Нарушая клятвы. Часть 2

Глава 7

Из-за ранения мне пришлось отложить все дела на один день. Грэсия прочитала длинную лекцию об опасности внутренних кровотечений и прописала постельный режим. Я его, правда, немного смягчил, устроившись в гостиной на кушетке. Провёл целый день, общаясь с семьёй, немного почитал справочник целителя, обстоятельно поговорил с Вигором. Мне удалось его убедить в том, что Символ Веры обязательно вернётся. Не стал упоминать Кровавый культ, просто пообещал, что если до весны ничего не изменится, то отправимся искать украденное вместе. Тем более, он не потерял возможность слышать Зиралла и всё так же владел силой резного посоха. Вигор согласился, но было видно, что ждать несколько месяцев он не будет. Как только почувствует себя лучше, и отец скажет ему, в какую сторону идти, он непременно отправится на поиски.

Хорошую новость принёс под вечер сержант стражи Старого города. Он объезжал улицы и богатые поместья, чтобы оповестить всех об успехе целителей. Глава гильдии заявил, что они полностью справились с чумой, и горожанам больше не о чем беспокоиться. Грэсия на этот счёт имела своё мнение, которое цензурными словами выразить было бы сложно. Она считала, что они слишком торопятся и нужно ждать ещё минимум пару недель.

— Грэсия, можно вопрос? — спросил я.

Мы остались вдвоём в гостиной. Мама Иоланта с Александрой и Клаудией обсуждали что-то важное, Тали что-то писала, удобно устроившись в моём рабочем кабинете.

— Спрашивай, — Грэсия отвлеклась от чтения.

— Ваш отец был целителем?

— Был, — сказала она. — Талантливым целителем, работавшим в городском отделении, что рядом с рыночной площадью. У нас дома всегда было много книг и справочников. Вопрос о том, кем я стану, решился лет в десять, когда я прочитала их все. Отец с мамой переехали в столицу из провинции, через год после выпуска из академии. Гильдия требовала пройти практику, и только благодаря связям мамы их направили в наш родной город. Это на севере, на самой границе с землями Блэс. А когда целители оценили талант папы, то позвали его работать в столицу, где родилась я.

— А Ваш дом в провинции, там кто-то живёт?

— Младшая сестра отца. Ему нужны были деньги, чтобы жить в столице, поэтому он отдал дом сестре, в обмен на часть наследства. Там денег, — Грэсия рассмеялась, — и тысячи золотых монет не наберётся. Поэтому мы жили в пансионе, там же, недалеко от рынка. Родители копили золото, чтобы купить дом поближе к центру. А потом в провинции вспыхнула болотная чума и начала расползаться по городам, сея панику. Папа не должен был ехать, но гильдия думала иначе. Они решили пожертвовать группой целителей, которых было не жалко.

Грэсия качнула головой, ненадолго задумалась.

— Они собирались на площади: лошади, повозки, охрана и галдящая толпа горожан. От гильдии требовали как можно скорее разобраться с чумой, чтобы она не добралась до столицы. Находясь в этой толпе, я последний раз видела папу. Он говорил, что ничего не случится, так как он очень ответственный и не позволит себе заболеть. А чума, — она вздохнула, — она сама исчезла, когда несколько заражённых деревень окончательно обезлюдили. Поэтому я и не пошла работать в гильдию, но так как желание стать целителем никуда не делось, пришлось остаться работать в академии.

Мы ещё долго говорили и об академии, и о политике гильдии целителей. Отношения с ними у наставницы складывались сложные, но общий язык они находили. Я бы ещё с удовольствием послушал историю, как Грэсия познакомилась с герцогом Блэс, и как он уговорил её поехать в провинцию. Грэсия обещала, что обязательно расскажет, но в другой раз.

Следующим утром синяк на ноге заметно спал, а рана затянулась достаточно, чтобы не бояться осложнений. Грэс подтвердила, что если я не планирую бегать по городу, то ничего страшного не случится. Пока готовили завтрак и большая семья постепенно просыпалась, я заглянул в рабочий кабинет. Тали просила зайти с утра пораньше, и пока она просыпалась, на столе я нашёл десяток листов, исписанных незнакомыми символами, которые она обычно использовала. Наставник Ностром называл их «древним языком». Они стояли по одной или группами и совсем не походили на слова.

Послышался шорох песчинок, и на один из стульев опустилась сонная Наталия. Она успела надеть удобное домашнее платье, но не привела причёску в порядок, отчего казалась мне совой, которую разбудили средь белого дня.

— Не успела подшить страницы вчера, — она зевнула, кивком показала на обложку.

— По-моему, я видел корешок этой обложки в дальней секции библиотеки. Клаудия говорила, что покойный герцог любил стихи. Бедная книга.

— Глупая книга, — возразила Тали. — И стихи глупые. Они проживут и без обложки. Сегодня допишу ещё несколько страниц и вклею. Но для начала надо узнать, способен ли ты воспринимать письмена. Может тебя и учить бесполезно, как, — она снова зевнула, — дядю Зака.

— Что за дядя такой? Мы с ним знакомы?

— Как бы ты смог с ним познакомиться, если он умер триста лет назад? — Тали посмотрела на меня как на глупого ребёнка. — Просто у него был недостаток — он не мог отличить друг от друга близкие по форме символы и постоянно путал их значения. Лет пятьдесят отец пытался его научить читать, потом бросил это бесполезное занятие.

В кабинет вошла Рут с гребешком и мягкой щёткой.

— До завтрака почти час, — сказала Тали. — Достаточно времени, чтобы объяснить принципы письма. Эти символы называются «Простые истины», я выписала около трёхсот, к ним добавлю ещё столько же. Их нельзя бездумно выводить кровью и наделять силой. Для начала попробуйте запомнить первую строчку. Начинается она с символа «Дом».

Тали произнесла слово на незнакомом языке. Не уверен, что смогу запомнить его так легко, но пару раз про себя произнёс.

— А почему у квадрата в символе угол скошен? И почему сверху дуга, а не крыша в форме треугольника?

— Потому что это не детские каракули, — рассмеялась Тали.

— А что будет, если нарисовать квадрат ровным?

— Склеп, — Тали произнесла ещё одно слово. — Если ты напишешь символ дома на любой поверхности внутри замкнутого пространства, посторонний не сможет туда войти. Если он попытается, ты об этом узнаешь и потеряешь часть сил. И этот символ может убить тебя, если гость окажется сильным и упорным. Поэтому пока не будешь знать минимум тысячи слов «Мира» и хотя бы ста символов «Закона», не вздумай ничего писать. Так, следующее слово — «Семья».

— А сколько символов всего? — спросил я.

— Много, — терпеливо ответила Тали. — Тётя Карина говорила, что в общем счёте знает восемьдесят тысяч символов. Она старше Империи, было время выучить. Удивительно другое, её умение и талант складывать из этих символов чары и заклинания. Она умудрилась запереть само время в личных покоях, и даже Матео было не под силу сломать защиту. А если бы ей дали время, то и весь дом семьи Лиц…

Тали ненадолго замолчала.

— А раваны писали на этом языке книги? — спросил я. — Матео говорил, в вашей библиотеке было много всего интересного.

— Редко. Но они копились, и в библиотеке действительно было что почитать, — она улыбнулась. — Тётя Карина учила меня. Мне нравилось брать в руки старые книги и находить неизвестные символы. А один раз мне попалась книга, в которой я не смогла прочесть ни строчки. Книга из сундука Карины Лиц. Она была так зла на меня, что несколько лет не разговаривала. В этой книге было написано, как создать Сердце семьи.

Я запомнил первую строчку символов и протянул листок любопытной Рут, которая закончила расчёсывать волосы Тали. Взяв листок, девушка, смешно хмуря бровки, пыталась запомнить первые несколько символов.

Где-то через час мы спустились к завтраку, который прошёл удивительно тихо и неспешно, я бы даже сказал — сонно. Но когда добрались до десерта, Милания сообщила, что приехали асверы из гильдии. Я пригласил их в гостиную на первом этаже, как раз рассчитывая угостить чаем со сладкой выпечкой.

— Доброго утра, — я вошёл в гостиную, коротко кивнул Рикарде и Хальме. — Что-то случилось?

— Письма пришли, — сказала Рикарда, протягивая два письма. — От старой Вейги. Остальные письма забрали тас’хи. Я просила, чтобы их оставили в поселении где-нибудь недалеко от Холодного мыса, но не получилось. Думала, они сидят у тебя где-нибудь под замком, но с утра пораньше их в твоём поместье нет. Не скажешь, чем они сейчас занимаются?

— Я попросил их кое-что выяснить.

— Кое-что? — прищурилась Рикарда.

