Не плачь по мне, Аргентина

50

– Как там ваша юная мадмуазель? – поинтересовался Джобс, набивая рот кашей. – Здорова?

– Насколько мне известно, да. – Таманскому не хотелось обсуждать девушку с американцем. Но, видимо, тот и не особенно интересовался.

– Скажите, Тамански, а что за дело у вас в Буэнос-Айресе? – Билл поднял руки вверх. – Если это шпионские дела, можете не говорить. – Он рассмеялся и добавил: – Клянусь, я расскажу вам все, что вы захотите узнать! Я знаю множество тайн и готов работать на вашу разведку!

Костя неспешно дожевал, наслаждаясь паузой и тем, что заставляет американца ждать.

– Собственно, мне скрывать нечего. Я пишу книгу. И ряд статей для нашей прессы.

Это «для нашей прессы» прозвучало солидно. Знай, мол, наших.

– О! Книгу! – Американец будто обрадовался. – Так вы еще и писатель! О чем же?

Таманский взял стакан с соком, выпил, поглядывая на Билла поверх стекла, а потом ответил, заранее предвкушая эффект:

– Об Эрнесто Гевара де ля Серна. О Че Геваре.

– Аха… – неопределенно ответил Джобс, и лицо его заметно вытянулось.

– Ну, вы, конечно, о нем слышали. Кубинская революция, Боливия, залив Свиней…

– Да-да! – Билл осушил стакан с соком. – Несомненно, слышал. Тема характерная для… для коммунистической страны.

– Не совсем. Как вы, может быть, слышали, идея экспорта революции не слишком популярна в СССР. Моя работа в некотором смысле уникальна, потому что к ней проявили интерес в верхах.

– Заинтересовались новым видом экспорта?

– Не знаю. – Таманский улыбнулся. – Но я хочу сделать книгу действительно полной и интересной. Поэтому и начинаю отсюда. Че Гевара родился здесь, вы знаете?

– Да, слышал… Хотя обычно о нем начинают писать с Кубы.

– Именно!

– О! – Джобс активно закивал. – Нетипичный подход. Понимаю.

– А в чем ваш интерес?

Американец непонимающе посмотрел на Таманского. Потом, сообразив, о чем речь, хлопнул себя по лбу.

– Ах да! Черт побери, вы меня совсем выбили из колеи со своим революционером. Да! Вот мой интерес! – И он хлопнул по сумке, где покоился его шикарный фотоаппарат. – Снимки. Мне заказали серию фоторабот по Латинской Америке. И статьи, конечно же, все, что может больше раскрыть эту часть света. – Он наклонился через стол и прошептал, как заговорщик: – Туризм!

Таманский в ответ подмигнул.

– К тому же, – продолжал Джобс, – именно тут, у латиносов, происходит все самое удивительное. Я бы сказал даже, что в Латинской Америке решаются судьбы мира.

– Не слишком ли громко сказано?

– Я даже приуменьшил. – Билл улыбнулся. – Вы доели? Хотите, сделаем вам более приличную внешность?

– Каким образом? А что не так?

– Ну… Это… – Джобс постучал себя пальцем по лбу.

Таманский вспомнил о травме.

– Черт! А я думаю, чего на меня так косятся наши соседи за столиком…

– Я их понимаю.

– Но как можно исправить?..

Билл щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Легко.

Бувально через полчаса Таманский был лыс, нитки с раны сняты, а сам шрам чем-то замазан и замаскирован.

– Вот тебе раз, – пробормотал Костя, глядя на себя в зеркало.

– Согласитесь, с этой неправильной тонзурой вы выглядели исключительно нелепо. Если бы не шрам, так и вообще походили бы на матерого сифилитика.

Костя погладил себя по гладкой коже головы. Было непривычно холодно. Равнодушный парикмахер взирал на Таманского с легкой иронией.

– Какие у вас планы, Тамански? – спросил Джобс. – На ближайшие пару дней?

– Да я… – Костя вдруг сообразил, что позабыл про все на свете. – Черт. Джобс, я болван.

– Люблю русских за прямолинейность.

– Нет, действительно! Мне нужно работать, черт побери. Я должен зайти в дом, где родился Че Гевара, собрать там материал… Все это свести в единую систему и…

– Друг мой, куда вы сейчас направитесь – в таком виде, да еще после взрыва? Я же знаю вас, русских, у вас нет опыта работы в горячих точках.

– Ну, за всех я бы не говорил…

– За всех я и не говорю. – Джобс обнял Таманского за плечи и вывел из парикмахерской. – Но у вас нет. Ведь так?

– Так, – согласился Костя.

– Ну вот, поверьте мне, вы будете не в состоянии думать еще пару дней. А уж собирать материал… – Билл поморщился. – Нет нужды насиловать свой организм.

– У меня такое ощущение, что вы хотите мне что-то предложить?

– Именно так. И это очень хорошо, что я повстречал вас. Человека из Союза.

– Ну-ну… – В голове Таманского снова всплыли «ужасы вербовки». – А чем вам не подошел бы кто-то другой?

