Наемники бродячих островов. Том 3

Глава 1

На главной площади Тэрра дель Пани царил форменный хаос.

Люди носились сломя голову. Кто-то тащил бочонок с порохом на позицию артиллерии. Другие опоздали на сбор по тревоге и теперь не могли найти своё подразделение. Третьи — вовсе забыли к какому зданию приписаны их отделение или взвод.

Ополченцы, пожарные команды, добровольцы из санитарных бригад… Абсолютно все вели себя так, словно ни разу не отрабатывали действия по сигналу боевой тревоги.

Тут какой-то сержант орёт на нерасторопных подчинённых, там рассыпали ящик с бумажными патронами и теперь собирают их по брусчатке. Внезапно, гомон прорезал звук, которого там вообще быть не могло — пронзительный плач ребёнка. Какая-то синьора провожала своего мужа на войну, да так беспокоилась, что до самого поля боя довела. Тьху! Дурёха! И зачем только малыша приволокла?

Зазвенело бьющееся стекло. Это в ратуше артиллеристы не сумели выставить оконную раму и решили попросту её сломать. Две имеющиеся пушки разместили в резиденции мэра, по бокам от центрального входа. Стволы зарядили картечью и направили в центр площади.

Всего в засаде участвовало двести вооружённых единиц. Разместились полукругом с одной стороны площади. Пятьдесят стрелков с ружьями ожидали у окон первых этажей. Ещё полторы сотни были вооружены луками и арбалетами, и занимали остальные ярусы. Само собой — при всех и холодное оружие.

Поначалу, звучали возмущения такой диспозицией. Часть ополченцев с мушкетами, оказались в секторах огня друг друга. Успокоить их взялся Даджой.

Он настаивал на прекрасной выучке бойцов и уверенности в их осторожности.

На самом же деле, риск был вполне реальным. Но и оправданным!

Если враг начнёт высадку плотным строем, то одна пуля сможет задеть сразу две, а то и три цели. А вот при стрельбе с верхних этажей, эффект кинжального огня нивелировался бы углом.

Ничего нельзя было поделать и с круговым расположением огневого рубежа. Благодаря ему, бедуинам придётся опасаться выстрелов со всех сторон сразу. Укрыться выйдет разве что за телами павших товарищей. Или отступать обратно в корабль. На этот случай тоже было кое-что припасено.

Но спор был не о том! В результате увещеваний Даджоя, народ уверовал в собственную меткость и разошёлся по местам.

Центр города постепенно вымирал. Чтобы избежать раннего обнаружения, бойцы попрятались в помещениях. Ни на крышах, ни в переулках, ни на задних дворах не было ни души. Для исключения малейшего шанса прокола, ополченцам даже нос в окне показывать запретили. Наблюдение за небом осуществлялось наёмниками лично.

На всякий случай, ещё полторы сотни бойцов должны были занимать скрытые позиции на подступах к городу. Руководить ими вызвался зодчий Фабрицио. Хоть он и не посещал учения и тренировки, но Батя не возражал против такой инициативы. Строитель как никто другой знал сильные и слабые стороны укреплений. Что немаловажно, он хорошо ориентировался и в хитросплетениях окраинных улиц столицы. Самое то, чтобы запутать пустынников, если они прорвут внешние линии обороны.

Но, вроде бы, в ближайшее время этого не должно было произойти. Сигнальщики ещё несколько раз продублировали сообщение о количестве кораблей и доложили про высадку войск. Вся воздушная армада, за исключением единственного судна, приземлилась на краю твердыни. Одиночка же продолжил полёт.

Батя молча ликовал.

Ещё бы! Взять и так ловко раскусить тактику противника, да чуть ли не за полгода до сражения!

— Пятьдесят три… Пятьдесят три… — бубнил себе под нос мэр Ренато. Его пухлые щёки побледнели и мелко тряслись, по виску скатилась капля пота. Похоже, что чиновник до последнего не верил в возможность боевых действий.

Каким бы он ни был малодушным и коррумпированным, он всё ещё оставался хорошим хозяйственником. Его бросало то в жар, то в холод, от одной только мысли, что наёмник мог оказаться прав. Все эти ужасные рассказы, об уличных боях, пожарищах и артобстрелах жилых районов, вот-вот грозили стать пророческими!

— Серж! Возможно, мы не правильно поняли сигналы? Молю, дайте команду повторить сообщения!

