Наковальня

ПОД ВНЕШНИМ СЛОЕМ

Дневник Элспет:

Идом Джапалджарайи отнюдь не обрадовался появлению Изадоры. Потребовалось вмешательство Изеки, облеченного властью муниципальной полиции, чтобы пробить фалангу секретарей и вызвать инженера на связь. Когда же он появился на экране домашнего фона Хитедоро, вид у него был настороженный.

— Я не уверен, что окажу себе услугу, принимая вас, мисс Гацалуменди. Что это за вопрос, который нельзя обсудить по телефону?

— Простите, но мне необходимо встретиться с вами лично в вашем офисе, — упорствовала Изадора. — Пожалуйста.

— Вы знаете, что мне пришлось терпеть часовой допрос Центрального Управления Расследований и Задержаний? Малоприятная процедура, и мне совсем не нравится, что меня связывают со сбежавшим преступником и подозреваемым убийцей.

Изеки, сидящий рядом, но невидимый для Идома, нетерпеливо заерзал, и женщина предостерегающе подняла палец.

— Вы обманули меня, мисс Гацалуменди, — продолжил Идом.

— Никто не обманывал вас, мистер Джапалджарайи, — твердо заявила Изадора.

— Цурзовцы намекнули, что мистер Кайли вовсе не… мистер Кайли. По-видимому, есть основания считать, что его имя вымышленное.

— Нет таких оснований. Послушайте, мистер Джапалджарайи, цурзовцы упоминали о чем-то под названием «голубой ящик»?

Идом ответил не сразу: — Да.

Изеки выпрямился в своем кресле.

— Они объяснили вам, что это такое?

— Нет, не объяснили, — признал Идом.

— Вы спрашивали их?

— Да, спрашивал, и прежде чем вы продолжите, я хотел бы заметить, что цурзовцы вовсе не обязаны разглашать информацию, касающуюся расследования.

— Но они допрашивали вас целый час, и я держу пари, что их больше интересовал этот голубой ящик, чем мистер Кайли.

Идом промолчал.

Изадора развивала свое преимущество.

— И они обращались с вами как с преступником. — Да.

— Вот так же они обращались с Габриелом Кайли с того самого дня, как он прилетел сюда. Ну, пожалуйста, мне необходимо увидеться с вами. Это очень важно. Пожалуйста.

Изадора вложила в эти слова всю свою настойчивость. Идом, казалось, задумался.

— Какой-то полицейский использовал свое служебное положение, чтобы заставить моих секретарей соединить вас со мной. Он намерен давить на меня, если я откажусь?

Помолчав, Изадора вздохнула.

— Нет, — ответила она, надеясь, что Идом поверит. Сама она отнюдь не была в этом уверена. — Но я бы хотела привести его с собой, если я приду. Для него это внеслужебная работа.

Идом слабо, без юмора улыбнулся:

— Приходите через час. Пропуск будет ждать вас на главном входе. Отключить фон.

Изображение исчезло раньше, чем Изадора успела попрощаться. Женщина испустила вздох облегчения. Изеки поднял брови и кивнул ей в знак признательности.

Когда они прибыли, Идом лично ждал их и провел в свой кабинет на первом этаже.

Как только все уселись — Изадора и хозяин кабинета с чашками кофе, а отказавшийся от кофе Изеки с сердитым взглядом исподлобья, — Идом спросил:

— Ну, так что у вас за важное дело? Изадора взглянула на полицейского.

— Мистер Джапалджарайи… — начала она. Инженер перебил ее:

— Лучше зовите меня Идом. — Он вздохнул. — Иначе мы просидим здесь весь день.

Слегка сконфуженная, Изадора продолжила:

— Когда я была здесь позавчера с Габриелом, мы принесли с собой план Рейнер-парка. Мы загрузили его в ваш компьютер. Этот файл все еще у вас?

Идом без колебания положил руку на настольную пластину и сказал:

— Дедал, включить компьютер. Приоритет прохода один-один-семь, код… — Его голос пропал, когда звукозаглушающее поле окружило стол. Они только видели, как шевелятся его губы, когда инженер проговаривал код доступа. Над столом возникла голубая сфера, показывающая, что компьютер включен и готов к работе. В следующую минуту голос Идома снова стал слышен. — Дать список всех файлов, переписанных из внешних источников за последние сорок восемь часов.

На месте сферы появился список из полутора десятка файлов. Идом протянул руку и «ущипнул» один из них большим и указательным пальцами. В следующее мгновение над столом возник план Рейнер-парка.

— Черт! — радостно воскликнула Изадора. Она была права! Изеки подошел к столу и с любопытством осмотрел план.

— Это из-за него был весь сыр-бор?

— Ага, — с придыханием ответила женщина. Идом терпеливо ждал. Наконец он спросил:

— Ну, нашли его. Что теперь?

— Размер этого файла, — сообщила Изадора. — Он слишком большой. Для плана. Слишком большой для такой детализации.

Идом недоуменно поднял брови, но приказал:

— Дедал, функция: показать размер файла.

Изучив цифры, которые появились над планом, инженер нахмурился.

— Да, он великоват. Я бы даже сказал, чересчур великоват.

— Значит, в этом файле есть что-то еще. Что-то спрятанное… или что-то такое, к чему мы просто не знаем как получить доступ.

— Все, что мы имеем, — это план. Ничего другого здесь нет.

— А нет ли способа повысить уровень разрешения? Ведь здесь показаны только архитектурные элементы: комнаты, служебные туннели… — Изадора умолкла, когда Идом покачал головой.

