Навь

Глава 3

— Ну, покажи, что умеешь, — дедок вытащил нас на поляну. Нас — это меня и еще одну девчонку, учившуюся у деда. Тоже лет двенадцати, хотя я и мог ошибаться — в этом возрасте их не разберешь, иная шестнадцатилетняя с виду кобыла могла оказаться и двенадцатилетней, а щуплое создание, которому не дашь и пятнадцати, могло быть и восемнадцати лет от роду. Женщинское созревание, как говорил один из моих знакомых, вещь темная. Причем косился как раз на свою кобылистую дочь.

— В круг, — ведун поставил нас друг против друга.

Бить? Девчонку? Фи. Ладно, подумал я, буду только защищаться. А то еще переломаю сразу…

Ага. Девчонка разом ринулась в атаку с такой прытью, что я только успевал ее блокировать. Ну ладно, ах так? Поймав ее ступню, когда она пыталась нанести мне удар в голову, типа маваши, крутанул ее так, что девчонка описала веретено в воздухе. Но вот ведь зараза, каким-то образом извернулась, и приземлилась на корточки. И опять ломанулась в атаку. Все, комедию пора кончать. Я ускорился, как всегда в боевом трансе, прокрутил ее удар на тюльпанчиках, потом выбросил руку и, когда ее горло коснулось моего локтевого сгиба, резко его выпрямил. Удар внутренней частью локтевого сгиба в гортань — очень неприятная штука, девка захрипела. Ну а теперь пяткой сзади под коленный сгиб, и вот уже клиент валится под ноги, соблазнительно подставляя мне макушку под добивающий, который я мягко обозначил, коснувшись локтем. Ладно, не буду до конца доводить, а то можно отработать еще пару движений предплечьем или ладонью, и переносица клиента с хрустом войдет в мозг.

Девчонка прохрипелась, держась за горло, и, с белыми от ненависти глазами, встала в стойку.

— Хватит! — дед стукнул посохом о землю. — Не ошибся я в тебе, но и недооценил. Знакомый стиль, Русский?

— Да. Русский, — не слишком покривил душой я. Он был базовый, но на тренировках отрабатывали и некоторые особенно удачные приемы других единоборств, зачастую из боевых систем вероятного противника. — Ну а если не ошиблись, зачем мне бросаете заведомо слабого, точнее, слабее меня, противника? Я же, не дай бог, мог ее покалечить или убить?

— Мог, но сдержал, видел. Ладно, будешь сам ее учить, а я вас. Поняла, Лизка?

— Поняла, поняла, — со злостью ответила девчонка. Ну позлись, девочка, тебе полезно будет.

— Ну а теперь пошли в тир.

— Тир? — я обвел взглядом поляну.

— Тир, тир, — повторил дедок, и пошел обратно к избам.

Тир, точнее стрельбище, представлял собой ровную поляну, на которой на разной дальности стояли деревянные щиты с мишенями — обычные, не то высокотехнологичное стрельбище, на котором мы когда-то тренировались.

— Помоги мне, — дед передал мне сумку, в которой явно лежало что-то стреляющее. Ох, е! Ну и тяжесть! Ну да, сейчас — да. Одно дело — тело здорового мужика-спортсмена, а другое — щуплого подростка.

Я дотащил сумку, и плюхнул на лавку рядом с бревенчатым столом.

— Ну, давайте, дети. Иди, Лизка, мишени закрепи, — дед подал Лизке охапку раскрашенной бумаги, а сам начал выкладывать стреляющие ништяки на стол. Ба! Знакомые все пушки! Нет, того же ПМ я не увидел. Но вот изделия господ Хеклера и Коха не узнать было невозможно. МП-5 и МП-7… Что за черт? Почему на них стоят клейма «Маузер»? В этой реальности ХК не было? Да-а, дела… А вот «Глоки» были, причем с клеймом «Глок», раскрутился Гастон и здесь, в этом мире. Тут же лежали «вальтеры», а из нашего я узнал родной СР-1М, мощный и точный сердюковский пистолет.

Из второй сумки дед достал что-то похожее на АКС, только внешний вид был другой. Я взял в руки автомат, повертел его. «АТ-78». Токаревский или «Т» начальная буква фамилии какого-нибудь неизвестного мне местного оружейника? Ну потом попозже прочитаю про него, видимо здесь легендарный «калаш» не существовал. — Выбирай, — дед показал на стол.

