Небесная танцовщица и капитан

Глава 14

Остаток дня прошел в трудах. Но Элли не жаловалась: она видела плюсы в своем положении.

Например, освоила новую профессию. Если она все же попадет за океан, то сможет выбирать: не понравится работать учительницей танцев, устроится горничной. Или судомойкой. Ну или в цирк, как мечталось!

Ух, сколько дорог открывается! Хочется все попробовать.

Ее мечты развернули крылья и рванули совсем уже на недосягаемую высоту.

А вот возьмет и поступит в школу воздухоплавателей! И будет сама водить аэропланы. И вот тогда-то Ларсен узнает... посмотрит на нее совсем иначе!

От таких мыслей работа горела в руках. Элли подмела камбуз, вытерла столы, расставила кастрюли, успевая парировать неуклюжие шутки овощереза Фрица.

Время от времени камбуз потряхивало и качало, тарелки звенели, а содержимое кастрюль выплескивалось и шипело на раскаленной плите.

Но повара знали, что делать: они закрепили кастрюли специальными растяжками, а тарелки сразу убирали в буфет. Качка никого не пугала.

Осталось последнее задание: отнести еду големам в трюме, и можно идти отдыхать.

Ей вручили чан с коричневыми кубиками. Элли бодро зашагала по коридорам. Качка усилилась, время от времени Элли швыряло из стороны в сторону, и ей приходилось прыгать и балансировать, как будто она исполняла безумный танец. Ну, к такому мы привычны, этим нас не испугаешь, думала она весело.

В трюмах она зорко оглядывалась и прислушивалась: ну, кого она сегодня здесь встретит? Только бы не Гризвольда! А вдруг капитан опять решит сделать обход с телескопом под мышкой? Нет, он сейчас на мостике. Он целый день несет бессменную вахту. Теперь без его навыков и чутья не обойтись. Он ведет «Горгону» через ураган.

И все же у отсека с големами кто-то стоял.

Шеф-кок Матильда плотно прижалась к перегородке, всматриваясь в обитателей отсека, и негромко говорила.

Услышав шаги Элли, она отскочила с прытью, которую нельзя было заподозрить в ее крупном теле. Матильда испуганно моргнула, но тут же спохватилась и грозно нахмурилась. Руки она спрятала за спиной, но Элли успела заметить, что хозяйка камбуза что-то сжимает в кулаке.

– Что вы тут делаете? – изумленно спросила Элли, припомнив, что на камбузе вечером было необычно тихо, потому что Тильда отсутствовала и ее громовой голос не сыпал проклятиями и приказами.

– Проверяю, как ты выполняешь свою работу, – тут же набросилась на нее Матильда. – Где шлялась, я спрашиваю? На полчаса опоздала! Раз уж взялась следить за грузом, корми его вовремя!

– Простите.

Тильда бочком прошла мимо девушки, стараясь не поворачиваться к ней спиной и не показать руки.

Элли проводила ее изумленным взглядом.

Пол под ногами качнулся и ушел вниз, на миг наступил момент невесомости. Шпангоуты издали тоскливый стон, переборки задрожали, животные в соседнем отсеке начали бесноваться и рычать.

Големы синхронно скрипнули суставами, расставили ноги шире и замерли.

– Чертова качка! Ну и ночка предстоит, – выругалась Матильда, сунула загадочный предмет за пазуху поварского кафтана и затопала по лестнице наверх.

Элли поставила на пол чан и почесала затылок.

Занятно. Трюм манит многих членов команды. И доктор Гризвольд тут вчера ошивался, и вот теперь повариха…

Голем легко стукнул в перегородку, привлекая ее внимание.

– Сейчас, сейчас, ребята! – засуетилась Элли.

Возвращаясь на камбуз, Элли мимоходом глянула на часы.

Уже шесть вечера. Неудивительно, что она еле ноги волочит. Она бессменно трудится почти двенадцать часов с короткими перерывами на завтрак и обед.

Обычный человек уже давно лежал бы пластом. На камбузе работала вторая смена, и часть горничных отправилась отдыхать.

Конечно, если бы Элли попросила, ее бы тоже отпустили – она работала за двоих, а то и за троих! Но ей очень хотелось выслужиться, показать свою незаменимость, заработать репутацию и обеспечить себе место на судне до конца путешествия.