— Ну, кто-то пытался отравить Грэсию, и я отправил их узнать, кто это был.

— За Грэсией постоянно опытная пара следит, — сказала Рикарда. — Никто к ней с таким намерением не приближался. Или я чего-то не знаю?

Глава гильдии оглянулась на Хальму, но та отрицательно покачала головой.

— Это случилось на территории академии, — сказал я.

— Я твоей наставнице говорила, чтобы поселила эту пару у себя в домике, — недовольно проворчала Рикарда. — Но она утверждала, что там ей ничего не грозит. Может, теперь передумает.

— Не говорите пока ей про это, — сказал я. — А лучше вообще не говорите. Я сам разберусь — не хочу Грэс лишний раз пугать.

— Появление Хрума в столице её вряд ли напугает, — фыркнула Рикарда. — Как знаешь. Только предупреждаю: эти тас’хи, отравителя найдут, можно не сомневаться, но за ними потянется кровавый след. Хорошо, если не кровавая река. С властями города, магами и Императором сам будешь проблему решать, раз ты это затеял. После того, как Фир и Пин не стали устраивать кровавую баню в деревне изгоев и развешивать кишки охотников Васко по деревьям вдоль дороги, можно считать, что они относительно вменяемы. Но это не значит, что к людям они относятся нормально.

— Садитесь, наливайте чай, — сказал я. Приглашая их к столу. — Пироги с ягодами очень вкусные. Специально прошу Сисилию, чтобы делала их слаще. Я пока вкратце расскажу, что случилось на днях, может, Вы что-то посоветуете.

Женщины переглянулись, направились к столу, чтобы налить чаю. Короткая версия рассказа заняла минут пятнадцать. Меня слушали очень внимательно, не перебивая.

— Ты уверен, что это был именно тёмный маг? Хорц и Экспертный совет с полной уверенностью заявить об этом не могут. У них нет под рукой никого из Блэс, чтобы почуять присутствие скверны.

— На девять десятых уверен, что это тёмный маг, — кивнул я. — В противном случае он может распрощаться с парой каналов и уходить на покой. И я даже вспомнил, где я его видел. Это был тот самый маг, который послал меня к Брэнде Шашаг, когда она отравила студентов в академии. Но год прошёл, могу и ошибаться.

— Понятно. Тогда второй вопрос. Когда ты говорил, что просил Кровавый культ вернуть реликвию, ты имел в виду то, о чём я думаю.

— Глава культа должен мне услугу — он сам об этом говорил. Вот пусть постарается и вернёт мне… то есть Вигору Символ веры.

— Просить о чём-то культ — это как просить демона Хрума об одолжении. А ты, как наместник императора, должен стремиться их искоренить, а не договариваться. Это, между прочим, серьёзное преступление.

— Будем считать, что я договаривался не с культом, а с человеком по имени Перси. Откуда мне знать, что он глава этой страшной и жуткой организации?

— Не ёрничай. Я просто говорю, что ты играешь с очень опасными вещами. Он как бешеный зверь: может показаться ласковым, а потом внезапно укусить. На будущее, не лезь в драку с тёмными. Ты всё-таки герцог и не последний человек в империи. Мы с экспертным советом разберёмся. И у меня, и у них ещё остались специалисты по тёмным магами.

— Хорошо. Да и если бы я сам хотел с ним разобраться, не стал бы вмешивать Кровавый культ.

— Будем считать, что одобряю. Тогда ещё пару вопросов нужно решить, и я могу спокойно возвращаться в гильдию. Меня со вчерашнего вечера пытаются вывести из себя маги. Говорят, раз болезнь ушла, защищайте город от спятившего мага, устроившего переполох на площади. Но Эвита говорит, надо ещё бы неделю посидеть взаперти.

— Грэсия более категорична. По её мнению, на улицу лучше не высовываться две недели.

— Вот, — закивала она. — Значит, ещё неделю мы сидим взаперти. Так, теперь по поводу безрогого. Не знаю, кто он и что ищет, но требуют от тебя, чтобы ты сначала обезвредил его магией, и только потом беседовал. А лучше обезвредить так, чтобы разговоры вести не пришлось. Любой асвер может преодолеть расстояние в десять шагов, кажущееся безопасным, за секунду. И снести тебе голову даже обычным охотничьим ножом. Это понятно?

— Вполне. Мне вообще не о чем с ним разговаривать.

— Знаю тебя лучше, чем ты сам. В последний момент в твоей голове возникнет мысль: «А зачем его убивать, мне он ничего плохого не сделал? И вообще, почему бы не узнать, а зачем он рога спилил? Может, они болели, а я помогу». Вот, — видя моё выражение лица, сказала она. — Выкинь эти мысли раз и навсегда. Не хочешь слушать меня — послушай Великую мать.

Женщины синхронно повернулись ко входу в комнату и через секунду в помещение вошла Милания.

— Ник из конюшни говорит, что рядом с домом Амелии маги собрались и стража. Он сказал, что сейчас их всех на части порвёт, но дом спалить не даст.

Рикарда вопросительно посмотрела на Миланию, затем на меня.

— Это наша соседка, — сказал я. — У неё дед от чумы умер накануне. Так, пошли разбираться, пока Николас их действительно на части не разорвал. Там ведь его любимая сестра.

Ещё вчера я отправил Амелию домой, сказав, что нашёл ей хорошую помощницу и управляющую. Обещал зайти в гости как раз сегодня. Я бы оставил её погостить дольше, но не рядом с Лиарой. Мама Иоланта маленькую проказницу строго наказала, запретив выходить из комнаты. Но пока Амелия у нас в гостях, Лиара либо дверь сломает, либо через окно выберется.

Организовывать никого не требовалось, об этом позаботилась Рикарда. Когда мы подошли к воротам, там уже собрались и асверы, и пара охранников поместья. Спустившись по улице, мы сразу увидели группу магов в окружении городской стражи. Они собрались рядом с угловым домом, не решаясь подойти, так как перед ними встал крупный лохматый оборотень. Нас заметили, и напряжение немного спало.

С утра на улице было прохладно, даже холодно. Люди кутались в тёплые плащи, а с подветренной стороны на зданиях можно было увидеть иней. В воздухе пахло скорым снегом. Правильно говорила Александра, вода с неба осенью будет лить до тех пор, пока не пойдёт в замороженном виде и не укроет город толстым слоем снега. Ко всему прочему, на улице пахло дымом. Либо где-то очень далеко случился пожар, либо жители окончательно замёрзли в домах и жгли дорогие дрова. У мухомороборцев наступает самое тяжёлое время в году, когда нужно обновлять заклинания обогрева в домах, но болезнь спутала все планы.

— Что случилось? — спросил я, подходя к группе.

— Господин герцог, — обратился ко мне огненный маг в маске, — мы получили сообщение, что в этом доме есть заболевшие болотной чумой. Если не искоренить эту заразу в зародыше, весь квартал будет охвачен болезнью.

— Кто об этом сказал? — спросил я. — Накануне я посещал этот дом, и больных там нет.

— Может, вышла ошибка, — маг примиряюще поднял руки, видя моё хмурое лицо. — Мы здесь как раз для того, чтобы это выяснить.

Искренности в его словах было мало. Сюда они пришли с одной единственной целью — устранить проблему самым радикальным способом, а не разбираться и что-то выяснять.

— Ещё раз спрашиваю, кто распускает слухи по городу, тыча пальцем в дома? — повторил я. — Хочу увидеть конкретного человека. И если он это делает умышленно, городская стража его вздёрнет или отправит добывать для Империи соль.

Я гневался только для того, чтобы постращать их немного, но при упоминании об умышленном донесении, занервничал один из мужчин в добротной одежде простого горожанина. А вот знакомый капитан стражи ухмыльнулся, дескать: давай герцог, надави на них посильней.

— Господин герцог, сейчас время тревожное, люди напуганы, — в разговор решил вмешаться один из двух присутствующих целителей. — Горожане нередко рассказывают страже и нашей гильдии о заболевших соседях. Мы тщательно проверяем каждый слух, и если видим злой умысел, то городская стража разбирается с подобным на месте.

— Что ж, давайте зайдём и посмотрим, — сказал я целителю. Бросил короткий взгляд на того самого горожанина. Он выглядел абсолютно спокойным, мне показалось, уверенным в том, что внутри был заболевший. Интересно, как он об этом узнал?

Я первым пошёл к дому. Дверь открылась, едва я поднялся по ступенькам. Встречала нас розовощёкая и зеленоглазая девушка лет двадцати. Платье горничной из поместья Блэс, тёплый платок на плечах. Действительно, чистокровный оборотень. И внешне она походила на Николаса.

— Доброго утра, господин герцог, — она поклонилась, отступила, чтобы мы могли войти.

