Немая смерть

Скользкий друг

В мире всегда остаются тихие местечки.

Где-то там, далеко, тысячные армии сходятся в бою, или неслышимые тени-убийцы бесшумно скользят сквозь ночь, или накатывающие орды вырезают целые страны, успешно сокращая население более, чем в десяток раз. Здесь всё иначе. Горожане идут утречком на базар, чтобы купить свежайших продуктов, там их ждут крестьяне из ближайших деревень или купцы, привезшие товар издалека. Вести о сражениях приходят с опозданием и вызывают в лучшем случае короткие пересуды пополам с рассуждениями о бренности бытия, плавно перетекая в обсуждение последней проповеди в Храме Тысячи Ветров и морального облика проповедников. Виды на урожай волнуют аборигенов больше, чем положение на фронтах Третьей Войны Шиноби.

Кроме торговцев, на рынках полным-полно хитрых воришек, выглядывающих недостаточно тщательно спрятанные кошельки, ну а воришек, в свою очередь, ловят — или не ловят, в зависимости от суммы отступных, — толстые и ленивые стражники.

Городок Сикисима точно соответствовал эпитету «сонное царство». Крупных торговых путей ни через него, ни поблизости не проходило, каких-либо достопримечательностей в округе не наблюдалось, царственные особы тоже крайне редко почитали его своим присутствием. Здесь даже шиноби почти не появлялись, разве что сопровождая купеческие караваны или состоя в охране сборщиков налогов. Работы для владеющих чакрой бойцов тут нет — а с той, что есть, прекрасно справляются местные умельцы из числа обычных наемников.

Короче говоря, есть в мире тихие местечки, есть. Тихие, спокойные, исполненные резкого контраста с бурлящими фронтами мировых войн. Ничего удивительного, что они в последнее время пользуются определенной популярностью у лиц, желающих отдохнуть от городской суеты — или намеренных уберечь подальше от опасностей родных и близких.

Мужчина и женщина, сидевшие на террасе дорогой по местным меркам гостиницы, несколько выбивались из сложившегося образа беглецов от проблем. Слишком независимо держались. Причем если женщину ещё с некоторой натяжкой можно было принять за знатную даму, путешествующую с малой свитой под охраной тройки шиноби, то её собеседник своей принадлежности к касте магов-наёмников не особо и скрывал.

— Не ожидала увидеть вас в привычном облике, Орочимару-сан, — не смогла я удержаться от вызванного удивлением замечания. — Думала, вы придете под маской купца или вовсе запрыгнете ночью в окошко.

— Бессмысленно, Кушина-сан, — чуть усмехнулся уголками губ Змей. — Моё отсутствие на фронте будет безусловно замечено, а скрывать факт нашей встречи от Хирузена-сенсея я не намерен в любом случае.

— Об этом я не прошу.

— Если не секрет, каким образом вам удалось спастись с Узушио? Я расстроился, не увидев вас среди выживших Узумаки.

— Добежала до берега по морю. Враги излишне растянули блокадную цепь, так что прорваться было просто, ну а дальше хватило бы чакры.

— Значит, тот джонин солгал, — словно бы про себя пробормотал саннин. Я только улыбнулась в ответ. — А ведь я ему поверил.

— Поэтому я и отправила его, а не одного из своих учеников. Шиноби с опытом Кенсиро-сана даже допрос Яманака может пережить, что уж говорить о более щадящих методах.

— То есть вы и учеников вытащили, — кажется, уважение в его голосе было неподдельным.

— Мы в ответе за тех, кого приручили. Хотя если честно, голое везение — в том хаосе рассчитывать на что-либо иное, кроме как на милость ками, не приходилось.

— В нашем ремесле удачу тоже можно считать одним из важнейших факторов. Мне рассказывали, что творилось на Узушио, и я искренне рад, что меня там не было.

Он сам спровоцировал меня на подколку:

— Неужто упустили бы шанс порыться в закромах моего клана?

— После переезда Узумаки в Лист таких шансов стало намного больше, ку-хи-хи — оскалился Змей.

— Ой, сомневаюсь, — призадумалась я. — На Узушио у нас, конечно, было намного больше времени для совершенствования защиты, но с другой стороны, чужие по острову не ходили. Так что в Листе мои соклановцы наверняка дали волю паранойе и накрутили вокруг библиотек всякого. Кстати, что думаете по поводу перспектив Узумаки ичизоку в Конохе? Нам удастся прижиться?