— Отставить панику, уважаемый Ренато! — в отличие от мэра, Батя словно расцвёл за минувшие полчаса. — Уже дважды просили повторить передачу. Каждый раз одно и то же. Цифры «пять» и «три». Затем условные сигналы, обозначающие «приземление» и «пехота». И в конце — цифра «один» и сигнал «центр».

Нехитрая передача обозначала, что пустынники прибыли на пятидесяти трёх судах и начали высадку. А один корабль продолжил движение к столице.

То есть, пока всё шло по плану!

Тем не менее, увещевания не возымели на заказчика, какого бы то ни было успокоительного эффекта. Бедняга стал труситься ещё пуще прежнего.

— Ренато! Повторяю! Возьмите себя в руки! — отчеканил наёмник. — Давайте-давайте! Одевайте панцирь, заряжайте мушкет и пистолеты. Где Ваш шлем?

Да, несомненно, было бы разумно убрать правителя твердыни подальше в тыл. Вот только его выживание не входило в планы наёмников…

А всё дело в мэре Орландо. Ещё в самом начале лета он намекнул наёмникам, что новый правитель твердыни премирует их, если старый не переживёт боевых действий. Ну или согласится пересмотреть условия контракта, если война не случится, но Ренато всё равно умрёт.

Так сильно на него повлияло устранение капитана Арканджело. Мерзавец годами измывался над собственным народом и облагал островитян неподъёмными налогами. Спасу не было ни от него, ни от его цепных псов! А оказалось, что всё очень просто решается.

По крайней мере — чужими руками.

В общем, Батя собирался подтолкнуть мэра на свершение бессмертного подвига. Ну а что, разве нет?! Храбрец УЖЕ встречает угрозу в первых рядах и с мечом наголо!

В идеале — и других на геройства вдохновит.

— А ну… Утрите нос! Венга идёт! — шикнул Батя.

Старый хитрюга! Знает, на что надавить!

Ренато в миг преобразился. Подобрался, посуровел лицом, выпятил грудь, насколько это вообще было возможно над его то пузом.

В кабинет действительно стали заходить остальные члены отряда. В отличие от своего командира, все они были напряжены. Даже каменное лицо Даджоя казалось более угловатым, чем обычно.

— Всех на места развели, всё перепроверили. Если и в самом деле только один корабль летит — справимся. — доложил великан.

— Хорошо. Семафоры больше ничего не передавали?

— На счёт этого. М-м-м… — Джой замялся, подбирая правильные слова. — Контрольный повтор сообщений «приземление, пехота» и «полёт, центр», передали только по двум линиям сигнальщиков. Третья отмолчалась. Думаю, что-то случилось на передовом посту. Возможно даже первые потери.

— Значит мы правильно сделали, что обучили их с избытком. — совершенно спокойно парировал Батя.

Макс на такое поморщился. За год, он так и не привык к хладнокровию, с которым его командир рассуждал о потерях. А иногда, ещё и называл их «допустимыми»! Интересно, сами погибшие были в курсе, что их смерть — вполне себе допустимое явление?

Полчаса назад.

Наблюдательный пост на краю твердыни.

Допустимые потери.

— Дед! Дед! — оживился молодой ополченец, наблюдающий за бездной. Позади него, на травке, растянулся пожилой сухопарый мужчина — старший наряда. Тот самый, что подколол Батю в первый день сборов.

— Чего горланишь? — он даже не соизволил оглянуться на подчинённого.

— Кажется, тени в облаках.

— Какие в задницу… — над травой поднялась седая голова. — Ох! Мэрда! Спрячься, быстро! Марко! Марко!!! — Дед оглянулся по сторонам, выискивая второго вверенного бойца. — Да где этот фильо ди путана с флажками?!

Сигнальщик появился в ту же секунду, как услышал ругань. Злить Деда было опасно! За три месяца учений и работ, он снискал себе репутацию строгого и быстрого на кулак сержанта.

— Раз, два, три… пять… восемь… — дозорный отмечал на земле чёрточки, по количеству кораблей. Они как раз выныривали из-за завесы грузных осенних туч.

И были они огромными! Куда больше посудин прилетающих для торговли. А их исполинские баллоны и вовсе не воспринимались глазом как рукотворный объект!

Одно за другим, небесные суда бедуинов заполонили весь простор над бездной. Куда ни глянь — всюду разноцветные знамёна среди облаков.

— Смотрите, какой громадный! — от увиденного, дозорный аж считать перестал.

Один корабль отличался от остальных конструкцией. Его корпус напоминал скорее ящик, чем подвесную люльку. И если в длину он был сопоставим с остальными, то вширь превосходил их минимум трижды!

