Мы еще живы!

Глава 1

05, месяц Дождей, 5555 года — 07, месяц Дождей, 5555 года

1

Ривс с трудом разлепил глаза.

Он сегодня опять спал в заброшенном флигеле в гарнизоне, где когда-то находились старые казармы, в которых некогда обретался первый гарнизон Миранды. Капитан уже давно облюбовал там крохотную каморку, некогда предназначенную для холостого офицера, что служил в этом забытом всеми богами городишке. Флигель уже много десятков лет стоял заколоченным. Окна были забраны решетками, двери заперты на замки, маленькие комнатушки и огромные казармы покинуты — остались только старые скрипучие двухъярусные койки, хваставшиеся проржавевшими сетками рам. Впрочем, электричество и вода все еще были подключены к флигелю, поэтому Ривс вполне мог воспользоваться душем.

Дримс повернул голову на бок и скосил глаза к окну. За окном, забранным решеткой, наступил день. Рассеянный тусклый свет солнца пробивался сквозь низкие серые облака. Желтовато-белый туман поднимался аж до окон третьего этажа, заливая своим белым кисельным маревом наружные подоконники. В убогой комнатке было сыро, но душно. Старый матрац, подушка и постельное белье, полученные на складе, пахли дезинфицирующим стиральным порошком и плесенью, но уставшему и измотанному капитану Дримсу было наплевать на это. Бывало и хуже! Особенно в плену у Керши.

Капитан прикрыл глаза на несколько секунд. Глубоко вздохнул. Все, пора вставать. Штурм в очередной раз отбит, мятеж подавлен, полковник Лэндхоуп в курсе текущих событий, но пора бы и поговорить о планах на будущее, и о том, что же им делать… Им… Тем, кто заперт в стенах проклятого города. Ведь отныне у них есть не только внешний враг, но и внутренний…

Розми, королева, присяга, все это отступило на дальний план. Это стало неважным. Теперь мысли Ривса занимала проблема выживания в обреченном городе.

Капитан принял душ в старой душевой комнате, где со стен отваливался пожелтевший кафель, а между квадратными плитками прорастала какая-то черная плесень; в углу одной душевой кабины у стены росли бледные поганки. Они прекрасно себя чувствовали в этом царстве влаги, плесени и мха. С ржавого держателя свешивался ржавый же душ, откуда била горячая вода, наполняющая паром все помещение…

Ривс мог бы воспользоваться душевой, что располагалась около комнаты дежурного экипажа, но ему было лень идти в другое здание. Да и там постоянно кто-то крутился, не в душевой, так в раздевалке или в самой комнате, нарушая его уединение и покой. Здесь же целый флигель принадлежал одному капитану.

Ну, не весь флигель, но целый этаж точно.

Мэйфлауэр тоже пару месяцев назад повадился ночевать в гарнизоне или в госпитале. Теперь в госпитале после погромов ночевать он не мог, а тащиться домой после долгих операций сил у паренька уже не было. Он еще летом занял второй этаж, обустроив себе такую же, как у Ривса офицерскую каморку.

Призраки не беспокоили ни Ривса, ни Мэйфлауэра, хоть напившиеся техники и даже солдаты Лавджоя утверждали, что по ночам они тут бродят. То ли в крови обоих офицеров было слишком много примеси местных жителей, коренных розмийцев, то ли сон у обоих был отменным, но сии светящиеся сущности в военной форме пришельцев ни разу не потревожили сон двух постояльцев. Ривс не исключал варианта, что призраки могли тревожить только местных жителей, или только алкоголиков. Говорят, король Луис I и первый командир гарнизона Миранды были очень жестоки к любителям спиртного. Возродить бы те святые традиции…

Совещание у старика было назначено на полдень. Там должны были присутствовать только Лавджой, Дримс и Мэйфлауэр. Предстояло разобрать события страшного дня, когда Миранда взбунтовалась. Позже, через три часа, к ним должны были присоединиться заместители Лэндхоупа, мэр города и шеф полиции Миранды. Им уже предстояло выслушать то, что будет решено на закрытом совещании…

Странно… Полковник, два капитана и младший лейтенант… Но чаще без лейтенанта… Они и только они решали, что же делать дальше, как же дальше обороняться, и только лишь они знали, что у Миранды на сей раз почти нет шансов выжить.

Ривс прошел в главное здание части, на ходу погладив Мурку по пушистой голове, кошка как раз возлежала на груде старых столов и стульев, что находилась возле входа в главное здание. Вообще по всему гарнизону в самых неожиданных местах возвышались странные груды непонятных вещей, обломков и реликтов прежних эпох. Никто уже и не знал, что они там делали, и как туда попали. Было бы неплохо их сжечь, да руки все ни у кого не доходили до сей общественно полезной и благостной задумки.

Как всегда Ривс отвесил затрещину капралу, что глубокомысленно созерцал густой туман, заполонивший все летное поле и плац, и при этом жевал табак и сплевывал себе под ноги. Полутемный коридор вывел Ривса к лестнице, ведущей на третий этаж, где был кабинет Лэндхоупа.

На лестнице царило оживление. Наконец-то вояки начали шевелиться пошустрее, а не изображать из себя сонных черепах на солнечном пляже бесконечно далекого залива Морских Королей. То ли до людей дошло, что их всех тут скоро сожрут и надо бы как-то этому сопротивляться, то ли озверевший полковник Лэндхоуп показал себя в очередной раз во всей красе. Зрелище же добродушного «гнома» в приступе бешенства даже Ривса приводило в душевный трепет, не то что местных пропитых и флегматичных обитателей.

Как обычно Ватцлав уныло махнул Ривсу на дверь кабинета начальства. Эрнест даже не потрудился оторвать задницу от стула, и продолжил изображать одно целое с чахлым фикусом, возвышавшимся над его рабочим местом. Дримс не вызывал у него никакого желания шевелиться или соблюдать требования Устава. Впрочем, это относилось и к Лавджою, так что назвать Ривса исключением из правил не получалось.

— Ты хоть поспал немного, капитан? — осведомился старик, когда Ривс возник на пороге его кабинета. За столом уже сидел довольный Лавджой, потирающий руки.

— Да, господин полковник, — отчеканил Дримс. — Я в старой казарме сплю иногда.

— Уже донесли, — махнул рукой старик. — Мэйфлауэр где?

— Не могу знать, господин полковник, — помотал головой капитан.

— Ты, капитан, садись, в ногах-то правды нет, — позволил Лэндхоуп. — Ладно, он придет нам о карантине расскажет, я же хочу слышать от вас о том, что вы думаете о последних двух днях.

— Я начинаю верить в религиозную чушь, — признался Ривс. — О великом испытании всего мира и о том, что Сет задумал вновь возродить свою империю, — ухмыльнулся он. — Очень похоже на то.

— Ты мне тут еще про Сета только не рассказывал, — оборвал его полковник. — Давай по существу. Я могу во многое поверить, но не в воплощение Сета.

— Полковник Лэндхоуп, а ведь примерно об этом орали люди у ворот в Старые кварталы и у главных ворот, — повернулся к «гному» Лавджой. — Они хотели открыть ворота и выйти к тварям, или их впустить. Аргумент: Тьма — это тоже часть Создательницы Мира, а твари — тоже Ее дети. Не будь это так, Она бы не позволила им появиться в нашем мире.