— Неужели вы не получали сведений из гакуре?

— Канал связи у меня, разумеется, есть, — признала я очевидное. — Но он несколько однобок. Хотелось бы услышать мнение стороннего наблюдателя.

Саннин чуть помолчал, формулируя ответ.

— Вашему клану мешает самостоятельное прошлое. Вы привыкли сами определять свой путь, поэтому необходимость постоянно искать компромиссы с остальными группировками деревни… раздражает. А упрямство Узумаки, в свою очередь, раздражает всех остальных. Тем не менее, постепенно ваши старейшины осваиваются, неприятных ситуаций с каждым месяцем становится всё меньше, чему немало способствует идущая война. Ну и наши шиноби оценили присутствие мастеров фуин в близкой доступности, потери в отрядах снизились на треть.

— Иными словами, просто нужно время?

— Да. Всякий новый клан, приходя в гакуре, притирается к окружению. У малых кланов времени уходит меньше, у великих — больше, например, Хьюга до сих пор держатся наособицу. Хотя не могу не отметить, что в вашем случае наличие специалиста по противостоянию джинчуурики здорово ускорило бы процесс.

— Восьмихвостого разве уже поймали? — отреагировала я на откровенный намек.

— У противостоящей Листу коалиции на данный момент осталось в строю ещё три биджу. Пятеро, вообще-то, но Двухвостую в поле выпускать опасаются, а носитель Рокуби сбежал.

— Что сделал?

— Сбежал, — с удовольствием повторил Орочимару. — В Кири сейчас неспокойно, вы наверняка слышали об этом, Кушина-химе. Учителя того джинчуурики, Утакаты, убили, в ответ Утаката-сан взбесился и выпустил биджу. Руководство деревни приняло решение перезапечатать Шестихвостого, но тот перебил посланную за ним команду и скрылся в неизвестном направлении. Теперь ищут. В общем, сейчас против Листа воюют Санби и джинчуурики Ивы, и проблем они доставляют немало.

— У Конохи были шиноби, способные бороться с джинчуурики, — похоже, прелюдия закончена и начался серьёзный разговор. — Хатаке Сакумо, Сенджу Котонэ, Акимичи Май, Като Дан, Какеи Ято и многие другие. Где они сейчас? Их судьбы послужили одной из причин, из-за которых я намерена держаться от Листа настолько далеко, насколько возможно.

Гибель шиноби на задании не является чем-то особенным. Работа такая, да и в целом жизнь опасная, от смерти в раннем возрасте никто не застрахован. Однако смерть шиноби S-ранга, тем более при странных обстоятельствах, да ещё и не одна… Все люди, перечисленные мной, были не просто очень опытными бойцам, они активно участвовали в политической жизни деревни и занимали не последнее место в собственных кланах или Совете Джонинов. Разумеется, их гибель тщательно расследовалась, и во всех случаях причины были очевидны и никак не компрометировали нынешнее руководство Листа.

Здоровая паранойя официальным версиям верить отказывалась.

— А как же верность клану и готовность пожертвовать всем ради него? — ехидно подколол Змей?

— Они никуда не делись, — заверила его я, вытаскивая из кармана в рукаве небольшой свиток. — Здесь всё описано. Это письмо от меня старейшинам Узумаки, я специально его не стала запечатывать, чтобы вам не пришлось возиться с вскрытием. Потом почитаете.

— Благодарю, с удовольствием ознакомлюсь, — ничуть не смутился Орочимару. — Только мне почему-то кажется, что здесь перечислены далеко не все причины вашего нежелания ехать в Лист.

— Так и есть.

— Поделитесь?

— Почему бы и нет? — чуть подумав, согласилась я. В самом деле, почему бы и не пооткровенничать? Даже если змеюка побежит дословно пересказывать наш разговор обоим своим начальникам, пользы из него они не извлекут. — Если суммировать мои с Узумаки ичизоку отношения, то можно сказать, что наши пути разошлись. Я всегда была верна клану и до сих пор ему верна, но вот любви не испытывала. Тут и обстоятельства рождения, и непростое детство, и сложные отношения с большинством представителей правящей ветви — многое сложилось. Моя любовь принадлежала не клану, а конкретным людям, большинство из которых, так уж вышло, сейчас мертвы.