— Амелия, здравствуй, — улыбнулся я, увидев встревоженную девочку у входа в гостиную. — Как себя чувствуешь?

— Здравствуйте, господин герцог, — она с тревогой посмотрела на целителя в грязно-зелёной мантии.

— Можете осмотреть дом, — бросил я целителю. — Спальни на втором этаже.

Тот кивнул, заглянул на кухню, затем бросил взгляд на проход в гостиную и поднялся по лестнице. В доме уже не чувствовался сырой запах болота. Было немного прохладно, но пахло яичницей и молоком.

— Как у вас дела? — спросил я. — Продукты купили?

— Ник принёс утром, — сказала девушка. — Огромную корзину, на неделю точно хватит.

— Зовут тебя как? Забыл у брата твоего спросить.

— Криста, — она улыбнулась, немного смущённо поправила платок.

— Амелия, скажи, твой дед хранил золото в доме, кроме того, что лежит в шкатулке, в его спальне?

Она отрицательно покачала головой.

— Он говорил, что торговая гильдия ему много должна, — сказала Амелия. — И они платили ему пятьдесят монет каждый месяц, чтобы он не забрал всё золото. Они приходили перед тем, как дедушка…

Я остановил её жестом, так как со второго этажа спускался целитель.

— В доме заболевших нет, — сказал он. — Простите, господин герцог, что потревожили и отвлекли от дел.

— Хорошо. Не забудьте сказать, чтобы стража разобралась с тем, кто распускал слухи. Пусть выяснят, с каким умыслом он это делал. Я проверю.

— Обязательно, — кивнул целитель и направился к выходу.

Я дождался, пока он уйдёт.

— Приходили, перед тем, как твой дедушка заболел? — спросил я у девочки, возвращаясь к теме прерванного разговора.

— Они ругались в гостиной, — сказала она. — Нам нужны были деньги, чтобы обновить заклинания в доме. Дедушка на них был очень зол. Говорил, что они жадные, хотя он для них много сделал в своё время.

— Они ничего не пили во время разговора? — спросил я, поймав странную мысль.

— Не знаю, — девочка покачала головой.

— С магией в доме разберёмся. Криста завтра или послезавтра сходит в гильдию мухомороборцев… то есть отделение гильдии магов воды, которое оказывает услуги в столице. Пусть придут и поставят всё необходимое. Скажите, что герцог Хаук заплатит, и они хорошенько постараются выжать из меня как можно больше золота, и в доме всё сделают как надо. Золото, что осталось наверху, вам хватит, чтобы закупаться на местном рынке или за городом до самой весны. Но если золото закончится, приходите, я дам ещё.

— Спасибо, — кивнула Амелия, поджала губы.

— Ну, ну, не плачь, — я подошёл, погладил её по голову. — Всё будет хорошо. Я знаю, что ты чувствуешь. Мой дедушка тоже умер, когда я был маленьким, оставив совсем одного. Но оказалось, что я тоже был кому-то не безразличен. Ты уже успела познакомиться с Лиарой?

Она кивнула, вытирая проступившие слёзы платочком.

— Тогда уверен, что она тебя ещё навестит. Или в гости позовёт. Я побежал по делам, меня на улице злые демоны ждут. Как появится немного свободного времени, зайду в гости.

Когда я вышел на улицу, магов и стражи там уже не было. Только любопытные взгляды из окон соседних домов.

— Госпожа Адан, — обратился я к ней, — у меня к Вам просьба. Нужно наведаться в Торговую гильдию и выбить из них золото. Сумма огромная, одного сундука может не хватить. У меня три долговых обязательства на имя Эстевас, последней наследницей которых является Амелия. Есть у меня подозрение, что они не хотят долги отдавать настолько, что готовы дом спалить вместе с жильцами, а главное, с бумагами. Гильдия асверов получит сразу две выгоды: удовольствие от вида грустных лиц жадных людей и плату за услугу. Одна пятнадцатая часть суммы достанется вам.

— Выбить золото из торговцев, — она поморщилась. — Насколько большая сумма?

— Сорок тысяч.

— Ого! — Рикарда удивлённо посмотрела на меня, затем на дом. — Гильдия заработает… двадцать шесть и тринадцать… выходит — две тысячи шестьсот золотых, неплохо. Это гораздо выгодней, чем патрулировать город и ловить спятивших магов. Пойдём, посмотрим на бумаги. Хальма, езжай в гильдию, возьми повозку и десять пар из старших, пусть проветрятся, а то сидят, как ежи в норе. От безделья колючки растопырили и фыркают на всех.

— А Фир и Пин в гильдию не заезжали? — спросил я. — А то они в платьях прислуги ходят и без оружия.

— В этом случае они ещё страшнее и опасней, — хмыкнула Рикарда. — Видит Великая мать, кого-нибудь уже голыми руками придушили или шею свернули.

— Вы слишком предвзяты, — не согласился я.

— Это я ещё слишком мягко выразилась. Я с тас’хи не один десяток лет дело имею. А от этих у меня мурашки по спине. Хорошо бы повлиял на них в лучшую сторону, как ты это умеешь…

То же самое время, северная часть Витории

Тас’хи по имени Страх внесла в просторную богато-обставленную гостиную тело женщины в простом шерстяном платье, положила на пол. Шея женщины была неестественно повёрнута, а на коже проступил синий отпечаток узкой ладони.

— Любопытство губит, — сказала Пин вставая. Резко вдохнув, она громко чихнула, шмыгнула носом.

— Простыла, — сказала Фир, сидя на стуле рядом с массивным резным столом из тёмного дерева. — Ты то тёплое исподнее надела, о котором я утром говорила?

— Надела, — сказала Пин, ещё раз громко чихнув. — Обувь нужна тёпл… а… апчхи.

— Простыла, — вздохнула Фир.

— Что за дом такой, с виду большой и богатый, а внутри холодно, — проворчала тас’хи. — Камин бы топили.

Дом действительно казался богатым, но только на первый взгляд. Некогда пышный ковёр в комнате был изрядно вытоптан, а дорогая обивка стульев потёрта. Видно, что хозяева старались использовать их так, чтобы ткань стиралась равномерно. Камином в помещении часто пользовались, а вот сажа говорила, что его давно пора чистить.

Тас’хи одновременно посмотрели в сторону камина. Слева и справа от него на полу сидели две связанные женщины. У каждой во рту была деревянная круглая палочка, толщиной в большой палец, которую так туго стянули ремешком на затылке, что они не могли голову повернуть. Слева — немолодая благородная особа в дорогом платье, на груди колье, а в ушах золотые серёжки в виде подвесок. Справа — целительница в зелёном платье. Магическая практика почти стёрла следы возраста с её лица.

Достав платочек, Пин вытерла нос. Подхватив один из стульев, она пронесла его к камину и села напротив благородной особы.

— Хорошая решётка у камина, тяжёлая, — Пин покачала рукой железную решётку, прикидывая вес. — Если привязать к ноге, быстро потянет ко дну. Хорошо идти далеко не надо, река рядом. Неглубокая, но тебе хватит.

Женщина замычала, пытаясь что-то сказать.

— Сейчас ты нам скажешь, кто дал тебе яд, кто сказал отравить Грэсию Диас, и пойдём купаться. До вечера мы не торопимся, но лучше обойтись без пыток, это утомительное занятие. От криков всегда болит голова.

Пин схватила её за волосы, наклонив голову, чтобы развязать узел и освободить от кляпа. Странно, но в глазах женщины почти не было страха. Может быть обида, злость на злых демонов, которые ворвались в дом, и недовольство, когда она смотрела на тело служанки. Может, в этот момент она думала о том, что придётся снова искать прислугу, согласившуюся работать в большом доме за небольшую плату. Неужто совершенно не понимает, в какой ситуации оказалась и что её ждёт?

— Кто дал яд? — повторила Пин, наклоняясь почти к самому лицу женщины. — Графиня Годой сразу рассказала, что это ты принесла его в дом Грэсии Диас.

— Я? Вот ведь старая стерва! Это ведь она, точнее, они всё придумали. Ада и госпожа Люсиль, — взгляд графини Монсанту показал в сторону целительницы. Та от удивления и подобной наглости широко распахнула глаза, только сказать ничего не могла. Но в намерениях целительницы появилось желание хорошенько отходить женщину кочергой, лежащей недалеко. — Госпожа Люсиль давно задумала устранить главного конкурента. Постоянно жаловалась, что Диас переманила к себе всех богатых клиентов.

— Странно, — произнесла Пин, — ты говоришь правду, но хочешь меня обмануть.

