Небосвод мечей

Глава 33

Зал Знамен Бастиона видел немало ссор, убийств и судебных процессов, но большим он никогда не был. Полы покрывали истертые доски, на голых каменных стенах виднелись следы древних пожаров. Даже днем он больше подходил для военной муштры, чем для государственного торжества, а вечером все комнаты целиком тонули в мрачных тенях. Свет тусклых факелов не играл на золоте и драгоценных камнях, поскольку они отсутствовали; искрились только шелковые вышивки на гербах герольдов и сталь доспехов и оружия. Все опустились на колени, когда замер звук фанфар и погасло эхо; в комнату вошла королева, а следом за ней старший церемониймейстер и знать, не говоря уже о Королевской Гвардии в полном составе.

На королеве было красное платье, отделанное белым мехом и, должно быть, пошитое на ее отца или такого же огромного человека. К счастью, нашелся паж, чтобы нести шлейф, поскольку весь наряд весил примерно как лошадь. Зато одеяние не потребовало расходов от казны и прикрывало драную рубашку ее величества. На голове Малинды блестел простой золотой обруч, который никак не получалось совместить с модной прической, так что волосы лежали на спине свободной волной. В конце концов моду диктуют королевы, и завтра все будут так ходить.

Пришлось обойтись без помоста; покосившееся кресло с обивкой королевских цветов изображало трон, но сидеть в этой хламиде оказалось непросто. Паж кое-как пристроил шлейф, поклонился и отошел назад. Малинда оглядела толпу собравшихся: около тридцати человек, в том числе и бросающаяся в глаза фигура Великого Инквизитора, который мрачно взирал на остальных. Если каждый займет минуты две, то уже через час можно будет доковылять до постели и перевернуть эпическую страницу книги жизни.

Вновь пропели трубы, и герольд объявил, что ее милостивое величество королева Малинда является законной королевой государства Шивиаля и Ностримии, Принцессой Нитии и так далее. Весь зал замер.

— Сегодня, — начала она, прислушиваясь, как голос отражается эхом от темноты под потолком, — наш возлюбленный брат скончался от лихорадки. Он никогда не правил, но оплакивать его будут как короля Шивиаля. Мы наследуем трон по закону и обычаю страны, по воле нашего отца и по праву крови. Если кто-нибудь хочет оспорить наше право, пусть встанет.

В присутствии трех дюжин сверкавших глазами Клинков и примерно стольких же Йоменов никто не рискнул последовать ее приглашению.

— Бывший лорд-протектор попытался узурпировать власть силой и был убит. Его земли и титулы подлежат конфискации. Много вреда он причинить не успел, и посему мы даруем прощение всем, кто подготавливал предательство или скрывал факты о приготовлении при условии, что они принесут нам присягу верности. За исключением сына Изменника, Невилла Фитцамброза, который целиком и полностью зависит от нашего королевского милосердия. Уголовные преступления прощению не подлежат. — Она кивнула герольдам. — Продолжайте, милорды.

Человек в камзоле протянул ей карточку на серебряном подносе. Королева вопросительно подняла бровь.

— Текст клятвы при восшествии на престол, ваша милость, — шепнул он.

Как можно забывать такие вещи!.. Она взяла листок и в мерцающем свете факелов с трудом сумела разобрать заковыристый почерк.

— Я, Малинда… — Продираясь сквозь закорючки, она клялась уважать древние права своего народа, хранить в неприкосновенности традиционные свободы, защищать от всех опасностей, исходящих извне или изнутри страны, творить справедливый суд над высшими и низшими, устанавливать налоги в соответствии с законами и обычаями и исполнять еще целую кучу обещаний. Возможно также, в свободное время полировать драгоценности королевской короны.

Герольд испросил милосердного разрешения придворным присесть. Королева кивнула, и все поднялись с громким шорохом, чтобы втиснуться на скамейки вдоль стен.

Первым у ее ног опустился на колени командир Одлей в зеленом камзоле и серебряной перевязи, чтобы по традиции получить из королевских рук власть над Королевской Гвардией, хотя благодаря Узам Клинков клятва верности становилась излишней. Поднявшись, он встретился с ней взглядом и подмигнул. В ответ Малинда улыбнулась. Оба они никогда не забудут этот день скорби и победы.

Теперь по старшинству будут присягать на верность придворные…

Послышался шепот «Кортни», и королева поняла, что протокол предписывал поместить сестру Минутку к самым дверям зала, совсем далеко.

— Подождите! — воскликнула Малинда. — Начнем с Великого Инквизитора.

