Навь. Книга 2

Глава 13

Драбицын со злостью бросил трубку на аппарат с гербом, чуть было не расколов пластиковый корпус. Да что же за день-то такой! Сплошное б…ство! Сначала пришла оперативная сводка по интересующим лицам – откинул копыта Стивенс, причем самым тупым образом, у себя в сортире. Ниточка минус один. И не факт, что это связано с покушением в Китае, глава ЧВК «Сильверстоун» оттоптал столько мозолей по всем странам и континентам, что его могли грохнуть кто угодно – от конкурентов до лишившихся трона туземных царьков и их скорбящих семей, подозреваемых по этому делу будут сотни. Да и хрен с ними – пускай спецслужбы САСШ рвут задницу на британский флаг, пытаясь вычислить заказчика и исполнителя. От агентуры внутри них и узнаем. А вот вторая новость.

Голицын, сука, успел первым шепнуть на ушко императору. И теперь разработку Потоцкого придется официально прекратить. Ах, государь, совсем размяк, расслабился. Забыл, вероятно, что нет неприкасаемых, что любые попытки сделать таковыми своих друзей могут стоить тебе трона? Забыл. Как и виселицы на Сенатской две сотни лет назад. Ладно. Что там говорилось в шифртелеграмме? Прекратить разработку этого малолетнего дрища силами СБ? И все? Ну хорошо, князь, только вот что ты сам давно в разработке, ты знаешь. И теперь это только усилится. Наружка за тобой только что в сортире наблюдать не будет, а вот ее я не сниму, раз есть информация о подготовке покушения на одного из высших лиц Империи и главу одного из самых могущественных кланов. Жалуйся хоть самому государю императору, злорадно подумал граф. Прикажут – прекращу, но тогда любая ответственность ложится на того, кто отдал этот глупый приказ. И если князя грохнут, то с меня и взятки гладки, был приказ самодержца.

Далее, был приказ прекратить силами СБ. Но не было приказа перестать это делать в частном порядке. А вот тут и займется заинтересовавшийся этим делом Козьма, пусть хоть свою группу монархистов запрягает. И все равно, что по закону об ОРД запрещено вести ее всяким ЧОПам и прочим частным детективам-дефективам, Козьма клал на эти законы с прибором. А вес у Козьмы явно был выше, чем у одного из князей Голицыных, он нынешнего императора еще на ручках нянчил. Козьма чувствовал в Потоцком угрозу, пускай и продолжает его разрабатывать, он не из СБ, а частное лицо, в отставке. Ну а князю – хрен по всей морде, формальности соблюдены, да и только. Главное в обходе запрета – обход его формулировки.

Оставался пока только еще живой террорист, превратившийся в овощ после медикаментозных средств воздействия при допросе – и тут все верно, слово не нарушено. Как и обещали, он в РИ, пока он в изоляторе временного содержания СБ и ждет перевода в тюрьму, довольно мычит, пускает слюни и гадит под себя. Толку от него мало, все что знал и не помнил, от него получили. Заодно всплыла и информация об исчезновении одной из групп спецназа СБ пять лет назад в районе Замбези. Из «пропавших без вести» перевели в категорию «погибших при исполнении». Теперь хоть вдовы получат причитающуюся пенсию вместо жалованья, а наградные листы посмертно увеличат ее вдвое.

Но деятельность клана Голицыных никто разрабатывать не запрещал. Хотя вроде бы все было на первый взгляд законно, но кому-то он же мешал? Надо будет провернуть пару комбинаций и вывернуть наружу грязные трусы клана. Надо, надо скомпрометировать клан и его главу, но не сильно, чтобы только получили по своей наглой морде, а не начали воевать с СБ. Хотя при открытом противостоянии с безопасниками им ничего не светило, служба – это не сотня пистолетов в оружейке, а еще и приданная ей дивизия специального назначения с тяжелым вооружением и бронетехникой, хватит не только ликвидировать клан под корень, но и устроить государственный переворот. Пусть помнит об этом Голицын, прежде чем делать необдуманные поступки. Я к нему должен обращаться, с негодованием подумал граф, да это ты ко мне еще прибежишь, вот только я подумаю, помогать ли мне тому, кто меня под государя императора подложил как под танк, или нет. Обязанности свои служба-то выполнит, но только в рамках, предусмотренных законодательством, не больше и не меньше. А пока, дорогой князь, все твои запросы пойдут лично через меня. И будь уверен, что теперь никто ни глаза будет закрывать на делишки клана, ни любезностей тебе оказывать. Сам напросился.

