Не верь мечтам (СИ)

Глава 26. Опасное веселье

Эйн

В нашей темнице не было никаких условий. Даже лавку и ту поставить не сочли нужным. Прислонившись к стене, прикрыл глаза, чувствуя себя опустошённым. Если до встречи с Канитмиэлем в душе теплилась слабая надежда, что удастся сбежать или как-то заболтать противника, оттягивая свой конец, то сейчас от неё ничего не осталось.

Всё во мне отказывалось верить, что брат связался с чёрной магией. Никогда не считал его святым, но даже предположить не мог, что он настолько безумен. С ним не договориться. Он много лет мечтает меня убить. Пытаться его уговорить, отпустить Тэю тоже безнадёжно. Стоит только заикнуться, и Канитмиэль нарочно, чтобы сделать больно мне, убьёт её с особой жестокостью.

В мыслях царила унылая пустота. Я не видел никаких вариантов спасения и выходов из ситуации. Возможно, виной всему усталость, и спустя время у меня снова активируется мыслительный процесс, но вряд ли мы доживём до того момента.

— Не нравится мне выражение твоего лица, — прокомментировала Тэя. — Что делать будем?

— Не знаю, — ответил чистую правду. — У нас нет оружия, нет магии. Ничего у нас нет.

— Мрак, — выдала она, прислушавшись к себе, видимо, только сейчас заметив. — Ты прав. Точнее, не совсем. Я чувствую магию, но плохо.

Брови сами, без моего ведома, подскочили вверх. В смысле — чувствует магию?! Нечто, что полностью блокирует мой дар, не может справиться с магией Тэи? Поразительная сила!

— Теперь я представляю, что, должно быть, ощущают вылетевшие из академии, — усмехнулась она и продолжила, поймав мой вопросительный взгляд. — Представь, что дар — это полноводная река. Она тёчет, завораживая своей мощью. А потом — раз! — и река превратилась в тонкий ручеёк. Свою магию я сейчас вообще капающим краном ощущаю. Учитывая, что попала я сюда магически опустошённой, то магия нам не помощник.

Вот оно что. Рано я обрадовался. Ощущать магию не значит иметь возможность ею воспользоваться.

— Значит, как я и говорил, магии у нас нет, — подытожил я.

— Это не повод сдаваться! — горячо возразила Тэя. — Приди в себя, Эйн! Если мы не придумаем что-то, нам конец!

Спорить с этим не получалось. Она была полностью права. Но как выбраться из закрытой клетки, потом прорваться через логово врага, где неизвестно сколько противников, не имея никакого оружия?

Тэя продолжала вдохновенно вещать, а я залюбовался ей. Сейчас она была избита и измучена. Её кожу и волосы покрывали пыль и ссадины, платье давно превратилось в лохмотья, но мне она казалась красивой как никогда прежде. Её глаза сияли, в них светился отказ принимать поражение. Поразительно, а ведь вначале она мне даже особо симпатичной не показалась. И многие месяцы я видел её, но отказывался замечать её привлекательность. Замечал только Дилану, чья красота была яркой, агрессивной. Ослепляла и порабощала. Тогда как красота Тэи была нежной, она не бросалась в глаза, но стоило разглядеть, и она очаровывала, полностью обезоруживая.

Смотрел и осознавал — я ею восхищён. Удивительная девушка. Меня поражали её жизнелюбие и умение радоваться мелочам. Упорство и целеустремлённость, с которыми она добивалась поставленных целей. Её искренность, доброта, и порой безрассудная смелость. Готовность пожертвовать собой, когда кажется, что только так можно спасти множество жизней. И безусловная внутренняя сила, позволяющая ей встречать невзгоды на своём жизненном пути и даже сейчас не дающая сдаться на волю обстоятельств. И вместе с тем хрупкость, ранимость и даже наивность.