— Нет, не может быть и речи, — заявил он. — Любое увеличение деталей — и вы попадаете в действующий технический материал, генераторы и так далее. Единственный человек, который имеет доступ к нему — помимо самого мистера Рейнера, — это я. Откровенно говоря, я удивлен, что она сумела заполучить даже этот план. Хотя, в принципе, это можно сделать через обычные бюрократические каналы.

— А вы никому его не давали, — вставил офицер.

— Нет. И не мог бы, если бы и захотел. — Идом улыбнулся и постучал себя по голове. — Психическая блокировка. Мера добровольная, но по закону обязательная для всех, кто связан со строительством решетки Икарова поля. Поскольку парковая решетка должна быть синхронизирована с городской во избежание турбулентности поля в местах соединения, то я должен знать точное расположение решетки на границе города, а отсюда и блок. Я ничего не смогу рассказать вам, даже если вы прижжете мне десны зубным лазером.

Изадора позволила себе улыбнуться.

— Но вы говорите, что этот план можно получить и через обычные каналы?

— Да, конечно, это возможно. В Центральном бюро Строительства и Безопасности есть его копия.

— М-гм. — Изадора поджала губы.

— Если этот файл так важен, — заметил Идом, — то, думаю, я обязан передать его властям.

— А я кто, по-вашему? — проворчал Изеки. — Санта-Клаус?

— Ну, нет, — неуверенно признал инженер, — но это дело Центрального Управления Расследований и Задержаний…

— А-а, вы хотите повторить свой визит? — протянул Изеки. — И почему это в последние дни все предпочитают их общество моему?

Он бросил сардонический взгляд на Изадору. Идом поморщился:

— Вы правы, офицер. Изадора напряженно думала.

— А что, если мы имеем дело с луковицей?

— Луковицей? А-а, в том смысле… — сообразил Идом. Проблеск интереса осветил его лицо. — Это, пожалуй, более вероятно. А главное — от этого никому нет никакой пользы.

— Как? Луковица? Что я здесь упускаю? — Изеки выглядел сбитым с толку.

— Это только фасад, — объяснила Изадора, показывая на план Рейнер-парка. — Настоящий файл внутри. Чтобы добраться до него, нужно снять верхний слой. Возможно, даже несколько слоев.

Идом подхватил ее объяснение:

— Это общий термин, вполне прямолинейный. В данном случае я бы предположил, что вы должны находиться в каком-то определенном месте — скажем, в определенной комнате — И затем ввести кодовое слово, чтобы пройти дальше к ядру, к настоящему файлу.

— И о скольких комнатах идет речь? — спросил Изеки. Идом состроил печальную гримасу.

— Сотнях. И это не считая коридоров и служебных туннелей.

— И потом нам еще нужен код доступа, — хмуро добавила Изадора.

— Ну просто верх, — проворчал офицер.

— Если не… — Теперь Изадора напряженно думала. — Может, не так все плохо. Я читала ее дневник. Все зависит от того, с какой целью она его прятала: чтобы спрятать или чтобы его нашли.

— Вы хотите сказать, чтобы его нашел нужный человек? — Глаза Изеки заблестели.

— Именно.

— Это если здесь вообще есть спрятанный файл, — вставил Идом. — А это все еще довольно оптимистичное предположение.

— А вы не посмотрите этот план? Вдруг там есть что-то, что… я не знаю… находится не на месте, а? Пожалуйста! — взмолилась она, когда инженер заколебался.

— Хорошо, я могу быстро взглянуть, — согласился он. — Но не забывайте, что меня ждет реальный парк. Я не могу тратить на это весь день.

Следующие двадцать минут Изадора сидела как на иголках, пока Идом порхал от детали к детали. Полицейский неподвижно сгорбился в кресле, которое казалось слишком хрупким для его массивного тела. Он смотрел куда-то вдаль, в какую-то точку далеко за пределами этого кабинета, и только никотиновый корень в его пухлых губах время от времени подергивался, словно продолжение лицевого тика.

Изадора все еще не могла понять этого офицера. Иногда он бывал весь как на ладони — сильный, действующий, настороженный, щетинящийся возражениями, но умеющий уступить, хоть и нехотя. А иногда он уходил в себя, будто намеренно бередил какую-то внутреннюю рану, вызывая у себя боль. Изадора доверилась ему, как раньше доверилась незнакомцу из далекого мира. Почему это доверие само иногда кажется иллюзией, предлагающей бальзам уверенности и боль сомнения на двух зубцах одной и той же вилки?

Внезапно Изеки ожил. Он с интересом осмотрел кабинет и, вытащив себя из кресла, направился к одной из двумерных фотографий, украшающих стены.

— Арранда, — прочитал он вслух.

Изадора тоже подошла посмотреть из любопытства. Изеки хмыкнул, отмечая ее присутствие. На фотографии четверо обнаженных бородатых мужчин сидели на пыльной земле как торжественные горгульи. По их лицам Изадора тотчас узнала в них коренных австралийцев.

— Старейшины племени аборигенов. Давно умерли, — пробормотал сзади Идом. — До Чумы. То самое племя, к которому, как оказалось, принадлежит Габриел Кайли.

При упоминании Габриела полицейский словно застыл. Изадора украдкой взглянула на него. На секунду его глаза потеряли фокус. Что-то было не так с Изеки: с чего вдруг этот павловский рефлекс на землянина? Обеспокоенная, Изадора отвела взгляд, пока офицер не заметил ее внимание.

Чтобы отвлечься, она показала на несколько длинных дощечек, лежащих в пыли перед сидящими фигурами.

— Что это?

— Тьюранги, — объяснил Идом и добавил: — Племенные тотемы. — Видя по лицу Изадоры, что ей от этого нисколько не понятнее, он встал и поманил женщину пальцем. — Здесь их лучше видно.

Он указал на фотографию на противоположной стене и прошел туда трудным шагом. Изадора последовала за ним.