— Лавджой, я согласен — эти проповедники опасны для нас, но при чем тут Сет? — нахмурил седеющие брови полковник. — Мы люди военные, мы не можем основываться на таких глупостях, как крики проповедников и слова жреца Крома. Я согласен признать вину жрецов Сета в распространении болезни, но в управлении тварями…

— Господин полковник, я видел тот зал, — напомнил Дримс. — Звучит и выглядит это странно, и вряд ли тот жрец еще раз меня туда проводит. Хотя, его можно попросить…

— Ладно, оставим богов жрецам. Поговорим о происходящем, — хлопнул ладонью по столу старик. — Что можете сказать о происшествии? Лавджой?

— Я думаю, что мы имеем дело с массовой истерией и с засланными жрецами Сета из Розми или из Алсултана. Я склоняюсь к Алсултану — им необходимо захватить Розми, ведь королева — внучка императора, а Розми — давний идеологический враг Алсултана, мешающий его мировому господству… Впрочем, как враг Керши и Луисстана. Остальные страны — мелочь, — отрапортовал Лавджой. У Дримса вновь отвисла челюсть… Лавджой редко говорил заумные и длинные слова, тем более фразы, но тут его речь больше походила на доклад и не просто доклад… Доклад аналитика или же очень большого начальника.

— Лавджой, на кой им тогда сдалась Миранда? — осведомился Лэндхоуп. — Я мог бы понять, если бы атака была на Фритаун или Ариэль, но Миранда!..

— Это идеология, господин полковник, — пожал плечами Лавджой, слегка покривив лицо, от чего его шрам стал еще страшнее. — Только нас могут захватить твари болот, что являются детьми Стареллы, приспешницы Сета. Нас и другие города Пояса Желтых Туманов. Это должно ознаменовать победу Тьмы над Светом. Алсултан — вотчина Сета. Значит, это может быть победой Алсултана над Розми. Первый шаг. Не просто же так император выдал свою дочь за принца Джеффри?

— Демагогию и политику оставь другим, — вздохнул полковник. — В глобальном смысле будем думать позже, если отобьемся. Сейчас надо решить, что делать нам самим?

— То же, что и всегда: сражаться, — ответил капитан. — Дримс прав, нам надо отлавливать и уничтожать всех проповедников. Надо привлечь жрецов богов Света, чтобы они вели работу с горожанами, отвращая их от Тьмы. Только предателей среди своих нам и не хватает. Полагаю, надо усилить охрану вокзала и продуктовых складов на нем, усилить охрану ворот и патрули.

— Хорошо, — согласился Лэндхоуп. — Только нормальных жрецов, что были бы убедительными, у нас почти не осталось, сами понимаете — Миранда.

— Надо обратиться к жрецам Крома, — предложил Ривс. — Там точно есть один, что не пьет и печется о будущем страны. Или Миранды. И еще я хотел бы знать, куда же пропали заводилы? Грегор как сквозь землю провалился.

— Растворился в толпе, — пожал плечами Лавджой.

— Нет, его гнал я, Фрейд и еще пара твоих пехотинцев. Думаю, под госпиталем есть туннель, куда он и спрятался, — мотнул головой Дримс. — И только Крому известно, кто еще может и для чего воспользоваться этим туннелем.

— Ты же не нашел входа туда, — напомнил Лавджой.

— Не нашел, — согласился Ривс. — Но ходы очень хорошо маскируют. Я же не специалист по подземельям и тайным ходам. Надо лучше проверить подвалы госпиталя. Никто не знает, что еще может оттуда вылезти. На месте тварей, я бы воспользовался туннелями, чтобы проникнуть в город.

— Ты же приказал завалить все входы и выходы в туннели, — напомнил Лэндхоуп. — И сам все контролировал.

— Да, — согласился Ривс. — Я могу поручиться за нашу работу, но мы не можем знать наверняка, что за туннели еще пролегают под Мирандой, и куда могут выходить их двери, а о катакомбах, кавернах и старом городе вы сами не раз говорили.

— И как нам это узнать? — спросил Лавджой.

— Нужна карта или еще какие-то сведения.

— Алонсо все перерыл, — покачал головой Лэндхоуп.

— Значит, не все. Мне известен минимум один туннель, о котором мы ничего не знали! — взвился Дримс. — Он ведет под храм Крома! Может быть, под городом есть еще десятки подобных туннелей, залегающих невообразимо глубоко! Миранда стоит на месте древнейшего города, в котором жила очень развитая цивилизация!

— Хорошо, — согласился Лэндхоуп. — Пусть наш чудо-аналитик поищет еще что-нибудь, — полковник кивнул в сторону Лавджоя. — Но учти, без точной карты или схемы я в эти туннели и катакомбы, еще и тварями освоенные, никого не пущу. Нас слишком мало осталось, а наши дражайшие горожане, — мать их, — поставили своей целью сократить поголовье солдат до минимума! Рисковать никому не дам, хоть обо… сь. Даже не мечтай. У нас и медиков-то почти не осталось… — грозно завершил речь одноглазый капитан. В этот момент дверь открылась, на пороге появился Мэйфлауэр, физиономию которого украшал свежий еще красно-синий фингал.

— Младший лейтенант, кажется, синяки у вас должны были уже стать зелеными или хотя бы фиолетовым, — удивился «гном».

— Господин полковник, это новый, — мальчишка дотронулся до роскошного фингала, но тут же отдернул руку.

— И от чего же он появился? — осведомился Лавджой.

— Обязательная проверка всех жилищ, — признался паренек. — Жильцы не хотели выдавать своих больных, кого они сумели вытащить из карантина. Я приказал их запереть в квартире и поставил часового с приказом стрелять на поражение, если они попытаются вырваться.

— Они ж там с голоду передохнут, — вздохнул Лэндхоуп.

— Им будут передавать еду, — медик уселся за стол. — Господин полковник, у меня не было выбора. Если всех заболевших не собрать в госпитале, то скоро весь город умрет от болезни. Значит, надо изолировать их вместе с семьями в их жилищах. Это вопрос выживания, как и оборона стены, и исправность вертолетов.

— Что с данными по вирусу? — осведомился Лэндхоуп.

— Все данные потеряны, — покачал светловолосой головой Джулиан. — Восстановить их у меня вряд ли получится. Мертвы жрецы Карены, которые мне в свое время очень помогли, уничтожено необходимое оборудование и наработки, а также убиты два единственных толковых специалиста. Я сделаю все возможное, но… — он замолк. Кончики ушей у мальчишки покраснели от стыда и осознания собственного бессилия.

— Значит, нам остается бороться с вирусом методом полной изоляции и карантина, — подвел черту командир. — Медицинские команды должны продолжать работать. Надо выявлять всех заболевших.

— Так точно, господин полковник, — кивнул младший лейтенант.

— Уцелели наши припасы медикаментов?

— Немного. Только те, что были на складах на вокзале и в гарнизоне. Почти все, что было в госпитале уничтожено. Мятежники знали, куда идти, и что уничтожать в первую очередь, — покачал головой доктор. — Убиты многие специалисты-врачи. Это был намеренный геноцид медперсонала, чтобы ослабить город.

— А вокзал и ворота были отвлекающим маневром, — осенило Ривса.

— Не совсем отвлекающим, — покачал головой полковник. — Скорее всего, на них не особенно рассчитывали, но допускали возможность того, что у горожан получится открыть ворота. Но ты прав, капитан, похоже, главный удар был нацелен на госпиталь.