Дилана мне приглянулась с первого взгляда, и потом я с готовностью поддался её чарам, позволил себе раствориться во взгляде зелёных глаз. Сейчас, оглядываясь назад и избавившись от наваждения, мог признать правду. В Дилане меня восхищала её красота, и меня неистово к ней влекло. Я желал её, как никого прежде. Даже в моих мечтах, «что бы было, если бы», фигурировали всякие нежности, но чаще непристойности. Почему-то, думая о будущем с ней, я мечтал не о доме, детях или чём-то подобном, а о самой Дилане. Конечно, имея примерное представление об отношениях, я пытался интересоваться, чем она живёт и о чём мечтает, но никогда не хотел углубляться. Не стремился её по-настоящему узнать.

С Тэей всё было иначе. К ней я привык не сразу, долго не принимал, но к этому моменту прикипел душой так, что оторвать можно только с кровью. Она словно стала частью меня. Никогда больше не хочу ощущать ужаса, что испытал недавно, когда казалось, что она провалилась сквозь землю. За несколько секунд, что понадобились, чтобы добраться до дна оврага, я себе чего только не напридумывал, и больше такого испытывать никогда не желаю. О Тэе хотелось заботиться, её хотелось оберегать. Но эти чувства не походили на дружеские или братские. Я жаждал её узнать. С ней хотелось быть и к ней хотелось возвращаться.

А прямо сейчас поймал себя на том, что хочу поцеловать Тэю, и понимал: она рада не будет. Ну почему, чтобы осознать, что самая удивительная девушка находилась всё это время рядом, понадобилось оказаться на краю бездны без всякого выхода? Было мучительно стыдно за все слова, когда убеждал, что ни она, ни её чувства мне не нужны, чтобы и надеяться не смела. Горько от понимания, сколько времени потеряно зря. Как долго смотрел не туда, видел не ту и мечтал не о той.

— Ты меня вообще слушаешь? — теперь глаза Тэи сверкали раздражением.

Ну да, Тэя — не Дилана, она совсем не обрадуется романтике в такой обстановке. Она более рассудительна, и это тоже для меня достоинство. Я сам считал, что всему своё время, сейчас нужно спасаться, а не рефлексировать о чувствах. И всё-таки, кое-что я обязан сообщить сейчас, потом может быть поздно. Нет никаких гарантий, что из этой передряги мы выберемся живыми.

— Я не буду этого делать, — сказал я, не желая признаваться, что часть её монолога банально прослушал.

— Ты надо мной издеваешься?! — вспылила она. — По-твоему, лучше просто сидеть и ждать смерти?

— Нет, — покачал я головой. — Я о другом. Когда мы вернёмся в академию, я не буду никого убеждать, что между нами ничего нет.

— Это ещё почему? — уставилась Тэя на меня круглыми глазами, почти не моргая, и стала похожа на сову.

— Потому что не хочу, — ответил честно. — Ты мне нравишься, Тэя. Я бы даже сказал, я тобой восхищён и больше не хочу ограничиваться дружескими отношениями или отношениями учитель-ученик. Я хочу тебя узнавать, быть рядом, защищать и заботиться. А ещё мечтаю тебя сейчас поцеловать.

Вот так. Иногда стоит быть максимально откровенным. На мои слова лицо Тэи в изумлении вытянулось, и она выдала своё прочувствованное:

— Охренеть!

— Как есть, — развёл я руками.

— А меня ты спросить не хочешь? — спросила она едко. — Моё мнение на этот счёт.

— Зачем? — улыбнулся в ответ. — Естественно, ты скажешь, что тебе это не нужно. У тебя нет причин мне верить, и я сам дал достаточно поводов не доверять мне в этом вопросе.

— Ну знаешь ли…! — зафыркала Тэя возмущённо. — Это мы ещё посмотрим! И вообще, тебе не кажется, сейчас совсем не время для выяснения отношений?

Её правда. Сейчас действительно не время и не место. Для того, чтобы был смысл об этом думать, нужно отсюда выбраться. А то все открытия и сожаления бесполезны. Потому отогнал силой воли всё лишнее, стараясь настроиться на конструктивный лад.

