Небесная танцовщица и капитан

Глава 13

Утром Элли явилась на камбуз в боевом настроении. Она была полна желания продолжить блестящую карьеру судомойки и доказать всем свою незаменимость.

В первую очередь капитану Ларсену!

Она будет работать так, что он поймет: без нее «Горгона» просто-напросто не дойдет до порта назначения. Камбуз утонет в море грязной посуды, а живой груз в трюме зачахнет от голода и скуки.

Пассажиры еще видели сладкие предутренние сны, но кухонная команда уже собралась на камбузе.

Вокруг зевали и терли глаза. Ножи стучали лениво, вполсилы. И даже вентиляторы вращались еле-еле, словно не проснувшись.

Но стоило появиться шеф-коку, как все оживилось. Матильда зычным голосом прочитала меню на день и раздала обязанности.

Элли поручили резать хлеб. Плевая работа после вчерашнего! Она орудовала огромным ножом и успевала болтать с новой подругой Гильдой.

Точнее, болтала Гильда. Она настырно расспрашивала Элли о ее прошлой жизни и работе в кабаре. Элли отвечала расплывчато. В конце концов, Гильда рассердилась.

– Ты такая загадочная, просто ужас! Из тебя клещами слова не вытянешь. Ну скажи, а парень-то у тебя хоть есть? В кабаре ходят разные шикарные мужчины, у тебя наверняка кавалеров пруд пруди!

– У меня нет парня, – мотнула головой Элли. – Прости, я не умею о себе рассказывать.

– Со мной уж могла бы поделиться. Я тебе уже много про себя наболтала... а про тебя ничего не знаю. Разве так можно с друзьями?

Она отвернулась и стала сортировать тарелки. И гремела ими громче, чем обычно – обиделась.

Элли почувствовала себя виноватой.

С друзьями! Приятно, что Гильда уже считает ее подругой. А были ли у Элли когда-нибудь настоящие друзья?

В кабаре она общалась с другими девчонками. Она называла их подругами. Ей нравилось слушать других людей, наблюдать за ними. Сравнивать их с собой. Но по-настоящему она ни с кем не сближалась. Как тут сблизишься, когда ты понимаешь, что ты не такая, как другие? И не всем известна твоя тайна. И ты боишься, что окружающие в любой момент могут посмотреть на тебя брезгливо, а то и с ужасом?

Дружба строится на взаимности и честности – но Элли не могла дать то, что давали ей.

Сможет ли она стать другой, когда окажется за океаном, и над ней не будет висеть угроза разоблачения? Получится ли тогда найти друзей, с кем она сможет поделиться всем, что ее тревожит? Сможет ли попросить совета, помощи? Сможет ли быть открытой и искренней? Говорить то, что думает?

Вряд ли. Ведь даже с тетей Дженни у нее не получалось откровенничать – а уж пожилая дама знала ее секрет.

Размышления Элли были прерваны громким спором.

Спорили два самых важных человека на судне после капитана: шеф-кок и шеф-стюард, которого за каким-то делом занесло на камбуз.

Шеф-стюард был высоким, седовласым, и держался с таким величием, что посрамил бы любого пассажира первого класса.

Но Матильду было не запугать высокомерными манерами. Она махала перед орлиным носом шеф-стюарда скалкой и грозно говорила:

– Нет, нет и нет! Ничем помочь не могу, любезный мой!

Шеф-стюард страдальчески поморщился, отвел скалку длинным холеным пальцем.

– Войдите в мое положение, госпожа Матильда. Уже три горничных слегли с простудой. Как прикажете поддерживать на судне порядок? Мы с вами в одной команде и должны помогать друг другу.

– Черта с два я вам должна, – Матильда сложила фигу и сунула ее шеф-стюарду под нос.

– Капитан сказал, что госпожа Селеста может поступить в мое распоряжение, – парировал тот, брезгливо дернув губой.

И тут они оба замолчали и посмотрели на Элли.

– Вы обо мне говорите? – удивилась она и прижала к груди мокрую тряпку.

– Да, – кивнул шеф-стюард. – У нас не хватает горничных. Хочу забрать вас к себе, а Матильда не отпускает.

– Я могу до обеда помогать горничным, а вечером вернуться на камбуз.

– Ладно, – ворчливо согласилась Матильда. – Но если капитан новую безбилетницу поймает, она моя, поняли, Финеас?

– Могу прислать на камбуз голема, – предложил шеф-стюард. – Поручите ему простое дело. Мыть пол, например, или выносить мусор.