В отличие от графини, целительница прекрасно понимала, что происходит и чем всё закончится. Это было видно по тому, как подрагивают её губы, как бегает взгляд по комнате. Она могла использовать какое-то заклинание, чтобы освободиться, но не спешила, так как боялась, при этом не теряла надежды. Наклонившись к ней, Пин развязала ремешки, убирая кляп. Женщина поморщилась, подвигала затёкшей челюстью.

— Госпожа Диас в порядке? — спросила целительница.

— В порядке.

— Я рада. Последнюю, кого стала бы травить в столице, это её. В этом случае я останусь без мази от серых пятен. Грэсия понимает, что одной ей не справиться с таким большим рынком, поэтому она делится со мной мазью, — женщина горько улыбнулась. — Можно сказать, что я ей помогаю, а она позволяет мне заработать немного больше. И если бы я узнала, что кто-то покушался на её жизнь, лично бы отправила на тот свет.

— Это всё ложь! Сама же…

Графиня Монсанту не договорила, так как Пин наотмашь ударила её тыльной стороной ладони, разбив губы и нос.

— Помогаешь Грэсии Диас? — прищурилась Пин, на что Лисана кивнула. — Сюда пришла зачем?

— Долг забрать. Графиня должна мне двести пятьдесят золотых монет. Пять дорогостоящих процедур, а взамен одни обещания.

Немного подумав, Пин развязала целительницу. Она услышала в её словах достаточно искренности, чтобы поверить.

— Забудь всё, что произошло здесь, — сказала тас’хи. — Для твоего же блага.

— Уже забыла, — сказала женщина, растирая запястья, на которых остались синие следы от грубой верёвки. В её намерениях появилось желание использовать магию, чтобы убрать синяки, но она не стала колдовать в присутствии асверов. Она поднялась с пола, отряхнула платье.

Пин тем временем усадила графиню. Кровь из разбитой губы стекала по подбородку, капая на колье.

— Последний раз предлагаю сказать правду, — холодно произнесла тас’хи.

— Это всё Ада, — всхлипнула женщина, имея в виду графиню Годой. — Её любовник работает на гильдию торговцев. Он дал ей яд. Ада говорила, что у госпожи Диас сундуки ломятся от золота, а у торговцев есть подходящие люди, чтобы забраться к ней в дом. Нужно только её убрать…

— Вам заплатили или обещали часть добычи? — спросила Пин.

— По тысяче монет…

— Удивительно, что эти глупые бабы ещё живы, — сказала Фир.

Целительница согласно закивала.

— Жадные и алчные твари. Кто этот торговец, как его зовут? — спросила Пин. Графиня только мотнула головой. — Спросим об этом у графини Годой.

Взяв с края стола большой кухонный нож для разделки мяса, Пин без замаха вонзила его в грудь женщине. Посмотрела на целительницу и той стало не по себе.

— Ты знаешь, где живут графиня Годой?

— Не очень далеко, — сказала Лисана. — В конце улицы. Дом с колоннами перед входом. Он такой один в том районе. А вы не будете… обставлять всё, как будто это ограбление?

Тас’хи переглянулись. Посмотрели на целительницу вопросительно.

— Мне лишнего не надо, но свои две с половиной сотни золотом я хотела бы забрать. Я даже знаю, где у неё тайник.

Спустя двадцать минут на столе в гостиной появился небольшой деревянный сундучок, обитый грубыми полосами железа. Золота же в нём оказалось лишь триста двадцать монет. Они были аккуратно разложены по пятьдесят штук мешочки из дорогой ткани. Целительница оказалась весьма довольной добычей, даже предложила поделить найденное поровну, но тас’хи отказались.

— Так не пойдёт, вы меня простите за резкость, — сказала целительница Лиасана, буквально сунув в руки Фир два мешочка с монетами. — Золото никогда не бывает лишним. А мертвецам оно ни к чему. Можно было бы и украшения забрать, но они примелькались, и знающие люди сразу скажут чьи они. Не хочу, чтобы меня связали с графинями и всем этим. Если поможете мне спустить тела в подвал, я от них избавлюсь, и никто никогда не узнает, что стало с несчастными. Просто исчезли и всё. А потом можно идти в гости к графине Годой. Она должна мне всего сто монет, но я тоже хочу узнать, кто хочет смерти госпожи Диас. Если кто-то планирует занять моё или её место, он об этом сильно пожалеет.

Тас’хи обменялись взглядами. Пин, как всегда, подумала, что надо бы поступить проще и избавиться от целительницы. Фир же была с ней не согласна и думала о том, чтобы оставить как можно меньше следов. К тому же она была уверена, что Лисана, смотревшая на тела как на мусор, вряд ли станет кому-то рассказывать о произошедшем. В итоге женщины не пришли к единому мнению, но согласились понаблюдать за целительницей Лисаной ещё немного. От того, что она будет делать и как поведёт себя в доме графини Годой, будет завесить её судьба.

Кивнув друг другу, тас’хи помогли перенести тела в подвал и, пока целительница использовала магию, ждали её в гостиной.

— Надо бы купить сукна хорошего, — довольно неожиданно сказала Фир. — И ткани той, льняной. Ты ведь не разучилась шить?

— Столько лет прошло… — задумчиво ответила Пин. — И если шить что-то, то нужна тесьма, нитки, иголки, ножницы хорошие и ещё много всего. Хорошо, не надо так смотреть, как будем в том районе, куплю всё, что нужно.

Рикарда Адан вернулась ближе к вечеру, с большим отрядом промокших, но довольных асверов. С её слов, они так хорошо пошумели в Торговой гильдии, что туда примчалась городская стража, но сделать с отрядом полудемонов ничего не смогла, точнее, не стала даже пытаться. Казначейство торговцев сначала наотрез отказывалось вернуть деньги по долговым обязательствам, но после скандала и угроз утопить жадных людей в ближайшей реке, сдались. Когда же начали выдавать и пересчитывать золото, появился один из глав гильдии и попытался это дело остановить, но получил по шее. Рикарда говорила, что набросился на кого-то из её подчинённых с кулаками, но я склоняюсь к мысли, что он просто попытался кого-то оттолкнуть. Если он умудрился схватить женщину за руку, то ему ещё повезло, что жив остался.

Возвращаясь к золоту, надо сказать, что Рикарда осталась очень довольной, особенно когда при казначеях торговой гильдии пересчитала, взвесила и поняла, что где-то её обманули. В итоге она взяла немного больше, чем полагалась по бумагам, доведя старшего казначея до нервного срыва. Странно, конечно. Мне всегда казалось, что торговцы сказочно богаты, и какие-то сорок или пятьдесят тысяч для них не самая большая сумма.

Выгрузив золото в хранилище, за вычетом полагающейся доли, Рикарда убыла. Надеюсь, я не породил нового демона жадности, который будет бродить по городу и выбивать из должников золото. Занятие, конечно, увлекательное, но не любят люди тех, кто этим занимается. Можно ли больше не любить полудемонов, я не знаю, но проверять не хочется.

Утро нового дня началось с беготни по поместью за Вигором, который отказывался пить горькое лекарство. Начал капризничать как ребёнок и пустился в бега. После серьёзного ранения, даже учитывая помощь Грэсии, он восстанавливался удивительно быстро. Любой другой ещё несколько дней провалялся бы в кровати, а Вигор умудрялся бегать. Лиара восприняла это как интересную игру и с радостными криками бегала вместе с ним, предупреждая, с какой стороны я иду и в какую сторону лучше убегать. Грэсия и мама Иоланта смотрели на это с поразительным спокойствием. После третьего или четвёртого круга по этажам и попыток увещевания, посоветовали мне оставить детей в покое. Я надеялся, что Вигор устанет первым, но выносливости ему было не занимать. В итоге убедившись, что лекарство ему не так уж и нужно, я решил оставить его в покое. А ведь специально для него использовал немного корня волыночника, чтобы восстановить потерю крови. Собственно, с этим вопросом я пошёл к Тали и узнал, что она может сделать комнату, где готовое лекарство будет храниться долго, но не видит в этом смысла. Говорит, что затраты сил будут несопоставимы со стоимостью лекарства. Это как делать из золотых монет одноразовые грузила для рыбалки. Проще на этот золотой купить корзину рыбы, чем бросать в пруд.

Сразу после обеда я решил наведаться к нашему соседу барону Вивид, чтобы поговорить насчёт бала, но неожиданно приехали гости. Я сначала долго не мог понять, кто именно приехал, но потом вспомнил, где я слышал имя Гвидо Госсенс. Это был тот самый друг Бруну Фартариа, потерявший недавно дом со всем имуществом. Просто меня ввело в заблуждение, что приехала вся семья Госсенс, да и договаривались мы на: «Когда всё уляжется». В общем, спустя двадцать минут в гостиную на первом этаже вошла семья из четырёх человек. Глава семьи — высокий подтянутый мужчина лет пятидесяти, высокий лоб изрезан глубокими морщинами, русые волосы, с едва заметной сединой, глаза тёмно-серые, но не голубые или синие. Что-то общее в его чертах было с северными варварами. Ещё до того, как Империя захватила север и Блэс стали наместниками, там жили светловолосые и сероглазые люди. И несмотря на многовековую историю присоединения к империи, они сохранили свой собственный язык, из-за чего их часто называли «имперские варвары».