— Не хочу тебя разочаровывать, — признался я, — но у меня ни единой мысли, как нам выбраться. Поверь, Канитмиэль нас точно живыми не отпустит. Он мечтает избавиться от меня много лет. И тебя убьёт так, за компанию.

— Не думаю, что нас просто убьют, — криво усмехнулась Тэя. — Если верить слухам о чёрной магии и тому, что удалось узнать в библиотеке после случая на практике, я сделала вывод, что, если она не врождённая, как у драконов, то требует частых жертвоприношений.

Снова Тэе удалось меня удивить. Я предпочёл выкинуть инцидент из головы. Не зацикливаться на нём, оставить проблему более сведущим и опытным магам, а Тэя нет. Она хотела сама понять, что происходит. В любом случае, выводы не радовали. Мне совсем не хотелось умирать, делая врага сильнее. Лишний стимул вырваться отсюда.

— Мне стало легче, — отозвался с неприкрытой иронией. — Только это ничего не меняет, у нас оружия или магии как не было пять минут назад, так и нет сейчас. И вряд ли появится в скором будущем.

— Это я и сама понимаю, — закатила Тэя глаза. — Ждать, когда за нами явятся, чтобы убить, не вижу смысла. И, если честно, как по мне, единственный шанс — это попробовать привлечь внимание охраны сейчас или когда будут кормить, атаковать их и попробовать сбежать.

— Тут могут быть десятки, а то и сотни противников, — ответил я.

— У тебя есть идеи получше? Нет? — поинтересовалась она. — Тогда пробуем. Сейчас я изображу, будто я в беспамятстве. Твоя задача — звать на помощь и заставить открыть решётку. Если их будет двое или больше, пусть один зайдёт, а ты нападай на тех, что снаружи. Нельзя дать им позвать подмогу.

Простой и отчаянный план. На мой взгляд, шансы на удачу у нас ничтожно малы, но иногда именно такие, спонтанные и совершенно безумные задумки срабатывают. Враг попросту не предполагает подобного, и потому всё получается.

Вздохнув, Тэя уныло осмотрела своё платье, улеглась на землю и свернулась в клубок.

— Давай, — сказала она, после чего замерла.

— Эй! — заорал я. — Кто-нибудь! Сюда! Помогите!

Никакой реакции. Сколько бы я ни звал «на помощь», помогать нам не спешили.

— Ублюдки, — скривилась Тэя. — Так вот будешь умирать, а они и ухом не поведут. Интересно, часто у них пленные дохнут?

Часто, наверное. С таким-то отношением. Отвечать не стал. Откинувшись к стене, прикрыл глаза, осознавая, что наш и без того хлипкий план пошёл прахом.

— Ладно, — поджала губы Тэя, сверля решётку злым взглядом. — Как только услышим какие признаки приближения врага, пробуем снова. Вдруг нас придут кормить, а не убивать? А если и убивать, так лучше погибнуть защищаясь, чем сдохнуть с выгодой для врага.

Меня разрывало от противоречивых желаний. Хотелось прижать её к себе, закрыть собой от всего мира, чтобы никто не смог обидеть. И хотелось крушить всё вокруг из-за невозможности это сделать.

Заставил себя успокоиться и сосредоточиться. Сейчас нужно ждать. Ничего, мы ещё поборемся. Или хотя бы умрём, сражаясь за свою жизнь, а не покорными пленниками, как сказала Тэя. Но всё же я предпочитаю верить, что мы выживем и выберемся. Иначе и рассудка лишиться недолго.

Кормить или поить нас не спешили. Забыли или нарочно издеваются, считая, что измученные жертвы меньше сопротивляются? А может, решили не тратить провиант на обречённых пленных? Кстати, судя по звукам, каким-то охам и возне, мы тут не единственные заключённые. Интересно, как много народу в этих камерах?