Обладательницы высокого статуса получают почет, привилегии, относительную безопасность и возможность спокойно воспитывать детей, взамен утрачивая самостоятельность в ряде ключевых позиций. Например, они лишены возможности выбирать мужа, круг допустимых занятий тоже ограничен, очень серьёзные требования к поведению и образу жизни. Это справедливый обмен и большинство на него охотно соглашается. К сожалению, периодически возникают ситуации, когда верхушка клана требует от личности служения, которого та, в силу тех или иных причин, считает невозможным. Обычно бунтовщиков ломают, в редких случаях находят компромисс или по миру начинает бродить очередной нукенин.

Мои противоречия с желаниями старейшин носят составной характер. Во-первых, та старая история с запечатыванием Девятихвостого. Они сомневаются в моей лояльности и в то же время понимают, что давлению я поддаюсь с трудом. Во-вторых, верхушку клана смущает наличие у меня собственного политического влияния. Единственный на данный момент ирьенин А-ранга неизбежно владеет информацией о внутренней кухне, которую неизвестно как использует. Отсюда же проистекают хорошие связи в госпитале, являющемся в Конохе одним из центров силы. Боевой S-ранг даёт десять голосов в Совете Джонинов. Хорошие отношения с Учихами и вами, а через вас — прямой выход на советника Шимуру. Короче говоря, при желании я могу сыграть в свою игру, понимание чего раздражает.

Также надо учитывать расклад в самом Совете старейшин Узумаки. Глава моей семьи, Кейтаро-сама, набрал в последнее время много влияния, неоправданно много, по мнению некоторых старичков. Будучи одной из его приближённых, я неизбежно ещё больше усилю его позиции своим присутствием. С другой стороны, моя репутация сделает меня очень привлекательной мишенью для различного рода интриг, чего тоже хотелось бы избежать.

Что вы знаете о геноме Узумаки?

— Эмм, — из-за резкой смены темы Орочимару слегка замешкался с ответом. — Склонность к Ян, высокие регенеративные способности, специфическое мышление…

— Про мышление не стоит, — попросила я. — То, что из-за более развитого мозжечка и лобных долей на нас чуть сложнее наложить гендзюцу, нивелируется повышенной эмоциональностью и жесткостью психологических установок. Узумаки — люди первого впечатления, мы с неохотой меняем сложившееся мнение.

Так вот, наш геном можно описать как гибкий и одновременно стабильный. Гибкий, потому что в паре Узумаки-представитель другого клана редко появляется на свет нежизнеспособное потомство, то есть конфликта генома не происходит. Стабильный, потому что даже квартероны обладают наследственными признаками и при удаче способны развить их до уровня чистокровных носителей. Угадайте, какая мысль пришла мне в голову?

— Привить себе чужие геномы? — с легким неодобрением в голосе предположил Орочимару.

— Близко, но не совсем. Кстати, Хируко-сана нашли?

— Нет. Этот псих как сквозь землю провалился.

— Если вдруг найдёте — постарайтесь не убивать. Благодарность моего клана за живого экспериментатора в разумных пределах не будет иметь границ.

— Хорошо, учту, — улыбнулся шутке саннин.

— Так вот, моя идея заключалась в ускоренном развитии доброкачественных мутаций генома. Грубо говоря, то, что природа делает за десять поколений, искусственным способом провести за одно. В идеале у ребенка после окончания обучения определяется склонность к тому либо иному Пути и с помощью серии стимуляций, как хирургического, так и генетического характера развитию организма даётся толчок в нужном направлении. Он остаётся Узумаки, но при этом фактически является новой ветвью.

— Сложная задача, — оценил Змей. — Хотя в плане развития очень перспективная. Вам не позволили?

— Отказали, едва увидев предварительную смету.

— Прекрасно понимаю ваши чувства в тот момент.

— Ну, тогда вы должны понять и моё желание самостоятельно распоряжаться всеми доступными ресурсами, — пожала я плечами. — После… размежевания с кланом денег и прочего станет меньше, зато на что их использовать, буду решать я и только я. Минимум бюрократии и политики, никаких споров с казначеями, любое оборудование по первому требованию.

