Максимальная. Безопасность.
Чья безопасность? Это вопрос спорный. Девять квадратных метров пола. Мягкого. Мягкого не как подушка, а мягкого, как живот. Стены подобны полу. Потолок подобен стенам. Мягкий, как живот, и непроницаемый. Ни один заключенный не сможет вышибить себе мозги в приступе отчаяния. Нет ни окон, ни мебели, ни видимой двери, единственный источник света — неясное свечение в потолке. Металлические обручи на запястьях и лодыжках. И тишина, абсолютная тишина. Никакой пульсации звука, чтобы отмечать ход времени.
Максимальная безопасность.
Габриел стоял на коленях на полу, сжимая голову в ладонях. Кончики пальцев вонзались в череп.
ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ…
Он сделает что угодно, лишь бы выйти отсюда. Что угодно, лишь бы выйти. «Нет!» Габриел не даст себя сломать. Если только… сколько времени прошло?
«Что угодно».
Возникло движение воздуха, и освещенность на его закрытых веках изменилась. Отпустив череп, Габриел сжал руки в кулаки и посмотрел вверх. В одной из стен образовалось отверстие, через которое сиял свет. Оттуда же доносился шорох движения.
«Выпустите меня».
Габриел встал, покачиваясь на мягком полу. Заслоняя глаза, он заковылял по коридору света, шагнул в отверстие. Снова шуточки власти: отверстие располагалось настолько низко, чтобы заключенный выходил к приспешникам власти, ждущим в соседней комнате, склонив голову.
Пелем Лил сидел за столиком, перед ним стоял пустой стул.
Комната была восьмиугольной, в четырех углах стояли цурзовские роботы. Четыре пальца нацелились на Габриела, едва он вошел. Землянин сел на пустой стул, все еще щурясь от непривычной яркости. Уголовная эргономика: стол был как раз такой ширины, чтобы Габриел не мог дотянуться до Лила, не поднимаясь на ноги.
Некоторое время Лил молча рассматривал его.
«Расскажи ему все, что он хочет знать, — нашептывал голос внутри Габриела. — Все, что он хочет, все, что он хочет!» Но Организация не верит правде, Организации нужна ложь. Однако Организация имеет средства распознать ложь и будет отвергать ее, требуя другую. Правда ничем не поможет… Суд может отклонить результаты мозгового зондирования как не имеющие законной силы. Правда будет считаться ложью, ложь будет считаться правдой.
А все этот Пелем Лил. В Габриеле вновь пробудилась ярость, и он лелеял ее, чувствуя, как она растет.
— Какое знакомое зрелище, мистер Кайли, — вкрадчиво проговорил Лил.
Габриел дернулся, но тут же взял себя в руки. Губы Лила разошлись, обнажая белые-белые зубы.
— Ах, пожалуйста, мистер Кайли, сделайте это. Усугубите тяжесть своего положения, ускорьте колеса правосудия.
Помня о роботах, не сводящих с него пальцев, Габриел сдержал гнев.
Лил казался разочарованным.
— Нет? Что ж, ладно. Ваш визит в Действительность? Это была топорная работа. Серьезная недооценка с вашей стороны. И у нас по-прежнему остается пропасть, мистер Кайли, между вашими желаниями и моими нуждами. Не хотите перекинуть мост через эту пропасть?
Молчание.
— Нет? О Господи. Вы прилетели в Кьяру, мистер Кайли, меньше недели назад. Ваше имя… возможно, это ваше имя. Объявленные вами причины находиться здесь… становятся все более маловероятными к этому моменту. Ваши действия… — Лид раскинул руки. — Ну-с… вот что мы имеем: одно убийство… предполагаемое, конечно, — он извинительно улыбнулся, — один предполагаемый побег из центра задержания ЦУРЗ, совершенный предположительно с помощью двух предполагаемых бегунов по крышам и который предположительно видели… так, давайте посмотрим… два, четыре, шестнадцать, двадцать… сорок три предполагаемых свидетеля. Ну, обвинение в побеге само по себе разбивается на несколько дюжин отдельных обвинений… гм… предполагаемое нападение на свидетелей, предполагаемый ущерб частной собственности, предполагаемая кража подвесного такси и так далее. Затем, ах да, предполагаемое соучастие в предполагаемом нападении на офицера полиции…
— Предполагаемого офицера полиции, — пробормотал Габриел.