Тэя дремала, прислонившись к стенке, а я думал о наших шансах выбраться. Ей удалось меня встряхнуть, и мне было стыдно за недавнюю слабость. Нельзя сдаваться раньше времени. Пока мы живы, нужно бороться всеми доступными способами. А что до того, что моим врагом и палачом оказался Канитмиэль… Мне давно следовало принять и смириться, что мой брат ненавидит меня совершенно искренне за один только факт моего рождения. Пробуждение дара только усугубило ситуацию, толкнуло его связаться с чёрной магией. Или это началось раньше? В любом случае, если стоит выбор: мы или он, я выбираю нас.

— Я что, уснула? — хрипло поинтересовалась Тэя, растирая лицо ладонями.

— Ты спала совсем недолго и за это время не изменилось ничего, — просветил я её.

Разговаривать не было желания. Время тянулось и тянулось. Хотелось, чтобы произошло уже хоть что-то. Сидеть и ждать, не имея и капли уверенности в дальнейшем развитии событий, — тяжёлое испытание.

Новый звук шарахнул по нервам, и мне захотелось зажать уши. Это было ужасно. Не сразу я понял, что это Тэя так поёт. Чувствовал, как начинается дёргаться глаз, и терпел, сжав зубы. Не бывает идеальных людей, и Тэя не исключение. Нужно уметь принимать близких со всеми их недостатками. Но, боги, это просто кошмар какой-то! Пока я старался абстрагироваться от жуткого завывания, она вдохновенно голосила:

Роса-а-а-а ра-а-ссветная светле-е-е светлого,

А в ней живёт поверье диких тра-а-ав,

У ве-е-ка каждого на зве-е-ря страшного,

Найдётся свой однажды волкода-а-ав!

— Заткнись! — заорал какой-то мужик откуда-то слева. — Слышишь, заткнись там! Боги, я ничем настолько не провинился, чтобы терпеть такое!

— Я критику не заказывала! — крикнула в ответ Тэя.

— Если это новая пытка, то отправьте меня быстрее на алтарь! — прилетело в ответ. — Это слишком жестоко!

Ещё несколько голосов согласия с неизвестным мужиком заставили её окончательно скиснуть.

— Я действительно настолько ужасно пою? — поинтересовалась Тэя у меня, мне не хотелось лишний раз её обижать, и я подыскивал слова, не зная, что сказать, когда она добавила. — Только правду, Эйн.

— Твоё пение — оружие массового поражения, — сознался я и, поймав свирепый взгляд, вскинув руки в защитном жесте. — Ты сама просила правду!

— Такт — не твоя сильная сторона, — криво усмехнулась она.

— Предпочитаю честность пустым и лживым нагромождениям слов, — развёл я руками.

— М-да, — вздохнула Тэя невесело. — А ведь когда-то я у меня был неплохой голос. Минус ещё одна радость жизни.

— Хочешь сказать, до пробуждения дара ты хорошо пела? — удивление скрыть не получалось.

Обычно магия улучшает физиологические данные, а не наоборот. Впервые сталкиваюсь с тем, чтобы кто-то потерял голос из-за проснувшейся магии.

— Ага, — кивнула Тэя.

Мыслями она пребывала где-то далеко, и я не мог отделаться от чувства, что она где-то слукавила, но никак не мог понять, что не так. Тэю окружало слишком много странностей. Мне хотелось их разгадать, но я не желал на неё давить. Надеюсь, когда-нибудь она начнёт мне доверять настолько, чтобы раскрыть свои тайны. А пока мне остаётся делать вид, будто я верю неуклюжим объяснениям.

— Зато ты теперь всегда при оружии, — попробовал я пошутить. — Если нас схватят, споёшь им напоследок. Испортишь миг триумфа, чтобы жизнь мёдом не казалась.

— Эйн, — прошипела она угрожающе, после чего злобно улыбнулась, — сейчас спою.

— Не надо! — заорал всё тот же мужик слева. — Что угодно, только не это!