Госпожа Матильда в ужасе замахала руками. Элли сняла фартук, перчатки и поступила в распоряжение шеф-стюарда.

Ух ты, повышение! С должности судомойки она поднялась до горничной. Так, глядишь, до конца рейса дослужится до помощника капитана!

Удивляясь этой мысли, она пошла за господином Финеасом.

Шеф-стюард привел ее в служебное помещение, где хранились орудия труда судовых горничных – тележки с тряпками, ведрами и метелками.

– Вам понадобится форма, – объявил шеф-стюард и окинул ее придирчивым взглядом. – У меня остался один свободный комплект. Надеюсь, он вам подойдет. Вот, переоденьтесь. Только быстро.

Вытащил из шкафчика стопку сложенной одежды и вручил Элли, а потом вышел в коридор.

Элли торопливо надела серое мешковатое платье, накинула сверху передник, натянула нарукавники.

Спрятала волосы под шапочку и критически изучила свое отражение в узком зеркале.

Фасон формы горничной был призван превратить девушек в серые тени, которые скользят по коридорам и каютам и выполняют свою работу, не мозоля глаза пассажирам.

Но на Элли форма смотрелась по-другому. К великой досаде, в зеркале она увидела игривую горничную из оперетки, которая не прочь оказывать услуги иного рода, кроме протирания пыли.

Подол едва прикрывает колени, ткань обтягивает грудь, фартучек пикантно топорщится.

Элли расстроилась. От стыда пульс застучал в ушах.

В кабаре ей приходилось надевать фривольные наряды. Но там была сцена, другая обстановка!

Тут она будет ходить в этой дурацкой форме по каютам и салонам, убирать мусор за пассажирами первого класса, которые совсем недавно видели ее в другом качестве! Они будут отпускать скабрезные шутки, потешаться!

Элли сделала несколько глубоких вдохов.

«Не выдумывай глупостей, – велела она себе и сжала кулаки. – В труде нет ничего постыдного. Плевать, что думают остальные! Ты сама хотела приносить пользу, делать все, что велит капитан. Поэтому делай и не ной!»

Элли заправила под шапочку рыжую прядь и вышла из подсобки, гордо задрав голову.

Шеф-стюард нахмурился, но удержался от замечаний по поводу ее вида.

– Вот список заданий. Вам нужно убрать салон, казино и библиотеку... и еще некоторые помещения. Это несложно. Берите швабру и тряпку. Без вас нам не справиться. Очень рассчитываю на вашу помощь!

Элли кивнула. Вот она дурочка! Ей просто дали рутинную работу, которую больше некому выполнять. Никто не хотел ее унизить. А наряд… что ж, другого не нашлось. Не будет же она махать метелкой в вечернем платье с боа. Вот это точно было бы унизительно!

Элли вчиталась и присвистнула. Прохлаждаться не выйдет. Список длинный – последние строчки шеф-стюард написал совсем мелко, чтобы они поместились на лист.

Начали с салона. Там пока было пусто. Элли выслушала последние инструкции шеф-стюарда, и как только он ушел, с охотой взялась за дело.

Споро протерла пыль на всех поверхностях, расправила шторы на окнах.

Выглянула наружу – в заточении она ужасно соскучилась по открытым пространствам. «Горгона» шла высоко, утреннее небо наливалось фантастическим розовым светом, разреженные сгустки тумана проплывали мимо, как привидения.

Но далеко с северо-запада наступала гряда облаков – грозных и темных, как морской вал.

Там бушевал шторм. Капитану придется выстраивать новый маршрут или вступить в схватку со стихией.

Должно быть Ларсен уже в командном отсеке – изучает показания приборов, читает синоптические сводки, вслушивается в сигналы радиопеленга.

Элли хотелось посмотреть на него за работой. Интересно, кто поддерживает чистоту в командной рубке? Может, ей попросить шеф-стюарда отправить ее вытирать пыль с приборов и штурвалов? Она бы делала свою работу тихонько и наблюдала за капитаном. Это интереснее, чем смахивать пыль в салоне.

Элли огляделась. Кажется, тут работа закончена. Впрочем, нет – нужно полить цветы!

В тележке с инструментами и тряпками Элли нашла лейку, наполнила ее водой и начала обходить горшки. И обнаружила, что первоклассные пассажиры, такие важные, утонченные, частенько бросают в цветы окурки. Элли выуживала их и складывала в специальный пакет.

