Небосвод мечей

Глава 39

Двадцатого дня Десятого месяца армия Кортни разбила лагерь под стенами Грендона, так и не встретив сопротивления на пути от Айронхолла. Великий Инквизитор сообщил, что отряды Невилла рассыпались и повернули на север. Парламент объявил перерыв в заседаниях, многие лорды торопились присоединиться к победоносному принцу, с ними исчезли некоторые члены Тайного Совета. Даже фрейлины королевы разъехались по своим семьям — так, на всякий случай.

Дворец казался вымершим. Спускалось солнце, Малинда сидела в своих личных покоях в компании Жарзвезды и секретаря Кинвинкла. Они кушали сладкие кексы и потягивали медовый напиток. Больше делать было нечего.

— Теперь рано темнеет, — заметила канцлер.

— Очень символично, — пробормотала Малинда. — Скажите мне оба, что я сделала неправильно? Если я когда-нибудь напишу мемуары, какие уроки мне передать следующей правящей королеве? Если таковая еще будет, конечно.

Жарзвезда улыбнулась и хитро подмигнула.

— Вы первый, мастер Секретарь.

Кинвинкла поразила мысль о критике монарха, но он проявил мужество и заговорил:

— Думаю, вы почти все делали правильно, миледи, вам нечего стыдиться. Кости легли не в вашу пользу с самого начала. Лорд Гренвилл управлял страной не слишком хорошо и медлил собирать Парламент, так что вам в наследство досталось разоренное королевство. То, как умер ваш отец — простите, по-прежнему неясно, какую роль вы сыграли в его гибели. А учиненная Клинками резня настроила всех против так что, возможно, вам стоило распустить их с самого начала, а не поддерживать.

Он замолчал, беспокойно поглядывая на королеву.

— Благодарю вас.

Отречься от Клинков после трех столетий?

Малинда посмотрела на Жарзвезду, которая слегка сопела носом.

— Я виню вашего отца. Он должен был или объявить лорда Гренвилла своим наследником, или вообще убрать его из игры, только ни в коем случае не назначать его лордом-протектором. Ваше право на трон было заявлено недостаточно ясно. Вообще это чудо, что вам все-таки удалось его занять, ваша милость.

— И вы слишком милосердны, чтобы сказать мне, что я была слишком добра, чтобы его сохранить?

Жарзвезда сделала изящный глоток из кубка.

— Возможно. Конечно же, вам стоило оставить принца Кортни и мастера Фитцамброза в Бастионе, пока власть не до конца укрепилась. Вашей ошибкой стало излишнее мягкосердечие, впрочем, оно делает вам честь. А так вы больше не совершали настоящих ошибок. Ваш отец промахивался куда чаще в дни своей молодости, прежде чем понял, что короли должны прислушиваться к словам советников и принимать решения только после серьезных размышлений. Победу Кортни над бельцами можно приписать только неожиданному вмешательству духов случайности, против которых бессилен любой смертный. Если бы не они, перед воротами сейчас стоял бы Невилл.

Это были не пустые слова: Малинда слышала отголоски восторженного рева толпы.

— Я слишком снисходительна. Я даже Гренвиллу не желала такой смерти. Ни одному из моих Клинков… ни другим людям… Я вообще не хотела, чтобы кто-нибудь умер.

Канцлер опустошила кубок одним глотком и со стуком опустила его на стол.

— Если позволите, ваша милость, то у вас еще есть шанс исправить последнюю ошибку. — Глаза ее сверлили Малинду словно два буравчика. — Вы говорили, что не желаете выходить замуж за своего кузена.

— Я всегда считала Кортни забавным, но мысль о браке с ним… Надеюсь, он по-прежнему пользуется приворотными зельями.

— При всем уважении, миледи, я, встречалась с вашим племянником всего однажды, но он показался мне довольно приятным молодым человеком, хотя и вполне обычным. Он должен быть более податливым, чем ваш кузен. Если вас интересует мое мнение, я считаю, что вам следует отправиться на север и присоединиться к нему — да, выйти за него замуж и сделать его принцем-консортом. Развратник Кортни превратит вашу жизнь в сущий кошмар. У вас еще есть время.

— Сомнительно, сказала бы я, — вздохнула Малинда. Рев толпы приближался. — Я много об этом думала в последние дни. Невилл кажется крепким юношей, этого нельзя не признать, но он считает, что я убила его отца. Он нарушил данную мне присягу. Если я сбегу к нему, то отдам себя в его власть и закончу свои дни в тюрьме, а не в супружеской постели. — Она тоже опустошила кубок. — И гражданской войны все равно не избежать. Не хочу, чтобы из-за меня погибали невинные люди.

Через некоторое время она добавила:

— С любовными зельями или без, но я переживу Кортни.

Дверь распахнулась. Леди Жарзвезда и мастер Кинвинкл встали. В комнату вошли двое вооруженных солдат, из-за их спин выглянул Великий Инквизитор, потом все трое исчезли. Семенящей походкой закатился Кортни, весь разодетый в алое с золотом, с длинным пером на шляпе. Он замер, оглядывая Жарзвезду, которая уже приблизилась к двери и присела в едва заметном реверансе. Кортни скривился.

— Дорогая, вам не следовало снимать покрывало. Эта шея просто отвратительна. Я заберу цепь.

Он протянул руку с изящным маникюром.

Пожилая дама выпрямилась и теперь взирала на него с высоты своего роста.

— Ее величество дали мне цепь, и пока ее величество…

— Пускай забирает, канцлер, — сказала Малинда. — Он очень дурной человек. И благодарю вас за все, что вы сделали.

Жарзвезда яростно сорвала цепь через голову и бросила ее маленькому принцу.

