Наследие заводного ключа

Глава 8

Я могла лишь таращиться. Я определённо не могла говорить. Я выдернула себя из ступора. У меня нет времени на потрясения. Миссис Пратт будет ждать, и я не могла позволить себе навлечь её гнев сейчас, когда нашла очередную подсказку.

Уилл пристально смотрел, как я проигрывала последовательность нот, чтобы вновь закрыть могильную плиту. Прикрепив медную табличку обратно на пьедестал, я встала и протянула ему руку.

Он её принял.

Я помогла ему подняться, и он нахмурил брови, переведя взгляд с меня на могилу. Я сделала шаг в сторону тропинки, но он не сдвинулся с места.

— Миссис Пратт будет ждать. Я объясню в двуколке, — хоть я и могла посочувствовать его шоку, мы не могли терять время впустую.

Он кивнул, но все же бросил последний взгляд на теперь уже неприметную могилу.

Мы выбежали с кладбища. Я едва обращала внимание на ряды памятников, пока мы спешили к двуколке. Он поднял меня на сиденье прежде, чем мне удалось забраться туда самостоятельно.

— Что происходит? — спросил он, занимая место кучера.

Слова полились из меня бездумно. Меня слишком захватывало волнение от всего этого.

— После того, как ты помог мне отреставрировать медальон, я нашла механизм внутри часов на каминной полке в кабинете. Я подумала, что медальон может быть ключом, который заведёт их, так как мой дедушка сделал сами часы.

Если бы история была такой простой. Тогда, возможно, я бы в это поверила. Правда слишком необычна.

— Это ключ, Уилл. Ключ ко всему, — другой экипаж пролетел слишком близко, грохоча по камню колёсами и копытами.

— Что ты имеешь в виду? — Уилл дёрнул поводья, когда Старый Ник вскинул голову.

Было так хорошо наконец-то обрести друга, так что я рассказала ему все, что нашла. Про секретную мастерскую, про письмо, про все.

— Если твой дедушка жив, то где же он? — Уилл потряс головой, как будто вся эта тайна являлась чем-то запредельным.

— Я же сказала. Он прячется. Мой дед, Прикет, барон, они все члены Секретного Ордена Современных Развлекателей, — я погладила рукой рельефную печать на книге.

— Что такое Развлекатель? — мы повернули за угол, и я услышала вдали шум рынка. У меня оставалось мало времени.

— Не имею ни малейшего понятия, — призналась я. — Уверена, что найду ответ, когда прочитаю книгу.

Уилл замедлил Старого Ника и посмотрел на меня, лицо выражало серьёзность.

— Что бы это ни было, тебе лучше держаться подальше. Эти секреты смертельно опасны, и Прикет наглядный тому пример. Это также секреты барона. И он не поблагодарит тебя, если ты начнёшь в них копаться.

— Это мой дедушка, Уилл. Моя единственная семья, — я надёжно спрятала книгу под передником. Она увесисто ощущалась на коленях, успокаивающе и ужасающе одновременно. — Я не остановлюсь, пока не найду его.

— Какой ценой? — спросил Уилл, но я знала, что ответа он не ждёт.

Мы замолчали, приближаясь к рынку. Как только Уилл остановил двуколку, я перебралась назад как раз к возвращению Миссис Пратт.

Её острый взгляд внимательно изучил меня, как только она подошла к боку двуколки.

— Обрела ли ты утешение, дитя?

Я прижала руку, чтобы прикрыть спрятанную книгу.

— Да, миссис.

***

В ту ночь я свернулась калачиком возле пламени свечи и открыла книгу.

Аккуратный элегантный почерк тянулся по страницам. Как и бумаги в мастерской барона, книга содержала массу детальных рисунков. Даже не столько рисунков, сколько иллюстраций, визуального изображения красивых механизмов, некоторые из которых были практичными, некоторые — причудливыми, некоторые — совершенно пугающими.

Пламя свечи плясало по странице, когда я перевернула обложку и обнаружила список из сотен имён. Некоторые привлекли моё внимание: Генри Уитлок, мой дед; Джордж Уитлок, мой отец; лорд Рэтфорд, Саймон Прикет. Я пробежалась по остальным именам, поразившись. Насколько я могла сказать, здесь присутствовали и члены Палаты лордов, и обычные торговцы. Даже если лишь половина этих людей оставалась частью Ордена, его охват колоссален и простирался довольно далеко, если судить по именам, которые звучали как иностранные.

Я перелистнула к одной из ранних записей и начала читать.

«Директор школы Лоуренс принял моё предложение записать в качестве части моего обучения некоторые из новейших Развлечений для будущих поколений. Я надеюсь, что после инициации смогу продолжить своё начинание, и эти записи вдохновят и послужат советом тем, кто придёт после меня. Для первой статьи я хочу поговорить с Чарльзом о том, как он вдохновлялся Стоунхенджем. Хоть земли Бренингтона и подходили для такой затеи, задание заставить Развлечение выдаваться из земли оказалось пугающим. Аргус и прочие мужчины с литейного завода превзошли себя, создавая шестерёнки, необходимые для того, чтобы заставить скульптуру величественным образом подниматься из земли».