— Вы забыли упомянуть о возможном визите Мечников Тумана или их коллег из других гакуре.

— Ничуть. Просто я зарылась достаточно глубоко, чтобы рассчитывать на спокойствие в течение десяти-пятнадцати лет. А за это время много чего может произойти. В крайнем случае всегда можно собрать учеников, вассалов и результаты исследований в охапку и перекочевать в Лист. Или на новое место.

— Вас не оставят в покое.

— Я и не надеюсь.

— Тогда спокойной работы вам не видать. Найдут и уничтожат.

— Время, Орочимару-сан, всё упирается во время. Мелкие гакуре не станут со мной связываться уже сейчас из опасений возможных неприятностей с Листом. Из крупных — врагами являются Туман, у которого сейчас дикие внутренние проблемы, Ива, склонная действовать вблизи границ и редко высылающая ликвидаторов в дальние страны, и Облако. Есть ещё Суна и лично советник Шимура, но первым я, вроде, нигде дорожку не пересекала, а со вторым рассчитываю договориться с вашей помощью.

— Шимура-доно сложный человек, — чуть прикрыл глаза саннин. — Убедить его в личной полезности тяжело. Особенно, простите мне излишнюю прямоту, Кушина-химе, в полезности человека, которого буквально с минуты на минуту могут объявить нукенином и которого он по долгу службы вынужден будет ликвидировать.

— Нукенином меня не объявят, — махнула я рукой. — Не за что. Клятвы Листу я не приносила, так что с этой стороны всё чисто. Что же касается клана, то назвать нукенином члена правящей ветви может либо Узукаге, либо Совет старейшин. Узукаге сейчас нет, потому что Кийоши-сама не решился принять титул и является не более чем главой клана. А в Совете достаточно лояльно ко мне настроенных лиц, чтобы заблокировать ставящее меня под удар решение. Поэтому официально розыскного листа Шимура-доно не получит, ну а неофициально — уверена, он оценит мой взнос. Для начала я готова поспособствовать в решении некоторых его застарелых проблем, связанных с Кумо.

— Конкретика значительно помогла бы в убеждении моего старого и недоверчивого наставника, — намекнул Орочимару.

— Будет вам конкретика.

Тагути ичизоку изначально создавался в качестве исключительно местного игрока. Даже не регионального. Мы, члены новоявленного клана, должны были сидеть тихо, изредка ходить на простенькие миссии и не рыпаться, чтобы не привлекать стороннего внимания. Позднее выяснилось, что для обычного клана на архипелаге Страны Моря у нас и народу многовато, и бойцы сильные, и умения разноплановые, и вообще — денег не хватает. Совершенно серьёзно говорю. Поддержание привычного Узумаки уровня комфорта, покупка необходимых расходников вроде чакрастали, содержание собственной разведывательной сети или подкуп сановников при дворе местного даймё влетали в копеечку. А ведь мы ещё и «спонсорскую помощь» старшей ветви в Листе оказывали… Пришлось выходить на международный уровень, шиноби из Тагути начали брать заказы у купцов с континента, в том числе из Чая и Ветра.

Потом старейшины приняли решение ввести меня в игру, и пошли задания иного толка. Устроить террор на побережье Страны Воды, оттягивая с фронта боеспособные части Кири; ликвидировать Мунаши Джинпачи, занятого тем же самым, только на юге Страны Огня; провести переговоры с лидерами пары кланов из Чая, убедив их не вмешиваться в идущую на севере войну, тем более на стороне Тумана. Встреча с Орочимару формально тоже служит подготовкой для сложной диверсии, которая, возможно, при удаче вышибет Кумо из Третьей Мировой. Хотя я, отправляя письмо змеиному саннину, преследовала и собственные цели.

Мне нужен нейтралитет Шимуры Данзо.

Уникальный персонаж. Я не знакома с ним лично, ками миловали, однако практически все люди, с ним общавшиеся, отмечали в главе Анбу Не одну специфическую черту. То, что я для себя обозвала патологической честностью. Шимура-сама откровенно заявлял — и действовал на практике, — что для него имеет значение только и исключительно полезность человека для Конохи. То есть ты можешь ему не нравиться, но до тех пор, пока полезен, тебя никто пальцем не тронет. И наоборот. Если интересы деревни потребуют предать — предаст, надо будет убить — убьёт. Как там сказал Ришелье перед смертью, «у меня не было других врагов, кроме врагов государства»? Шимура такой же. И не скрывает.

