На самом дне

Глава 22

— А Ланс в последнее время что-то мрачный совсем какой-то, — произнёс у стойки Вульф.

— Да, даже время тренировок сократил. Спит ещё много, намного больше обычного, — согласилась Ада. — Всё после того банкета и встречи с близнецами.

— С Дельдамионами? Слышал они хотели тебя выкупить и предлагали четырёхзначные суммы. Судя по всему, Ланс им отказал. Может они его запугали как-то?

— Вряд ли, господин Бальмуар ничего не боится.

— Насчёт «ничего» я бы поспорил, но слабохарактерным его точно не назовёшь… — Вульф на секунду задумался. — Наверное что-то личное. Даже самые старые раны порой начинают болеть с невиданной силой. Сходила бы к нему, поинтересовалась, что у него там на душе.

— Я же рабыня… просто вещь… — покачала головой Ада. — А он аристократ. С чего бы ему изливать мне душу?

— И что? Я вон своим девчонкам тоже бывает жалуюсь, а они мне, — пожал плечами зверолюд. — Ничего такого в этом нет. Многие рабы часто становятся своим хозяевам лучшими друзьями. К тому же личные разговоры позволяют укрепить доверие. А доверие между рабом и хозяином крайне важно.

— Думаете?

— А то, — оскалился Вульф. — В крупных родах рабы и вовсе фактически становятся частью семьи. Они и за детьми следят, и за личным оружием, и всякие непристойные письма помогают писать. Почти у каждого аристократа есть такой личный раб, которому он и жизнь доверить может. Это нормально. Особенно в условиях постоянной борьбы, когда становится опасно доверять кому-то другому. Каждый хочет тебя обмануть, каждый хочет тобой воспользоваться, а раб… Он фактически повязан с хозяином.

— И что мне стоит зайти и спросить, что у него на душе?

— Типа того. Можешь начать издалека, сама поделись чем-то личным. Ты уже рассказывала про то, кем была в прошлом мире?

— Нет…

— Про это непринято спрашивать. Всё же считается, что для попавших сюда начинается новая жизнь. Но ты можешь поделиться сама. Ланс наверняка оценит этот жест.

— Ладно, вы правы. Я попробую.

— Удачи.

Ада сильно волновалась, с каждой ступенькой ей хотелось развернуться и не лезть не в своё дело. Всё же она лишь рабыня, вещь, ресурс, товар. Разве кто-то станет разговаривать с расчёской и делиться с ней переживаниями? А именно такой статус и имели рабы. Но слова господина Вульфа всё же убедили рабыню в обратном. Так что, собрав волю в кулак Ада постучала, не услышала ответа, но всё равно вошла внутрь комнаты.

Ланс уже не спал, а сидел на краю кровати почти не двигаясь. Он уже несколько дней в таком состоянии. Не бреется, не следит за внешним видом и витает где-то в воспоминаниях.

В руках аристократ держал маленький альбом, где от руки не слишком умело было что-то нарисовано. Разглядеть Ада содержимого не могла. Так что девушка решила просто громко захлопнуть за собой дверь, чтобы заявить о своём присутствии и дать хозяину возможность спрятать то, что он вполне возможно не хочет показывать.

Так и случилось. После стука Ланс слегка дёрнулся, взгляд его слегка прояснился, а альбом исчез из рук. Наверняка он теперь находится в пространственном артефакте. В перстне или амулете, может быть запонках. Ада точно не могла сказать, какой элемент украшений аристократа является магическим артефактом, а какой — обманкой.

— Вы пропустили завтрак, хозяин, — не зная с чего начать, произнесла Ада.

— Я не голоден, — ответил Ланс, откидываясь на кровать и закрывая глаза.

— Сегодня господин Вульф опять рыбу готовил, — начала хоть что-то говорить рабыня, стараясь импровизировать, пусть и подводка к сути вышла немного рваной: по-другому Ада не умела. — Его друг разводит их на водных фермах, а после привозит ему. Сегодня была форель. Помню мы с отцом часто ходили к горному озеру. Там тоже форель водилась. Две рыбы мы съедали сразу же на месте, обжарив на костре. Один раз даже соли с собой не оказалось: забыли дома. Но всё равно было очень вкусно, как сейчас помню тот запах.

— Твой отец был рыбаком?