— Через полтора часа после зачистки госпиталя на нас напали твари, — Ривс уставился на портрет королевы. — Значит, примерно столько времени понадобилось Грегору для того, чтобы добраться до своих и поднять тварей.

— Ты мне опять про управление монстрами? — огрызнулся полковник.

— Это очередное доказательство, — упорно не желал сдаваться Ривс. — Все же очевидно!

— Это просто совпадение! — хлопнул по столу Лэндхоуп. — Дримс, ты начинаешь путать желаемое и действительное. Хватит.

— Господин полковник, позвольте заметить, что в прежние времена действительно существовали некие амулеты, позволяющие жрецам Сета и Стареллы управлять монстрами, — вставил слово Джулиан. — Это зафиксировано в исторических хрониках и…

— Младший лейтенант, это — бред. В исторических хрониках чего только нет. Это — эволюция, ничего более. Появление у тварей коллективного сознания, это всего лишь наука, — помотал головой старик. — Иначе нам придется признать, что боги Света держат на нас зуб, а за Дидьену разворачивается очередная битва добра и зла. Мы же с вами военные, а не ополоумевшие жрецы или еще кто!

— Так точно, господин полковник, — склонил голову медик.

— Вот и прекрасно. Давайте теперь обсудим последствия этого нападения. Что из наших припасов уцелело? На сколько нам этого хватит? Сколько военнослужащих и ополченцев ранены или убиты? Надо также усилить карантинные меры и усилить патрули, организовать поиск провокаторов, ужесточить наказание за подстрекательство к бунту. Второй раз мы можем не выдержать натиска толпы, если ее заведут вновь. Люди на грани отчаяния, поэтому их легко можно убедить в любом бреде и подвигнуть на любые безумства, если им пообещать освобождение и жизнь, — выпрямился в кресле командир гарнизона, начиналось настоящее совещание, время для беседы прошло.

Как и было запланировано, через три часа в кабинет старика пришли мэр Мелланью, Бентура, Сивир, Беннет и глава полиции Миранды. Было принято решение переводить военных и ополченцев на казарменное положение, для этого нужно в кратчайшие сроки расконсервировать казармы, а также восстановить военный госпиталь, что стоял закрытым в их части. Джулиану и его предшественникам вполне хватало нескольких комнат в главном здании, отданных под санчасть, а все военные лечились в городском госпитале. Теперь же раненых стало куда больше, да и безопасность городского лазарета стояла отныне под большим вопросом.

Мэр Мелланью предложил еще раз объявить набор в ополчение, а также объявить набор женщин в качестве сестер милосердия. Глава полиции собирался организовать народные дружины, что будут помогать следить за общественным порядком, а при необходимости приходить на помощь защитникам стены и города. Было принято решение ввести систему продовольственных карточек — запасов еды в городе оставалось немного. Сколько еще поездов сможет прорваться в Миранду — никто не знал. Знахарей же, травников и вышедших на пенсию медиков предложили направлять в медицинские патрули, что планировалось теперь усилить. Перед кордонами на привокзальной площади, перед всеми воротами, госпиталем и гарнизоном планировали возвести дополнительные укрепления. Сивир, как военный комендант города, планировал не только разгонять толпы людей, но и арестовывать их.

— А на главной площади поставим виселицу, — вдруг заявил мэр.

— Зачем? — удивился полковник.

— Чтоб на ней вешать проповедников и бунтовщиков. Тюрьма переполнена, — пояснил Нестор Мелланью, утирая лоб платочком. — Кормить преступников — отбирать драгоценный хлеб у честных горожан. Вы же сами говорите, что неизвестно, сколько поездов к нам еще сможет пробиться. А так наглядная агитация и урок будет. Позор на всеобщее обозрение.

— Господин Мелланью, вы представляете, как это будет выглядеть? — осведомился полковник Лэндхоуп. — Надо же еще суд провести над мятежниками, может быть кого-то из них направить на полезные работы, не связанные с тварями и обороной города, те же трупы в крематорий свозить и сжигать, или выносить погибших от болезни…

— Нет, я про проповедников говорил и про вожаков восстания, — надул толстенькие румяные щечки низкорослый мэр. — Чья вина не вызывает сомнения! Кто опасен будет на любых работах! — воинственно продолжил обычно миролюбивый колобок.

— Тут я поддержу мэра Мелланью, — неожиданно высказался Юстиниан Сивир. — Это будет неплохая мера устрашения. У нас в городе военное положение, город борется за собственное выживание, и у нас нет возможности проявлять милосердие. Мы не можем себе позволить завести внутреннего врага, нам вполне хватает внешнего. Пусть люди, кто подвержены сомнениям, будут бояться умереть.

— Хорошо, — согласился полковник. — Мы пойдем на это. Тем более, в городе действительно военное положение, а в таком случае, согласно имеющимся у меня инструкциям, я имею право принимать любые меры к спасению Миранды и ее жителей. Даже если для этого потребуется казнить виновных по законам военного времени. Но для законности военно-полевого суда нам необходимо участие жрецов Крома в нем.

— Им тоже жить хочется, — хмуро усмехнулся Лавджой.

— Дримс, ты и Сивир пойдете к жрецам. Договоритесь с ними. Подпишем документ, я его Ватцлаву поручу составить, и тогда сможем ввести военно-полевой суд, который при необходимости будет казнить. Лавджой, твоя расстрельная команда вешать умеет?

— Да чего там уметь-то? — пожал плечами одноглазый капитан. — Научу, коли надо.

Дримс внимательно посмотрел на сослуживца. Все же хотелось бы узнать, за что тут Лавджой? И кем он был раньше…

2

Едва живые от усталости и голода Мэри, Рик, Тео и Эстель лежали прямо на каменной осыпи у входа в пещеру. Путешественники смотрели на голубое небо, на шумевший недалеко внизу густой сосновый лес, на подтаявший на склоне горы первый снег и просто улыбались. Они не могли даже пошевелиться от охватившего их ощущения ликования: они выжили! Они смогли!

Семь дней путники блуждали по пещерам, без еды, кроме еще пары рыб, что поймал Рик, без особой надежды еще хоть раз увидеть небо, и вот они выбрались! Выбрались! Они победили Сета! Теперь же они лежали на камнях у выхода из пещер и просто наслаждались видом хмурого неба.

Первым очнулся от неописуемого восторга Рик. Он принялся поднимать своих спутников, покрикивал на них, напоминая, что им еще необходимо найти людей и еду, а то они прямо тут и умрут. И вообще неизвестно, на какой стороне гор они оказались: Розми это или Керши? С огромным трудом измученные путешественники поднимались один за другим и устремлялись вперед, в лес.

Мэри, Рик и Тео свои рюкзаки с одеждой и припасами оставили в разрушенном замке, поэтому полковник шел в толстом свитере без куртки, а Теодор ступал по смерзшейся земле в одних носках, стуча зубами: они отдали куртку и ботинки Эстель, чтобы она не замерзла. Мэри отдала свои теплые колготки, что она поддевала обычно под брюки, а Тео отдал Эстель еще и футболку. Вся компания мерзла, хоть у Мэри страдала исключительно попа и ноги, но она не очень была рада даже этому — ветер забирался под плотную ткань брюк и щипал ляжки.

Рик, оставшийся без куртки и носок, полагал, что им еще повезло: зима в этом году не особенно спешила накинуться на горы, да и снегопадов, судя по всему не было. К тому же, пещера их вывела вновь в предгорья, где росли леса, и никогда не было лютых морозов. Они начинались выше в горах.

