Наследие заводного ключа

Глава 12

— Вы пытались её завести? — я погладила кончиками пальцев блестящие пёрышки на крыльях птицы. Тонкость работы просто поражала. Не знай я наверняка, я бы подумала, что птица вылупилась с латунью и шестерёнками в теле.

— Её нельзя завести, — сказала Люсинда, сложив руки на коленях. Её лицо выражало безропотную тоску. — Ключ Саймона не работает.

— Что делает эта птица? — спросил Уилл.

— Я не знаю, — Люсинда провела рукой по голове ворона. На её губах играл намёк на улыбку. Она напомнила мне, как мама так же улыбалась отцу, когда он сжигал свечи до огарков, чтобы продолжать возиться со своими шестерёнками «ещё минуточку».

— Мне хотелось бы увидеть, как она работает, — сказала вдова, и появившийся в её глазах намёк на жизнь и любовь снова потух.

Я подняла ворона себе на колени. Я ожидала, что он будет тяжёлым, но он весил едва ли тяжелее живой птички. Только эта являлась удивительным произведением искусства.

Волнение хлынуло в кончики моих пальцев, когда я сняла ключ с шеи. Я могла оживить птичку. Я знала, что делать.

Я поймала взгляд Люсинды, со щелчком открыв ключ. Она нахмурила брови, взгляд упал вниз, на кружок серебра в моей ладони. Я медленно открыла ключ, позволяя цветку раскрыть свои элегантные лепестки. Люсинда широко раскрыла глаза и поднесла руку ко рту.

— Как необычно, — прошептала она.

Она ещё не видела, что будет дальше. Я сдвинула медальон в сторону и вставила ключ в грудь ворона, затем прикусила губу и нажала на кнопку. Раздались ноты песенки Papa.

Люсинда ахнула.

— Что это за странная музыка?

— Ваш ключ не проигрывал мелодию? — спросила я.

— Нет. Мой ключ обычный, а этот — удивительный, — Люсинда склонилась ближе.

Если ни один из других ключей не проигрывал песню, значит, мой ключ действительно являлся универсальным. Дедушка сделал мне чудесный подарок, памятный дар — песню, способную открыть невозможное.

Песня оборвалась, но не отворилось никакой дверцы, скрывающей клавиши, на которых я должна была сыграть. Где они?

Я перевернула птицу, ища защёлку, но ничего не нашла. Меня охватила паника.

Что если, я не смогу заставить её заработать? Где могли прятаться клавиши? Переворачивая птицу, я рукой задела хвост и услышала тихий звук.

Недоумевая, я посмотрела на Уилла. Он кивнул мне, как будто знал, о чем я должна сейчас думать.

Ну конечно, хвост!

У птицы двенадцать перьев, пять коротких, семь длинных — схема идеальной октавы.

Я поставила птицу на стол и погладила перья на хвосте; каждое звенело с тональностью, звучавшей как распрямившаяся пружина. Когда я нажала на последнюю ноту, птица моргнула глазами и испустила металлическое карканье. Из передней грани каждого крыла выдвинулись колёсики-вертушки, птица расправила крылья и опустила голову. Из её спины выступила заводная ручка, а птица снова моргнула и задрожала, словно в предвкушении.

— Похоже, он готов взлететь, — голос Люсинды переполнился трепетом. — Как он сделает это в таком тесном помещении?

— Давайте выпустим его и посмотрим, куда он полетит, — предложила я, поднимая птицу к груди и аккуратно обращаясь с расправленными крыльями. Мне не терпелось увидеть его полет.

— Ты совсем умом тронулась? — Уилл двинул мой стул за спинку. Я обернулась.

— Эта птичка может привести нас к следующей подсказке, — я не знала, для чего создавалась птица, но с каждым раскрытым шагом мой путь как будто становился яснее. Если птица собирается взлететь, то я хочу увидеть, куда она приведёт.

— Она может привести нас в ловушку, — Уилл отошёл от меня, возвращаясь к дверному проёму. — Ты забыла, что где-то там бродит убийца? Который явно хочет твоей смерти?

