Кровь и лед. Настоящий автюк

Глава 4

Передав своим секундантам новые условия поединков, озвученные графиней Хладовой, я принялся наблюдать за тем, как оперативно возвращают арене её привычный вид. Разбитые глыбы льда уносили, а затем превращали каменную крошку в мелкий песок.

Не прошло и десяти минут, как порядок был наведён, и ко мне прибыл сначала Лисин, который провёл краткий инструктаж, а затем и секундант Шольца с судьёй, проверившие меня на отсутствие амулетов и усиливающих зелий. Саблю мою они тоже изучили, но как-то быстро и без огонька.

В конце проверки, перед тем как я вошёл в лифт, судья произнёс:

— Гордей Романович, считаю своим долгом напомнить вам, что дуэль происходит только на клинках. Магией в подобных поединках пользоваться запрещено. Артефакты арены настроены таким образом, чтобы своевременно распознавать жульничество, и пойманный на этом нарушитель покроет своё имя позором.

Гунт, секундант Шольца, неприятно рассмеялся.

— Если молодой человек и является магом, то весьма посредственным. За несколько месяцев обучения в центре подготовки никто так и не разглядел в нём этот талант. Только лишь…

— Секундант! — резко прервал его судья холодным тоном. — Не мешайте мне выполнять обязанности и вспомните о своих. Подобное поведение для лиц, выполняющих столь ответственное поручение, недопустимо! За господина Хладова будет сегодня говорить его оружие, как, впрочем, и за барона Шольца.

Молодой человек застыл, лицо его покрылось красными пятнами, однако, к моему удивлению, ответил сдержаннее, чем я ожидал. Возможно, вспомнил, что судья в подобном заведении априори не может быть слабаком.

— Я лишь посчитал своим долгом предупредить вас о том, что известно почти каждому из здесь присутствующих, и…

Однако судья вновь его перебил:

— Прошу вас впредь не допускать столь резких высказываний и помнить об этике! Этими словами вы можете не только повлиять на эмоциональное состояние дуэлянта, но и на исход поединка. Слишком много достойных магов могло бы остаться в живых, если бы не высказанные в горячке слова их помощников.

Пока судья ставил на место Гунта, я смотрел в сторону Ульяны Романовны, но та отрицательно покачала головой.

«Всё ясно. Сегодня и так ожидается слишком много смертей. А весьма осторожная графиня уже успела остыть после горячки боя и, видимо, пожалела о сказанном», — подумал я. В этот момент лифт закрылся и отправился вниз.

Ожидание не затянулось, и вскоре следом за мной спустился Шольц с шашкой в руке. Парень успел переодеться: на нём были удобные штаны, плотная кофта со вставками из кожи монстров и берцы с железными носками. В то время как я просто снял пиджак с галстуком и закатал рукава рубашки. Был уверен, что справлюсь и так.

Судья, как и перед прежней дуэлью, предложил сторонам примирение, а когда мы отказались, объявил о начале боя и ударил в гонг. Мы тут же двинулись навстречу друг другу, и когда между нами оставалось около двадцати метров, бледный от напряжения Шольц вдруг рванул вперёд на большой скорости, явно усилив свои движения с помощью духовной энергии.

Судя по тому, что следящие артефакты никак на это не среагировали, а барон ускорился ещё сильнее, я сделал вывод, что тоже могу стать быстрее, но не слишком, чтобы не вызывать ненужных подозрений.

А в это время приблизившийся Шольц достаточно умело рубанул шашкой, целясь мне в шею.

Я отметил, как горят торжеством его глаза, как он рад своей неожиданной победе и тому, что все слишком переоценили Бешенного пса, а затем сделал небольшой шаг назад, крутанулся на месте и вложил в саблю слабый поток энергии.

Опыт и клинок не подвели, и уже спустя миг голова Шольца, на лице которого отразилось удивление, отделилась от тела. И никакие вставки из кожи разломных монстров не помогли.

Услышав, как судья после небольшой заминки объявляет о моей победе, я проследил взглядом за кровью, заливающей песок арены, и под гул непонимающей толпы направился к лифту. Для них всё действительно прошло быстро и неинтересно.

«Ну ничего, — пронеслось у меня в голове, когда я подошёл к лифту. — Скоро начнётся второй бой, и будет интереснее».

Приняв быстрые поздравления от близких, я вернул саблю принёсшему её егерю, дождался очередного появления судьи с взбешённым Гунтом, который едва сдерживался, чтобы не сказать мне что-то обидное.

Вновь краткий инструктаж, но теперь по поводу проведения магической дуэли, и вопрос, заставивший меня поверить в человечество:

— Гордей Романович, по словам вашего секунданта, вы вызвали на дуэль сразу девятерых противников и сочли необходимым заявить о возможности проведения всех сражений сегодня?

— Всё так и есть, — согласился я.

— Несмотря на это, я заявляю, что после первой же дуэли вы имеете полное право на перенос второй на иной день. И в случае необходимости можете им воспользоваться.

Услышав слова мужчины, Гунт ещё больше покраснел, но вновь сдержался.