Вечером в лесу путники готовы были съесть сырыми хоть кого: хоть белку, хоть птичку, хоть кабана, лишь бы попался! Но ловить прытких зверушек и птичек ни у кого сил тоже не осталось, поэтому уставшие горе-ученые плелись по бесконечному лесу, сожалея, что зимой тут нет ни ягодки, ни грибочка. Эстель попробовала даже шишку пожевать, но те, что валялись во мху, уже давно были обгрызены белками, а до тех, что еще держались на ветках, было не добраться.

В начинающихся сумерках Рик заметил появившуюся, словно неоткуда тропинку, которая петляла между стволами душистых сосен. Путешественники побрели по тропке, надеясь встретить жилье, и уповая на удачу. Им, мягко говоря, не хотелось бы удаляться от людей, или оказаться вообще в Керши.

Вскоре появился вросший в землю каменный домик, из трубы которого поднимался сизый дымок. Залаяла собака, предупреждая хозяев о незваных гостях. Дверь распахнулась и на пороге появилась женщина неопределенного возраста с копной седых волос, закрученных в пучок на затылке. Женщина была одета в домотканое платье и меховую жилетку. Она прищурила глаза, вглядываясь в заросли скинувшего по осени листья кустарника, и словно бы принюхивалась к воздуху.

Рик решил выйти первым, сделав остальным знак оставаться на месте, за корнями вывернутой бурей сосны. Он встал в полный рост, сделал несколько шагов в сторону домика и склонил голову в знак приветствия. Женщина молчала. Плохо. На каком языке с ней заговорить-то?

— Вечер добрый, госпожа, — на розмийском поприветствовал ее полковник. Сердце его замерло на мгновение.

— И тебе пусть он будет добрым, — ответила женщина. — Заблудился или просто мимо проходил?

— Заблудился, — признался Рик. — Я заблудился в пещерах и блуждал по ним не один день, и я даже понятия не имею где я, и как называется ближайший город.

— Ну, город ближайший тут довольно далеко, — усмехнулась женщина. — Зовется он Коньскосор, но идти тебе придется до него неделю, не меньше.

— Ничего, дойду! — обрадовался Рик. — А он куда? На восток?

— Нет, он на юго-запад, ты далеко от него по пещерам ушел, как я поняла. Проходи, ты, наверняка, голодный?

— Простите, госпожа, но я не один… Может быть вы смогли бы нам дать немного хлеба? Или еще чего? У нас нет денег, но я могу оставить вам свои часы, а у моих спутников есть несколько золотых цепочек в качестве платы.

— Не говори глупостей, — прикрикнула на него хозяйка дома. — Кто же с голодных и уставших путников деньги за хлеб берет?! Раз уж горы и Асамат вас отпустили, значит, мой долг вас накормить и обогреть. Сколько вас тут?

— Четверо.

— Пусть выходят, — женщина махнула рукой, приглашая их в дом, и исчезла в дверном проеме.

Никого два раза приглашать надобности не возникло: вся компания вприпрыжку сбежала с невысокого склона, у которого стоял домик, и вошла внутрь. Путешественники оказались в просторной комнате, служившей одновременно и кухней, и столовой, и гостиной, так же как и ее огромный старинный (как и сам дом) очаг служил и для приготовления пищи, и для обогрева дома, и вместо камина. По всем стенам были развешаны пучки каких-то трав и цветов, стояла простая грубая деревянная мебель, сработанная здешними хозяевами, а около очага висели и стояли на полках, сверкая начищенными боками, котелки, чугунки и сковородки. В очаге закипал медный пузатый чайник. В доме пахло травами и мясной похлебкой. На кресле-качалке спала толстая рыжая кошка, а вторая, черная, грелась на дровах около очага.

Хозяйка посмотрела на усталые физиономии нежданных гостей, покачала головой и указала на стол:

— Садитесь, сейчас ужинать будем, — она принялась ставить перед ними простые глиняные миски и класть ложки.

— А мы вас не объедим? — забеспокоилась Мэри. — Вот у меня есть цепочка, ее можно продать.

— Прекрати, — одернула ее женщина. — Закон гостеприимства знаешь? Чтишь?

— Да, конечно, — потупилась обычно бойкая Мэри.

— И я чту, — женщина поставила на стол большой чугунок, из-под крышки которого пахло мясной похлебкой, положила на стол на деревянную доску нарезанный хлеб, и поставила на тарелке целую головку сыра, которую ловко тут же и нарезала. — Наша Розми только на традициях и обычаях стоит, всем другим на зависть. И силы Тьмы не смогут ее захватить, покуда в наших сердцах живут законы наших предков, а главные из них: чтить старших, защищать слабых, не предавать друзей и короля, да соблюдать закон гостеприимства.

— Но ведь нас так много, а у вас запасы не рассчитаны на такую прорву народа, — возразил Рик.

— И ты туда же, балбес, — женщина принялась разливать похлебку по глиняным мискам. — Ты Розми своей жизнью защищаешь, ты на границе стоишь и душой своей и кровью платишь за нашу спокойную жизнь, а мне для тебя кусок хлеба жалко?

— Откуда вы знаете? — удивился полковник.

— Я это вижу, — женщина закончила разливать по мискам похлебку и села во главе стола, начала есть, подавая пример остальным. — Боги Света в милости своей дали мне немного способностей, чуть-чуть совсем, но это я могу увидеть.

— А как к вам обращаться можно? — Тео с трудом нашел в себе силы оторваться от еды, которая путешественникам показалась пищей богов.

— Можете звать меня Кати, — женщина улыбнулась.

Вскоре все познакомились. Кати рассказала, что живет тут с давних пор. Она родилась здесь, потом уехала в город, а когда жизнь в городе не сложилась, то вернулась к родителям в этот дом. Было это очень давно, но женщина обрела в этом лесу себя и ни о чем не жалела. Ее дети тоже уехали в город, а муж однажды зимой не вернулся из леса. Как полагала Кати, его все же одолел медведь или волки, что обитали в здешних краях.

Потом женщина ласково улыбнулась потерянной Эстель и вдруг предложила:

— Оставайся у меня, милая. Тут есть место, его даже больше, чем нужно мне одной, здесь тебе будет спокойно.

— Зачем ей оставаться? — удивился Тео. — Мы ее проводим до города, а если надо, то и до дома, ведь мы спасли Эстель от жрецов Сета, теперь уж точно не бросим!

— Не торопись, — Кати покачала головой. Ее мудрые глаза казались печальными. — Она сама решит.

— Почему вы думаете, что Эстель хочет остаться? — удивилась Мэри. — Тут очень хорошо, но жить же не просто, надо заботиться о тепле, носить воду, поблизости нет магазинов, это очень трудно! Вы привыкли к такой жизни, а Эстель — нет. Она может стать вам обузой.

— У меня никого не осталось, — тихо ответила Эстель. — Мои родители умерли несколько лет назад, братья и сестры разъехались кто куда. Я им не нужна. Мой кузен привел меня к жрецам Сета, чтобы принести в жертву, ведь я никому не нужна, меня никто не будет искать, — девушка опустила глаза.

— Подожди себя хоронить, — Рик похлопал ее по руке. — Еще все наладится! Хочешь, заберу тебя во Фритаун? Там найдем тебе жилье, работу найдешь, будешь жить в столице.