Супруга Гвидо была красивой светловолосой женщиной лет сорока. Как уже говорил, глаза у всех в семье были серыми, от тёмного оттенка у главы, до светлого у самой младшей в семье. Обе дочери удивительно походили на мать, словно копия одного и того же человека, но в разном возрасте. Младшей я бы дал лет девять, старшей — около четырнадцати. Прелестные, но худенькие девочки, словно их не кормят. Хотя, глядя на родителей, это скорее наследственное. Одета семья была как-то по-домашнему, что ли. У женской половины на плечах тёплые зимние платки, отличающиеся друг от друга только расцветкой. Видно, что новые, недавно купленные.

— Доброго дня, Герцог Хаук, — со скрипом поклонился военный. Даже поморщился от боли в спине.

— Доброго дня, — в тон супругу сказала женщина, поклонившись очень изящно, дочери вторили ей, показав, что очень хорошо воспитаны.

— Здравствуйте, — сказал я, улыбнулся. — Проходите, располагайтесь. Сейчас подадут чай и что-нибудь вкусное.

На слове «вкусное» младшая из девочек сглотнула слюну, с надеждой посмотрела на выход из комнаты. Я вышел в коридор, жестом подозвав вездесущую Миланию. Вот что мне нравится в этой женщине, так это умение появляться в самый подходящий момент. Когда нужна её помощь или необходимо отдать пару распоряжений, она всегда рядом.

— Я уже просил Сисилию подать чай, но надо бы ещё накормить гостей горячим и сытным обедом. Рыбы не осталось?

— К сожалению, нет. Ещё оставалась индейка, запечённая со специями, две утки, рагу с говядиной, каша с тыквой…

— Стоп, стоп. Этого более чем достаточно. Давай: птицу, рагу, хлеб был очень вкусным, кстати, особенно с маслом.

— Зерно хорошее удалось достать, — сказала она. — Сейчас подать?

— Только чтобы всё горячее, а не тёплое.

— Пятнадцать минут?

— Пойдёт, — согласился я, кивнул появившейся в коридоре Александре.

Милания ушла в сторону кухни, а Алекс подхватила меня под руку, показала взглядом на гостиную.

— У нас гости? Ты меня не предупредил.

— Неожиданные гости. Друзья Бруну Фартариа, он посоветовал своего боевого товарища в качестве управляющего складами в городе.

— У нас есть склады в городе? — удивилась она. — Зачем?

— Пока это только планы. Александра, не смотри на меня так, это просто лишние хлопоты, которыми я тебя пока не хочу грузить. Если всё будет удачно, я тебе обязательно расскажу и даже покажу.

— Этот друг Фартариа приехал с семьёй?

— Да. Маги их дом сожгли, когда обнаружили там больного чумой.

— Ох, Берси, как можно встречать гостей без супруги? — она сурово посмотрела на меня и повела к гостиной.

Александра почти сразу взяла приём гостей в свои руки, и уже через десять минут после знакомства я знал о всех бедах семьи Госсенс. Для них всё произошло настолько быстро и неожиданно, что на улице семья осталась практически в том, в чём успела выбежать из дома. Гвидо, наплевав на магов, практически вломился в уже горящий дом и успел забрать из тайника кое-какие сбережения, а также шкатулку с украшениями супруги. А вот драгоценности дочерей пропали в огне. Маги, а особенно сумасшедший целитель, кричали и так спешно спалили дом, что Гвидо даже подумал о том, что их руками с ним разобрался кто-то из недоброжелателей. Затем семью отправили в холодный замок, как и говорил Бруну. Целителям важно было выяснить, что среди членов семьи нет заболевших. Замок, со слов Кристел, супруги Гвидо, являлся настоящим отделением ледяного ада. Бывший помощник легата оттуда сбежал в первую же ночь и отправился искать помощи у военных друзей.

Дальнейший разговор был прерван появлением обеда. Я правильно оценил, что гости голодны, хотя не совсем понял почему так. Если у тебя есть хотя бы пара серебряных монет, можно купить что-нибудь сытное на рынке. То же молоко в пригороде резко подешевело, так как столица практически отгородилась от внешнего мира.

— А кто Вас сейчас приютил? — спросила Александра у Кристел, когда главное блюдо было съедено и обед плавно перешёл к сладкому десерту.

— По правде сказать, никто, — ответила женщина. — Мы присмотрели комнату на постоялом дворе. Это недалеко от старого города, за южными воротами.

В том районе было несколько недорогих постоялых дворов, но место не самое приятное, если ты не оборотень и не можешь за себя постоять.

— Стыдно признаться, — Кристел посмотрела на мужа, немного поникла, — нас на днях обокрали…

— Как в той старой сказке, — сказал я, — когда герой решил, что хуже быть уже не может, ему доказывают обратное. Гвидо, давайте прогуляемся, поговорим о том, что можно сделать в этой непростой ситуации. Александра, мы вас оставим буквально на полчаса.

— Хорошо, Берси, — она кивнула и улыбнулась.

Мы вышли из гостиной, прошли по коридору к выходу из дома. Я стянул с вешалки два дежурных плаща, один протянул Гвидо. Дождя не было, но небо хмурилось и, зная столицу, он мог пойти в любую минуту.

— Застарелая рана беспокоит? — спросил я, ткнув себя пальцем в поясницу.

— Неудачное падение с лошади, — сказал он. — Больше конницу в атаку я не водил.

— Старые травмы — это не всегда страшно. Гильдия целителей на этом неплохо наживается, хотя там работы практически нет. Пара заклинаний, и в худшем случае на год о проблеме можно забыть. У них ценники формируются из принципа: «Чем больше болит, тем дороже».

Я положил руку ему на плечо. Эту группу заклинаний я знал наизусть, так как сдавал экзамен непосредственно Грэсии. Воспалённые суставы и связки они восстанавливали неплохо, но главное, почти сразу устраняли боль.

— Значит, вы были помощником легата?

— В девятом, — подтвердил он, удивлённый тем, что боль резко исчезла. Это всегда удивляет, когда случается неожиданно.

— Мне нужно найти просторный склад в порту и всё организовать так, чтобы, как только с рек сойдёт лёд, я смог завести туда строительный лес, черепицу и отделочный камень. Я думаю, что сейчас арендовать их будет дешевле, чем весной, но это нужно выяснить. Как минимум, узнать цены и поговорить с начальником причалов. Как только всё выясните, мы наведаемся в гости к магистру Дале, главе речных магов. У него связи в порту и цену нам сбросят.

Мы дошли до ворот, где нас уже ждали Ивейн и Диана.

— Что ещё нужно, — продолжил я. — Дождаться возвращения торгового посольства с севера и поговорить с Гуштавом Кейшир. Может, ему тоже понадобятся склады, а может они у него уже есть. Так что работы будет много.

— Понятно, — кивнул он.

— А в столице вы чем занимались? Как зарабатывали на жизнь?

— Учил молодёжь. Боевые построения, тактика наступления, общая организация стоянок и тому подобное. У нас была договорённость с юго-восточными легионами. От шестого передового до пятнадцатого номерного. Без рекомендаций легаты не принимают старших офицеров. Я давал оценку тем, кто хотел получить рекомендацию.

Слышал об этом. Мздоимство в чистом виде. Хочешь получить назначение на пост в легионе, плати взятку сначала генералам в столице, затем ещё десятку мелких чиновников, чтобы получить рекомендацию. Плата небольшая, можно даже сказать скромная, но таких вот получателей может быть и пять, и десять человек. Бристл как-то говорила, что обычно сумма таких взяток равняется годовому жалованию, если легион стоит где-нибудь на отшибе. А если легион участвует в войне, то желающий заплатит лишь половину.

— А сейчас?

— Империя потеряла много легионов и пару лет будет медленно формировать новые. Старших офицеров сейчас слишком много. За место в передовом легионе дерутся такие, кто может и меня многому научить.

— Понятно. Видите, угловой дом? — я показал на здание к которому мы подходили. — Здесь живёт девочка, оставшаяся без родителей. Её дед умер от чумы совсем недавно, и я за ней присматриваю. Дом большой, четыре спальни, кабинет, две гостиных и две просторные комнаты на чердаке. Амелия прекрасный ребёнок, но ей нужны: забота, воспитание и образование. Из всего этого могу дать ей только горничную, — я рассмеялся. — Понимаете, о чём я?