А в кадке с кактусом, с колючками которого Элли близко познакомилась в первый день полета, скопились целые горы мусора. Рваные салфетки, скомканные счета и какие-то круглые кусочки бумаги, похожие на конфетти.

Элли набрала горсть бумажных кругляшков, задумчиво пересыпала их из руки в руку. Откуда это взялось? Кто-то отпраздновал начало полета хлопушкой?

Никакое это не конфетти! Картон плотный, сероватый. Такие кругляшки остаются, когда пробиваешь специальной машинкой перфокарты. Перфокарты вставляют в механические арифмометры. Возможно, кто-то из пассажиров решил подсчитать свои доходы на бирже и ввел в арифмометр новую программу.

Элли припомнила, что представитель компании Блоб таскал похожую счетную машинку. Устроившись в углу салона, он изучал отчеты, делал выписки, стучал по клавишам указательным пальцем, бормоча под нос и потея от усилий.

Находка имела простое объяснение, но она отчего-то насторожила Элли. Она высыпала кругляшки в карман передника.

Перфокарты используют не только финансисты и математики. Перфокарты нужны, чтобы отдавать приказы големам. Они заменяют им мозги.

Элли изучила список заданий и покатила тележку в кают-компанию судового командования. Перед тем как войти, поправила шапочку и по-новому завязала фартук.

На задворках билась мысль: вдруг в кают-компании сейчас отдыхает сам командир «Горгоны»? Что он скажет, когда увидит ее в роли горничной? А что она скажет ему? Как сегодня пойдет их разговор?

С некоторым трепетом отодвинула дверь и шагнула внутрь. И испытала одновременно облегчение и разочарование.

Ларсена в кают-компании не было. За столом сидели двое – второй помощник Пулкинс и старший радист. Они коротали время до вахты за чаем и болтовней.

– Доброе утро, – пробормотала Элли и принялась опустошать корзину для бумаг, вытряхивая содержимое в специальный мешок.

Радист кивнул и улыбнулся. Второй помощник метнул на нее настороженный взгляд и нервно дернул плечом.

Он наверняка получил нагоняй от капитана, заключила Элли. Но о самой большой тайне второго помощника Ларсен не прознал, иначе вчера упомянул бы об этом. Значит, лисенок продолжает путешествовать зайцем.

Элли протирала пыль на полках и прислушивалась к беседе, надеясь узнать что-нибудь о капитане Ларсене.

Второй помощник и радист обсуждали новый курс «Горгоны». Они гадали, удастся ли обогнать шторм и как поведет себя дирижабль, если все-таки придется вступить в схватку с бурей.

Слушать было интересно. Элли хотелось быть причастной ко всему, что происходило на «Горгоне». Ведь теперь она была членом ее команды, а не случайной пассажиркой, не бесполезным балластом.

– Лучше бы нам пришвартоваться на Скаррене и там переждать ураган, – говорил Пулкинс, медленно болтая ложкой в кружке.

– На Скаррене? На острове, где раньше была воздушная база? – заметил радист.

– Теперь она заброшена, – подтвердил Пулкинс. – Но там есть маяк, аэродром, и ангар, и причальная мачта найдется. При аэродроме живет смотритель.

Радист скорчил гримасу и покачал головой.

– В прошлом году над Скарреном пропали два частных аэростата. Газетчики писали, их захватили воздушные пираты. Следов так и не нашли. Капитан не станет рисковать «Горгоной». Скаррен – нехорошее место.

– По-твоему, проходить по краю шторма – меньший риск?

– Капитан поднимет «Горгону» в спокойные слои атмосферы. Мы пройдем шторм верхом. Мазнем его по макушке. Но подождем, что скажет синоптик. Ураган и правда серьезный. «Горгона» – не военный корабль, ее предельная высота ниже.

– И все же я не согласен с капитаном, – угрюмо проговорил Пулкинс. – Я бы на его месте переждал на земле.

– Именно поэтому ты второй помощник, а не капитан. Если ждать на земле, мы потеряем два-три дня, а это убытки для компании. Ларсен умеет принимать правильные решения. У него чутье. Он никогда не ошибается. Я давно с ним летаю, могу это подтвердить.

– Все рано или поздно ошибаются.

Радист пожал плечами и сменил тему. Теперь он нудно вещал о рыбалке и преимуществах мотыля перед червем.

Пулкинс слушал его вполуха и внимательно следил за тем, как Элли протирает иллюминаторы.