— Уилл… — запротестовала я. — Мы должны это узнать, — я встала и посмотрела Люсинде в глаза. — Если мы не разгадаем эту тайну, мне до конца жизни придётся ждать, когда этот человек меня убьёт. Это единственный способ раскрыть его личность и передать его правосудию. Решать нам.

Люсинда поджала очаровательные губки, всем видом выражая железную решительность.

— Я к вам присоединюсь.

— Нет, — вмешался Уилл. — Это безумие. Вас убьют.

Люсинда повернулась к нему.

— Я уже мертва. Мне нечего терять.

Я взяла её руку.

— Как и мне. Я хочу увидеть, как он полетит, и собираюсь за ним последовать.

Уилл раздражённо выдохнул и запустил руки в волосы, затем сцепил пальцы в замок за шеей. Люсинда крепче стиснула мою руку. В тот момент я знала — мы заодно.

— Ладно. Я запрягу лошадь. Вы не можете преследовать чёртову птицу пешком, — Уилл выхватил шляпу из кармана и надел на голову грубым рывком.

Моё сердце словно увеличилось в груди.

— Спасибо…

— Не стоит, — рявкнул он. — Не благодари меня. Тебе следовало бы поблагодарить меня, если бы я отговорил тебя от этого, — его акцент усилился, когда он повернулся спиной к нам и в гневе выскочил за дверь.

— Он ничего не может с собой поделать, не так ли? — Люсинда наклонила голову в озадаченном раздумье.

— Не может не грубить? — я всего лишь хотела его поблагодарить. Если он не хотел в этом участвовать, он в любое время мог вернуться к барону. У него не было оснований набрасываться на нас.

Люсинда усмехнулась, затем улыбнулась так, словно знала секрет. Этот взгляд мне не понравился. Казалось, она играет в какую-то игру, правил которой я не знала. Единственное, что мне оставалось — это хранить молчание.

— Идём, Мег. Соберём вещи. Кажется, мы собираемся прокатиться, — Люсинда подобрала юбки.

— Я думала, вы хотите, чтобы вас оставили в покое, — сказала я, следуя за ней вверх по лестнице.

— Это до того, как я стала свидетелем, как частичка Саймона вновь оживает. Спасибо тебе за это.

— Не за что, — если Развлекатели являлись семьёй, я надеялась, что она могла бы считать меня её частью. Я была бы счастлива иметь сестру.

***

Мы встретились с Уиллом на улице за конюшнями, где он запрягал в лёгкую двуколку милую небольшую кобылку каштанового цвета. Лошадь вскидывала голову и беспокойно вертелась, словно хотела танцевать.

Люсинда погладила нос лошади.

— Ты готова побегать, девочка?

Я осторожно держала ворона и ссутулила плечи, чтобы не дать сумке свалиться с руки. В ней лежала книга Саймона и немного сыра с хлебом. Ворон вибрировал, расправив крылья и ожидая.

— Где нам лучше его отпустить?

— Это место ничуть не хуже любого другого, — предложил Уилл, показывая вниз на длинный и узкий переулок. Он опустил верх повозки, загнув его за сиденья. — Наверняка он влетит прямиком в стену.

— Имей немного веры в моего мужа, — Люсинда взяла ворона и принялась заводить его, пока рычаг не перестал поворачиваться. Птица издала очередное карканье. Люсинда поставила её на землю, поправила свой украшенный перьями капор, затем нажала кнопку на спине птицы.

Рычаг утонул в теле ворона, пока мы с Люсиндой забирались в повозку, а Уилл запрыгивал на место извозчика.

Крылья ворона дёрнулись раз, другой, затем вертушки начали вращаться. Они набрали скорость, и птица с карканьем понеслась вниз по переулку, затем стремительно взмыла в небо.

— За ней! — закричала я, охваченная волнительным моментом, и Уилл пустил кобылу рысью. Мы вылетели из переулка и повернули на Бонд Стрит. Уилл щёлкнул вожжами, и мы перешли на бег.