На этом снимке была другая группа мужчин, такая же торжественная, как первая. Доски здесь были даны крупнее, и Изадора увидела, что они раскрашены с одной стороны.

— Это племенные тьюранги, — объяснил Идом. — Они символизировали наследие племени, его духовное наследие. Его землю. Конечно, они были не у всех племен. Существовали также индивидуальные тьюранги, представляющие собой тотем определенного мужчины или женщины. Каждый член племени имел персональный тотем — ящерицу, птицу. Абори-

гены отсчитывали зачатие с того момента, когда мать почувствует, что тотем прыгнул в ее матку. Это могло быть где угодно, в любом месте.

— Можно также сказать, — продолжал Идом, — что они были хранилищем души. Потерять свою тьюрангу значило потерять себя. — Он мигнул. — Но этого… — Идом с легкой тоской посмотрел на фотографию, — давно уже нет. — Он потрогал одну из коротких палок под копьями, постучал по ней. — Вумера. Копьеметалка. Их до сих пор используют.

— На Земле? — изумленно спросила Изадора.

— На Октавии. Там это спорт среди зиммеров, — усмехнулся Идом, потом добавил: — И на Земле. Там ими пользуются по-настоящему. Не все, конечно. Но там еще остались племена. Моя мать была членом племени, как и ее родители. И мой отец и его родители.

— Хотите сказать, что на Земле еще есть первобытные люди? — не поверил Изеки.

— Первобытные? — резко переспросил инженер. Изадора пораженно на него посмотрела.

— Осторожнее! — прошептала она полицейскому. — Кажется, вы только что задели открытый нерв.

— Не очень много, — сказал Идом чуть сердито. — Несколько тысяч. Нас, во всяком случае. Есть маори, есть эскимосы, есть даже коренные американцы, несмотря на войны и Чуму. Но коренные австралийцы — последние племена, чьи традиции восходят, не прерываясь, к доисторическим временам. Старейшины передают их из поколения в поколение, стараясь сохранить их живыми. Конечно, нет никакой реальной причины, почему бы им не… черт! — Идом расплескал кофе на пол, и робот-уборщик размером с заварочный чайник вылетел из своей ниши. — Они делали это пятьдесят тысяч лет, прежде чем европейская цивилизация вторглась… спасибо, ничего страшного.

Он улыбнулся Изадоре, которая взяла его за руку и осторожно извлекла чашку из его пальцев, пока инженер не ошпарился.

— Эти приступы… иногда даже моя сбруя не может компенсировать. Они быстро проходят.

Идом стоял, ухватившись за стол, его тело мучили спазмы. Через несколько секунд дрожь уменьшилась, и он перебрался в рабочее кресло.

— Кажется, вы немного удивлены, офицер, — сказал Идом, переведя дух. — Есть множество людей на Семнадцати Планетах, которые вернулись к низкотехнологическому образу жизни. На Земле они живут по собственным законам, законам, которые они себе вернули. Не самая легкая из задач.

Он откинулся на спинку кресла и махнул рукой на план Рейнер-парка. Изображение скачком переключилось на план в целом.

— Сожалею, мисс Гацалуменди, но я действительно не могу остаться здесь на весь… — Умолкнув на полуфразе, инженер всмотрелся в экран, склонив голову набок. — Ах ты, конечно! — воскликнул он самому себе. — Вот оно. Так просто.

— Вы нашли? — возбужденно спросила Изадора, бросив торжествующий взгляд на Изеки.

— Когда видишь, это очевидно. Но не так очевидно, если ты не ищешь этого… здесь. Камеры микрожизни. — Идом указал на ряд мелких восьмиугольников, выстроившихся вдоль узкого служебного коридора. — Они разводят почвенную фауну — фиолиты, червей, жуков и тому подобное — и контролируют общий баланс микроэкологии. Микроскопическая жизнь, выпущенная в почву, генетически нейтрализованная. Если почву не подкармливать новой жизнью, она станет бесплодной. Если микрожизни слишком много, камеры приостанавливают подачу. Для сохранения баланса.

— Да, да. И что?

— Камер должно быть одиннадцать, видите? 0.1, 0.2 и так далее до 0.11. Тут их двенадцать. Вот этой здесь быть не должно.

— О.З. — прочитала Изадора, — 3, без номера… хм.

— Весьма тонкая работа, — восхищенно признал Идом. — Если ты не ищешь это, то не найдешь. А если ищешь, то это очевидно… при условии, что ты знаешь парк.

— Но у нас по-прежнему нет пароля, — указал Изеки.

— Не обязательно, — возразила женщина.

— Цифры нужны.

— Если… если…

«0.3.» Это звенело как колокол. Изадора ликующе воскликнула:

— Это пара пустяков!

Чуен могла бы ею гордиться.

— Хотелось бы верить, — мрачно буркнул Изеки.

— Верьте-верьте. Это не О.З., а «Оз» — место. Выдуманное королевство из дочумовой литературы!

— Э… я что-то… не уловил, — признался Идом, озадаченный.

— Я была права. Перед нами психология человека, который создал этот файл. А более точно, здесь указание на личность человека, который должен был его найти.

— Ее… брат? — спросил Идом.

— Габриел Кайли! — бухнул офицер. Изадора сказала убежденно:

— Введите «Железный Дровосек».

Идом явно сомневался. Потом слегка пожал плечами.

— Железный Дровосек… Дедал, функция: ввести пароль: заглавная Ж-е-л-е-з-н-ы-й, пробел, заглавная Д-р-о-в-о-с-е-к? — Он вопросительно посмотрел на Изадору. Та кивнула. — Произносится: Железный Дровосек. Подтверждаю.

Экран мигнул, затем вспыхнуло сообщение: «Пароль неверный».