В моей жизни настала череда обломов. Сначала довольный до соплей папА объявил, что он еще раз станет папА, и теперь ворковал с графиней, всячески подчеркивающей назло мне свое положение. Голубки, мля. Подумаешь, только пятнадцать минут беременна, а теперь ей в маршрутке место уступать? В общем, как я понял, теперь Старшему было сильно не до меня. Вот графиня, зараза, отомстила мне самым подлым женским способом.

Ну а с Паленым, с которым я сильно хотел потолковать, вообще вышел жесткий прикол. Сначала он влетел в больницу чуть ли не в критическом состоянии, теперь, как говорили в школе, чуть ли не находится в овощном виде. В ближайшее время до него было не добраться – когда я, изображая скорбь и выжимая из себя скупую крокодилью слезу попытался появиться в больничке, чтобы выяснить его состояние и порасспрошать, меня развернули с этажа мордовороты из личной охраны князя. Я удивился, мельком увидев Кресислава, находившегося в палате – он-то что тут делает? Но передо мной уже распахнули дверь на лестницу, и вежливо попросили в нее проследовать. Ну еще бы, попробовали бы они распустить руки, это было бы объявлением войны.

Единственное, что поднимало мое депрессивное настроение было то, что у нас с Елизаветой было все отлично. Вместе с ней мы проводили очень много времени. Считалось, что я спас ей жизнь второй раз уже в Азии – ага, если только не считать того, что и в первый раз, и во второй неприятности произошли из-за меня. Но это уже мелочи, Воронцовых в это никто не посвящал. Как благородный человек, я должен бы был во всем признаться, каяться на коленях, умоляя меня простить… Ржунимагу. Особенно с Елизаветой, она как раз была из тех, кто подносит патроны держащему оборону своему мужчине. Так что почитательницы дурных сериалов и лырных романов могут идти смотреть или читать их дальше. Жизнь, как правило, не состоит из сериала, чей сценарий склепали на коленке вчера, чтобы очередная серия увлажняющей жвачки для безмозглых кур с половыми проблемами вышла точно в срок.

– Все готово, предлагаю в самое ближайшее время навестить младшего Драбицына в гимназии, – архиепископ Григорий потеребил большой крест, висящий поверх рясы.

– Я не думаю, что Владыка похвалит нас за такую самодеятельность. Если что-то такое возникнет…

– Да ничего не возникнет, высокопреосвященнейший, – насмешливо сказал Григорий. -- Пацан, сопливый, двенадцатилетний, что он может сделать? Папе пожаловаться? Сделаем так, чтобы не пожаловался.

– Это как?

– Графиня страстно желает исповедоваться, но граф всячески этому сопротивляется. Похоже, он сам безбожник, я не слышал, когда он последний раз был в церкви.

– Ну так отлучили бы его, – в задумчивости сказал Феофан.

– У Владыки на него планы, насколько я понял. Поэтому его не трогают. Хотя он и якшается с язычниками. Вот на мальца надавим, и он нам выложит все, что ему известно. А чтобы был посговорчивей, графиню увезем прямо из церкви, или даже до нее. Есть у меня одна мыслишка…

– Но это же похищение! Не боитесь мести Драбицына? У него все-таки власть! Вдруг он решит начать войну…

– Все во славу божью, – осенил себя святым крестом Григорий. – Нет над нами власти мирской. Война с воинством Христовым? Ничтожного человека?

– Во славу диавола это, – отрубил Феофан.

– Не смотрите так на это, отче. Зато мы узнаем правду.

– В вас говорит прежняя криминальная натура, – Феофан попытался поставить на место собеседника, когда-то вышедшего из самых низов.

