Навь

Глава 17

Ох уж эта вынужденная изоляция! ПапА, конечно, перебдел, но и, с другой стороны, все выглядело вполне оправданно и логично. Если бы тогда на дороге действовала нормальная ДРГ, взамен не поймешь кто и откуда, мы бы не отделались так легко и просто. Так что оставалось только благодарить судьбу, подарившую нам шанс. Ну, судьба мне должна, не все же быть непрухе по жизни.

В отличие от моих сверстников, беззаботно догуливающих последний летний месяц, я безвылазно сидел дома — или в лаборатории, вгрызаясь в современную технику, или за компом. Но была у этого домашнего ареста и светлая сторона — Елизавета. Так же вынужденная оставаться дома, она нуждалась в общении, которое постепенно стало ежедневным и многочасовым. И что самое интересное — не надоедало. Княжна оказалась на редкость интересной собеседницей с очень широким кругозором, легко затыкавшая меня за пояс — не по причине моей сиволапости, по другой причине, по моему отсутствию обширных знаний об этом мире. Иногда увлекшись, приходилось прикусывать язык, чтобы случайно не выдать информацию, разительно отличающуюся от местной действительности.

Ах да, язык, раз уж упомянул. ПапА, видимо, чтобы мне не было скучно сидеть дома, решил подтянуть меня в английском путем приглашения репетитора. Причем, судя по всему, репетитора из разведки. Когда он мне об этом сказал, я живо представил себе старую грымзу или какого-нибудь старпера, заставляющих меня учить по томику Бонка формы неправильных глаголов, посмеиваясь про себя — у меня был аппер-интермедиэйт.

Действительность кардинально отличалась от моих представлений, впрочем, как всегда. Когда я тупо сидел в гостиной, ожидая стука старческого бадика по полу, в комнату влетела молодая рыжеволосая особа лет тридцати в легкомысленном платье. Я сразу же вспомнил анекдот про секретаршу американского президента, что если платье будет еще короче, то будут видны яйца и кобура.

— Хай!

— Хай, — подумав про себя «сама ты хай».

— Я Мадлен.

— Александр.

Ну и понеслось. Сначала она дала мне листок с тестом, где надо было закончить ту или иную фразу — ну это стандартная практика для впервые пришедших на языковые курсы. Гнусно ухмыляясь, я начал быстро заполнять листок — мы курсов не заканчивали, все-таки диплом вузовский. Видели бы мои профессора, кто пришел им на смену.

Девушка посмотрела на листок, удовлетворенно хмыкнула.

— И что ты знаешь?

— Ландан из зе кэпитал оф грейт бритн, — загнусавил я как можно противнее.

— Плохой у тебя акцент, — осклабилась девушка, переходя на английский.

Ах так? Ну держись. Я выдал ей на память длинную фразу, которой меня научил окружной прокурор из округа Гринли Аризоны — приходилось при работе и с такими сталкиваться, под легендой, конечно. По моим расчетам девушка должна была густо покраснеть, но она лишь расхохоталась, показав шикарные зубы.

— Ну а серьезно?

Пришлось вести с ней непринужденную беседу.

— Кто акцент ставил?

— Да так, были люди. А что?

— У тебя больше акцент янки, Новой Англии. Хорошо, будешь говорить, как уроженец Бостона. Начали?

И мы начали. С моим музыкальным слухом мне акцент заходил легко. Параллельно всевозможные американизмы и наречия, характерные для данного региона. Мадлен была железная, четыре часа занятий пролетели незаметно. Разогнал нас папА, появившийся ближе к концу занятия. Ну точно, девочка при появлении графа встала по стойке «смирно», как я и подозревал, она была из папиных зольдатикофф.

— Хороший подгон, — мотнул я головой, когда мы с девушкой распрощались, и она упорхнула за дверь. — Кто она, капитан?