— Я подумаю, Рик, но мне не нравятся большие города, я их боюсь, честно говоря. Я подумаю, — Эстель вновь принялась за еду.

— А что вас привело в наши края? — спросила Кати.

— Мы ищем драконов. Их следы, — призналась Мэри. Настроение ее несколько испортилось после слов Рика, но она решила не обращать на это внимания. — Может быть, вы что-то слышали? Тут есть пещеры, где мы нашли их скелеты, наверняка, среди местных жителей ходит множество легенд и преданий о драконах.

— Конечно, я знаю все эти легенды, — пожала плечами Кати. Она принялась собирать пустые миски гостей, и уже хотела поставить на стол кружки, но обернулась к Мэри. — Здесь недалеко есть их замок.

Мэри замерла столбом. Ее карие с янтарными искрами глаза вспыхнули фанатичным огнем.

Тео чуть не подавился куском хлеба.

Рик обреченно прикрыл глаза ладонью.

— Где? — Мэри схватила за руку хозяйку.

— Недалеко, километров пять на запад, — пожала плечами Кати.

— Они там до сих пор? — голос Мэри стал хриплым, а горло перехватило. — Они еще там?

— Нет, конечно, — отмахнулась женщина. — Их там уже пару веков не видели, то ли вымерли, то ли улетели. А пещеры эти были их могильниками, они туда уходили умирать. Это было гордое племя. Они слабость не признавали вообще. Из наших краев частенько девушек воровали, да и много наших мужчин полегло в битвах с ними — тем потеха была, а мужчинам-то надобно же своих невест возвращать. Так наши предания гласят. Потом-то у наших драконов конфликт вышел с другим родом-племенем. Обитатели нашего замка несколько десятков лет продержались, да только род их измельчал, или мужчин не осталось, или болезнь их подкосила, а может быть ушли они, но еще до прилета пришельцев замок опустел. Так моя мать и бабка рассказывали.

— А вы покажете, как выйти к замку? — прошептала Мэри.

— Да, направление дам, не ошибетесь. Сама уж не пойду, не обессудьте, но нет у меня времени туда-сюда без дела ходить, да и здоровье уже не то.

— Мэри! — взмолился Рик. — У нас все припасы остались у поклонников Сета! У нас нет ни еды, ни одежды, ни денег! Мы не можем никуда идти! Нам надо добраться хотя бы до Коньскосора, там уже можно будет и деньги в банке снять, купить еду и снаряжение и отправиться вновь сюда. Нам обязательно надо будет сообщить о жрецах Сета военным и властям! Неизвестно, сколько людей они еще принесут там в жертву.

— Рик, не говори ерунды, — отмахнулась Мэри. — Они уже давно свои вещички собрали и сбежали, они же понимают, что там стало опасно, а мы семь дней по пещерам мотались!

— Они же не могли предположить, что мы выберемся, могли и остаться, — начал спорить Рик. — Мы никуда не пойдем!

— Они прячутся от властей и других жрецов, Рик! Они осторожны и хитры, они лучше на всякий случай покинут этот свой храм и уйдут в другое тайное убежище, чем будут рисковать! Не говори ерунды! — отмахнулась от него Мэри.

— Мэри! У нас нет еды!!! У нас нет воды!!! У нас ничего нет!

— День мы без еды спокойно продержимся, немного похудеем. Только взглянем на эти развалины и все! — взмахнула руками профессор.

— Рик, оставь ты ее в покое, — махнул рукой Теодор. — Бесполезно. Если она вбила себе в голову что-то, то уже ничего сделать невозможно. Особенно, если дело касается драконов. Поверь мне, я ее со студенческих лет знаю: проще согласиться, чем убеждать ее в чем-то.

— Рик, мы посмотрим только! Пара часов — максимум, и пойдем в Коньскосор, обещаю! — Мэри молитвенно сложила руки, умоляюще заглянула в глаза Рику.

— Ага, ты скелеты несколько часов изучала. Так я тебе и поверил, — пробурчал полковник. — Нет уж! Хватит! Идем домой, а после ты что хочешь, то и делай: хоть в пещеры возвращайся, хоть замок свой исследуй! Я с тобой туда не пойду. В конце концов, мне в Академию вернуться надо! На этот раз уж как-нибудь без меня!

Тео лишь заржал.

Утром путники отправились в покинутый замок драконов по едва приметной тропке, получив описание пути от Кати. Женщина заставила их взять мешок с припасами. Там было немного хлеба, сыра, вяленого мяса и несколько сваренных вкрутую яиц, этого должно было им хватить на несколько дней. Плату она отказалась брать категорически, а когда Тео попытался подсунуть ей под кастрюлю золотую цепочку с шеи, мгновенно ее нашла, вернула хозяину и отчитала его как мальчишку. Женщина лишь сказала, что им суждено многое, и она будет рада им помочь хоть в малости.

Эстель решила остаться с Кати. Рик не смог ее уговорить поехать с ним или без него, но в другой город, где он мог бы ей помочь устроиться. Девушка нашла тут покой.

Когда путешественники поднялись на склон холма, Тео оглянулся: у двери домика стояли две женщины, они махали руками и улыбались, Кати доброй материнской улыбкой, а Эстель грустной, но решительной. Обе они приняли свое решение жить в этом чудесном домике посреди гор и прекрасного соснового леса.

3

Замок Королей погрузился в непонятное оцепенение.

Прислуга ходила на цыпочках, старший дворецкий прикрикивал на всех своих подчиненных, а старшая экономка чихвостила горничных почем зря. Повара ругали помощников, а охрана усилила бдительность. Майкл Фокс же ходил чернее тучи и лишь зыркал на своих подчиненных синими глазами из-под насупленных рыжих бровей. Даже собаки и те иногда начинали подвывать от неизвестной тоски, кони недовольно фыркали, а кошки шипели на всех подряд. Лошадь Талинды, гнедая кобылка Стрела, совсем загрустила без хозяйки, которая не находила сил заглянуть к ней. Лошадка понуро бродила по небольшому манежу и плохо ела предложенный корм и гостинцы от конюхов.

Никто не знал, что же произошло, и почему Ее Величество отменила все встречи и приемы. Королева просто не выходила из своих комнат. Она лишь ела предложенную ей пищу, да понуро сидела в личной библиотеке или в гостиной, пока прислуга сервировала стол и застилала постель. Ее Величество даже не желала тренироваться и стрелять в тире, что было для нее совсем уж необычно.

Слуги, как и животные, чуявшие душевное состояние королевы, погружалась в черную меланхолию и тоску. Они чего-то боялись, но сами не знали чего. Ощущение сгустившейся черной тучи и беды не отпускало никого.

На третий день Талинда вышла из своих комнат и приказала позвать к ней генерала Бодлер-Тюрри.

Винсент вошел в знакомый кабинет. Он ожидал чего угодно, и вполне допускал, что королева может приказать его арестовать или казнить. Сопротивляться он не собирался, полностью принимая свою вину, но он прекрасно понимал, что поступить иначе не имел права. Если бы все повторилось, он поступил бы точно также еще раз, и еще, и еще. Его делом было защищать внучку Джонатана II и ее власть от любых посягательств. Его долгом было защищать Розми от любых врагов, внешних и внутренних. Только принца Лоуренса словно бы хранили сами боги Света или Тьмы, срывая одно покушение за другим!

