Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки (СИ)

Глава 16

Нагнав меня, компания заявила, что видели, откуда я выходила и предложили подзаработать.

— Я там горничной работала, не… девушкой… — стуча зубами от страха и холода попыталась донести до них.

— Не заливай, а, — пробасил неприятно один. — Там все такие как ты, «горничные», — они неприятно рассмеялись.

А у меня сжало спазмом горло от понимания, за кого меня приняли и что теперь от меня хотят. А ещё от того, что больше на улицах никого совсем нет.

— Вы правда ошиблись, там же много девушек, идите туда, никому ведь не отказывают, — попыталась убедить, но они будто и не слышали.

— Да хватит ломаться-то! Нам ты понравилась! Идём! — ухватил меня один из них за локоть и потащил в сторону ближайших неосвещённых дворов. — По монетам не обидим, не бойся!

Я попыталась вырваться, но это было невозможно из-за разницы в комплекции и его физической силы.

— Пожалуйста! Пустите, я правда там не работала! — хрипло попросила их, уже понимая, что это бесполезно.

Никому тут не было интересно ни то, что я не продавалась в доме терпимости, ни то, что ношу ребёнка и прошу не вредить ему. Им было всё равно. Толкая и шпыняя, меня неумолимо тащили в подворотню.

Мысль, что нужно громко позвать на помощь, пришла слишком поздно. Поначалу меня будто бы сковало страхом. Я не могла толком произнести ни слова, не только сопротивляться — наоборот машинально переставляла ноги, сжавшись всем телом и мямля что-то себе под нос. А когда в итоге накопила сил и решимости, чтобы закричать, мы оказались слишком далеко от дороги.

Стоило мне открыть рот, как чья-то увесистая оплеуха резко опустилась на губы. Нижняя тут же лопнула, наполняя рот знакомым металлическим вкусом. В голове зазвенело. И я упала на влажную, холодную землю, пачкая ладони и колени грязью.

— А вот там тебе и место, — зашлись злым хохотом четверо отморозков. — Только разве за такую грязнулю стоит платить? Это мы ещё и одолжение тебе делаем же…

— Точно. Обойдётся без монет.

Я будто бы онемела от осознания того, что попала в западню. Тело не слушалось. Даже оттолкнуть их руки не могла. Не понимала, что делать. Видела лишь их грязные оскалы. Сальные взгляды. Ощущала смердящий запах их грязных, мокрых от дождя тел. И… морально умирала.

Меня больно схватили за волосы, запрокидывая голову назад так, что теперь крупные капли дождя били прямо по лицу и затекали в нос, мешая дышать.

— Всё равно смазливая, — одобрил один из ублюдков, поворачивая моё лицо за подбородок из стороны в сторону.

— Пожалуйста… — смогла лишь прохрипеть, прежде чем вновь получила сильный удар по губам.

Безысходность и отчаяние накатили с такой силой, что сердце замерло на несколько секунд, а потом резко пошло галопом. В глазах туманилось и двоилось. Пошлые шуточки и комментарии не доходили в полной мере до моего сознания (разве может это всё происходить в реальности со мной?), где красным мигало — это конец.

Мне хотелось очнуться сейчас хотя бы в своём мире. Пусть в реанимации, переломанной от шеи до ног. Пусть без жилья и близких. Без работы, без учёбы. Одинокой и больной. Но только бы не быть сейчас тут. С ними. Только бы не ощущать то, что сейчас случится.

Лучше бы даже Дар меня убил, как обещал…

Я едва держалась всё это время. Сначала потеряв единственного близкого мне человека в своём мире, потом пытаясь там бороться за жизнь. Затем оказавшись в теле легкомысленной Анки, которую все ненавидели и презирали. Стерпела приставания хозяина. Злость Дара. Страх побоев от него. Безысходность на улице. Работу в доме терпимости. И оказавшись снова одна в ночи чужого мира, честно думала, что хуже уже и быть не может.

Но вот оно — то, что поставит в моей никчёмной, никому не нужной жизни жирную точку.

После такого я не выдержу. Даже ради крошечного сердечка, что бьётся во мне. Не смогу.

Осознав тщетность попыток сопротивления и получив ещё несколько затрещин и ударов, я будто бы отрешилась от происходящего. Твердила себе, что это не я сейчас стою тут коленями в грязи, и не на мне пытаются разорвать одежду, заламывая руки. Всё это не со мной. Нет. Может быть это Анка. Или кто-то другой. Но меня тут нет… Больше нет… Нет.

В какой-то момент ощутила, как моё сознание начинает уплывать. Ледяной дождь уже не приводил в чувство. Страх стал моей сущностью. Кроме него не осталось ничего больше. Не было даже пустоты. Только огромный, разрастающийся концентрированный страх. Уже и меня не осталось.

