Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки (СИ)

Глава 33

Я знала, что будет непросто, но что настолько — не догадывалась. И в момент, когда увидела перед собой бледного Дара, уже понимала, что у меня сил хватает едва-едва сделать вдох. И с каждым новым выдохом сил всё меньше. А значит, я в очередной раз не справилась.

Мыслей почти не было. Было только лицо Дара. Лишь он один стал для меня чем-то вроде якоря, который удерживал в этом мире. Казалось, отпусти он меня — и всё. Для меня всё закончится. И для моего ещё не рождённого малыша тоже. Ведь разве нужен он Дару без меня?

Я видела отчаяние на его лице, и помнится, даже удивилась этому. Неужели он настолько ко мне привязан? Ему так сложно меня терять?

Но затем произошло что-то странное. Меня будто бы напитало новыми силами. И всё случилось так быстро, что я даже и не поняла, как на моей груди оказался такой сладкий и самый красивый в мире малыш.

Ещё до этого я уже любила его. И была уверена, что буду любить и дальше. Но только когда увидела своими глазами это чудо — поняла, что эти чувства и в сравнение не идут с тем, что я ощущала к нему раньше. Теперь я была готова ради него на всё. И горы свернуть, и жизнью пожертвовать.

Если прежде я лишь надеялась, что смогу если что дать отпор Дару (вдруг он станет обижать мою крошку?), то теперь я знала — даже близко не позволю ему подойти, если захочет обидеть ребёнка. Возьму в руки сковородку, скалку, топор — что угодно. Но никогда не позволю даже попытаться причинить моему сыночку вред.

Только вот прямо сейчас Дар вроде и не собирался ничего такого делать. Он послушно, но несколько растерянно принял от лекаря малыша, сопящего в пелёнках, когда лекарь решил усыпить меня, чтобы набралась сил. Признаться, хотя мне и стало лучше после прихода Дара, я бы и сама сейчас уснула — без помощи лекаря. Тем более убедившись, что с крохой всё хорошо, и Дар держит его вполне аккуратно.

Правда, не могла не испытывать чувство вины от того, что мой малыш ему чужой, но именно ему приходится о нём заботиться сейчас, когда я не в состоянии. Но сказать это вслух, конечно же, не решилась. Уверена, он и так всё понял. По моему взгляду.

Однако это нисколько не помешало мне окунуться в крепкий и приятный сон. В нём мне снилось доброе… Улыбающаяся бабушка, смеющийся Дар, подбрасывающий на руках хохочущего темноволосого малыша…

Поэтому мне безумно не хотелось выныривать из этого состояния лёгкости и счастья. Пусть даже там я понимала, что это лишь сон. Но какой же он был приятный!

А ещё вдруг вспомнилось, что я уже видела этот странный, но хороший сон раньше. Много-много раз. И если прежде просто не понимала, что мне как раз и снился Дар с моим сыном, то теперь осознала это вполне отчётливо…

Неужели моё попадание сюда — это не случайность, а закономерность? К которой привела вся моя жизнь… Разве так оно бывает? Судьба, о которой все говорят…

Но уж чего я точно не могла ожидать, так это того — что проснувшись отдохнувшей и полной сил, обнаружу мужа сидящим рядом, лишь прислонившимся спиной к спинке кровати, и держащим на руках чужого ребёнка. А когда я приподнялась на локтях, осторожно присела (отметив, что никакого дискомфорта не ощущаю вообще! Вот это чудо!) и попыталась осторожно забрать свёрток, Дар встрепенулся и рефлекторно прижал его к себе, не отдавая.

— Дар? — позвала я тихо и сделала новую попытку.

Но нахмурившись, он не сжимал, конечно, но и не отпускал малыша, вцепившись в пелёнку…

Растерявшись в конец, я попыталась аккуратно сползти с постели, чтобы подойти с другой стороны и всё же забрать ребёнка. Но вторая тяжёлая рука Дара тут же улеглась мне на грудь, практически вжимая в матрас.

Мы лежали на чистой стороне, а испачканное белье валялось на полу. Поэтому продолжать лежать в кровати проблемы особой не было. Кроха тоже сладко посапывал. Как и Дар, не позволяющий во сне мне даже сдвинуться с места. Ну я и перестала трепыхаться. Чтобы не будить обоих.

От нечего делать начала разглядывать ребёнка и мужа. Под глазами Дара залегли тени — наверное, от переживаний за меня этой ночью. Его широкие плечи были расслаблены, а пальцы руки, на которой мирно лежал кроха, зарылись в его пелёнку и периодически начинали её поглаживать, будто бы убеждаясь, что он тут, ну и успокаивая заодно.