— Понимаю, — он снова кивнул.

— А финансовые вопросы я решу. И дом Вам в следующем году отстроим. Осталось дело за малым, поговорить с малышкой Амелией.

Собственно, разговор получился продуктивным. Амелия меня выслушала и согласилась, чтобы в её доме пожила семья Гвидо. Ребёнку сидеть взаперти целыми днями не просто скучно, а мучительно. Когда единственный человек, с кем ты можешь поговорить, это горничная-оборотень, не умеющая читать. С горничной я тоже обстоятельно поговорил, наказав следить за Амелией и её гостями. Если будет происходить что-то необычное, попросил сразу говорить мне. Крис девушка умная, сразу всё поняла, пообещав держать ушки на макушке. Надеюсь, не в прямом смысле этого слова.

К дому Амелии пришлось ходить дважды. Второй раз в компании всей семьи Госсенс. Выделил им из личных сбережений двести золотых в виде аванса, на самое необходимое для переезда. Если не сорить деньгами, должно хватить. Опять же, бедному жителю провинциального города столько золота хватило бы надолго, а столичным аристократам хорошо бы пару месяцев протянуть. И это учитывая, что для дома я почти всё сделал, даже готов был оплатить услуги магов воды. По поводу семьи Гвидо, не знаю, может, я опять совершал какую-нибудь глупость или слишком спешил, но мне казалось, что так будет лучше. Во что бы всё это не вылилось, на какое-то время можно выкинуть из головы эту проблему, что уже хорошо.

Вернувшись домой, я переоделся, выбрав один из дорогих нарядов. Бристл они нравились, и она всегда говорила, что появляться в обществе благородных особ нужно так, чтобы они завидовали твоему положению и богатству. Сегодня я всё-таки вырвался, чтобы навестить соседа, живущего в центре Старого города. Барон Донатан Вивид очень скрытный и богатый человек. Пару раз в год он устраивал приёмы и балы, на которые собиралась высшая знать империи, и где не брезговали появляться даже герцоги. Не исключено, что сам император посещал эти мероприятия, но я об этом ничего не слышал. Рикарда Адан, кстати, тоже не могла сказать, чем занимается барон и откуда у него столько денег. Она слышала о нём неоднократно, но никакой конкретики.

Дом барона Вивид не уступал размером крупным особнякам герцогов, и я бы включил его в пятёрку самых больших, рядом с домами Янда, Блэс и моим собственным. Единственное, в чём он уступал, так это в размерах прилегающей территории и не имел гостевого дома и сада. По моим меркам, у барона были весьма скромные конюшни, зато это компенсировала пристройка казармы, где жила охрана дома. Явился я незваным гостем, но охрана сразу пропустила дорогую повозку в сопровождении пары конных асверов. Пока мы разворачивались во дворе, у дверей особняка уже стоял немолодой мужчина в добротной одежде и с зонтиком под мышкой, то ли ожидая внезапного дождя, то ли показывая, что всегда готов к подобной неожиданности.

— Герцог Хаук, — слуга поклонился и поспешил открыть пошире двери. — Господин барон уже предупреждён и вот-вот спустится в гостиную. Это справа, второе помещение дальше по коридору.

Войдя, я уловил чьё-то мимолётное любопытство со стороны лестницы, но разглядеть того, кто там прятался не смог. Скорее всего, ребёнок решил посмотреть на гостя. Задерживаться в просторном холле не стал, лишь на секунду задержав взгляд на большой картине, изображавшей каменный город, разделённый очень знакомой рекой. Судя по всему, это была Витория, только в те времена, когда ещё вместо дворца императора стоял замок.

Пройдя одну комнату и попав в небольшую светлую гостиную, я не мог судить о всём доме целиком, но примерно то же самое чувство я испытал, когда первый раз попал в гости к Лоури. Если у барона Вивид действительно было много денег, то на внутреннее убранство дома он их не жалел. Чего стоила одна только драпировка стен из светло-зелёной ткани с золотым шитьём. Мебель тоже не уступала изысканностью и качеством обивки. Интересно бы посмотреть на другие комнаты дома…

— Герцог Хаук, — в комнату вошёл упитанный пузан лет сорока. Волосы чёрные, короткая бородка, усы. Взгляд хитрый, но при этом в его намерениях я не заметил желания обмануть или лукавить. Дорогой камзол сшит очень искусно, чтобы обтянуть живот, но при этом не казаться неестественным или слишком растянутым. — Добро пожаловать. Не ожидал увидеть Вас у себя в гостях. Мы лично не знакомы, поэтому позвольте представиться — барон Донатан Вивид.

— Необычное имя, — я пожал ему руку. Из-за полноты кисть у него была мягкой и податливой.

— Пару веков назад оно было одним из самых популярных и успешных, — улыбнулся он. — Мои предки с самого основания Витории живут на этих землях, но мы владеем землёй и в провинции Кортезе, и в провинции Янда. Скажите, герцог, Вы мёд любите?

— Мёд? — я удивился такому вопросу. — Люблю.

— А сладкие сиропы? Что предпочитаете добавлять в чай?

— В чай я добавляю мёд. А сиропы люблю только в виде леденцов.

— Леденцов? — не понял он.

— По рецептам Блэс готовлю их, добавляю пряности или ароматную мяту и остужаю.

— Да, да, да, — быстро заговорил он. — Я слышал и даже пробовал. Меня герцог Блэс угощал. Концентрированная сладость…

— Раз Вы этот вопрос подняли, — я вынул из поясного кошеля мятную конфету. У Гуин они получались такие же ядрёные, как у меня. Практически на грани горечи, но оттого ещё вкуснее. — Конфета с мятой, будьте осторожны.

Он принял конфету, развернул и долго смотрел на мутный зеленоватый шарик. Положив в рот, он удивлённо распахнул глаза, даже закрыл рот ладонью. Второй рукой поспешно нырнул в карман, достав большой белый платок, коснулся им уголков глаз. Показав мне указательный палец, словно попросив подождать, он сделал пару кругов по комнате и вышел в коридор. Я же уселся за стол, достал вторую конфету, попробовал. Не так уж и мятно, как кажется на первый взгляд.

Взволнованный барон вернулся через десять минут.

— Герцог, Вы должны продать мне рецепт этих конфет!

— Нет ничего проще, разогреваете сироп до нужной температуры, если капнуть его в холодную воду, то он должен застыть, но быть мягким. Затем добавляете нужные специи, в данном случае медвежью мяту. Температуру надо увеличить, чтобы капля, упавшая в холодную воду, стала твёрдой. Разлить на тёплую поверхность, можно на каменную плиту, главное, чтобы не прилипло и придать любую форму. Есть несколько секретов и нюансов, но Вы можете прийти ко мне в гости, и в лаборатории мы приготовим немного разных конфет.

— Обязательно приду, — быстро сказал он. — Прямо сегодня… нет, давайте завтра я загляну к Вам в гости. А у Вас медвежья мята лишняя есть?

— Лишней — нет, но я знаю, кто её охотно продаёт, — я приставил пальцы ко лбу, изображая рожки. — Закажу для Вас немного.

— Эти конфеты восхитительны! Сладкие, но необычные, — он спохватился, словно что-то забыл. — Мы же говорили о мёде. У меня для Вас специальный подарок.

Донатан выглянул в коридор и лоб в лоб столкнулся со слугой, который внёс большой глиняный кувшин, раскрашенный зелёным орнаментом.

— Это особый мёд диких пчёл, — важно сказал барон. — Но не такой, что собирают оборотни в северных лесах в конце лета. Это мёд горных пчёл. Их укусы ядовиты, и сбор мёда сопряжён с большими рисками, но он того стоит. Говорят, он излечивает сто болезней и простуд.

— Спасибо, — я кивнул, прикидывая размеры кувшина. Треть стандартной амфоры для перевозки масла, то есть, примерно, девять литров.

— Вам обязательно понравится, — улыбнулся он.

— Я заглянул к Вам в гости с вопросом, — решил вернуться я к главной цели. — У меня лежит приглашение на бал в Вашем доме. Он должен состояться через…

— Тринадцать дней, — подсказал Донатан.

— Да. Скоро мне нужно будет уехать из столицы и наведаться в земли мятежных герцогов, поэтому лучшего времени и придумать нельзя. На балу я планировал объявить о помолвке, нет, не с Блэс, — прочитал я вопрос в его взгляде. — Дело касается наследника, если Вы понимаете, о чём я.

— Конечно, понимаю, — сказал он и задумался. — Волнуетесь, что из-за вспышки чумы балы в столице отменят?