Она послала ему ободряющую улыбку, но второй помощник нахмурился и отвернулся. Наверное, он все-таки обижен на нее за то, что они с тетей Дженни втянули его в свою авантюру. Его послужной список мог серьезно пострадать.

Элли собрала принадлежности и тихо выскользнула из кают-компании.

Теперь по списку казино. Надо поспешить, пока его не заполнили посетители.

Но когда она вошла в полутемное помещение, пропахшее сигарным дымом, увидела, что один ранний посетитель там все-таки был.

У бильярдного стола стоял укротитель Буффорд, согнувшись в три погибели, и гонял одинокий шар. Он заставлял его проделывать разные хитрые трюки – отскакивать от стенок, выписывать пируэты и прыгать от бортика к бортику.

Заметив появление Элли, Буффорд выпрямился, посмотрел на нее из-под насупленных бровей и принялся тщательно натирать конец кия мелом.

– А, госпожа мошенница! – приветствовал он ее ворчливым тоном. – Искупаете свой проступок честным трудом?

Элли раздраженно дернула плечами.

– Я не мошенница.

– Ну да, а я – министр финансов, – язвительно ответил Буффорд, достал платок, плюнул на него и взялся протирать шар.

Элли решила не обращать на него внимания. Странный он все-таки тип! Мрачный, нервный. И как будто ненавидит всех и вся. Даже своих зверей.

Она огляделась. В игровом зале царил порядок. По окончании рабочей ночи крупье собирал карты и фишки и прятал их в специальный сейф под замок.

Элли изучила инструкции шеф-стюарда.

Нужно почистить сукно бильярдных столов. Смахнуть пыль и мел щеткой, потом протереть влажной салфеткой. И еще раз пройтись щеткой. Затем отполировать лакированные бортики ветошью.

Она занялась свободным столом. Буффорд продолжал катать шары. Костяной стук и молчание укротителя действовали Элли на нервы.

– Вы служите в цирке «Абрус-макабрус»? – спросила она, чтобы разбавить неловкость. – Знаете жонглера Мальволио? Я ему ассистировала однажды, а он научил меня разным трюкам.

Буффорд вздрогнул, промазал по шару и выругался.

– Мальволио? Косоглазый, с козлиной бородкой? Как же, знаком. Оборотистый тип.

– Я ведь почти ваша коллега, – сообщила Элли, радуясь, что разговор завязался. – Выступала в кабаре. Ходила по проволоке и даже выполняла трюк «Человек-ядро». Мне нравилось. Я бы не прочь выступать с животными. Но не с тиграми. Мне жалко диких зверей. Другое дело – собачки. Собаки рады служить людям. Я бы хотела сделать номер с дрессированными собачками. А вы когда-нибудь работали с лисами?

– С этими вонючими, хитрыми созданиями? Нет, – отрезал Буффорд.

Как можно быть таким нелюдимым, поразилась Элли. Ну уж нет, я вас разговорю, господин Буффорд!

Ее очень интересовало все, связанное с цирком, и она не хотела упустить возможность узнать больше об этом удивительном мире.

– В кабаре мне неплохо удавались комические номера, – сообщила она. – Я собиралась стать учительницей танцев, но если с учительством ничего не выйдет, думаю устроиться в цирк. У вас в цирке выступают женщины-клоуны?

Буффорд повернулся к Элли.

– В клоуны идут самые никчемные люди, – сказал он едко. – А те, кто смеется над ними, еще более никчемные и невыносимые личности. Понятно? Нет ничего отвратительнее идиотского гогота, который вызывают клоунские ужимки.

– По-моему, клоуны бывают очень милые... – пробормотала ошарашенная Элли.

– Вы испортили мне утро своей болтовней, – прервал ее Буффорд, с грохотом бросил кий на стол и стремительно вышел.

Элли проводила его изумленным взглядом. Ну и тип! Не выспался он, что ли? Или вчера проигрался в пух и прах?

Она пожала плечами и взялась за щетку.

Когда с уборкой в казино было покончено, Элли вышла в коридор, посмотрела направо, налево, вздохнула.

Коридор показался ей бесконечным колодцем. Однообразная перспектива уходила вдаль, тускло блестели ряды дверных ручек, колпаки ламп горели неярким светом.

Согласно указаниям шеф-стюарда, теперь ей предстояло заняться коридорным хозяйством: протереть лампы, надраить алюминиевые полосы, скрепляющие панели, почистить дверные ручки.

Предстояла скучная и однообразная работа.

