Нечаянный подарок богов

Глава 5

Лес кончился внезапно. Просто в какой-то момент впереди забрезжил просвет и, сделав всего пару шагов, я обнаружила себя стоящей на краю высокого обрыва. Не сильна в определении расстояния, но, думаю, там было метров пятнадцать, не меньше. Открывшийся вид потрясал своей масштабностью: бескрайнее небо, нависающее над нашими головами, леса, редкие заплатки возделанных полей… Я никогда не была в горах, но сейчас смогла, пусть только отчасти, понять тех безумцев, что стремятся забраться как можно выше, наплевав на опасность. Здесь и сейчас я осознала, насколько огромен этот мир и насколько незначительно на фоне его величия мое существование.

Чужой мир. Еще не враждебный, но с самого начала безразличный. Сердце тревожно ёкнуло.

С болезненным любопытством я продолжала разглядывать пейзаж. Больше всего внимания привлек небольшой городишко, виднеющийся в отдалении. Грубые деревянные дома, раскисшие от дождя улицы… Зрелище жалкое и пугающее одновременно, но мне хотелось оказаться там как можно быстрее.

«Там люди…»

Я подошла к самому краю обрыва и опасливо заглянула вниз. Спуститься, не переломав себе ноги, руки и позвоночник казалось невозможным. Почти отвесная стена, из которой, то тут, то там, торчали причудливо изогнутые корни, а на дне — застывшее месиво из гигантских комьев земли и поломанных деревьев. От времени их стволы посерели, облезли и издалека казались кольями, воткнутыми в гигантскую волчью яму-ловушку. Скорее всего, когда-то — десять, а то и двадцать лет назад — произошло землетрясение, и часть леса просто осела вниз, словно срезанная гигантским клинком.

— Лай, ты же не хочешь?!.. — я так испугалась предстоящего спуска, что вся апатия слетела с меня, смытая хлынувшим в кровь адреналином.

— Другого пути нет, — отрезал парень, подходя со спины.

— Но я не умею ползать по стенам! Даже здоровая и отдохнувшая, я до половины не доползу!

Лай мрачно посмотрел на меня и выругался вполголоса. Продолжая бормотать что-то себе под нос, парень стянул с плеча сумку, достал из нее моток веревки, заветную шкатулку и, не долго думая, сбросил сумку вниз. Я услышала, как она глухо «бухнула» далеко внизу и, не удержавшись, заглянула в пропасть. Сумка сиротливо лежала между парой «кольев» и выглядела до странности неуместной.

«А если я свалюсь?» — некстати подумала я.

И тут же подпрыгнула от неожиданности: тяжелая рука легла мне на плечо. Я порывисто обернулась и увидела Лая, стоящего ближе, чем хотелось бы. В руках он держал пресловутую веревку.

— Иди сюда, — сказал он с таким выражением лица, что мне не то, что подходить не захотелось — я начала выискивать пути побега.

Лай угадал мои намерения, сделал лицо еще недовольнее (не думала, что это возможно), шагнул вперед и оказался вплотную ко мне. Я и моргнуть не успела: парень проворно, уверенными, отточенными движениями соорудил на мне что-то вроде страховки. Оставшийся свободным конец он перекинул через ближайшее крепкое дерево и повернулся ко мне.

— Давай, спускайся, — сказал он.

— Чего?!

Заметив, что я смотрю на него, как на сумасшедшего, парень резко выдохнул, приобнял меня за плечи и заставил посмотреть вниз.

— Вон там, видишь?

— Что вижу?

Я искренне не понимала, что он имеет в виду. Я видела только отвесную стену обрыва и сумку далеко внизу, напоминающую, что будет, если я упаду.

— Вон там, корень торчит, — для ясности Лай некультурно ткнул в нужную сторону пальцем.

Видя мое растерянное лицо — все-таки корней там было много — он добавил:

— Примерно посередине, похожий на растопыренные пальцы.

Стоило ему это сказать, как я увидела. Действительно, похоже — этакая гигантская кисть, высунувшаяся из земли. Оставалось только удивляться, что я не заметила его раньше.

— Увидела?

— Да, — кивнула я.

— Он крепкий, двоих выдержит. Сперва я тебя спущу на веревке, — сказал он. — Потом сам спущусь. А оттуда уже вниз. Ясно?

Конечно, ясно. Чего же тут неясного? Только все равно страшно. От одной мысли, что мне предстоит болтаться на подозрительно тонкой веревке на высоте больше пятиэтажного дома, подкашивались ноги.

— Веревка же тонкая. Она выдержит?

Лай впервые за долгое время усмехнулся и сказал с удивившими меня гордостью и самодовольством:

— Она вес двух лошадей выдержит. Это эльфийская веревка. На торгах за нее восемь золотых слитков дают.

Восемь слитков — это, конечно, аргумент. Но меня больше впечатлило, что сделали ее эльфы.

Я проверила узлы, поерзала, располагая веревку поудобнее, подальше от стратегически важных точек… Лай об этом явно не подумал и теперь, когда я двигалась, веревка впивалась в тело и причиняла нешуточную боль. Оставалось еще одно.