Лорд Бренингтон погиб на охоте незадолго до моего дедушки. Ходили слухи, что он ударился головой после падения с лошади. Но не нужно падать с лошади, чтобы получить сокрушающий удар по черепу. Мои мысли становились все более зловещими. Милостивый Боже, кто-то убил титулованного человека. Я пролистала несколько страниц записей Прикета, посвящённых эстетике дизайна Стоунхенджа. Я помедлила, прочитав одно-единственное слово, которое крутилось и в моей голове.

«Почему?

Мне часто приходило на ум, что я не знаю, почему мы должны так усердно вкладываться в подобную игру. Я чувствую, что в части этого дневника должен уделить этому внимание.

Почему я принял назначение стать учеником? Полагаю, я люблю вызов. Моя работа совершенствуется за счёт креативности, которую вдохновляют Развлечения, и я наслаждаюсь обществом единомышленников, которые служат проводниками и наставниками для моего растущего бизнеса, а также моего изобретения.

В основном это взывало к моим мальчишеским фантазиям быть частью секретного ордена. Мы поистине являемся отдельным обществом. Я нахожу, что политика и давние противостояния между старыми семьями внутри ордена куда более сложны и восхитительны, нежели любые события в Палате лордов. Возьмём, к примеру, Джорджа и Эльзу. Можно подумать, что их имена — Монтекки и Капулетти».

Странная тошнота зародилась в моем сердце. Моих родителей звали Джордж и Эльза. Я продолжила читать.

«Неудивительно, что они пытались держать свою дочь подальше от всего этого. Их свадьба несомненно подняла шумиху. Эх, если бы только я был в равной мере везучим и в любви, и в способности бросить вызов ожиданиям».

Пальцы онемели, пока я перечитывала последнюю часть снова и снова. Он говорил обо мне. Мои родители пытались защитить меня от этого, но сейчас я оказалась глубоко замешана. И Papa! Он использовал песню, которую мы пели вместе, и все же никогда не признавался, что в ней был какой-то смысл.

Я пролистала назад к списку имён. К своему изумлению я нашла имя своего другого деда, отца моей мамы. Герхард Рейхлин. Не знаю, почему не заметила его ранее.

Я позволила книге упасть на колени. Обложка тихо закрылась, позволив мне уставиться на печать Развлекателей, выгравированную на медальоне.

Я не могла читать дальше, но и заснуть тоже не могла. Мозг был переполнен, кружил вокруг тайны столь огромной, что мне казалось, будто она могла снести меня беспощадной морской волной. Все, что я считала известным, я теперь ставила под сомнение.

Этот секрет намного крупнее всего, что мне когда-либо приходилось выносить. Я засунула книгу под подушку, затем меня накрыла волна сомнений. Агнес могла её найти, или Рэтфорд мог наблюдать.

Я поспешно втиснула её между деревянным основанием кровати и стеной. Только Уилл знал, что у меня есть книга. Я усомнилась в своём решении рассказать ему о ключе и заговоре против моего деда. Я осознала, что не знаю глубины его верности Рэтфорду. Он мог сознаться в том, что ему известно.

Умерли влиятельные люди. Я не могла отделаться от чувства, что могу оказаться следующей.

Весь следующий день пронёсся как размытое пятно. Спасибо небесам, что мои руки так привыкли к ежедневной работе, что я могла заниматься своими обязанностями, не раздумывая.

Мой мозг был слишком занят.

Той ночью я снова рискнула открыть книгу, но перепрыгнула в конец. Мне нужно знать, что произошло. Что подтолкнуло Развлекателей к убийству?

На глаза попалось имя моего дедушки. Я начала читать.

«Генри сегодня заглянул в магазин, обеспокоенный последними планами Рэтфорда. То, что дано каждому из нас, выходит за пределы изучения простых свойств физики.

Признаю, все это кажется подозрительным, и я в достаточной мере озадачен своей ролью в том, что предложил Рэтфорд. Обычно предусматривалась более крупная схема, но для этого проекта каждый из нас получил только часть плана для реализации. Мне казалось это достаточно рискованным споосбом работы. Одна ошибка, и весь механизм покатится под откос.

Генри больше обеспокоен секретностью. Он утверждает, что Рэтфорд пребывает в странном настроении с тех пор, как раздал схемы. Генри намеревается презентовать дизайн на следующем собрании, чтобы добиться одобрения Ордена на продолжение работы над проектом. Несомненно, что бы ни изобрёл Рэтфорд, это не может быть настолько опасным, чтобы для достижения цели требовался обман, и он не настолько самоуверен, чтобы нарушить правила Ордена. Я убеждён, Рэтфорду просто как обычно не терпится. Если бы нам не разрешали изучать новые открытия без отдельного одобрения Ордена на каждую новую инновацию, ни у одного из нас не было бы свободы, чтобы чего-то достичь.