— Но это совершенно против правил! — У церемониймейстера отвисла челюсть, когда он понял, что и кому сказал. Он забормотал извинения. Герольды совещались, склонив головы в кружок и шурша бумагами. Наконец решение было принято, и громоподобный голос объявил: — Мастер Горацио Ламбскин!

Посреди моря людского волнения поднялся во весь рост высоченный старик и медленно прошествовал по боковому проходу. Даже опустившись на подушку у трона, он казался высоким, словно башня. Герольд протянул ему копию клятвы, и он зачитал текст трескучим, старческим голосом.

— Великий Инквизитор, мы будем весьма признательны, если ваша мудрость украсит наш Тайный Совет, — сказала Малинда, старательно привыкая говорить о себе во множественном числе. — Как и мой… гм, наш отец.

Он едва удостоил ее взгляда холодных, рыбьих глаз.

— Ваше величество, для меня не может быть большей чести.

— Пока что оставайтесь здесь, подле нас. Если вы почувствуете обман, немедленно говорите в соответствии с принесенной клятвой. Продолжайте, лорд-герольд.

— Его светлость принц Кортни, герцог Мэйширский!

После длительного перешептывания и суматохи Кортни наконец-то обнаружили на другой скамейке. Судя по всему, он спал. Одежда, в которой он сидел в подземелье, годилась только для лавки старьевщика, а приобрести новую не случилось ни времени, ни возможности. Так что модный франт напялил на себя все, что только можно, чтобы прикрыть толстенькое тело. В результате получилась причудливая мешанина из тряпок всех цветов. Сам Кортни находился не в лучшем состоянии, чем его наряд. Он так старательно праздновал освобождение из тюрьмы, что утратил свою изящную походку и с трудом волочил ноги, да и то по кривой. Легкая улыбочка расплылась от уха до уха, взгляд утратил последние остатки осмысленности. Старшие герольды пытались его остановить возле трона Малинды, но было уже поздно. Кортни сумел выжать из себя следующую сбивчивую речь:

— Линди! Ты насадила на вертел этого… ублюдка! Очень, очень хорошо…

Он зашатался. Орел, Василиск и Гриффон рванулись вперед, чтобы подхватить его, завязалась схватка, из которой принцу удалось ускользнуть и рухнуть на пол храпящей кучей.

— Посадите его обратно в камеру, пускай протрезвеет! — резко приказала Малинда.

Она опустилась на трон и стала ждать, пока стражники водворяли на место кузена. Как он посмел!.. Подумать только, этот омерзительный пьяный распутник является ее наследником! Если что-нибудь случится с королевой, то власть над Шивиалем перейдет к Кортни. Даже помыслить страшно! Она должна обеспечить законного наследника и как можно скорее. Ох, Пес, Пес! Придется выйти за кого-нибудь замуж — вероятно, за мужчину и, несомненно, аристократа. За кого-нибудь покорного… Парламент потребует, чтобы это был шивиалец. Но Пес — никогда.

Процессия возобновилась, и следующим к трону подошел, как ни странно, напыщенный герцог Бринтонский, который наверняка помчался на юг, как только получил ее воззвание о помощи. Она улыбнулась ему, сказала несколько вежливых слов и мысленно поставила галочку: послать ему какой-нибудь достойный подарок. Свободный замок, например.

Так все и шло: один за другим тянулись важные люди королевства, которых сумели отыскать герольды. Присутствовали многие старые советники ее отца — лорд контр-адмирал, Казначей барон Дэшез, Мать-настоятельница Белых Сестер — а также люди Гренвилла, в том числе Свин, Крысоморд и Рыбоглаз.

Не было только…

— Все присутствовавшие принесли присягу вашему величеству и теперь ждут приказаний. — Иными словами, церемония окончена.

— А где, — спросила она тихо, — лорд Роланд?

Орел посмотрел на Гриффона, Гриффон на Василиска, Василиск перевел взгляд на сэра Доминика. Сэр Доминик сверлил глазами Великого Инквизитора, не скрывая жуткой ненависти. Она поняла, что присутствующие знают что-то ей известное. О чем шептались в зале, пока она принимала клятвы. Малинда вспомнила странные тени в глазах сэра Пьерса.

— Извольте перейти в гардеробную комнату, ваша милость, — пробормотал Доминик. — Трагические новости. Думаю, стоит пригласить с собой Великого Инквизитора — для его же собственной безопасности.

Когда Малинда добралась до маленькой гардеробной, туда уже набились Клинки и перегородили дверь. Хотя было непонятно, как они успели раньше королевы. Она сбросила огромное платье на руки пажа, который заметно согнулся под его тяжестью, а Доминик и Одлей тем временем расчищали путь.