— Ах нет, это доказано и зарегистрировано, — с сожалением возразил Лил. — Ну и далее мы приходим к, увы, еще одному побегу, за которым следует сопротивление аресту, ущерб частной собственности, еще ущерб частной собственности, снова ущерб, нападение на полицейские ИИ-устройства, еще одно убийство, кража подвесно… и так до бесконечности — или до тошноты. — Лил защелкал ногтями по огнеупорной пластмассе стола. Казалось, он оценивает Габриела. Его манеры стали грубыми. — Вы, мистер Кайли, профессионал. Вас послали сюда — я не знаю кто. Вы с Земли, поэтому нас ждут трудности с проверкой. Но я узнаю. Вы профессионал, и с вами будут обращаться как с профессионалом. Мы обратились в Верховный Суд за разрешением на психозондирующую экспертизу. И, учитывая все обстоятельства, в этот раз, я думаю, у нас приличные шансы получить его. Вероятно, в ближайшие семьдесят два часа.
— Раз вы все равно будете меня зондировать, к чему весь этот разговор?
— Убедите меня, мистер Кайли. Убедите меня не зондировать.
— Я не могу убедить вас. Ничто вас не убедит, потому что для этого вы должны быть умным, а вы слишком слепы, и слишком грязны, и слишком жаждете того, чего жаждете, чтобы позволить какому-то там уму встать у вас на пути.
Лил встал.
— Я оставляю вам брошюру об исправительном центре Приюта, где, если вам повезет, вы проведете остаток своей естественной жизни. Там подробно описаны все реабилитационные возможности центра, включая… ну, прочтете сами, мистер Кайли.
— А что насчет остальных?
— Остальных?
— Вы знаете, о чем я говорю.
— Нет, мистер Кайли, это вы знаете, о чем вы говорите. А я пока совершенно не знаю.
— Остальные. Офицер Изеки, Изадора Гацалуменди и Ли Чуен.
— Гм… остальные. Боюсь, мне не позволено распространять информацию о других наших клиентах. Но я скажу, что все они в настоящий момент изучают брошюры, идентичные вашей. Это должно быть для вас приятным известием. Страдание любит компанию.
Он вежливо указал рукой на открытое отверстие камеры.
Габриел застыл. Он не может вернуться туда. Не может! Лихорадочно он пытался, придумать, чем бы задержать Лила, как бы остаться в этой до смешного относительной свободе ещё на несколько минут. Роботы дружно шагнули вперед.
Лил презрительно отвернулся от Габриела и вышел из комнаты, а четыре безликих тюремщика загнали землянина обратно в камеру. Отверстие сжалось, исчезло. В центре камеры теперь лежал одинокий, тонкий, как бумажная салфетка, листок пласпируса с заголовком «Исправительный центр Приюта» над колонкой мелкого шрифта..
Голоса снова закричали.
ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ-ВЫПУСТИТЕ-МЕНЯ…
Максимальная безопасность.
Он белый и размером с изумленное «а-ах!». Кто устоит перед эдельвейсом в дикой природе? И сколько людей видело его? Габриел знал: чтобы увидеть его живым, нужно подняться туда, где ничто больше не может расти. Идти туда, где нет никакой жизни, и смотрите-ка! Поэтому он взобрался на Монте-Розу, и там был он — высовывался из снега возле камня, похожего на череп. Пальцем в рукавице Габриел погладил ворсистые лепестки, снова околдованный чудом жизни.
Половина мира отделяла его от дома, но Габриел знал, что этого недостаточно. Через три недели звездолет «Гул» отправится на Лас-Пальмас и унесет его так далеко, куда Старик никогда до него не доберется.
Это была та ложь, в которую Габриел предпочел верить, чтобы прожить этот день.
Его разбудил яркий свет. Отверстие снова открылось. Землянин потер глаза. Как долго он спал?
— Давай, Кайли, выходи, — сказал грубоватый голос. Габриел вышел, моргая, из камеры и обнаружил двух ждущих его оловянных солдатиков и одного агента ЦУРЗ.
— Пошли, — поманил его агент.
— Что… что происходит?
— Ты идешь на прогулку, парень.
Габриел еще не забыл свою последнюю прогулку из камеры ЦУРЗ, но с почетным караулом из оловянных солдатиков, вставших впереди и позади него, ему оставалось только подчиниться. Шлепая босыми ногами по полу, он шел за агентом по коридорам с одинаковыми дверями. Все двери были жутко голыми, без всякого намека на то, что находится за ними. За исключением одной, где слово «Задержание» ярко светилось медно-красным. Когда они проходили мимо, это слово растворилось, а вместо него зажглось слово «Допрос». Все стало леденяще ясным. Каждая комната являлась многофункциональной, и на глазах у Габриела функция этой конкретной комнаты изменилась.