Изеки заметил с досадой:

— И насколько выдуманным было это королевство?

— Почему… «Железный Дровосек»? — поинтересовался Идом.

Изадора хмурилась. Она же была так уверена!

— Ну… это должно было… означать Габриела.

— Понятно. Ладно, почему бы не сделать проще? — предложил инженер. — Дедал, функция: ввести пароль: заглавная Г-а-б-р-и-е-л, произносится: Габриел. Подтверждаю.

Экран снова мигнул… потом еще раз, и вдруг Рейнер-парк исчез, а его место заняли цветные файловые папки. Изадора выдохнула:

— Ну, конечно! Все проще, дура ты этакая!

Изеки обошел вокруг дисплея, внимательно его разглядывая.

— Когда-нибудь, леди, вы все же ошибетесь, — нехотя проговорил он. Но в его голосе звучало уважение.

Идом открыл одну из папок. Пространство над столом заполнилось колонками названий и цифр.

— Интересно, — сказал он после минутного просмотра. — Похоже на бухгалтерские книги… финансовые записи, возможно, продажи акций… или что-то подобное. Не моя область, конечно.

Изадора протянула руку, чтобы перевернуть страницу, но ничего не вышло.

— Настроено на ладонь предполагаемого пользователя, — мягко объяснил Идом. Он закрыл папку. — Мне любопытно… нет, — перебил он себя. — Думаю, мне не стоит спрашивать дальше… думаю, нет.

— Я ценю это, Идом, — серьезно ответила Изадора.

Они переписали файл в ноутбук, который Изадора принесла с собой именно для этой цели. Когда женщина убирала его в карман, Идом спросил:

— Если цурзовцы вернутся, что я должен сказать им о нашем разговоре? — Он обращался к Изеки.

Полицейский ответил без дипломатии:

— Скажите, что хотите. Губы Идома дернулись.

— Это было бы истинным удовольствием, — задумчиво проговорил он. — Но по закону я буду обязан рассказать им то, что они пожелают узнать, если они спросят… Однако… — Идом снова повернулся к столу. — Дедал, функция: стереть текущий файл, включая все копии. Уровень один, код преодоления: заглавная В-а-н, пробел, заглавная Д-а-й-м-е-н; произносится: Ван Даймен. Подтверждаю.

План мигнул и исчез.

Идом снова повернулся к Изадоре, лицо его было бесстрастным.

— Чего у меня нет, — его плечи поднялись и упали, — того я не могу дать. — Он с вызовом посмотрел на Изеки, но тот лишь отрывисто кивнул. — Жаль, что не могу сделать для вас больше, мисс Гацалуменди, — с сожалением сказал Идом.

— Изадора. Переход на имена должен быть двусторонним.

— Изадора. Не думаю, что мы снова встретимся, если только все это как-то не рассосется.

— Понимаю.

Она вложила свою благодарность в последнюю улыбку и повернулась к выходу.

Из центра управления Рейнер-парка они возвращались в молчании. Только уже в коридоре, стоя перед своей дверью, офицер неожиданно спросил:

— Выдуманное королевство. Что это было за… выдуманное королевство?

— Выд… а! Это была старая сказка в дочумовой литературе. О маленькой девочке, которую ураганом перенесло через непроходимую пустыню в королевство, населенное странными созданиями и волшебством, — объяснила Изадора. — Это история о том, как она пыталась вернуться к своей семье.

— Гм.

Несколько секунд Изеки смотрел на женщину, потом снова повернулся к двери.

В этот момент Изадора почувствовала, как что-то легко коснулось ее волос. Такое едва ощутимое касание, просто дыхание. Женщина инстинктивно обернулась.

Крик застыл у нее в горле, когда прямо перед собой, в каких-то сантиметрах от собственного лица, она увидела лицо незнакомца — жуткое, пугающее лицо, которое все было каким-то неправильным. Когда их глаза встретились, из ниоткуда возникла рука в перчатке и прижала палец к губам. Только тогда Изадора поняла, что это лицо перевернуто вверх ногами.

У нее закружилась голова. Непонимающе глядя вверх, женщина попятилась, а оборванная фигура зашагала по потолку к Изеки. Как зритель в сюрреальном театре теней, Изадора смотрела, как полицейский открывает дверь, оборачивается и видит незнакомца. Реакция офицера как в зеркале отразила реакцию Изадоры: на какую-то долю секунды он застыл с отвалившейся челюстью. А когда схватился за пистолет, было уже поздно — фигура на потолке добралась до него. Руки в черных перчатках схватили его руку, и в следующую секунду нападавший больше не стоял на потолке, но падал, поворачиваясь в воздухе. Вскрикнув от боли в выкручиваемой руке, лейтенант упал на колени.

— Чуен! — закричала Изадора.

Нападавший прокатился по полу, блеск в его ладони — шоковый пистолет Изеки. Вскочив на ноги, он — невероятно — как таракан побежал вверх по стене. Изадора увидела мельком Чуен, бегущую к ней в открытую дверь, но тут Изеки поднялся с пола и загородил обзор. Лицо полицейского было багровым от ярости.

— Не двигаться! Или я уложу тебя прямо на месте! Человек снова стоял на потолке, только на этот раз в его руке был шоковый пистолет Изеки, нацеленный в грудь офицера.

Лейтенант не отрывал глаз от налетчика, но Изадора чувствовала, что он обыскивает коридор боковым зрением. Прямо в проеме, невидимая для бандита, стояла Чуен, произнося что-то одними губами. Что именно — Изадора не поняла, но ее не столько интересовала подруга, сколько налетчик. Не слышала ли она этот голос раньше? Человек этот был высокий, худой и одет как бегун по крышам. Он снова заговорил:

— Мне нужно поговорить с вами, офицер. Изеки резко кивнул:

— Хорошо, давай поговорим. Ты спускаешься сюда, отдаешь мне пистолет, и мы поговорим.