— Добрый день, Ваше Величество, — поздоровался глава РСР, притворив за собой тяжелую дверь.

— Добрый день, Винсент. Присаживайтесь, — королева указала ему на стул около стола для совещаний.

Выглядела Талинда ужасно: почти черные синяки под глазами, покрасневшие глаза, исхудавшее лицо. Она и без того была очень уж худой — сказывался еще не закончившийся период перехода от подростка к взрослой девушке, — но сейчас ее лицо было черепом, обтянутым кожей. Заострившиеся скулы, провалившиеся огромные глаза, побледневшие губы. Волосы потускнели.

— Винсент, — начала королева, сидя за письменным столом, — я долго думала о нашем последнем разговоре и о том, что решил мой дед. Я могу попытаться понять его желание, т. к. он от чего-то решил, что лучшим правителем страны буду я, а не кто-то из моих дядей или кузенов, и… С одной стороны, я видела недостатки моих дядей, отца и кузенов. Но с другой стороны, я надеюсь, что мне никогда не придется принимать решения, хоть отдаленно похожего на то, что принял дед. Я знаю, что его воля была для вас законом. Я знаю, именно знаю, что вы преданы мне. Мой дед мертв. Он передал корону мне. Поэтому я приказываю вам оставить моего кузена в покое. Вам это понятно?

— Да, Ваше Величество, — склонив голову, ответил генерал.

— Вы и никто другой по вашему поручению никогда более не будете пытаться умертвить, свести с ума, сделать калекой или еще как-то повлиять на душевное или физическое состояние принца Лоуренса. Вам это понятно? — твердо произнесла королева.

— Да, Ваше Величество, — замявшись на секунду, вновь ответил Бодлер-Тюрри.

— Винсент, посмотрите мне в глаза, — приказала королева. Генерал поднял голову и взглянул в эти огромные серо-зеленые глаза. Это были глаза Джонатана II, вернее, его матери, про которую говорили, что она была ведьмой. Странно, но из всех детей Кристофера VIII, только у Джонатана II были серо-зеленые глаза, а из всех его детей и внуков, только у Талинды.

Какая-то непреодолимая сила заставила генерала смотреть в глаза королевы, не отпуская его ни на мгновение. Похожие ощущения он испытывал лишь несколько раз, когда также смотрел на него старый король.

— Вы выполните мой приказ, Винсент? — чуть сощурившись, спросила Талинда. Голос ее был холоден как дыхание зимнего ветра и лишен жизни, как глубины космоса.

— Да, Ваше Величество, — прошептал Бодлер-Тюрри, ощущая, как кто-то невидимый и неведомый крепко держит его за горло.

— Поклянитесь в этом моей жизнью, — потребовала Талинда. Она прекрасно знала, что собственной жизнью и душой генерал не дорожит. Единственная женщина, которую он когда-то любил, погибла, а семьи или близкого существа, хоть кошки, хоть собаки, хоть еще кого, у него нет. Лишь жизнь королевы и благо Розми.

Генерал поперхнулся, осознавая смысл клятвы, которую его заставляет дать королева. Неведомая сила не отпускала.

— Генерал, вы будете верны или мне и Розми, или покойному деду. Знаю, что лишь ему вы служили без сомнений и вопросов, но его нет. Есть я. И двух хозяев у вас не будет, — жестоко произнесла она. — Решайтесь.

— Я клянусь… клянусь Вашей жизнью, Ваше Величество, что я исполню Ваш приказ, — прохрипел Винсент спустя несколько бесконечных минут. — Любой Ваш приказ.

— Я надеялась на это, — она отвела взгляд от Бодлер-Тюрри. Неведомая сила отпустила вспотевшего генерала. Он выбрал между прошлым и будущим. Это был тяжелый выбор. — Мой дед хотел только лучшего для Розми. Он жил для Розми и отдал нашей стране все — свою жизнь, душу, семью… Он отдал Розми даже меня, как он сказал перед смертью. Он принес меня в жертву нашей стране, ведь служить ей — величайшее благо, а быть ее правителем — величайший дар. Но он мертв, — Талинда перевела взгляд на окно. В голосе ее проступила невыносимая боль и тоска. — Он выстлал мой путь к трону трупами своих детей, возведя меня на залитый кровью престол. Он дал мне величайший дар из всех возможных, но обрек на одиночество и на тиранию. Он полагал, что я достойна стать правителем нашей страны, — она вновь замолчала, посмотрела на генерала. — Он долго умудрялся править из Царства Зулата, и я буду всегда помнить его слова и то, чему он научил меня, принеся в жертву всю мою семью, — голос ее окреп, глаза сверкнули. — Но он больше не будет править Розми после своей смерти. Поэтому отныне вы выполняете только мои приказы. Все приказы моего деда должны быть вами забыты. Это вам ясно?!

— Да, Ваше Величество, — ответил Винсент. — Я сделал свой выбор. Это вполне в духе Вашего деда, он бы этого хотел.

— Прекрасно, — она кивнула. — Какие еще приказы он отдал вам перед смертью или еще когда, о которых вы мне ничего не сказали?

— Только о смерти принца Лоуренса и о том, что я должен любыми силами помочь Вам удержаться на троне, — признался генерал.

— Хорошо, — вновь кивнула королева, голос ее оставался ледяным, словно заснеженные пики Великих Гор. — Как вы думаете, он мог еще кому-то отдать приказ устранить Лоуренса?

— Нет, — покачал головой Винсент. — О гибели Вашей семьи знал только я. Остальные технические исполнители мертвы.

— Камеры и записи уничтожили тоже вы?

— Конечно.

— Хорошо. Господин Фокс догадался, что покушения на Лоуренса — ваша работа, — огонь погас в глазах Талинды. — Про мою семью он не знает. Может быть догадывается. Я расскажу ему все, потому что это висит страшным камнем на его совести. Он должен снять этот камень со своей души.

— Конечно, — вновь согласился Винсент, признавая ее правоту.

— Но никто другой не должен знать об этом ничего. Никто. Тех, кто был арестован по обвинению в убийстве — отпустить, — приказала Талинда.

— Они могут представлять для Вас опасность, — не согласился генерал. — Они — заговорщики, которые постоянно плетут заговоры и финансируют других заговорщиков. В сложившейся ситуации — это равносильно самоубийству.

— Нет, хватит. Они свое получили сполна, их надо отпустить, если они не усвоили урок — арестуем и казним. Пока же отпустить. Я приказываю. С ними НИЧЕГО не должно случиться! — приподняла бровь королева.

— Как прикажете, — недовольно согласился Бодлер-Тюрри.

— И еще… Винсент, я оставляю вас главой РСР, т. к. заменить вас невозможно, и я полностью вам доверяю, — была вынуждена признаться королева. Она увидела мелькнувшее облегчение в глазах генерала, прикусила губу и покачала головой. В словах ее звучали боль и отчаяние. — Но открывшаяся правда столь чудовищна, что я не могу ее до конца осознать… Я просто не могу… Не могу и не хочу сейчас видеть вас… Я понимаю, что вы пошли на такой шаг мне во благо, но… Но я еще не стала настоящим правителем… И я не могу… Не могу… Вы убили мою семью, — она старалась тщательно подбирать слова, но это у нее плохо получалось: ужас, гнев и одновременно понимание действий деда, не давали ей связно излагать свои мысли. Противоречивые чувства переплетались в ее истерзанной душе клубком опасных ядовитых змей.