Землянин решил, что предпочитает двери без надписей.
Еще одна голая дверь открылась перед ним, испуская волну приглушенного разговора, который затих, как только Габриела ввели внутрь. Первое, что он увидел, — это три зеленые формы ЦУРЗ и два кричащих пятна, которые указывали на присутствие гражданских. Пять пар глаз изучали его приближение, словно он был насекомым, распятым на предметном стекле микроскопа — как в известном смысле и было. Еще один из обесчеловечивающих приемчиков Организации. Отбери у человека одежду и дай ему серый комбинезон, сведи его к монохромному шифру в мире цвета.
В комнате господствовал широкий овальный стол. На дальнем его конце сидел нервный молодой человек, который выглядел так, будто только что вылез из кровати, а рядом с ним — пожилая женщина, одетая просто и разумно, с выразительными карими глазами. Ее волосы были коротко острижены, и заостренные серебряные цепочки каймой бежали через многочисленные дырочки в ее ушах — одинокая уступка моде. У нее был вид рассеянной и благожелательной бабули. Словно ища тени, женщина откинулась на спинку кресла, внешне подчиняясь своему молодому спутнику. Но Габриел узнал в ней неподвижность хищника.
С другой стороны стола с непроницаемым видом сидел Пелем Лил. За ним стояли два агента ЦУРЗ в форме. У двери блестели полированными лицами оловянные солдатики — как высеченные из жадеита часовые, которые ничего не упускают.
В большом замешательстве Габриел сел в указанное кресло. Роботы положили его руки на подлокотники, и браслеты на его запястьях крепко примагнитились. Точно так же его лодыжки оказались рывком притянуты к ножке кресла встроенными магнитами. Просто, но надежно.
Но даже сбитый с толку, землянин чувствовал подводные течения в этой комнате. Лил был чем-то возбужден, Габриел его таким еще не видел. Но когда капитан ЦУРЗ заговорил, его тон ничего не выражал:
— Мистер Кайли, я бы хотел попросить вас назвать имя этого человека.
Габриел повернулся к парню, который сощурился в ответ. Его зрачки казались нездорово расширенными, одежда выглядела так, будто он спал в ней, и даже его брови были причесаны не в ту сторону. Парень беспокойно грыз ноготь большого пальца.
Габриел слегка покачал головой.
— Я не могу, — пробормотал он. — Я не… нет. Неверный ответ! Лил явно повеселел.
— Следовательно, он не является вашим законным представителем.
Взгляд молодого человека стал напряженнее, словно он пытался сказать что-то Габриелу. Но важнее было то, что и Пелем Лил делал то же самое.
Наконец Габриел кивнул:
— Да, он мой представитель.
Молодой человек испустил глубокий вздох облегчения.
— Правильно, капитан, — сказал он, вытирая запястьем бровь. — Теперь, когда мы прошли все формальности…
Лил презрительно фыркнул:
— Я так не думаю. Он даже не знает, кто вы такой.
— Я сказал, что не могу назвать его имени, — вставил Габриел.
— И это в любом случае не относится к делу, — заявил молодой человек, довольно неубедительно отмахиваясь от замечания капитана. — Сейчас он официально признал меня своим адвокатом. Мистер Кайли, я Кайнан Крисмас. Друг Изадоры Гацалуменди.
— Рад познакомиться, — сказал Габриел.
— Ну еще бы, — пробормотал Лил. — Послушайте, мистер Крисмас, перейдем к…
— …делу? — сообразительно подсказал Кайнан.
— Если оно имеется.
— О да, имеется… э… да, кстати, офицер, у нас есть право на конфиденциальную консультацию с нашим клиентом. Мы готовы осуществить его.
— Тогда почему, не осуществляете?
— Вы знаете почему, офицер. Зачем попусту тратить время? Послушайте! — Крисмас, казалось, наслаждается. — Мистер Кайли, я попросил присутствующую здесь Клаудию Эрнст выступить в качестве советника и второго адвоката, если вы согласны. Я… надеюсь, вы согласны.
— Да, ладно, — осторожно сказал Габриел.
— Пожалуйста, изложите ваше согласие для записи.
— Я согласен, чтобы она была советником и этим… вторым адвокатом.
