Наемники бродячих островов. Том 3

Глава 8

Нос Макса щекотал целый букет разнообразных ароматов. Один — неприятный, резкий, ни на что не похожий, скорее всего — та самая конопля, о которой говорил Кеншин. Другой — свежий и хорошо знакомый, это — чай. Третий, самый манящий — собственный запах Венги.

Закрыв глаза, парень медленно вдохнул полной грудью. Сознание при этом словно отъехало ближе к затылку, а перед глазами пронеслась череда тёплых образов. В тот миг он словно узнал, чем пахнет ветер, волнующие сочные травы. Или лучи Света, пробивающиеся сквозь листву в жаркий осенний день. А ещё — придорожная пыль во время слепого дождика…

Макс открыл глаза и обнаружил себя над самым лицом подруги. Качнётся на миллиметр или просто губами шевельнёт и всё. Прикоснётся…

Пожалуй, это было бы нечестно. Вроде как воровство?

Хм… Или быть вором в таком контексте — не так уж и плохо?

Внезапно, из-за спины раздалось многозначительное «Кхм».

С перепугу, Макс дёрнулся от кровати и завалился на пятую точку. А когда подскочил, первой мыслью было — бежать. Ну точно, воришка! Да ещё и на горячем поймали.

— Ы-гы-гы… — сдавленно прыснул Лайонел, глядя как краснеет лицо младшего товарища.

Кеншин же задрал брови и коротко покачал головой. Мол, всякого ожидал, но не того, что увидел.

— Она в норме? — только и спросил степняк.

— Да. Но мне показалось, что не дышит, вот и хотел проверить…

— А сердцебиение проверил? — неожиданно заинтересовался Лай.

— В смысле?

— Ну… За сиську подержался?

Макс покраснел ещё сильнее.

— Ахах! Признавайся, была мыслишка? Ведь была же, да?

— Хорош уже. — оборвал Кен. — Пойдёмте на кухню. Перекусим и обратно в окопы.

— А Венгу уже можно оставить? — с неподдельным беспокойством поинтересовался юноша.

Тут его наставник уже и сам не смог удержаться от колкости:

— Да. Но если хочешь — можешь зайти и в щёчку чмокнуть перед выходом.

— Не хочу!

— Не хочешь? Думаю, она бы обиделась! — Кена понесло…

— Чмокнуть-чпокнуть! Гы-гы-гы… — продолжал веселиться Лай. — Чего ты так смотришь на меня? Она всё равно не заметит ничего.

— Мужики, хватит. — тихо, но твёрдо потребовал юноша.

Уже на кухне, Макса посвятили в соображения относительно перспектив. Вернее — об их призрачности.

Опасения Бати возникли не на пустом месте. Недоученным ополченцам Тэрра дель Пани противостояли тренированные боевики пустынников. Разница в подготовке была критичной.

Об этом красноречиво говорил результат засады. Колонна бедуинов изначально попала в проигрышное положение: они не смогли ответить огнём на огонь, сходу понесли потери и оказались в меньшинстве. Потом ещё и вымотались, добираясь к противнику вверх по склону. И, не смотря на всё это, наверняка бы победили, не будь на стороне ополченцев слаженного руководства.

Даже если не брать во внимание поддержку боевого духа и командование, шестеро умелых воинов существенно усилили обороняющихся. Хотя, для нормального подразделения это должна быть ничтожная цифра. Уж точно не влияющая на статистику.

А тут… Один только Даджой чего стоил? Атака противника попросту об него споткнулась. Да и Кеншин поработал хорошо — неизвестно скольких он копьём исподтишка ткнул. Кстати, именно с него и начался прорыв клина сквозь строй пустынников.

— Короче, ты понял: собери вещи первой необходимости и будь готов. — подвёл итог Кеншин. Но, уловив сомнение во взгляде ученика, строго добавил, — Никакого альтруизма! Мы это уже обсуждали — риск должен быть разумным.

— Я знаю. — отчеканил Макс. Он действительно помнил тот разговор. Вспоминал его каждый день! И больше всего боялся именно такого решения командира.

Просто взять и бросить всех этих людей? Не дать отпор выродкам, пришедшим ломать чужие жизни? Остаться в стороне, когда кто-то более слабый будет противостоять беде?

Снова…

Ну уж нет!

Тем более, что это войска всего лишь торговых кланов, а не те чёрные налётчики с исполинской цитадели. Да, вооружены хорошо! Но ведь не скорострельными мушкетами и не страшной артиллерией, способной сокрушить твердь!