— Волнуюсь, — вздохнул я. — Целители уже донесли до правителя, что разобрались с болезнью. Очень надеюсь, что это так и из города уйдёт страх, который его опутал.

Выражение лица барона Вивида стало ещё более задумчивым.

— Бал придётся сдвинуть, — сказал он в итоге. — На день или два раньше. На предыдущую дату правитель назначил Имперский Совет. Думаю, что я смогу переделать приглашения и разослать их снова. Это будет отличная новость. Если не секрет, кто же Ваша избранница?

— Ещё ничего не обговорено, и для неё предложение станет сюрпризом. Боюсь, что она откажет, поэтому не стану называть имя заранее.

— Откажет? — он рассмеялся. — Простите, это у меня нервное, после сладкого. Поверьте мне, герцог, отказать Вам — это верх глупости. А Вы просто не могли выбрать подобную женщину.

С бароном мы ещё минут десять беседовали на тему страха, захлестнувшего город и целителях, борющихся с заразой, не жалея сил. Я не стал говорить то, что думал на самом деле, потому что как у Грэсии, кроме грязной ругани других слов бы не подобрал. В целом же общение с Донатаном оставило положительные эмоции. Он показался мне очень умными и внимательным человеком. Постоянно следил за тем, как я говорю, за мимикой и положением рук. Этого можно было не заметить, но барон Вивид казался излишне возбуждённым, словно принял одну из боевых пилюль асверов. Если говорить об этом, то я тоже чувствовал некий подъём сил, что натолкнуло меня на неожиданную мысль.

Попрощавшись с бароном, я вышел во двор, подошёл к повозке, глядя на багажную полку, но никого там не увидел.

— Я ничего не делала, — раздался голос Уни с другой стороны повозки.

Открыв дверь, я первым забрался в салон, подал руку Диане. Спустя пару секунд к нам присоединилась хмурая Гуин. Ещё не знала, за что её будут ругать, но заранее насупилась, опуская взгляд. Ивейн прикрикнула на лошадей, и мы поехали к выходу со двора.

— Уни! — сердито начал я. — Ты что в конфеты добавляла, когда их последний раз готовила?

— Ничего, — отозвалась она, вопросительно посмотрев на меня.

— Точно? — я прищурился. — Ни Заячий хвост, ни ягод хвойного куста?

— Я для нас с Ив… то есть, немного конфет делала, чтобы вкусно и ночью дежурить легче было. А в твои конфеты ничего не добавляла…

Я вынул последнюю конфету из поясного кошелька, протянул ей.

— Эти были в вазочке, на алхимическом столе. Там, где я обычно беру конфеты, которые дарю друзьям и знакомым, в том числе детям. А ты в них… — я еле сдержался, чтобы не ругаться, — ядовитую траву добавляешь. Мне пришлось незаметно на бароне использовать заклинание противоядия, чтобы он ночью уснуть смог. По-моему, мы на эту тему говорили. Ты безответственно относишься к редким травам, нарушаешь рецептуру, выдумывая всякую дрянь, чуть Диану не отравила, а я ведь просил приготовить обычное средство от простуды! Всё, закончим на этом. Устал. С сегодняшнего дня, запрещаю тебе заходить в лабораторию и прикасаться к травам. Найду пару лишних часов, но лучше сам буду готовить зелья. Или попрошу Эвиту прислать толковую помощницу. Пусть не такую одарённую, как некоторые, но понимающую значения слов ответственность и аккуратность. Вот на багажной полке ты можешь себя показать, а помощница из тебя не вышла.

Я смерил её сердитым взглядом, затем вздохнул, видя, как дрожат губы у Гуин.

— Иди и хорошенько подумай, — немного смягчил я тон.

Уни кивнула и прямо на ходу перебралась на багажную полку. Она действительно талантливая девушка, разбирающаяся в травах и способная отличить их друг от друга не только по внешнему виду. И я не против её любопытства и тяги к исследованиям, но привил бы ей кто-нибудь немного ответственности — цены бы её талантам не было. Мне не нравилось её: «пусть» и «так сойдёт». В их паре с Теччем вся серьёзность досталась ему, а легкомыслие забрала себе Гуин. Я понимаю, что она умудрилась перепутать составы для мятных конфет с тем, что придумала для себя. Но именно для этого и создан стеллаж с тремя дюжинами ячеек для трав и смесей. Займи сколько тебе нужно, напиши на бумажке состав и пометь, чтобы не путать. Ну да, она же читать не умеет. Ивейн её обучает, но буквы даются непоседливой и неусидчивой девушке с большим трудом.

Барон Вивид приехал, как и обещал, на следующий день. Привёз целую амфору сладкого сиропа, мёда и необычных ароматных специй. Самый дешёвый мёд стоил четыре серебряные монеты за мерную плошку, примерно в четыреста грамм. За эти деньги можно было купить пару упитанных куриц или трёх уток. Гусь стоил от пятнадцати серебряных монет до двадцати пяти, в зависимости от того, насколько он был откормлен. А так как серебро сейчас меняли к золоту уже двенадцать к одному, то получалось, что гусь стоил две золотые монеты. Дневной заработок рабочего в столярной мастерской на окраине столицы оценивался в двадцать пять медных монет в день, и это было неплохо даже по меркам крупного города. Стражник получал что-то около шестидесяти, если оценивать в той же меди, то есть половину золотого. Асверов в этом плане ценили, так как дежурство в городе одной пары обходилась казне в две золотые монеты. То есть за целый день дежурства, пара могла позволить себе купить гуся, не слишком упитанного, но зато хватило бы на овощи.

Я не спроста ударился в денежные подсчёты, так как накануне попытался разобраться и вникнуть в семейный бюджет. Каждый охранник в поместье получал четыре серебряные монеты в день, горничные — по две с половиной, работники в конюшне — по три. Сисилия как старший повар и хозяйка на кухне получала семь монет, а Милания — восемь. При этом каждый работник был обеспечен обедом и ужином. А вот за одежду с них удерживали в полном объёме. Как оказалось, асверам я тоже платил, чуть больше, чем охране у ворот. Выходило, что только плата охране и работникам поместья обходилась мне почти в девять золотых монет ежедневно. Но это были мелочи по сравнению с тем, сколько я тратил на еду. Самый маленький счёт, который я видел от посещения рынка, это двадцать золотых. Но так как мы закупались на несколько дней, то я спокойно мог назначить Сисилию казначеем, так как за месяц золота она в руках держала больше, чем небедная столичная семья тратила за пару лет. Если раньше семейными расходами занималась Бристл, то сейчас эта обязанность перешла к Александре, и единственное, что я мог, так это посочувствовать, ну и заработать побольше денег. Теперь я хорошо понимал, когда Рикарда говорила, что содержать гильдию — дорогое удовольствие. Если уж содержание тридцати человек мне обходится в сотни и сотни золотых монет.

Так вот, возвращаясь к барону Вивид, то он привёз мне дорогого мёда и ещё более дорогого сладкого сиропа на четыре сотни золотых монет. Специи я оценить не смог, но думаю, что они тоже обошлись ему в немаленькую сумму. Тот самый мёд горных пчёл, который он подарил мне накануне, очень понравился оборотням. По мне он был слишком терпким, даже несмотря на насыщенный вкус. Александра просто сказала, что я ничего в этом не понимаю, и приказала подумать надо ответным подарком барону. Мама Иоланта тоже оценила его, сказав, что он отличается от обычного мёда так же, как дорогое выдержанное вино от дешёвого пойла, которое обычно продают в питейных заведениях ближе к грузовым причалам. Ну и Лиара не упустила возможности попробовать мёд, испачкавшись чуть ли не с ног до головы. Был бы кувшин побольше, она бы в него целиком нырнула и не вылезала бы, пока всё не съела. Не пойму, оборотни в моём доме живут или медведи?

Вместе с Донатаном Вивидом мы наготовили, наверное, мешок конфет, из которых он забрал совсем немного. Его больше интересовал способ добиться необычного вкуса, поэтому он перепробовал всё, что попадало под руку, от мёда до острых жгучих специй. В итоге барон остался доволен и пообещал, что на следующем балу будет всех желающих угощать сладкими необычными конфетами. Он не обманул и уже на следующий день прислал новое приглашение на бал в его доме. И почти одновременно с этим приглашением я получил послание от императора. Вильям собирал Имперский совет, требуя обязательно присутствия на оном.