Возьму-ка я привычный «Глок»… Крупноват для моей пока еще полудетской руки, но подходит, можно попробовать. Но лучший вариант для меня лежал чуть подальше. Ну конечно же, «Вальтер-ППК». В ладонь лег идеально. Но не та дистанция, попасть попаду, но толку с его слабого патрона, с прицельной дальностью в три десятка метров… Нет, все-таки «Глок».

— Попробую его.

Лизка уже вернулась за огневой рубеж. Я взял «Глок», встал на огневой. Нет, ничего, можно жить. Я прицелился… Бах!

— Восьмерка, — прокомментировал сзади дед. — Спуск дернул.

Ну еще бы не дернуть! У меня сейчас пока еще диссонанс тела и прошлой моторной памяти. Не соответствует одно другому. Ну что же, будем нарабатывать…

— Восьмерка!

Да что за черт! Спуск…

— Девятка!

Ладно, черт с ним. Как привыкну, так привыкну. В быстром темпе, как очередь, выпустил из «Глока» остатки магазина.

— Ну а теперь иди меняй мишень, ты ее уничтожил, — хмыкнул дед.

— Ладно.

Да, квалификация немного потеряна, хотя дыру в мишени можно было накрыть ладонью. Ничего, пристреляюсь. Я снял мишень, взял новую и прикрепил на исклеванный вдрызг толстенный железный ржавый лист на торчащие по бокам такие же оржавленные гвозди без шляпок, затем побрел к столу с железом.

Немецкие пушки ничем не отличались, кроме клейм, от таких же пушек нашего мира, да и чем отличаться? Те же конструкторы, те же тенденции развития. Я взял не особо мной любимый МП5, поставил его на троечку — гадская особенность многих автоматов задирать ствол после третьего выстрела в очереди и заставила ввести отсечку на три патрона, этим страдает даже АК, не говоря уже о данной модели. Я прицелился в следующий щит, стоящий примерно на сотне. Ну это для МП — нормальная дальность. Я тремя троечками лихо отбил мишень в решето, отложил в сторону автомат, и потянулся за МП7. Неплохая штука, которую из-за боеприпаса можно отнести к классу «убийца полицейских». Не помню на трех или четырех сотнях она спокойно пробивает кевларовую и стальную броню своими маленькими злыми пульками. Плохо то, что настрела у меня из него практически не было, наши их не закупали, так пару раз случайно попадал в руки. Я выдвинул приклад и приложил его поудобнее — придется приноравливаться бить короткими, у него троечки нет, не предусмотрели немцы такой цимес. А при его дикой скорострельности…

Я передвинул флажок на одиночные, отбил черный кружок в центре мишени, потом переключил на автомат и изрешетил мишень в хлам.

— Ладно, иди опять меняй, — распорядился дед. Задолбал ты меня, старче. Вон еще три чистых на щите висят. Для соло спарринг-партнера моего? Посмотрим.

Да, что-что, а загадочная Елизавета стрелять умела не хуже меня, по крайней мере нынешнего, еще до конца не привыкшего к новой моторике. Пистолеты, автоматы, а вот еще…

— Ну-ка, Лиза, покажи парню класс, — дед дал ей «АТ». — Дистанция триста, дальний щит.

— На бинокль, — дед снял с шеи ремешок с биноклем и передал его мне. Да что там бинокль, не могли стандартную для тира зрительную трубу поставить? Ладно, за неимением кухарки имеют дворника. Я прильнул к окулярам. Напарница не торопясь примкнула магазин, лязгнула затвором и прильнула к прикладу. Не унесет ее отдачей? Хотя если там патрон, как наша «пятерка», отдача у него как у воздушки, только легкое подталкивание в плечо.

Щелк! Щелк! Щелк! Даже в бинокль было видно, как летят щепки, а черно-зеленая грудная фигура перестает быть таковой, подергиваясь рваными отметками от пуль. Девчонка щелкнула переводчиком огня, и тут уже щепки полетели конкретнее.

— Снайпер от бога, — прокомментировал дед. — Такой верный глаз — поцелуй Перуна в макушку при рождении.

Девчонка сделала вид, что не заметила комплимента, но было видно, что похвала ей приятна. Ну ладно, снайпер — так снайпер, все равно это не мое. Почему ее так готовят — один бог знает, наверное, тут проводили профотбор, точнее проводил сам дед.

— Ладно, дети. Сейчас обед, а потом отрабатываем стрельбу в движении, Александр — старший. Думаю, ему есть чем поделиться.

— А еще он моет котел, — подала голос Лизавета. — Раз появился, пусть помогает.