«Посмотрим, сумеешь ли промолчать и после этого», — подумал я и произнёс:

— Благодарю за предупреждение. В случае необходимости я обязательно им воспользуюсь, однако всё же планирую сражаться со всеми противниками по очереди. И если позволите, в целях экономии времени после боя не буду подниматься вверх. Всё, что необходимо, я уже знаю.

— Да как ты смеешь⁈ Думаешь, ты крутой, раз умеешь махать сталью⁈ Настоящий аристократ работает магией! А значит, тебе…

— Барон Гунт! — резко оборвал его судья. — Я вынужден вновь напомнить вам о правилах приличия! Ещё один подобный поступок, и мне придётся сменить секунданта!

— Вам не понадобится идти на этот шаг! — прошипел Гунт. — Ведь следующая дуэль будет для него последней!

Барон ушёл, а раздражённый его выходкой судья посмотрел на меня и сказал:

— Если поле арены после дуэли будет в удовлетворительном состоянии и вы обязуетесь не препятствовать наведению порядка, то я не вижу особых проблем. К тому же это действительно сократит время подготовки к дуэлям, а у вас их ещё девять.

На последнем слове в глазах судьи мелькнул интерес. Он явно был заинтригован большим количеством противников и хотел понять, справлюсь ли я с ними. Вдруг это просто бахвальство?

Затем я вновь спустился на лифте вниз, дождался появления смутно знакомого противника, ответил на вопрос о возможности примирения и после гонга неспеша двинулся к нему.

В это время мой противник быстро сокращал дистанцию, и с каждым его шагом появившиеся на ладонях язычки пламени разгорались всё сильнее, поднимаясь вверх.

К тому моменту, как расстояние между нами сократилось, его руки и часть плеч уже пылали, а за спиной появилось подобие крыльев.

«Ничего себе! Такого я ещё не видел, — заинтересовался я. — Далеко не слабака они против меня выпустили. Да и он молодец — решил не рисковать и сразу пошёл в атаку. Но зачем спешит? Неужели заклинание не отработано и поглощает много сил? Наверное, поэтому хочет закончить всё быстро. Побегаем? Чтобы он сдох? Нет, так неинтересно. Нужно посмотреть, на что это заклинание вообще способно».

Только я об этом подумал, как противник, за спиной которого уже пылали огромные огненные крылья, ударил по мне мощными расходящимися волнами огня.

«Ещё один любитель ударить издали и помощнее», — вспомнил я бой графини с Каменевым и, чуть повернувшись, сформировал в руке крепкий ледяной щит, прикрывший меня от остатков жара.

«Разгон быка, удар цыплёнка, — мысленно прокомментировал я его атаку. — Точно. Он только недавно освоил это заклинание и ещё не понял, как правильно им пользоваться. Весь жар был в центре, а расходящийся огонь больше походил на бутафорский. Обожжёт — и только».

Едва пламя немного спало, противник заметил, что я всё ещё на ногах. Его лицо исказилось от гнева, и он повторил атаку, сфокусировавшись только на мне. На этот раз заклинание не расходилось в стороны, было быстрее и, чего греха таить, жарче. Пришлось рвануть вперёд, уходя из-под удара, и контратаковать градом сосулек.

Заметив удар, парень машинально поднял руки, сжигая снаряды и перекрывая себе обзор, а я, воспользовавшись этим, рванул в сторону и принялся бросать сосульки по его ногам, желая проверить защиту. Неожиданно для меня все шесть снарядов глубоко вошли в ноги парня, а одна прошла насквозь, вырвав приличный кусок мяса и заставив противника закричать от боли. Не отдавая себе отчёта в происходящем, он приложил руки, всё ещё пылающие пламенем, к ранам и, завыв ещё сильнее, потерял сознание.

«С кем я вынужден сражаться? — поражённо подумал я, глядя, как песок вновь пропитывается кровью. — Как можно выйти на серьёзный бой с неотработанной техникой, которую сам не понимаешь⁈ Он ведь не слабак! Вряд ли это заклинание знают многие!»

Не желая мараться об этого неудачника, я развернулся и двинулся к лифту, а судья поспешил объявить конец боя и вызвал целителей.

«Ну, попробуйте, — мелькнуло у меня в голове. — Только мне даже отсюда видно, что это конец. Кровь уже не бьёт толчками. Сердце остановилось. Хотя мозг ещё не умер… Может, успеют?»

С этими мыслями я в нетронутой зоне сформировал удобное ледяное кресло, устроился и стал наблюдать, как персонал приводит арену в порядок. Были тут и маги, колдовавшие над песком, и обычные люди, собиравшие лопатой окровавленные участки.

Вскоре один из одарённых подошёл ко мне, чтобы забрать последний мешающий предмет — мой стул.

— Просто заберёте? Может, мне от него избавиться? — предложил я, поднимаясь.

— Не стоит, — покачал головой маг и едва заметно улыбнулся. — Сохраняйте силы, они вам сегодня понадобятся.

