Наследники миров

Глава 10

Ранним утром Радоборт вышел из дому. Ветер в городе стих, что казалось подозрительным. Он пошел без всякой цели по улице ведущей к городской стене. Слабость в теле напомнила о недавней стычке с Эл. Радоборт не испытывал угрызений совести, Эл первая напала на него, зато, он ощущал поселившуюся в нем иную силу, словно Эл отдала ему часть себя во время схватки. Эти чувства были уже знакомы ему. Еще в нижнем мире, когда она первый раз прикоснулась к нему, мир изменился. Ему захотелось понять эту странную девушку, найти объяснение ее поступкам. Последняя их встреча была откровением. Она казалась проницательной и мягкой. Радоборта мучило противоречие между его прежним впечатлением и нынешним состоянием. Он очень хотел разобраться: какое впечатление верное, какая она, его соперница, в действительности? Он желал изучить Эл, как незнакомый предмет.

Он шел и думал о ней и увидел ее. Эл сидела на городской стене спиной к нему, а внизу уже стоял вездесущий Кикха. Радоборт подумал, что брат обязательно помешает их общению. Он поравнялся с Кикхой, который смотрел наверх и сам посмотрел туда же. Так они стояли некоторое время.

- Что она там делает? - спросил Радоборт.

- Трудно сказать, но она сидит там давно. Со мной она говорить не хочет. Попробуй ты.

- Эл! - окликнул Радоборт. - Что ты там делаешь?!

- Любуюсь окрестностями! - откликнулась она.

- Слезай оттуда! - крикнул Радоборт.

- Как же, - заметил Кикха. - Сейчас прибежит.

- Если тебе нужно, лезь сюда сам! - выкрикнула Эл.

- Как я туда залезу? - спросил Радоборт.

- Дорогу поищи! Я же залезла!

Радоборт покрутился на месте.

- Когда-нибудь она рассердит меня в серьез, - сказал Кикха.

- Не смей ее трогать. В конце концов, это она нам нужна, а не мы ей. Я иду искать подъем на стену, - сказал Радоборт.

- Зачем искать, я видел, как она туда залезла. Но тебе зачем?

- Хочу посмотреть, что она там делает?

- Я тебе скажу. Отец позволил ей снять заклятие. Она занята поисками решения.

- Как? Когда? Ей?

- Сколько вопросов и какая любознательность. Она виделась с отцом, вчера.

- Он виделась с ним? Ты был там?

- О, нет. Я видеться с ним не хотел.

- Ты отпустил ее одну?

- Святые небеса! Как ты встревожен! Что с тобой? Затмение ума продолжается?

- Даже великому не под силу снять заклятие. Так сказала Алмейра.

- Она уже заговорила с тобой?

- Нет, вчера ночью она ходила в дом Ладо. Я следил за ней. Я видел Эл, она была больна, а сейчас она сидит на стене.

Кикха показал дорогу, и они полезли на стену.

- Вряд ли она нездорова, если преодолела этот подъем, - заметил Кикха, карабкаясь на стену. Он поднялся первым и сморщился. - Проклятый ветер, как же он мешает моим ощущениям.

- Не только твоим, я чувствую себя простым смертным, мне стоит большого труда, чтобы сосредоточиться, - пыхтя от усердия, признался Радоборт.

Они подошли к Эл. Она сидела на краю стены, свесив ноги вниз, глаза ее были закрыты. Рядом, придавленные обломком камня лежали исчерканные знаками листы. Руки Эл были испачканы грифелем. Она вздохнула, открыла глаза и повернулась к ним лицом. Она снова была облачена в свою серую одежду, сума висела через плечо. Она выглядела так, словно собралась уходить.

- Чем обязана?

- Мне? Ничем, - ответил Кикха. - Опасаюсь, что, если один из вас свалиться со стены - обвинят меня.

- А я думала, что ты лез, чтобы скинуть меня отсюда, - с иронией сказала Эл.

- Элли, Элли, этот тон тебе не идет. Ты же теперь великий человек в этом городе.

- Полагаешь, я искала славы?

- Я полагаю, это своеобразный рефлекс. Где бы ты ни была, везде ты в почете, почитание отличительная черта твоего существования. Разве здесь не должно быть так? Оно есть, оно витает в воздухе. Ты опять в центре внимания, о тебе говорят на улицах.

Эл почесала кончик носа, не испачкав его.

- Ты за этим сюда лез? - строго спросила она, давая понять, что он болтает впустую.

- Это я хотел видеть тебя. - Радоборт сел с ней рядом. - Объясни мне, что ты хочешь сделать?

- Я хочу остановить ветер, если быть точной, я хочу сделать так, чтобы ураган обошел город стороной.

- Ты знаешь как? - спросил Радоборт.

- У меня есть гипотеза. Поскольку, я не знаю заклинаний, не умею останавливать ветер своей силой, я решила применить научный подход, - Эл постучала по своей голове. - Здесь найдется немного знаний, которые можно применить. Но вот беда. Одной мне не справиться.

- На меня не рассчитывай, - отреагировал Кикха.

- А жаль. У меня есть догадки, что ты больше всех знаешь об ураганах и о том, что тут происходит. Знаю-знаю, именно поэтом ты не вмешиваешься.

- Что это? - спросил Радоборт и указал на исписанные листы.

- Это приблизительные чертежи, - ответила она.

- Что ты начертила?

- Схему движения воздуха.

- А как? Как ты определила?

Эл улыбнулась, потом засмеялась.

- Есть в моем народе такая наука, аэродинамика называется. Я знаю, как движется воздух в долине, в городе, в домах, а благодаря моим ранам я знаю, как он движется во мне. Немного путешествий, немного расспросов, немного воображения, плюс знания, и вот - возможность отвести ветер от города. Разрешимая задача.

- Ты хочешь остановить ветер? - переспросил Радоборт.

- Нет. Я хочу его направить. Перенаправить.

- Кроме ветра есть другие задачи, - сказал Кикха.

- Да. Они сложнее. Буду двигаться от простого - к сложному. - Эл поднялась. - Не желаете прогуляться в долину?

- Зачем? - спросили братья.

- Я покажу вам дверь, - ответила она.

- Элли, ты рискуешь, - намекнул Кикха.

- Не больше, чем обычно, - Эл нахально взглянула на него. - Стоило лезть на стену, чтобы поговорить о глупостях. Вы стали даром тратить силы.

Они шагали через долину к цепочке гор, минуя скопление поросших низкой травкой холмиков.

- Странные холмы, - заметил Радоборт.

- Под ними самое большое городское сокровище, - пояснила Эл.

- В каком смысле сокровище? - спросил Радоборт.

- Тут покоятся остатки храма владычицы этого мира. Вашей матери, как я понимаю, - договорила Эл.

Повисла тишина. Радоборт остановился, потом свернул и пошел к холмам.

- Осторожно. Не становись между холмиками. Ветер там опасен, - окликнула Эл, а потом обратилась к Кикхе. - А ты не удивлен?

- Ничуть. Я знал, что тут был храм. Я даже видел его целым. Объяснений не будет, не проси.

- О-о-о, ты такой древний?

- Достаточно древний.

- Тогда я должна извиниться. Ты столь почтенного возраста. Мне иногда кажется, что мы ровесники, и я веду себя с тобой, как с равным. Прости. Но у меня всегда были проблемы с субординацией.

- Я не сержусь на тебя за то, что тебе кажется, - ответил Кикха.

- Спасибо, хоть одним поводом злиться меньше.

- Некоторый возраст подразумевает некоторый опыт, Элли. Тебе бы стоило слушаться меня. Если я просил тебя не вмешиваться в историю с проклятием, то у меня были на то основания, ты же меня не послушалась. Учти, если я и брошусь помогать тебе, то лишь в одном случае, если будут затронуты мои личные интересы.

Радоборт тем временем опустился на колени около одного из холмиков и гладил его руками.

Эл окликнула его:

- Радоборт, нам нужно вернуться в город к полудню! Я обещала присутствовать на празднике.

Радоборт вернулся к ним. Эл повела их дальше к скалам.

- Какие могут быть праздники в такое время? Завтра многие умрут, - возмутился Радоборт.

- Этот праздник - вовсе не радость, - стала объяснять Эл. - Они радуются еще одному дню. Могли бы заметить, что для них ценен каждый день. День накануне урагана - особенный. Это день прощания. Они будут прощаться друг с другом, потому что стихия погубит многих. Они еще будут бродить по городу тенями, пока ветер окончательно их не развеет, но они уже не откликнуться на зов близких. Поскольку они не могут предвидеть, кто погибнет, то все прощаются со всеми. За многие века горожане стали одной семьей, они близки друг другу. Это удивительные люди. Я видела достаточно цивилизаций, такое редкостное родство - большое счастье.

- Родство? Они прогоняли из города Алмейру. Как же ты это упустила и не поставила им в вину? - удивился Радоборт.

- Никто не совершенен, - заметил Кикха.

- Это верно. Смертные особенно, - добавил Радоборт.

Эл не стала возражать, ей хотелось добавить и про великих, но она не хотела еще одного спора и обид, она мгновенно прогнала эти мысли.