— Отлично. — Эрнст подалась вперед. Ее голос оказался неожиданно низким и сиплым. Она положила на стол свой комп-бумажник, касаясь при этом локтя Крисмаса, и парень с явной неохотой умолк. С минуту Эрнст близоруко всматривалась в бумажник, возясь с кнопками управления. Наконец она удовлетворенно хмыкнула. — Теперь, офицер Лил, для записи, мы бы хотели услышать обвинения против моего клиента.
Лил засопел:
— Мне казалось, вы торопитесь.
— Ах нет… не все обвинения. Только первые, начальные обвинения, предшествующие предполагаемому побегу моего клиента.
Лицо капитана заволоклось подозрением.
— Вы уже видели полный список обвинений.
— Я просто… э-э… хотела услышать их от вас лично. Понимаете, для записи.
В ее глазах загорелся огонек.
После недолгого колебания Лил пожал плечами и откинулся на спинку кресла.
— Для записи. Главные обвинения: нападение, возможное убийство одного или нескольких неизвестных в промышленном пластиновом секторе. Есть также второстепенное обвинение в соучастии в убийстве Луизы Дод.
— Спасибо, офицер.
С видимым трудом Эрнст включила голодисплей своего мини-компьютера и пролистала несколько экранных страниц текста.
— Давайте посмотрим… — забормотала она. — Гм… Ну, насколько я могу судить, его связь с убийством Дод кажется… нет… является случайной. Он… разговаривал с ней меньше чем за час до ее смерти, так?
— Я не обвиняю его в самом убийстве. Но есть веские основания считать, что в нем участвовали шайки бегунов по крышам, а, как мы оба знаем, мистер Кайли сбежал с помощью двух бегунов по крышам.
— Да, это нам известно. — Эрнст добродушно улыбнулась. — Но мистер Кайли также утверждает, что вовсе не хотел бежать. Его вывели из камеры два человека, выдающие себя за офицеров ЦУРЗ, и он согласился на побег лишь после того, как зазвучал сигнал тревоги.
Лил ответил ей такой же улыбкой. Зуб за зуб.
— Утверждение не доказательство.
— Как и ваше.
Вот тебе. Габриел был доволен, но и озадачен. Он терялся в догадках, куда это ведет, но когти хищника только что блеснули из-под фасада почтенной матроны Клаудии Эрнст.
Она склонила голову набок, отчего кисточки в ушах заплясали.
— Суть, которую я постигаю здесь, офицер Лил, такова, что без начальных обвинений — и это только первое впечатление — гм… без начальных обвинений у вас нет дела против моего клиента.
Лил Даже задохнулся. Потом откинул голову и засмеялся. Это был беззвучный смех, выдаваемый только подергиванием шейных мышц.
— У меня есть больше чем дело… — выговорил он наконец, принимая слегка отеческий вид.
— Нет, насколько я могу судить.
— Советник Эрнст, не воображайте, что простая декларация с вашей стороны может что-то изменить.
— Но у вас нет дела, — неумолимо повторила Эрнст.
— Извините, но вы принимаете меня за дурака? — Тон Лила остался покровительственным. — Вы видели обвинения против этого человека. Их список сравнится размером с ковром, и побег из-под стражи является лишь третьей его частью.
— После факта первоначального незаконного ареста вашим управлением.
— Чушь, миссис Эрнст.
— Действительно, офицер, без этого начального обвинения все остальные — просто чушь, и вы это знаете. Вам следует также знать, что судьи склонны достаточно широко смотреть на вещи, когда есть факты, говорящие, что полицейское преследование привело непосредственно к следующим преступлениям. А в данном случае мы даже имеем факты, говорящие, что побег мистера Кайли из тюрьмы, не был целиком добровольным.
Огонек в ее глазах сменился жестким блеском. Лил нахмурился:
— Вам придётся доказать преследование.
— Нет, не придется. Намека будет достаточно.
— Попробуйте, и я привлеку вас за клевету.
— Сначала вам придется отбиться от обвинения в преднамеренном незаконном аресте.
— Незаконном аресте? — В тоне Лила начало сквозить раздражение. — Мне очень жаль, адвокат Эрнст, но боюсь, мы просто перечим друг другу. Факт тот, что мы имеем дело против мистера Кайли, и основательное дело.
— Я не перечу вам. Я просто указываю, что оно должно быть основательным, чтобы остальные обвинения устояли.
— Само собой разумеется! — огрызнулся Лил. — И нравится вам или нет, но вашему клиенту придется согласиться с ними.
— Итак, вы признаете этот пункт. Лил моргнул.
— Какой пункт?
— Что без начальных обвинений все остальные ставятся под большое сомнение.