От большого потрясения, вызванного вспышкой чумы, город отходил медленно, но уверенно. За последние десять дней в нашем районе маги не сожгли ни одного дома, что не могло не радовать. В полную силу заработал рынок, хотя люди посещали его неохотно. Император одним из указов запретил поднимать цены и приказал страже конфисковать товар, если подобное будет замечено. Адресовано это было баронам, которые занимались скупкой продовольствия у крестьян. Мне лично пришлось писать отчёт императору о том, что всё выращенное зерно в провинции не будет гнить на складах в ожидании повышения цен. Собственно, об этом я написал и Эстефании Лоури, попросив проследить лично. Предупредил, что если где-нибудь на рынке не окажется зерна, то к барону этих земель будет применён данный указ императора в самом полном его объёме. Не знаю, почему Вильям беспокоился, так как беда коснулась только столицы, а остальная империя жила себе спокойно.

Ранним утром, накануне бала у барона Вивид, я занял комнату на третьем этаже, чтобы позаниматься. Сегодня у нас с Дианой по плану было обучение бою на ножах, и мы уже начали практиковать новый приём, когда в зал вошёл сонный Вигор, которого в спину подталкивала Лиара. Я только на секунду отвлёкся, и Диана тут же воспользовалась ситуацией, схватив меня за запястье и, потянув на себя, ударила ножом под мышку. Это хорошо, что нож учебный, без режущей кромки, а то получил бы смертельное ранение.

— Ты всё ещё хандришь? — спросил я у Вигора, потирая ушиб на внутренней стороне плеча. — Могу тебя обрадовать. Виолетта Пинн, тётка герцога Наварро, в добром здравии и даже спрашивала о тебе. Завтра она точно будет на балу, и у тебя отличный шанс произвести на неё хорошее впечатление, если не будешь делать такое печальное лицо. На твоё имя у меня тоже приглашение есть. Только я прошу, не нужно идти в балахоне жреца. Тебе Хорц шикарный наряд прислал, Виолетта будет, — я посмотрел на Лиару, — очарована.

— Я же говорил, что это не балахон, — проворчал он.

— Как скажешь, — согласился я, показывая ему на стул у двери. — Снимай рубашку и надевай вон ту. Ты уже целых три дня полностью здоров и если не хочешь приводить себя в нормальное моральное состояние, то начнём с физического.

— Чего? — не совсем понял он.

— Будешь учиться драться на мечах, — заявил я. — Лиара тебе поможет.

Лиара тут же заулыбалась, всем видом показывая, что поможет. «Ох, хорошо бы ты сегодня только синяками отделался,» — подумал я, пряча улыбку.

— Давай, это полезно для здоровья, — добавил я. — К тому же Зиралл покровитель воинов, а ты тощий и хилый. Если будешь заниматься бою на мечах, тебя так просто ножом в спину не ударят. И никаких возражений.

— А рубашку зачем менять? — спросил он.

— Вспотеешь. Видишь? — я показал ему взмокшую спину.

К удивлению, он спорить не стал, наверное, услышав от Зиралла, что это дело нужное и полезное. Стянув рубашку, он надел другую, из более грубой и жёсткой ткани.

— А что делать надо?

— Вон там бочка с мечами, выбирай любой, который полегче. Они все в руке хорошо лежал, я проверял. Лиара, тебя это тоже касается, бери самый лёгкий. Ты помнишь движения, которые я показывал?

— Угу, — кивнула она и побежала греметь мечами в бочке. Вытянула один, взвесила в руке и протянула Вигору.

— Тогда покажи эти движения нашему уважаемому жрецу, — я покачал головой, видя, как неумело он держит меч. — Как раз разомнётесь… Кстати, Вигор, а что жрецы тебя уже отстранили от звания «Верховного»? Никто за эти дни так и не пришёл тебя навестить.

— Деньги делят, — сказал он, вздохнул, взмахнув мечом, словно разрубал невидимого жреца. — Ничего, я как только Символ верну, так и они всё обратно в храм принесут.

— Приду на это посмотреть, — рассмеялся я, представив, как Вигор идёт по храмовой площади к храму, громко стуча посохом по камню. — А казначей у храма есть?

— Был. Старик Хорц его посоветовал. Хороший дядька… был. Отец говорит, убили его.

— Понятно. Ладно, разминайтесь, а то мы к завтраку не успеем. О! — я широким шагом прошёл к окну.

С третьего этажа отлично просматривался двор, по которому шли тас’хи. За неделю, что их не было, они успели сменить лёгкие плащи на зимние, подбитые мехом. Вроде бы и обувь поменяли на тёплую. Кто шёл первым, я не разобрал, но в руках у неё было что-то напоминающее пару рулонов с тканью. Вторая несла большую и явно тяжёлую корзинку. Помню, неделю назад, когда они появлялись последний раз, у Пин была сильная лихорадка. Пришлось её отпаивать отваром трав и даже использовать магию. А на утро, едва почувствовав себя чуть-чуть лучше, она снова сбежала в город. Надо бы серьёзно поговорить с этой непослушной парочкой и как раз узнать, как продвигается расследование.

Сзади послышался смех Лиары.

— Что? — возмущённый и пыхтящий голос Вигора. — Просто меч магический.

— Таких не бывает.

— Тогда почему он становится тяжелее?

Я обернулся и увидел, как Вигор пытается удержать клинок на вытянутой руке.

— Просто у тебя ручки слабые, — хихикнула заноза, пытаясь удержать свой клинок, неумолимо клонившийся к полу. — Мой тоже магический. Я поняла, почему его Берси может долго так держать. Потому что на него магия не действует!

На мне скрестились два прищуренный взгляда, словно они мошенника вычислили.

То же самое время, повозка герцога Хаук

Александра ткнула пальцем небольшой серебряный шар, подвешенный на цепочке к потолку салона. От него заметно тянуло теплом, даже жаром.

— Эти поездки в академию так утомляют, — вздохнула Александра. — Если сложить их вместе, на это время можно прожить целую жизнь.

— Папа часто говорил, что академия важна в первую очередь тем, что ты заводишь полезные связи, знакомишься с будущей элитой империи, — Клаудия закрыла учебник. Она не могла сосредоточиться, так как мысли постоянно соскакивали на тему предстоящего бала. — Можно было сегодня не ехать.

— Мы и так столько времени провели взаперти, что я рада даже учёбе. Только не знаю, смогу ли сдать экзамены. Домашние дела отнимают очень много времени. Тяжело без Бристл…

На несколько минут в повозке повисла тишина. Было слышно, как по крыше барабанит несильный дождик. Александра ещё раз толкнула сферу Лемма, глядя как она раскачивается на цепочке.

— Я постараюсь узнать сегодня насчёт слухов, — сказала Алекс. — Поговорю с Лили — она самая главная сплетница академии. На Берси это непохоже. Он бы не стал, вот так, за моей спиной решать подобные вопросы. Он бы обязательно посоветовался. Думаю, это недоброжелатели и завистники.

— Скорее всего, — кивнула Клаудия.

— Не вешай нос. Завтра я его ни на шаг от себя не отпущу. Точнее, не отпустим. Я его под левую руку, ты под правую, так и будем водить, — улыбнулась она. — А на всех девушек ещё рычать буду. Р-р, вот так.

Клаудия засмеялась, представляя себе эту картину.

— Ну смотри, — она села удобнее, — Дагни Левек — сразу отпадает. Ещё до обсуждения. Эта выскочка, твоя кузина из провинции — тоже нет.

— Ей кто-то приглашение достал, — Клаудия вздохнула. — А их так просто не получить. Меня уже раз триста вчера спросили. Тысячу золотых монет предлагали, представляешь?

— Всё равно, этого не может быть, потому что она дура.

— А Тарья?

— Берси с ней с того самого дня, как в гости приглашал, не встречался. Это я гарантирую.

— Он к герцогам Наварра ездил вчера.

— Виолетта Пинн, — Александра задумалась. — Нет. Она слишком близкий родственник герцога, Берси это понимает не хуже меня. Ещё раз говорю, это только слухи, и я постараюсь найти того, кто их распускает. И когда найду, он или она об этом пожалеет. Заметь, ни одного имени ведь не было озвучено. А вообще, я сегодня вечером устрою Берси допрос с пристрастием, — она изобразила кошачью лапку с коготками. — Он все сразу расскажет. А завтра на весь бальный зал будет кричать: «Клаудия, спаси меня! Только став моей невестой, ты спасёшь меня из лап оборотней!»

Она пересела на сторону Клаудии, обняв её за плечо.

— Не хочу видеть посторонних в семье, — тихо сказала Александра. — Устала от этой неопределённости. Был бы Берси оборотнем, было бы проще.

— А я, разве не посторонняя? — Клаудия коснулась мочки уха, провела пальцем по маленькому камню серёжки-гвоздика.

— Не говори глупостей. Ничего, завтра мы устроим Большую охоту. Главное — подготовиться как следует. Начнём сегодня с разведки и поищем хищницу. Если её логово в нашем лесу, будем драться!