— Ладно, — согласился бегун по крышам. Он критически осмотрел захваченное оружие, но его прицел даже не дрогнул. — Эта… э… эта штука установлена на оглушение или на болевой шок? — непринужденно поинтересовался он.

Изеки облизал губы, и Изадора поняла, что положение доказано.

— Я верну вам оружие, но вы должны дать слово, что мы поговорим и что я уйду, когда захочу. Без всяких фокусов.

— Даю слово, — сказал Изеки. Слишком быстро. Бегун по крышам покачал головой:

— Нет. Мне нужно ваше слово.

Изеки задвигал челюстью, будто хотел сжевать собственные десны. Потом еще раз дернул головой.

— Я даю его, — с ненавистью проговорил он.

Бегун по крышам заметно расслабился. Он казался смертельно усталым (хотя Изадора была не уверена, можно ли судить об этом по человеку, имитирующему летучую мышь). С приводящей в замешательство вялостью бегун полез вниз по стене. На полпути он сорвался и неуклюже упал на колено.

— Черт!

У Изадоры больше не осталось сомнений; лицо было лицом незнакомца, но этот неторопливый выговор мог принадлежать только одному человеку.

— Габриел? — Она подошла к нему.

— Из! — Габриел поднялся. — Дьявол! Если бы это случилось десятью этажами выше… Возьмите, офицер.

Он протянул Изеки шоковый пистолет. Лейтенант нелюбезно забрал оружие.

— Предохранитель не снят, — мрачно сказал он, взглянув на пистолет.

— Я никогда не видел особой пользы в стрельбе по офицерам полиции. Нельзя ли где-нибудь присесть?

Вопросы затопили голову Изадоры, но она сдержалась и повела Габриела в квартиру. В дверях они столкнулись с Чуен. Досада на лице той сменилась растерянностью.

— Чуен, это Габриел. Габриел, это Чуен. — Изадора чувствовала себя дурацки неудобно.

Чуен враждебно оглядела землянина:

— Он не очень похож на то, каким ты его описывала.

— На фотографиях я выхожу лучше. Могу я воспользоваться вашим душем?

— Хочешь говорить там? — поинтересовался Изеки. Потом махнул рукой.

— Я покажу, — сказала Изадора, идя впереди.

В ванной Габриел снял маску и кинул в сторону сброшенную кожу, возвращаясь к самому себе. Впервые за день его собственное отражение уставилось на него из зеркала, но оно казалось не более знакомым, чем то лицо, что лежало теперь, смятое, на полу ванной комнаты.

— Добро пожаловать назад, — попробовал Габриел. Не помогло. Он поморщился от боли и пустил воду в раковину.

— Так лучше, — сказала Изадора с порога.

— Хотелось бы думать, — ответил Габриел сквозь плеск воды. Он поднял голову от раковины и повернулся к ней — лицо мокрое, капельки сбегают по глазам и с подбородка. Землянин провел рукой по ресницам. — Из…

Что тут скажешь? В переулках Площади Психов все казалось таким ясным. Но теперь вернулась двойственность.

— Автомат с одеждой там, — мягко откликнулась она, показывая на стену. — У тебя несколько обтрепанный вид.

Габриел криво ухмыльнулся, чувствуя облегчение.

— Пожалуй, я заодно и помоюсь. Изадора закрыла дверь.

Габриел провел под душем больше времени, чем это было необходимо. Обсушившись, он набрал себе новый комбинезон, а одеяние бегуна по крышам бросил в утилизатор, оставив только трико с волокнами накала. Ему снова придется идти по улицам, так зачем же облегчать работу полицейским роботам, с которыми он может столкнуться?

Когда Габриел вышел из ванной, Изадора ждала его с тарелкой свежих фруктов. Пока землянин жадно ел, она рассказывала.

Чуен сидела за терминалом, роясь в каких-то файловых папках, полных документов.

Наблюдать за ней было увлекательно. Азиатка общалась с терминалом, словно с возлюбленной, ее красивая бритая голова двигалась мелкими подергиваниями, как у птицы. Габриел не обиделся на ее открытую враждебность; как любой мужчина в обществе Сестер Таниты, он и не мог ожидать ничего другого. Одним из его любимых собутыльников там, на Денубе, была Сестра: Джиневра Блай или Блей, он никогда точно не знал. Всегда требовалась пара кружек пива, чтобы сгладить шип ее враждебности, а после третьей кружки «Звездного Сияния» более прелестный фонтан терпимого юмора и басистого радушия было бы трудно найти.

А вот от Чуен веяло скорее злобой, чем прямой приверженностью заповедям Сестричества. Но Габриел не стал в этом копаться. Такие вещи имеют обыкновение всплывать сами собой.

Сильнее тревожила позиция Изеки. Пока что он был разговорчив не больше кактуса. Внутренний конфликт, который Габриел почувствовал в нем еще в первый день, казалось, только обострился. Время от времени офицер подходил к автомату за очередным стаканом атовара. Потом усаживался обратно в кресло, наблюдал, слушал, общаясь отрывистыми репликами и хмыканьем.

И Изадора. За сорок восемь часов она изменилась. Возможно, в ней прибавилось усталости, но рысь внутри нее была жива, опьяненная страхом и возбуждением, живее, чем сознавала сама Изадора. Пока говорили в основном она и Габриел. Время от времени Чуен вмешивалась, чтобы разъяснить суть, или Изеки отпускал какое-нибудь едкое замечание.

Они говорили о забытых путешествиях и давно погибших кораблях, старательно обходя личности присутствующих.