И раз уже проделанной работы недостаточно, значит, он обязан постараться лучше! Лучше командовать и сражаться! Чтобы эффективность подразделения в бою стала выше. Чтобы пустынники и на метр не подошли к городу.

Он сможет защитить всех тех фермеров, что улыбались ему по утрам, во время пробежек!

После скорого перекуса, Макс отправился в свою комнату. Предстояло отсортировать вещи на «необходимые» и «не очень», чтобы суметь быстро собраться в случае спешки. Ну или наоборот — ничего не забыть, если уходить придётся не спеша.

Он сразу отложил три комплекта исподнего и одежду, подаренную на день рождения. Следом в вещьмешок отправился запас предметов гигиены — дегтярное мыло, огуречная настойка, зубной порошок из яичной скорлупы и пара полотенец. Черёд дошёл до спальника из шкур. Взяв его, чтобы принайтовать к мешку, Макс ощутил внутри что-то тяжёлое. Точно! Он же прятал в нём свою двустволку и патроны!

Лицо юноши просияло, когда он взял в руки отцовское ружьё. Вот и ответ на вопрос, как именно он может постараться ещё лучше…

Кен, тем временем, позаботился об имуществе остальных членов отряда.

В первую очередь решил собрать баул Даджоя, так как у того могли иметься дорогие книги. Такое богатство хоть и тяжёлое, но его лучше не бросать.

Ещё степняк пообещал проверить хлам на столе у Венги. Правда, на предположение ученика о колдовстве, он лишь закатил глаза.

Лайонел же героически самоустранился от возни. Он поспешил вернуться к вверенному подразделению, аргументируя это риском дисциплинарной катастрофы. Ведь ополченцы, по-прежнему оставались земледельцами. Либо караульные спать лягут прямо на постах, либо вообще напьются поголовно. Так что — глаз да глаз!

— Кен. — Макс нашёл наставника уже в комнате Венги. — Как думаешь, местные оружейники смогут перезарядить патроны для моего ружья?

— Это скорее к городскому врачу вопрос. Для капсюлей сложное вещество необходимо. Состав должен быть чувствительным к удару. Так что просто порохом там не обойтись.

— Хм… А как тогда мой отец их перезаряжал? Где он мог это вещество взять?

Кеншин пожал плечами:

— Может он знал секрет, как его делать? А реактивы у небесных торговцев покупал. Ты же говорил, что они к Вам регулярно прилетали.

— Но ведь если так, то пустынники и сами должны таким оружием пользоваться. В нём нет ничего сложного для производства. — в подтверждение, Макс поднял перед собой двустволку.

— Я же говорю, в самом капсюле загвоздка. Даже если у них есть те, кто сумеют приготовить специальный состав, они могут не догадываться, для чего он нужен. Слишком много знаний затерялось во времени, Макс. Раньше люди умели на много больше, чем сейчас.

Кен легко догадался, откуда происходит интерес к патронам. Да и погрустневший взгляд ученика не оставил вариантов:

— Если новый мэр выживет — договорись с ним об отдельной плате за каждый выстрел.

— Сколько?

— По двадцать серебряных монет за штуку.

Макс вспомнил, как ещё до знакомства, наставник предлагал ему деньги за патроны. Но тогда он называл намного меньшую цену. Всего по пять серебряных.

Вот же жук узкоглазый!

На сборы-переборы ушло часа пол, не больше. Всё благодаря опыту Кеншина. Он сходу определял значимость тех или иных вещей товарищей.

Как ни странно, но проще всего оказалось с Венгой: несколько комплектов застиранного исподнего, тёплый свитер и… всё. Понятное дело, были ещё гигиенические принадлежности. Их сгребли все, чтобы не разбираться, что там и для каких женских дел. Кроме нехитрого скарба, девушка припасла пару пузатых бутылок. Явно с алкоголем. Вино или что оно такое? Макс таких округлых раньше не видел.

Сложнее всех оказалось не с Даджоем, но с Лайонелом. У любимца и любителя женщин обнаружился целый ворох разных тряпок. Кену пришлось на глаз определять ценность оных для профессионального военного. Попались даже несколько пар женских чулок с подвязками, и то, что степняк назвал бюстгальтерами.

— Это что? — не понял Макс, разглядывая замысловатую «сбрую», с целым набором лямочек.