Хорошо, что у нее есть дополнительный источник сил – механическая начинка, синтетические органы и алхимический состав крови!

Но вдруг Элли пронзило страшное подозрение.

Артифисы выносливее людей. Но ее механизмы требуют подзавода – только потому, что кому-то взбрело в голову иметь средство контроля над полулюдьми.

Ключ остался у Борова Лазаруса. В последние дни она тратила куда больше энергии, чем обычно. Хватит ли сил, чтобы продержаться до конца полета, до заокеанской страны, где ей сделают другой ключ?

Элли прислушалась к себе и успокоилась. Пока все в порядке: сердце бьется ровно, руки-ноги действуют, ни следа вялости и апатии. Мышцы немного болят – это понятно, попробуйте драить тарелки и светильники несколько часов подряд! Все-таки у нее есть и обычные человеческие органы, которым нужно давать отдых.

Отпрошусь у Матильды, решила она. Надо и о себе позаботиться. Вернусь в каюту и лягу спать, как примерная девочка.

У камбуза ее ждали. Тетя Дженни степенно прохаживалась по коридору и с интересом изучала развешанные на стенах инструкции для персонала.

Увидев Элли, она бросилась к ней и схватила ее за локти, чуть не выбив пустой чан из рук.

– Дорогая, как ты? – спросила она с глубоким сочувствием. – Боже, как мне жаль, что так вышло! Мы тебя подвели. Но Крис распустил язык не со зла. Глупый мальчишка так и не научился пользоваться головой!

– Я на него не сильно сержусь, – Элли вымученно улыбнулась. – Все складывается не так уж плохо.

Тетя Дженни посмотрела на чан в ее руках и покачала головой.

– Вместо того чтобы блистать в салоне, ты убираешь за пассажирами и живешь в каптерке. Разве этого ты заслуживаешь?

– Раз я нарушила закон, то заслуживаю сурового обращения. Капитан Ларсен обошелся со мной довольно мягко.

– Я полна надежды уговорить его оставить тебя на судне. Элли, я не брошу тебя в беде. Сделаю все возможное. Сегодня я имела долгую беседу с Ларсеном. Увы, не очень продуктивную. Капитан выслушал меня, но не дал ответа. Выпроводил меня из кают-компании, а сам сбежал на мостик. Но он так просто не отделается! Если потребуется, я и на мостик проберусь.

Пожилые дамы – страшная сила, подумала Элли с легкой улыбкой. Они могут брать города, пользуясь жизненным опытом и привилегиями, которые дает им возраст.

Элли была тронута.

– Спасибо, тетя Дженни. Не переживайте. Я справлюсь. С капитаном вполне можно договориться. Сегодня он очень занят, не стоит его отвлекать. Подождем спокойного момента.

– Потом может быть поздно.

Госпожа Майер вместе с Элли зашла на камбуз. Там было пусто, лишь у стола Гильда нагружала поднос посудой.

– Несу кофе штурманам и помощникам, – объяснила она. – Сегодня у них хлопот полон рот, они даже на ужин не явились. Но буря-бурей, а подкрепиться им надо.

– Капитану Ларсену вы тоже несете кофе? – спросила тетя Дженни. Ее глаза загорелись. Сразу стало ясно, что ей пришла в голову какая-то блестящая идея.

Элли забеспокоилась. Все блестящие идеи тети Дженни имели кучу непредвиденных последствий.

– Нет, потому что капитан на мостике, и...

– Бедный мальчик несет сложную вахту! Наш капитан заслуживает самой большой кружки самого крепкого кофе.

– Да, он уже давно в командной рубке, но я должна…

– Мы сами отнесем ему его кофе, – прервала Гильду тетя Дженни.

– Но…

– Элли справится. Милочка, спокойно идите в кают-компанию или куда вам велено.

Тетя Дженни взяла с подноса Гильды кружку и термическую флягу.

– Элли, пойдем, – позвала она властно. – Позаботимся о нашем капитане.

А потом понизила голос и прошептала:

– Ему нужно видеть твою заботу.

Элли переглянулась c Гильдой. Та пожала плечами и кивнула.