— Нет, наверное. Не знаю. Он много чего умел. И в поле работал, и в травах разбирался, знал какая от простуды помогает, а какая от головной боли. Мебель тоже сам собирал, даже соседям помогал. И рыбу ловил, и ловушки на мелкую дичь умел ставить. Хлеб тоже сам пёк. Даже за детьми приглядывал. Казалось, что он умеет всё. Прямо как вы.

— А матушка?

— Её я не застала. Я не расспрашивала его о ней. Но по словам сестричек и братиков, она умерла во время очень холодной зимы. Он долго горевал, но продолжал следить за домом и детьми. А потом уже нашёл меня во время рыбалки, у того же горного озера. Забрал домой, обогрел и откормил.

— И сколько тебе тогда лет было?

— Не знаю, но совсем маленькая была. Не помню ничего. Даже какое-то время думала, что я его родная дочь, — Ада вспоминала прошлое с улыбкой, но всё равно с горечью в голосе. — Потом как-то случайно узнала. Расстроилась сильно, но отец быстро меня успокоил. Да и братики с сестричками тоже добрые были. Им было без разницы, что у меня уши острые и волосы такие яркие. Никогда в обиду меня не давали. Дружно жили, а потом начали разъезжаться. Кто-то в соседнюю деревню замуж, кто-то в город в подмастерья выбился. А старший брат и вовсе в ученики к настоящему магу пошёл. Так с отцом осталась только я. Расставаться было грустно, но они нас навещали. Да и нам скучно не было, в деревне всегда есть чем заняться. А потом я пошла как-то на рыбалку одна. Отец что-то захворал, так что отдыхал в тепле дома. Думала принесу к ужину красной рыбы. Погодка довольно тёплая была, решила ещё искупаться. Уже почти высохла, оделась и думала домой идти, как смотрю странный серый туман по озеру катится и прямо ко мне. Я ничего не поняла, даже убегать не стала. Казалось, прошло лишь пару секунду, а я уже… ну… здесь… И прямо ко мне группа грязных с жадными взглядами уродов идёт. А потом пришли вы… Интересно как там папа мой?

— Выздоровел скорее всего. Да и другие жители деревни его в беде вряд ли бы оставили. В маленьких поселениях всегда процветает принцип взаимопомощи, позволяющий выжить. На крайний случай родня из соседней могла бы приехать, да к себе его забрать.

— Да, верно. Надеюсь, у них там всё хорошо. — Девушка тяжело вздохнула и вытерла намокшие глаза. — А вы как здесь оказались?

— Я в Эдеме с рождения. Мать умерла при родах. Большую часть времени проводил с наставниками, да служанками. Отца видел максимум два раза в неделю, на личных уроках. Он был занятым человеком, от него многое зависело и от него многого ожидали. Но одиноко мне никогда не было, ведь рядом всегда был мой старший брат. Мы хорошо дружили, никогда не ссорились, дополняли друг друга… Всё было хорошо. Мы росли, учились новому, готовились продолжить дело отца. А потом в один день всего этого не стало. Но сейчас-то я уже понимаю, что был слеп. Тучи начали сгущаться задолго до этого…

Внезапно Ланс замолчал, взгляд снова остекленел, однако вдруг сразу же резко прояснился. Он посмотрел на свою рабыню, тяжело вздохнул и наконец-то встал с кровати.

— Ладно, засиделся что-то я.

Аристократу нельзя просто так выпадать из реальности. Отец никогда себе такого не позволял. Несмотря на все свои личные трудности и проблемы, он продолжал эффективно отстаивать место своего рода в этом мире даже когда весь Эдем ополчался против новичка в большой игре, даже когда умерла его любимейшая жена.

И Лансу стоит поступать также, если он желает воплотить задуманное в жизнь. В конце концов у него так-то ещё есть рабыня. И если другие вещи ещё можно отложить на долгий срок, то за рабами нужно следить каждый день.

— Попроси Вульфа упаковать еду. Мы отправляемся на границу ветров.

— Хорошо, хозяин.

Ада тут же вскочила и побежала выполнять указание. Ланс же остался в комнате один и начал приводить себя в порядок.

Всё же встреча с Дельдамионами на банкете довольно сильно пошатнула психическое состояние. И неудивительно, близнецы являлись сильными эмпатами, они чувствовали каждую слабую нотку эмоций на палитре смертной души. Очевидно, они могли на неё и влиять.

Хотя, пожалуй, главная причина была всё же в другом. После печальных событий Ланс загнал свои чувства в клетку. Они не должны были мешать выживанию. Однако подавление лишь отстрочило неизбежное. Новая обстановка довольно хорошо отвлекала, но банкет в результате стал катализатором и всё накопленное всплыло.