— Бюстгальтер.

— Ась?

— Ну… — Кеншин замялся. — Насисьник женский.

— А почему у Венги такого не было? — не унимался юноша.

— Ты на размер посмотри! — степняк покрутил перед собой один из экземпляров белья. — У твоей ненаглядной такое надевать не на что.

— Никакая она не ненаглядная! И не моя тоже!

— Видел я всё. Не рассказывай.

— Да я просто рассмотреть хотел!

— Лайонел бы тебе подсказал, где рассматривать надо было.

— Кен! — до Макса наконец дошло, что над ним просто издеваются.

Наставник широко улыбнулся и пожал плечами.

После сборов наёмники не спеша пошли к окопам. Благо, начинались они всего в сотне метров от дома.

Поднявшись на склон, Макс оглянулся на город. Судя по количеству огней в окнах — народ не спал. Но на улицах никого видно не было. А единственным звуком был приглушённый звон, доносящийся из столичной кузницы.

— Кен, смотри! — внимание парня привлекло зарево на облаках.

Пожар горел где-то очень далеко. Но освещал он значительно большую часть неба, чем дотлевающие города и деревни в той же стороне. Даже несмотря на то, что пострадавшие поселения располагались явно ближе к столице. Кажется, было видно даже отдельные искры, взмывающие к облакам.

— Это он догорает уже. — раздался из темноты голос Лайонела. — Минут пятнадцать назад языки пламени аж над кронами деревьев виднелись.

— Дома так не горят. Да и вроде там нет ничего. — подметил Кеншин.

— Да. Мужики так и говорят. Думаю, пустынники попытались лес поджечь, но он только до противопожарных полос догорел и всё. А может и от дневных пожарищ огонь сам по полям добрался. Ну или мэр Орландо ещё что-то спалить додумался.

Решив не гадать на пустом месте, воины занялись более насущными делами. К таким, например, относилась расстановка часовых на тёмное время суток. Ночь разделили на три части, соответственно количеству взводов. Так, треть личного состава несла службу, а остальным было позволено спать. Само собой — не снимая доспехов и не выпуская из рук оружия.

Наблюдательные посты организовали по два человека и расставили их каждые сто метров. Однако, это было слишком большое расстояние, чтобы не задумываться о скрытном снятии караульных. Во избежание диверсии, постам назначили порядковые номера и приказали постоянно перекрикиваться по очереди. Сначала в одну сторону, от одного до пятнадцати, а потом — обратно. Если кто-то не выкрикивал свой номер, или выкрикивал с запозданием, весь личный состав поднимался и отправлялся проверять «запнувшийся» пост.

Уже к середине ночи практика нашла своих ненавистников. Мало того, что постоянно орут и спать мешают, так ещё и каждые полчаса-час приходилось вставать и прочёсывать траншеи в сторону очередных растяп. Собственно, на последних вся злость и вымещалась.

Примечательно, что офицеры воспитательным взбучкам не препятствовали.

— Лучше пускай свои на начальных порах побьют, чем потом бородач какой-нибудь проберётся и… — Кеншин многозначительно клацнул языком.

— Что и? — заинтересовался Макс.

В ожидании кровавых подробностей, даже бойцы отдыхающей смены стали тише храпеть. Степняк это заметил и продолжил мысль нарочито-зловещим тоном:

— Что-что… Шомполом заточенным всю роту в уши заколет.

Храп прекратился и вовсе!

К счастью, никакие бородачи в первую ночь не показывались.

По-видимому, не только ополченцы были шокированы дневными событиями. Пустынники хоть и были подготовлены лучше, но тоже не ожидали настоящей войны. А уж потери каковы! Пятьсот человек в первый же день! Причём, если из второй засады кое-кто да спасся, то от первого подразделения — ни слуху, ни духу.

А ведь там элита была…

Вот только ситуацию это по-прежнему не умоляло.

Выучка островной милиции оставляла желать лучшего. Потери среди них были слишком велики. А новый мэр, со вторым по численности подразделением, до темноты так и не появился. Да и от более мелких заслонов никаких вестей не было.

Откинувшись на стенку окопа, Батя курил трубку. Его очи были устремлены в стремительно светлеющие небеса. Полчаса назад Свет озарил бездну и тогда же наёмник отправил посыльного в трактир, чтобы тот принёс ему каффэ. Увы, боец не спешил. Явно нарывался на дисциплинарное наказание!

