Мятежник (СИ)

Глава 30

Тишина бывает разной.

Грозной и густой после ссоры. Звонкой и сводящей с ума перед неизвестностью. Нежной и мягкой в ночь, когда выпал первый снег. Ласковой, как шелест юбок матери, тихо ускользающей из детской после чтения сказки.

Терпкой и ноющей после страстной ночи. Терпкой от воспоминаний, воспламеняющих кровь, и ноющей — от жгучего желания вернуться в объятия любимого.

Эолис едва вышел за дверь, а я уже начала скучать по нему.

Его тишина была особенной, наполненной его присутствием. Она обволакивала меня, как тонкий пуховый шарф, напоминая о каждом прикосновении, каждом взгляде, каждом шепоте. Она была со мной везде. В запахе пергамента на столе, в чуть приоткрытом сундуке с дорожными вещами, в плаще, небрежно брошенном на спинку стула, в смятом куске войлока, которым он укрывался по ночам.

Я подошла к зеркалу — зеркалом у Эолиса служил отполированный медный диск — и удивилась сама себе. Никогда раньше я не была такой красивой.

Взлохмаченные волосы падали небрежным каскадом, глаза горели озорным огнем, на губах застыла полуулыбка, та самая, которую Эолис любил дразнить поцелуями. Я видела в отражении женщину, познавшую любовь и принявшую ее дары без остатка. Небрежная, немного сонная, чуть взъерошенная в рубашке, наскоро наброшенной на голое тело, я была в лучшем своём обличии.

Какое невероятное блаженство — забыть о сложной причёске и неудобном платье. Наряжаться по случаю, сбрасывать оковы, выкованные из серебристых пуговиц. Босоногая, простоволосая, полуобнажённая я чувствовала себя близкой к божественному пьедесталу.

Деревянный гребень лёг в ладонь и медленно заскользил по волосам. Медь в зеркале отражала свет магического кристалла, играя бликами на коже. Волосы послушно укладывались аккуратными локонами и я заплела их в простую косу.

Вдохновение пришло ко мне внезапно. Здесь и сейчас, не дожидаясь урока, я решила попрактиковаться в магии. Учитель всегда делал акцент на трансформации облика, однако на практике задача оказалась не из легких. Но, что если представить себя вольмондкой? Тёмной эльфийкой. Придать коже антрацитовый цвет.

Направив магический поток через пасс, сделала попытку.

Вышло скверно. Цвет получился землистый.

Магия давалась мне легко, плохо было с воображением. Чтобы получилось правдоподобно, нужно почувствовать себя дроу. Вжиться в образ, примерить роль, перевоплотиться. Нахмурить лоб, приподнять подбородок, глаза прищурить, изогнуть дугу брови и взглянуть свысока.

Надменный взгляд мы, ливенорцы, делали легко и даже неосознанно. Наша репутация, как самых заносчивых созданий на всей Большой Земле, была широко известна. Но для превращения в дроу, женскую сущность, одного высокомерия недостаточно, во взгляде должна читаться хитрость.

Я потерла переносицу, стараясь вызвать в памяти образы тех темных эльфиек, которых доводилось видеть. Канцлер, торговка книгами, чиновница, зачитывающая приговор. Нет, я бы не хотела быть похожей на них, но, как иллюзионист, желала постичь науку перевоплощения.

Снова, вглядываясь в зеркальное отражение, придала своему лицу сердитое выражение. Выглядела при этом чудаковато. Зажмурилась, представила и…

Нет, снова не то. Хотя уже было ближе к задуманному.

Пожалуй, нужно добавить фразу. Колкую. Едкую. Насмешливую. Что там говорила канцлер?

— Скажите, Гвилисс, как вам мой эскорт? — опустив веки, произнесла я, с удовольствием ощущая, как слова, наполненные превосходством, скользили с губ. Когда открыла глаза, в медном диске отразилась незнакомка. Кожа приобрела оттенок грозового неба, волосы стали пепельными, глаза засветились хищным алым огнем.

Получилось!

В отражении зеркала женщина-дроу победоносно улыбалась, и я невольно восхитилась своим мастерством. Вот теперь я выглядела так, словно с легкостью отправляла врагов в небытие.

Серая до кончиков ушей и седая до кончиков волос.

Блеск!

Самодовольная ухмылка, адресованная самой себе, мгновенно рассыпала иллюзию. Я повторила этот трюк несколько раз, с переменным успехом, пока полностью не исчерпала силы.

Прошло много времени, а Эолиса всё не было. Похоже, его совет обещал быть долгим…

Несколько минут я бесцельно слонялась из угла в угол. Озаботилась ужином, забрала паек из общей кухни, смахнула со стола крошки и натопила печь.

Утомившись бездельем, взяла книгу, которую привёз для меня Эолис.

— Ильванна Эльг’Каресс, — прочитала имя автора, вернее, жены автора.

Надо же, какие судьбы! Бесправному мужчине жена позволила писать, заниматься любимым делом. Ильванна Эльг’Каресс, обогащённая милосердием, не просто разрешала баловаться литературой, она всецело поддерживала супруга. Воспевала его талант, возвращала гонорар.

Что это, если не любовь?

Возможно, книги помогут составить представление о тёмных эльфах Вольмонда. Над чем они смеются, о чём горюют, что заставляет вскипать их кровь, а что, напротив, тушит пожар в их сердцах. Тонкий лёд отделял меня от их загадочной культуры, и я почувствовала стремление растопить его.

Обложка книги изрядно поистрепалась, позолоченные буквы стёрлись в уголках, бумага пожелтела. Книгу брали в руки много раз, зачитывались ею, сам Эолис называл её экстравагантной. Внутри меня ждал эпиграф: «Любовь — это яд, слаще которого нет ничего на свете. О, как счастлив я, что отравлен тобою…»

Мой интерес достиг крещендо. Я принялась читать.