– Видите ли, тут есть особый интерес. Вы не сможете пройти мимо такого материала. А у меня его могут и не взять. Но с другой стороны, когда эти сведения всплывут там, у вас, наши обязательно обратят на них внимание. А тут и я… С развернутой версией. Только учтите, фотографии я вам дам не все.

– Фотографии…

– Да! – Джобс прижал палец к губам. – Фотографии, в том-то и дело. Заинтересованы?

– Да в чем, черт побери? Вы мне еще ничего не сказали!

– Пойдемте.

Американец жил в отеле, что находился на окраине Буэнос-Айреса. Добираться туда пришлось на машине с ворчливым индейцем, который курил какую-то гадость и непрерывно бормотал себе под нос. Таманский приоткрыл окошко.

– Зачем? – удивился Джобс.

– Воняет! – Костя сморщился. – Ему что, на нормальные сигареты денег не хватает?

Американец удивленно поднял брови и глупо хихикнул.

– Что-то не так? – поинтересовался Таманский.

– Видите ли, это в некотором смысле дополнительная услуга. Практически – бесплатный сервис… А вы его в окно. Вы и правда никогда… не курили?

– Что значит не курил? Я и сейчас курю… – В голове от дыма стоял легкий звон.

Когда машина подъехала к отелю, Джобс расплатился и показал водителю два пальца жестом «V».

– Мир, брат!

Машина укатила.

– Вы наивный человек, Тамански. Этим вы мне и нравитесь. Честностью. Честностью нравитесь… Вообще, когда я встречаю своих коллег, они никогда не играют в открытую. Всегда какие-то интриги, какие-то вопросы, ответы, задачи, решения, кроссворды… А вы честно сказали, что делаете, чего ищете, что собираетесь… И вообще, мне иногда кажется, что Советы должны править миром. Потому что у вас настоящая демократия, настоящий порядок, если у вас живут такие открытые люди, которые могут приехать в страну, черт знает куда, и писать книгу черт знает о чем…

– Джобс… – позвал Таманский. – Что курил тот человек?

В ответ на это американец рассмеялся. Он смеялся долго. Глаза его слезились. Через некоторое время Косте это показалось забавным. Он хихикнул. И вскоре присоединился к своему коллеге. Смех был неуправляемым, дурным…

Когда наконец обоих отпустило, они сидели на бордюре и устало вытирали слезы.

– Черт… – шептал Джобс. – Черт…

Таманский тихо ругался матом.

– Хороший у вас язык. Я эти слова уже слышал один раз. В порту. – Американец прислонился к Костиному плечу. – Там были матросы… Один уронил другому на ногу огнетушитель… Со мной была переводчица… Она даже перевела кое-что. Вы действительно не знаете, что курил наш водитель?

– Нет… – Из Таманского как будто вышел весь воздух.

– Марихуану. Очень качественный продукт, скажу я вам. А я в этом понимаю…

– Какая гадость…

– Когда вы начинали курить, табак вам тоже казался гадостью. Ладно, черт с ним. Пойдемте, поднимемся ко мне, у меня там парочка бутылочек пива есть в холодильнике. Это нам будет кстати…

В лифте было накурено, Таманский, перед тем как войти, с осторожностью понюхал воздух.

– Нет-нет… – проворчал Билл. – Заходите без опаски. Это просто сигареты, дерьмовые к тому же.

Дверь в номер Джобса открылась только после того, как он ударил по ней ногой.

– Не ваши апартаменты, – усмехнулся американец. – Все за свой счет.

Таманский не нашелся что ответить.

– Зато становишься злее. – Американец открыл дверцу холодильника и вытащил два «Будвайзера». – Пейте. Хорошее.

Он закрыл дверь, скинул со стола какие-то коробки, пустые катушки от фотопленки, хлам и остатки пиццы.

– Чертовы горничные… – бормотал Джобс, вытаскивая из-под кровати ящичек с двумя замками. – Чертовы, чертовы горничные…

Из заднего кармана он достал ключ и отпер ящичек. Тот оказался доверху забит фотографиями. Черно-белые снимки отличного, как успел заметить Таманский, качества.

– Смотрите. – Американец выудил со дна пачку, перевязанную резинкой, и бросил ее на стол.

Таманский подошел ближе, взял первую…

Со снимка на него смотрел крепкий бритоголовый парень. Раскрытый в крике рот. Напряженное лицо.

– Дальше, дальше…

А дальше… Этих ребят было трудно не узнать.

Черная форма военного образца. Высокие ботинки. Закатанные рукава.

– Нацисты?

– Дальше смотрите…

Трупы. Убитые женщины. Мужчины. Стреляли явно в затылок. Босые, страшно вывернутые ноги повешенных. Головешки и пепел.

– Индейская деревня, – пояснил Джобс. Его лицо осунулось, стало рыхлым. – Дальше…

Снова головешки. Трупы. Только теперь сваленные в кучу и обгоревшие. Искаженные лица, бритые затылки, парни, автоматы, винтовки…

– Что это, Джобс?

– Нацисты. Они готовят переворот.