Мы еще живы!

Глава 6

09, месяц Огней, 5555 года — 12, месяц Огней, 5555 года

1

Через час после ареста Норрика Ривс Дримс с огромным трудом заставил себя подняться на третий этаж главного здания гарнизона. За мутными пыльными окнами разгорался алый закат. Закат страшного дня, когда город сумел выстоять в жесточайшей битве, каковых еще не случалось в Миранде.

Ноги Дримса дрожали, в голове барабанами стучал пульс, рана на лбу начала болеть и пульсировать, а вслед за ней подступила и головная боль. Рана на ноге вновь открылась и кровоточила. Усталость одолевала измотанного Ривса. Его ужасала одна мысль, что этот день для него еще нескоро закончится, и он через силу и боль шел к командиру части, мечтая рухнуть где-нибудь в темном углу и заснуть на пару-тройку лет.

В приемной капитана встретил как обычно унылый Ватцлав, но по случаю внезапного воскрешения командира летунов, он все же изобразил улыбку на своем вытянутом лошадином лице, кивнул в сторону кабинета старика, где уже собрались все его замы и бесподобный прапорщик Беннет. Не хватало только Лавджоя.

— Присаживайтесь, капитан, — пригласил Лэндхоуп, затем он обратился к собравшимся. — Капитан Лавджой присоединится к нам позже, или же завтра, ему надо осмотреть стену и получить отчет о завершении наземной операции, но он держит с нами связь, поэтому мы получаем все необходимые сведения с максимальной быстротой. Младший лейтенант Мэйфлауэр в городе. Отчет о потерях мы получим завтра не раньше полудня.

Ривс уселся на ближайший свободный стул.

— С воскрешением, — поздравил Беннет. — Говорят, что раз объявили мертвым, а ты жив — проживешь долго, очень долго.

— Будем надеяться, что это так, — кивнул «гном». — Прапорщик, что у нас с техникой? Насколько сильно пострадали склады и какие?

Сначала был описан ущерб, оказавшийся не таким страшным, как боялись все присутствующие, потом Ривс доложил о гибели трех вертушек (еще одна рухнула уже после его аварии), доложил о повреждении своего борта и машины Норрика. Лэндхоуп сообщил, что разбирательство в отношении Норрика и Фрейда будет проведено позже, а пока необходимо понять, что они могут выставить в случае повторного нападения.

Потом пришел приглашенный сержант Алонсо, который заикаясь и запинаясь от оказанного его скромной персоне внимания и страха перед тварями, доложил о повреждении стены, о необходимом на ее ремонт времени, о потерях среди защитников и орудий, а также о необходимости проверить и завалить все прокопанные тварями ходы.

Предварительные данные о человеческих потерях ужасали: треть гарнизона была убита, раненных и пропавших без вести числилось еще с полтысячи человек. Потери в технике ужасали. Потери мирного населения составили около двух тысяч человек, но это были крайне приблизительные данные, и Дримс был согласен с Алонсо, что к полудню уточненная цифра станет куда более ужасающей.

Но самое страшное известие приберег для них крысоподобный Бентура: железнодорожные пути были взорваны. В километре от города. Их взрыв был виден со стены, этот взрыв подтвердил один из пилотов вертолетов («Вот сволочи, и ведь ни один не сказал об этом!» — подумал Дримс про себя). Город полностью отрезан от остального мира. Скорее всего, их впереди ждет только смерть. Какая радужная перспектива! Только этой новости не хватало для того, чтобы добить сегодня капитана Дримса!

— Капитан Бентура, КАК болотные твари могли подорвать рельсы? Чем они это могли сделать? — все же нашел несостыковку в докладе Бентуры Дримс. Пожалуй, еще пара дел с выявлением предателей, и капитан начнет не только подозревать всех и каждого в предательстве, но и к Мурке пристанет с вопросами на предмет того, как она умудряется переживать нападения, и почему ее вообще пустили на территорию гарнизона? Где паспорт? Где прописка?

— Капитан Дримс, если бы я знал ответ на этот вопрос, поверьте, ответил бы, — фыркнул противный заместитель полковника. И тут все присутствующие единодушно ему верили. К сожалению.

— Возможно, что взорвалось что-то в составе, — предположил майор Сивир.

— Вполне возможно, — согласился Бентура. — Во всяком случае, господа, в километре от Миранды взорвался состав, шедший в город, и уничтожил взрывом железнодорожное полотно. Положить новое мы не имеем возможности, потому что твари уничтожат всех, кто туда попытается сунуться, уничтожат… — повторил он. На лбу крысеныша выступили капельки пота, губы были белыми. Он отчаянно трусил.

— Состав сам по себе не мог взорваться, — заметил Дримс.

— Возможно, сдетонировали боеприпасы и топливо, которые вез состав? — предположил сержант Алонсо. О нем все уже забыли, поэтому с удивлением уставились на заговорившего Леона. Но полковник все же ответил парнишке:

— Нет, это вряд ли, перед отправкой их несколько раз проверяют, понимают всю серьезность нашего положения и ценят жизни железнодорожников. Нет, я не поверю, что это простая халатность.

— Полковник Лэндхоуп, — взял слово прапорщик Беннет, — а от чего вы так упорно отказываетесь поверить в мою теорию эволюции?

— Артур, ну, ты опять за свою бредовую идею? — взвился полковник. — Я от тебя не эти бредни хочу услышать, а предложения о том, как нам выжить и спасти город! Не могли они настолько быстро эволюционировать, чтоб поезда научиться подрывать… — и уже более спокойно добавил, хотя в его голосе слышалось сомнение. — Это ж тысячи лет эволюции, а не пара месяцев, или сколько там с прошлого нашествия весной прошло?

— Чарльз, я ведь именно это и пытаюсь сказать — эволюция этих тварей на лицо: они ведут себя осознанно! Неужели ты этого не заметил: их атаки имеют четкую координацию, они имеют цели, каждая группа атакующих. Они стали значительно умнее с тех пор, как я тут первый год оттрубил! — финансист не желал отступать от своей любимой идеи, а потом обратился за поддержкой к Алонсо. — Сержант, вы же аналитик, вы же продолжаете их отслеживать и сопоставляете данные после каждой атаки, так скажите: они ведут себя разумно?!

— П-п-простите, господин полковник, — пробормотал несчастный Леон, мечтающий смыться с глаз командования куда подальше, — полковник Лэндхоуп… Но прапорщик прав… Более того… По имеющимся данным, их поведение не только разумно, но и четко скоординировано, — парень покраснел до корней волос. — У них есть несколько групп. Каждая имеет свое предназначение: одни атакуют, вторые разведывают территорию. Атакующие твари делятся тоже на группы: отвлекают внимание на себя и погибают, вторые под прикрытием первых пробираются в город, третьи пробираются в город и затаиваются чтобы вести нападения изнутри. У летающих тварей тоже несколько групп: одни отвлекают на себя пилотов, вторые бросаются на винты и в турбины. Это всегда одни и те же твари. Именно так и выводятся из строя все наши вертолеты. Те твари, что отвлекают, никогда не кидаются на винты. И наоборот, — в глазах аналитика зажегся азарт первооткрывателя. — Атаки тварей всегда хорошо продуманы: они словно бы прощупывают сначала нашу оборону, обнаруживают слабые места. Потом могут отступить или же сконцентрировать все силы на слабом месте, куда и бьют уже до определенного момента. Если они отступают, то обычно следующая атака уже идет исключительно туда, — Леон с восхищением описывал свои наблюдения, забыв о страхе перед тварями. — Еще я обратил внимание, что у них есть разведчики, которые летают над городом, словно бы разведывают обстановку. Мы их стараемся сбивать еще на подлете, но им с высоты все прекрасно видно, им даже не надо летать над самой Мирандой. У нас боезапас ограничен, поэтому мы стреляем, если уверены, что сможем попасть. Они поняли это и не пересекают определенной черты…

Сержант покраснел еще больше, начав напоминать хороший, спелый помидор, а затем смущенно умолк.