– Нет. А кроме того, чтобы расставить все точки над «ё», у нас будет специалист по противодействию языческим культам, как вы и предлагали. Нужного нам экзорциста, говоря языком католиков.

– Кто?

– Отче Аресий, бесогон.

Феофан аж поежился. Про этого больного ублюдка он слышал разные страшные вещи. Ему не сан надо было давать, а закрывать в дурке. Поэтому и бесов он успешно изгонял, причем не мягкими православными методами, а пользуясь знаниями в экзорцизме других церквей, не гнушаясь насилия и кровопролития, бесы, наверное, от него сами бежали в ужасе. Такой урод был недостоин вообще входить в храм Божий, но по мнению Феофана, похоже у высшего начальства были другие взгляды. Иногда он был просто незаменим.

– Ну так что?

– Не нравится мне все это, но давайте попробуем.

Я сидел на лавочке в зеленой зоне на территории гимназии и жевал особо вкусную плюшку, должен же быть у меня перерыв на обед! Хотя зону зеленой сейчас назвать было трудно, осень же поздняя, сиротливо протягивали свои голые осыпавшиеся ветви деревья, словно молясь серому смурному небу. Все равно я лучше поем на свежем воздухе, хоть и депрессивный пейзаж с облетевшими листьями навевал тоску.

– Господин Драбицын?

Я обернулся на голос. Оба-на, трое пожилых мужиков в рясах попов с крестами на груди. Притом если двое были просто обычными среднестатистическими священнослужителями, дородными и кругломордыми, то третий имел очень запоминающуюся внешность, я сразу почувствовал угрозу, исходившую от этого типа. С рожей как у рептилии, покрытый какими-то пятнами, и такие же желтые глаза, какие обычно бывают у ящериц.

– Да, это я.

– Пойдемте, сын мой, нам надо поговорить, – пробасил первый.

– Ну пойдемте, батюшка. Сразу в кабинет директора гимназии. Там в его присутствии и поговорим.

– Это не в ваших интересах. Мы все знаем, так что лучше поговорим без свидетелей, – проскрипел мерзким голосом третий.

О, знакомая старая песня о главном, любимый мотив тупых следаков и особо тупых особистов. «Мы все знаем, но ты лучше сам расскажи, облегчи свою участь». Обычно тупорылый ничего не знает и берет на понт. Почему тупорылый? Да потому что такой подход действует только на дебилов, которых в допросной двое – тот, кто задает вопросы, и тот, кто на них отвечает. Ну-ну, вы решили поиграть с тем, кто отлично знает методику ведения допроса, и сам их проводил?

– Ну и че вы знаете? – как можно наглее заявил я. – Нихера вы ничего не знаете и не узнаете. А так мальчиков не люблю, кокс не нюхаю, монашек не совращаю. Так что идите отсюда к святому Ебукентию, пока я вас не обвинил в педофилии.

Я поднялся со скамейки и отряхнул руки. Достали уродцы. А что, мудаков хватает и в форме, и в рясах, и просто так.

– Не так быстро, мальчик! – схватил меня за руку ящеромордый. – А то твоей мамаше плохо будет.

– Что? Что вы сделали с мамой? – вышло фальшиво, графиню я так не называл, пусть спишут мою фальшь на испуг.

– Садись! – третий толкнул меня на лавку. Точнее, попытался. Стандартное освобождение от захвата наложением кисти на болевые точки, и вот уже третий, шипя, полуприсел, больно ручке-то… Ну хватит комедию ломать, их трое, я один. Получи коленом в заботливо подставленный подбородок, и ладонями по ушам. Я вошел в ускорение. Да ты, дядя, борзый и опытный, не зря у тебя такая рожа страшная. На тебе пальцами в висок, выживешь так выживешь. Ага, второй, стоящий рядом, они с первым вообще не бойцы. Ладно, покалечу для проформы. В развороте удар ногой вниз, скользнувший по голени и всю силу отдавший в подъем ноги второго. Обычно так не делают, это удар при освобождении от захвата сзади, но еще я лапать себя не давал. А в своде стопы столько мелких косточек, что просто прелесть, когда они ломаются.