— Я не признавал ничего подобного!
— Прослушаем запись?
Взгляд, которым офицер ЦУРЗ посмотрел на Эрнст, напоминал взгляд человека, который только что обнаружил скорпиона в бельевом ящике.
— Думаю, с меня хватит этих игр, — неприязненно сказал он. — Если вам больше, нечего предложить…
— Только еще одно, — добродушно откликнулась Эрнст. Она повернулась к Габриелу: — Мистер Кайли. Для записи. Я бы хотела, чтобы вы опознали этого человека.
Она коснулась комп-бумажника, и над столом возник голопортрет мужчины. Габриел вздрогнул.
— Это один из тех людей, что напали на меня во вторую ночь после моего приезда…
Эрнст спокойно оборвала его:
— Хорошо. — Она снова повернулась к Лилу, и веселье, написанное на ее лице, сделало бы честь барракуде. — Человека, о котором идет речь, зовут Дана Сотак. Это охранник «Кьярских Предприятий 99». Он готов официально подтвердить, как и два других свидетеля, что находился с моим клиентом от двадцати трех часов пяти минут до двадцати трех часов пятидесяти семи минут того вечера, когда эта женщина… Луиза Дод… была убита, что делает невозможным присутствие моего клиента где-либо вблизи ее жилища в момент ее смерти. Вы найдете, что его кровь соответствует образцам, найденным на месте нападения.
Наступило долгое молчание. Лил выглядел ошеломленным. А у Габриела все мысли разбежались. Что здесь, черт возьми, происходит?
Лил выдавил тонкую улыбку.
— Нападения на кого? Мистер Кайли утверждает, что это было нападение на него.
Крисмас вставил:
— Мой клиент не намерен выдвигать обвинение против мистера Сотака.
«Разве?» — мысленно удивился Габриел.
— Равно как и мистер Сотак не намерен выдвигать обвинение против мистера Кайли, — подхватила Эрнст, ее карие глаза сверкали.
— Было обнаружено незаконное оружие…
— Принадлежащее мистеру Сотаку, и он вполне готов признать себя виновным во владении незаконным огнестрельным оружием, мистер Лил. У вас нет дела против моего клиента!
Снова воцарилась насыщенная тишина. Затем Лил медленно покачал головой:
— Я не клюю на удочку.
— Вы не клюете на удочку? Я бы хорошенько подумала, офицер Лил, потому что вы собираетесь похоронить свою отталкивающую персону в таком количестве бланков судебных приказов и требований, из которого вам не выбраться за всю вашу жизнь!
— Это угроза?
— Угрожают гангстеры. Адвокаты представляют оценки юридических перспектив человека.
— В таком случае, — попытался беспечно отмахнуться Лил, — меня не интересуют оценки.
— Прекрасно, тогда вообразите, что в глубине души я пекусь о вашем здоровье, и смотрите на это как на прогноз, потому что потребуется хирург с вибропилой, чтобы вызволить вас из этого. Вы знаете, кто я, офицер Лил, вы знаете, кого я представляю, вы знаете, что я докажу свои юридические оценки, вы знаете, что если я говорю, что пришпилю ваш язык к стене, то я пришпилю ваш язык к стене, и вы еще будете благодарить меня за это, если я того потребую! Итак, вы незаконно арестовали моего клиента, в результате чего он получил тяжелый ущерб, и не только его жизнь, но и жизни нескольких других человек оказались в серьезной опасности!.
— Быстрофермы…
— О, пощадите меня! Вы извлекли дробинки из шеи мисс Гацалуменди и мисс Ли! И вы знаете так же, как я, что найденный вами труп — это труп киборг-усиленного наемного убийцы-профессионала…
— Это предположение.
— Вам пришлось по горло зарыться в предположениях, чтобы найти тот род голословных обвинений, которые вы выдвинули против моего клиента. И хватит тратить попусту мое время! У него железное алиби, и вы отлично знаете, что нет судьи отсюда и до Магеллановых облаков, который не освободил бы моего клиента под его собственное обязательство.
— Может, и так, но они этого еще не сделали!
— Нет, но клянусь Эсиром, если мне придется идти в суд, чтобы вытащить моего клиента из этой тюрьмы, я уж позабочусь о том, чтобы следующие десять лет вы провели в резиновой комнате, выбирая пушок из своего пупка, и я не шучу!