— Много будешь знать…

— Ну неужели я своих не чувствую? Явно капитан или майор из внешней разведки, скорее всего спалилась, обменяли или вытащили, теперь ей осталось только учить молодое поколение, как правильно покупать хот-доги в САСШ. Жалко.

— Жалко, — согласился со вздохом Старший. — Ну примерно все так и было. Только не напоминай ей об этом, девушка очень много потеряла, в том числе и любимого человека.

— Ясно. А что там по делу по покушению на нас?

— Работаем. Опять же…

— Много буду знать…

— Вот именно. Но я надеюсь, что скоро твой режим заточения закончится.

В столицу Британской Империи можно попасть разными способами, правда большинство этих способов жестко контролируется ребятами с Темз-хаус и четырнадцатым спецотделом полиции, особенно аэропорт Хитроу и тоннель под Ла-Маншем. Хотя, когда у тебя есть абсолютно легальные документы, и ты не находишься в стоп-листе МИ-5…

Франсуа Бетанкур, прилетевший в Хитроу из Орли рейсом БА-335 «Бритиш эйруэйз» не вызывал ни малейшего подозрения. Невзрачная серая внешность, белый, средних лет мужчина с водянистыми прозрачными глазами и редкими волосами, по профессии — адвокат. А встретишь на улице — и не заметишь.

Дальше метро с пересадками и наконец станция Вуд Грин. Далековато от центра Лондона, но по крайней мере есть приличный хостел Грин Румз. А еще хорошо, что неподалеку жил Бенджамин Смит, его цель.

Свою цель Бетанкур изучил очень хорошо. Нет, не по результатам собственного наблюдения — для этого существует резидентура. И главное, никакой привязки к нему — все результаты наблюдения заботливо собраны агентурой и отправлены в Санкт-Петербург по сети. Прошли уже те времена, когда шпионы клеили микрофиши вместо точек и пробирались на коровьих копытах с чемоданами украденных документов через контрольно-следовую полосу. При обилии трафика даже «Эшелон» или «Темпора» не могли отследить все, тем более черновики писем, хранящиеся на общедоступных серверах. А там дело техники — подставить нужный адрес, войти в черновики и скачать несколько невинных фотографий. Ничего никуда не пересылается и не передается, но обмен информацией состоялся.

Так что ликвидатор СБ полностью владел информацией о Смите. Дела у того шли неважно — по возвращении из России он был отстранен от ведения дел и отправлен в пока бессрочный отпуск. А там как руководство решит — уволить его с позором, уволить его по-тихому или уволить его на кладбище — секретоносители такого ранга не могли оставаться вне поля зрения спецслужб. Так что Смит сидел у себя дома и тихо пил вчерную от безделья.

… Смит пил не только от безделья, но и от страха. Факап в Санкт-Петербурге получился не просто шикарным, он был феерический. Поэтому, когда он вернулся сюда, получилась постановка драмы «Мечта о вазелине», в которой он играл главную роль — уж коллеги по Объединенному разведывательному комитету об этом позаботились, каждый выстроился в очередь к поставленному в коленно-локтевую позицию неудачнику. Даже собственный шеф, которому в свою очередь вдул премьер-министр. Операция была признана несанкционированной, незаконной, а также подрывающей основы международного права и нарушающей все возможные дипломатические соглашения. Вздумать только — похищение и угроза убийства гражданских лиц на территории другого, враждебного государства, да еще каких лиц!

Ну а вы чем лучше, подумал Смит, разом выхлебнув полстакана односолодового, забыли, чьих рук дело взрыв на химическом заводе в Иране или американский удар по иранскому же генералитету в Ираке, то же самое, жертвы не одна и не две, причем даже убили человека номер два в Тегеране. Вонь пошла из-за другого — дряхлеющий британский лев с шипением и дурным мявом пятился назад от надвигающегося на него русского медведя.