— Пэцо ди мэрда, не отвлекайся! Считай!

— Посчитал уже, синьор сержант! Пятьдесят три! Но это только если эту бандуру за один принимать! — голос ополченца то и дело срывался на хрип. Впервые в жизни, а может и в последний раз, он видел нечто настолько грандиозное.

— Марко, слышал?! Пятьдесят три! Да что ты пялишься?! Давай, маши уже своими культяпками, бастардо!

Сигнальщик с трудом переборол благоговейный ужас и схватился за флажки.

Сначала последовали несколько контрольных фигур, нужных, чтобы подтвердить зрительный контакт. С сопредельного поста незамедлительно ответили. Далее Марко три раза продублировал цифры. Чтобы избежать путаницы, начало и конец каждого дубля также обозначались определёнными фигурами.

Затем, «сосед» один раз повторил всё нехитрое донесение, получил подтверждение и отправился на точку визуального контакта со следующим постом.

Такую систему придумали в виду частых ошибок во время тренировок. Сколько бы капитан Серж с синьором Даджоем не гонял взвод связистов, а полностью исключить неточности не выходило.

«Опытный сигнальщик должен показывать до ста двадцати фигур в минуту!»— сокрушался великан на полуграмотных крестьян.

«Шо это такое?! Шо ты руками машешь?! Взлететь пытаешься?! Нормаль… Нормально покажи, я сказал!!!»— возмущался наёмный капитан.

Всем было весело, никто не хотел стараться.

А зря…

Тогда, в конце весны и летом, никто никому про войну не говорил. А народ списывал всё происходящее на блажь правителей.

Первые оговорки о возможном вторжении появились всего месяц назад, буквально после дня города. Праздник ещё совпал с днём рождения парнишки из отряда мерсеров.

Поначалу народ посмеялся. Мол, очередная байка от залётных вояк, чтобы денег срубить. Но потом кузнецы и ремесленники признались, что делают оружие и доспехи уже четвёртый месяц подряд. В общем, к вечеру того же дня, ни в одном магазине не осталось ни ружей, ни доспехов, ни мечей с копьями!

Кузницы были взяты в осаду. Народ искал по чердакам и подвалам военное наследие дедов и дедов их дедов. А у кого имелась какая-никакая домашняя мастерская — занялись рукоделием. Хотя, скорее — рукоблудием, если учесть качество кустарного вооружения и снаряжения.

Нормальное обмундирование и оружие в первую очередь досталось карабинерам. Во вторую — отличникам военной подготовки. До очереди третьего порядка (тех, кто хоть более-менее понимал, чего от них хотят) дошло всего несколько десятков мушкетов и около двух сотен кирас со шлемами.

На передовом наблюдательном посту был только один отличник — Дед. И зря, что ему под семьдесят! Любому карабинеру фору давал на тренировках. И все мишени из ружья выбивал. И учебной палкой молодёжь как собак гонял, во время спаррингов!

Чёрную стёганку, панцирь со шлемом и мушкет, ему вручал лично капитан Сержио! А мечом — синьор Кеншин наградил. Ну и что, что узкоглазый? За то культурный какой и старших уважает. Даже поклонился ему старику, да на глазах у всего строя!!!

Ух! Знают косоглазые, в этой их империи степнячей, как молодёжь воспитывать надо!

В общем, теперь старый не мог позволить себе сплоховать:

— Слышите, пацаны. Давайте вы ноги в руки берите, и бегом в столицу. Да по лесам, как нас учили, чтобы бедуины с воздуха не увидели!

— А ты?

— А у меня суставы уже не те, бегать не могу! — слукавил сержант и добавил. — Только сигнальный лук и стрелы со смолой мне оставьте. Ну всё, бегом марш, молокососы!

Хоть и нехотя, но парни выполнили приказ. Не зря наёмники им порядок подчинения в головы вдалбливали.

Дед проводил подчинённых взглядом и обернулся к краю твердыни. Там уже вовсю кипела разгрузка войск.

Небесные торговцы… Хотя какие же они теперь торговцы? В общем, пустынники опускали свои корабли на поле у самой пропасти. Десант, как их назвал синьор Даджой, спускался на верёвках и подставляли под днища специальные козлы. Затем, они помогали командам стравливать из шаров горячий воздух. А опустевшие гигантские мешки укладывали прямо на землю.