Ворон продолжал набирать высоту, солнечный свет отражался от его шестерёнок.

— Он поворачивает на запад, — крикнула Люсинда, вцепившись в капор.

Мы промчались вверх по Бонд Стрит и свернули налево, на Оксфорд стрит. Уилл мастерски лавировал по улице, оставляя злые проклятия собратьев-извозчиков повисать в воздухе, когда мы проносились мимо. Стук копыт и колёс заглушал остальные звуки, пока мы преследовали ворона вдоль северной части Гайд-Парка.

Ветви деревьев размывались мутным пятном, пока я наблюдала, как ворон плавно скользит по небу. Люсинда рассмеялась, когда мы вновь ринулись вперёд, а Уилл пустил кобылу лёгким галопом.

— Держись! — я вцепилась в сиденье, когда мы резко свернули, чтобы уклониться от наёмного экипажа, пересекавшего дорогу перед нами. Карета накренилась, и я упала на Люсинду.

— Он свернул на север! — Люсинда стиснула мою руку. Уилл повернул направо настолько внезапно, что меня отбросило на другую сторону кареты.

Мы преследовали птицу через Паддингтон, но она продолжала поворачивать на север, оттесняя нас от главных дорог и направляя в сельскую местность.

Широкий лондонский проспект сменился сельскими дорогами и тропинками, изрытыми колёсами. Мы неслись вниз по холмам прямо к небольшим бухточкам Криклвуда.

Птица снизилась, и я практически потеряла её среди деревьев. Весенний дождь поднял уровень воды в бухтах, превратив просёлочные тропы в грязевую ловушку.

Уилл перевёл кобылу на рысь, но полная энтузиазма гнедая лошадь с неиссякаемым напором тащила повозку, заставляя подпрыгивать нас на сельских дорогах.

— Я вижу его вон там, — Люсинда указала через край повозки, как раз когда низко висящая ветка хлестнула над головой. — Он скрылся за тем амбаром.

Небольшой подъем скрывал резкий поворот направо. Уилл попытался удержать повозку на дороге, но колеса соскользнули. Все сооружение рискованно накренилось влево. Я пыталась удержаться и прислониться к Люсинде, но без толку. Карета продолжала переворачиваться.

— Прыгайте! — прокричал Уилл. Я метнулась так сильно, как только могла, но юбка зацепилась, обвившись вокруг меня прежде, чем мы бултыхнулись в канаву с водой в стороне от дороги. Я билась под каретой, но не могла выбраться наверх. Я едва могла держать рот над водой. Я старалась дышать, но грязевой ил забил мне рот.

Я пыталась пробиться наружу, но руки утопали в мягкой грязи канавы. Я не могла поднять голову. Я запаниковала, боясь, что делаю последний вдох.

Сильные ладони подхватили меня под руки и дёрнули. Я задохнулась, когда моя голова оказалась над водой, но мои юбки застряли под обломками.

— Держись, — потребовал Уилл, удерживая мою голову над поверхностью. Я вцепилась в его мокрый рукав, когда он обошёл меня спереди и потянул. Я пнула обломки, изо всех сил стараясь освободиться. Когда Уилл дёрнул, я почувствовала, как юбки расходятся вдоль по шву на колене.

Что бы там меня ни удерживало, оно отвалилось, и Уилл отлетел назад, утянув меня на себя. Я почувствовала жар его тела сквозь холодную воду, даже когда он поднял меня так, что я сумела ухватиться за корни, свисавшие с края берега. Я вскарабкалась на берег, длинный шлейф разорванного подола юбки и нижней сорочки хлопал меня по ногам.

— Ты пострадала? — Уилл мгновенно оказался рядом, пока я кашляла и отплёвывалась. — Тебя придавило?

Он сжал моё обнажённое колено прямо там, где завязывалась ленточка нижней оборки моих панталон. Намокший хлопок тонких чулок прилип к коже, сделавшись прозрачным.