— Сержант, я могу поверить в эволюцию, — скрипнув зубами, признался Лэндхоуп, — я могу поверить в быструю эволюцию, для которой требуется пара месяцев, но я ни за что не поверю, что они уже эволюционировали настолько, что могут собрать бомбу и подорвать поезд и рельсы! У них нет материалов для изготовления бомбы! Согласен, они эволюционировали, как настаивает прапорщик Беннет и вы, но не настолько же!

— У меня нет объяснения этому, господин полковник, простите, — сник Леон.

— Господин полковник, ими руководят, — тихо произнес Ривс.

— Дримс, я понимаю, тебя по башке опять огрели, судя по всему сильно, но не настолько же! — взревел «гном». — Один лучше другого со своими теориями!!!

— Господин полковник, при всем уважении, но я согласен с капитаном Дримсом, — вдруг высказался Сивир, опустив на стол сцепленные замком руки. — Их действия слишком продуманны. Я тоже обратил на это внимание. И я думаю, что эволюция не может быть столь стремительной. Пусть эти твари являются порождением Бездны и богов Тьмы, но они — материальные, они извращенная вариация животных, и они должны подчиняться неким законам эволюции. Они не могли эволюционировать до такого уровня развития за полгода.

— Да, господин полковник, это так. К тому же, если мне не изменяет память, среди них появились несколько новых видов, не указанных в наших справочниках — это кроты — модифицированная и более опасная вариация землеройки, и подземные многоножки, — поддержал Сивира Ривс. — Сегодня я их лично видел. Также, господин полковник, в пользу нашей теории говорит то, что во время сегодняшней атаки на город твари не особенно пытались жрать людей. Они нападали с целью убивать. Не жрать. Что для них — нонсенс. К тому же хочу осветить еще один нюанс, который пока не озвучил сержант Алонсо: сегодня во время атаки твари захватили одно из наших мелкокалиберных орудий, установленных на стене, и произвели несколько выстрелов по Миранде. Это так, сержант? — о встрече с тварью в платье Ривс решил рассказать полковнику позже, наедине.

Алонсо судорожно вздохнул, поправил очки, кивнул.

— Да, господин полковник. Это так, — очень тихо признался он. — Я еще жду показаний всех свидетелей этого происшествия…

— Бросьте, сержант, — вдруг откликнулся Сивир. — Я отлично это видел. Моя группа находилась в пятидесяти метрах от этих тварей. Несмотря на визг, неуклюжесть и прочие особенности монстров, пушку развернули и произвели выстрелы по Миранде монстры, — майор потупил взгляд. — Я бы уже объединил теорию эволюции с теорией управления нашествием извне.

В кабинете повисла тяжелая тишина, которая прямо физически давила на плечи собравшихся. Лэндхоуп потер двумя пальцами переносицу, потом лоб, глубоко вздохнул и, наконец, спросил:

— Дримс, Сивир, но кто ими может управлять?! Этими тварями невозможно управлять. Только боги Тьмы могут это делать. Но мы слишком мелкий город и у нас нет тут никаких реликвий и артефактов, которые могли бы быть интересны богам. Это бред.

— Господин полковник, вы забываете о наличие жрецов у всех богов. Даже у богов Тьмы, — напомнил Ривс. — А их наличие в Миранде уже не секрет.

— Дримс, зачем мы им? — на забавном лице полковника была лишь усталость.

— Я вам уже говорил… Помните, о жрецах Крома…, - от чего-то Ривс не хотел, чтобы некоторые из присутствующих знали о том странном подземном зале и Амулете Стареллы, который ему показал жрец. Не хотел и все.

— Они согласны показать нам то, что видел ты? — напрямую спросил Лэндхоуп.

— Жрец, который меня провел тогда — мертв. Он погиб во время мятежа против медиков, а другие жрецы ничего не знают. Или делают вид, что не знают, — опустил глаза Ривс. Он опоздал с повторным визитом в храм Крома. Странный жрец погиб, умиротворяя разбушевавшихся сограждан, защищая медиков. Его убил Грегор. Так сказал еще один жрец Крома, отправившийся в ту ночь вместе со своим собратом утихомиривать сошедшую с ума толпу. «Мой брат сказал, что это происки Сета, люди обезумели под воздействием его чар. То были слабые сердцем и доверчивые. Он сказал, что наш долг — встать на пути Тьмы и отразить ее атаку», — вот что сказал маленький жрец в старенькой залатанной сутане Дримсу.

— Тогда и не говори ерунды, — отмахнулся полковник.

— Господин полковник, прошу прощения, что вновь влезаю, но я читал, что когда-то жрецы Сета, Лостары и Стареллы могли управлять болотными тварями, — заикаясь, пробормотал Леон Алонсо, поправляя сползающие на кончик носа очки.

— Сержант, это — легенды и мифы. Мы с вами живем в реальной жизни, и нас может спасти не знание легенд, а хорошо продуманный план обороны, — полковник даже не злился на мальчишку.

— Да, только это — Розми, а в Розми множество мифов и легенд — правда, — покачал пепельноволосой головой Сивир.

— Юстиниан, вы хоть избавьте меня от этого бреда. Мне довольно ударенного Дримса, повернутого на эволюции и биологии Беннета и этого мальчишки, Алонсо, — отрезал полковник. — А теперь нам предстоит решить, как мы будем защищать город дальше, что нам необходимо предпринять и какие шансы мы имеем.

Скрипнула дверь, Алонсо вышел из кабинета, а Дримс уставился на портрет коронованной девочки. Неужели это все из-за нее? Неужели боги на самом деле не довольны тем, что она получила трон в обход своего кузена? Но это же бред! Боги… Амулеты… Да и Сет с ними! Выжить бы хоть как-то!

Только и вправду, на кой фиг тварям сдалась крошечная умирающая Миранда? Неужели весь сыр-бор из-за Амулета Стареллы? Она, конечно, богиня, но не могла ж она одна задействовать такие силы?

2

На приходящую в себя после жесточайшего штурма Миранду легла темная зимняя ночь.

Опять за окнами барабанил дождь, злой ветер трепал деревья и хлопал распахнутыми настежь дверьми и ставнями в разоренных домах. Вода смывала кровь людей с мостовых, кровь тварей и ошметки тел, поливала уставший замерший в ожидании следующей атаки город. Где-то над мрачными черными тучами в далеких небесах плыл Заоблачный Замок, а дети по всей Дидьене надеялись его увидеть, и только дети в Миранде в эту ночь надеялись дожить до конца осады.

В небольшом старом кабинете в главном здании гарнизона Миранды на третьем этаже горел свет. Настольная лампа под старомодным зеленым абажуром разгоняла по углам тьму пропыленного кабинета, освещала ряд обитых потертым зеленым сукном стульев, стоящих вдоль одной из стен и вокруг стола для совещаний, приставленного к большому письменному столу, который был завален грудами бумаг, чертежей, схем, карт и планов. Свет почти не освещал большой портрет королевы Розми, от чего она казалась призрачной фигурой, угадывались лишь ее контуры.

В этом неярком призрачном свете над распечатанным планом города склонились три головы: лысеющая пегая от седины и две черноволосые.

Лавджой красным маркером отмечал повреждения на стене, несколько прорывов подземных тварей в самом городе, Дримс его дополнил пару раз, потом обозначили синим слабые места, куда твари могут не только ударить, но и относительно легко добиться успеха. Прикинули необходимое время, чтобы залатать бреши в обороне, укрепить слабые места, потом переключились на отчет Беннета и завскладом о запасах продовольствия и оружия, амуниции и топлива, медикаментов, лекарств, предположили, сколько же их город сможет на них продержаться.

Стало совсем грустно.

Потом Лэндхоуп поинтересовался у Ривса:

— Капитан, что будешь делать с Норриком и Фрейдом?

— А что с ними делать? — пожал плечами Ривс. — Ничего не буду. Норрика неделю в карцере подержу за трусость, лишу звания, если вы поддержите, да выпущу. Нам пилоты нужны, без них не выстоим. Фрейду влеплю очередной выговор за то, что стрелял по своим, и то больше для порядка, ведь он спас город. Потом вынесу благодарность. И будут опять летать. Сейчас настоящая война, и чтобы еще немного выиграть времени и протянуть хоть пару лишних недель, нам нужны все пилоты.