Градус страха достигал своего накала еще и тем, что русские пока никак и ничем не ответили — ключевое слово здесь именно «пока». СБ Российской Империи и сам ее глава граф Драбицын имели хорошую память и никогда не оставляли счета неоплаченными, причем по-джентельменски не используя ответку против простого, непричастного к играм разведки люда. Это вам не персоны с Ближнего Востока, русские никогда не занимались терактами, не взрывали самолетов и заминированных машин в центре Лондона. Чем они и были особенно опасны. И две недели уже трясутся господа из комитета, усиливают личную охрану и охрану своих семей, параноидально вздрагивая от чихнувшей в углу кошки. Самое страшное в казни — это ее ожидание, ожидание того, что однажды повернется ключ в грубом замке железной двери камеры и тебе накинут на голову мешок и потащат, завернув руки к твоей последней стенке, ну или возможны варианты в виде эшафота или веревки.

Самому Смиту было очень страшно. Щупальца липкого ужаса парализовали его волю, он знал, что с ним все кончено. Бывшие свои от него отказались, просьба о выделении охраны осталась без ответа, стало понятно, что скоро и решится его судьба. И решится отрицательно, а как конкретно — какая разница? Факт тот, что он уже ощущал себя трупом, временами всхлипывая и стеная от ужаса, напившись. Все равно для его здоровья вредным быть уже ничего не могло — как в старой шутке, что рак будет у всех, но не все до него доживут.

Вот черт, опять виски кончилось. Смит пошарил по ковру, встречая рукой лишь пустые бутылки. Вызвать доставку? Опасно, могут привезти заряженную бутылку. Придется выйти из дома, маркет через два квартала, если брать — то там, где этих бутылок много, всех покупателей не отравишь.

Пошатываясь, он надел спортивный костюм, в карман положил на всякий случай портативный «Таурус» — всегда нужно быть наготове, не исключено что русские придут за ним.

Самым сложным оказалось запереть входную дверь — ключ упорно не желал лезть в замочную скважину, клюя личинку с разных сторон. Смит закрыл один глаз, прижал носик к личине… О, вошло!

Ну а теперь держать равновесие, вроде ничего, получается. Не надо, чтобы соседи видели, что он нажрался. Смит побрел, переставляя ватные ноги, вниз по улице. Надо будет сразу взять две бутылки, а может сразу три? Ну вот, подумал Смит, квартал уже пройден, осталось еще один.

Встречный мужчина обычного вида внезапно приветственно приподнял шляпу, поравнявшись с ним. Смит в ответ удивленно кивнул, посмотрев на незнакомца — он был уверен, что видит его в первый раз. И тут же ему в лицо ударила струя аэрозоля. Воздух застрял в горле, Смит неуклюже упал на одно колено, почувствовав, как сердце отказывается работать, гаснущим сознанием испытал мгновенный приступ паники, и…

Бетанкур пошел дальше. Цель ликвидирована, послание отослано. Пусть без рекламных трюков в виде кишок, распоротого горла или прочего членовредительства — те, кому предназначалось это послание, все поймут и замнут, во избежание огласки. А завтра, как обычно, господин авдвокат уладит дела своего клиента из Франции и отбудет обратным рейсом в Орли. Чтобы через неделю всплыть в Санкт-Петербурге под своим настоящим именем и званием.

…— И представляешь, из-за этого домашнего ареста я не могу не то что попасть на день рождения Сашеньки Муромцевой, но и вообще выйти из дома!

— Представляю, Лиза. — вздохнул я. — Сам такой.

— Ну ладно, я побежала, папА зовет! Ладно, пока!

— Пока.

Я захлопнул ноутбук, попрощавшись с Елизаветой. И тут, как водится, в дверь постучали.

— Да!

Дверь открылась, и на пороге появился Старший. Судя по его довольному виду никакая выволочка мне не грозила. Ну слава богу, а то попасть под горячую руку мгновенно вспыхивающего и медленно остывающего графа не хотелось.

— Как успехи?

— Ну… — я прикидывал, был ли этот вопрос риторическим или граф действительно хотел о чем-то спросить. — Смотря в чем.

— Общая ситуация?