— Рокси, иди сюда, — позвала сладким-сладким голосом. — Иди сюда, мой хороший.

Я боялась, что своенравная зверюга, как и раньше, откажется подходить и мне придется оставить его. А я успела к нему не на шутку привязаться.

Рокси, который сидел неподалеку и занимался выкусыванием мусора из свалявшейся шерсти (дело было зряшное — шерсть только запутывалась еще больше), оторвался от своего занятия и повернул голову в мою сторону. Он даже голову набок наклонил и приподнял одно ухо. Весь его вид говорил:

«Девушка, что с вами? Временное помутнение рассудка?»

Мне стало стыдно, и я повторила, но уже нормальным голосом:

— Рокси, иди сюда, будем спускаться.

О том, хватил ли у Лая сил на дополнительный вес, я почему-то не задумалась. А тот не стал вмешиваться. Он готовился к спуску: снял обувь и теперь заправлял одежду и обматывал руки какими-то тряпками.

«Чтобы не содрать кожу», — решила я.

Рокси подошел с краю обрыва и свесил голову вниз. Ноздри его широко раздувались. Что он мог там унюхать?

Через несколько минут зверек отошел от края и встал рядом. Когда я потянулась к нему, он не стал убегать, а позволил взять себя на руки и терпел, пока я крутила его, как плюшевую игрушку, устраивая поудобнее.

— Все? Готова?

Лай стоял в полной готовности. Краем сознания отметила, что выглядел он уставшим, потухшим каким-то. Как человек, который день за днем делает нелюбимую, монотонную и отнимающую много сил работу.

Я кивнула. Лай взял веревку, плотно намотал ее на руку, потоптался на месте, повернулся ко мне и кивнул.

Я села на край обрыва и свесила ноги вниз. Взглядом нашла ближайший крепкий корень и поставила на него ногу. Попробовала надавить посильнее. Корень прогнулся, но выдержал. Я набрала в грудь побольше воздуха и…

— Просто сползай, — рыкнул мне в спину Лай. — Не пытайся ничего делать.

Легко ему говорить.

«Чтоб тебя черти драли!» — мысленно выругалась я и, крепко зажмурившись, скользнула вниз.

Несколько мгновений падения, за которые я даже не успела осознать, что падаю и резкий рывок. Дальше все было просто. Я, стараясь не дышать и не делать лишних движений, висела на веревке, а Лай меня спускал. Веревка шла ровно, почти без рывков и через несколько минут я уже надежно стояла обеими ногами на корне, который присмотрел Лай. Еще через пару секунд сверху прилетела веревка — я едва успела увернуться, чтобы она не попала мне на голову.

Лай спустился ко мне безо всякой страховки легко, можно сказать изящно, и очень быстро. Даже заветная коробка, которую он положил за пазуху, не стесняла его движений. Оставшееся до земли расстояние мы преодолели почти без приключений. Я-то уж точно. Лаю повезло меньше — корней внизу было совсем мало. Пару раз парень чуть не сорвался, но его это ничуть не смутило. Вторую часть спуска он преодолел даже быстрее, чем первую.

Передохнуть он нам не позволил. Как только его ноги коснулись земли, Лай подхватил свою многострадальную сумку и сказал:

— Идем, надо попасть в город до темноты.

Спорить с ним я не стала. Еще одна ночь под открытым небом… Нет уж.

Рокси вырвался из рук и унесся вперед — разведывать. Лай деловито поправил кожаные лямки и, не глядя на меня, зашагал к городу. Я вздохнула и последовала за ним.

«Странно…», — подумала я. — «Мне так легко идти».

Обдумать мысль до конца я не успела. На третьем шаге перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело и я, неуклюже споткнувшись, упала на четвереньки.

— Эй! Что с тобой? — ворвался в затуманенное сознание встревоженный голос Лая.

Ответить ему я уже не смогла. Звон в ушах все нарастал, пока не стал просто невыносимым, перед глазами словно взорвалась световая граната и в следующее мгновение я потеряла сознание.

Сознание медленно возвращалось. Первым, что я почувствовала, была жажда. Пить хотелось невероятно. Я облизнула губы, но толку от этого было мало. Язык распух и был таким же сухим, как и губы. Разве что не такой потрескавшийся.

Я открыла глаза и увидела потолок из грубого дерева. Тяжелые, плотно пригнанные друг к другу бревна с глазками обрубленных сучков… такое я видела только в музеях. Даже в модных сейчас «деревенских» интерьерах подобного не встретишь.

С трудом — тело было тяжелое и плохо слушалось — повернула голову.

Маленькая, шагов пять в длину и три в ширину, полутемная комнатка с низким потолком, единственным крохотным, как в наших банях, не застекленным окошком, в которое проникал тусклый серый свет. И не поймешь, что там, на улице: утро? день? вечер?

Вдруг осознала, что не чувствую на себе джинсов. Медленно села, откинула одеяло и обнаружила, что одета в бесформенную рубашку длиной почти до пят. Поерзала. Белья тоже не было.

«Кто меня переодел?» — с испугом подумала я.