До слуха Малинды донеслись горестные всхлипы, и она ощутила страшное зловоние выгребной ямы. В комнате царило напряжение, сильное, как физическая боль. Толпа расступилась, и стало видно, что на диване сидят обнявшись два человека. Утонченная, изящно одетая женщина лет тридцати, чью потрясающую красоту не стерла даже смертельная бледность, не поднялась, а просто повернула голову и с вызовом посмотрела на Малинду. Плакала не она. Она утешала мужчину, которого держала в объятиях, и вид у нее был такой, словно она больше никогда ничего не почувствует.

Малинда напряглась, чтобы вспомнить имя.

— Графиня Кейт!

Женщина кивнула и снова повернулась к несчастному, которого обнимала. Малинда знала, кто это, но не могла заставить себя на него взглянуть. Это он рыдал, и ужасный запах исходил от него. Одежда его превратилась в отвратительные тряпки. Он прижимался к жене, спрятав голову на ее груди, и плакал. Плакал, плакал и плакал.

Клинки обернулись к королеве, ожидая от нее каких-нибудь слов или действий. Убить кого-нибудь. Она же думала только о своих погребенных планах поставить этого человека во главе правительства. Во имя смерти, что с ним сделали? И почему его мучают постыдным общественным вниманием?

— Я жду объяснений. Сэр Доминик?

— Его подвергли Допросу.

Она обернулась к Великому Инквизитору.

— Это правда?

Лицо старика походило на череп. Он кивнул и передернул плечами.

Малинда хлестнула его по щеке; раздался треск, как от удара топором. Старик пошатнулся.

— На колени, когда я к тебе обращаюсь!

Он опустился на колени.

— Да, ваше величество. Его арестовали девять дней назад по обвинению в государственной измене. Во время следствия он отказался отвечать на вопросы.

— А следствие вели инквизиторы, конечно?

— Конечно. — Старик, наверное, впервые смотрел снизу вверх на женщину, да и вообще на кого бы то ни было. Он обводил взглядом все лица, словно подсчитывая свои шансы выйти живым. Все эти юные мечники поклонялись лорду Роланду еще будучи мальчишками, а змея в черной хламиде уничтожила их героя.

— Мы не нарушали закона, ваша милость, — запротестовал инквизитор. — Закон не допускает никаких исключений, когда дело касается государственной измены. Обвиняемые, которые не дают полных и честных показаний, подвергаются Допросу. — На его щеке горели красные пятна от пальцев королевы.

— Измены? Вы считали, что лорд-канцлер виновен в измене?

— Я виновен! — закричал лорд Роланд. — Я раскрывал государственные тайны! Я растрачивал казенные деньги! Я организовал заговор…

Его жена закрыла ему рот ладонью. Он не сопротивлялся, просто замолк и заплакал еще горше. Потоки слез текли из покрасневших глаз.

— Он делал это, чтобы помочь мне! — закричала Малинда. — Это не измена! Он пытался помешать предателям, помешать заговору против законного наследника!

Тишина, мертвая тишина. Костяшки пальцев на рукоятках клинков побелели. Жизнь Великого Инквизитора висела на волоске.

— Вы можете одобрять его намерения, — дрожащим голосом проговорил старик. — Но факты остаются фактами: своими действиями он нарушал клятву тайного советника. И благодаря заклинанию признался, что много раз преступал закон. Его приговорили к смерти.

— Тихо! Графиня, я не могу выразить все свое горе и ужас. Любое необходимое лечение…

— Никакого лечения не существует! — резко ответила женщина. — Он никогда не станет настоящим человеком. — Она убрала руку с губ мужа. — Скажи им все.

Лорд Роланд завыл.

— Я всегда должен говорить правду, полную правду. Я должен признаваться во всем, отвечать на каждый вопрос со всеми подробностями. — Он находился в здравом уме, прекрасно сознавая свой позор. Темные глаза его расширились от ужаса. — Я плачу от стыда и сожаления. Даже теперь я вынужден сказать вашей милости, что считаю вас испорченной, властной, неуправляемой, сексуально озабоченной… — Рука супруги закрыла ему рот. Он пару раз тяжко вздохнул, затем вновь спрятал лицо у нее на плече.

Нет ничего опаснее, чем правда.

Ну, королева Малинда? Все глаза смотрели только на нее. Государь принимает решения, не так ли? Ей хотелось кричать и плакать. Она ничем не могла помочь лорду Роланду, и всего одно неосторожное слово из ее уст превратит Великого Инквизитора в решето. Она не станет проливать слез над бескровным пресмыкающимся, но это преступление омрачит едва начавшееся правление королевы. Что тут можно сказать?