Хотя было бы кого успокаивать. Малыш дрых как сурок, не только не плача, но даже не двигаясь. Сопел сладенько в обе крошечные дырочки и в ус не дул. Кажется, на руках Дара ему было вполне уютно. И если вопросы в отношении мужа к моему сыну ещё оставались, то видимо отношение ребёнка к фактически приёмному отцу уже было вполне благосклонным. Ведь если бы ему что-то не нравилось, он же наверное бы так запросто не спал?

Нет, я мало что знала про таких маленьких детей, но насколько мне известно, при наличии дискомфорта, они плачут. А мой спал. Только хмурился иногда… Как и Дар…

И вот чудилось мне (спросонья что ли?), что есть у них схожие черты… Тёмные волосы, форма бровей, что-то такое в чертах лица…

Вот! Они же даже хмурятся одинаково! Зало́м между бровей один в один! И губы одинаково сжимают!

Распахнув глаза, я продолжала сравнение, уже почти уверившись, что такого сходства на пустом месте просто не бывает, как тут же с грустью сообразила, что если бы у Анки с Даром теоретически мог появиться ребёнок, то Дар бы об этом знал. И явно не так категоричен бы был на счёт беременности. А значит, я просто выдаю желаемое за действительное.

В конце концов в этом мире большинство мужчин темноволосые и совсем не худощавые. Да и наверное же все дети между собой в принципе похожи… Так можно у всех найти что-то общее и сказать, что сын и на меня похож…

Но как бы не смотрела, своих черт в нём не нашла. Ну вообще никаких. Совершенно. И если бы не увидела его своими глазами после многих часов мучений, то наверное бы и не поверила, что это мой…

Мой. Мой ребёнок… Я теперь — мама. И однажды он меня так назовёт… Надо же.

На сердце накатывала нежность. А грудь потяжелела и заныла. Мне бы его покормить, наверное…

— Дар? — позвала снова погромче, всё же решив, что до вечера нам так лежать не стоит.

Как минимум Дару не мешало бы поесть. Ну и мне тоже. Потому что кажется успокоившись, я тоже начинала ощущать голод.

И на этот раз муж резко открыл глаза, воззрившись на меня и кроху так, будто видит нас впервые. Несколько раз он медленно моргнул, переводя взгляд с ребёнка на меня и обратно.

— Привет… — ляпнула от неожиданности, и его бровь приподнялась.

С удивлением отметив, что за ночь оба мужчины, кажется, синхронизировались, потому что малыш тоже приоткрыл мутно-синие глаза и приподнял одну бровь, протянула к нему руки.

— Можно я возьму? — попросила, осторожно забирая свёрточек из крепких рук Дара. Хотя он его не сразу отпустил, сначала рефлекторно сжал, а потом позволил-таки забрать. Но это наверное от нервов всё, конечно. Вряд ли он успел бы к нему привязаться за несколько часов моего сна.

И вот ощутив ребёнка в своих руках, я только и поняла, насколько же он уже большенький. Тяжёленький такой. И крупный. Богатырь прямо… А ещё почти уже держит голову…

Интересно, так может быть? Это вообще нормально? Вроде же новорождённые совсем слабенькие обычно…

И вновь взглянув на мужа, я подумала, что габариты тоже прям его. Только Дар кажется никакого сходства не видел. Да и вообще смотрел теперь только она меня. Обеспокоенно.

— Как ты? Что-то болит? Позвать лекаря? Сейчас он тут. В городе. Если нужно… — начал сбивчиво.

— Нет, спасибо. Всё хорошо… — улыбнулась ему. — Можно я покормлю? — взглянула извинительно.

Мы вроде бы уже и целовались же, но до раздеваний не дошло. И хотя вчера он остался в такой важный для меня момент и поддержал, отчего казался мне ближе всех в обоих мирах, сейчас мне было немного неловко перед ним стянуть верх сорочки.

— Конечно! Корми на здоровье, — разрешил Дар, не сдвинувшись с места и даже взгляда не отвёл.

— Я… Я кормить его… грудью буду… — промямлила, покраснев, и только тогда он вскочил с постели.

— Ну конечно! Прости. Я не соображаю после вчерашнего. Пойду тебе завтрак приготовлю. Ты не вставай только. Меня зови, если что… — и он поспешно сбежал на кухню, оставляя меня ворковать с малышом.

Роль матери была для меня в новинку. У меня самой нормальной матери толком не было. А какая была — разве мать? Поэтому я старалась понять интуитивно, что нужно ребёнку, как его держать, чтобы было ему удобно, как кормить…

Последнее даже он скорее сообразил, чем я. Пока пыталась приноровиться, правильно приложить и повернуть, он уже сам всё нашёл, что ему нужно, тыкаясь носиком в меня и раскрыв крошечный ротик, и тут же принялся кушать, аппетитно причмокивая.