Кроме того, аристократ всё ещё оставался смертным со своими слабостями. Боль и обида обрушивались штормом на сознание. Хотелось всё тут же бросить и помчаться в Эдем, убить всех на своём пути после чего бросить вызов на дуэль… Но это голос эмоций, слушать его опасно и глупо. Тем более Бальмуар и сам понимал, что это неправильно решение. Месть ничего не решит. Кроме того, Адрион устроил эту бойню не ради власти или своих амбиций. Руководствуясь личной обидой, аристократ сделает только хуже. Умрёт ещё больше смертных, умрёт Адрион, умрёт в процессе сам Граниир, опозорится весь род Торвандори, забрав с собой и своих союзников, и своих врагов… Нет, месть будет худшим из возможных решений. И никакой справедливости в ней не будет. Не в этот раз.

— Размазня, — с досадой произнёс Ланс, глядя в своё отражение. — Больше такого не повторится. У тебя нет права на слабость.

В приемлемом для аристократа виде господин Бальмуар наконец-то спустился на первый этаж таверны. Там уже стояла готовая к выходу Ада. За спиной девушки находился походный рюкзак с едой, на поясе висел меч.

— Газетку не забудьте, — напомнил Вульф, кивая в сторону столика.

— Благодарю.

Перед выходом Ланс ещё заскочил на рынок и купил прочную верёвку и кандалы, да с запасом. Мало ли охота пойдёт крайне удачно.

Но главной причиной замены тренировок в зале на путешествие к границе ветров стало повышение планки для Ады. Манекены всех смертных служили хорошими мишенями, да и предоставляемый арсенал радовал, но… Аде также нужно больше опыта реальных битв. И постоянные раны девушки это доказывают. Она медлит, всё ещё сомневается, в результате ошибается. Одними спаррингами и отрабатыванием приёмов обходиться уже нельзя. А за реальный боевой опыт на арене можно заплатить жизнью или позорным поражением. И под реальным боевым опытом имеется в виду не спарринг с наставником или с мишенью, а когда твой противник действительно хочет тебя убить.

— Что нового пишут, хозяин? — поинтересовалась Ада, следуя за своим хозяином по тракту.

— В целом ничего, — ответил Ланс, читая прихваченную газету. — Из интересного только вчерашний бой на Великой Арене Сароса. Матёрый чемпион одолел двадцатиметрового алантийского змея, чем заслужил признание и свободу, попутно получив титул героя арены.

— Свободу?

— Да, свободу.

— Заслужил? Его прямо освободили?

— Да. Прямо там вручили гражданство и серьёзную сумму денег. Он уже давно сражался на арене, зритель его любил. Да и битва против двадцатиметрового алантийского змея это тебе не шутки. В результате стал героем арены и ушёл на свободу в лучах славы. Ему очень сильно повезло, учитывая, что он даже не полноценный маг. Даже слабо представляю, как он такую громадину завалил. Хотя чёрные орки обладают большой физической силой, да и они умнее других своих сородичей, но… Двадцать метров… Эта тварь уровня боевых магов, с ней физической силой особо не повоюешь.

— Как его звали?

— Гнарг Дурзол.

— А я когда-нибудь смогу одолеть алантийского змея, хозяин?

— Если будешь также стараться, то да. Но сначала тебя нужно будет обучить магии.

— И вы меня отпустите?

— У меня и выбора особо не будет, — ухмыльнулся аристократ. — Таковы традиции Эдема.

— Даже если я не успею окупить вложенный в меня труд?

— О, если ты когда-то пробьёшься на престижные арены, после чего сможешь получить титул чемпиона, победив другого чемпиона или равного по силе врага… Тогда тебе дадут право сразиться за титул героя арены, где у тебя появится призрачный шанс заслужить свободу или умереть. Ах, да, ещё ты должна очень понравиться зрителю. Хотя я даже сразу не вспомню, чтобы кто-то из героев арены не нравился зрителю. Но в любом случае, пройдя столь длинный путь, ты наверняка себя уже окупишь. Ведь до чемпиона арены тебе ещё далеко, что уж говорить про героя. Ты на данный момент и вовсе никчёмная. Тебе даже прозвище иметь запрещается.

— Буду знать, хозяин.

— А вот и граница мира. Надеюсь, Этий сегодня нас порадует.