бортовой ОС в локальный сегмент, запуск “песочницы” – имитатора среды, где навигатор “учится” поведению старой мехатики, не затрагивая внешнюю сеть.

На все тесты и контроль, по расчётам ИИ корвета сорок восемь – семьдесят два часа. В которые входит поэтапный прогон. Сначала пассивные тесты, в виде чтения журналов, калибровка… Затем малые запусковые включения, вроде подавляющих режимов… И, наконец, короткие “рывки” в безопасном коридоре станции – имитация гиперрывка.

Потом нужен мониторинг вибраций, температурных графиков, отклонений курсов и ошибок шифрования. Стресс-тесты на изоляцию сигналов, для чего придётся посылать “ложные” запросы и смотреть, как система на них среагирует. И проверять “замаскированность” маяков. Затем придётся провести незаметный лог – не в общедоступных архивах, а в зашифрованном сегменте корпуса, где будет находиться подлинный “чёрный ящик”.

Не стоит также забывать о рисках и мерах предосторожности. И всё из-за грубой несовместимости. Так как старый реактор даёт флуктуации, которые могут вывести из строя эльфийские приборы. Так что придётся дополнительно поставить пару “грязных” конденсаторов и Bypass-блоков.

Придётся следить за появлением электростатических и магнитных следов. Так как при резке появляются микрочастицы, меняющие магнитный отпечаток. Поэтому придётся применять магнитную нейтрализацию и наносить обратные коды.

Также не стоит забывать по потенциальное появление повреждения волоконных линий. Для чего нужно иметь набор дублирующих шлейфов, которые эльфийские дроиды умеют чинить буквально на лету.

А учитывая всё то, что он уже узнал про умников, что пытались подсовывать “сюрпризы”, в продаваемых кораблей, было решено предусмотреть возбуждение сетей ловушек. Которые могли попытаться подсунуть даже в этом старье ему пираты. Мониторинг “на слух”, и весьма тщательно искать пакеты типа wake_silver, и блокировать внешние запросы до завершения тестов.

В результате усиленных работ возможен отказ каких-то систем у старых дроидов. У тех самых огровских “Крагеров” возможен отказ механизмов из-за возраста и износа. Для нивелирования чего необходимо постоянно держать запасной комплект расходников и управляющих плат для этих аппаратов под рукой.

Был учтён и, так сказать, человеческий фактор. Кирилл – общий руководитель, принимает решения по риску. Сейрион – главный по интеграции, отвечает за клонирование модулей и очистку журналов. Два “Аэрион-Mk3” и два “Крагер-II” – основные рабочие лошадки, что будут заниматься основным рабочим процессом под руководством ИИ корвета, который будет переноситься в последнюю очередь.

К сожалению, им придётся обратиться за внешней помощью к ремесленнику – механику, для изготовления необходимых адаптеров и переходников. А, при необходимости, могут понадобиться и услуги ночных курьеров и “заводчик” на вывеске причала, чтобы регистрация выглядела как приём металлолома.

Всё как следует просчитав, ИИ выставил даже временную шкалу. Правда, сделал он это весьма ориентировочно. Но хотя бы так можно было планировать объём работ, и их примерную продолжительность.

День 0, ночь покупки – выгрузка корпуса и первичная маркировка – займёт четыре шесть часов.

День первый – разборка брони и подготовка монтажных мест – минимум двенадцать –двадцать часов.

День второй – демонтаж модулей донорского корвета – ещё двадцать четыре часа.

День третий – четвёртый – транспортировка модулей и монтаж в реципиент – тридцать шесть – сорок восемь часов.

День пятый – шестой – настройка адаптеров, электроника и первые тесты – двадцать четыре – сорок восемь часов.

День седьмой – девятый – стресс-тесты и отладка – сорок восемь – семьдесят два часа. Итого, по самому скромному варианту – всё займёт семь – девять суток. Полный, если что-то пойдёт не так – до двух – трёх недель.

Всё должно быть точно и проверено. И первой идёт механика снятия брони. Обесточивание области и установка локальных экранов. Отключение всех внешних связей… Нарезка по периметру швов лазерным резаком в тонком спектре, чтобы сохранить клеймо под обшивкой, чем и займутся эльфийские дроиды… Раскалывание заклёпок гидроболторезом, что проведут огровские дроиды, с одновременной подстройкой магнитного захвата… Подвешивание снятой бронированной пластины на кран и медленная подача в стеллаж для проверки деформации… Обработка места установки новой фланцевой системы – наваривание усилителей на раму, установка переходных анкеров…

Всё это было написано ИИ не сухо, а словно черновая соната:

– Мы будем делать операцию, как старые плотники, но думать, как ювелиры. – добавил он в конце. И этот образ понравился Кириллу. Резать броню нужно с любовью к форме, а не к разрушению.

Сейрион, хоть и ворчливо, сдержанно согласилась. Так как она непонаслышке знала цену технологий и ещё больше – цену хитрости.

– Ты хочешь создание гибрида. Хорошо. Но помни, что чем больше мы ставим в него современного, тем больше внимания привлечём, когда он впервые начнёт петь. – Сказала она. А Кирилл только вздохнул и записал последний пункт:

“Сделать две точки выхода – шлюпка со спрятанным чёрным ящиком и запасной накопитель с ключами.”

И вдруг в его голове прозвучало простое правило, которое прямо говорило, что ему нужно меньше показушности, и больше маскировки. Меньше шума – больше шансов.

Так, с дроидами, кранами и гиростабильными “крабами”, с магнитными стеллажами и “эфирными” адаптерами, с грубой силой огровских машин и тонкой рукой эльфийских инструментов, их план обретал плоть. В этом союзе стали и мысли, в этой смеси грубости и изящества рождалась новая сущность – корабль, который не должен был быть ни просто старым, ни просто новым. Он должен был стать их домом и их обманом одновременно…