— Справедливо, — согласился дед. — Теперь вас двое. Слышал, Александр?

— Да слышал, слышал, — уныло сказал я. Не успел появиться — и сразу в наряд…

Ну и вписал меня «папаша»! День начинался по-армейски, с побудки в шесть утра. Ну к этому я привык еще давно, так что это не тяготило. После этого легкий завтрак, а дальше… Что только дальше мы не вытворяли. Это был курс скорее не молодого бойца, а молодого спецназовца. Дед явно любил свою работу, ну а нам это явно шло на пользу. Только вот еще одна была дисциплина, которую можно было назвать боевой магией. Конечно, это были азы, ничего из ряда вон — биоэнергетика, основы работы с высшими сферами, а также с эгрегором. Да, дедуля, сожгли бы тебя на костре лет так пятьсот назад как колдуна, или мага.

Когда я впервые употребил в речи слово «маг», то получил нехилого леща.

— За что? — я взвыл, потирая ушибленный затылок.

— Повторяю один раз — в русской речи нет слова «маг», это чуждое нам слово чуждых жрецов, ошибочно введенное в наш славянский оборот. У нас есть волшба, ведовство и колдовство, есть ведуны, волхвы и колдуны, а не эти самые «маги». Выкидыши Нави они.

Ну ладно, выкидыши выкидышами, но драться-то зачем? Хорошо, пусть будут волхвы, запомним.

И учеба продолжалась. Две недели пролетели как один день, от рассвета до заката, когда по команде «отбой» наступает темное время суток. А потом Елизавета уехала.

Когда мы отрабатывали рукопашку, точнее, я делился с ней нашими лайфхаками, издалека раздался гул, который все более усилился, превратившись в рев вертолетных лопастей. Дед вышел из избы, поднес к глазам ладонь.

— Похоже, за тобой, Елизавета.

— Да, — она тоже посмотрела на большую винтокрылую машину. — Ну все, извини, партнер, я пойду переоденусь и соберусь.

Я смотрел, как большой представительский вертолет садится на поляну неподалеку. Что за марка? Судя по странному дизайну, напоминает творения Сикорского, который никуда в этом мире не эмигрировал, а продолжал долго и упорно трудиться на благо Российской Империи. Эх, красиво, черт возьми! Темно-синий, почти черный, лаковый, с золотым вензелем герба на борту… Вот этот геликоптер приземлился, открылась дверь-трап, и на землю ступил высокий поджарый господин лет пятидесяти. А за ним четверо охранников с автоматами. Да что же у них такая мания, без автоматчиков ни одна пьянка не обходится! А в контейнере на пилоне скорее всего станция РЭБ, если уж в моем мире Россия была впереди в этой области, то уж тут и подавно.

— Здравствуйте, господин полковник, — прибывший протянул руку Козьме как равному.

— Здравствуйте, Ваше Сиятельство.

— Где моя дочь?

— Переодевается. Мы не ждали вашего прибытия. Это немного…

— Рискованно? — усмехнулся сиятельство. — Да ладно, не запустишь же ты «Иглу» в мой борт.

— Неожиданно, — нашелся дед.

— Ну как ее успехи?

— Сейчас, — дед скрылся в доме, и появился через полминуты с папкой синего кожзама с золотым тиснением, орлом, и надписью «Личное дело». Вот как, присвистнул про себя я. Ничего тут на самотек не пускается. Явно у деда и на меня папочка есть. Вот бы ознакомиться, что там понаписано…

— Папа, я здесь! — из домика вышла Елизавета с рюкзаком за плечами. Вот жеж… Говорят, что женщины могут сделать три вещи из ничего — скандал, шляпку и салат. А про то, что они умеют быстро привести себя в порядок и превратиться из невзрачной растрепанной девчонки в светскую даму с умело наложенным макияжем и прической за пять минут — история умалчивает. А то, что на светской даме джинсы и легкомысленная красная куртка, то это даже ее не портит, а наоборот, подчеркивает шарм.

— Привет, папА! — она протянула это на французский манер, у них прямо тут болезнь такая с ударением на последнем слоге. — Познакомься, это молодой Драбицын.

— Вот как? — с легким удивлением протянул тот и осмотрел меня уже с интересом. — Очень приятно, Михаил Александрович.

Рукопожатие отца Елизаветы было крепким и властным, чувствовалась внутренняя сила. А я сгорал со стыда — я даже не поинтересовался ее фамилией.

— И мне, Ваше Сиятельство!