Мой отказ прийти в Лист здорово подпортил репутацию в глазах старого паука. Как бы ликвидаторов не послал, ради устранения непредсказуемого фактора. Значит, нужно показать себя полезной в его глазах — с выгодой для себя, разумеется. Тем более что повод давно имеется. Очень давно. Едва ли не с самого моего рождения.

Больше всего Шимура-доно ценит информацию, следовательно, надо ему информацию дать. Не абы какую, а нужную, и желательно задевающие сокровенные струнки в душе старого шпиона. Струнки у него есть, он всё-таки не робот, и большей частью связаны с Учиха ичизоку. Дело в том, что представители сего великого клана постоянно Шимуру-доно разочаровывали. Сначала Мадара, предавший Коноху, потом сокомандник и близкий друг Кагами, после своего становления главой начавший проталкивать вредные для гакуре законы… В общем, много там личного.

Главный безопасник Листа давно и безуспешно разыскивает так называемых Истинных Учиха, пытается доказать их связь с живущими в деревне родственниками. Кто такие Истинные? О, это давняя история. Когда Мадара-сама бежал из Конохи, следом за ним ушла его гвардия. Лучшие из лучших, опаснейшие из опасных, матерые волки войны. По официальной версии, все они сложили головы в Долине Завершения. В действительности же как минимум полтора десятка этих свирепых и коварных спецов исчезли, растворились на просторах Элементальных стран, и вся наша хвалёная разведка не может определить их текущей цели. Мы не знаем, чего они хотят, чего добиваются, мы только изредка можем находить следы их деятельности.

Истинные ненавидят (кажется) деревенских, потому что считают предателями. Истинные, без сомнений, ненавидят Сенджу, потому что считают Сенджу врагами. И, наконец, Истинные ненавидят Узумаки, ибо не вмешайся тогда Мито-сама в поединок мужа и его бывшего друга, так и неизвестно, кто бы в конце концов победил. Поэтому членам правящей ветви приходится быть настороже, в гибели многих моих родственников обоснованно подозревают носителей шарингана.

Сначала Кагами-сама, позднее Нобору-сама не раз и не два подтверждали готовность выплачивать огромные суммы за головы Истинных и вроде бы даже кого-то там награждали. Однако слушок о том, что раскол в действительности является фикцией и просто одна часть великого клана из тени обеспечивает благополучие другой, не затихает. Шимура-доно является открытым сторонником данной теории. Думаю, к человеку, давшему ему наводку на столь давний объект интереса, он отнесется с особой благосклонностью.

Ещё в первой жизни я отмечала некоторую бредовость сюжета манги. То есть сначала всё нормально, логично, но чем дальше, тем сильнее история о жизни волшебников-наёмников скатывается в сказку с японской спецификой. Сейчас мне кажется, что тот провидец, Кисимото, кажется, то ли не понял увиденное, то ли тупо высосал дальнейший сюжет из пальца. Тем не менее, даже те моменты, которые там казались странными, здесь имеют под собой реальную подоплеку. Например, Эдо Тенсей существует. Пытливые умом шиноби часто задумывались о том, есть ли что после смерти, и в результате во всех гакуре или великих кланах найдётся по паре-тройке человек, способных вытащить сведения из мертвеца. Правда, есть несколько «но». Души из-за грани не возвращаются — ожившие тела это именно тела, чей мозг не до конца разложился и поэтому с него можно считать информацию. Старые трупы практически бесполезны, если не учитывать их как источник ДНК при клонировании. Далее, все шиноби используют медитативные практики, которые в числе прочих положительных эффектов дают защиту от послесмертных дзюцу. Боевые качества поднятых мертвецов сомнительны, лучшие из них где-то на уровне чунина, причем труда в данные экземпляры вложено немеряно… Вот и получается, что Эдо Тенсей и другие схожие техники пригодны для двух целей: допроса гражданских и глумления над падшими врагами. Во всяком случае, я другого применения не припомню.