— Да, ты прав, — пожевал губу полковник, — но Фрейд подал нехороший пример остальным: можно стрелять в своих.

— Норрик струсил и хотел бросить всех. Если бы не наше безнадежное положение, я бы настаивал на его расстреле, как и полагается за трусость, — признался Дримс. — А может быть, и сам бы подорвал его. Хотя, нет, вертолет жалко.

— Господин полковник, я поддерживаю Дримса, — кивнул Лавджой. — Трусость и предательство должны быть наказаны. Они непозволительны. Ему жизнь оставляют только из-за осады.

— Не пожалеешь потом, капитан? — осведомился полковник.

— Вы о Фрейде или о Норрике?

— О них двоих.

— О решение по Норрику пожалею, — признался Ривс. — Он не оценит то, что ему сохранили жизнь. О решение по Фрейду… Нет, не пожалею. Флайтан должен был принять командование на себя, но он растерялся, а потом не поставил на место зарвавшегося Норрика. Фрейд спас город. Как я думаю, он не только перехватил командование, но еще и завершил столкновение с тварями, сохранил людей и технику. Он единственный, кто сохранил свою машину до окончания штурма и оказал поддержку наземным группам и защитникам стены. Жаль, что он пьет.

— Хорошо, решай сам, — кивнул полковник. — Я так понял, что ты полагаешь, у города нет шансов?

— Так и есть, господин полковник. У Миранды нет шансов выжить в этом нашествии. Наша гибель — это лишь вопрос времени, — был вынужден признать Дримс. — Помощь не придет, раз нам отказали ранее, то вряд ли ее отправят теперь, после уничтожения железной дороги. Сами мы не выстоим: сил атаковать у нас нет. Никто еще не побеждал без внешней помощи, сидя в глухой обороне. Когда у нас кончатся патроны и заряды к огнеметам, или керосин для вертушек, мы будем обречены. Не забывайте еще о карантине, который прорвали последователи Сета и Стареллы — мы собираем по домам заболевших, но они успели заразить много народу. Результаты исследований Мэйфлауэр восстановить уже не сможет. По нашим подсчетам, у нас осталось месяца четыре, может быть пять. Это если нам повезет.

— Я поддерживаю Дримса, — кивнул Лавджой. — Мы не увидим лета. Где-то через два месяца у тварей начнут вылупляться детеныши. Еще месяца два-три у нас будет до того момента, как они пойдут вместе со взрослыми тварями на штурм. А тогда… думаю, атаку или две мы отобьем. И все.

— Голодать начнем раньше, — печально заметил Лэндхоуп.

— Сильный голод не успеет случиться, — покачал головой Лавджой. — Запасов еды у нас месяцев на шесть. Лекарств хватит с таким расходом месяца на четыре, а потом они никому не понадобятся.

— Надо решить, что делать. Надо связаться как-то с «большой землей», — настаивал Лэндхоуп. — Эвакуировать самостоятельно людей мы не могли еще в начале нашествия, сейчас не сможем и подавно.

— Вертушки посылать в Нерейду бесполезно: две или три просто не долетят, а мы сразу же останемся без воздушного прикрытия, которое будет нечем восполнить, — констатировал Ривс. — Они будут ждать такого хода, поэтому пустят всех тварей на вертолеты. Я могу попробовать прорваться один…

— Не мели чепухи, — гаркнул полковник. — Если три не прорвутся, то с чего ты решил, что сможешь один прорваться?

— Надо или всех посылать в надежде, что кто-то сможет пролететь, или не отправлять никого, — поддержал его Лавджой. — Но в тот момент, когда мы всех отпустим, эти твари нападут на нас и сомнут.

— Этот вариант отпадает, — подытожил Лэндхоуп.

— Значит, надо искать их сосредоточение, того, кто ими управляет, — настаивал Ривс.

— Ты полагаешь, что ими кто-то управляет? — устало осведомился «гном». Спорить у него уже не было сил, а может быть, полковник сумел отбросить все то, что знал о тварях ранее и поверил доводам бывшего аналитика из военного министерства, старому другу и Дримсу?

— Да, полковник Лэндхоуп. Или это мгновенная эволюция, которая просто невозможна, или ими кто-то управляет или и то, и другое вместе. Их действия слишком разумны, — покачал головой Дримс. — Слишком разумны… И я верю, что я еще в своем уме и видел тот зал под храмом Крома.

— Господин полковник, я согласен с Дримсом. Они пока не великие тактики и стратеги, но они учатся, что б их! Их действия совершенно логичны, даже атаки проходят по правилам атак солдат! Книжку словно какого полководца почитали! — настаивал Лавджой. — Они не мчат всем скопом на стены, как делали это раньше. Они чуть ли не батальонами атакуют. Черепахи прикрывают мелочь! Черви не гоняются за простыми солдатами на стене, а прицельно плюют в пушки! А что они учудили с нашей пушкой?! По городу, твари проклятые, палить стали! Вы не можете больше не признавать очевидного!!!

— Сет вас обоих забери! — вскочил на ноги полковник и принялся расхаживать по кабинету, заложив за спину руки. — Но кто?! Кто ими может управлять???

— Сержант Алонсо на совещании высказал свою догадку, и майор Сивир его поддержал. Так мне отчитался Леон, — немедленно ответил Лавджой.

— Жрецы богов Тьмы?! — развернулся от двери «гном».

— Так точно, господин полковник.

— Лавджой, тебя тоже по голове сегодня били? — взмахнул руками старик, чуть не задев Дримса по этой самой голове, но капитан с кошачьей грацией увернулся от разволновавшегося начальства.

— Никак нет, господин полковник. Но у меня нет других мыслей, — отчеканил Лавджой. — Иногда бывает очень трудно принять очевидные вещи. Но это так.

— Полковник Лэндхоуп, эта истина стала очевидной, — влез Дримс. — Мы убедились в наличие в Миранды жрецов Сета и сетопоклонников. Пусть одна из них у нас в камере, но Грегор сбежал. Я переговорил с Леоном, проконсультировался у младшего лейтенанта Мэйфлауэра, и переговорил с майором Сивиром: они полагают, что эта версия вполне жизнеспособна.

— Нашел экспертов: сопляка-медика, любопытного аналитика, выгнанного за прегрешения из военного министерства и ноэла-дуэлянта, — отмахнулся Лэндхоуп.

— И все же, господин полковник, отец Мэйфлауэра — довольно известный историк, специалист по тому периоду истории, который принято называть периодом Восставших Болот! Тогда твари вели себя точно также разумно, также атаковали, ходили легионами и подчинялись жрецам Сета и жрецам Стареллы! Это подтверждено исторически, — не отставал Дримс от старика, направившегося в обратный путь к двери.

— А аналитика выперли из военного министерства именно за его любопытство! Он всегда пытается докопаться до истины, — включился в спор Лавджой.

— Дримс, откуда ты слов таких умных нахватался: легионы, период Восставших Болот? — съязвил Лэндхоуп.

— Я прочел книгу отца Мэйфлауэра, — немедленно ответил Ривс. — И в школе я все же учился.

— И много ты помнишь из школьной программы? — искренне заинтересовался «гном». — Когда ты время еще и книги читать находишь?

— От этого зависит наше выживание, время пришлось найти, — честно признался Ривс. — А в данном случае, зависит не выживание, а количество месяцев, сколько нам еще осталось прожить.

— Хорошо, если вы оба, Алонсо, Сивир и Мэйфлауэр мне тут в пять глоток орете об управлении этими тварями извне, то я готов поверить, — полковник опустился в свое кресло за письменным столом. — Но КАК они управляют этими тварями? И как это прекратить?

— Этого я не знаю, господин полковник, — покачал головой Дримс.

— Лавджой?

— У Леона тоже пока глухо, — пожал плечами Лавджой.

— Тогда что вы мне тут устроили? Что нам с того, что этими тварями кто-то управляет? Если мы не знаем при помощи чего, и как это остановить? — наклонился к ним командир.