— Передавайте привет папеньке. Пойдем, дочка, — он полуобнял ее, и повел к выходу со двора, к вертолету.

Вот она исчезла в салоне, за ней — свита, и вертолет, раскрутив лопасти, оторвался от земли, набрал высоту и, мигая маячками, стал медленно удаляться. Я проводил взглядом уменьшающуюся в размерах вертушку.

— А кто это был? — я спросил у деда.

— Ты что, не знал, с кем тренировался? — дед изумленно выпучил глаза. В первый раз за все время я видел его таким. — Это княжна Воронцова!

— Ну…

— А, понимаю. Тебе это ничего не говорит.

— Ну почему же, фамилию я слышал…

— Но еще не знаешь. Огромный промышленный клан и древний род, один из столпов Империи. А князь Воронцов — один из самых могущественных людей Российской Империи.

— И его дочка…

— Тренировалась с тобой вместе здесь? — подмигнул дед Козьма. — Да. Но об этом никто из непричастных знать не должен, а причастные и так знают. Ладно, пойдем, у нас еще много работы. А то граф будет сильно недоволен.

Вот пролетела и еще одна неделя. С отъездом Елизаветы дед начал меня третировать усиленной магической подготовкой с уклоном в рукопашку. Да, такое я видел только на видео с участием другого непререкаемого авторитета — «Деда», Кадочникова. Бесконтактный бой, она же система силового гипноза, искусственное ведение противника, управление его психофизиологической реакцией. Другое дело, что мастеров такой школы пересчитать по пальцам одной руки, что объясняется ну до предела просто: чтобы владеть этим, нужна всего-то самая малость, заниматься контактным боем тридцать-сорок лет, не меньше. И вот когда человек не просто занимается единоборствами, но скорее живет, ведомый ими, вот тогда он и может творить чудеса, управляя психофизиологией другого на интуитивном уровне. Если вы попробуете ударить обычного человека — он отшатнется. А со знанием и умением, подкрепленным гипнотическим воздействием, можно воздействовать на человека так, что его тело среагирует нужным образом. Вот и весь секрет. Так что на «мастеров» «бесконтактного боя» у нас на тренировках реагировали дружным ржанием, особенно на тех, кто этим в секциях деньги делал. Наш задиристый инструктор один раз пришел в такую секцию, за пару секунд отправил «гуру» на пол, остановив ему сердце очень простым способом — ногой в солнечное сплетение. Тот ничего и понять не успел, как ему уже запускали сердце, подхватив под мышки и с силой опустив ногами в приседе на мат. Справедливости ради и с нами он подобные фокусы проделывал, у меня сердце раза три останавливалось.

Так что не верил я особо в возможности энергоинформационных потоков и чужого биополя не видел, считая это профанацией. До деда.

Занятие начиналась как обычно — вхождением в транс кратким, минут на пятнадцать, сеансом аутогенной тренировки. Подробно методику описывать не имеет смысла, она практически ничем не отличалась от любой АТ, принятой во множестве практик, от йоги до карате. Плюс ее в том, что тело становилось отдохнувшим, а разум чистым. Подобные методики я сам часто применял еще с детства, с секций восточных единоборств. Самое трудное — заставить себя принять чужой гипноз, у меня было врожденное к нему отрицание, ему я не поддавался, если только… Не хотел сам. Так что после нескольких месяцев я уже сам с удовольствием мог отдыхать в любых спокойных условиях, а не только на татами в Доме Борьбы. А вот настройка на боевой режим, или боевой транс, пусть остается только для знающих, не надо подвергать опасности в первую очередь себя.

— Видишь? — спросил дед.

— Вижу, — завороженно и ошарашенно ответил я.

— Вот это то, что обычно называют аурой, а у нас, славян, это Пузырь Жизни или Поселенный Пустырь.

— Вижу. А что это за желто-зеленое свечение?

— Это оболочка и есть Собь, придающая форму Пузырю Жизни.

— А вот эти три призрачных пузыря?

— Это три Царства Сознания. Золотое, Медное и Серебряное, — Козьма по очереди указал на три пузыря, видных внутри Соби.

— А это — чакры? — я кивнул на ярко видимые светящиеся точки энергетической структуры.

— Это стогны. Чакр семь, а мы, славяне, используем девятиричную систему энергетической структуры. Ну а теперь давай запоминай, сейчас я тебе подробно расскажу про видимую тобой энергетическую структуру.