— Все отлично, Ваше Превосходительство! Никак нет, так точно, есть! Рядовой Драбицын доклад закончил! — я, скоморошничая, вытянулся по струнке и выпучил глаза.

— Молодец, благодарю за службу, рядовой, — хмыкнул граф. — Рад, что за столько времени чувство юмора не потерял.

— Рад стараться!

— Да уймись ты уже, — отмахнулся граф. — А то разозлюсь и сделаю тебе наряд. Ладно, я не из-за этого зашел. Все притихло, и теперь у тебя опять есть шанс пожить нормальной жизнью.

— Неужели?

— Твоя проблема решена. Правда, наполовину. Мы решили вопрос с твоим дальнейшим будущим, но не до конца. Те, кто покушался на тебя с Елизаветой, больше этого делать не будут.

— Я понимаю всю секретность, но кто это был?

— Бритты.

— МИ-6?

— Они самые. Но вот те, кто первый раз на тебя покушался, еще не найдены, и заказчик неизвестен.

— Неужели Козьма и Кресислав не могут разобраться? Они же сильнейшие ведуны?

— Увы, почему-то нет. Кто это был, мы нашли, но по чьему приказу это было сделано — неизвестно. Так что будь осторожен.

— Буду, — уже серьезно пообещал я.

— Пожелания? Предложения?

— Да вот Елизавета собирается на день рождения Сашеньки Муромцевой…

— Хм, — старший поднял левую бровь. — Отличное знакомство. Клан графов Муромцевых имеет большой вес в сфере транспорта, особенно морских перевозок.

— Как набиться? — во мне потихоньку начинало зарождаться чувство, похожее на ревность, уж слишком я сблизился с Елизаветой, правда, пока только духовно — рано еще было думать об остальном.

— Ну а что, твоя зазноба тебя не пригласила? — подмигнул граф. — Да ладно, не смущайся, вижу я как между вами искра проскакивает.

— Нет. Взяла с собой этого утырка паленого, Потоцкого.

— Ну где плюс один, там и плюс два, — еще раз подмигнул граф. А потом внезапно посерьезнел. — Потоцкий — весьма непростая птица. Твоя интуиция тебя не подвела. Мы его понемногу разрабатываем, но очень осторожно, он под крылом Голицыных, а вот это уже серьезно. Ну вот тебе и задание — набейся как хочешь в эту компанию и понаблюдай за Потоцким. Только имей в виду — он паранорм.

— Даже так?

— Да. Тут уже Кресислав с Козьмой мечтают, чтобы он к ним попал на обследование. Потенциальный ведун от рождения — явление редкое.

— Ведун-мудун, — вздохнул я. — Ладно, я думаю Елизавета не откажет.

— Вот и сделай так, чтобы не отказала. А СБ подберет тебе подарок для Муромцевой, учитывая ее предпочтения и прочую оперативную информацию, имеющуюся на их клан. Только умоляю — веди себя прилично, так отжигать, как у Виховских не надо, не тот уровень.

— Да понял я, понял, — вздохнул я. — Есть вести себя прилично.

Ура! Лизка меня пригласила! И теперь я с мстительным удовольствием слушал пыхтение плетущегося сзади Потоцкого, идя под руку с мадемуазель Воронцовой. То-то, дрищ паленый, подумал я. Может тебя и жалеют за убогость, но не больше, сюда ты не лезь, а то еще более убогим сделаю, будешь петь тонким голосом псалмы в ваших храмах.

А подарок… Ну это был шедевр. Что можно подарить девочке, у которой есть все, папаша которой может походя купить супертанкер или дворец? Аналитический отдел СБ недолго скреб голову, ну еще бы, с таким количеством информации. А то что в этой информации была еще и куча компры, я не сомневался — когда это вы видели бизнесменов с чистыми руками? То-то.

— Что у тебя тут? — Елизавета посмотрела на мою миленького вида плетеную корзинку, украшенную цветами и лентами, в которой кто-то скребся.