— Если мы знаем, что тварями управляют, то нам надо найти тех, кто управляет, и убить их! — не выдержал Ривс.

— От голова буйная! Убить бы ему только! — хлопнул по столу «гном». — А где они находятся? Где? Ты хоть представление имеешь? Нет? И я не имею. У нас разведки нет! А за стену я никого не пущу, да и не пойдет никто. Больных на голову у меня только два есть, и оба они сидят тут, и никуда не пойдут, — он нахмурился, помолчал немного, потом заговорил вновь. — Короче, господа офицеры, мы наметили план обороны, обсудили предстоящие трудности, обозначили пути поисков решения проблем, а теперь идите спать. Поздно уже, тварей вы сегодня хорошо потрепали, вряд ли они сегодня-завтра полезут на очередной приступ.

— Господин полковник, надо подумать о кладках… — напомнил Лавджой.

— Надо… А что мы можем сделать? Нам же даже за стену не выйти. Будем надеяться на чудо. Больше нечего. В Нерейде и во Фритауне тоже не дураки. Когда поезд не вернется, они поймут, что мы в окончательном кольце. Надеюсь, поймут они это, когда мы еще будем живы.

В кабинете, наполненном запахом старой бумаги и серьезных раздумий, ненадолго повисла тишина. Трое мужчин погрузились в свои мрачные мысли, осознавая, что жить-то им осталось не так уж и долго. Одно дело, понимать, что можешь погибнуть в любой момент от лап тварей, а другое — знать примерную дату собственной смерти.

— Что у нас с сетопоклонницей? — старик устало потер покрасневшие глаза.

— Сидит, молчит, — пожал плечами Лавджой.

— Так и не желает ничего нам рассказать? — устало спросил «гном».

— Не желает, — подтвердил капитан. — Ультрапентотал у нас старый, лет десять назад срок годности вышел. Он уже весь выветрился или же в отраву превратился. А другими методами я пока не рискну ее допрашивать, мои мужики могут не выдержать. Пусть еще немного посидит, подумает, а там уж я сам, коли выхода другого нет…

— Как бы нам твоя щепетильность боком не вышла, — поджал губы полковник. — Может быть, она знает, как можно хоть из города выйти…

— У нас итак ненадежны некоторые горожане, не надо еще и в солдатах сомневаться, — покачал головой Лавджой. — Еще время есть. Немного, но есть… Если же покалечу ее, то кто помощь ей оказывать будет?

Над столом вновь повисло тяжелое молчание.

— Мэйфлауэр знает? — глубоко вздохнув, спросил Лэндхоуп.

— Нет, — покачал головой Дримс. — Он ничего не знает. Волнуется, что Мэй пропала из дома, но не знает, что она у Лавджоя в камере. Долго скрывать это у нас не получится.

— Думаете, надо скрывать? Может, пусть лучше в лицо ей посмотрит, предательнице? — предложил полковник.

— Он сломается тогда, — ответил Дримс. — Если он будет считать ее погибшей, он будет держаться, на долге перед городом и простыми людьми. А если поймет, что она участвовала в бунте против медиков и помогала Грегору — тогда мы его потеряем. Скорее всего. Лишиться же единственного толкового врача мы не можем.

— Хорошо, — согласился полковник. — Делайте то, что считаете нужным. Но придется заканчивать миндальничать. Нам нужна информация. Где прошел один Грегор, могут пройти и другие. Надо понять, куда он скрылся из госпиталя, может ли он попасть за пределы Миранды, если да, то как? И сколько еще людей и тварей могут попасть в город, раз он сумел выбраться за стену.

— Полковник Лэндхоуп, с утра надо бы Беннета и Мэйфлауэра отправить в ту квартиру, где на меня обратившаяся в тварь женщина напала, — напомнил Дримс. — Надо понять, правильно ли я понял, что она из числа заболевших оказалась… Да и понять, от чего она все ж обратилась, или это другая болезнь какая.

— Я с вами пойду, — безапелляционно заявил Лавджой. — Надо будет по остальным карантинным квартирам патрули послать.

— Да, хорошо, — согласился Лэндхоуп. — Надо тогда будет что-то решить с боксами, ведь сколько у нас таких квартир, где решили оставлять больных? Надо будет еще лучше изолировать карантинный флигель в городском госпитале, чтоб обратившиеся не поперли на медперсонал, пациентов и охрану… Кстати, а от чего они там такого не сделали, а только в квартирах своих обратились? Ладно, пусть Мэйфлауэр изучает этот вопрос на пару с Беннетом. Ты, Лавджой, помоги ему с людьми, если что. Можешь и Сивира подключить, он у нас, в конце концов, военный комендант города.

Капитаны кивнули. Полковник окинул их долгим взглядом и распорядился:

— Все. Теперь, господа офицеры, спать! Миранда еще несколько месяцев продержится, поэтому извольте не подохнуть раньше от недосыпа или усталости. Нам с вами выпала честь умереть последними в этом забытом всеми богами Света городе, так что не опозорим своего мундира и отправимся в Царство Зулата самыми последними, а то не будет нам снисхождения на суде Осириса.

— Так точно, господин полковник, — хором ответили капитаны и пошли выполнять приказ начальства — спать.

3

Где-то в бездонном голубом небе затаилось маленькое облачко. У самого горизонта. Оно собиралось исчезнуть в самом ближайшем времени, но оно успело дать о себе знать. Мелочь, а неприятно.

Старый Бен скривился, разглядывая это облачко. Вот и его сосед один в один эта маленькая тучка, что портила настроение одним своим видом. Старик раскурил трубку, созерцая приближающегося соседушку. Обреченно вздохнул, а затем нахлобучил свою шляпу на самый нос, в надежде, что сосед решит, будто бы Бен дремлет в своем маленьком палисаднике.

Как бы не так!

Сосед, такой же пожилой, и с такой же обветренной физиономией, как у Бена, остановился у белого низкого заборчика, отделявшего палисадник от тротуара, и вежливо покашлял. Бен решил сделать вид, что он не слышит. Сосед, Ференц-аптекарь, покашлял громче. Бену пришлось тягостно вздохнуть, приподнять шляпу и поздороваться с почтенным аптекарем.

— О, дорогой сосед! — улыбнулся Бен. — А я тут задремал знаете ли… Возраст все же… Возраст… Вот в былые времена…

— Не говорите, Бен, не говорите, — покачал седой головой Ференц, приподнимая в свою очередь фетровую шляпу. — Я вот взял за привычку прогуливаться после обеда, это полезно для здоровья. Вам бы тоже следовало взять на вооружение сию премудрость. Сон не так хорош, как прогулка. И кровь бежит быстрее, и пища лучше переваривается, да и хоть какое-то движение — нагрузка на мышцы. А это в свою очередь способствует тому, чтоб уровень холестерина в крови не вырастал, в сосудах не появлялись изменения, да и мышцы наши не атрофировались бы.

— Мне полнота не грозит, — усмехнулся Бен, пуская в воздух табачный дым. — Я скорее от трубки своей умру.

— Не говорите так, — усмехнулся сосед. — А вот курить вам бы следовало бросать — легкие-то у вас уже не те.

— Это невозможно бросить, просто невозможно, — усмехнулся старый бондарь, вспоминая юность на небольшой фабрике, где он еще мальчишкой пристрастился к дешевым папиросам.

— Нет ничего невозможного, — улыбнулся своей противной улыбочкой Ференц. — К примеру, полагалось, что человек в здравом уме и трезвой памяти не способен жениться на молоденькой вертихвостке, что школу еще не закончила, и уж точно не должен в завещании обойти стороной своих сыновей, а нет! Наш достопочтенный господин Рерало именно это и сделал! Теперь его жена, что таковой побыла всего месяц, получила и его дом, и его кожевенную мастерскую, и даже его автомобиль. А вот его сыновья от первого брака изгнаны из отчего дома и вынуждены ехать искать счастья в другие города!

— Тут я, пожалуй, с вами соглашусь, — покивал головой Бен. — Такое почиталось невозможным!