– Хорошо. Относить кофе капитану – обязанность госпожи Матильды, а она куда-то запропастилась. Что поделать! Неси ты. Надеюсь, Ларсен не будет сильно ругаться.

Элли пошла за тетей Дженни, испытывая некоторые сомнения.

Но ей вдруг до смерти захотелось увидеть капитана Ларсена. Сегодня она постоянно о нем думала и представляла себе их новую встречу.

Что плохого в том, если она придет к нему на мостик и принесет подкрепиться?

Чтобы попасть в командную гондолу, пришлось идти в нос судна, потом перейти в технический коридор. Элли здесь еще ни разу не бывала, и все казалось ей интересным.

За открытыми дверями виднелись разные машины и аппараты, опутанные проводами. Бледным светом горели лампочки. Моторы громко гудели. Шторм усиливался, и из-за этого «Горгона» шла полным ходом, чтобы ее не снесло. Элли всем телом чувствовала, как судно сражается со стихией.

Переборки дрожали, пол ходил под ногами. Время от времени Элли и тетю Дженни ощутимо кидало от стены к стене.

На звук шагов из каморки выглянул усталый механик. Увидев двух женщин, недовольно нахмурился, но, разглядев форму Элли, кивнул и спрятался обратно.

Тетя Дженни изучила схему на стене коридора и показала на узкую дверь:

– Теперь сюда и вниз.

За дверью обнаружилась крутая лесенка; Элли преодолела ее легко, тетя Дженни не отставала.

– Может, вам лучше вернуться к себе? – спросила ее Элли.

– И упустить возможность побывать в командной гондоле? Ни за что! – бодро ответила тетя Дженни, хотя она изрядно побледнела и то и дело хваталась рукой за горло; качку она переносила плохо, но не желала показывать слабость.

– Как там Фанни? Капитан не обнаружил ее?

– Нет! Она продолжает ехать зайцем. Пулкинс отделался легким выговором за то, что нам помогал...

Тетя Дженни решительно потянула последнюю дверь, и они оказались в святая святых судна – в командной гондоле.

Это было длинное помещение, разделенное на три части.

В задней части, куда вошли Элли и тетя Дженни, имелся небольшой стол и несколько скамей, привинченных к переборкам. Здесь штурманы и капитан записывали наблюдения и отдыхали.

Дальше шла штурвальная рубка. Элли поразило разнообразие приборов и аппаратов, которые свисали с потолка, крепились к щиткам, стояли на подставках...

Возле них возились сосредоточенные штурманы. Некоторые приборы Элли угадала: регуляторы высоты, пульт управления клапанами, альтиметр, кренометр.

С ума сойти, как капитан в этом всем разбирается!

Дальше располагался мостик и штурвал направления.

Вся передняя часть кабины была прозрачной, запотевший плексиглас крест-накрест пересекали алюминиевые рамы. А снаружи бушевал ад: свистел ветер, рвал на клочья плотный туман, на алюминиевых рамах вспыхивали голубоватые разряды – огни святого Эразма.

Капитан, одетый в плотную шинель и свитер, расхаживал по рубке, заложив руки за спину, поглядывал на показания приборов и командовал отрывистым голосом:

– Сбавить обороты! Три градуса лево руля. Давление в резервуарах?

– В норме! – сообщил штурман, утирая лоб.

– Надо бы уйти выше, – подал голос первый помощник. – Шторм усиливается.

– Третий и пятый двигатель искрят. Мощности не хватает. Ждем, когда механики исправят.

В кабине было холодно, пахло металлом и усталыми мужчинами. Напряжение находившихся в ней людей передалось и Элли: она попятилась и наткнулась спиной на госпожу Майер.

– По-моему, нам лучше уйти, – пробормотала она. Но тетя Дженни мягко позвала:

– Господин Ларсен!

Ларсен обернулся; в первый миг на его лице мелькнуло недоумение, а затем он пришел в ярость.

– Какого дьявола! Кто вас сюда пустил?!

– Мы принесли вам кофе, – сказала Элли, вздрагивая от страха. – Простите, мы не думали, что...

– Вход пассажирам в командную гондолу строго запрещен! Вон отсюда!

– Капитан, кофе пусть оставят! – взмолился штурман.

– Ставьте кружки и термос на стол и выметайтесь!