И понеслось. Надо потом будет составить конспект по памяти или посмотреть в сети, все это на память взять сложно, а дед чесал как по писанному. Где-то с полчаса я пытался старательно внимать, а потом потерялся в потоке славянской терминологии. Дед это заметил.

— Что, сложно для начала?

— Сложно, — признался я.

— Так я и думал, — кивнул дед, и, пошарив в антуражной полотняной суме, дал мне книгу без названия на обложке. — Вот, будешь изучать. Надеюсь, к завтрашним занятиям выучишь?

Я кивнул. Придется вспомнить студенческие времена, когда малознакомый предмет надо было выучить за пару дней до экзамена.

— Ну а теперь, покажу тебе основы бесконтактного боя. Запоминай три стадии: подстройка, присоединение, ведение. Вот их и будем отрабатывать. Нападай, и следи за мной!

Минут десять я летал, мимо и мимо. Ни разу ни один из моих ударов не дошел до цели, даже не коснулся Козьмы. При этом я наблюдал прохождения энергопотоков, деформацию Соби и выбросы энергии.

— Все понял? — сжалился наконец дед.

— Нет, — честно признался я.

— Ничего, поймешь. И изучишь. И будешь применять. Потому что жизнь у тебя будет трудная.

— Наследник Рода?

— Наследник Рода, — подтвердил дед. — Только тот, кто почитает предков и крепок духом, получает великую силу — силу Рода. И этот человек способен противостоять миру смерти.

— Я как бы не силен в языческой философии, — признался я.

— Это кто тут язычники? Нас так обозвали пришельцы с именем чужого бога на устах. Ну это тебе не надо, все-таки христианство в Империи — основная религия. Моя вера — это моя вера. Ладно, закончим теософию и демагогию. Прими стойку!

Так что, когда приехал Старший, он меня слегка и не узнал — я сильно изменился за эти три недели.

— Забираешь? — дед Козьма прищурился.

— Забираю, дед Козьма, — вздохнул Старший. — Пора ему хоть экзамены сдать, если хочет в другой класс перейти.

— Пускай, школа ему сейчас важнее. Точнее, его прикрытие, — хитро прищурился старик.

— Да, это тоже. Могу я его потом еще привезти?

— Конечно можешь, Ваше Сиятельство. Ах, да, — дед притворно хлопнул себя по лбу и скрылся в избе. — Совсем забыл!

Он подал Старшему такое же личное дело.

— Спасибо. Поехали!

Я упругой пружинистой походкой пошел к джипу и сел на переднее сиденье. Хватит с меня. Папа хмыкнул, но ничего не сказал, лишь закинул личное дело на заднее сиденье и завел машину.

Я посмотрел в окно, и увидел деда, стоящего у избы. Помахал ему рукой, дед махнул в ответ, повернулся, и скрылся за дверью.

— Что, скучать будешь? — спросил Старший.

— Да, — неожиданно ответил я. Действительно буду. По ежедневным тренировкам, по этому тихому месту… И по деду.

— Ничего, сейчас тебе будет не до скуки, — успокоил меня он. — Школьную программу выучишь?

— Да.

— Экзамены будешь сдавать вместе со всеми, никаких экстернов. Не надо возбуждать подозрения. Ну а потом — будем думать, как жить дальше.

Ну так оно и получилось в результате. Усиленная зубрежка, потом экзамены. Труднее всего мне дались встречи с бывшими одноклассниками, хотя их, стараниями папа, удалось сократить и до минимума — меня впихивали в класс после начала экзамена, а дальше я готовился и шел где-то в первой пятерке. Поле чего сразу по выходу меня забирали под белы ручки телохранители, отсекая возможных желающих пообщаться. А что делать? Списывать все на болезнь и частичную амнезию? Вряд ли прокатит с моим поздоровевшим видом. Щеки здоровым и нездоровым румянцем не пылали, но выглядел я даже получше, чем до болезни. Это я выяснил по семейному альбому, который мы вместе рассматривали с папа, чтобы выучить немногочисленных родственников и знакомых. И внезапно я нашел там фото деда, при виде которого у меня отпала челюсть.

— Это дед Козьма? — показал я на фотографию, где молоденький лейтенант с лицом Старшего стоял рядом с человеком в форме полковника, увешанного таким количеством регалий… Одни орденские планки закрывали грудь и спускались чуть не до пупа, а уж оставшееся место занимали какие-то неизвестные мне ордена. Фигасе…

— Полковник?

— Генерал-майор на самом деле, это очень старая фотография.