Третьего я просто толкнул на скамейку со всей дури, он забавно упал лицом вперед, приложившись о спинку скамейки подбородком. Я прыгнул на него сверху – ощущения были такие, как будто плюхнулся на жирного борова, сжав коленями колыхающиеся бока – и вогнал ему пальцы в болевые точки на ключицах.

– Ай-яй, – завопил он действительно как боров.

– Где графиня, сука?

– В доходном доме на Черной Речке.

– Адрес, давай адрес!

Давясь соплями и слезами, он назвал адрес.

– Охрана?

– Двое иноко… Ой-й!

– Не врешь? – я от души вдавил пальцы.

– Не-ет…

– Ну тогда отдыхай, – я приложил его от души кулаком по затылку, услышав стук толоконного лба о спинку и слез с пони-боя в рясе.

Так, здесь я порезвился хорошо. Третий лежал навзничь поломанной куклой, я прижал к его шее два пальца. Есть пульс, есть. Поразмыслив немного, я не стал ему добавлять, зато от души с носаря влепил ногой в лоб второму, сидевшему на земле и баюкавшему поломанную ножку, отправив его в беспамятство. Собрал у попов все мобильники и бросил к себе в сумку – не надо портить мне сюрприз, а содержимое пусть криминалисты в СБ изучат.

– Иван, – я позвонил своему водителю, – ты можешь меня забрать из школы?

– Через десять минут.

– Давай, жду, – я быстрым шагом пошел к зданию. Слава богу, на аллее было пустынно, любителей мерзнуть на свежем питерском морском ветерке было немного.

Так, освобождаем графиню сами. Хоть и положено вызывать спецназ и полицию, они приедут и все лавры достанутся им. К тому же я сомневаюсь, что у них рука поднимется на попов. А вот у меня поднимется. Надо заработать очки перед графиней. Как же она так лоханулась и как прокололась ее охрана?

Графиня вся была в растрепанных чувствах – сказывалась нервное напряжение последних недель. Сначала она узнала о своей беременности, потом это покушение в Азии и тревога за мужа, потом их возвращение… Ну хоть слава богу, этот лже-Сашенька старается не попадаться ей на глаза. Но вроде бы она нашла выход – подруга посоветовала ей обратиться к особому монаху, который врачует души и сердца.

– Но я же под строгой охраной?

– Ой, Василиска, неужели женщина не может исчезнуть на некоторое время так, чтобы ее муженек не узнал? – хохотнула в трубку подруга. – Неужели ты своему не изменяла?

– Нет, – краснея, сказала графиня. Хорошо, что телефон без видеосвязи, а то было бы видно.

– Да ты что? – расхохоталась в трубку подруга. – Ну, ты многое потеряла. Это просто непростительно всю жизнь прожить с одним и тем же мужчиной!

– Хер на хер менять – только время терять, – обозлилась графиня. – Ты по делу говори.

– Ну ладно, по делу так по делу. А сделаем мы так…

– Жди здесь, – сказала графиня водителю. Они притормозили у модного бутика «Штейн», который специализировался на высокой женской моде.

Охранник вылез следом, и было направился за ней в магазин…

– А ты куда? – смерила его высокомерным взглядом графиня.

– Приказ господина графа, сопровождать вас везде.

Ну что же, хамить так хамить.

– А как я примеряю нижнее белье, ты тоже будешь смотреть? Или бретельки мне подержишь? Это дамский салон, и вам там точно делать нечего, – графиня развернулась, открыла дверь и вошла в бутик.

– Здравствуйте, госпожа графиня! – поклонилась ей молоденькая девушка-управляющая.

– Приветствую, Аглая. А графиня Корсакова здесь?

– Да, госпожа графиня. Ждет вас у модистки, просила вас, чтобы вы ее нашли.

– Веди!

Поспешив вслед за девушкой, она завернула в глубину салона.

– А, вот ты где? – подруга поймала ее за руку.

– Привет, Мария!

– И тебе того же. Ну что, пойдем?