С каждого судна сошло от сорока до пятидесяти человек. Больше половины вооружены ружьями. Почти все в доспехах и поголовно — с заплечными мешками. К ним приторочены свёрнутые коврики, тёплые вещи, иногда — шкуры. У некоторых — луки и арбалеты.

Кроме воинов были и воздухоплаватели. На палубе каждого корабля остались возиться человек по десять. От чего-то они не спешили сходить на твердь.

В общем, пустынный народ подошёл к вторжению со всей свойственной ему серьёзностью!

Дед мрачнел на глазах. На всём острове, огнестрельного оружия было меньше, чем на десяти кораблях. А их тут вон — пятьдесят! Ну ладно, может пяток корыт были с припасами или для награбленного добра. Но даже так, преимущество получалось слишком лихим!

Теория о снабжении вскоре подтвердилась. Как минимум два борта оказались без пассажиров. С них на землю сгружали ящики с едой, спустили десять пушек, а следом — самое главное! Характерные небольшие бочонки с порохом.

Глаза старого ополченца снова заблестели:

— Бенвенучи амико! Тёплого приёма не обещаю, но согреться помогу!

Мэрия столицы.

Батя уже в пятый раз обходил все помещения, окна которых выходили на площадь. На всякий случай, он повторял ополченцам порядок действий. А за одно — проверял их оружие и отгонял от окон самых любопытных. Не хватало ещё засветиться раньше времени.

Оказавшись на третьем этаже, наёмник и сам прильнул к щели между занавесками. Но небо пока было чистым. Никакого корабля не видать!

Ожидание напрягало похлеще нытья мэра.

Чтобы успокоить разыгравшиеся нервы, Батя вернулся на первый этаж и занялся проверкой мушкетов стрелков.

— Да что ты как целка в первую брачную ночь? — пробубнил Даджой. Кстати, он тоже остался в мэрии.

Вообще, резиденция правительства считалась основным направлением удара противника. Там разместили самых подготовленных бойцов. Им предстояло встречать штурмовую группу пустынников. Само-собой, личный пример им подавал мэр Ренато.

Пушки там разместили по той же причине. Вот попрёт толпа из корабля, а им — картечью в хлебальн…

Раздался пронзительный свист.

Батя с Джоем оторвались от размышлений и оба прильнули к щели в занавеске.

Сигнал мог значить только одно — визуальный контакт с врагом.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем корабль стало видно с первого этажа мэрии.

— Вот это бандура! — удивился Батя, а сам непроизвольно поднёс к губам и свой свисток.

Именно он должен был подать второй сигнал. По нему предписывалось открывать огонь пушкам, а затем уже и всем остальным.

В помещении раздались щелчки кремневых замков. Ополченцы неправильно поняли жест своего командира.

— Куда?! А ну-ка убери палец со спуска! И ты тоже! — мгновенно отреагировал старый наёмник. — Далеко ещё!

И в самом деле: размеры не пошли на пользу маневренности судна. Прежде чем хотя бы начать спуск, оно ещё около четверти часа пыталось зависнуть над центральной площадью.

Даджой взволновано помотал головой. Затем, снял шлем и подставил ухо в окно.

— Шо такэ? — шёпотом уточнил Батя. Ему, наконец, стало не по себе, когда до начала войны, в прямом смысле, остались считанные метры.

— Голоса.

— И шо говорят?

Прежде чем ответить, великан ещё несколько секунд вслушивался в тихий ветер снаружи.

— Молятся. — наконец бросил он и вернул шлем на голову.

Сомнений не осталось вовсе.

Корабль медленно опускался на твердыню…

Десять метров.

Пять.

Один.

ГУ-ГУХ! ГУХ!

Плоское днище ударилось о площадь, и конструкция замерла. Воцарившуюся тишину нарушало только мерное гудение котлов, где-то внутри судна.

Вот что-то коротко скрипнуло. Ещё раз. И ещё.

В следующее мгновение, борта баржи дрогнули и завалились на брусчатку. По откинутым аппарелям, наружу хлынул настоящий человеческий поток!

Все, с ног до головы, закованы в железо. Первые ряды вооружены прямоугольными металлическими щитами. Кто за ними — несут на изготовку ружья…

Макс выглянул на шум и… Остолбенел.

Неисчислимая вооружённая рать ступала на чужую землю. Наверняка, именно так, с близи и выглядела высадка чёрных налётчиков на его родине.

Вот только с одной существенной разницей: там их не ждали!

Вопреки топоту сотен ног и сквозь лязг доспехов, от мэрии донёсся надрывный свист.

Толпа пустынников замерла…