Что мне известно точно? Нападение человека в маске на рожающую джинчуурики, Лис, разносящий деревню, победа и смерть Минато-куна и его жены. Это факты, дальше идут выводы. Джинчуурики всегда под присмотром, беременная джинчуурики тем более, так что покушение не могло обойтись без помощи изнутри деревни. Кто предатель, не понять, в манге всё свалили на Учих, тем более что в глазах Лиса видели шаринган. При этом нужно учитывать, что техники, подчиняющие сознание демонов, доступны единицам в силу сложности и владеют ими избранные. Разорвать биджу на части и запечатать половину в ребенка? Можно, почему нет. После соответствующей подготовки и создания печати предельного даже для наших мастеров уровня. Хотя насчет того, что вторая половина отдана Покровителю, я сомневаюсь, скорее, просто развеяна в энергетике мира, всё-таки Девятихвостый слишком силен и его давно хотят ослабить. Впрочем, всё возможно.

Ещё одним фактом является связь человека в оранжевой маске и Амегакуре. Кто там кем командовал, есть риннеган, нет риннегана, чем в действительности являются Акацки — дело мутное, но то, что Дождь замешан, это очевидно. Аме вообще местечко весьма и весьма примечательное. Там, во-первых, расположен крупнейший из известных источников сенчакры весьма специфических свойств, ядовитой для большинства сторонних шиноби, и, во-вторых (скорее всего, вследствие первого фактора), сохранившаяся с имперских времен инфраструктура. Электростанция, канализация, кое-какая промышленность, клепающая среднего качества оружие и броньку из привозимой самураями руды. Основой тамошней жизни является странная, чрезвычайно капризная фуин-письменность, имеющая мало общего с традициями Узумаки или других, специализирующихся на фуин кланов.

На своей земле дождевики сильны необычайно, да хоть Ханзо Саламандру можно вспомнить. Он, конечно, достоин всяческого уважения, но сомневаюсь, что в другой местности действовал бы столь же эффективно. О своей слабости шиноби Аме прекрасно знают, в соседние страны не суются и вообще ведут скрытный образ жизни, стараясь никого вглубь страны не пускать. Берегут тайны.

Подводя итог можно сказать, что Аме представляет собой своеобразную крепость, захват которой позволяет оперировать на территории сразу трех великих стран. Не случайно именно здесь проходили наиболее яростные битвы Второй войны. Сторона, контролирующая эту землю, сразу получает стратегическое преимущество, поэтому вполне естественно, что попытки повлиять на элиту Дождя предпринимаются постоянно, и шпионская сеть всех держав здесь неимоверно плотная.

Следовательно, мой визит в расположенную по соседству гакуре Долин неизбежно будет замечен.

Переговоры с посланниками Суны прошли гладко. Песчаникам нужны некоторые печати, которые их мастера не изготавливают или изготавливают недостаточно эффективно, нам нужны деньги, между Узумаки и Суной сейчас союз… Больше на словах, чем на деле, но тем не менее. В результате мы договорились о ежеквартальных поставках на довольно крупную сумму, официально печати изготавливаю я с подчинёнными мастерами, по факту кое-что придёт из Конохи. В Листе тоже из-за войны спрос на фуин высокий, однако ценник значительно ниже.

Ну а после того, как представитель Песка отбыл на родину, началось именно то, на что я надеялась изначально. С просьбами повалили аборигены. В Стране Рек полным-полно плохоньких шиноби, и все они испытывали сильное желание расстаться с деньгами, так что наш отряд за неделю распродал привезенные запасы и принялся в срочном темпе клепать новый товар. Здесь брали любые печати, даже самые простые. Страна Рек существовала исключительно благодаря желанию двух великих гакуре иметь между собой буферную зону, все мало-мальски стоящие специалисты отсюда быстро сманивались в более хлебные места. Раньше печати привозили из-за границы, сейчас, в связи с войной, поставки упали, а спрос, наоборот, подскочил. Вот и шли шиноби, торопились. Сначала местные, из Танигакуре, затем появились представители мелких кланов — даже не кланов, семей — состоящих на службе у окрестных феодалов и желавших прикупить нечто полезное.

И, наконец, спустя две недели после приезда, к нам пожаловали парни в черных плащах с красными облаками. Черные — потому, что прорезиненные, в Аме все такие носят. Жутко дорогие для других стран шмотки.