Генри это не убедило. Он работает с Аластером, чтобы тайно собрать все планы. Они пытаются постичь предназначение странной машины Рэтфорда».

Следующая запись написана в спешке. Аккуратный почерк Прикета превратился в скачущие каракули.

«Я не могу выразить словами весь ужас того, что узнал. Если утверждения Генри правдивы, то эта машина, эта ужасная машина, которую мы создавали с такой осторожностью, может уничтожить все, что мы любим и знаем.

Как мог человек даже помыслить о власти настолько великой, что она бросает вызов власти самого Бога?

Я в ужасе от этого.

Слишком большая часть машины доведена до завершения. Мы привели замки в негодность. Только универсальный ключ Генри может его открыть. Мы надеемся заставить Рэтфорда отказаться от самой затеи, пока не стало слишком поздно».

Ключ.

Я стиснула его в ладони. Песня моего дедушки была беспорядочной, ни имеющей никакого музыкального смысла для кого-либо, кроме ребёнка.

Меня.

Я была единственной, кто знал песню, кто мог закончить любой её отрезок.

Я являлась универсальным ключом.

Мои дурные предчувствия превратились в тошноту. Знал ли барон? Было ли это настоящей причиной, по которой он привёл меня в этот дом?

На следующей странице почерк стал ещё хуже. Кляксы чернил запятнали страницу беспорядочными брызгами.

«Я был прав. Смерть Чарльза не была несчастным случаем, а сейчас и экипаж Генри нашли в реке. Мы не обнаружили ни следа самого Генри. Я боюсь, что он мёртв».

Ночной воздух ощущался холодным, и я натянула тонкое одеяло на колени. Любая тень казалась угрозой.

Я пролистывала страницы одну за другой, ища следующую подсказку. Я едва не упустила лёгкое смазанное пятно чернил, окрасившее складку возле корешка книги. Раскрыв переплёт как можно сильнее, я прочла спрятанные там крошечные каракули.

«Начать с Ворона».

Я понятия не имела, что это могло означать, но это должно служить подсказкой.

Я вернулась к последней странице записей, и моё сердце болезненно замерло.

«Дражайшая Люсинда,

Я ожидаю, что вскоре умру, убитый тем, кому доверяю. Я лишь надеюсь, что ты останешься в безопасности. Единственное, чего я сейчас страшусь — что зло может прийти к тебе.

Ты лучик света в моей душе, моя возлюбленная жена. Я никогда ни о чем не пожалею, за исключением того, что не смог дать тебе то единственное, чего ты так отчаянно хотела. Ты заслуживаешь каждой мечты своего сердца.

Я никогда не заслуживал твоей любви и до сих пор поражаюсь такому подарку. Если мне придётся пройти через ворота смерти, знай, я сохраню в себе твою доброту, и Небеса засияют ярче благодаря тебе. Готовясь разместить эту книгу в надгробии своей семьи, я ощущаю страх, ужаснее которого не знал раньше. Без Генри я не смогу поставить замок моего отца. Я просил Генри установить его, если со мной что-то случится, но с его смертью, боюсь, меня раскроют. Если я прав относительно своей судьбы, я надеюсь, что никто не прочтёт эти слова, даже ты. Секрет, содержащийся внутри, может стоить тебе жизни.

Я должен верить, что надгробие — достаточно странный тайник, чтобы никто не нашёл здесь книгу. Я не могу заставить себя уничтожить её. Если ты никогда не прочтёшь этих слов, я надеюсь, ты почувствуешь их в своём сердце. Если ты найдёшь книгу, сожги её. Сохрани все её секреты, пока мы снова не встретимся.

Я люблю тебя. До скончания времён я буду тебя любить.

Всем сердцем,

Саймон».

Моя слеза капнула на страницу, задержавшись блестящей каплей перед тем, как впитаться в бумагу и распространиться по спокойному и элегантному почерку.

Я закрыла книгу.

Расчувствовавшаяся и сбитая с толка, я не знала, как упорядочить мысли, вертевшиеся в моей голове. Барон — убийца. Я знала это. Ему нужен ключ. Сколько времени пройдёт до того, как он убьёт меня ради него?

Только он не знал песню. Вот в чем подвох. Я нужна ему живой.

Саймон верил, что мой дедушка мёртв. Тот факт, что могила заперта, служил дополнительным подтверждением, что Papa жив, по крайней мере, был жив какое-то время после того, как написал письмо, которое я нашла в мастерской.

Что же насчёт жены Саймона, Люсинды Прикет?

Где-то там его вдова ждала. Сомневаюсь, что она когда-либо прочла прощальные слова мужа. Она заслуживает получить их, невзирая на опасность, о которой он предупреждал.

Я знала, что нужно сделать, но это не будет просто.

— Он меня возненавидит, — прошептала я про себя, глядя на лестницу, которая вела к каретнику.