Моё сердце тяжело забилось в груди, когда я уставилась на его ладони, стискивавшие моё колено. Они ощущались такими тёплыми и сильными, и я глубоко внутри прочувствовала ровное давление его прикосновения.

Его глаза встретились с моими, и я могла поклясться, что стала частью лужи.

— Больно? — спросил он. Его голос звучал как никогда гортанно и мягко.

— Нет, — ответила я, хотя едва могла издать звук. Я не могла перестать смотреть на его руки.

Они скользнули вниз по моим неприкрытым чулкам, погладив кожу сапожек. Его большой палец слегка задел длинный ряд пуговиц, соединявших кожу в изогнутый шов вдоль внутренней части моей лодыжки. Его большие ладони сомкнулись на моей ступне. Я осознала, как аккуратно и красиво выглядит моя лодыжка, обтянутая гладкой чёрной кожей и покоящаяся в его сильных руках. Моё сердце замерло, я не перевести дыхание.

— Как насчёт этого? — его глаза прожигали мои.

Я пнула ногой, лишившись самообладания и будучи не в состоянии дольше выносить его прикосновения.

— Я в порядке, — если честно, я чувствовала себя так, будто медленно умирала, но сказать ему об этом не могла. Я подтянула ноги поближе к испорченному подолу платья, ощущая потерю его прикосновения. — Ничего не сломано, — даже сказав это, я не была уверена, что это правда. Ноги в порядке. Остальные части моего тела под вопросом.

— Где Люсинда?

Я обернулась и увидела, как Люсинда тянула свою кобылу наверх.

Слава Богу, животное не пострадало, и Люсинда в порядке.

Повозка лежала на боку, наполовину утонув в грязи канавы.

— Думаю, это означает, что мы идём пешком, — проворчала я.

Уилл недоверчиво покачал головой.

— Ты можешь стоять?

Я кивнула, поднимаясь на ноги.

— Хотя в этом платье я не смогу уйти далеко, — я стиснула зубы и сжала подол. Дёрнув по шву, я оторвала остатки разодранной в клочья ткани, укоротив юбку до коленей, затем проделала то же самое с сырой исподней юбкой.

— Слава небесам, что никто не увидит меня в таком виде, — задумчиво произнесла я, поднимая взгляд. Глаза Уилла остановились на моих изящных сапожках. Он моргнул и сглотнул, точно в его горле стоял комок.

Неожиданно мне стало так жарко, что пришлось бороться с неудержимым желанием расстегнуть воротник.

Он отвернулся, переключая внимание на лошадь.

— Она не пострадала? — спросил он Люсинду, которая сумела избежать неприятностей с грязной юбкой — её кринолин как всегда был целым, модным и благопристойным.

— Она в порядке, — Люсинда протянула поводья лошади Уиллу, который немедленно пробежался руками по каждой ноге кобылы, как только что проводил по моим. Щекочущее ощущение пробежалось вверх по моей спине. — Мег, ты пострадала? — позвала Люсинда.

Я пересекла дорогу. Руки тряслись, я все ещё чувствовала удушье от мутной воды. Платье липло к телу, промокнув насквозь, но я выжила.

— Моей юбке досталось сильнее всего, — ответила я.

Как я должна идти, зная, что Уилл видел мои ноги? Черт, как я должна идти, когда все ещё чувствовала его руки на моем колене?

— Полагаю, ворон приземлился рядом с тем амбаром. Это совсем недалеко, — сказала Люсинда, пока я шла с ней в ногу. Она пригладила рукой растрёпанные волосы и сдёрнула загубленный капор, затем подняла сумку, в которой лежала книга и немного еды, которую мы торопливо упаковали перед уходом из магазина игрушек. Слава Богу, все осталось сухим.

— Милые сапожки, — заговорщически прошептала она. — Как жаль, что нам приходится их постоянно прятать, ты так не думаешь?

Вопреки невзгодам, в которых мы оказались, я рассмеялась.