- Ну, с Алмейрой отдельная история, - продолжила она. - Бедная девушка стала заложницей этого города, она для них чужая. Она живет в постоянном аду нетерпимости. Это больно - не оправдывать чужие надежды. - Эл сделал паузу. - Я ее понимаю, потому что сама жила в такой же обстановке. Я потеряла друзей и мир, который очень люблю, потому что не оправдывала чужих надежд, я не могла дать то, что от меня требовали, поэтому я ушла.

- Если бы я не знал тебя совсем, Эл, я бы мог в это поверить. Что ты не можешь дать? Ты красива, как только может быть красива смертная. Ты отважное существо и в тебе достаточно силы, чтобы тебя приняли, где угодно, - говорил Радоборт. - Ты добра, наконец, ты покровительствуешь слабым, словно тебе дана сила владыки.

- Спасибо, за признание моих достоинств, Радоборт. Но ты не первый мой соперник, который это признает. Я не всегда бываю добра, это ты испытал на себе. О своих достоинствах и возможностях, я знаю недостаточно. Но ты не назвал одно качество, а именно его я не могла дать, когда покидала свой мир. Это любовь.

- Любовь?! Эл! Разве ты не любишь Лоролана?! Чего ради ты так рискуешь из-за него? - Радоборт посмотрел на Эл и усомнился в своих вопросах. - Эл?

- Видишь ли, Радоборт. Любовь очень утонченное чувство, даже не чувство, это знание сердца. Если сердце неопытно в таких вещах, то ему сложно распознать любовь.

- О какой любви ты говоришь? - возмутился Кикха. - Что ты о ней знаешь?

- Осмелюсь заявить, что знаю, - стала настаивать Эл.

- Только не спорьте! - взмолился Радоборт. - От вашей перебранки ветер усиливается. Успокойтесь. Эл, я чувствую, о чем ты говоришь.

- Чувствуешь? Это хорошо. Полно припираться. Нам придется подняться наверх. Во-о-он туда. - Эл указала рукой на дальний уступ. - Я все же хочу успеть к празднику.

Преодолевая подъем Кикха, следил за этими двоими. Радоборту требовалась помощь, заметив, что Эл старается поддержать брата, Кикха взял заботу о нем на себя. Радоборт же старался придти на помощь Эл. Так рука об руку они влезли на уступ.

Она выпрямилась и указала на груду камней.

- Вот она.

- Дверь, - согласился Кикха. - Эл, ты понимаешь, что наделала?

- Проход завален камнями, но вы сможете вдвоем их раскидать. Я помогу.

Она подошла, откинула полу плаща и взялась за небольшой камень.

Радоборт подбежал и схватил ее за руки.

- Ты собираешься уйти? А что значили эти твои слова? Ты не шутила, что идешь на праздник?

Эл выпрямилась и улыбнулась.

- Я-то остаюсь. Вы уходите.

Кикха подошел и стал энергично и отчаянно разбрасывать камни. Эл и Радоборт смотрели, как он трудиться, но не делали попыток помочь. Кикха расчистил лаз, в который они могли пролезть. Он предложил им первыми влезть в него.

- Ну, - пригласил он, заметив, что они медлят.

- Не-а, - Эл замотала головой. - Нужно разобрать весь завал.

Она стала откидывать камни. Кикха дал понять, что готов продолжить работу. Радоборт наблюдал. Выражение его лица менялось. Он смотрел в расширяющийся темный проход, потом на Эл и Кикху. Удивился, смутился, потом помрачнел.

Кикха отодвинул последний камень и с вызовом посмотрел на Эл. Она отряхивала пыль с одежды, чихнула, вытащила из голенища пару мелких камешков и, поигрывая ими, указала на образовавшуюся после расчистки пещеру. Медальон под одеждой пылал, указывая близость двери. Она ждала развязки.

- Кто первый? - спросил Кикха.

- Решайте вы, мне пора возвращаться. - Эл выкинула камешки и стала прыгать по разбросанным камням, удаляясь от пещеры. Порыв ветра рванул ее плащ, и девушке пришлась подобрать его. Ветер усилился, словно пытался остановить ее.

- Эл, ты куда? - крикнул вдогонку Радоборт.

- В город! - откликнулась она. - У меня там дела!

Радоборт вопросительно посмотрел на брата и ему показалось, что Кикха доволен ее решением.

- Хм, мне некуда спешить, - сказал Кикха и запрыгал по камням следом за Эл.

Радоборт остался стоять у пещеры один.

- А что делать мне? - спросил он. Отвечать было некому.

Он поспешил догнать Эл и Кикху. Девушка не спешила спускаться. Она заняла позицию на соседнем уступе, поменьше. Радоборт издали увидел, как она засовывает руку в сумку и что-то ищет.

- Только не это! - на бегу взмолился он.

Эл достала прибор климат-контроля и уже включила его. К удивлению Радоборта эта штука не произвела на него никакого действия.

Эл долго крутилась на месте. Кикха сел на широкий камень и наблюдал. Радоборт тоже смотрел на Эл.

- Зачем ты привела нас сюда, Эл? Ты хотела, чтобы мы ушли? - спросил Радоборт.

- Вы мне мешаете. Мне нужно многое сделать до вечера. Не хотите помогать - не мешайте, - попросила она без тени раздражения.

Она была слишком увлечена замерами, и ей не нужна была компания. В ней проснулся азарт исследователя, сейчас как раз не хватало десятка метеодатчиков, чтобы раскидать их по долине. Она поднялась немного выше, расположилась на камне, как можно удобнее, и застыла в неподвижной позе.

- Кикха, ты понимаешь, что она делает? - спросил Радоборт.

- Догадайся, - с усмешкой ответил брат.

- Почему она не ушла? Ей остался один шаг до двери.

- Я могу объяснить, почему она не ушла, но оставлю эту загадку тебе, для размышлений. Ты, почему не ушел? Вот вопрос гораздо интереснее. Из-за нее? Не надейся на взаимность, она не Фьюла.

- Не упоминай при мне Фьюлу. Я уже забыл о ее существовании и, представь себе, счастлив этим.

- Боишься встретиться с ней снова? Там она тебя не пощадит. Тебе бы стоило заручиться дружбой Эл. Представляешь, если их натравить друг на друга, Эл и Фьюлу. Это будет схватка поинтересней той, что я наблюдал в городе. Если она с тобой совершила метаморфозу, что ж она с сестрицей сделает?

Кикха увидел, как помрачнел брат. Радоборт отошел от него и не стал более продолжать беседу, ничего не спрашивал.

Эл скоро ожила, достала чистый лист и грифель, снова принялась чертить свои рисунки. Радоборт забрался к ней и разглядывал изображения из-за ее плеча. Вдруг он ткнул пальцем в лист.

- Здесь не так, в другую сторону, - сказал он.

Эл подняла на него глаза.

- Верно! Я ошиблась. - Эл улыбнулась ему.

- И здесь тоже. - Радоборт указал в другую часть рисунка.

- Да. Практики не было. Ты понимаешь, как работает эта система?

- Что тут знать. Ветер разгоняется отсюда - сюда, - Радоборт стал указывать на линии рисунка. - К этому месту он набирает самую большую мощь и сносит все, что ему попадается.

- И никакой мистики, - подытожила Эл. - Храм в долине - это не храм, это защита от ветров. Эту же модель повторил странник в городском храме. Достаточно поднять стены старого храма на мой рост, чтобы ветер разбился об эту систему и поменял направление.

- Тогда удар придется в дверь, - добавил Радоборт.

- И она откроется, - подытожила Эл. - А если убрать часть хребта, то скорость ветра станет меньше, из-за эрозии седловина просела и стала уже, поэтому и ветра сильнее, вернее они дуют постоянно.

- А если бы здесь снова был океан, вся система работала бы по-другому, - не унимался Радоборт, - он видел, как растет удивление Эл, ему нравилось красоваться.

- Совершенно верно. Радоборт, твои познания меня впечатлили.

- Ты забываешь, я великий. Ты умная, откуда ты узнала?

- У меня хорошее образование, - Эл хитро прищурила один глаз. - Кикха, кто сделал вывод, что твой брат - неуч?

- Как? Вы еще помните о моем существовании? Я не говорил, что он - неуч, я говорил, что у него мало практического опыта, - высказался Кикха. - Все ваши наблюдения, разумеется, правда, но применить их вы не успеете. Буря будет завтра. Завтра половины города не будет в живых. Кому, как не тебе это знать, брат. Эл, иди в город, мне нужно с ним поговорить.

Эл охотно ушла. По дороге она размышляла о том, что случилось бы, в случае, если бы дверь открылась. Кикхе хватит сил открыть ее, но он не хотел уступать первенство ей или Радоборту. Уже сойдя в долину, Эл пожелала, чтобы Кикха не уводил Радоборта дальше в следующий мир.

Братья вернулись в город позже Эл, на улицах звенела музыка, сновали жители, царило всеобщее веселье. Народ двигался в сторону дворцовой площади. Кикха вступил в диалог с одним их прохожих, тот не без удивления долго изучал высокого чужака, а после размышлений разъяснил, что трое певцов будут там исполнять баллады. Каждый может заказать им песню о чем угодно, только нужно немного заплатить.