— Генерал? — у меня отпала челюсть. Вот это да…

— Генерал, бывший начальник службы охраны Его Императорского Величества. А до этого пришлось ему выполнить столько спецкомандировок по всему свету, что некоторым и не снилось. А еще волхв, и человек, к которому прислушивается сам император.

— Генерал, в таких должностях — и босоногий отшельник в избушке? Так не бывает.

— И так бывает, хотя у него есть все, что можно душе пожелать. Но обычно он уезжает к себе на хутор и живет простой жизнью, готовя вас. Он — Хранитель Родов Империи, готовит наследников. Чтобы вы могли не только пройти инициацию, но и выжить всегда и везде, а также сделать военную карьеру. Это, кстати, ему в тебе понравилось.

— Ну а что он же он меня все «навью» кликал?

— Видел он тебя, — сморщился Старший, как от лимона. — Для него ты — навь, неупокоенный. Один из тех, от которого он оберегал Его Величество.

— Но я же не дух, и тем более не злобный! И не иноплеменный тем более! И не карали меня духи природы, я в бою пал!

— Видишь ли, ты, по его мнению, нарушил круг перерождений души или Колород — это то же, что реинкарнация, на всякий случай. Ты же знаешь славянские верования?

— Ну да, так, немного полазил по сети, — стушевался я.

— После смерти тела душа попадает в Навь и ждет перерождения, чтобы вселиться в новорожденного ребенка. А так душа из другой Яви вселилась уже во взрослого, точнее подростка. Подобное иногда бывает, когда некоторые неопытные мистики, работая с астралом, забывают ставить защиту, и в их тело вселяются низкоуровневые духи, астральные твари, и получаются одержимые злыми духами. Но здесь немного не твой случай, и про подобное я не слышал.

— Я естественно тоже, — усмехнулся я. — Кто бы знал…

— Ты в претензии? — изогнул левую бровь дугой Старший.

— Нет-нет, я рад, — искренне запротестовал я. Уж кто-кто, а я точно не против начать жизнь сначала.

— Ладно, оставим эту мистику в покое. Факт тот, что Козьма дал тебе высокую оценку.

— Это было в той папке?

— Да. И многое другое.

— Вот бы одним глазком глянуть, — я мечтательно закатил глаза к потолку. Люблю я театральщину, когда это можно.

— И не мечтай, — хмыкнул граф. — Эта информация для тебя закрыта. Впрочем, могу некоторые вещи сказать, от них вреда не будет. Уровень психического и эмоционального развития выше возрастной нормы. Уровень владения специальными дисциплинами — средний, не расстраивайся так, в его устах это значит «высокий», считай похвала. Когнитивные способности высокие, рекомендовано продолжение образования. Да, и ранг у тебя пока «воила».

— А что это такое? — я вытаращил глаза. — В первый раз слышу.

— По славянской традиции, где званий-то особо и не было, ты — хорошо обученный боец. Но не витязь и не жрец-воин. Радуйся, что не смерд, и не вой-ополченец.

— Что там еще?

— А вот сие от тебя закрыто, — подмигнул папа. — Во многой мудрости много печали. Не будем умножать скорбь, пусть все идет своим чередом.

— Не люблю Екклесиаста.

— Чем планируешь заняться на каникулах?

— А что, у меня есть варианты? Я под домашним арестом. Так что ни скаутский лагерь, ни санаторий на море мне не светит.

— Не под арестом, а под охраной, — воздел указующий перст Старший. — А ты что думал, тебе будут одни плюшки? Была бы обычная рядовая семья имперского мастерового или еще кого-нибудь, вот тогда да, делай что хочешь. И в школу ходи, и с друзьями гоняй, и в тот же скаутский лагерь — пожалуйста. А мы сейчас живем в условиях повышенных мер безопасности, заказчик душегубства моего сына не найден, под ударом вся семья. Так что думай, чем будешь заниматься дома.

Вот же блин, засада. Ну и подкинул Старший подлянку… Только хотел опробовать прелести существования в молодом теле…

— Я подумаю и скажу. Только тогда какой у меня бюджет? Мне хобби придется придумывать, а это денег стоит.

— В разумных пределах, — сказал граф. — Вертолет или машину можешь не просить, да и дома они не нужны.

Трезво пораздумав, я решил не дразнить графа, а то еще прибьет ненароком, я все-таки не его сын. А потом с Козьмой или еще с кем спишут на то, что в тело наследника вселилась нечисть, и не докажешь, потому что будешь под землей лежать. Ладно. Хобби тебе? Будет хобби. Да ты еще сам меня из дома попрешь.