Любопытная парочка. Первый, представившийся как Яхико, лидер Акацки, отдаленно напоминает Намикадзе. Такой же голубоглазый, порывистый, с желтым шухером на голове. Сенсорика показывает, что парень неплохо владеет ниндзюцу, и движения у него лаконичные, правильные, то есть в тай он тоже не новичок. На высоком наречии Яхико-сан говорит неуверенно, по-видимому, практики мало, зато мои кандзи читает быстро, значит, ведет переписку с благородными людьми. Торгуется спокойно, не лебезит. Тем не менее очевидно — простолюдин. Не чувствуется в нём воспитанного с детства умения держать себя в обществе, да и этикета он не понимает. Вбить правила поведения можно в любого, однако ориентироваться в сложном переплетении полутонов и намёков так, чтобы они не просто не доставляли неудобств, но и помогали, можно только впитав это искусство с молоком матери. Надо с рождения вариться в аристократической среде, чтобы понимать все нюансы общения. Яхико хорош — умен, харизматичен, шустро соображает, кругозор у него выше среднего, явно занимался с хорошими учителями. Тем не менее, мыслит он линейно, словно простолюдин или торговец.

Второй Акацуки-дзин держался строго сзади-слева лидера, как и положено порядочному телохранителю. Ничем особенным он не выделялся, самое обычное лицо, разве что небольшой шрамик над левой бровью да мозоли на ладонях, свидетельствующие о долгих занятиях с мечом, можно посчитать за особые приметы. Оружие у него с собой, ножны символически перевязаны шнурком. Взгляд с фигуры в темных бесформенных одеждах соскальзывал, не желая задерживаться дольше положенного, а при попытке рассмотреть бойца внимательнее начинали пульсировать печати на висках и на затылке. Похоже на гендзюцу сокрытия облика, причем высокоуровневое, иначе моя защита тревожных сигналов не подавала бы.

— Не сочтите за оскорбление, Яхико-сан, — палец привычно выводил линии в воздухе, не мешая думать. — Однако сомнения с нашей стороны неизбежны. Ваша организация действует в зоне интересов сразу трёх великих гакуре, официально провозглашает лозунги, сомнительные с точки зрения нынешних властей Дождя, главой которого является, возможно, сильнейший шиноби современности… Источников дохода нет, серьёзной поддержки нет, ваши шиноби малоизвестны. Отсрочка платежа предоставляется только клиентам, зарекомендовавшим себя надежными покупателями.

— В этой деревне любой скажет, что Акацуки всегда платят по счетам! — напыжился парень.

— Безусловно. А кто-нибудь может поручиться за ваших поручителей?

Поняв, что над ним подтрунивают, Яхико надулся. Нет, а чего он ожидал? Если бы Узумаки — да и любые другие торговцы, коль на то пошло, — отдавали товар в долг всяким проходимцам, они бы давно разорились! А лидер оппозиции, состоящей из едва ли сотни слабеньких шиноби и при том борющейся с полноценной скрытой деревней, по определению проходимец. Ну, если не учитывать кое-каких дополнительных фактов, о которых мне вроде бы знать неоткуда.

— Вы не понимаете! Моя страна вот уже в третий раз превратилась в поле столкновения чужих армий! Жители мечтают о том времени, когда наконец-то наступит мир, и они смогут выходить за ворота деревни, не боясь…

Складно стелет и, похоже, действительно верит в то, что говорит. Уже минут десять слушаю, а он ни разу не повторился. Харизматичный товарищ. Любой чакрапользователь может воздействовать на окружающих, придавая веса своим словам, для этого не надо быть Яманака. Большинство ориентируются на темные аспекты, изучают умение создавать яки, противостоять ему и на том останавливаются, представители правящих семей также осваивают «мягкое», светлое убеждение. Яхико очень хорош — то ли от природы такой, то ли учили его подлинные мастера.

Время шло, а он только расходился. В конце концов, мне надоело.

— Скажите, Яхико-сан, вы имеете какое-либо отношение к саннину Джирайе?

— Эээ, — парень замешкался, не в силах сразу переключиться с пылкой речи. — Да. Имею. Когда-то я был его учеником. Как вы узнали, Кушина-сама?