Эрнст скатывала слова с языка с небрежностью дворецкого, читающего список продуктов. Что касается ее компаньона, было очевидно, что Кайнан Крисмас вовсю наслаждается яростью на лице капитана. Один раз он даже хотел забросить руки за голову, но вовремя спохватился.
Габриел был теперь даже более ошеломлен, чем когда вошел в эту комнату.
— Позвольте мне вам это растолковать, — продолжала Эрнст.
— Не стоит, — холодно откликнулся Лил.
— Но я должна, — настаивала Эрнст. — И на вашем месте я бы слушала внимательно, офицер. Если мой — наш — клиент не уйдет из этой комнаты вместе с нами, я намерена выдвинуть против вас обвинение в преднамеренном незаконном аресте и ведомственном преследовании! Фактически я собираюсь так крепко навалиться на вас лично, офицер Лил, что пробежка трусцой по Наковальне покажется вам оплаченным отпуском во ВНУТРИмире на водолазном курорте Лас-Пальмаса. И если вы думаете, что Центральное Управление скажет вам спасибо за привлеченное к нему напряженное внимание со стороны всех средств массовой информации, со стороны каждого последнего щелкопера желтой прессы — тогда, умоляю вас, проснитесь, офицер Лил! Почувствуйте жар и запах паленой шерсти от козла отпущения! Иными словами, офицер Лил, с вами, говоря прямо, будет ПОКОНЧЕНО!
Габриел слушал все это в полубредовом благоговении. Лил, к его чести, даже не побледнел. Его глаза метнулись к комп-бумажнику на столе, записывающему этот разговор. Он облизнул губы, хорошо сознавая присутствие двух своих подчиненных и оловянных солдатиков у двери.
— Советник Эрнст, — начал Лил осторожно, — если вы воображаете, что Центральное Управление собирается снять свои обвинения против мистера Кайли…
Он умолк.
Улыбка Клаудии Эрнст была такой же подкупающей, как двойной ряд хлебных ножей с кремневыми лезвиями.
— Конечно, нет, офицер, но Управление может отказаться от залоговой процедуры и освободить моего клиента по собственному усмотрению, если он обязуется придерживаться законных требований, ограничивающих его при специфических условиях этого освобождения.
Их взгляды встретились. Пауза была долгой. Ногти Габриела впились в ладони, пока он ждал. Наконец Лил что-то пробормотал.
— Прошу прощения? — сказала Эрнст. — Для записи. Лил проскрипел:
— На основании данных мне полномочий я объявляю, что Управление отказывается от рассмотрения в залоговом суде и освобождает Габриела Кайли под его собственное обязательство до пересмотра обвинений, которые будут против него выдвинуты.
Кайнан Крисмас с трудом сдержал возбуждение. Он вскочил и обошел вокруг стола, чтобы помочь Кайли встать, когда кресло отпустило пленника. Эрнст забрала свой комп-бумажник и приветливо кивнула Лилу, который игнорировал ее и демонстративно вышел из комнаты.
— Я подожду вас снаружи, — сказала она Крисмасу и, еще раз приветливо кивнув, ушла.
— Считай, что тебе повезло, — широко улыбнулся Крисмас Габриелу и понизил голос: — Ты только что видел лучшую из лучших за работой. Клаудия макает прокуроров в свой кофе и съедает с потрохами. Я не поверил своим глазам, когда она вдруг здесь появилась…
Габриел все еще не мог прийти в себя.
— Я не понимаю…
— Очко у него сыграло, — ответил Крисмас. — А!
Подобно Снаппер на крыше, Лил моргнул первым.
— Пошли. — Бурная радость Крисмаса уже испарялась. — Надо убраться отсюда, пока он не передумал.
— Подожди секунду. — События развивались чересчур стремительно. — Что с Изадорой?..
— Ее отпустили, — успокоил его адвокат. — И ее и Чуен. Против них нет обвинений.
— А Хитедоро?
— Изеки? — Крисмас неуверенно провел рукой по спутанным волосам. — Это другая история. Пока мы ничего не можем для него сделать. Он наверху, арестован за нападение на офицера ЦУРЗ во время исполнения этим офицером своих служебных обязанностей. Слушай, — торопливо продолжил он, понизив голос до шепота, — тебя выпускают не потому, что у них на тебя нет ничего; тебя выпускают, потому что у тебя на них кое-что есть.
— У меня? Я не…
— Тс-с. — Крисмас весь съежился и оглянулся на роботов, все еще стоящих у двери. — Здесь действительно не место для болтовни. Может, сперва вытащим тебя, а потом обсудим остальное?
Габриел неохотно согласился.
