Нечаянный король

Глава двадцать четвертая САМАЯ КОРОТКАЯ, НО ОТНЮДЬ НЕ ПОСЛЕДНЯЯ

На втором этаже королевского дворца, в кабинете, наконец-то принявшем вид средоточия серьезных дел и важных бумаг, сидел его величество король. По имени, естественно, Сварог, согласно порядковому номеру – Первый. Чем черт не шутит, когда-нибудь мог появиться и Второй…

Бывают все-таки в жизни светлые моменты. События последней недели пока что не давали поводов для огорчений, а вот успехов случилось предостаточно.

Никакого такого независимого и самобытного Великого герцогства Харланского на политической карте континента более не имелось. Кентавр Кривоногий вломился туда, как кабан в камыши, двумя потоками конницы – один хлынул вдоль побережья, флажковой азбукой и фонарями переговариваясь с идущими в том же направлении эскадрами, второй, то рассыпаясь растопыренными пальцами, то вновь собираясь ударными клиньями, пошел на столицу, попутно выясняя политическое лицо и лояльность местных баронов и в случае необходимости меняя первое самыми радикальными средствами, а вторую усиливая теми же методами. Два полка гвардейской конницы, замешанные в заговоре и сдуру выступившие наперерез, Гарайла остановил на левом берегу Аки, опрокинул, загнал в пойму и разбил вдребезги в жестокой двухчасовой рубке. После чего армия под ногами Черного Князя уже не путалась, благоразумно сложив оружие. Столицу заняла ронерская морская пехота, после чего открытое сопротивление как-то само по себе прекратилось. Ну, а вслед за лихой кавалерией степенно и неторопливо вошла пехота – в сопровождении изрядного числа полицейских агентов и людей из Багряной Палаты.

Практически одновременно, вот совпадение, вот сюрприз, в столице Балонга Магере произошли прискорбные беспорядки. Часть тамошних титулованных обывателей (в том числе два Патриция Круглой Башни), возмутившись против прежнего руководства, объявила о его низложении ввиду неумелого ведения дел, финансовых злоупотреблений и политических промахов, способных опять-таки привести к громадным убыткам. Немногочисленная армия, никогда не воевавшая с внешним супостатом и служившая лишь для поддержания внутреннего порядка, также оказалась расколотой, и на улицах столицы закипели схватки.

Началось все это ранним утром, а к полудню в события решительно вмешались войска, принадлежавшие к нескольким государствам, но выступавшие под знаменем хелльстадского короля. Чтобы восстановить порядок и пресечь ненужное кровопролитие, они высадились с военных кораблей, которых почему-то оказалось очень уж много в гавани. На рейде палили холостыми зарядами фрегаты и корветы, в заливе Даглати и по берегам всех четырех рукавов Итела высаживалась морская пехота, повсюду распространяли отпечатанный огромным тиражом манифест, сочиненный герцогом Лемаром, но подписанный, понятное дело, Сварогом. Как всегда в таких случаях бывает, вынужденный наводить порядок король скорбел о напрасных жертвах и обещал нешуточное процветание вкупе с защитой старинных вольностей. Вышедшие из подполья агенты Интагара и графа Рагана дирижировали этой умело налаженной суматохой.

К вечеру столица была в руках Сварога. Его генералы не могли, конечно, с ходу разобраться в секретах набитой золотом Круглой Башни и не менее интересного здания, пятиэтажного Дворца Золотых Пчел, где в сотнях железных ящиков хранились заемные письма и ссудные договоры – кладезь информации, позволявшей очень многих крепенько взять за глотку как в подвластных Сварогу державах, так и в тех, что были этого счастья пока что лишены. Однако в руки господ из тайной полиции попало достаточно народа, посвященного во все тайны обоих хранилищ, а уж разговорить их – вопрос исключительно времени и опыта…

Патрициев Балонга подвели как раз тысячелетние традиции и надолго затянувшееся безопасное житье. Их попросту никогда никто не завоевывал. И когда это наконец произошло, сопротивляться по-настоящему не сумели, не знали толком, как это делается. Сварог чересчур уж быстро ворвался в игру, его не успели изучить и привыкнуть к новомодным методам…

Примерно так же обстояли дела с Вольными Манорами, привыкшими за долгие столетия, что завоевывать их так же неприлично, как дворянину выйти на люди без шляпы. А посему Свароговы войска прошли по карликовым государствам, нигде не встретив серьезного сопротивления. По большей части дело ограничивалось тем, что передовые конные отряды влетали в ту или иную столицу, объявляли, от чьего имени они действуют, разбрасывали сработанные тем же Лемаром манифесты, поражавшие красотой слога и убедительностью, и с ходу подсовывали ошарашенному властелину договор о вассальной присяге. Случались и стычки, кое-где перераставшие в настоящие бои, но исход везде был одинаков.