И я замерла, глядя на него во все глаза.

Пухленькие щёчки двигались в такт движения розовыми губками, бровки хмурились от того, как сильно он старался, крошечные пальчики сжимали край моей сорочки. И при этом всём кроха издавал такие умилительные звуки, похожие немного на фырчание маленького зверька, что я вообще от него оторваться не могла и почти не замечала тот дискомфорт, который испытывала в груди.

В сердце разрасталось что-то огромное и тёплое. А ещё мягкое, как огромный плюшевый мишка, который, казалось, обнимал меня изнутри. А снаружи я обнимала своего малыша, гладила по крошечным пальчикам, по тёмным волосикам и бровкам, прикрывала пелёнкой, чтобы никакого сквозняка ему не грозило.

Всё, что произошло вчера, теперь просто забывалось, когда смотрела на это чудо и прижимала к себе. Маленько и такое любимое…

Увлёкшись процессом кормления и рассматривания, я и не заметила, как на пороге вырос Дар. И когда подняла голову, он уже, видно, некоторое время стоял тут, судя по его пристальному и немного поплывшему взгляду. Он вообще весь был какой-то… поплывший. Ну не знаю даже, как и объяснить — просто всегда такой уверенный, такой взрослый и серьёзный, теперь он выглядел несколько растерянным и очень мягким. А ещё едва ли не влюблённым…

Ну просто взгляд у него был настолько тёплый, что как иначе его трактовать, я бы даже и не придумала. Поэтому поспешно прикрывшись краем покрывала, я смущённо покраснела от своих же мыслей и того, что он, получается, видел меня не совсем одетой…

— Я яичницу тебе принёс. Овощи. Фрукты вот. Лепёшки. И мясо ты любишь вяленое. Вот тоже тут, — отчитался он, ставя тарелку на тумбочку у кровати. — Он ещё не наелся? Может в кроватку положить? Только мне как-то боязно самому, а тебе наверное вставать не стоит? — спрашивал меня о том, что я и не знала.

Однако видеть Дара таким вот было тоже ново. И почему-то приятно. Ему же я не безразлична настолько, значит… И сейчас это его небезразличие грело душу. И страшно совсем не было. После того, что я пережила вчера с ним — странно его бояться. Я наверное и жива-то до сих пор благодаря ему.

— Я встану, ничего, — попыталась сползти с постели, но муж тут же оказался рядом, не позволяя мне этого сделать.

— Я сам! Ты говори мне, что делать, — и очень осторожно забрал у меня из рук замолкшего и кажется заснувшего сына.

— Я сама не знаю, Дар, — призналась честно.

— Тогда… Я просто аккуратно… положу, да? — обернулся он ко мне у кроватки.

Я кивнула.

Склонившись в три погибели, Дар медленно, будто бы сапёр бомбу, уложил малыша на матрасик. И выдохнул так, словно только же пробежал марафон. А на его виске снова пульсировала венка от напряжения…

— Спасибо. За всё, — прошептала я, встретившись с ним глазами.

— Не за что, Аня… Только больше меня так не пугай, — и присел рядом, взяв мою ладонь. А потом вдруг поцеловал её.

И от этого поцелуя у меня мурашки по коже побежали.

А ещё он смотрел… опять… ТАК. Я бы не нашла слов, чтобы описать. И не понимала, наверное, до конца. Но чувствовала…

Мои ладони поднялись и легли на его щёки. В густой тёмной шевелюре я заметила седой волосок. Это он у него уже был или за ночь появился? Бездумно провела по нему пальчиком.

Дар громко выдохнул, разглядывая моё лицо, будто бы видел впервые.

То, что мы пережили ночью и правда сделало нас другими. Меня — так точно.

— Ты бы знал, как я тебе благодарна. Что помог и был рядом. И что… его… — бросила быстрый взгляд на кроватку. — Принимаешь…

— От тебя что угодно приму, — хрипло ответил он и накрыл мои руки на своём лице своими ладонями, продолжая смотреть прямо в глаза.

А спустя пару минут молчания, вдруг резко наклонился и, прижавшись лбом к моей груди, осторожно обнял.

— Думал, что тебя потеряю. Чуть коня не двинул, — признался глухо.

Мои пальцы сами принялись перебирать его волосы, что в беспорядке спускались на его широкие плечи. То, что и как он сказал, было настолько трогательным, что тоже хотелось его обнять в ответ.

И я не нашла причин, чтобы этого не сделать. Ласково прижала его голову к себе. Потому как обхватить за плечи и троих меня не хватило бы.

— Моя… — он будто бы не договорил и вообще пожалел, что так обо мне сказал, поэтому осёкся. Зато уткнулся лицом мне в шею, глубоко вдыхая и продолжая обнимать…