С одной стороны, хорошо, что в сыром и грязном в постель не уложили, а с другой — было не по себе от мысли, что кто-то чужой ворочал мое бесчувственное тело.

Рядом с кроватью разглядела столик со стоящим на нем кувшином.

«Хоть бы там была вода…» — подумала я и, с трудом заставив двигаться непослушное тело, села. Голова закружилась от слабости. Переждав приступ, подтянула к себе кувшин и заглянула внутрь. В нос шибанул резкий запах травяного отвара.

«Блин…»

Скорее всего, отвар можно пить — не просто же так он стоит на столе в кувшине? Но кто знает, каким действием он обладает? Жаропонижающим? Обезболивающим? Снотворным? Или действует как сыворотка правды? Может это вообще не питье, а обтирание какое-нибудь? Ни то, ни другое, ни третье, ни четвертое мне было не нужно, поэтому пить не стала. Достаточно с меня неожиданностей.

Я оставила кувшин в покое и задумалась. Память мне, к сожалению, не отшибло, и я прекрасно помнила все, что со мной произошло. До того момента, как потеряла сознание, разумеется.

«Интересно, где Лай? И Рокси?»

Но больше, чем их местонахождение, меня на данный момент занимало окно. Собравшись с силами, спустила ноги на пол. Пол оказался холодным. Ни одного, даже самого тоненького коврика не наблюдалось. Я поискала глазами какую-нибудь обувку, но ничего не углядела. Пришлось идти так.

Не знаю, чего я ожидала, но ничего особенно интересного не увидела. Просто грязный деревенский двор: какие-то постройки, телега, бочки, дровяник. Запахи, донесшиеся до меня, тоже были вполне деревенские. Сырая земля, навоз и печной дым. Ничего, что указывало бы на принадлежность этого пейзажа к иному миру. Я была одновременно и рада, и разочарована. Рада потому, что «обычность» давала надежду на то, что здесь живут такие же люди, как и я, с которыми вполне можно договориться. Разочарована же потому, что это казалось нелепым: попасть в другой мир, но не увидеть ни драконов, ни эльфов, ни волшебников… только грязь и деревню. Как будто я никогда не видела этого дома.

«А как же Лай? И гоулины?» — ехидно поинтересовался внутренний голос. — «Мало тебе?»

Ну, Лай, положим, при мне ничего особенного не делал. Файерболами не швырялся, чешую не отращивал, в волка не превращался. Да и выглядел вполне по-человечески. А что ел какую-то ерунду… так и дома народ как только с едой не извращается. Его рассказы про гоулинов мне понравились, но я не восприняла их, как реальные истории. Скорее как занятные сказки, не более.

Зато теперь я знала, что сейчас раннее-раннее утро. Часа четыре, по моим меркам. То есть все еще спят и я могу разведать обстановку… То есть могла бы, если б не эта дурацкая слабость. Всего несколько минут стояния на собственных ногах лишили меня остатков сил. В постель я возвращалась, покачиваясь от слабости и держась за стену, чтобы не свалиться. О том, чтобы выглянуть в коридор, разведать обстановку, нечего было и думать.

Вскарабкавшись на постель, первым делом сунула заледеневшие ноги под не успевшее еще остыть одеяло.

«Лай принес меня сюда», — подумала я. — «Он вывел меня оттуда и принес сюда. Значит, здесь безопасно»

Но беспокойство не проходило.

«Если так, то почему нет ни его, ни Рокси?» — ехидно спросил внутренний голос.

«Они не обязаны сидеть у моей постели», — возразила ему я. — «Кто знает, сколько я здесь провалялась».

«Все равно подозрительно», — не унимался внутренний скептик.

Но я лишь отмахнулась от него. Внутренний голос был жутким занудой и трусом. Он всегда находил проблемы на ровном месте и видел опасность там, где ее отродясь не было. Перестраховщик. За годы «совместного существования» я научилась его игнорировать, потому что следуй я его советам, не видать бы мне ни нынешней работы, ни предыдущей. Да и отношений тоже. Ни нынешних, ни прошлых… Стоп. Нынешние теперь тоже в прошлом.

Если задуматься, внутренний голос еще ни разу не ошибся. И то, что я его игнорировала, этого факта не меняло. Например, когда я устраивалась на свою первую работу, он упорно твердил, что начальник — мутный тип, верить которому — себя не уважать. В тот момент деваться мне было некуда (денег, присылаемых из дома, катастрофически не хватало, а с заказом кинули) и, послав внутренний голос с его предупреждениями далеко и надолго, я все-таки оформилась. Проработала месяц — установленный испытательный срок. Все вроде хорошо, но начальник вдруг заявил, что я им не подхожу. Денег он заплатил, но в четыре раза меньше, чем должен был. Это потом я узнала, что практика у него такая: вместо того, чтобы нанять постоянного сотрудника, припахивает к работе таких вот «испытуемых».

«Хватит об этом», — сонно подумала я. — «Будь, что будет. Хотели бы убить — давно убили бы. Все равно сейчас сил нет, даже чтобы думать связно, не то, что планы побега строить».