Элли смотрела на него со смесью ужаса и восхищения. Капитан Ларсен был грозен и прекрасен. От усталости его щеки осунулись, на висках лежали синие тени, а лицо было таким властным и решительным, что у нее даже коленки задрожали.

– Молнии по левому борту! – выкрикнул рулевой, и кабина осветилась мертвенным, ослепительным светом. Коротко, оглушительно грохнуло, дирижабль тряхнуло. Элли втянула голову в плечи.

– Входим в грозовой фронт!

– Давайте максимальный угол подъема! – капитан отвернулся от нарушителей и стремительно ушел к переднему стеклу. – Повысить обороты!

Элли торопливо поставила термос и кружки на стол и попятилась. Стыдно признать, но ей стало жутко. Гроза над городом – это романтично, красиво и безопасно. Но одно дело любоваться молниями из окна квартиры, и совсем другое – оказаться в их гуще. Сейчас дирижабль несется навстречу рычащему чудовищу, и оно может сделать с ним все что угодно. От басистых раскатов волосы на затылке встают дыбом и холодеет в желудке.

Тетя Дженни жадно рассматривала рубку, и на ее лице застыл восторг, как у ребенка, которого впервые взяли на ярмарку.

Элли потянула ее за рукав, но уйти они не успели: за спиной на лестнице послышались гневные крики, грохот, и в кабину ввалился красный и растрепанный укротитель Буффорд, которого хватал за руки матрос Луц.

Черноту за окнами вновь осветила яркая вспышка, белый огонь высветил фигуры мужчин на мостике и капли на стекле.

– Капитан! – закричал Буффорд, брызгая слюной и потрясая кулаками. – У вас на судне черт знает что творится! Вы обязаны принять меры, разобраться! Шеф-стюард сказал, что…

– Это еще что за цирк?! – произнес капитан таким громовым голосом, что даже заглушил бурю и укротителя. – Вы тут что делаете?

– Я пытался не пустить его, – оправдывался Луц, – но он меня пнул и вырвался. Он хотел говорить только с вами! У него что-то случилось в каюте!

– Штурман Ройс!

На зов капитана повернулся угрюмый мужчина с габаритами тяжеловеса.

– Вывести посторонних и запереть в каптерке!

Штурман Ройс двинулся к ним медвежьей походкой, на ходу закатывая рукава свитера и обнажая волосатые предплечья.

– В каптерку! За что! – взвыл Буффорд. – Я просто требую разобраться и наказать виновных!

Штурман схватил его за шиворот.

– Мы уже уходим! – торопливо сказала тетя Дженни, тоже струхнув.

А Элли молча собралась дать стрекача.

– Капитан! Неопознанный аэростат по правому борту! Терпит бедствие! – крикнул помощник, и капитан мигом отвлекся от нарушителей.

Обстановка в кабине резко изменилась.

Все всполошились. Градом посыпались команды. Штурманы, бледные от напряжения, орали в переговорные трубки и передавали сведения капитану.

Ларсен стоял у окна и пристально всматривался во тьму, время от времени протирая запотевший плексиглас рукавом.

Элли увидела, как в размазанном луче бокового прожектора мелькнула среди лохмотьев тумана тень. Мелькнула и пропала.

– Ушел ниже, – доложил первый помощник.

Штурман, не выпуская переговорную трубку, докладывал сведения от наблюдателя:

– Небольшой аэростат. Одноместный. Три двигателя. Работает только один. Стабилизатор сорван. Его несет параллельным курсом. Близко, не больше десяти футов. Возможно столкновение.

– Сигнал?

– Не отвечает. Неизвестно, есть ли внутри авиатор.

– Придется бросить трос с крюком, взять его на абордаж, притянуть к «Горгоне» и крепко принайтовать, – решил капитан, и его скулы заострились от напряжения. – Ветер усиливается. Если его бросит на «Горгону», он может повредить нам оболочку и моторы. Ройс! Общий сигнал готовности. Пять человек на галерею, два на наблюдательный пункт. Страховку, теплую одежду, крюки, канат. Подготовить лебедку.

Вспыхнула еще одна молния, и сразу же в «Горгону» ударил такой сильный шквал, что она содрогнулась всей тушей.