На прохождение формальностей ушел почти час. Но наконец все документы были оформлены, отпечатки ладоней поставлены, копии распечатаны, и пожитки Габриела вернулись к нему. В том числе — по настоянию Крисмаса — и конфискованные из его номера в гостинице. Горное пальто приятной тяжестью легло на плечи, подобно объятию старого друга. Даже хлопалки и телефонная карточка, что дал ему Киппер, были возвращены. И даже нож. Габриел удивился, как адвокатам удалось добиться этого. Под бдительным оком Крисмаса и в присутствии двух офицеров ЦУРЗ он тщательно просмотрел свое имущество, дабы подтвердить, что ничто не забыто. Его внимание привлек незнакомый пласперовый конверт. Едва подняв eго, Габриел уже понял, что находится внутри. Он повернулся к Крисмасу:
— Слушай, здесь есть общественный туалет? Я бы хотел… уединиться на пару минут.
— Ты только что просидел двадцать два часа в одиночке. Тебе этого мало? — удивился Крисмас.
Габриел дотронулся до его лацкана.
— Есть две вещи в жизни, которых никто не в силах избежать, — мягко объяснил он. — Одна — это смерть, другая — необходимость время от времени нормально отлить.
— Ну, если тебе невтерпеж… — проворчал адвокат. Укрывшись в кабинке, Габриел сел и положил голову на руки. Хоть несколько минут побыть одному, с замком на его стороне двери для разнообразия. Все было неправильно, все было чертовски неправильно! Они хотели его и получили, а теперь вдруг отпускают! Нет, это слишком легко. Габриел ударил запястьем в дверь кабинки.
«Что-то изменилось. За прошедшие сутки что-то — какое-то ОБСТОЯТЕЛЬСТВО — изменилось! Что-то переделало ландшафт, но что?»
Он вытащил из-за пазухи конверт, который прихватил с собой. Постелив на колени полу пальто, Габриел осторожно высыпал на нее содержимое конверта.
Элспет. Все это было здесь: красная галька, резная гиацинтовая рыбка, карманный ножик. Последние осколки ее последней личности. Габриел поднял прозрачный конвертик с семечком паракильи.
— Почему? — прошептал он. — Почему?
А затем… в мозгу его что-то щелкнуло. И Габриел понял.
Он привалился спиной к стене, не замечая, как безделушки Элспет соскользнули с колен. На минуту он даже забыл дышать.
— О… о, дьявол, — простонал Габриел.
Он все еще сидел, застывший, в той же самой позе, когда десять минут спустя Крисмас гаркнул по внутреннему переговорному устройству кабинки:
— Эй, парень, ты еще живой? Я думал, ты хочешь убраться отсюда.
Габриел очнулся.
— М-м… да, да, — запинаясь, пробормотал он, собирая безделушки с пола. — Я сейчас.
Изадора и Чуен встали ему навстречу, когда землянин вышел в приемную. Обе были измученными и взъерошенными, особенно Чуен. Она была белой как мел, пальцы нервно сплетались и расплетались. Не говоря ни слова, Изадора обняла Габриела и зарылась лицом в его пальто. Она была теплой.
— Ты как? — прошептал землянин.
— Все хорошо. — Изадора отодвинулась, рассеянно поправляя его воротник. Этот жест и удивил, и слегка смутил его. — Когда они вытащили те дробинки из наших шей, им уже нечего было сказать. — Она встревоженно погладила Габриела по щеке. — Ты выглядишь ужасно.
— Я только так и выгляжу с тех пор, как мы познакомились. Я рад, что у тебя все хорошо, Из. Я действительно очень рад.
Он протянул руку Чуен, но, увидев, как женщина замерла, хлопнул ее по плечу.
— А ты как, нормально? Крисмас не дал ей ответить.
— Друзья, что скажете, если мы уберемся отсюда? Здесь владения Могучего Мики. Вряд ли это лучшее место для дружеских бесед.
— Я хочу увидеть Изеки, — остановил его Габриел.
— Изеки…
— Тебе не сообщили? — удивилась Чуен.
— Чего не сообщили? Минутку, ты сказал мне… — Габриел повернулся к Крисмасу. — Ты сказал, что он еще в тюрьме.
— Так и есть.
— Просто он не примет тебя, — уныло объяснила Изадора. — Он не хочет ни с кем разговаривать.
— Он совсем никого не хочет видеть?