Но перед тем, как к своему облегчению потерять сознание, всё равно успела заметить, что рядом с отморозками появился кто-то ещё. Кто-то огромный, как тёмная гора. Наверное, их сообщник.

Усмешкой судьбы стало то, что эта фигура напомнила мне Дара — единственного, от кого я по своей наивности ожидала в этом мире помощи и поддержки. Может мой помутневший разум просто хотел его здесь увидеть напоследок — не знаю… Но заметив этот огромный силуэт на фоне иссиня-белой вспышки, которую видимо сгенерировал мой отчаявшийся мозг, очень быстро я отключилась, продолжая некоторое время даже в темноте ощущать грубые тиски чужих рук и моральную боль, которая окутывала всё тело с пальчиков ног до кончиков длинных волос…

А первым, что услышала после того, как очнулась от вязкого и липкого беспамятства, были… шаги. Тяжёлые шаги по деревянному полу.

Кто-то ходил рядом и громко вздыхал.

Если бы у меня были хотя бы остатки моральных сил, возможно я бы вспомнила, что в фильмах, когда героя похищают, очнувшись, первое время он делает вид, что ещё без сознания, чтобы разведать обстановку. Но сил у меня не было. На борьбу, на отстаивание себя. На что-то ещё. Поэтому я с трудом, но распахнула отёкшие веки, глядя прямо перед собой пустым взглядом.

Всё тело ломило от слабости и жара. В голове — вязкий туман. В горле и глазах — будто песок. У меня не было ни сил, ни желания хотя бы двинуть рукой или ногой, чтобы проверить, не связана ли я. А уж допытываться, что там со мной произошло — тем более. Не помню — и хорошо. Жаль только, что я всё же очнулась снова в этом жутком мире. Сомнений, что это не мой родной город не было. А значит, я по-прежнему в теле Анки.

— Анка, — низко прозвучало совсем рядом, а на мои щёки опустились широкие мужские ладони, только подтверждая догадку.

Машинально я дёрнулась от них назад, но куда моей замедленной реакции против здорового мужчины? И тут с лёгким налётом удивления увидела перед собой Дара. И судя по тому, какие горячие и шершавые у него руки, это не галлюцинация, а правда…

Откуда ему тут взяться? Почему он рядом? И я, выходит, снова у него дома?

— Ты как? — его глаза выражали почти искреннее беспокойство, но если честно мне просто не верилось, что он может вот так со мной говорить и так смотреть.

Наверное, снова кажется. Как казалось, что я парю где-то в невесомости, пока была без сознания. Как мерещилось всё это время, что вот-вот начнётся белая в жизни полоса. Теперь я не питала иллюзий. Либо я сошла с ума, либо это просто обман зрения.

Если это правда Дар рядом, то ничего хорошего меня точно не ждёт.

И хотя я и понимала его реакцию на новость о беременности молодой жены, всё равно не могла не винить в том, что со мной случилось дальше. Он же выгнал меня. Хотел ударить. А теперь ему есть дело до меня? Глупо в это верить. И я не стану. Ни за что.

Никогда не забуду, с какой ненавистью он смотрел на меня там, в бане. И это после того, как разделся и касался меня. Как я поверила, что между нами может быть нежность и ласка. Как решила довериться ему, хотя бы попробовать. Как впервые в жизни решилась на близость с мужчиной…

И то, как потом осталась одна в чужом городе. Как он сказал мне, что не желает больше видеть, и ему всё равно. Как оскорблял и пугал. И как потомтя попала в бордель. И как те люди тащили меня в неосвещённое место и пытались…

Накатила тошнота, и я крепко зажмурилась.

Видимо, хотя бы в этом мне повезло. Судя по тому, что необычной боли я не чувствовала, только простуду, своё дело они завершить не успели. Не знаю, что их остановило. Возможно даже из-за появления Дара там — наверное, мне всё же не привиделось. Раз он здесь, то наверное и там был он. Может случайно проходил мимо и не понял, что это я, потому решил вмешаться?

По всему выходило, что так. Вот только должна ли я быть ему благодарна? Если он привёл меня снова к себе, то, наверное, всё же побьёт. Он же хотел побить…

— Пока ты была без сознания, тебя осмотрел лекарь и погрузил в лечебный сон. Сейчас я принесу отвар, который нужно выпить, чтобы окончательно прогнать простуду.

Ну вот. Он ещё может и поить меня будет? Злая усмешка расцвела на разбитых губах.

Лучше бы бросил меня потом в лесу где-то. К чему он это всё разводит сейчас? Чтобы потом снова пугать и шпынять? Чтобы угрожать кнутом или задушить при случае? Кто ещё из нас устраивает спектакль? Будто бы ему есть дело до взбалмошной Анки, которая обманом его на себе женила, как он считает…

Мою реакцию Дар заметил, но промолчал. И правда спустя несколько минут вернулся с глиняной кружкой, в которой мутнело какое-то варево с запахом мёда. Я вздохнула.