- Певцы берут плату? - фальшиво удивился Кикха.

Горожанин не уловил фальши и объяснил, что это единственный день, когда любой может попросить у певцов рассказать не о себе, а узнать о ближнем, именно за это нужно платить, кто скуп - тот не платит, кто корыстен и хочет узнать чужие секреты, -должен заплатить много. Цену певцы назначают сами.

Радоборт присоединился к беседе.

- И что же, они во всеуслышание расскажут о другом, даже если он не желает, чтобы его чувства выставили на всеобщее обозрение?

- Тот, о ком будут слагать песню, может потребовать у певцов за это ту цену, которую назначили за него. Певцы обязаны петь, если примут плату.

- В каком случае певцы откажут просителю? - спросил Радоборт.

- Если он попытается узнать, кто завтра умрет, - ответил горожанин.

Радоборт бросил взгляд на Кикху.

- Ты же жаждал знать правду, вот тебе шанс, - ответил Кикха на немой вопрос.

- Но учтите, вы можете навсегда потерять доверие того, чью душу выставите на показ, - предостерег горожанин и пошел своей дорогой.

Площадь была самым оживленным местом. Музыка здесь гремела, в нескольких кругах танцевали. Братья увидели в одном круге Эл. Она снова облачилась в платье, беседовала с горожанами, а те смотрели на нее, как на диво.

Даниэль ловко выманил Эл из толпы. Он заставил ее двигаться с ним в такт музыке, она быстро усвоила нехитрые движения. Вот она уже увлеченно выплясывала в компании горожан, круг стал расти, от повалившего туда народа. Всем хотелось увидеть, как танцует пришлая девушка. Эл вытаскивала из толпы новых танцоров, и люди пускались в пляс вместе с ней, а зрители приходили в восторг. Образовался новый круг танцующих, скоро площадь была занята одним большим кругом. Среди танцоров Кикха видел, как мелькали знакомые лица, тех, кто был на совете, он видел Ладо и Хети, людей, в числе которых они недавно пришли в город. Эл смешалась с толпой и выглядела как своя.

- Не знал, что ей по душе подобные забавы, - заметил Радоборт. - Неужели только для того, чтобы заполучить доверие окружающих?

- Она всерьез решила принять вызов стихии. Она теперь наравне со всеми. Завтра ее тоже может убить ветер, - ответил Кикха.

Радоборт смутился, а потом произнес:

- Зря ты равняешь ее со смертными.

Взгляд Эл в это время выхватил из толпы высокую фигуру Кикхи. Она выскользнула из круга танцующих и пошла к ним. Переводя дыхание, она сказал:

- Раз вы еще тут, я и с вами прощаюсь. Раз я не сделала этого на скалах, то воспользуюсь случаем. Простите за все неудобства, которые я вам причинила.

- Ты решила умереть? - спросил Радоборт.

- Нет, пока. Есть подробность на счет ветров. Будет два урагана с перерывом. Если я переживу завтра, то я не упущу второй случай. Заметили? В городе стих ветер. Еще утром был.

К ней подошел Хети. Он сначала обратился к братьям.

- Простите меня, великие, я сердился на вас за сестру и Эл, но я еще слишком молод, чтобы владеть собой.

- Я тебя прощаю, - сказал Кикха. - Прости и ты меня.

- За что? - спросил любопытный Хети. - Прощения просят за что-то.

- За то, что обижал твою любимую Эл.

- Так вот же она. У нее и проси. Но я все равно прощаю тебя.

- Тогда за что? - в свою очередь спросил Кикха.

- За то, что ты великий, - сказал Хети и засмеялся.

Кикха тоже рассмеялся.

- Мальчишка!

Хети поспешил скрыться в толпе.

- А где твоя сестра?! - крикнула ему вдогонку Эл.

- Действительно, где же королева? - удивился Радоборт.

- Я поищу ее, - вызвалась Эл и впорхнула обратно в круг.

Протанцевав на другую сторону круга, она опять смешалась с толпой и выскользнула с площади через арку с воротами, которые были открыты по случаю праздника.

- А мы поищем певцов, - намекнул Радоборт.

- Знаешь, я сомневаюсь, что нам стоит осуществлять эту затею. Я вспомнил про доверие. Эл придет в бешенство, - заметил Кикха. - Слышал, что сказал ребенок. Нас тут не любят.

- Кому на этой площади не хочется знать, кто она в действительности такая? - спросил Радоборт.

Он выхватил из толпы небольшого роста женщину в яркой одежде.

- Хотела бы ты знать, милая женщина, кто такая Эл? - спросил у нее Радоборт.

- Ой, господин! За милую женщину, спасибо. Только я не певец, чтоб знать, кто она такая, - радостно ответила та.

- А почему не спросишь певцов? - спросил Радоборт.

- А где я возьму богатство, чтобы расплатиться за такую правду, - тут женщина смутилась, он смотрела на них какое-то время, потом заметила. - Есть такая правда, которая хороша, когда она тайна для толпы.

Она вновь была увлечена в круг людей.

Кикха и Радоборт переглянулись.

Эл тем временем мчалась по улице к дому Ладо, она не сомневалась, что разыщет Алмейру там. Эл вбежала в дом. Первым делом она переоделась. Очутившись в своем обычном сером костюме, Эл почувствовала себя уютнее. Перекинув через плечо сумку, с которой она старалась не расставаться, накинув плащ, Эл исследовала дом. Девушки не было. Тогда Эл сделала вывод, что королева прячется в другом месте. Эл вернулась на площадь, нашла место, где было немноголюдно, и подкралась к дворцовой стене. Разбег. Прыжок. Эл как кошка вскочила на перила галереи, спрыгнула на пол. Она пригнулась, чтобы ее не заметили с площади. Не плохо бы натолкнуться на жреца, он подскажет, где искать королеву. Эл зря надеялась. Такие существа имеют свойство не появляться, когда они действительно нужны. Тут ей пригодилось знание дворца. Скоро Эл оказалась во внутреннем дворике, где, рос маленький сад. В арке галереи третьего яруса Эл заметила Алмейру. Та вдруг метнулась в глубину галереи. Эл удивилась тому, что Алмейра убегает от нее. Эл помчалась вдогонку. Ей пришлось рыскать по коридорам, пока она не настигла девушку.

- Почему королева одна и прячется, когда все ликуют? - спросила Эл.

Алмейра посмотрела на Эл своими проникновенными очами. Эл догадалась, что с девушкой произошла перемена, что ее присутствие вызывает боль у молодой королевы.

- Что случилось? - задала Эл следующий вопрос и подошла вплотную.

- Мне не обязательно присутствовать на празднике. Я им чужая, - ответила та.

- Какая интересная позиция. Не пора ли перестать питать собственную трусость? Не порадуешься ли ты оттого, что я скажу? Я нашла способ отвести ураган от города. Есть надежда, а это повод для радости.

В ответ девушка тяжело вздохнула и заплакала.

- О святые небеса! - воскликнула Эл. - В этом городе до сих пор не идет дождь только потому, что вся влага выливается через эти очи! Что опять случилось? Ты же не жертв оплакиваешь? Алмейра, не вынуждай меня на крайние меры. Я могу узнать о твоих печалях помимо твоей воли. Как люди воспрянут духом и поверят в спасение, если видят испуганную и вечно чахнущую королеву?

- Неужели ты не понимаешь?! Ты не знаешь причину моего горя?! Неужели ты не видишь! Я хочу умереть! Нельзя так больше мучиться! - с рыданиями выкрикнула Алмейра.

- Я не знаю причину твоего горя, - призналась Эл. - И мне не понятно твое желание умереть. Вот не ожидала.

- Оставь меня, Эл. В тебе и счастье, и горе, и мука одновременно. Владыка наказывает меня! Но зачем так жестоко?!

- Я думаю, владыка здесь ни при чем, - сказал Эл, призывая свое терпение. - Ты не могла бы мне, глупой, объяснить, что твориться в твоем сердце? Постой, - Эл вдруг улыбнулась. - Радоборт?

- Я люблю его! - с болью простонала Алмейра. - Люблю. Никто и никогда не возбуждал таких чувств, такой боли.

- Да-а-а, - протянула Эл. - Твой выбор оказался по-королевски сложен. Хм. Да.

Эл отошла от Алмейры. Подпрыгнула и уселась на перила.

- Что же ты станешь делать? Страдать моча? - спросила она.

- Что мне остается, если он избрал тебя!

Эл старалась не засмеяться, пряча улыбку, она терла пальцами кончик своего носа.

- Выход здесь один. Нужно признаться ему. Это огромный риск, потому что этот мальчишка не знает, что такое любовь.

Эл увидела, как Алмейра перестает рыдать, как ее охватывает изумление.

- Так ты не любишь его?

- Ты придумала себе бог весь что! Мы чуть не убили друг друга! Хороша любовь! Наш разговор после схватки ты приняла за объяснение? Зря. Я люблю другого.

- Кикху?

- Нет. Он далеко отсюда.