Взгляд Тэи после этого стал совсем мрачным и предвкушающим, после чего она затянула новый мотив, а у меня разом заныли все зубы.

Сво-о-о-ди-ит с ума,

У-у-ли-и-ца роз,

Спря-я-чь свой обман,

У-у-ли-и-ца слёз,

Я люблю и неви-и-и-ижу тебя-я-я!

— За что?! — взвыл всё тот же мужик. — Выпустите меня отсюда!

— И меня! — вторил ему ещё кто-то.

— Я такого не заслужил! — присоединился третий.

Я пытался не показывать своих чувств, но вряд ли вышло. У меня затекли мышцы лица, так я пытался не кривиться на жуткие звуки, что издавала Тэя. По глазам видел, она прекрасно поняла, какой эффект оказывает её пение, и вполне осознанно мстила за критику. В стремлении отвлечься от самого звука пытался сосредоточиться на словах песен и понял, что не знаю ни единой. А ведь некоторые из них были неплохи, исполняй их кто-то обладающий минимальными вокальными данными.

Я терпел молча, мужик слева и ещё несколько дураков, что злили Тэю своими высказываниями о её пении, угомонились. Правда, сначала они упрашивали меня закрыть ей рот, но я сделал вид, будто окончательно оглох. Осознав, что больше никто не вопит и не жалуется, она замолчала. Или просто ей надоело надрываться.

— Так бы сразу, — довольно кивнула Тэя. — А то пение им моё не нравится.

С облегчением вздохнул и прикрыл глаза, радуясь тишине. Всё-таки, я сказал Тэе неприглядную правду — её пением только пленных врагов пытать. Зато теперь я уверен, наши тюремщики нас точно не слышат. Иначе бы они давно были здесь, чтобы прекратить это.

Оказывается, я всё же задремал, так как не сразу понял, чего хочет от меня Тэя, которая оказалась неожиданно близко.

— Кто-то идёт, — терпеливо пояснила она шёпотом на моё непонимание, пока я сам не услышал скрежет ключа в скважине. — Действуем по плану!

Затем она прикинулась бесчувственной, а я тряхнул головой, сбрасывая сонливость. Трое в чёрных глухих балахонах шли, тихо-тихо о чём-то переговариваясь. Я бросился к решётке и стал требовать помощи. Главное, чтобы никто из других пленников не влез и не испортил нашу задумку. Понятия не имею, как много они слышали, когда мы составляли план, и в своём ли они уме. Мало ли. Но все молчали.

— Не положено, — произнёс средний балахон.

— Да плевать я хотел, что там положено! — крикнул я. — Ей плохо! Она с самого начала не приходит в себя! Если с ней что-то случится, я сделаю всё, чтобы донести до вашего главного, что пленники умирают, потому что им отказываются помочь! Раз мы до сих пор живы, значит, зачем-то вам нужны!

Ничего бы не вышло, знай эти трое меня получше. Мне не свойственно такое поведение. У меня плохо с умением просить, в том числе — помощи. Но никто из этих троих не имел об этом понятия, потому средний, который, похоже, в троице был главным, велел одному из своих приспешников посмотреть, что с Тэей.

Крайний балахон отпер решётку и шагнул в нашу камеру. Он склонился над Тэей, я рванул вперёд, стремясь обезвредить врагов и слыша возню сзади. Как я и предполагал, воинами балахоны оказались никудышными. Привыкли больше полагаться на магию и явно не ожидали подобных действий с нашей стороны. Потому ближайшему, главному в тройке, достался удар в солнечное сплетение. Уклонился от пульсара второго и легко обошёл его неуклюжую попытку защититься руками, и быстро, не раздумывая, свернул ему шею. Жестоко? Возможно, но времени миндальничать нет. Нужно срочно выбираться отсюда, и если для этого нужно убить врага, то я готов. Они или мы? Ответ очевиден.