Н-да, это вам не кабаре и не цирк. И даже не камбуз, где, оказывается, можно неплохо развлечься.

Решительно стиснув губы, Элли взялась за дело. Вскоре из кают стали выходить пассажиры, желающие совершить утренний моцион перед завтраком: поработать с гантелями в гимнастическом зале, выкурить сигару в салоне или выпить чашку кофе в баре.

Когда они проходили мимо, Элли поворачивалась к ним спиной и низко наклоняла голову.

Но, как выяснилось, предосторожность оказалась лишней. Пассажиры первого класса обращали на горничных не больше внимания, чем на развешенные по стенам огнетушители. Ее никто не узнал, никто не остановился позубоскалить, прочитать нотацию или выразить фальшивое сочувствие.

Постепенно она перестала обращать внимание на бредущие деревянной походкой полусонные тела.

Работа неожиданно ее увлекла. Она с азартом отмывала заляпанные алюминиевые ручки и панели и радовалась, когда поверхность начинала блестеть, как зеркало.

Пыхтя от усилий, с бешеной скоростью натирала мягкой тряпкой алюминиевую задвижку – даже пальцам стало горячо. Еще немного, и тряпка начнет дымиться.

За спиной послышались почти неразличимые на каучуковой дорожке шаги. Человек остановился, потоптался на месте, неуверенно двинулся дальше. Элли отметила это краем сознания – в тот момент она мысленно костерила неподатливое пятно.

Но вдруг ее обхватили со спины крепкие руки, и мужской голос, дохнув смородиновым ликером, покаянно прошептал ей в ухо:

– Элли! Прости меня, идиота!

Еще не успев сообразить, что произошло, Элли изо всех сил ударила напавшего локтем в живот и лягнула каблуком в голень.

Руки моментально разжались.

Замахнувшись тряпкой, Элли повернулась и увидела согнувшегося пополам Красавчика Криса.

Выпучив глаза, он хватал воздух широко открытым ртом. Но вдохнуть у него получилось не сразу.

Элли хладнокровно подождала, пока Крис придет в себя.

Скоро он со стоном погладил пострадавшее колено и выпрямился.

– Больше не делай так, пожалуйста, – с ледяной вежливостью попросила Элли. – Ненавижу, когда ко мне подкрадываются со спины и лезут обниматься.

– Ничего себе у тебя удар поставлен! – наивно удивился Крис.

– Да, знаю. В кабаре есть на ком практиковаться. Что-то еще желаешь сообщить? Если нет – иди, куда шел. Мне работать нужно.

Крис скорчил такую несчастную гримасу, что ей стало смешно. Но она презрительно фыркнула, свела брови и взяла в тележке чистую тряпку.

Крис внезапно рухнул на колени, и, морщась от боли, быстро и мелко, как таракан, подполз к Элли и ухватил ее за край юбки.

– Пожалуйста, прости меня! Я тебя подвел! – он поднял к ней свое красивое лицо, на котором застыло выражение нашкодившего ребенка. – Этот докторишка – Гризвольд – напоил меня и выведал все, что ему было нужно. Знаю, я никчемное трепло! Можешь треснуть меня еще раз – давай, не жалей сил! Отхлещи меня мокрой тряпкой! Я заслужил.

Он зажмурился, ожидая, что Элли немедленно воспользуется его предложением.

Элли тяжко вздохнула и выдрала юбку из цепких рук парня.

– Хватит кривляться. Вставай! Тебя могут увидеть. И ругать за эту сцену будут меня, а не тебя.

Крис покорно поднялся.

– Ты больше не сердишься? – спросил он заискивающим тоном.

– Нет.

Наверное, я слишком мягкосердечная, мысленно упрекнула она себя. Но я и правда не могу на него сердиться всерьез. Как на такого сердиться! Стоит, красавчик писаный, свесив повинную голову, щеки пунцовые, как помидоры, и даже слезы на глазах блестят.

– Элли, я искуплю свою вину! Сделаю все, чтобы ты добралась за океан! Поговорю с капитаном! Как только он немного остынет. Пока мне страшно к нему подходить.

– Трус несчастный.

– Еще какой трус, – горестно подтвердил Крис. – Но ты не переживай. Все будет хорошо. Видишь, капитан уже выпустил тебя на волю.

– Он еще ничего не решил. Он собирается передать меня полиции, когда мы сделаем остановку.

– Ларсен этого не сделает! Он в тебя влюбился.

– Что?! – Элли повернулась к Крису и выронила тряпку. – Что за бред? С чего ты взял?