Этот запах был слишком реальным. Он пытался выдернуть меня из состояния отстранённости. И мне это не нравилось. Не хотелось возвращаться. Я бы предпочла как черепаха, забраться в панцирь и никогда не вылезать больше.

— Тебе помочь встать? — прозвучало как угроза.

Дар, кажется, снова злится…

Наверняка же решил, что я сама виновата в том, что со мной случилось. Может подумал, что я даже хотела там быть. С ними… Ну точно. Так и решил. Поэтому опять сердится. А значит, может ударить… Как выяснилось, правда ведь может.

Не став испытывать судьбу и терпеть его прикосновения, оперевшись обеими руками о матрас, тяжело и медленно я приподнялась, чтобы сесть к спинке кровати. Сил почти не было. Но страх был сильнее.

Дар поднёс к моим губам кружку, но я не хотела пить из его рук. Даже не спросила, что именно он мне даёт. Просто было безразлично. Вряд ли там то зелье. Оно пахло отвратительно. А это — приятно. Может просто яд… Хоть и сладкий.

Ощущая тепло отвара всё же взяла его в свои дрожащие пальцы, сделала большой глоток и замычала от новой порции боли. Кипятком ошпарило нёбо и горло. Я почти задохнулась от кашля и едва не пролила всё на себя, но Дар успел его выхватить из моих рук.

— Горячий же! — упрекнул меня, будто не сам его принёс.

Облизав теперь обожжённые и без того израненные губы, я молча улеглась обратно, как только отдышалась. Во рту всё болело. А на требование Дара подняться и допить отвар реагировать не стала. Свернулась клубочком, прижав колени к животу, и всё. Что он мне сделает? Ударит? Пусть уже!

— Тебе нужно это выпить, чтобы выздороветь! — хмурый великан уселся на край постели рядом со мной. Главное, что не трогает, остальное неважно.

Но кажется именно это он и решил исправить. Потому что вдруг отставил отвар на тумбочку, а рукой потянулся ко мне. Представив, что он сейчас схватит меня, чтобы поднять за шею или сжав волосы, прикрыла голову руками и втянула её в плечи быстрее, чем успела это отследить.

Ведь момент, как он замахивается — огромный и злой — навсегда запечатлелся в памяти. Наверное, я всю жизнь буду его бояться. А уж после того, что было в подворотне — тем более.

Ненавижу здешних мужчин! Варвары. Дикари. Жестокие и злые.

И ведь правда, даже оставшись на улице в холод, мне и в голову не пришло вернуться. Я собиралась искать ночлег, работу, но даже гипотетической возможности не допустила прийти к тому, с кем ещё совсем недавно стояла обнажённой рядом и собиралась впервые заняться любовью. Хотя это же было ужасно глупо!

Ну где Дар, и где любовь, нежность?

Он и слова-то такого не знает. Он может только быть грубым и жестоким. И ненавидит меня за дитя, о чьём отце я даже не знаю ничего. И пусть он будет тысячу раз прав, я больше ни за что не позволю себе испытать к нему симпатию! Никогда. Даже то, что он спас меня от насильников — не повод, чтобы поверить в его благие намерения.

Мне вдруг в голову пришла одна занимательная мысль. Что, если тайно Дар был влюблён в Анку и ревновал её? Или просто она отказала ему, чем очень обидела, оскорбила его самолюбие. Вот он и согласился жениться, чтобы оставить при себе и отомстить за то, что раньше она выбрала не его и растоптать её в ответ? Может ведь быть такое? Тогда сразу понятно, за что он мне мстит теперь. Почему смотрел на меня со злостью. Из-за того, что его отвергли. Да.

К слову, прикосновения так и не последовало. Дар шумно выдохнул. Встал. И вышел из комнаты, оставив отвар возле кровати.

Пролежав ещё некоторое время без движения и бессмысленно глядя вперёд, я всё же выпила его остывшим. И легла снова, крепко зажмурившись и мечтая о том, что я вернулась домой, а там как по волшебству жива моя бабушка. Представляла, как я положу голову ей на колени, и она станет осторожно гладить меня по волосам, цепляясь за них огрубевшей кожей своих ладоней. Её пальцы были деформированы от тяжёлой работы в молодости, но они были для меня самыми ласковыми в мире. Да.

Бабушка пахла вкусной нехитрой выпечкой, домом и спокойствием. Она бы сказала, что всё обязательно будет хорошо, нужно только в это верить…

Эх, бабушка. Я ведь верила. А становится только хуже…