Когда закоренелый вояка уже размышлял над формой оного, до его ушей донеслись восторженные возгласы. Это ополченцы встречали делегацию волонтёров. Женщины в передниках несли большие кастрюли и целый ящик кружек.

— Каффэ, синьор капитан! — объявил гонец с сияющей физиономией.

Густо парящую кружку офицеру поднесла пышная кухарка. Батя отхлебнул напиток и, не сводя взгляда с женщины, поправил языком усы. Та зашлась румянцем, заулыбалась, а уходя — несколько раз оглянулась. А бёдрами то как заиграла! Ух!

Наёмник томно вздохнул.

Кровь забурлила, спать перехотелось на раз! И дело было совсем не в бодрящем напитке!

С обхода периметра как раз вернулся Даджой. Ему тоже поспешили угодить и налили чуть ли не ведро чёрного варева.

Присоединившись к товарищу, в полголоса прокомментировал:

— Пройдёт ещё сорок лет, но я никогда не привыкну к твоим вкусам…

— А шо не так?

— То, что у неё задница шире чем у меня плечи. — великан поспешил отвести глаза от кухарки. Судя по горящему взгляду, она неправильно поняла внимание.

Совсем неправильно.

— Да ладно! Это у тебя вкус дурной. Худую, значит подавай! Да такую, шоб неясно было — голодает она, чи хворая. А тут во, какая румяная! Гля-гля, как улыбается! Гы-ы… — Батя ответил на улыбку своим жёлтым оскалом.

Джой лишь усмехнулся на критику собственных предпочтений.

— Чем моих бабонек разглядывать, лучше доложи, что там у наших.

— Твоих бабонек?! Ну как скажешь… — гигант сверху вниз уставился на закадычного друга и покачал головой. — У наших — страшно. Кен такой порядок учинил, что даже рассказывать тебе не хочу. Чтобы повторить не додумался.

— Да ладно! А ну, удиви.

— Караульных всю ночь тиранил. А кто задремать сумел — все с побитыми мордами. Как я понял, их другие ополченцы отходили. Причём, даже не сержанты!

— Ну и правильно! Бей своих, что б чужие боялись! А красапета наша из норы ещё не выползла?

— Не. Макс сказал, ей совсем худо было. Еле до дома доволок.

— Ясно. Пусти среди подчинённых слух, что синьорина Венга получила травму в бою. Да такую, что на двоих мужиков хватило бы!

Джой внезапно посерьёзнел и уставился на лес за полем:

— Тихо!

Почти минуту он подставлял то одно, то другое ухо, под одному ему слышные звуки.

— Много людей идут по лесу. — наконец, выдал великан. — Километра пол, но из-за деревьев не могу точно сказать. Двигаются быстро, словно спешат. Хруст, шорох, шелест… Явно непривычны по зелёнке ходить.

— Твою мать… Внимание! — заорал Батя. — Команда «к бою»! Гражданские, немедленно покинуть холм!

Мир и покой просуществовали ещё ровно секунду. Затем, окопы превратились в кипящий муравейник. Отовсюду зазвучал лязг доспехов и оружия, изредка перемежающиеся бранью сержантов. Кто-то не стал дожидаться отдельного приказа и взводил замки мушкетов. Из траншеи первой линии послышалась молитва Свету. Всеобщая какофония дополнилась многоголосым воем баб, принесших каффэ. До них быстро дошло, что всё это движение неспроста. А для пущего понимания хватило вчерашних погибших знакомых и соседей.

Немедленно были отправлены несколько посыльных. О грядущем бое следовало сообщить всем: и на противоположную сторону периметра, и санитарам, и пожарной бригаде…

Несмотря на ранний час, суматоха привлекла жителей окраинных улиц. Зевак пришлось чуть ли не палками сгонять с холма. Возможная опасность никого не пугала. Вчера ведь уже два раза стрелялись, и никто лишний не пострадал!

Наконец, в окопах наступила тишина. Рассчитывать на эффект неожиданности третий раз подряд не приходилось. Тем не менее, Батя приказал ополченцам не высовываться лишний раз над высокой травой. Ещё летом ею засеяли все рубежи, и теперь она мешала визуальному определению позиций.

Шум в лесу был слышен уже всем. И ни у кого не возникало сомнений, что издаёт его не одна и даже не две сотни ног…

— Есть движение. — прошептал Даджой и припал к прикладу крепостного ружья.