— Ну, нет, слушайте, это не совсем так, — поправил Изадору Крисмас. — Я только что встречался с ним и его адвокатом. При данных обстоятельствах адвокат посоветовал ему не разговаривать ни с тобой, ни с Габриелом. Но он готов поговорить с тобой. — Его палец указал на Чуен.
— Со мной? — У Чуен отвалилась челюсть. — Со мной? Он мне даже не нравится!
— Да ладно тебе, Чуен, — пробормотала Изадора.
— Слушайте… ладно, зачем он хочет поговорить со мной?
— Я не сказал, что он хочет, я сказал, что он готов поговорить с тобой, — нетерпеливо объяснил Крисмас.
— Ну я, ей-богу, польщена.
— Я лишь передаю его слова! Он сказал, что готов поговорить с тобой и только с тобой, а потом велел мне убираться.
— Вот так он и заводит друзей, — вставил Габриел. — Послушай, Чуен…
— Да знаю я, знаю!
— Просто поговори с ним, узнай, как он.
— Да поговорю я! Поговорю!
— Зй, народ, у вас тут что, пикник? — Крисмас раздраженно поскреб рукой спутанные волосы. — Весь смысл моего пребывания здесь заключался в том, чтобы вытащить вас отсюда. Я уверен, директор этой конторы совсем не прочь вернуть вас…
— Да, ты прав, мы уходим. — Габриел заметил Клаудию Эрнст, ждущую у выхода. Поймав его взгляд, адвокат подошла к землянину.
— Вы не могли бы уделить мне минутку? — серьезно спросила она.
— Конечно… да… Послушайте, я не успел поблагодарить вас…
— Дело еще не кончено. Официально они только пересматривают обвинения. Они еще не сняли их. Вам не разрешат улететь из Кьяры.
Габриел покорно махнул рукой. Он это знал. Эрнст продолжала:
— Я взялась за ваше дело не совсем из альтруистических мотивов. Мой наниматель хотел бы поговорить с вами конфиденциально, с глазу на глаз. И конфиденциальность там, — она указала на главный выход, — еще сильнее, чем здесь.
«Ваш наниматель? Так вот оно что», — подумал землянин. В последний раз, когда кто-то сообщал Габриелу, что их шеф жаждет побеседовать с ним, они говорили о том шефе как о «Первом». Габриел очень надеялся, что этот деятель, кем бы он ни был, не является тоже «Первым», иначе их будет уже двое. А одного «Первого» и так за глаза хватит.
Ситуация стала ясна в тот момент, когда Габриел вышел из здания. На другой стороне зала была припаркована подвесная машина. Дверца открылась, и из машины вышла женщина. Та самая женщина, которая пыталась похитить его той ночью, когда он подстрелил Дану Сотака.
— Я мог бы догадаться.
Из заключенного Габриел превратился в заложника. Он повернулся к Изадоре.
— В чем дело? — увидела Изадора его лицо.
— Добро пожаловать обратно в этот проклятый цирк. Из, я должен съездить кое-куда. Прямо сейчас.
— Я с то…
— Нет! Мне нужно, чтобы ты сделала для меня кое-что. Мне нужно, чтобы ты позвонила Джейл Найквист в Рейнер-парк и попросила ее узнать, сколько обломков было собрано в парке на следующий день после гибели Элспет. Уверен, они хранят сведения по всей этой дребедени.
Изадора пришла в замешательство.
— Сколько обломков? Я… не понимаю.
— Пожалуйста. Увидимся позже. — Габриел сжал ее руку. — Обо мне не беспокойся.
— Будь осторожен.
— Обязательно. — Он оценивающе посмотрел на оловянных солдатиков, стоящих На часах по обе стороны от входа в штаб-квартиру ЦУРЗ. — И для этого я хочу поговорить вон с тем Блесколицым.
«Правило 1: используй все, что у тебя есть. Правило 2: если у тебя ничего нет, используй это». Габриел подошел к роботу ЦУРЗ.
— Меня зовуг Габриел Кайли, — бодро представился он. — Видите женщину на той стороне зала? — Он ткнул большим пальцем в сторону подвесной машины. — Она работает на «Кьярские Предприятия 99». Так вот, я хочу, чтобы вы запомнили ее лицо, потому что, если со мной что-нибудь случится, она будет первым человеком, с которым капитан Пелем Лил захочет побеседовать. Хорошо?
Затем, подмигнув Клаудии Эрнст, он пересек зал и подошел к своей бывшей похитительнице. Та смерила его холодным взглядом.
— Привет, — как ни в чем не бывало улыбнулся Габриел. — Ну, вези меня к своему шефу.