Пока возился со вторым, упустил из вида первого, который действительно оказался чёрным магом, только косым. Его колдовство попало мне в плечо, вызывая вспышку боли, а потом онемение. Осознав, что промахнулся, парень, — а это был ещё совсем сопливый человеческий мальчишка, что стало видно, когда слетел капюшон, — попытался сотворить новое колдовство. Это походило на пульсар, но он был непроницаемо чёрным и не имел чёткого контура. О том, что с моим плечом и какие могут быть последствия, старался не думать. Заодно, наконец, осознал — магия вернулась! Не мешкая, поставил щит и атаковал противника огнём. Это был отвлекающий манёвр. Пока он защищался от пламени, подобрался вплотную и, схватив парня за волосы, приложил головой о каменную стену. Он тут же обмяк, что-то хрустнуло и потекла кровь, при этом я продолжал слышать хриплое дыхание.

Оставив поверженного врага лежать в коридоре, поспешил на помощь Тэе. Она в ней, как оказалось, не нуждалась. Сидела у стены, сжавшись в комок и смотрела на тело, не подающее признаков жизни, огромными глазами.

— Я, кажется, убила его, — пролепетала она потерянно. — Эйн, я убила человека!

— Жив он, — фыркнул я, заметив, как едва заметно вздымается грудная клетка. — И сейчас это враг. Противник, а не случайный человек, о чьей кончине можно было бы скорбеть. Мне нужна твоя помощь.

Заметно оживившись, Тэя вскочила на ноги. Время утекало, как вода сквозь песок, но мне нужны обе руки, чтобы эффективно противостоять врагам. Расстегнул рубашку, что больше походила на рубище бездомного, и показал плечо. Сначала Тэя вскрикнула, и я уже думал, что помощи от неё не дождусь, как, вздохнув, она собралась и начала действовать. Это больно. Казалось, что плечо и часть груди объяты пламенем. Сжал зубы, но один стон всё-таки вырвался наружу. Когда всё закончилось, был мокрым от пота, а стоящая рядом Тэя выглядела белее снега, и у неё ощутимо дрожали руки. Зато теперь я снова чувствовал свою руку, и лишь лёгкий дискомфорт напоминал, что недавно я словил мерзкое заклятие.

— Прости, — произнесла она чуть ли не плача.

— Перестань, — улыбнулся я, застёгивая рубашку. — Лечение редко бывает безболезненным, а тут вовсе была какая-то чёрномагическая дрянь. Что бы ты ни сделала, я снова могу пользоваться рукой. Спасибо.

Посветлев лицом, Тэя робко улыбнулась в ответ. Затем я перетащил противников в нашу камеру и двоих живых связал их же балахонами, предварительно порвав их на ленты.

— Надо выпустить остальных, — выдала Тэя, когда я нашёл у одного из бесчувственных тел связку ключей.

— Зачем? — уставился на неё в непонимании.

— Чем больше будет хаоса и шума, тем больше шансов, что именно у нас получится удрать.

Пока я переваривал сказанное и даже соглашался с её аргументами, Тэя отпирала другие камеры. Пленники, которых оказалось неожиданно много, уговаривать себя не заставили и устремились прочь. В отдалении послышались звуки ожесточённой схватки, какой-то грохот и ругань на разных языках.

Пока Тэя была занята освобождением пленных, я тоже решил не терять время даром. Увы, магия работала только в коридоре, и сесть там из-за толп убегающих людей и нелюдей не представлялось возможным, потому пришлось звать клинки стоя. Отклик был, но слабый. То ли что-то глушит связь, то ли это из-за магического опустошения.

Но мне нужно оружие! Вопрос жизни и смерти! Потому я продолжал взывать к ним, вспоминал то удивительное чувство, которое возникает, когда в руках оказываются рукояти древних клинков. Не могу я уйти отсюда и бросить мечи. Это равносильно преступлению. Как предать близкого друга. Совершенно невозможно. Когда я уже отчаялся и думал, что придётся искать их так, оббегая это проклятое место, ладони чуть закололо, и я ощутил знакомую тяжесть в руках.