«Далекий Крик».

Двадцать лет назад маленький корабль отправился к островку в звездах и вернулся, нагруженный… чем? «Пряностями?» Двадцать лет. Призраки Тора пробуждаются. Землянин встряхнулся.

— Когда на меня напали в первый раз, — решился открыться он, — они хотели узнать, где находится что-то — они не сказали что.

— Голубой ящик? — предположила Изадора.

— Что же еще? — нетерпеливо отрезала Чуен. Габриел раскинул руки и скупо усмехнулся:

— Ага, только этого они не сказали. Они говорили: «то, что украдено».

Изеки сухо заметил:

— Твоя сестричка не слишком распространялась. Интересно, это семейное?

Изадора сказала:

— Ну хорошо, значит, мы считаем, что она украла это, чем бы оно ни было, возможно, голубой ящик, у «КП 99», так?

— Да… Нет! — Габриел покачал головой. — Нет. У нее не было доступа к «КП 99»… а если и был, мы об этом не знаем. Зато мы знаем, что она имела доступ к «Байрон Системс» или, во всяком случае, к «Калабан Транспорт» — она входила и выходила оттуда как ласка в кроличью клетку. Нет, мне вот что пришло в голову… Элспет ослепила чистильщиков на той крыше, проникнув в центральный мозг. Задала программу, которая делает их слепыми ко всему, что похоже на человека.

— Это обычное дело, — скривился Изеки. — Бегуны по крышам часто это делают. По крайней мере они больше не сбрасывают роботов с крыш.

Он вытащил из кармана никотиновый корень.

— Так где она могла бы это сделать? — спросила Изадора. Габриел пожал плечами:

— А где бы они спрятали голубой ящик?

— В центральном офисе «Калабан Транспорт»?

— На складе, — предположила Чуен.

— Под кроватью, — сказал Габриел. Чуен нахмурилась:

— Какой в этом смысл? Стоит убрать кровать на место, и его увидят.

— Не важно. Шутка низкотехнологических времен. Изеки заговорил, не выпуская изо рта корень:

— С хранением чего-то ценного всегда проблемы, особенно если не хочешь, чтобы другие узнали, что у тебя есть что-то ценное. Ты чересчур усиливаешь охрану, и все понимают: тебе есть что прятать. Едва ли не лучше не иметь ничего.

— Да, но потайной погреб… — начал Габриел. Чуен фыркнула:

— Какие потайные погреба? Кьяра — замкнутое, искусственное сооружение. Во всем городе нет неучтенного пространства.

— А Икаровы генераторы? — возразила Изадора.

— Они встроены в основание; они были на предварительных планах. Все, что ниже наземного уровня, — это служебные туннели и оборудование для переработки нечистот. А остальное занято нижнеземельцами; они знают там все уголки и закоулки.

— Напомните мне спросить вас насчет ваших уголков и закоулков, — сказал Изеки врастяжку. Чуен чуть было не клюнула, но все-таки сдержалась.

— Итак, они не могли позволить себе привлечь к себе внимание, — продолжал Габриел.

— Верно, верно, — сказала Изадора. — Я бы лично поставила его в какое-нибудь неприметное место, со стандартной системой безопасности. Но такое, где я могла бы следить за ним.

— А что ты называешь стандартной системой безопасности? Изадора выжидающе посмотрела на Изеки.

Тот поджал свои толстые губы, не выказывая большого восторга от перспективы быть полезным.

— Гм. Ну-у-у, замки со сканированием сетчатки, подкрепленные, возможно, замками с отпечатками ладоней…

— Контактно-чувствительные полы, — вставила Чуен.

— Да, но они есть везде. Обязательно детекторы движения, ну и, возможно, инфракрасные глаза.

— А ночью — роботы-охранники? — спросил Габриел.

— Верно.

— Роботы-охранники? Ну конечно! — возбужденно вмешалась Изадора. — С роботом-охранником это было бы сделать легче всего.

— Если он у тебя есть, — возразила Чуен,

— А почему нет? — спросил Габриел. — В этом-то городе? Чуен согласилась:

— М-да, вы правы. Особенно если у тебя та же самая модель. Тогда не нужно возиться с «ослеплением» системы, она уже слепа к роботам. Надо только изменить одну цифру. Если в этом месте десять роботов, ты говоришь мозгу, что их одиннадцать. И если ты знаешь, что должен искать робот и где, ты можешь войти и выйти.

— Как войти — вот в чем вопрос.

Изеки вынул изо рта никотиновый корень и лениво помахал им, как дирижерской палочкой.

— Не-ет. Проникновение — самая простая часть любого взлома. Большинство людей попадаются уже внутри. Труднее всего было бы добраться до центрального мозга. Мы можем допустить, что твоя Элспет сумела это сделать.

— Мы знаем, что сумела, из ее собственных записей, — вставила Изадора.

— Да, а как же роботы? — спросила Чуен. — У бегунов по крышам нет роботов-охранников.

Габриел вздохнул.

— Знаете что? Я все время слышу фразу: «У бегунов по крышам нет…» Это я такой тупой или тут кто-то что-то где-то как-то упускает?

— У бегунов по крышам их, может, и нет, но у «КП 99» есть, — указала Чуен.

— А-а-а… — оживилась Изадора.

— А-а-а. Вот именно. А-а-а…

— Промышленный шпионаж!

— Промышленный шпионаж.

— Я была права.

— Ты была права.

— Я была права. Я еще вчера сказала: промышленный шпионаж.

— Я знаю, ты была права. Мы все знаем.

— Я не знаю, — пробормотал Изеки. Стоп-стоп-стоп-стоп! — Габриел провел рукой по глазам. — Одну секунду. А как вообще «КП 99» узнала о голубом ящике?