— А госпожа Маррипоз, та, что сделала?! Уже никто и не думал, что она способна будет встать с постели после инсульта, ведь лежала как бревно! Поверьте мне, я ее навещал! Но она всегда была женщиной упрямой, и она таки встала! Теперь же занимается бегом по утрам! Представляете?! В ее-то возрасте?

— Наследнички были страшно разочарованы! — захохотал Бен, вспоминая физиономии любезных его сердцу соседей. — Люди частенько делают невозможное…

— Да, что говорить о нас, простых смертных, когда такое творится не где-нибудь, а в Замке Королей! — всплеснул холеными руками старый аптекарь.

— А что там творится? — Бен не особенно следил за новостями, довольствуясь тем, что ему рассказывают жена или соседи. О смене короля он знал, конечно же, о недовольстве жрецов тоже, да о том, что, возможно, кузен королевы погиб. Все необходимое старый бондарь обязательно узнает от дорогих его сердцу горожан их маленького затерянного посреди гор городка.

— Как что? Вы не знаете? — искренне поразился аптекарь.

— Я не очень люблю смотреть телевизор… — признался Бен.

— Королева убила своего кузена! Она захватила власть! И теперь вовсю уничтожает несогласных с ней жрецов и вообще всех недовольных! По телевидению недавно выступал ее дядя, Нил Роуз. Он и поведал эту ужасную историю! Боги Света-то за такое нас покарают!

— Ну, дорогой друг, знаете ли, сказать можно все, что угодно, особливо если корону захотеть, — тихо засмеялся старый бондарь. — Да и какой же он ей дядя? Он сам-то бастард Кристофера VIII…

— Так-то оно так, — согласился аптекарь, сняв шляпу и утирая вспотевший лоб расшитым платочком, — да только принца Лоуренса и вправду давно никто не видел, да ничего о нем не слышал. И убийство всей королевской семьи… Сами посудите, кто ж такое еще мог сделать прямо в Замке Королей? Только тот, кто имел отношение к королевской семье!

— Так Арено то и сделали, — пожал плечами Бен. — Один из принцев же был женат на их дочери. Вот их всех и казнили за предательство. Что тут еще тайного осталось?

— Не знаю, — покачал головой старый аптекарь, — не знаю. Да только не нравится мне, когда жрецов казнят и убивают… Они ж служат богам Света…

— Жрецы-то служат, а вот королева — их избранница, — стоял на своем Бен. Не то чтобы его очень волновали дрязги в королевском семействе и разборки жрецов и королевы, только соглашаться с противным аптекарем Бену уж больно не хотелось. Так-то бондарю дела не было до дележа короны, грызни жрецов и прочих прелестей, лишь бы его никто не трогал, его скромное дело тоже никто бы не трогал, да налоги не повышали, а дальше, хоть трава не расти!

— Вот вы, почтенный соседушка, тоже так думаете, а ведь боги-то гневаются! Не их это избранница, не их! — недовольно всплеснул руками сосед. — Не их! Потому и волнения происходят. Потому и мятеж разгорелся вновь на море Мечты, а его опять солдатами давят! Стреляют в наших же сограждан, наших жрецов убивают, а боги шлют нам свои знамения.

— И что же вы предлагаете, дорогой друг? — вяло осведомился Бен. Только пламенной проповеди после обеда ему и не хватало!

— Восстать! Восстать! — взмахнул руками аптекарь. — Не терпеть больше тиранию незаконного правителя, который к тому же еще и женщина! Лишь мы можем решать судьбу свою и своей страны, а не кровавый тиран, что ради власти убил свою семью! И мать свою, и отца своего, и деда своего, братьев и сестер своих, и младенцев невинных. Только с оружием в руках мы сможем завоевать свободу нашей Розми и очиститься от проклятия богов, что озлились на нас за то, что слова против мы раньше не сказали! — воинственно замахал пухлыми кулачками Ференц, потрясая ими в воздухе. Выглядел он при этом как воинственный молочный поросенок. — Пока же более отважные и чистые духом гибнут в огне борьбы, отстаивая свою свободу, мы должны к ним присоединиться! В едином порыве! В едином стремлении к свободе! Показать нашим богам, что мы не виновны и желаем смыть клеймо позора, что сами же поставили на себя, не свергнув самозванку раньше! — патетично провозгласил аптекарь, потрясая пухлыми кулачками и размахивая шляпой.

— Ну, вы прямо-таки разошлись, любезный Ференц, — усмехнулся Бен. — Мы с вами уже свой век доживаем, куда нам за ружье хвататься?

— Мы должны, — кивнул головой Ференц. — Иначе боги нас никогда не простят. Мы должны подать пример нашим детям, которые по молодости своей не видят того, что является истиной, мы в ответе за их души, и мы должны идти впереди них в честный бой! Пусть мы погибнем, но своей смертью вдохновим других!

— А кто ж будет править Розми после того, как мы свергнем последнего представителя королевской семьи? — хитро сощурился бондарь.

— Господин Нил Роуз, — бескомпромиссно заявил сосед. — В нем течет кровь Уайтроузов, и он женился на потомке последнего короля предыдущей династии, тем самым объединив Розми. Их ребенок будет и от пришельцев, и от коренных розмийцев.

— Но он — бастард, — напомнил Бен.

— Если бы не коварство короля Джонатана II, его отец женился бы на матери господина Роуза. К тому же, он последний мужчина, в котором течет кровь династии. И жрецы Крома за него, они признали его право на престол, как это сделали и другие жрецы, — настаивал на своем аптекарь.

— До этого те же самые жрецы признали права на корону Талинды I, — вяло огрызнулся бондарь, уже понимая, что разговор становится беспредметным.

— Их заставили, — твердо ответил возмущенный Ференц-аптекарь. — Вооруженные солдаты и заставили. Прихвостни королевы, которые их окружили и наставили на них свои автоматы. Под дулом автомата признаешь что угодно!

— Даже под дулом автомата жрец, ноэл и верящий в свою правоту человек никогда не признает белое черным, — заметил Бен. Он докурил трубку и принялся ее вычищать, покачивая головой. — К тому же, любезный сосед, вас же там не было. С чего вы полагаете, что жрецов принуждали под дулом автоматов? И с чего вы решили, что в той комнате вообще были солдаты?

— А как иначе?! — поразился недогадливости собеседника аптекарь.

— Вот что, любезный сосед, — Бен поднялся их кресла-качалки, в котором он обычно проводил послеобеденное время, раскуривая трубку, — дело тут темное. Не нам судить и не нам решать. Мы с вами люди простые, маленькие. Что уж там было да как, мы никогда не узнаем, а коли рассуждать о политике, то инфаркт или инсульт схватить можно куда быстрее, чем природа и боги рассчитывали, — пожилой крепкий бондарь поморщился от своих мыслей. — Напекло мне что-то голову… Пойду лучше прилягу, а то сами понимаете, возраст… Мне ж еще дела надо свои в порядок привести, чтоб как у старика Рерало не получилось. Поэтому лучше поостеречься на солнцепеке сидеть.

— Тут вы правы, любезный друг, — немедленно согласился аптекарь, откланиваясь. — Отдыхайте и начинайте ходить. Пешие прогулки весьма полезны в нашем возрасте.

— Обязательно, дорогой сосед, обязательно, — пообещал бондарь.

Он поднялся на веранду и вошел в дом, который сумел выкупить у прежнего владельца перед рождением второго сына. Тогда дела у еще молодого и нахального Бена как раз пошли в гору. Он открыл свою небольшую мастерскую, где изготавливал бочки для знаменитого местного вина, что выращивали на виноградниках господина Лероя. И были те бочки такого отменного качества, что уже сорок лет господин Лерой сотрудничал только с Беном, а теперь с его старшим сыном, что принял дела уже маленькой фабрики.

В небольшой гостиной аккуратного домика сидела супруга господина Бена — седая сухонькая женщина. Она вышивала очередную диванную подушку. Эта должна была стать подарком жене их третьего сына на Новый год. Женщина подслеповато щурилась, делая очередной стежок на будущем кленовом листке, что был прорисован карандашом на ткани.