— Увидишь, — многозначительно и загадочно сказал я. — Милостливая государыня Александра Ивановна, прошу вашего милостливого соизволения…

Ну и так далее, и тому подобное бла-бла-бла и расшаркивания.

— И вручить вам маленький знак уважения, — я осторожно подал ей в руки корзинку.

— Как мило, граф! Премного вас благодарю.

— Откройте корзинку, прошу вас.

— Ой!

Александра достала оттуда маленькое пушистое чудо, белоснежное, с пока еще голубыми как у всех котят глазами, с бантиком на шее.

— Какая прелесть! — девочка прижала котенка к себе. Котенок выполнил задание партии и правительства, лизнув Сашеньку в щеку, чем вызвал у нее волну нежности. Было видно, что мохнатая и двуногая девочки понравились друг другу.

— Это као-мани, тайская королевская порода. Приносит удачу, долголетие и богатство. К тому же одни из самых умных и коммуникабельных кошек, легко обучаемы и дружелюбны. Она станет вашей лучшей подругой, — я протянул конверт. — Вот сертификат, ну и кисе на корм.

В конверте кроме сертификата был традиционный чек на тысячу рублей. Если учесть, что киса сама по себе обошлась аж в восемь тысяч полновесных, обеспеченных золотом имперских рублей — родословная у нее была длиннее тех сиамских королей, которые когда-то были заводчиками этой породы — то подарок выходил очень даже неплохим и недешевым. По крайней мере, за котенка беспокоиться не приходилось — чувствуется, что девочка теперь ее не выпустит из рук.

— Као-мани? А вот и назову ее Маней, — Сашенька погладила пальцем пузико зверька, вызвав отчетливо слышимую волну мурчания. — Спасибо, граф!

Меня чмокнули в щечку, и я почувствовал невольную гримасу неудовольствия на лице Елизаветы. Ага, сработало!

Пока шли к столикам, Потоцкий умудрился подцепить еще какого-то отпрыска знатной фамилии.

— Позвольте представиться, граф Ян Вильчицкий. Золото, горнодобыча, металлургия, — наклонил голову молодой человек.

Тьфу, млять. Аж зубы свело. Понты, понты… Да мне в общем-то наложить большую кучу на твои понты.

— Граф Драбицын, — в свою очередь кивнул я. — Пытки, прослушка, угнетение инакомыслящих.

— Ну вот и познакомились, — рассмеялся граф. А в общем-то может толк и получится, надо немного поскрести ногтем, чтобы обнажить натуру, скрытую под позолоченной шелухой. — Пойдемте, господа!

Да, уж обаяния и общительности графу было не занимать, и уже минут через пять наша компания общалась, как заправские друзья. Даже Паленый, который чувствовал нашу взаимную неприязнь, тоже на равных участвовал в разговоре. Посадили за стол, накрытый на поляне перед поместьем, нас тоже рядом. Но тут уже было не до разговоров — голодные молодые организмы дружно защелкали челюстями, набирая строительный материал для своего дальнейшего развития.

Ну а дальше — чего только не было, народ гудел до приличных десяти часов. Игры, веселье, музыка, танцы… Все невинно и пасторально, как и положено в лучших домах Лондону и Парижу, шучу я. Культурной столицей этого мира был и останется теперь родной для меня Санкт-Петербург, творение Петра.

Гости уже расходились, к ограде подкатывали машины, забиравшие загулявших отпрысков обратно по домам. Вот и за Елизаветой подкатил здоровенный черный «Руссо-Балт», в массивном облике которого явно угадывалось бронирование шестого класса — Воронцов-старший явно сделал выводы из произошедшего.

— Спасибо, Саша, — Лизонька невинно поцеловала меня в щечку, и тихонько сжала мою ладонь.

— До свидания. Созвонимся?

— До завтра, — и легкая девичья фигурка скрылась в бронированном чреве черного монстра, на прощание помахав ладонью.