— Мне подать в отставку? — осведомился Винсент, голос его дрогнул.

— Нет. Лучше вас с РСР никто не справится. Нет, как бы чудовищно это не звучало, — она помотала головой. — Нет, я верю вам, вы мне нужны, просто… Просто, я не могу вас видеть. Отправляйтесь в Джорджию и продолжайте работать. Когда я буду в силах вас снова видеть… простить… вряд ли простить, но видеть вас, работать с вами, как и прежде — я дам знать. Но не сейчас.

— Я понимаю, Ваше Величество, — кивнул головой генерал. — И я благодарен Вам, что Вы решили оставить меня на службе и в прежней должности. Я рад, что моя преданность Вам не вызывает у Вас сомнений, и прошу мне поверить, я действительно сожалею о содеянном. Но, если вернуть все назад, я поступил бы также, — честно признался он.

— Спасибо за вашу искренность, — она горько улыбнулась, еще раз убеждаясь в правоте своего решения. — Я это тоже знаю. Вы можете быть свободны, Винсент.

— До свидания, Ваше Величество, — Бодлер-Тюрри поднялся из-за стола и поклонился.

— До свидания, генерал, — ответила Талинда.

Дверь за убийцей ее семьи захлопнулась, отрезая королеву от прежней юной девушки, которой она была совсем недавно, всего год назад. Первая дверь захлопнулась за ней в день коронации, вторая — сегодня. Сколько еще будет дверей на ее жизненном пути? И кем она станет к концу своих дней?

Лоуренса надо все же перевести в другое место, и так, чтоб об этом никто не знал. Не то чтобы королева усомнилась в клятве Винсента, просто он мог не знать о том, что ее дед дал кому-то еще аналогичное поручение. Вот немного оклемается мальчишка и поедет во Фритаун. Не на виллу «Белая Роза», конечно, но туда… Фритаун — большой город, в нем никто не обратит внимания на нового обитателя какого-нибудь дома средней руки.

4

Через час пути по сосновому лесу, медленно превращавшемуся в смешанный, впереди среди деревьев появился просвет. Постепенно лиственных деревьев становилось все больше и больше. По зимнему времени лес стоял голым, поэтому был очень светлым и несколько тревожным, растеряв всю свою летнюю загадочность и немалую долю привлекательности. Опавшие листья лежали бурым ковром под ногами путников. На каких-то кустах еще держались красные и черные ягоды, пока их не все склевали птицы. В овражках и с северной стороны у толстых стволов лежали кучки подтаявшего снега, скованного морозом, что опустился этой ночью на предгорья.

Горе-путешественники радовались, что Эстель отдала им их одежду, иначе они бы замерзли насмерть. Кати же снабдила их теплыми носками, варежками, шарфами, шапками и выдала по еще одному теплому свитеру, пояснив, что это вещи ее детей, уехавших в город. Они себе еще накупят и привезут, а эта одежка придется весьма кстати замерзающей троице.

Из облетевшего леса путники вышли на каменный обрыв. Сам лес кончался метров за десять от края пропасти, уходившей на добрую сотню метров вниз, в другую облетевшую лесную чащу, так же состоящую из лиственных деревьев. Весной или летом внизу простиралось бы зеленое море, осенью бы окрасившееся золотом или запылавшее багрянцем и пурпуром. Километры и километры леса перемежались горными породами, выступавшими небольшими пиками в самых неожиданных местах, да изредка леса прорезали узкие ленты быстрых речушек.

Куда не кинь взгляд, со всех сторон на горизонте виднелись величественные горы, с севера увенчанные белоснежными шапками ледников.

Вид с обрыва завораживал и кружил голову.

Справа от путников на серо-белом теле скалы вперед выступал самый настоящий мыс, возвышавшийся над пропастью, а на самом краю самой высокой части мыса стоял замок, сложенный из такого же серо-белого гранита, что и окружающие скалы.

Красота замка потрясала. Он словно бы плыл на фоне далеких горных хребтов и близких лесов, как корабль в океане. Почти целый, лишь местами провалилась крыша, да ухнула в глубину обрыва одна из башен дальней стены. Обитель драконов потрясала воображение и прямо требовала запечатлеть ее на картине. Покинут, но не сломлен.

Сам замок был небольшим, куда меньше того, в подземельях которого путешественники столкнулись с поклонниками бога-змеи. Квадрат стен, по углам которых высились башни. Надвратные башни, выступающие над массивной аркой ворот. Барбакан, вынесенный вперед от замка, и соединенный с ним высокими укреплениями. А над крепостными стенами высилась крыша и несколько башен самого замка, выросшего вокруг высокого и мощного донжона.

— Именно на верху этой башни и должна сидеть принцесса, плененная драконом, — мечтательно прошептала Мэри.

— Искренне полагаю, что эти милые ящерицы передохли. Битвы еще и с драконом я не переживу, — признался Рик.

— А к принцессе бы полез? — подколол его Тео.

— К принцессе? Возможно, возможно, если бы знал, как она выглядит, и что дракона точно нет поблизости. Встречу с ним пережить просто нереально. Эта ж гигантская тварь, к тому же она огнем плюется, — хмыкнул Рик.

— Принцессы обычно прекрасные, других драконы не похищают, — усмехнулся Теодор. — Вот нашу Мэри бы точно не похитили, уж больно остра на язык и вредная очень!

— Ну, надеюсь, принцесса бы стоила смерти, — засмеялся Рик.

— Тебе лишь бы по бабам шляться, — обернулась к спутникам Мэри. — И ничего я не вредная, на себя посмотри. Вот тебя вполне можно с принцессой перепутать!

— Мэри, ну, а для чего еще жить? Сама посуди! — пожал плечами Увинсон. — Не ради же твоих реликтовых ящериц-перевертышей?

— А чтобы по бабам шляться? — ядовито уточнила Мэри, пиная какой-то камень на своем пути. — Только ради этого? И они не ящерицы!

— Нет, чтобы жить полной жизнью и получать от нее все, — рассмеялся Рик. — Чтобы летать, чтобы сражаться, чтобы получать удовольствие. Чтобы были приключения, иначе зачем дана жизнь? Если предоставляется шанс спасти принцессу-красавицу, то надо спасти, ведь когда еще будет возможность такое совершить? Наша жизнь — это игра, и играть в нее надо всегда. Ни один миг не повторится.

— Вот полез бы ты за принцессой, а тебя дракон-то и сожрал бы, — довольно усмехнулась Мэри.

— Ну, я же не дурак. Я бы сначала броню надел, взял бы пулемет, еще лучше — истребитель, вот в таком вооружении я бы сунулся за принцессой, если она красотка или настоящая принцесса с неплохим приданым, — подмигнул Рик.

— Ты мог бы замок разнести, а не принцессу спасти! — хохотнул Теодор. — А тогда ни приданого, ни девушки тебе не досталось бы!

— Не говори глупостей, — усмехнулся Увинсон, довольный веселой беседой. — Я бы сначала выманил эту летающую ящерицу, отлетел бы подальше от замка, чтобы принцессу не задеть, и тогда бы уже ввязался в бой.

— А по старинке стал бы драться? — не отставала Мэри.

— Это выступать с мечом и конем на стотонную бронированную тушу, летающую и плюющуюся огнем к тому же? — хмыкнул Рик.

— Естественно.