— Салли, ох, что творится, — покачал головой бондарь, усаживаясь в несколько потрепанное кресло напротив жены.

— Что творится-то? — женщина отложила пяльцы, улыбнулась мужу. И в очередной раз Бен решил, что его счастливым билетиком в жизнь стало не мастерство и золотые руки, не его хватка и смекалка, проявленные им в юности, а именно женитьба на этой тихой домовитой женщине. И пусть Салли не была красавицей, зато ее вера в мужа, его ум, его правоту предавали ему силы и заставляли идти вперед. Несмотря ни на что.

— Ты подальше держись от нашего аптекаря, Ференца, — поджал губы супруг. — Мятежников он поддерживает нынче. И, думаю, семейство все его поганое вместе с ним. А ты к ним на чай захаживать повадилась. Не то придут войска мятежников бить и нам с тобой достанется.

— Мятежники? — удивилась женщина. — Какие мятежники?

— Неужто твои кумушки тебе не рассказали, что на море Мечты опять мятежи и войсками их давят? Что жрецы с королевой сцепились?

— Ну, болтали что-то… — она вновь взялась за вышивку.

— До нас тоже скоро может докатиться, — муж вздохнул. — Надо бы наших мальчиков предупредить, чтоб никуда не лезли. Короли-то меняются, друг друга травят да колошматят, а армия потом людей простых всех под одну гребенку метет и стреляет. Пусть они там сами разберутся, а мы — люди маленькие. Нам дела нет, кто правит, лишь бы налогами не душили. Поэтому мальчишкам никуда лезть не надобно, — супруг оглядел пристальным взглядом небольшую уютную комнату. — Ты их на послезавтра всех на обед созови. Чтоб с женами своими пришли. Я им все и растолкую.

— Хорошо, Бен, — кивнула седой головой Салли.

— А сама пока все наши сбережения и ценности собери. Я их ночью за домом под сосной закопаю. На всякий случай. Мало ли что…

— Может еще стоит со счета деньги снять? — жена как всегда с любовью взглянула на своего супруга. Словно и не было полувека их любви, словно только вчера встретила она молодого нахального подмастерья на танцах у ратуши в день города. Нет, не ошибся он тогда с выбором жены, не ошибся!

— Не надо, — покачал головой Бен. — Чтоб никто не понял. Мы с тобой всегда большую часть денег в доме держали, в украшения твои переводили, да невесткам их раздавали, а в банке… в банке малая часть лежит. Пропадет — не жалко. Главное, внимание не привлекать. Основные сбережения наши я закопаю, наказ сынкам нашим дам. Они себе тоже девок бошковитых в жены взяли, те сообразят, что пора побрякушки и прочие цепочки-сережки в земельку прикопать. Не врем нынче со счетов деньги снимать и деньгами этими у всех на глазах трясти, пусть и дальше нас скромными людьми полагают. Не время.

— Как скажешь, Бен, как скажешь. Я тогда завтра мяса замариную, да вечерком тесто поставлю, чтоб внучат ватрушками порадовать. Как раз у нашей младшенькой именины будут, Генриетте расскажу, пусть завидует — у нее-то внучат так и нет, — покорно согласилась Салли. Ах, лиса! Ах, лиса! Вот и повод для семейного сборища на лету сообразила: Генриетта завидует, что у них с Салли шестеро сыновей, у каждого уже по несколько детишек, поэтому отслеживает каждый семейный обед! И вот тебе объяснение общего сбора!

Эх, не зря он тогда Салли заприметил! Не зря! Пусть по красоте до подружек ее тогдашних ей очень далеко было, и хромая она была, но ведь как умна! Как умна!

Бондарь усмехнулся. Да, вытянул он билетик свой в жизнь на танцах тех, вытянул! И пусть Салли всегда ворчала на трубку его и папироски, зато вела счета и бухгалтерию его жена отменно! Ни один налоговый инспектор не мог понять, где и в чем мухлевала шельмица! А каких пацанов родили они! Эх, загляденье! И как воспитала: батькино слово до сих пор для них закон! Не то, что для него в молодости.

Бен отправился в мастерскую, надо было проверить остроту лопаты и найти подходящий бочонок для ценностей, но по дороге старый бондарь похлопал сухонькое плечо своей жены. Она лишь нежно улыбнулась ему в ответ, подслеповато сощурив выцветшие голубые глаза.

4

Рик Увинсон и Стюарт Грейсстоун ощущали себя школьниками, каждый раз усаживаясь за парты в аудиториях Академии. Им читали лекции, проводили семинары, гоняли на симуляторах, тренажерах, устраивали военные игры и как простых рядовых гоняли по полосам препятствий. Стандарты физической подготовки в армии Розми были жестоки: хочешь служить — докажи, что выдержишь физические нагрузки. Про умственные поговорим позже.

Проходя очередную жестокую муштру (что в Летном так тиранили, что на нескольких курсах переподготовки), Рик пришел к выводу, что в Академии ему приходилось хуже всего. Занятия тут шли чуть ли не в круглосуточном режиме. В их головы впихивали знания, как хороший повар начиняет приправами и овощами куриное филе, что подается на стол благородным господам! Отсев происходил страшный — выдержать такой темп учебы, перемежающейся физической подготовкой и тактическими учениями, симуляторами и жесточайшими экзаменами, было очень и очень непросто. Когда из их группы отсеялась примерно треть изначального состава, занятия стали менее интенсивными и теории добавилось. Как и психологических тестов. Рику же, полтора месяца где-то шлявшемуся, пришлось еще хуже — надо было сдавать все зачеты, тесты и экзамены параллельно с теми, что шли по программе подготовки.

В Академии его оставили лишь благодаря приказу Талинды I, а так бы давно выгнали. И не только из Академии, но и из армии, скорее всего… Преподаватели же были злопамятными и решили на нем отыграться. И плевать им было на его прежние заслуги. И в принципе, Рик-то их понимал, и сам на их месте поступил бы также с обнаглевшим засранцем, совершившем нечто подобное, но злился он на них от этого не меньше. И уходить из Академии не собирался. Сами лишили его неба! Теперь терпите!

Сегодня же им читал лекцию легендарный сподвижник еще Кристофера VIII, маршал Уилбен. Маршал уже давно пребывал в отставке, что ему вовсе не мешало преподавать в Академии и обучать будущих генералов. Слушать его было весьма полезно и интересно. Тем более что учебный материал его постоянно перемежался историями из практики. Как подозревали Рик и Стю, именно благодаря этим историям у слушателей и откладывалось в головах хоть что-то. После этого увлекательного рассказа наступил обед. Уже после обеденного перерыва друзья уселись в аудитории, где им должны были рассказать о новых видах психотропного оружия, разработанных неугомонной Керши. Стюарту вдруг потребовалось перекинуться парой слов со своим старым приятелем. Они с ним когда-то вместе в школу ходили. Встретились только в Академии. Тот преподавал здесь…

Рик привычно принялся смотреть в окно, прикидывая, что же творится на самом деле в Замке Королей, раз Нил Роуз отважился выступать по телевидению с такими заявлениями. Голые ветви лиственниц слегка раскачивались от сильного ветра, что налетел с пустыни на Фритаун. Скорее всего, сегодня на столицу налетит или песчаная буря, вернее ее жалкое подобие, или же вслед за горячим ветром пустыни придет холодный ветер с моря, и тогда на Фритаун обрушится одна из страшных бурь, которыми знаменита столица Розми.

Лиственницы раскачивались, а Рик все пытался сложить в уме головоломку.

Итак, против королевы действуют жрецы. Причем жрецы Крома, остальные к ним примкнули. Внутри жрецов существует сильный раскол. Или существовал, пока их обитель в Великих Горах не взлетела на воздух… И воля Крома тут вовсе не при чем.

Против королевы действуют сторонники династии Блустар. Против королевы действуют Керши, Луисстан, и, скорее всего, Алсултан. Против королевы действует ее дядя-бастард, который вознамерился было стать регентом, да только принц Лоуренс мертв… Впрочем, мертв ли? Армия ослаблена. В смысле, армия пришельцев. Она разбавлена коренными жителями, среди которых могут быть представители старых мятежников и прочих несогласных. Среди полиции и других силовых ведомств тоже хватает коренных жителей Розми, и за их лояльность тоже нельзя поручиться…

И как высоко и широко простирается заговор?