Посмотрев ей вслед и проводив машину взглядом, я повернулся, и увидел метрах в десяти криво и мерзко ухмыляющегося Потоцкого, наблюдавшего эту сцену. Ах ты сука паленая…

Я подошел к нему четким угрожающим шагом.

— Не рекомендую!

— Не претендую, — криво ухмыльнулся Потоцкий. И словно на мгновение сверкнула правь, и я увидел перед собой здоровенную черную крысу с оскаленными зубами.

Как я удержался, чтобы не врезать ему — не знаю. Лишь развернулся на каблуках и пошел прочь, чтобы не придавить эту гадину голыми руками. Все-таки я был прав, и папА лишь подтверждал эту правоту — в шлюхтиче было что-то не то. Причем у меня он не вызывал чувство угрозы, не больше чем таракан, которого я могу прибить тапком — чувство брезгливости какой-то. Мерзкий человечишко, хотя и паранорм.

Я достал смарт и позвонил своим, пусть забирают, пока не натворил глупостей.

— Уже уезжаете, граф? — спросил подошедший Вильчицкий.

— Да, пора. Хотя время еще детское.

— Обменяемся телефонами? Хотелось бы продолжить знакомство.

А собственно, почему бы и нет? Несмотря на первое отрицательное впечатление, вызванное этим его «золотом и драгметаллами», парень оказался интересный, приятный в общении и тоже, как и я, любитель-самодельщик, видимо тоже недоставало ему семейного теплого отношения и внимания. Хотя это и не удивительно — если его предки такие магнаты, которые делают хорошие деньги на своих аффинажных заводах, на сына у них явно не хватает времени. Ну а гувернантки и дядьки их не заменят.

— С удовольствием, — я коснулся своим смартфоном смартфона графа, и с легким пиликаньем мы обменялись визитками. — Звони, буду рад.

— Увидимся, — он с улыбкой приложил по-польски два пальца к козырьку воображаемой фуражки.

Это точно. Тут уж знакомство хотелось бы продолжить не в силу клановых интересов, потенциальной выгоды и подковерных интриг, просто мне нужны были пусть не друзья, это громко, но хотя бы приятели. А неприятелей и так хватает.

— Как там Александр? — дед Козьма позвонил графу, когда тот просматривал отчеты наружного наблюдения.

— Вроде все нормально, как раз отчеты наружки просматриваю, — граф, прижимая трубку одной рукой, другой перебирал листы с фонариком «Секретно. Отпечатано с экрана ЭВМ. Экземпляров — 1, Экз. № 1». Нечего посторонним знать, что его сын взят под наружное наблюдение — слишком много непонятного и лишнего вокруг него стало происходить, хотя сам он вроде как к этому и непричастен, нормально вжился в окружающую среду. Да и действительно, хороший человек. Достоин быть наследником рода Драбицыных.

— Сколько ему там до школы осталось?

— Две недели.

— Отправь-ка ты его ко мне на это время. Немного натаскаю на будущее.

— Только его?

— Ну и наследницу Воронцовых, конечно. Но я им сам позвоню.

— Пара?

— Возможно, но сейчас пока не могу сказать. Будущее еще не свершилось и не предопределено, по крайней мере в некоторых моментах. Но оно есть, и могу сказать только, что этим двоим предстоит перевернуть мир с ног на голову. У них великое будущее. А больше не могу сказать.

— Не могу или не хочу? — усмехнулся граф.

— Это как тебе будет угодно, — в свою очередь также со смешком отозвался Козьма.

— Ладно, будут вам подопытные кролики.

— Ну и хорошо. Бывай, генерал, — и трубка запикала гудками отбоя.

Будущее? Перевернуть? Ну Козьма как всегда в своем репертуаре со своими ведунскими штучками. Хотя если бы он чуял что-то неприемлемое и опасное для мира и Империи, Александра бы уже не было в живых. Значит все будет нормально. А будущее — это будущее, главное, что оно будет. А там посмотрим.