— Интонации знакомые. Построение фраз. Он тоже желает изменить мир и превратить его в место без войн.

Вскочивший на ноги во время своего монолога шиноби снова уселся на колени и с разочарованием посмотрел на меня:

— Вы не верите, что такое возможно? Тоже считаете, что войны будут всегда?

— Не в том дело. Я считаю, что мир совершен и не нуждается в изменениях. Менять надо людей. А это — задача не на одно тысячелетие.

— Так давайте начнем сейчас!

— Уже начали. В Эпоху борющихся кланов жилось куда как хуже.

— Но этого мало! Посмотрите, что творится сейчас в Дожде!

— То же, что и везде.

— Именно! Это неправильно! Поэтому мы должны!…

У меня на слово «должна» аллергия ещё с прошлой жизни. «Ты должна меня слушать», «ты должна поступить в университет», «ты должна быть вежлива с идиотами», «ты должна принимать людей такими, какие есть, даже если они подонки полные». Сюда попала — тоже всем и каждому должна, старейшины постоянно об этом твердили.

— Яхико-сан, кто убил больше всех людей?

— Что? — не понял юноша.

— Как вы полагаете, на чьих руках больше всего крови?

— Ну, наверное, Учиха Мадара-сама, — пожал плечами Яхико. — Говорят, он был великим воином. А почему вы спрашиваете?

— Мадара-сама, безусловно, был великим воином. Однако его друг, Сенджу Хаширама-сама, ещё в молодости прославился уничтожением нескольких малых кланов с помощью мокутона. Ужасный Мадара-сама предпочитал драться в поле с равными противниками, Хаширама-сама, столько говоривший о мире и всеобщей любви, известен своими площадными техниками, выкашивавшими сразу сотни низкоранговых бойцов. Ооцуцуки Кагуя, желавшая защитить свой народ от врагов, кончила как кровавая тиранка. «Святой» Ооцуцуки Хагоромо физически уничтожал жрецов религиозных культов, отказывавшихся признать его Ниншу. Перечислять можно долго. Яхико-сан, идеалисты страшны. Самые кровавые войны развязывали чистые сердцем фанатики, желавшие осчастливить человечество.

Для своей страны вы намного опаснее, чем Ханзо-сама. Вы зальёте Дождь кровью. Поэтому, пожалуйста, не говорите мне, что я должна делать.

Вот так вот поговорили. Он ушел, напоследок пообещав мне доказать свою правоту и сделать народ Аме счастливым. Точно стране хана. Не понравился мне Яхико-сан — непредсказуемый больно, да и мутный какой-то. Поскорее бы шею свернул.

Собственно, поставленной цели я добилась — теорию о поддержке изгнанниками Учиха Акацки можно считать доказанной. Охранник Яхико был хорош, очень хорош, но его маскировка не рассчитана на печати правящей ветви Узумаки. К тому же перед поездкой сюда я освежила в памяти старые хроники, переговорила с ветеранами, в юности сходившимися с носителями шарингана в бою, и теперь знала, как защищаться и на что смотреть.

Вопрос в том, что делать дальше. Пока что склоняюсь стукануть Шимуре — манера старейшины устранять проблемы общеизвестна и в данном случае является благом. Правда, есть пара моментов, мешающих начать действовать сразу. Во-первых, из канона известно, что при уничтожении своего клана Итачи-кун действовал в связке с изгнанником или изгнанниками, о чем Данзо-сама не мог не знать. Ему по должности положено. Во-вторых, вроде бы тот же изгнанник-Учиха то ли наложил гендзюцу на очередного Мизукаге, то ли каким-то иным способом спровоцировал гражданскую войну в Тумане. Действие, для Конохи чрезвычайно выгодное. Обезопасив на одно-два поколения правый фланг и сохранив нейтралитет с Суной, Лист получит уникальную возможность на выбор додавить Иву или Кумо, тем самым надежно укрепившись в положении сильнейшей скрытой деревни мира. То есть решит задачу, некогда совместно сформулированную Учиха Мадарой и Сенджу Тобирамой. Они оба под безопасностью для своих кланов понимали мировое господство, только пути его достижения видели разные.

Одним словом, нет у меня уверенности, что Истинные Учиха и Корень Анбу враждуют. У любых спецслужб всегда сложные отношения.