— Проснись! — фыркнула Чуен. — Послушай, «Далекий Крик» принадлежал «Заарон Корпорейшн». «Заарон» принадлежала «Межзвездным Перевозкам». Восемнадцать месяцев назад «Байрон Системс» продала «Межзвездные» со всеми потрохами «Кьярским Предприятиям 99». Допустим как предположение, что кто-то допустил небрежность. Скажем, они не вычистили как следует свои программы. И кто-то случайно наталкивается на старый файл, имеющий отношение к «Далекому Крику»… нет, подождите! Подождите! У меня есть лучше идея! Мы начнем с Луизы Дод. Элспет встречает Луизу в парке…

— Луиза?..

— Черт побери, ну это же очевидно! — раздраженно воскликнула Чуен. — Она была в команде. Смотрите. — Чуен повернулась вместе с креслом и вызвала список экипажа «Далекого Крика» на терминал Изеки.

— Вот, — продолжила Чуен, — это те, кто был там. Теперь мы вычеркиваем Жана-Клода Барра, Марию Делани, Чао Ган Тая, Филиппа Муабия и Сайана Хейвуда — все они погибли во второй экспедиции. Далее… Вчера ночью я проверила все некрологи за последние двадцать лет… Джаап Эстерхайс. Он умер от удара через три года после первой экспедиции. Бедняге не повезло. Он был дома, один, и его нашли только через два дня. И наконец, мы вычеркиваем Кэма Фонга… помнишь его? — обратилась она к Изадоре.

— Э… файл Локи?

— Верно.

— Что? — вмешался Габриел. У него закружилась голова.

— Не важно, мы еще вернемся к этому, — отмахнулась от него Чуен. — Итак, Кэм Фонг. Этот случай немного необычен. Самоубийство… как все решили. Снова примерно через три года после первой экспедиции. Передозировка фабианы.

— Хм, — издал Изеки один из своих хмыков. — Есть масса других безболезненных способов отправиться в долгое падение. Вариант с фабианой чертовски дорогой.

— Да? И кому же они пошлют счет? — язвительно заметила Чуен. — В любом случае у нас остаются двое: Элоиза Амие и Эллис Куинн Макинтай.

— Луиза Дод!

Габриел удивился собственной тупости. Чуен непроницаемо усмехнулась.

— Я проверила это имя, просто чтобы убедиться. Есть законы психологии в отношении вымышленных имен. Людям всегда нужно брать с собой кусочек самих себя. Джон Поттер вряд ли станет… ну, я не знаю… Альбрехтом фон дер… Смитом или кем-то там еще. Луиза — Элоиза, это очевидно. Из-за Дод и Амие мне пришлось вернуться в дочумовым языкам.

Дод означает «любимая» на староарабском, Амие означает почти то же самое на старофранцузском. Далее. И Элоиза Амие, и Эллис Куинн Макинтай исчезли из поля зрения через пару лет после первой экспедиции. Нет никаких сведений об официальном изменении имени для Амие…

— А разве эта информация не была бы закрыта? — возразила Изадора. — По Закону о неприкосновенности частной жизни?

— Возможно. — Чуен ненадолго задумалась. — Откровенно говоря, лапушка, я не знаю. Но я бы скорее предположила, что она улетела с планеты…

— И вернулась Луизой, — пробормотал Габриел. Дьявол!

— А Макинтай? — спросила Изадора. Чуен беспомощно пожала плечами:

— Понятия не имею. Однако… давайте вернемся к моей идее. — Она глубоко вдохнула. — Луиза — или Элоиза — знакомится с Элспет в парке. Она рассказывает ей о голубом ящике. Элспет идет в «КП 99» с этой пикантной новостью и убеждает их разрешить ей покопаться в файлах «Межзвездных». Она сорвала банк!

— И Элспет согласилась украсть голубой ящик у «Байрон Системс» для «КП 99», — закончила Изадора.

Чуен добавила:

— За тем исключением, что «КП 99» так и не получила его.

— Точно.

— Элспет их надула. И теперь они злятся.

Габриел понял, что его глаза стекленеют. Он потряс головой, чтобы проснуться, и с легкой досадой обнаружил, что Изадора заметила это и откровенно развеселилась.

Изеки, который уже несколько минут молчал, неожиданно встал и направился в кухню к автомату с напитками.

— Знаете, что вы тут имеете? — протянул он, вернувшись. Стакан едва виднелся в его массивной лапище. — Самое большое нагромождение догадок и первоклассного бреда, что я когда-либо слышал. У вас нет никаких доказательств, никаких конкретных улик, нет ничего, что способно существовать без груды предположений, которых хватит на чан быстрофермы…

И Изадора и Чуен разразились возмущением, но более резкий голос Чуен вылез наверх.

— Бреда? Что он хочет этим сказать? Бреда! Все совпадает! Все, что мы сказали, совпадает! Разве нет?!

— Да, совпадает, — подтвердила Изадора.

— Ага, гайка с болтом тоже совпадала, пока не проржавела! — огрызнулся Изеки.

— Что, черт возьми, это значит? — огрызнулась Чуен.

— Это значит, — спокойно заявил офицер, сделав глоток, — что я не доверяю ситуации, в которой слишком много правильных ответов приходят слишком быстро, слишком легко.

— Легко?! — пролепетала Изадора. — Единственная причина, почему они приходят легко, это потому что Элспет Кайли добралась туда первой и была достаточно предусмотрительна, чтобы хранить свои записи!

Чуен перебила ее:

— Он прав. — Что?

— Он прав… да… он прав. Это слишком легко. — Чуен откинулась на спинку кресла, жуя губы.