– Капитан! – крикнул штурман. – Боковой ветер усилился.

Ларсен подошел к штурвалу направления, чтобы скорректировать курс.

– Три градуса влево. Держимся высоты. Нас может немного потрепать. Спокойно! Мы вытянем.

Загудел тревожный зуммер, рассылая команду по местам.

О незваных гостях в кабине все забыли, и они под шумок поднялись в коридор вместе со всеми.

В коридоре мигала красная лампочка. Промчалась группа механиков. Элли прижалась к переборке, чтобы их пропустить.

На Элли налетел матрос Луц и сунул ей в руки кипу теплых комбинезонов.

– Неси в наблюдательный пункт у люка на галерее! – приказал он и бросился дальше.

Элли кинулась за ним по качающемуся проходу. Она была полна решимости выполнить данное ей поручение.

«Горгона» попала в переплет! Но Элли не боялась – теперь, увидев Ларсена за работой, она не сомневалась, что он справится. Он раздавал команды уверенным, властным тоном, и точно знал, что делает.

Но она также понимала: каждая секунда на счету, и не все зависит от капитана и его умений. Команда должна действовать слаженно и точно. Любая помощь не будет лишней.

Поэтому она бежала, спотыкалась, чуть не падала – ее бросало на стены, руки сжимали тяжелую кипу одежды.

В тусклом коридоре то и дело раздавались ругательства механиков, которым было еще труднее держаться на ногах – им ведь не приходилось раньше танцевать на проволоке, как Элли! Тут у нее было преимущество.

Вместе со всеми она вбежала в наблюдательный пункт с широкими иллюминаторами. Они выходили на внешнюю галерею.

В кабине сразу стало тесно. Луц выхватил одежду из рук Элли, принялся раздавать комбинезоны, канаты и крюки. Элли помогала матросам одеваться.

– Быстрее, быстрее! – торопил Пулкинс, который нес вахту на наблюдательном пункте.

Тем временем буря лупила и молотила судно мощными порывами ветра, как боксерскую грушу. «Горгона» подскакивала и вздрагивала. Пошел дождь: струи горизонтально хлестали по оболочке.

Прожектор за окнами кабины освещал мятущиеся тени испарений. И тут что-то вырвалось из темноты – огромный темный силуэт косо помчался прямо на «Горгону».

Это был терпящий бедствие аэростат: он шел так близко, что Элли отчетливо увидела в луче прожектора блестящий черный бок, длинную прозрачную кабину, обрывки снастей, клепки на креплениях моторов.

И вдруг «Горгону» потряс мощный толчок и она накренилась. Матросы и механики повалились; вокруг кричали и ругались. Элли, выронив последний комбинезон, успела ухватиться за поручень.

Раздался длинный, тоскливый скрежет металла. Свет заморгал, а потом и совсем погас. Теперь дирижабль вслепую пробирался сквозь бушующее море непроницаемого тумана. Кругом стояла пещерная тьма.

– Братцы, что это?

– Он в нас врезался! Зацепил моторную гондолу и галерею! А потом оторвался, и его унесло назад!

Свет вспыхнул, но теперь он горел тускло и постоянно моргал. Люди поднимались, отряхивались, выглядывали наружу и беспомощно чертыхались.

– Дьявол, вот незадача!

Пулкинс снял переговорную трубку и выслушал доклад из другого наблюдательного пункта, а потом переключился на мостик и получил распоряжения от капитана.

– Чужой аэростат нанес нам сильные повреждения, – мрачно сообщил он, повесив трубку. – Снес третью моторную гондолу. Она сейчас висит на одной стойке. С внешней галереей тоже беда; среднюю часть срезало, как ножом. Проблемы с выбросной антенной. Радиосвязи на длинных волнах у нас теперь нет. Но хуже всего то, что он сильно порвал оболочку. Большой лоскут висит. Оболочку надо залатать, иначе разрыв пойдет дальше. Для этого придется выйти наружу и подцепить край полотнища; он запутался на остатках галереи. За работу, парни! Ветер усиливается. Рядом центр шторма. Капитан спустит судно ниже, пока мы будем работать, но времени у него немного. Потом нужно подняться, там будет тише. Нас здорово потрепало. Четыре мотора вышли из строя.