Рик тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Проклятая политика! Она все же догнала его! Догнала и пытается его сожрать. Как же не хочется туда лезть! Но мероэ права: у него уже не осталось выбора, его используют в политической игре, и ему самому пора начать копаться во всей этой грязи, иначе как он сможет сдержать слово, данное умирающему королю?

Какой мерзкий бред…

— Эй, Рик, чего такой унылый? — перед полковником уселся его однокашник. Тобиас Ралли был откуда-то с моря Мечты, веселый и неунывающий полковник, сумевший пробиться с самых низов, лет на десять старше самого Рика. — Неужели Уилбен так тебя утомил?

— Нет, — хмыкнул Рик. — Мне все происходящее в стране не нравится, — Увинсон тут же пожалел, что брякнул это, но слово не воробей — вылетит, не поймаешь.

— А кому оно понравится, если он в здравом уме и трезвой память? — пожал плечами весельчак. — Бардак у нас в стране творится! Бардак!

— Ну, это ты громко сказал, — улыбнулся Рик. — Надо жрецов приструнить, да все наладится… — продолжать разговор ему не хотелось, поэтому полковник отвернулся.

— Ты глупым таким уродился или притворяешься? — хохотнул Тобиас. — Как ты тогда столько лет Первым отрядом командовал? Да столько всего совершить успел?!

— А чего надо еще? — прикинулся поленом Рик. За годы успешных уверток от званий и лишних обязанностей Увинсон сумел в деле мгновенного отупения превратиться в специалиста. Тут же все его инстинкты орали, что надо бы дать Тобиасу высказаться. И пусть он подбешивал Рика своей фамильярностью, и постоянными шуточками, но на сей раз стоит и потерпеть.

— Твердую руку надо! Ну, что девчонка на троне может сделать? Нянек своих только слушать? Так тем бы только кошельки свои набить, — Тобиас махнул рукой. Рик на секунду окаменел. Итак, это плохо. Очень плохо. В Академии тоже началась работа над сознанием и умами будущего командования армии! Или у полковника Увинсона паранойя, или не зря полковник Ралли столь любит со всеми пообщаться с глазу на глаз, а за маской болтуна и балагура похоже скрывается очередной неприятель. — А еще придатком Алсултана сделать нас хочет.

— С чего ты это взял? — осторожно спросил Рик.

— Ну, что у девицы в восемнадцать лет в голове может быть? Ветер. Она страну развалит и не заметит. Ей же что скажут, то она и сделает. А император Алсултана — ее единственный родственник. Нет, с ней мы каши не сварим. Кузена своего убила. До мятежа треть страны довела. Нам, солдатам собственным, зарплату не платит! Деньги прихватывает наши! А недовольным рот затыкает!

— Так это ж ее сторонников на море Мечты расстреляли в Крахоре, — попытался выразить заинтересованность в разговоре Рик. Он уже знал, что начнет следить за собеседником и попытается выйти на тех, кто стоит за его спиной. Надо чистить армию. Рыба гниет с головы, вот именно эту голову и достанем.

— Я не об этом, — мотнул головой однокашник. — База на границе с Алсултаном выразила недовольство действиями королевы и тем, что она убила своего кузена. Королева послала на них твой Первый отряд. Базу сравняли с землей. Командира Приговоренных, конечно, с должности сняли, вернули на границу с Керши. Вроде как, дали не те координаты, а ему надо было самому сообразить, что Первый отряд не может лупить по своей базе… — полковник махнул рукой. — Короче, разделалась она с недовольными, как со щенками…

Рик сидел как громом пораженный…

Его отряд уничтожил базу на границе с Алсултаном?! Что шансов выжить не было ни у кого, если только чудом, Увинсон знал. Он сам уничтожал базы и даже пару городков, но то были враги… Атака Первого отряда — это страшно. После нее не остается ничего, кроме руин и пепелища. Вооружение «Приговоренных» — самое современное и самое смертоносное на Дидьене. Особенно их ракеты…

— В шоке? — хмыкнул Тобиас. — Я тоже в шоке был, когда узнал…

— Подожди, подожди, — Рик даже немного опешил, приходя в себя от услышанного. — Но это невозможно. Базы стоят в Великих Горах, по нашу сторону границы. Трудно, знаешь ли, обознаться, или не заметить перелетал ли ты горы…

— Да я как понял, там опять Алсултан на границе хулиганил, — Тобиас почесал затылок. — Эта база как раз недавно выразила озабоченность судьбой принца Лоуренса, а потом отказалась признавать власть короны. Ну, и вроде бы, Алсултан очень удачно в этом районе высадку своих военных организовал. Они сумели не только к базе подойти, но и захватить господствующие высоты, установить там артиллерию и захватить базу.

— Ралли, это невозможно! — воскликнул Рик.

— Ну, возможно, не возможно, а Первый отряд получил приказ уничтожить тот гарнизон и обстрелять все господствующие высоты и подступы к базе, — пожал плечами весельчак Тобиас. — Типа никого из наших там не осталось. Командир Первого отряда думать над приказом не стал и смел к Сету в Бездну весь гарнизон!

— О, Венера, мать моя названная, — прошептал Увинсон.

— Парень решил, что страну защищает от вторжения, летел домой, награды ожидая, а его по приземлении под белы рученьки и на губу! Типа рехнулся он совсем, и не было никакого приказа-то! Рехнулся совсем своих обстреливать?! — Тобиас вновь почесал затылок. — Короче, повезло командиру Первого отряда — он приказ письменно получил и сохранил его копию. А нигде больше этот приказ и не проходил, его бы в предательстве обвинили и расстреляли бы, коли не эта копия, — весельчак махнул рукой, отвернулся к окну. — Агенты королевы или ее кукловодов постарались. Так что, она нас всех уничтожит. Откроет своему деду границу и уничтожит недовольных, — кивнул в подтверждение своих слов однокашник. — Ладно, сейчас занятия начнутся, пойду я, — он встал из-за парты, и собирался было уже уходить, но Увинсон его остановил.

— Постой, — набрал побольше воздуха в грудь, спросил. — Что делать-то теперь?

— Кому? — приподнял брови весельчак. — Командиру Приговоренных? На границе сидеть, что еще остается? Нового пришлют на днях.

— Нам как быть-то? Мы же присягу давали…

— Мы клялись Розми служить, прежде всего. А Розми — это больше, чем тот, на чьей голове корона, — серьезно заявил полковник. — Тут не время и не место говорить о таких вещах, политрук наш не спит.

Ралли ушел. На свое место вернулся Стюарт, довольный разговором со своим приятелем, а Рик вновь уставился на лиственницы за окном.

Итак, картинка вырисовывается все более и более мерзкая. Со стороны она выглядит четко и ясно, но что же там внутри таится? Кто стоит за этим весельчаком? Надо с ним пообщаться поплотнее, и очень аккуратно. Раз тот не стал назначать встречу, пытаться тут же и немедленно перетащить Увинсона в лагерь мятежников, значит, он умен. Он дал Рику время на размышление, полагая, что теперь ход за полковником Увинсоном.

Теперь ход за Риком Увинсоном… Но как же не хочется лезть во все это дерьмо!

5

В столице небо пылало красным и золотым, море шептало вечернюю песню берегу, а птицы лишь устраивались на ночлег. Изольда возлежала в небольшой гостиной, выполненной в голубых и белых тонах, что приятно походила на замок сказочной Ледяной королевы[1], которой в детстве всегда хотела стать очаровательная Изольда. На сегодня все ее мучения закончились — последние портнихи ушли полчаса назад, оставив свою жертву наслаждаться отдыхом и тишиной. Свадьба должна была состояться уже буквально на днях, и девушку просто измучили портнихи, белошвейки, ювелиры, флористы и прочие организаторы свадебного торжества!