Немного увлекшись, господин маршал гвардии перешел границу Святой Земли (где из-за слабости Вольных Маноров никогда не держали большого войска наследники отца Патарана) и, не объявляя официально войны, в трех местах вышел к Лаварону. Сварог отправил ему на самолете гонца с устным приказом не зарываться, но и не отступать до особого распоряжения.

Дипломатических нот пока что не последовало – из-за того, что все разворачивалось слишком быстро, и привыкшие рассуждать по старинке господа дипломаты не успевали за молниеносными переменами. Налаженная за тысячелетия система военно-дипломатических противовесов, традиций и установлений рухнула в одночасье – что Сварога не особенно и беспокоило. Вдумчиво проконсультировавшись со знающими людьми, он ухитрился не нарушить ни одного писаного закона империи, а в Виглафском Ковенанте (созвать который рано или поздно придется) у него было отныне пять голосов против трех, что превращало означенный Ковенант в сущую комедию…

И сейчас он, не отвлекаясь на пустяки вроде неизбежных трений с соседями и предстоящих жарких диспутов в Канцелярии земных дел, где его небесные недоброжелатели обязательно будут интриговать и скулить, занимался гораздо более важным делом – внимательно изучал составленный лейб-писарями указ о переносе столицы в Латерану.

Собственно говоря, он не придумал ничего нового – в земной истории такое не единожды случалось. Перенося столицу на новое место, одним махом избавляешься от множества проблем, отягощающих жизнь каждого короля. В Латерану можно будет взять только тех, кому доверяешь, тех, без кого не обойтись. Будет меньше назойливых царедворцев, чиновного племени – и уж почти не будет тех, кто знает и помнит, кому король Сварог обязан иными тронами… Многое можно начать с чистого листа. Ну и, наконец, очень уж ему нравилась Латерана… Прекрасный город, судя по альбомам Анраха, описаниям путешественников и просмотренным видовым фильмам.

Держа на весу хрусткий пергаментный лист, он медленно прочел про себя полный список своих нынешних титулов. Неплохо для затурканного майора ВДВ, надо сказать…

Сварог Первый Барг, король королей, король Хелльстада и Хорена, Демура и Коора, Глана и Ронеро, Снольдера и Улада, Великий герцог Харланский, герцог Ямурлакский, барон Готар, князь Рут, князь Чедир, князь Инес, ярл Стенима и Галевина, Баррадина и Канира, Генерал-Старшина Ганзейской Палаты, Первый Патриций Балонга, Высокий Покровитель Вольных Маноров. И это все о нем, господа мои, и это все о нем…

Он до сих пор еще не привык к мысли, что большая часть изображенного на огромной карте в три краски континента находится под его властью. Но к таким вещам люди привыкают быстрее, чем кажется…

Прижав к пропитанной синей краской подушечке Большую королевскую печать, Сварог уже довольно сноровисто прижал ее к историческому документу. Оттиск получился четкий, без малейшего изъяна.

За окном смеркалось, солнце уже село, и темные лагаварские ели в парке казались черной стеной. Распахнув высокую, сплошь застекленную дверь, Сварог вышел на мраморный балкон, в вечернюю ясную прохладу. Поднял голову, не в силах избавиться от противного ощущения: казалось, где-то внутри холодит странная заноза, и непонятно даже, где. Но ощущение не из приятных.

Высоко над острыми верхушками елей светилась тусклым алым пятном заметно увеличившаяся в размерах Багряная Звезда, которую, кроме него, мало кто был способен увидеть.

Она приближалась к Талару все это время в полном соответствии с законами небесной механики.

Она приближалась.