– Он что, здесь? – опешила графиня.

– Какая ты все-таки домохозяйка! – расхохоталась Корсакова. – Конечно же нет. Нам на выход.

Она потащила графиню к черному ходу.

– Я как-то на это не рассчитывала, – немного растерянно сказала графиня.

– Да брось, ну улизнешь ты от него на час, ну а если задержишься – ничего страшного, позвонишь.

– Муж рассердится.

– Муж – объелся груш, – весело сказала подруга. – Переживет, никуда не денется. – Пошли!

Графиня дала себя увлечь, и подруга вывела ее через черный ход.

– Вон, это за тобой! – она пригнувшись показала пальцем на неприметный седан неподалеку.

– Что-то мне это не нравится…

– Ну ты же видишь, они в рясах. Им нельзя, – хохотнула подруга. – Бедненькие!

Они подошли к машине. Ее уже ждали. Молодой мужчина в монашеском одеянии открыл перед ней дверь, помог сесть на заднее сиденье и сам сел рядом.

– Пока, Василиса, – послала ей воздушный поцелуй Мария.

– Пока, – озабоченно сказала графиня. – Надолго мы?

– Нет, госпожа графиня, туда и обратно.

– А «туда» это куда?

– А зачем вам это знать? – графиня почувствовала укол в шею и потеряла сознание.

– Графиня пропала, – первым делом заявил мне Иван. – Велено отвести вас домой.

– Знаю. Не домой. Ты вооружен?

– А как же, – он отвел полу пиджака, показав мне наплечную кобуру с «СР».

– Ну и отлично. Едем освобождать графиню, – я полез в бардачок за «Вальтером», с которым я почти не расставался, но в школу не брал.

– Надо же сообщить… – он потянулся к микрофону рации.

– Не надо, – я перехватил его руку. – Лишний шум. Сейчас наедут поцы, спецназ и еще хренова туча людей на машинах и с мигалками. Как ты думаешь, это ей поможет? Или наоборот толкнет похитителей на что-нибудь не то?

– Но у меня…

-…прямой приказ, – зло передразнил его я. – Знаю. Подъедем поближе и доложим. А освобождать будем сами.

– Вдвоем? – он насмешливо взглянул на меня. Типа, пацан, ты во что ввязываешься?

– Вдвоем.

Иван ничего не сказал, лишь усмехнулся и прибавил скорость, включив проблесковые маячки под капотом.

– До прибытия минут пять.

– Хорошо, – я достал смартфон и набрал Старшего.

– Слушаю, Саша. Ты сейчас не вовремя.

– Я в курсе. Слушай внимательно.

Я изложил Старшему, что со мной произошло и где держат графиню.

– Ни во что ни ввязывайся, езжай домой. Я сейчас вызываю спецназ.

– Не получится. Я сам.

– Никакой самодеятельности…

Я нажал на отбой.

– Поговорили? – покосился на меня Иван.

– Угу… – я отключил звук и вибрацию на телефоне.

– И?

– Сейчас тебе будет звонить.

Раздалось квакание смартфона Ивана.

– Слушаю, Ваше высокопревосходительство! Да, я понял, да! Есть! – Иван прикоснулся к гарнитуре.

– Велено тебя доставить домой.

– Ты сможешь меня удержать? – хмыкнул я.

– Да, пожалуй, нет.

– Твоя обязанность меня охранять? Вот и охраняй. Кстати, вот уже и подъезжаем. – Я взял свою заплечную сумку.

– Слушай, я понимаю твой энтузиазм, но меня могут выгнать со службы. И выгонят.

– Это вряд ли. Ну если хочешь, я тебя вырублю, а ты потом на меня рапорт напишешь?

– Ты? Меня? – скептически хмыкнул Иван. – Не смеши.

– Пошли, – я распахнул дверцу машины. – Только пиджак с кобурой сними и пистолет спрячь. Будем изображать младшего и старшего брата. Ну за руку ты меня вести уже не можешь, так что изображай энтузиазм и заинтересованность.