– Вижу, – пожал плечами Крис. – Я же мужчина. Сам влюблялся раз двадцать. Поэтому догадываюсь, что у него в голове творится. Влюбился, точно тебе говорю! Он на тебя так смотрит... Ну да, Ларсен сейчас злится на тебя. Но это нормально. Дай ему спустить пар.

– Не городи чепухи! Ларсен не такой, как ты.

Элли отвернулась и принялась полировать алюминиевую полосу на панели.

Но Крис не ушел.

Он шел за ней, останавливался, когда она останавливалась, и говорил, говорил, говорил…

– Да, я не такой, как Ларсен. И никогда таким не буду. Порой я себя ненавижу, – делился он скорбно. – Я всех разочаровал: отца, мать, сестру. Когда меня вышибли из университета за карты, отец так взбеленился, что лишил меня наследства. Сказал, что поставит управлять семейным бизнесом сестру, а не меня. А сестра обозвала меня тупоголовой овцой. Мамаша со мной до сих пор не разговаривает…

Крис с упоением предавался самобичеванию. Слова лились из него потоком. Скоро Элли перестала вслушиваться и сосредоточилась на работе и собственных мыслях.

Для светильников эта тряпка не подойдет, думала она, перебирая содержимое тележки. Вот эта мягкая в самый раз.

– ...обрадовался, когда приехала тетя Дженни, – продолжал исповедоваться Крис. – Она одна от меня не отвернулась. Слушала меня, не ругала. Давала советы. Я ее в театр водил, на выставки...

– Крис, отойди от этого ящика. Мне нужно протереть тут пыль.

– ...в детстве я ее ужасно любил. Она такая – ух! Ласковая, но и трепку могла задать. Однажды надрала мне уши. Она левша, у меня потом правое ухо все распухло. Но я на нее был не в обиде. Заслужил потому что. Она мне объяснила...

Элли слушала вполуха, пропуская целые куски из его покаянной тирады. Согласно мычала, издавала нужные звуки, показывая сочувствие или недоумение.

– ...теперь и тетка во мне разочаровалась. Я это вижу. Черт, меня это расстраивает больше, чем то, что она не упомянет меня в своем завещании...

Так, а где специальное средство для стекла? Вот оно. Сколько пыли скопилось на светильниках!

– …отец немного оттаял, когда я нашел богатую невесту. Думаешь, мне хочется жениться? Ни капли. Лили страшная, как крокодил. Ну, она не виновата, конечно, что не родилась красавицей. Но с ней не о чем говорить. Она ни одной моей шутки не понимает. А однажды взяла и сделала мне предложение. Сама! Сказала, что хочет замуж за меня и ни за кого другого. И что сделает из меня человека. Признаться, я струхнул. Но деваться было некуда. Вот так я обзавелся богатой невестой.

– Ты ее совсем не любишь? – спросила Элли, начиная раздражаться от его болтовни.

– Ну, может, самую каплю. Лили решительная. Люблю решительных девушек. Они меня пугают, но и притягивают. Стерпится – слюбится, как ты думаешь?

– Что тут происходит? Господин Майер? – нахмурился шеф-стюард, который возник в коридоре, как призрак.

– Ничего! – Крис подскочил от неожиданности и вытянул руки по швам, как солдат. – Я… ей помогаю.

Шеф-стюард неодобрительно покачал головой.

– Ваша тетя уже отправилась на завтрак. Думаю, она ждет вас в салоне, – намекнул он.

Крис намек понял, кивнул Элли, прошептал: «Еще поговорим!» и ушел.

Шеф-стюард прошелся по коридору. Провел пальцем по поверхностям, чуть не обнюхал каждую дверную ручку и одобрительно кивнул.

– Вы много сделали. Можете возвращаться на камбуз. Матильда вас ждет. Но сначала отвезите тележку в каптерку.

Элли быстро сложила тряпки и собралась идти, но в этот момент коридор тряхнуло. Только навыки канатоходца позволили ей удержаться на ногах; тележка покатилась в сторону и ударилась о переборку.

Лампы мигнули. Из-за дверей кают послышался грохот падения предметов и встревоженные возгласы.

Шеф-стюард пошире расставил ноги и взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие.

– Что это?! – испугалась Элли.

– Сильный боковой ветер. «Горгона» идет по краю шторма. Винты на судне мощные, мы справимся. Однако нас может немного покачать. Ничего страшного, до морской болезни не дойдет. Пойду успокою пассажиров.