Открыв глаза, увидел напротив Тэю и какого-то парнишку, рыжего, щуплого, с хитрющими глазами уличного пройдохи. Правда, краски были приглушёнными, что выдавало в нём простолюдина.

— Я — Бик, — представился он, а голос был знакомым.

— Музыкальный критик, — буркнула Тэя.

— Детка, нежить воет мелодичнее, чем ты поёшь, — оскалился он и ловко увернулся от подзатыльника помрачневшей Тэи.

— Эйнириэль, Тэмия, — на этом процедуру знакомства я счёл законченной. — Идём.

Уже было понятно, что этот Бик решил увязаться за нами. Не знаю, на что он рассчитывал, но в моих приоритетах стояла защита Тэи и себя самого, а также побег отсюда. Но если так хочет, пусть идёт, мне он не мешает. Только пусть попробует выкинуть какой-нибудь фокус, удавлю на месте.

Стоило нам выбраться за пределы зоны, где содержали пленных, как стали заметны следы сражения не на жизнь, а на смерть. В прямом смысле слова. Разгромленные коридоры и комнаты, следы крови и заклинаний. И тела, множество мёртвых тел, некоторые в таком состоянии, что смотреть без содрогания не получалось.

Вдали слышался шум, взрывы и грохот. Где выход, никто из нас не знал и бежали мы наобум. Старались не соваться туда, где шумно. Дважды мы натыкались на обитателей этого места, которые сразу атаковали магией, из-за чего приходилось держать заклинание щита наготове, тратя лишнюю энергию. Правда, все встречные противники, может, были и не плохими магами, но отвратительными воинами. Только вот теснота коридоров играла против них, но была выгодна мне.

В какой-то момент я обнаружил за нами погоню, а вместо выхода мы влетели в какой-то огромный зал, где стояли десятки клеток из силовых линий, в которых метались твари, нежить, поражающие воображение своим видом. Когда мы добежали до противоположного конца этого филиала кошмаров, Тэя притормозила, метнулась в сторону, где на небольшом возвышении лежал и пульсировал энергией небольшой голубой кристалл, а в нас уже летели заклятия врагов, заставляя дрожать щит.

— Что ты задумала? — потребовал я, буквально волоча за собой её.

— Занять наших приятелей, — улыбнулась она так, что у меня закрались нехорошие сомнения в намерениях Тэи. — Им, похоже, очень скучно, раз они так упорно преследуют нас, нужно это изменить. Да начнётся веселье!

С этими словами она сжала кристалл двумя руками, после чего размахнулась и разбила его о пол. Осколки брызнули в разные стороны, линии, из которых состояли клетки тварей, мигнули и исчезли.

— Бежим! — крикнула Тэя, обгоняя меня.

Только мы выскочили за дверь, как что-то с силой ударило в неё с обратной стороны, давая понять, что нужно срочно двигаться дальше.

— Ты сумасшедшая! — крикнул ей на бегу.

В душе плескалась смесь восхищения и ужаса. Это безумие — выпустить орду нежити гулять по этому логову и называть это весельем. Больно опасное получается веселье. С другой стороны, теперь хозяевам этого места точно будет не до нас. Им бы теперь, как и нам, шкуры свои сберечь.

— Это нереально здорово! — восхищённо пропыхтел бегущий рядом Бик. — Ребята, вы очень крутые!

Мальчишка был в восторге. Похоже, он плохо понимал, чем всё может закончиться, если мы где-то столкнёмся с «питомцами» чёрных магов. Пусть теперь клинки со мной, но вот с магией у меня всё плохо. Сил было едва-едва, на донышке резерва, а против нежити магия — самое эффективное оружие. Потому я поторапливал спутников в надежде найти выход раньше, чем нас найдут местные зверушки.

В тексте используется кусочки песен групп:

Мельница — Волкодав

Ария — Улица роз