Доходный дом – обычный двор-колодец, которому было уже полутораста лет. Те самые в нашем мире пресловутые питерские коммуналки с длиннющими коридорами, по которым на велике кататься можно. Мило болтая и изображая братьев, старший из которых забрал младшего из школы, мы вошли в парадное, воняющее кошачьей ссачиной, и стали подниматься по длинной лестнице. Да, я уже и забыл, какие тут огромные коридоры и пролеты. Особенно в детстве меня поразил лифт – разве их делали полтора века назад? Старомодный, с решетчатыми дверями – но он был. А так – все точно такое же, как в детстве, выщербленная мелкая плитка на полу, неряшливо окрашенные масляной охрой двери, ручки старомодных механических дверных звонков…

– Третий этаж, – шепнул я ему, глянув на номера квартир.

Мы поднялись до нужной площадки и нашли квартиру с неряшливо закрашеной по бокам эмалированной табличкой с номером. Осмотрев дверь, я понял, что со спецназом я лоханулся. Такую древнюю массивную конструкцию, открывающуюся наружу, выносить только накладным зарядом. И замок тоже был старый, тихо не вскроешь.

Я прижал ухо к двери и сосредоточился. Вроде тихо, да разве такой слой дерева и краски что-нибудь можно услышать? Можно. Раздался женский визг.

– Стреляй в замок и запускай меня, ты следом! Быстрее, там что-то началось!

Иван кивнул, и выстрелил из пистолета рядом с замком, потом рванул дверь на себя. Я проскочил внутрь.

Дверь в ближнюю комнату была открыта. Ба, а вот и искомое – упакованная графиня и двое бандитских рож в сутанах – из бывших зеков, принявших постриг, что ли? Один слева в углу, второй поднял графиню и заслонился ей, как щитом.

– Вы кто, бродяги? – спросил тот, кто поигрывал ножичком у горла графини.

– Отпусти тетку, фуфел, – хороший ракурс для выстрела. Прямо как мишень, где нарисован террорист, закрывающейся заложницей.

– Оружие на землю, а то я ее порежу, – тот лишь сильнее прижал лезвие к нежному женскому горлу.

Звук наших выстрелов раздался одновременно. Никогда не кладите оружие по требованию преступника, такое бывает лишь в дешевых боевиках. На месте глаза бандита, державшего графиню, появилось кровавое пятно, а оконное стекло сзади него разбилось, окрасившись кровью. Он повалился на пол, выпустив тело женщины из рук. Второго снял Иван, прострелив ему правое плечо для пущей убедительности.

Я бросился к графине. Фух, ну слава богу жива. Только легкий порез на шее, поверхностный, и лежит без чувств.

– Жива? – спросил Иван, пакующий второго его же поясным ремнем, вынутым из-под рясы.

– Да. А вот и кавалерия похоже прибыла, – услышал я еще и отдаленный вой сирен. – Долго бы они телились.

От прибывшего папА я получил хорошего леща в полном физическом смысле этого слова, а с Иваном он обещал разобраться позже. Ну уж нет, своего охранника я не отдам, он подтвердил свою квалификацию. А то, что нарушил приказ – ну это я виноват, что, было бы лучше, если бы я его вырубил и пошел на дело в одиночку? Так я и объяснил до предела злому папА, когда бледную, как смерть, графиню выносили, пристегнув к носилкам, приехавшие санитары неотложки. Да, сегодня ей досталось, вон еще от пропофола не отошла, современного аналога тряпки с хлороформом. Да и нервных потрясений разом столько, наверное, за всю жизнь не испытывала.

– Одни проблемы от тебя, – в сердцах зло сказал граф.

– И решение проблем тоже. Да, и Ивана я тебе тоже не отдам на растерзание, он подтвердил свою компетентность.

– Он нарушил приказ, – твердо сказал граф. – И…

– Ладно, дома договорим, – прервал я его, и повернувшись, пошел за носилками с графиней.

Да, все-таки натуру не переделаешь, подумал граф. Но в то же время он был доволен – теперь наследник рода в очередной раз показал себя. Все-таки кровь – не вода, а дух – не пар. А теперь еще со всем этим разбираться…