После того как арену покинули лишние, на неё спустился следующий противник. Это был молодой высокий парень, который, как подсказывала память, отнюдь не блистал в центре. Магом он тоже оказался слабым: неуверенные огненные шары, стрелы и одно щитовое заклинание — вот и всё. Его убила первая же брошенная мной ледяная глыба.

«Что⁈ Какого чёрта⁈ Да с такими противниками даже сражаться стыдно!» — мысленно выругался я.

Затем последовали объявление конца боя, очередной ледяной стул, уборка арены и появление нового дуэлянта.

В отличие от прочих, этого высокого худощавого мужчину лет двадцати пяти с длинными белыми волосами я знал шапочно. В отличие от подпевал Шольца, он ощущался уверенным, опытным и сильным магом, готовым к бою в любой момент. Таким он был и в центре — к нему никто не цеплялся, да и он ни к кому не лез. Учился, тренировался и не влезал в дрязги.

«Интересно, что он делал в этой компании? Может, к Вальду прибился?» — подумал я, двигаясь навстречу противнику.

Пален, в отличие от предшественников, атаковать издали не стал. Он уверенно шёл вперёд, сокращая дистанцию, и ничего не предвещало беды. Это-то и показалось мне странным.

«Он слишком расслаблен! Идёт ко мне спокойно, словно…»

В следующее мгновение чувство опасности заставило меня выпрыгнуть вверх, затем нырнуть вниз и несколько раз перекатиться. Звуки столкновения невидимых заклинаний со стеной арены и поднятый песок подтвердили, что интуиция меня не обманула. А затем техника «Глаза волка» показала мне атаку: переставший играть граф ударил по-настоящему.

На этот раз его воздушные заклинания можно было разглядеть, хотя летели они куда быстрее и точнее. Желая проверить их мощь, я создал под собой ледяную тумбу и отпрыгнул в сторону — она тут же разлетелась на куски.

«Очень сильные и точные заклинания. Неужели он тоже ранга ярый? Или просто подготовленный гридень?»

Поняв, что такими атаками меня не взять, Пален выругался, сложил руки и с силой провёл ими перед собой.

Чувство опасности, вброс духовной энергии — и я заметил, как от его светящихся рук расходится волна из сотен воздушных серпов, рвущихся во все стороны, даже вверх.

«Что, собрался меня на салат порезать?» — мелькнуло у меня в голове, а тело уже рвануло вверх по ледяному столбу. Оттолкнувшись, я атаковал графа десятками сосулек, чтобы отвлечь его.

Опору подо мной разнесли в щепки, снаряды остановил вспыхнувший щит, и я тут же метнул ещё засиявшую от вложенной энергии сосульку. Первый щит она пробила, но второй отклонил её в сторону, ранив графа в руку, а не в живот, как я планировал.

Зарычав от злости, Пален ударил несколькими сгустками сжатого воздуха, заставляя меня уворачиваться и ставить ледяные щиты, которые с грохотом взрывались.

«Ах ты ж!» — зло подумал я и швырнул потрескавшиеся льдины в противника, одновременно ударив заклинанием «саморез» в живот.

Перегруженный щит не сработал, и заклинание легко прошило графа, отправив его в беспамятство.

Не желая добивать хорошего противника, я сделал вид, что поверил в его смерть, и направился к лифту, а судья объявил мою победу и вызвал целителей.

«Выживет», — подумал я, бросая взгляд на упавшее тело.

К сожалению, Пален был последним достойным соперником. Следующие трое дуэлянтов оказались откровенно слабы, и я не понимал, зачем они вообще вышли против меня. Я не показывал какого-то высокого класса, но победил куда более сильных магов. Неужели надеялись на удачу? Или не хотели извиняться перед Ульяной Романовной?

Не желая затягивать и так долгий процесс, я просто нашпиговал их тела сосульками, легко разбивая щиты. На этом дуэли неожиданно завершились: остальные подпевалы Шольца принесли графине извинения, и меня пригласили наверх.

— Молодец, что не добивал всех и проявил милосердие, — тихо шепнула мне Ульяна Романовна после поздравлений. — Я была на взводе, когда отправляла тебя вниз.

— Да? — сделал я удивлённое лицо. — Кому-то удалось выжить?

— Двоим. Второму и четвёртому, — подтвердила графиня, и в этот момент я почувствовал на себе чужой взгляд.

Сейчас на меня смотрело слишком много людей. Одним было интересно взглянуть на необычного боярина, победившего в стольких дуэлях. Другие изучали ученика главы Лиги охотников. Третьи с ненавистью наблюдали за Бешеным псом, неожиданно ставшим боярином. Но лишь один взгляд был иным.

Он обещал мне смерть — без лишних слов. Как факт, который неизбежен. Как работу, которую нужно выполнить. Взгляд профессионального убийцы.

Резко подняв глаза к потолку, я увидел висящую на цепи лампу, раскачивающуюся из стороны в сторону. И был готов поклясться, что на ней только что был человек.

«Всё ясно. Убийцы в чёрном снова в городе и хотят со мной поквитаться. Это логично. Но вот что странно — почему он решил себя проявить? И почему его взгляд показался мне таким знакомым?»