- Тогда почему ты не с ним? - Алмейра выразила красноречивое изумление.

- Мы потеряли друг друга, потому что однажды я не решилась сказать ему правду о себе, о своих чувствах, об опасностях, которые мне действительно грозили. Я охраняла его чувства, его покой, чего не должна была делать. В результате, я потерла его, свой мир и даже себя. В иной ситуации, я бы посоветовала не торопиться с признаниями, но сейчас время быстрых событий, один день - дороже вечности. Скажи ему, как только почувствуешь, как только представиться возможность. - Эл спрыгнула с перил, подошла и крепко сжала руки Алмейры. - Долой смятение. От нашего с тобой мужества зависит будущее этого города и его народа. Идем. Люди должны видеть свою королеву. Она прекрасна и достойна уважения.

Эл распахнула складки верхней одежды Алмейры, под ним мелькнуло лиловое платье.

- То, что нужно, - заключила Эл и освободила Алмейру от серого одеяния. Потом сняла свой плащ и набросила ей на плечи. - Вот так. Рядом с тобой должен был идти принц или король, но, увы, я лишь могу его заменить.

Эл засмеялась, а Алмейра, утирая остатки слез, сказала:

- Это, почти, правда. Ладо изначально принял тебя за принца. Он вел тебя в город, надеясь, что ты будешь нашим королем.

Эл засмеялась еще громче.

- Я оказалась женщиной! Бедняга.

- Эл, могу я попросить тебя?

- Да.

- Позволь мне привести в порядок твою одежду и волосы, поскольку нам предстоит торжественный выход.

- Не могу отказать, - согласилась Эл.

Алмейра завела ее в одну из комнат. Там Эл увидела огромное зеркало и остановилась, как вкопанная. Королева пыталась подвинуть Эл к зеркалу, чтобы та взглянула на себя, но сдвинуть оцепеневшую Эл с места оказалось не под силу. Алмейра нашла гребень и аккуратно разобрала первую прядь волос. Эл так и стояла на месте, пока ее шевелюра не превратилась в красиво уложенный ореол. Алмейра сняла сумку с плеча, поправила куртку.

- Что это за зеркало? - наконец, спросила Эл.

- Самое обычное. Секрет этих зеркал прост, его показал странник.

- Твой отец?

- Откуда ты знаешь? - смутилась Алмейра.

- Меня нельзя поить. Все претензии к Таниэлю и его братьям.

Алмейра понимающе кивнула, но заметила:

- Горожане лишь подозревают это.

- Я не выдаю тайн чужого происхождения. Меня это не касается.

- Благодарю тебя, Эл.

- Что отражается в этом зеркале? - спросила Эл.

Алмейра оставила в покое ее одежду и заглянула в лицо.

- Ты знаешь легенду о зеркалах? - спросила она.

- Нет, - честно ответила Эл. - Какую легенду?

- Когда-то владыка этого мира создал зеркала, которые отражали истинную природу всего живого. Каждый, кто смотрел в зеркало, мог понять свое предназначение в этом мире. Но владыка позднее уничтожил все зеркала.

- Почему?

- Это знает только он, - ответила Алмейра.

- А это зеркало?

- Оно отражает видимость.

Эл вздохнула. Алмейра ждала, что она взглянет на свое отражение. Эл не двинулась с места.

- Все готово, - сообщила Алмейра.

- Нам пора, - сказала Эл и подала Алмейре руку.

Они спустились в нижнюю галерею.

- Мне не хочется выходить из дворца, на площадь, - со смятением в голосе сказала Алмейра.

- Но там стоит кресло, я видела. Оно для тебя, - настаивала Эл.

- Нет. Его ставят каждый год. Оно для короля. Это напоминание, что у нас был король и надежда, что он когда-нибудь будет, - сказала Алмейра и открыла перед Эл дверь.

Эл проследовала за ней по подземному переходу, они вышли на поверхность где-то за пределами площади. Они подошли к воротам. С площади доносился звучный голос Даниэля. Он пел. Эл стала вслушиваться в слова.

- Слышишь? Он поет о любви. О том, что в город пришла любовь. Хороший знак. Певец не лжет. Смелее, моя королева, - торжественно произнесла Эл и толкнула створки ворот.

Алмейра вздрогнула, Эл удержала ее руку в своей и ввела на площадь. Звучала музыка, голос Даниэля стал громче. Он пел со ступеней дворца, так чтобы всем было видно его.

Даниэль с возвышения разглядел, что происходит в дальних рядах. Люди расступались, по образовывающемуся проходу, шагала Алмейра в сопровождении Эл, потом он увидел сияющий взгляд старшего брата Таниэля, одобрительный кивок Ладо, торжество в лице маленького Хети, изумление Радоборта, который не сводил с королевы глаз. Даниэль неожиданно для себя соприкоснулся с ощущениями Кикхи, который был не проницаем до этого момента, он проникся ощущениями, которыми жил в это мгновение тот, кого все называли великим. Кикха был благодарен Эл, он испытывал удовлетворение и гордость за нее, точно видел триумф друга.

Даниэль умолк, потому что не смог петь, смятение охватило его. Совсем недавно великие всучили Таниэлю редкий кристалл, чтобы певцы рассказали людям об Эл. В их просьбе, как сказал Таниэль, не было доброго умысла, потому он пытался отказать в просьбе, но строгое требование, с которым обратился Радоборт, не подразумевало отказа. Таниэль принял плату, покачал головой и помрачнел. Теперь Даниэль с тревогой смотрел на Кикху. Когда была ложь? Тогда или сейчас?

Кикха ответил ему насмешливым взглядом, дал понять, что он все слышит, что придется исполнить обещанное. Даниэль понял, что великий состроил им ловушку, в которую попалась совесть троицы певцов.

Даниэля бросило в жар. Он сошел по ступеням вниз и поравнялся с девушками, точно встречал их. Эл серьезно посмотрела на него и передала руку Алмейры ему. Даниэль взял ее механически и направился к креслу. Ему показалось, что Алмейра испугалась, когда он усадил ее на трон, предназначенный королю, но Эл кивнула ей одобрительно, Алмейра осталась сидеть. Эл развернулась и поклонилась людям. Наступило молчание. Девушка обвела взглядом притихших горожан. Ее поступок стал неожиданностью, но еще не вызвал ни осуждения, ни одобрения. Ладо отделился от толпы, поклонился и встал за спинкой трона, поддерживая решение Эл, там же встали и трое певцов. Перед тем, как присоединиться к ним, Эл встала напротив трона опустилась на колено и коснулась края платья Алмейры.

- Пока я пребываю в этом городе, мои знания, мое сила, моя отвага в твоем распоряжении королева Алмейра, - сказала Эл так громко, чтобы ее слышали все.

Эл встала рядом с Ладо.

- Благодарю тебя, - шепнул он.

- Что-то я жреца не вижу, - тоже шепотом сказала Эл.

- Он не посещает праздники, - ответил Ладо.

- Эл, - позвал Таниэль, - сейчас время для песен. Что нам делать?

Эл указала взглядом на Алмейру.

- Как решит королева, - ответила она.

Таниэль склонился и спросил разрешения у Алмейры и еще шепнул ей что-то очень тихо.

- Такова их воля, - сказала Алмейра.

Таниэль приблизился к Ладо, и загадочно шепнул тому на ухо. Ладо встревожился. Тут Эл догадалась, что речь о ней. Таниэль в это время двинулся к лестнице, Даниэль и Маниэль шагнули за ним. Ладо сделал два шага и встал плечом к плечу с Эл.

- Мне нужно тебе сказать, - начал он. - Случилось то, чего я не ждал. Мне следовало объяснить раньше.

- Конкретнее, - сказал Эл. Люди на площади ждали представления, и ей не хотелось задерживать общее веселье.

- Отойдем к стене, - предложил Ладо.

Они оставили Алмейру одну, лишившись поддержки, она почувствовала себя неуютно. Люди были захвачены предвкушением продолжения праздника, и на нее уже мало кто смотрел, взоры устремились к певцам. Королева перевела дух.

Эл снова оказалась у ворот. Вид у Ладо был виноватый. Эл ждала объяснений.

- Я должен был предупредить тебя, но события мчались, и я не успел сказать. То, что сейчас будет происходить, затрагивает тебя.

- Каким образом? - спросила Эл.

- Эл, это традиция. Певцы прибывают в наш город каждый год перед ураганами. В этом городе принято…

- Ладо, я уже понимаю, что у вас принято, можно рассказать очень коротко.

- Сейчас будет часть праздника, когда певцов можно попросить спеть о чем угодно. Если кто-либо просит спеть о другом жителе или госте он должен за это заплатить.

- За меня заплатили? - спросила Эл.

- Да.

- Догадываюсь кто. И дорого?

- Таниэль не сказал мне цену.

- Забавная традиция. Необычно для моего понимания.

Эл не стала продолжать объяснение, Ладо с трудом давался этот разговор. Она хотела пройти сквозь ряды людей обратно к Алмейре, но сообразила, что исход представления неясен и откровения о ней могут навредить королеве.