Изольда созерцала озаренный закатом сад за окнами и представляла себя королевой Розми. Ах, она будет счастлива отделаться со временем и от Нила, и от Дарела… Хотя… Хотя от Нила она отделается обязательно, но вот Дарел… Дарел был инициатором всех событий и главным в их маленькой команде, именно он был мозгом их группы и именно он все затеял, а теперь приводил в исполнение свой план. Изольда давно поняла, что ее будущий муж всего лишь исполнитель воли своего друга, а маленький жрец скрыто руководит им и никогда не показывает своего превосходства. Именно его ум и внутренняя сила лежит в основе всего мероприятия.

Несмотря на невзрачную внешность и то, что макушка Дарела доставала ей лишь до подбородка, Изольда имела на него свои собственные планы. Смазливая внешность Нила не имела над ней власти, хотя свела с ума ее мать, обожавшую таких красавчиков. Нет, Изольду всегда привлекали именно сильные личности. Красивая внешность была лишь приятной упаковкой для души. Можно будет со временем договориться и с Дарелом, не сразу, конечно же, но потом, когда она захватит корону… Возможно, он даже поможет устранить своего друга, ведь править самому куда приятнее, чем стоять за спиной короля!

Девушка давно поняла, что умная женщина способна добиться многого не только умом, но и через постель, поэтому не отказывала себе в таком маленьком удовольствии. Другое дело, что это необходимо было тщательно скрывать. Эти преступления Изольда научилась прятать от общественности у своей матери — мастера адюльтеров. Красавица не видела ничего страшного в том, чтобы иногда воспользоваться своей действительно потрясающей внешностью, особенно, если какой-то мужчина привлекал ее внимание и начинал казаться ей интересным не только для достижения поставленной цели.

Изольда вздохнула.

Дарел имел очень большую власть над своим другом. Она не могла понять, на чем эта власть основывается, но именно понимание сути этого влияния ей и было жизненно необходимо, чтобы потом избавиться от мужа и заполучить в союзники маленького жреца Крома. Невзрачный и какой-то серенький жрец обладал не только острым умом, но и сильным характером, непоколебимой волей и был необыкновенно целеустремлен. Такой союзник ей был нужен, и именно такой любовник ей бы подошел.

Неожиданно дверь в гостиную распахнулась.

Изольда закатила голубые глаза к потолку: опять мать влетела без стука! И куда только Вильям смотрит?

— Генриетта, неужели нельзя уважать мое уединение?! — вскричала девушка, даже не утруждая себя поворотом головы.

— Боюсь, госпожа Блустар, я не ваша мать, — раздался приятный и властный голос. Изольда дернулась как от удара. Перед ней стоял верховный жрец Сета. Глаза его щурились, а на тонких губах играла довольная улыбка.

— Ваша милость! — девушка попыталась быстро вскочить с дивана, но тот был слишком мягким, да еще эти дурацкие маленькие подушечки!

— О, можешь не вставать, дочь моя, — хмыкнул жрец, усаживаясь у нее в ногах. — Я был по делам во Фритауне и узнал важные известия, которыми решил поделиться с тобой. Как ты понимаешь, нашим союзникам я не очень верю, впрочем, это взаимно. А вот ты… Ты — другое дело, — он хитро улыбнулся. — Надеюсь, ты ответишь мне впоследствии взаимностью?

— Конечно, конечно, ваша милость! — зачастила польщенная высоким доверием Изольда. — Дело возвращения нашего Повелителя — самое важное дело моей жизни!

— Прекрасно, — довольно сощурился Марк. — Прекрасно. Тогда я тебе расскажу радостные новости, что ждали меня в пути…

— Какие? — прошептала девушка, все же приняв сидячее положение. Она очень досадовала, что на ней одет лишь шелковый халатик, а не какое-нибудь красивое платье, которое могло бы показать серьезность ее намерений. Еще примет ее за какую-то простушку!

— Моим братьям удалось узнать, где находится принц Лоуренс, — усмехнулся Марк, откинувшись на спинку дивана. — Его вывезли некоторое время назад из Замка Королей, чтобы спрятать от тех, кто захочет его похитить. Наш сторонник очень долго пытался разузнать, где же он находится, и теперь ему это известно!

— Неужели?! — удивилась девушка. — А я полагала принца мертвым. Это было бы совершенно логично…

— Да, это было бы логично, — усмехнулся жрец. — Ты и я так бы и поступили, но у Талинды просто не хватает духу избавиться от него, что играет нам на руку. Принц жив. Он во Фритауне. Мальчишка находится в доме на Сосновой улице, который принадлежит короне. Естественно, это не афишируется. И, конечно же, в доме минимум охраны чтобы не привлекать внимания окружающих.

Марк внимательно осмотрел стройные смуглые ноги девушки, лежащие на диване рядом с его бедром. Изольда ему нравилась. Определенно. Дурак Нил не заслужил такой жены. Ему в общем наплевать на женщин, это Марк уже понял, а вот жрецу женщины нравились, особенно такие высокие и сильные. И решительные. Очень нравились. Тем более, что постоянные неудачи Ринго и провал с покушением на Талинду сильно разозлили Марка, а все эти бесконечные перелеты из храма в Нерейду, потом во Фритаун, опять Нерейда, опять пустыня Стенаний не оставляли места для простых удовольствий и выматывали Марка. Да еще эта огненноволосая Мэри, что умудрилась сбежать… Пожалуй, ему просто необходимо немного расслабиться!

Жрец погладил щиколотку Изольды, усмехнулся. Кожа у нее была гладкая, нежная…

— Думаю, в рамках нашего соглашения, было бы логично, чтобы принц покинул дом на Сосновой улице и оказался в другом месте. Как ты думаешь? — он резко дернул Изольду к себе.

— Да, его надо похитить, чтобы Талинда не могла предъявить мальчишку в качестве доказательства беспочвенности слухов о его смерти, — Изольда затряслась от восторга и предвкушения. Такого она не смела ожидать! Сам верховный жрец ее бога захотел ее!

— Мои братья уже окружили дом. В самое ближайшее время Лоуренс будет в наших руках, — усмехнулся Марк, потянув за пояс ее халата. А девчонка-то с мозгами… Хорошо, что у такой милой упаковки есть еще и мозги. И не только мозги. Ладно, пусть считает, что он с ней откровенен, может быть, в будущем пригодится! Ему нужны свои люди в стане врага, а Дарел — враг, хоть пока они и бегут в одной упряжке.

— Дверь не закрывается, может войти Генриетта, — немедленно сориентировалась Изольда. — Лучше подняться наверх.

— Успеем, — усмехнулся жрец. — Твоему жениху будем говорить о похищении Лоуренса? — закинул удочку Марк, срывая с нее халат.

— А без него мы сможем захватить власть? — Изольда ловко расстегивала на нем рубашку.

— Сейчас — нет.

— Тогда придется, — девушка уселась на колени жреца, подставляя ему для поцелуев шею и грудь.

— Хорошо. Лоуренс будет у меня, — Марк поцеловал вкусно пахнущую нежную кожу на ключице, потом не удержался и вцепился зубами в ее плечо. Изольда с удовольствием застонала, выгибаясь дугой. — Прямо жалко тебя отдавать этому олуху.

— Что поделаешь? — хитро усмехнулась девушка, — но мне нужна корона, у меня на нее все права. Пришельцы свергли моего прапрадеда…

— Ты ее вернешь, моя дорогая, но ты помнишь мои условия?

— Конечно! — она улыбнулась, обнимая его. — Мое сердце отдано нашему Повелителю… Я все сделаю для нашего бога и господина.

— Отлично.

[1] Ледяная королева — персонаж народных сказок. Живет в ледниках в Великих Горах, в замке изо льда. Повелевает снегами и снежными бурями, забирает в рабство замерзших странников. Красивых юношей и мужчин забирает в гарем, остальных в рабы. Ей противостоит простая смертная, чьего жениха Ледяная королева захватила. Девушка топит лед в сердце жениха, после чего они сбегают из замка Ледяной королевы.

Хотя существует альтернативная версия, по которой ледяное сердце королевы топит прекрасный юноша, а его прежняя невеста занимает место Ледяной королевы. Это бесконечный круг.