— Графиня, моему отчаянию нет предела. Он нужен был мне так же, как и вам. Вам и вашим детям. — Она вспомнила, что у канцлера было двое детей: мальчик лет одиннадцати-двенадцати и девочка в два раза моложе. — Он нужен был Шивиалю. Если что-то возможно сделать… скажите, и я прикажу.

— Исполните приговор!..

— Что?!

— Вы слышали… ваше величество! — У маленькой графини мог быть очень пронзительный голос, когда она этого хотела. — Вы думаете, что Дюрандаль, которого мы все знали, хотел бы влачить такую жизнь? Навсегда остаться полоумным, блеющим идиотом? Видеть, что на него смотрят с жалостью?.. Подпишите приговор, королева Малинда. Покончите с ним. Не заставляйте его страдать!

Тишина. Каждый ощущал невыносимую боль, и никто ни на кого не смотрел.

— Сэр Пьерс, — промолвила Малинда, — проводите лорда Роланда и его госпожу в самые лучшие покои и обеспечьте их всем необходимым. Этот вопрос мы обсудим на совете — как можно скорее.

Маленькие глазки Великого Инквизитора, похожие на провалы в бездну, сверлили ее насквозь. Она передернулась и взглядом отыскала мертвенно-бледное лицо Одлея.

— Командир, это был день великих утрат, но ни одна не заставила нас скорбеть больше.

— Да, ваше величество.

— К сожалению, мы не можем наказать виновного, поскольку он уже мертв. Те, кто подверг лорда Роланда Допросу, всего лишь выполняли свой долг в соответствии с законом. — Несколько Клинков глухо заворчали; она попыталась определить, кто именно недоволен, но не смогла. — Мы не станем начинать свое правление с мести. Требую, чтобы до каждого Клинка — я имею в виду каждого члена Ордена, а не только Королевских Гвардейцев — довели, что инквизиторам дано наше королевское прощение. Понятно?

Одлей неуверенно огляделся в поисках поддержки.

— Думаю, да.

— Заместитель?

Доминик вздохнул.

— Клинки знают, что обязаны вам жизнью, миледи, и не станут пятнать ваше правление преступлением, которое, несомненно, запишут на ваш счет. Мести не будет!

Гвардейцы застонали. Получен приказ от настоящего лидера. Они послушаются Доминика, как никогда не стали бы слушаться Одлея — не важно, кто из них носит серебряную перевязь. Ладони разжались, выпуская рукояти мечей.

Только сейчас Малинда смогла немного расслабиться.

— Великий Инквизитор, вам дозволено удалиться. Дайте ему отряд Йоменов для охраны.

Стараясь унять дрожь, она развернулась и вышла из комнаты.

Клинки сопровождали ее до королевских покоев. Мир вокруг превратился в водоворот. Все потеряло значение. От Роланда толку не больше, чем от трупа. Кто станет канцлером? Выбирать просто не из кого. Отец в свое время сменил четырех канцлеров, постигая азы государственной науки у лорда Блуфилда, которого унаследовал от своего отца, и уже самостоятельно обучая остальных. Он неоднократно заявлял, что канцлер лучше Роланда ему еще не встречался. Что ж, у государя-новичка и канцлер — новичок. И этими силами придется вытаскивать страну из ямы!

Малинда сняла платье, уселась на кровать, чтобы ее причесали, в общем, произвела все обычные приготовления ко сну. Мысли при этом носились где-то далеко и со скоростью мошки. Где найти нового канцлера? Взять низкородного клерка который возмутит и аристократию, и простолюдинов? Она никого не знала. Отец умел разбираться в людях, хотя в юности и он наверняка наделал ошибок; у молодой же королевы опыта не было. Следующие пять лет ей придется принимать самые важные решения — принимать вслепую. Кинуть кубик? Тянуть жребий? Написать имена всех жителей Шивиаля на бумажках, сложить в шляпу и… Шляпа…

— Все готово, — сказала Диана, обнимая приунывшую королеву. — Свеча пусть горит. Снаружи дверь охраняют восемь Клинков. Пес?..

— Не сегодня.

— Я скажу ему. Думаю, постель достаточно теплая. Попытайся заснуть. Есть надежда.

— Скажи Одлею, что мне нужен секретарь и…

— И здоровый сон, — твердо сказала ее Диана. — Марш в кровать, королева!

Так закончился первый день ее правления.