Эл оказалась не единственной, о ком просили сложить песню. Таниэль уже огласил первую просьбу и запел. Он на ходу слагал куплеты с изрядной долей юмора, они звучали как поучение, люди на площади хохотали, и ему приходилось делать перерывы, чтобы успокоить народ. Когда Таниэль закончил петь, тот, о ком звучали его слова, вышел на ступени, обнял Таниэля и поблагодарил.

Настала очередь следующего, о нем пел Маниэль, он не подражал брату, и песня его оказалась серьезной, о несчастной любви. Из текста Эл поняла, что один молодой человек попросил спеть о своем друге, чтобы помочь раскрыть его душу. Эл была тронута этой песней. Маниэль, быть может, помог объединиться двум сердцам.

Потом Даниэль сложил веселую песню про соседа, который немного скуп, но не потому, что скуп от природы, а просто не подозревает о своей скупости. Вышла забавная песенка. И Эл увидела, как один горожанин взял плату за то, что поют о нем.

И тут Эл поняла, что настала ее очередь. Таниэль сообщил о поступившем заказе, народ оживился. И вдруг певец сказал:

- Я взял плату, но усомнился в том, что ее достаточно.

- Ты хочешь еще? - услышала она вопрос Радоборта.

- Я бы просил совета у людей. Такое в этом городе в первый раз. Что мне делать, люди?

- Ты знаешь правила, певец! - кричали ему из толпы. - Ты взял плату, теперь придется петь. Если гостья сочтет плату малой, мы согласны собрать еще, сколько сможем.

Эл стала не по себе, захотелось уйти, оставив им право следовать своим традициям. Она старалась не сердиться, однако, чувствовала себя уязвленной.

- Что мне делать, Эл? - спросил Таниэль.

Эл не сдержалась, в ее голосе звучали злорадные нотки.

- Разве такому великому певцу не слышна песнь моей души? Или ты сейчас оглох?

- Сколько бы я не дал, даже более того, что дали мне, ты не возьмешь ни пылинки, госпожа. Я не смею предлагать тебе, - смутился Таниэль.

- Сколько за меня заплатили? - выкрикнула Эл и пошла к ступеням, перед ней расступались, а она видела, как на лицах появляется виноватое выражение.

Таниэль тем временем достал крупный кристалл. Эл догадалась, кому он принадлежал.

- Я поступлю по-другому, - сказала Эл, взяла камень в руки и швырнула в Кикху. - Вы не возьмете плату, но петь все ровно будете. Правду. Как оно должно быть.

Камень едва не угодил в голову старшему брату, Радоборт перехватил его.

- Это я заплатил, Эл! - выкрикнул Радоборт. - Разве всем уже не известно, как ты великодушна. Так пусть услышат балладу о тебе.

Даниэль почуял новую ссору.

- Мы принимаем твои условия, Эл, - сказал он и положил ей руку на плечо. - Позволь мне и Маниэлю взять этот труд на себя. Одного голоса будет недостаточно, а два то, что нужно, а Таниэль путь нас поправит.

Эл чувствовала, как растет напряжение в душе Таниэля, и поняла, что уже стареющий брат не сможет петь от волнения.

- Изволь, - кивнула Эл.

Маниэль встал у другого ее плеча и произнес первые слова, Даниэль подхватил мотив и продолжил, так они, словно переговариваясь, запели на два голоса:

Проходит этот день,

Один из тысячи, что проносились мимо,

И он не повторим, как все другие,

Из тысячи, когда была любима,

Когда сияла славой жизнь моя.

Но, где бы ни скиталась я,

И тысяча миров мне не заменят

Родимый дом и голоса друзей,

Что слышу я в своих воспоминаниях.

Я воскрешаю прошлое, когда мне грустно,

Оно уже не затмевает разум и не мешает

Жить и в этом дне.

И пусть никто не вспомнит обо мне.

Я свой свершаю путь велением сердца.

И, может быть в стремлении моем

Вы не найдете ни нужды, ни прока,

Меня вы не вините в том.

Я с вами прибываю лишь до срока,

Когда опять уйду своим путем.

В течение времен я перестала видеть

Прямую череду событий,

Я вижу жизнь, как полотно из нитей,

Что соткано судьбой.

На этом полотне и времена, и души,

И рок сплетаются в одно,

И дай мне Бог, на это полотно

Свой наложить стежок.

Да так, чтоб стало лучше,

И чтоб не упустить заветный срок.

Не просто следовать узорами судьбы,

Преодолеть сомнения и страх

И ложь, что на чужих устах

Сплетает сети зла.

О, будь добра, судьба! Чтоб я смогла

Замкнуть заветный круг,

И обрести тот мир, что сердцу дорог.

Опять попасть туда, где ждет меня любовь,

Где другом и любимой буду вновь.

Они пели, а перед глазами Эл стали проноситься картинки из прошлого. Первые путешествия во времени, полеты, космос, лица наставников и друзей, немногих врагов, плен, остров. Эл увидела всю свою жизнь, словно перед смертью. Голоса сплетались, терзали душу, а песня все не кончалась. Когда смолкли последние звуки, Эл очнулась со слезами на глазах. Певцы стояли рядом.

- Это обо мне? - спросила Эл.

Она смотрела на все отсутствующим взглядом.

Ладо издали наблюдал все действо. Он видел, как поднялся и ушел Кикха. А Эл впала в некий транс, он узнал этот взгляд, такой, какой видел на поляне во время схватки, словно дверь только что отворилась перед ней. То была дверь в прошлое. Он облегченно вздохнул. Все обошлось.

Эл спустилась со ступеней и ушла с площади. Никто не последовал за ней. Не посмели. Он понимал - извиняться бесполезно, и думал, что певцы немного нарушили условия. А возможно ли спеть обо всем сразу? Он не знал историю жизни Эл, но давно сделал вывод, что такой опыт в таком молодом возрасте, каким, очевидно, обладала она, не зарабатывается легко. Рассказ Алмейры о ранах, схватка с Радобортом, ревность Кикхи, - все говорило о том, что Эл не случайный гость в этом мире, что у нее есть цель, которую ему не дано постичь.

Эл брела прочь от центра города, ей хотелось спрятаться от всех, забиться в угол, забыться. Воскресли! Опять воскресли ее воспоминания! Она слышала голоса. Певцы пели, и среди их голосов ей чудился голос Игоря, смех Ники, вкрадчивые мурлыкающие интонации Дмитрия. Она не слышала только один голос - Алика.

- Прости меня, Эл. Я должен был остановить Радоборта, - это был его голос, и Эл шарахнулась в сторону.

Показалось. Кикха стоял за ее спиной. Эл свела брови, ей было неприятно видеть его, она снова пережила все чувства, что вспыхнули на площади, но не дала выхода злобе. Ком в горле. Она не смогла ответить, пошла дальше.

Совсем без цели она вышла к тем трущобам, где жили Хети и Алмейра. Она нашла тот дом, зашла внутрь, поднялась на второй этаж. Дом казался брошенным. Эл легла на пол, свернулась калачиком и больше не шевелилась. Приступ подобного оцепенения она переживала, когда очутилась одна на острове, когда нет ни мыслей, ни устремлений.

Она закрыла глаза. И незаметно погрузилась в тяжелый сон. Сама собой перед ней возникла картина прощания с островом. Алик. Алик. Этот образ снова стоял напротив. Что она говорила Алмейре? Признаться. Время. Время. Завтра может не наступить.

- Я люблю тебя. Слышишь. Я другая. Не важно, что такая я тебе не нужна. Я другая, но я люблю тебя.

Он молчал. Это была картинка из ее памяти, а не видение, а так хотелось, чтобы он возник. Эл впервые осознала, что ей нужна защита, что так в одиночку ей отсюда не выбраться. И тут возник другой образ, которого не было в ее видениях. Дмитрий. Какой-то высокий, мощный, слегка не бритый с шальным взглядом.

- Так не пойдет, капитан, - журчал Димкин голос. - Вставай. Битва еще не окончена. Проснись, Элька. Неужели ты пропустишь первый порыв этого проклятого ветра. Или я в тебе ошибаюсь? Бейся, капитан. Не время киснуть.

Эл проснулась.

- Дмитрий?!

Пустой дом, хмуро, сквозняк, какого не было. Первый порыв!

Эл вскочила на ноги. Спохватилась. Сумки нет. Эл выбежала на улицу, она мчалась к городской стене, только потому, что так сказал Димка. Уже известным путем она влезла на стену. Он не ошибся. Это была еще та картина! Эл имела дело с бурями, потому впилась взглядом в сплошную стену мглы, которая летела на город с огромной скорость, она хотела поймать ее направление. Еще чуть-чуть и мгла достигла холмов с остатками храма. Там она немного рассеялась, появились течения, и Эл смогла ясно увидеть, как движется это нечто, как скользит между холмиками и тает. Досмотреть представление до конца она не смогла. Инстинкт самосохранения погнал Эл прочь со стены, только теперь стало очевидно, что ее снесет оттуда. Эл, царапая руки, разбивая колени,сползла со стены и бросилась бежать. Не чувствуя под ногами мостовой, она мчалась так быстро как могла. Куда? Эл понятия не имела, где ей укрыться. Ее вынесло на дворцовую площадь.