Онемев от изумления, Изадора уставилась на подругу. А Изеки наклонился над женщинами и сказал:

— За тем исключением… что кто-то пытался убить вас, — его взгляд остановился на Изадоре, — и напал на него. — Он мотнул головой в сторону Габриела. Землянин уже давно отступил в настороженное молчание, отключившись от плещущего вокруг спора.

— И потом… тут еще и я, — продолжил Изеки. — Я знаю, когда что-то не так. Знаю… знаю.

«Интересно, сколько атовара он уже выпил?» — подумал Габриел.

Верзила офицер выпрямился и пробурчал:

— Это неправильно. Все это неправильно.

— Так вы верите нам, — с облегчением вздохнула Изадора. Изеки осушил стакан и не ответил.

— Я скажу вам, что подходит еще лучше, — медленно проговорила Чуен, словно вмешательства Изеки никогда и не было. — Если в «Байрон Системс» узнали, что именно Элспет взяла голубой ящик.

Наступило долгое молчание.

— Они бы разозлились, — наконец сказала Изадора. Чуен согласилась:

— Они бы разозлились.

— Вопрос, насколько разозлились?

— А насколько ценный этот голубой ящик?

— На это ответ мы знаем. Очень ценный.

— Значит, они бы очень разозлились. Мне только интересно, достаточно ли бы они разозлились, чтобы… — Чуен замолчала.

— Черт! — Изадора украдкой взглянула на Габриела, но землянин только медленно кивнул.

— Если разозлить «КП 99» и «Байрон Системс»… это будет уйма разозленного народу, — рассудил он вслух.

— Я бы поставила на того, кому больше всего есть что прятать, — мрачно ответила Чуен.

— Пачка сраных любителей, — невнятно проворчал Изеки. — Просто кучка сраных любителей.

Чуен вскипела:

— Если ты хочешь сказать, что нам не платят, то это верно. Но мы хотя бы пытаемся разобраться, а не ходим вокруг с надутой физиономией и не напиваемся в стельку.

Изеки побледнел.

— Пачка сраных любителей, — прошипел он, и Габриел вдруг с беспокойством понял, что Изеки действительно очень пьян. Как он, кретин, не заметил? — Любители сраные! — снова повторил офицер. — Ты прилетаешь… — Он отыскал глазами Габриела. — Ты прилетаешь… ты начинаешь вынюхивать… начинаешь копать. Хочешь играть в детектива? Ха! — фыркнул он. — Ты прешься в этот дурацкий парк… А вот… ты сообразил пойти туда, где она жила? Поговорить с ее соседями? Поговорить… чтобы узнать, кем были ее друзья? А? Кем была она сама?

— А вы? — осторожно спросила Изадора. И она и Чуен уже поняли, что Изеки вот-вот расколется.

— Да! — закричал Изеки. — Да! Это ж, блин, моя работа! — Добавил он уже тише. — Была моя, пока меня не отстранили… Ты знаешь, кем была твоя сестра? — Стакан Изеки теперь целился в Габриела. — Хорошей соседкой! Хорошей… мать ее… соседкой.

— Я рад… — начал Габриел.

— Нет! — выплюнул Изеки. — Нет! Не бывает хороших соседей! Больше нет. Все, крышка! Есть только… кроты за соседней дверью. Трясущиеся над своей проклятой неприкосновенностью и… а, на хрен! — Туша Изеки рухнула в кресло. — Выкапывающие старую грязь. Ну их на хрен.

В другое время Габриел сел бы с Изеки, выпил бы, разделил бы с ним те видения, какие им там случится найти на дне стаканов, вернул бы Изеки сюда. Но сейчас на это не было времени.

Землянин осторожно встал и шагнул к входной двери. Изеки тотчас преградил ему дорогу, всем своим видом говоря: «Куда это ты направился?»

— Ты дал мне слово, — бесцветным голосом сказал Габриел. Изеки спросил вслух:

— Куда ты идешь?

— Я вернусь.

— Куда?

— Ты дал мне слово. Или я неправильно тебя понял? Позади Габриела Чуен нетерпеливо прошипела:

— Почему Он не скажет Ему, куда, черт побери, идет!

— Думаю, я знаю, где находится последний выживший из команды «Далекого Крика». — Габриел услышал вдох Изадоры, а глаза Изеки слегка расширились. — Он был в парке в ту ночь, когда умерла Элспет. Но, — землянин обратился прямо к Изеки, — мне нужно идти. Прямо сейчас. Я вернусь.

Изеки посмотрел вдаль. Он не шевельнулся, нр этого было достаточно. Землянин обошел его и открыл входную дверь.

— Габриел! — окликнула его Изадора полным тревоги голосом, — Ты идешь без маски… если встретишь оловянного солдатика, продолжай идти и смотри себе под ноги.

— Спасибо. — Габриел хотел бы побыть с ней наедине, всего минуту, чтобы по-настоящему поблагодарить ее, поблагодарить за ее дар веры в него. Но будет ли у них когда-нибудь такая минута?

Спасибо.

Дверь за Габриелом закрылась, и, словно освободившись от оков, Изеки перешел к денубскому Окну и уставился на древнюю долину. Чуен вернулась к терминалу. Изадора подошла к офицеру, встала сзади и уже собралась коснуться его руки, но потом передумала. Его плечи дрожали.

— Вам что-нибудь принести? — неловко спросила она. Изеки состроил гримасу.

— Выдуманное королевство, — пробормотал он едва слышно.

— Что?

— Выдуманное королевство. — Изеки смотрел на утро Денуба.

Изадора поняла. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что Габриел сказал об Элспет, и о последних словах девочки из той сказки. Словах, которые перенесли ее обратно через пустыню: «Нет места лучше, чем дом… Нет, места лучше, чем дом… Нет места лучше, чем дом…»