— Если вы мудры, леди, то сейчас вернетесь прямиком в Оукендаун и останетесь там до смерти.

Кортни отвернулся от нее и задумчиво оглядел мастера Кинвинкла, который заметно сник.

— Лакей? Садовник? Ночной посетитель? Нет… Ты тот герольд, который так плохо зачитал завещание покойного дядюшки. Ну, беги и найди себе какое-нибудь дельное занятие.

Кортни щелкнул пальцами и направился к Малинде, распространяя вокруг себя невыносимый запах гвоздики. Дверь захлопнулась, и они остались одни.

— Я предупреждал тебя, дорогая.

Он уселся в кресло и посмотрел бутыль с медом на свет, чтобы понять, сколько осталось.

— Ты так и не принес присягу. Я не должна была отпускать тебя так.

— Да, не должна была. — Он наполнил кубок Жарзвезды. — Но ты это сделала. И теперь будешь приносить брачные обеты. Я предупреждал тебя. — Он отпил глоток. — Ам-м? На мой вкус, слишком сухое. Мы устраиваем приготовления для краткой церемонии, на которой ты подпишешь и подтвердишь печатью несколько простых документов: помолвка публичное объявление с точной датой, билль, передающий не корону — и верховную власть, — и грамоту о назначении меня регентом с неограниченной властью, чтобы разобраться со всеми беспорядками.

Сняв шляпу, он нацепил на шею золотую цепь.

Малинда не потрудилась скрыть свое презрение. На лице Кортни лежал обильный слой пудры, алый бархат его наряда не запачкала ни единая пылинка, на пальцах блестели перстни с драгоценными камнями. Он улыбнулся, словно довольный ребенок, и снова потянулся за кубком.

— Неужели ты даже не скажешь, что рада меня видеть? Хоть немного? Или тебе больше хотелось, чтобы тут сидел этот жуткий парень Фитцамброз? Брачные узы лучше виселичной веревки. Он поклялся воткнуть твою голову рядом с королем Радгаром.

— Он больше не страшен, — сказала Малинда. — Сейчас он уже наверняка бежит обратно к границам Пустошей.

Кортни хмыкнул.

— Гм… нет, дорогая. Тебя неправильно проинформировали. Он южнее Помпифарта и движется прямо к нам. Но мои советники считают, что мы можем встретить его и уничтожить, прежде чем он побеспокоит наше королевство. Это только если он откажется от моего последнего предложения — вряд ли он это сделает, потому что я не поскупился. Фитцамброз будет жить в роскоши до конца своих дней, который, впрочем, настанет довольно скоро. Забудь о нем, любимая, и думай только о нашем будущем. Завтра пройдет торжественная помолвка перед пэрами и дипломатами, и все такое. Потом я отправлюсь, чтобы разобраться с этим мерзким Фитцамброзом. А ты останешься здесь и будешь печь свадебный торт.

— Наверное, ты единственный полководец за всю историю, который управляет армией из тележки.

Он поморщился.

— Дорогая моя! Неужели ты считаешь, что я поеду на лошади? Пускай этими грязными, потными и вонючими делишками занимается всякая мелочь! Я ограничусь только производством наследников, конечно. Этим делом я займусь лично.

— А если я откажусь от твоего романтического предложения, ты опоишь меня приворотным зельем, как и своих прежних женщин?

Кортни хохотнул, поставил кубок на стол и встал. Он приблизился к Малинде, и та инстинктивно подалась назад. Ей никогда не нравились гвоздики.

— Дорога-а-ая! — протянул он, улыбаясь во весь рот. — Ты знаешь, что самое приятное, когда у тебя за спиной стоит целая армия? Тебе не нужно все время сохранять любезность. Иногда вежливость утомляет. Нет, любимая, никаких зелий. Ты когда-нибудь слышала о Тихом Омуте?

Грядет что-то очень неприятное.

— Нет.

— Ну, ты знаешь элементаров, которых твой отец так старательно преследовал? Все их книги заклинаний должны были быть уничтожены. Но этого не произошло. Осталось очень много. Коллегии удалось наложить свои старческие лапы на некоторые из них, но большинство досталось Темной Палате. Тихий Омут — это заклинание, которое пользуется большой любовью у мужей-подкаблучников и затравленных жен.

Кортни снова рассмеялся, не спуская с нее кровавых глазок.

— Ты не посмеешь! — воскликнула Малинда, и во рту у нее резко пересохло от страха.

Глупо ухмыляясь, он закивал и пощекотал ее под подбородком.

— Еще как посмею, котеночек! Давай договоримся с самого начала, хорошо? Тебе выбирать: или ты будешь хорошей, послушной и страстной женой, или Великий Инквизитор превратит тебя в августейшую медузу.

— Он не посмеет!

— Он-то? У него слюнки текут при одной только мысли! Честное слово, зря ты с ним так обошлась в Бастионе, моя сладенькая. Он мечтает стать канцлером — пускай еще немного помечтает. Ну, любимая, теперь ты выйдешь за меня замуж?

Вот чем все кончилось! Право слово, Радгар Эйлединг был не так и плох…

— Да, я выйду за тебя. У меня нет выбора.

— Со страстью, детишками и голышом-в-постели?

— Тело я предоставлю, как и оговорено. За страсть отвечаешь ты.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Сегодня ночью, любимая, я проверю твое обещание. А пока храни меня в своем сердце.

Малинда всегда считала, что за циничной маской Кортни скрывается чувствительная, израненная душа. Теперь она знала, что внутри он еще более мерзок, чем снаружи.

Уже идя к двери, он обернулся.

— Я вернусь к тебе, когда все будет готово для церемонии. А пока оставайся здесь в безопасности.