- Сюда! Сюда! - услышала она крик.

Эл остановилась. На другом конце площади стоял и махал руками Матиус. Эл побежала к нему. Он не дождался, пока она поравняется с ним, и метнулся в ворота. Вместе они бежали к храму. Эл чувствовала, что не успеют. Грохот сзади означал, что ураган уже в городе. Они опять оказались на дворцовой площади, правда, в другом конце.

- Сюда! Сюда! - твердил Матиус.

Он метался как заяц. Эл уже собиралась схватить его и тащить во дворец. Матиус опередил ее и вбежал в галерею быстрей. Эл оглянулась. Темное марево уже застилало площадь, в лицо ударил удушающий порыв. Она задержала дыхание.

Матиус распахнул дверь. Она вбежала за ним. Он уже поднимал плиту. Эл помогла ему, и они свалились в темный лаз. В ловкости Матиусу не откажешь, он успел зацепиться за что-то, да еще прикрыть плитой отверстие. Он хрипел. Эл тоже дышала с большим трудом.

- Беда, - выдохнул Матиус. - Этот все снесет. Ох.

В темноте Эл слышала его бормотание, переходящее из внятного в совершенно неразборчивое. Эл не могла еще сообразить, что Матиус перешел на другой язык. Он долго что-то говорил. Эл перевела дыхание, откашлялась, и уже потом стала вслушиваться в его новую речь.

- Ты не знаешь этого языка, он уж очень древний, - внятно сказал Матиус. - Пришлось вспомнить его, когда искал смысл твоего имени. Думаешь просто прикидываться сумасшедшим. Ух. Пока разыскал тебя, думал, целая вечность прошла. Чуть не погибли. Какой переполох был вчера и всю ночь. Искали тебя. Думали, ты ушла. Пропала и все. Этот здоровенный великий метался по городу, злющий, как тот ветер. Вот радостная весть - ты можешь и от них спрятаться. Значит, и от владыки. Кто меня после этого переубедит, что ты - странник.

Эл переводила дух и молчала. Матиус дернул ее за рукав.

- Нельзя тут стоять, он и сюда проникнет. Нащупай внизу плиту.

Эл стала шарить в темноте. Они стояли в колодце, где поместилось бы еще несколько таких как они. Она нашла люк у себя под ногами - гладкую поверхность отличную от плит пола.

- Нашла, - сказала она.

- Я думал, ты говорить разучилась. Сердишься.

- Нет.

Матиус нащупал что-то в темноте и открыл люк. Эл скользнула туда, повисла на руках, ноги нащупали пол. Эл аккуратно встала на ноги.

- Там коридор, - указал Матиус. - У тебя за спиной есть ниша, поищи там лампу. Ай, да ты огня не достанешь. Вот что. Люк нужно за собой закрыть. Как бы тебе подержать меня.

- Спускайся, я возьму тебя за ноги, - сказала Эл.

- Не. Ты отойди, я сам.

Матиус, как мешок, рухнул рядом, покряхтел. Он взял у нее лампу. Свет осветил длинный коридор, который вдали поворачивал направо. Эл смотрела на светильник.

- Он не похож на те, что вы зажигаете наверху.

- Вот странность. Во время урагана шары не светятся, словно ветер забирает их силу. Заметила, что в храме я пользуюсь огнем. Огонь в храме должен всегда гореть. Всегда. Я ежедневно проверяю огни. Пора закрыть проход. Встань мне на спину и закрой его.

Эл быстро справилась с задачей.

- Вот, что значит - молодость, - поднимаясь с колен, кряхтел Матиус. - Эх, жалею, что в юные годы не путешествовал.

- Куда теперь? - спросила Эл.

- А где ты видишь две дороги?

Они очутились в лабиринте длинных коридоров, тут не оказалось ловушек и ложных проходов, но путь сильно петлял. Эл размышляла о назначении этих подземелий. Матиус молчал, шагал рядом и всматривался в стены.

- Что ты ищешь? - спросила она.

- Заветный камень, - ответил не без гордости Матиус. - Только я один знаю, что эти коридоры уцелели. Даже жрец не знает о них. Сюда не проникает никакая сила извне, эти ходы будто другой мир. Когда я брожу по ним один, мне начинает чудиться, что я вижу неимоверно дальнее прошлое, когда великие посещали этот мир чаще, а намерения их были полны добра и участия к жизни людей. Я так погружаюсь в те стародавние события, что возвращение на поверхность делает меня грустным и растерянным.

- Ты хорошо знаешь историю этих мест? - спросила Эл.

- Я ее знаю, в отличие от других, а поскольку состязаться мне не с кем, не смею судить, хороши ли мои познания.

- Ты мог бы мне рассказать?

- Ты знаешь. Певцы поведали тебе историю города.

- Я до сих пор не знаю, какое открытие сделал король Алмейр, за что владыка проклял его? Что-то здесь не стыкуется. Это же очень странно. За открытие не наказывают.

- Еще как наказывают. Разве в твоем мире такое не случается? А с тобой такого не случалось? Было ли в твоей жизни так, что ты совершала открытие, и тебя изгоняли за это?

- Не совсем в точности так, - ответила Эл, потирая подбородок, - но история моего мира изобилует подобными фактами. Правда, с одним важным замечанием. Там люди осуждали людей, а тут владыка наказал подданного. И за что, за то, что тот познал истину?

- Про истину не знаю. Никто не знает, что познал Алмейр.

- Но существует же книга, в которой король написал о своей жизни.

Матиус засмеялся.

- Существует? Это легенда. Только легенда. Никто не держал этой книги в руках. Прими совет, не задавайся этим вопросом, не повторяй ошибку короля. Ты тут гость. Делай свое дело и ступай дальше.

- А правда, что перед смертью Алмейра посетили двое? - спросила Эл.

Матиус изумился сказанному и остановился. Он смотрел на нее вопросительно, но без испуга.

- Тех двоих никто не видел, кроме короля, - загадочно прошептал Матиус, - Он будто бы бредил перед смертью. Он говорил о них жене. Кто это пооткровенничал с тобой, не боясь гнева владыки? Уж не длинный ли опять строит козни?

- Ты о Кикхе? Едва ли он знает эту историю.

Матиус вдруг засмеялся ее словам, Эл почувствовала себя наивным ребенком.

- Так он же и был тот, кто заставил наследника великих королей поднять бунт против владыки. На того первого Алмейра не действовал гнев владыки, поскольку только одному потомку он доверил тайну. Короли хорошо знали законы этого мира и не нарушали их, поэтому проклятие не свершалось. Но появился этот великий, и тайна раскрылась.

- Кикха все знает?!!! - не выдержала Эл и перешла на крик.

- Ты так кричишь, что стены осыплются. Потише. Тише. Зачем кричать? Вот как вышло! Ты и не ведала, кто рядышком? Ох, хитер. Как хитер. Тебя провел.

- И не раз, - с отчаянием согласилась Эл. - Знал. И не помог.

- Они такие, слуги владыки, - пояснил Матиус.

Эл села у стены.

- Он предупреждал меня, чтобы я не вмешивалась. Не зря предупреждал. Что-то здесь не так. Подозрительно. Матиус, но ты не жрец. Ты откуда знаешь?

Матиус сел рядом. Он устал и не прочь был отдохнуть. К тому же девушка не считала его странным, говорила доверительно. Матиусу было приятно, что она проста в беседе и не все знает. Как все в городе он симпатизировал Эл, сам не мог бы объяснить почему. Матиусу очень хотелось, чтобы она избавила от проклятия его город, он был уверен, что в ее светлой голове родился умный план. Помочь ей - было счастьем для Матиуса.

- Я хранил городской архив, прочел много рукописей. Во времена молодости мы с Ладо искали истину, как ты выразилась. Ладо считал, если он управитель города, то он должен познать правду, я так же думал, потому что хранил историю города. Малышка Алмейра часто лепетала про огни в городе. Ладо первым догадался, что она предупреждает нас о пожарах. Он всегда понимает ее лучше других. - Он вдруг встал. - Пойдем. Судьба заставила меня спрятать тебя от бури именно в этом месте, может быть, она дает мне подсказку.

Превозмогая усталость, он провел ее еще многими коридорами, прежде чем нашел, как он говорил, "заветный камень". За следующим поворотом Эл увидела, что ход раздваивается, а один из проходов завешен тканью.

- Мы сейчас находимся как раз под храмом. - Матиус откинул покрывало, и они вошли в большую на вид комнату снизу до верху заставленную или просто заваленную подобием книг и свитков. Эл еще раз убедилась, что эта цивилизация подобна ее миру. - Вот все, что я смог уберечь. Мне некому доверить этот секрет, у меня нет преемника, как найдется, так и погибает от следующей бури. Хотел посвятить в это дело королеву, но очень за нее обеспокоен.

- Архив. Матиус. Это же находка! Тут найдется что-нибудь о вашем храме?

- Сейчас покажу. - Матиус хорошо ориентировался в видимом беспорядке. - Только нельзя подносить лампу близко, жар огня портит рукописи. Если ты разглядишь что-нибудь из надписей, то смотри, сколько хочешь. Тут мы и передохнем.

Матиус с облегчением опустился на пол и скоро заснул. Эл осталась разбирать те бумаги, что он дал ей. Глаза привыкли к полумраку, Эл неплохо видела. То, что показал Матиус, было настоящим сокровищем. Это были планы храма нарисованные твердой рукой знающего человека. Рисунки были так точны, что отображали малейшие детали. Эл нашла подтверждение, что ход ее мыслей был верен. Она от радости хотелось обнять старика, но он спал. Она улыбалась и с благодарностью посматривала на него, жалела, что оставила сумку во дворце, от ее вещей при таком бурном разгуле стихии может ничего не остаться, а там и костюм, и прибор, ее собственные планы храмов и местности. Эл нашла чистые листы и грифель и принялась за работу. Она стала точно копировать архивные рисунки, подмечая на чистых полях особенности, чтобы не забыть. Она долго занималась этим. Уже проснулся Матиус и стал кряхтеть, разминая тело. Он подошел к ней и посмотрел на ее работу.

- Это правильно. Пусть никто не знает пока, что существует это хранилище. Пусть подумают, что ты сама так нарисовала, - одобрил Матиус ее копирование.

- Это будет нечестно, но если мне удастся, я потом признаюсь, откуда взялась идея. Я нашла особенность, которую не смогла бы учесть. У меня нет знаний, которыми обладал мой предшественник. Матиус ты знал, что в храме должна стоять статуя?

- Да, про то все знают. Она должна быть особенная. Ее наш мастер не успел сделать. Были и рисунки ее, но я никак их не найду. Не уцелели. Я хранил его бумаги отдельно, потому что знал, что они пригодятся, но листов со статуей я не нашел.

- Ее можно заменить колонной?

- Нет. Я хорошо помню его слова. Он объяснял, что статуя должна иметь точные пропорции, она должна держать огонь. Он говорил, что было бы лучшим, если бы на постамент встал живой человек и продержал огонь всю бурю. Кто же решиться на такое?! Это же верная смерть.

- Понятно. Тогда важен не только человек, но и его пропорции. Вес значения не имеет, важна структура тела. Огонь нужно держать на определенной высоте. Тут есть расчеты, но я не понимаю вашу систему исчисления. Может быть, ты преподашь мне урок вашей математики, чтобы мне удалось разгадать его расчеты.

Матиус взял из ее рук лист. Повертел.

- Тут три размера, тут четыре, тут пять. Все размеряется нашим эталоном меры, мы носим его с собой. - Матиус покопался в складках одежды и добыл каменный брусок. - Этим можно все измерить. От него считаем размеры. Вот возьму твою руку. - Матиус приложил брусок к кисти Эл. - Ой, как точно. Твоя кисть как раз в размер.

Эл положила брусок на ладонь. Матиус был прав. Она с интересом промерила свою руку.

- Забавно. Ровно пять брусков. Если в вашем мире действую те же силы, что в моем, то законы пропорций должны, совпадать или отличаться на коэффициент. Она взяла ладонь Матиуса, она оказалась длиннее бруска.

- Я не подхожу, - усомнился Матиус. - У меня тело не тех размеров. Тут нужны другие люди.

- Да. Только они наверху. - Эл вздохнула.

- Не думай о том, что там происходит, - посоветовал Матиус.

- Стараюсь, - ответила Эл.

- Отдохни. Я заберу фонарь и пройду по коридору дальше. Есть недалеко место, где я смогу понять: закончилась буря или нет.

- Я с тобой.

- Зачем. Оставайся. Я сам.

Эл осталась в темноте. Она стала размышлять. Кикха обмолвился когда-то, что видел храм за стеной, когда он еще был цел. Кикха пришел в город, который страдал из-за его действий и спокойно взирал на то, что сталось с этими местами. Как он мог быть так невозмутим? В начале пути он казался ей другим. Не стоит преувеличивать, все тогда вели себя иначе. У нее не было иллюзий относительно Кикхи, тем не менее, из всех наследников он до сих пор казался самым загадочным, перемены настроений и провокации, молниеносный ответ на события и апатия. Эл приходила к выводу, что он играет свою комбинацию, для него не важен исход, важно здесь и сейчас, а что касается цели, то она у него не одна. Чтобы так контролировать себя и события нужно иметь дар, солидный опыт и выдержку. Однако, Эл уже не считала соперника хладнокровным, в этом великом играл жизненный огонь, и порой он вспыхивал в Кикхе так яростно, что тот терял контроль над ситуацией, превращаясь буквально в человека. Эл прокрутила в голове все сцены их общения. Подозрения и прежде посещали ее, а сейчас ей стало казаться, что Кикха двоится. Ее присутствие тому виной? Его характер? Или сами условия их нынешнего существования? Она могла сделать вывод, что действия Кикхи направлены не против нее, ни против кого-то вообще. Он следовал ходу событий, реагировал на них, вмешивался лишь настолько, насколько позволяла его гордыня. Нет, на счет гордыни это она зря, он изображает гордость. Он же просил прощения после той баллады на площади, не публично, на улице, не получив ответа не стал преследовать ее. Матиус сказал, что ее потеряли. Наверное, они решили, что она воспользовалась дверями. Нужно спросить у Матиуса: остались ли Кикха и Радоборт в городе?

Как много случилось с момента ухода из дворца! Целая вечность. Эл уже казалось, что она всю жизнь прожила только в этом мире, а ее прежние скитания постепенно превращаются в миф, эпизод. Этот мир более других действовал на нее. Как захватила ее идея помочь городу! Она оставила состязание, оставила найденную дверь, даже осмелилась просить встречи с владыкой, как-то уж очень по-хозяйски она себя ведет.

Вернулся Матиус и прервал ее размышления.

- Думаешь? - спросил он, разглядывая в свете фонаря лицо Эл. - Это полезно. Тут думается хорошо, по-другому, чем на верху. Тут другие силы и никогда не бывало ветра. Тут я часто точно просыпался ото сна и задумывался о жизни гораздо больше, чем думаю о ней на поверхности. Отсюда события видятся мне глубже.

Матиус тихонько захихикал.

- Позволь спросить, Эл, о чем тебе думалось?

- Я размышляла сначала о Кикхе. Потом немного о своих путешествиях до того, как я появилась здесь, о в вашем мире, и вот только что думала о том, верно ли я поступила, когда вмешалась в дела вашего народа. Имею ли я такое право? - рассказала Эл.

- Право? Сам владыка дал тебе право на попытку. Гневался ли он, когда говорил с тобой? - серьезно спросил Матиус.

- Нет. Мне показалось, он был доволен, - ответила Эл.

- Ты не странник, если он не истребил тебя. Ладо очень опасался, что ты не вернешься. Странники такой народ, что не побоятся и владыке миров в глаза посмотреть. А ты вернулась с разрешением. Я рискую вопрошая так, но ты часом не дочь владыки?

- А что у вашего владыки есть дети? - очень удивилась Эл, пользуясь тем, что Матиус смотрит в другую сторону. Старик не заметил ее лукавства.

- У каждого владыки есть и должен быть наследник. Если владыка может представиться и так и сяк, и бродить среди смертных неузнаваем, то и его дитя так может.

- Нет, Матиус, не тревожься. Я не его дочь.

- Это я шутил, - опять захихикал Матиус. - А может, мы так тебя обидели, что ты отказалась от мыслей нам помочь?

- А зачем я срисовывала чертежи?

- Эх, это я от слабого ума.

Тут улыбнулась Эл.

- Твой ум светлее многих. Матиус, смог бы ты ответить мне на несколько вопросов? Очень важных.

- Задавай. Сидеть нам тут еще долго. Буря страшная, еще долго будет бушевать. За беседами быстрее время проходит. Спрашивай.

- Кикха и Радоборт остались в городе или ушли?

- А куда им деваться? Двери им не раскроются. Вы к ним ходили и вернулись, ты, потом они.

- Откуда знаешь?

- С высоты храма много можно увидеть, я проверяю огни в храме и за одно подсматриваю, где и что происходит. Они остались. Наша ясноглаза королева удержала их. Они подумали, что ты добралась до двери, хотели догнать тебя. Алмейра очень была недовольна их затеей на площади, и чтобы остудить свой гнев, высказала им много обвинений. Я не видел, чтобы так темнели от гнева глаза нашей ясноокой королевы. Потом она сказала, что их величие несравнимо с твоим и, что ты не бросишь город, если обещала помочь.

- На что Кикха мог вполне возразить, что-нибудь неприятное ей и мне, - прокомментировала Эл.

- Да, он возразил, но не был груб. Ладо тоже был расстроен твоим отсутствием. А Радоборт молчал, он был печален, но все же сказал, что если бы слышал песнь о тебе прежде, то не питал бы сомнений на твой счет.

- Какая я со всех сторон хорошая, - саркастически заметила Эл.

- Не сердись, тебе не идет сердиться. Они же спели только то, что лежало на твоей душе теперь, то, что тревожит тебя. Тосковать по родным местам не является слабостью.

- Жаль, что они не спели про остальные мои подвиги, - проворчала Эл.

- А ты сама винишь себя - того достаточно. Никто не собирался воспитывать тебя или давать совет. Таниэль не случайно молчал. Даниэль лишь видит сиюминутное сияние души, а Маниэль - еще мальчик. Подумай, что им было труднее, чем тебе. Если великие из зависти решились обличить твои пороки, то в городе их не будут уважать. Я тому свидетель, Кикха не одобрил намерений брата, а мне кажется, что Радоборт хотел понять твою сущность. Этот великий не обладает еще жизненным опытом, у него достаточно даров, но он не умеет пользоваться ими. Я следил за ним из толпы и ждал, когда же наступит момент раскаяния. Сожалею, он не наступил, он испытал удовлетворение от своего поступка, словно подтвердил свои догадки. Певцы удостоили тебя такой баллады, которая украсила впечатление о тебе.

- Я им благодарна за красивую песню, но зачем было брать за это плату?

- Часто ли тебе приходится играть по чужим правилам? - спросил в свою очередь Матиус.

- Приходится.

- Им тоже. Прости наше несовершенство. Может быть, после случая с тобой, тот обычай перестанет казаться забавным. Тебе не по достоинству обиды такого рода. При такой мощи тебе нельзя терять выдержку, не то, однажды, ты не совладаешь с собой и принесешь гибель другому.

- Это уже случилось.

- Я догадался. Я не стану спрашивать, какие обстоятельства были причиной, но знаю точно, что из-за той смерти ты покинула свой мир.

- Ма-атиус, а ты вовсе не дурачок, как тебя тут именуют.

- Люди легко попадаются в ловушку видимости. Ты сделала это открытие по моей воле. А я раскрыл твою тайну сам.

- Тайну? На самом деле я ушла не по этой причине.

- Тогда вспомни хорошенько, что там произошло.

- Была война. Я занимала темную сторону. Я была в плену, не помнила себя. Когда память вернулась ко мне, я поняла, что зашла дальше, чем положено.

- По своей ли воле ты оказалась на войне?

- И да и нет.

- А в плену?

- По своей.

- Пыталась изменить мир. Ошибка всех героев. Через насилие мир не меняется в лучшую сторону. Что было потом?

- Я служила злу. Как бездушная кукла исполняла приказы хозяина, а потом в один из проблесков сознания стала менять ситуацию в лучшую сторону. Я разрушила его империю, творение, которое он создал, чтобы угрожать и испытывать удовольствие от чужих страданий. Во мне проснулась некая сила, которая до сих пор непостижима для меня. Но его опыт был не сравним с моим, когда мне довелось узнать его истинные планы, я захотела умереть. То был просто порыв, потом мне пришлось опять играть по его правилам, а потом он понял мои уловки. Он понял, что в самом начале совершил ошибку. Его подвело любопытство - свойство всего живого. Когда играть не имело смысла, когда мы схлестнулись как два врага, у него уже не было империи и сил для жизни, у меня не осталось надежды на возвращение домой. Я внутренне изменилась настолько, что любой, кто прежде знал меня, ужаснулся бы. Но вместе с тем я сделала открытие, что во мне существует такая часть, до которой он не смог добраться. Меня спасло только это. Я убила его в тот момент, когда он подарил мне свободу, он хотел убить моего друга, существо, которое я любила когда-то. Он мечтал научить меня убивать. Научил. Он влез в меня, когда умирал.

А потом была попытка вернуть меня назад. Неудачная. Мои друзья разочаровались во мне. Бывшие союзники огорчились моему падению. Не было мирного возвращения. Была боль от потерь, разочарование от несбывшихся надежд. Ни назад, ни вперед. Меня спас мой старый наставник. Теперь я на него уже не сержусь, но тогда он едва не стал второй моей жертвой. Он вышиб из меня остатки моего мучителя, а мой новый наставник научил меня дышать в гармонии с миром. Он говорил мне, что скорого возвращения не будет, что я должна ждать, возможно, многие годы, пока мой старый мир изменится и сможет принять меня назад. Я поторопила время. Мир огромен и не меняется быстро. Если судить отсюда, из этих времен, с точки зрения меня теперешней, то мне не следовало показываться на глаза тем, кто снова стал мне дорог. Я чувствовала себя опять чистым существом, но они-то не знали об этом, они совсем недавно видели могущественное нечто с повадками хищного зверя, который может притвориться невинным созданием. Меня оправдывает то, что я не лгала. Ни минуты. Первая встреча в новом качестве стала последней. Маленькая неучтенная деталь сломала мои планы и уничтожила надежду на возвращение. Мост доверия рухнул. Это было больно. Жизнь содрала с меня старую грязную кожу, а новая еще не наросла. Я поторопилась и получила ответный удар прямо по оголенным нервам. - Эл передернула плечами. - Да. Это было больно. Я не сразу оказалась здесь, но об этой части своей жизни я предпочитаю умолчать.

- Новая кожа наросла? - вопрос Матиуса был риторическим, Эл не стала отвечать. - Это печальная, но хорошая история. Разве ты не стала лучше после нее?

- Я стала другой. Ни лучше и не хуже. Другой.

- У-у-у. Значит, твоя история еще не закончилась. "И тысяча миров мне не заменят родимый дом и голоса друзей…" Как там еще? "Я вижу жизнь, как полотно из нитей, что соткано судьбой…" Певец не ошибся. Тебе довелось видеть мир с разных сторон. Пусть зло оставило след на твоем прошлом, ты молода и у тебя будем не мало возможностей исправить ошибки. А самое главное - ты сможешь вернуться. Ты готова, чтобы вернуться. Только не сбегай сразу, сначала избавь нас от ураганов. - И Матиус засмеялся так заразительно, что вызвал улыбку Эл.

- Ураганы это треть дела, - заметила она. - Там еще два условия. Я не знаю, как их исполнить.

- Исполни одно, а два других приложатся.

- Так просто.

- Тут так все сплетается, что одно следует другому.

- Матиус, а ты знаешь условия?

- Не хуже тебя.

- Только не говори, что весь город их знает.

- Нет. Только трое. Я, жрец и Ладо. А теперь ты.

- Жрец. Ладо. Ты. Еще Алмейра, - стала перечислять Эл. - Кикха знает. Должен знать.

- Это мне не известно. С этим своим спутником ты разбирайся сама. У меня наступает слабоумие, когда я гляжу на него. Снаружи одно, а внутри другое. С виду то он тот, но не похож на себя. Так и быть покажу. Когда-то архив составляли очень тщательно, все записывали и рисовали.

Матиус перебирал свои сокровища со знанием дела. Он ориентировался в кипах бумаг и через пару минут нашел небольшой лист.

- Вот он и король Алмейр. Рисунок этот - фантазия художника, но на нем изображен договор.

Эл взяла в руки лист и стала изучать рисунок. Да, один из персонажей сцены был похож на Кикху, рядом с ним король Алмейр выглядел щуплым невысоким человеком. Но не это увлекло Эл в рисунке. На заднем плане она увидела храм, который возвышался в конце изображенной улицы.

- Матиус. Этот город обязан тебе спасением. Можешь сердиться, но этот лист я возьму с собой.

- Хочешь усовестить своего спутника?

- Да ну его, пусть сам разбирается в своих грехах. - Эл выпрямила руки, так чтобы Матиус мог ближе рассмотреть рисунок. - Что ты еще видишь?

- Короля.

- Еще? Ты сам не понял, что мне дал?! - Эл взяла свои копии и тряхнула ими.

Матиус сосредоточился.

- Старик, я сейчас сделаю вывод, что ты хорошо знаешь не только персонажей этой картинки, а так же, что ты не видишь ничего необычного, незнакомого. Ма-ти-ус… Кто в городе знает, сколько лет ты живешь? - пропела Эл. - Признавайся. Не то я закажу песню о тебе.

- Элли, не нужно переходить границу, за которой тебе нечего делать, - прошептал Матиус тоном заговорщика. - Прибереги свою догадливость для пользы дела.

- Последнее предположение, - прошептала Эл, копируя его интонацию. - Могу поспорить на все ценные камни этого города, что в этом месте собраны лишь те документы, которые касаются проклятия и всего, что связано с ним.

- Кроме одного. Рисунка статуи, которая тебе нужна. Ты еще не посчитала пропорций и не нашла неизвестные тебе размеры. Лучше бы занялась этим, чем гадать: сколько мне лет.

- Хорошо. Я поработаю еще немного. - Эл помолчала. - Я никому не расскажу, что ты умница.

- Предпочту противоположное мнение. Они думают, что за огнями в храме следит сам владыка, и пока они горят, город еще будет стоять. А я каждый раз прячу их в подземелье под храмом.

- Матиус, как мы узнаем, что буря закончилась?

Матиус достал из складок одежды небольшой шарик похожий на те, что светились, но много меньше.

- Он нам скажет, - ответил Матиус.

- Но ты сказал, что сюда не проникает сила извне.

- Я шутил. Все проникает во все. Я имел в виду другую силу. Работай, Эл, тебе много нужно постичь.