— Я еще живой и до полковника дослужился потому, что всегда соразмеряю свои возможности и свои шансы, — наставительно сообщил летчик. — Тут они равны нулю. Ни одна принцесса не стоит такой глупой смерти.

— А если бы это была твоя любимая невеста? — не унималась Мэри.

— Ну, тогда пришлось бы, что уж тут? Погибнуть со славой и в жарком бою, что может быть лучше? — засмеявшись, патетично воскликнул Рик. — Да еще за прекрасную невесту-принцессу, а не какую-нибудь обычную даму?! Прекрасная героическая смерть, о ней сложат легенды, и какие-нибудь не вполне вменяемые профессоры истории будут изучать ее и рыдать от зависти ночами!

— Юбочник, — припечатала Мэри, пропустив подколку мимо ушей.

— Я не юбочник, я просто радуюсь жизни. Что ты на меня взъелась-то? — нахмурился он. Вот, спрашивается, что ей еще надо? Они выжили при бегстве от поклонников Сета, они выбрались из пещер, они даже потащились искать этот проклятый замок, а профессор недоволен! Чем? Что они не умерли на алтаре бога Тьмы, или что не сдохли от голода в пещерах?!

— Кто взъелся-то? — искренне удивилась Мэри.

— Ты! — в один голос заявили мужчины.

— Не взъелась я, просто устала, — нахмурилась рыжая бестия.

— Я тоже устал, но эта твоя затея. И сюда мы приперлись вместо Коньскосора по твоей инициативе, так что… — Рик рассматривал приближающиеся древние башни с восхищением. Прикинул высоту донжона, а потом осведомился. — Признайся, коварный профессор, ты меня сюда притащила не твою ли любимую сестричку Конни выковыривать? Чтоб я точно решил на ней жениться?

— Рехнулся, что ли? — остановилась Мэри.

— А очень похоже. Учти, если дракон жив — ищи другого драконоборца, я ему в пасть ради Конни не полезу! Она мне даже не невеста! — коварно засмеялся Рик и ядовито добавил: — Ради тебя, кстати, тоже! Сама с драконами разбирайся!

— Придурок! — гордо ответила профессор и направила свои стопы к покинутому замку. Тео лишь заржал как лошадь: так его подругу еще никто не осаживал!

Естественно, что за пару часов Мэри не управилась, и в замке путешественников настигла ночь. Идти по ночному лесу, где можно было не только ноги в темноте переломать, но и рухнуть куда-нибудь и свернуть шею, мужчины не захотели, поэтому было принято решение остаться в замке. Мэри его всячески поддерживала.

Путешественники расположились на втором этаже замка, в одной из больших зал с камином. Оттуда было три выхода, причем из каждого из них можно было попасть во двор, если бы пришлось бежать. Спутники устроились в одной из ниш около огромного камина, откуда было видно все три выхода, а от разведенного в камине костерка шло тепло.

Перекусив, мужчины завернулись в шерстяные одеяла, которые им дала на дорогу добрая Кати, и вскоре заснули. Мэри же сидела и смотрела в огонь.

Женщине в голову лезли самые разные мысли.

Она сегодня вдоволь полазила по замку, перебудила всех летучих мышей, что устроили под его сводами себе жилище, порушила работы сотни поколений пауков, плетших свои сети в углах, переходах и коридорах замка. Она нашла несколько древних книг, следы бесчисленных когтей драконов, садившихся на одну из башен замка, она сумела даже найти сокровищницу драконов, запрятанную глубоко в недрах скалы, правда, не взяла оттуда ничего. Ей это показалось святотатством. Разрывать могилы — это археология, а забрать несколько ценных вещей — в историческом плане, — из сокровищницы драконов — это святотатство. И пойди, пойми ее извращенную логику!

Казалось бы, настроение Мэри Лауры должно быть на неимоверной высоте, ведь она получила доказательства существования драконов! Она всю сознательную жизнь мечтала их найти или же найти подтверждение их существования, коли они все вымерли, и вот! Вот! У нее есть все! Дело ее жизни подходит к завершению, а Мэри ощущает лишь пустоту в душе да острую сосущую боль где-то в груди.

Это было странно. Она не могла понять от чего и почему испытывала такую тоску и боль, пока ее блуждающий по древним сводам взгляд не обратился в сторону спящих мужчин. Причина тоски и боли спала рядом с Тео и даже ухом не вела.

От неожиданного озарения Мэри даже резко выпрямилась. Этого просто не могло быть, но это было! Этот проклятый бабник и без пяти минут генерал занял слишком большое место в ее сердце. Интересно, когда это он успел?

Мэри вздохнула пару раз поглубже, чтобы успокоиться и постаралась заверить себя в том, что это бред. Рик Увинсон — скотина, которая разбивает женские сердца пачками, предпочитает блондинок и вообще собирается жениться на ее сестре!!! Эта скотина не умеет ни любить (вернее, любит лишь свое небо, да свои истребители), ни быть верным, он собирается жениться лишь потому, что его заставляют это сделать, т. к. генерал в Розми обязан быть женат! Он ее не воспринимает как женщину! Она для него лишь чокнутый профессор и собутыльник! Она не миниатюрная беззащитная тупая блондинка, которую можно использовать как украшение гостиной…

Что же ей делать?

5

Ривс Дримс спал в своей крошечной квартирке в Миранде после очередного ночного дежурства, где его в очередной раз чуть не съели, однако душу его радовало то, что он сумел почти закончить ремонт борта 33. Бен и Рыжик диву давались, глядя на то, что вертолет уже может взлетать. Осталось лишь заново проложить старую и ненадежную проводку, но тут дело стало за гражданским специалистом, привлеченным к работе над вертушками, тот обещал завтра помочь в этом сложном деле капитану Дримсу. Скоро один из двух самых безнадежных вертолетов в их части поднимется в воздух! И тогда дело останется действительно за малым: починить остальную рухлядь, которую тут называют боевой техникой по недомыслию своему.

Краткий тревожный сон Ривса был прерван звонком в дверь.

Ривс сначала решил не реагировать на звонок и поглубже зарылся головой в подушку, но звонок повторился. «Что им еще надо? Наверное, с гарнизона… Меня не твари сожрут, так недосып добьет!» — подумал про себя капитан, и обреченно вылез из кровати. Протер глаза. Он спал всего лишь три часа, и скоро ему предстояло вновь появиться в части, а этот звонок прерывал столь драгоценный и короткий сон Дримса.

Звонок повторился опять.

Летчик нацепил форменные штаны и отправился открывать дверь.

В узкой прихожей как всегда не горел свет. Надо было найти в себе силы и посмотреть, что там с проводкой, но у Ривса никак руки не доходили, да и большую часть своего дня, а частенько и ночи, он проводил в гарнизоне, на стене, в патруле или же в боях с монстрами. Нащупав в темноте замок, Дримс распахнул дверь и сначала решил, что он спит: перед ним стоял Дэниел. Капитан протер еще раз воспаленные покрасневшие глаза, но вечно улыбающаяся курносая физиономия его друга никуда не исчезла.

— Чего замер как муха в янтаре?! — засмеялся Дэн. — Совсем тут одичал и друзей не узнаешь?

— Дэн?! — поразился Ривс. — Что ты тут делаешь? Неужели и тебя сослали?!

— Не дождешься! Я с маршальскими дочками шашни не вожу! — заржал старый друг. — Ты меня пригласишь войти или подозреваешь, что я вампир и не хочешь пускать в дом?!

— Заходи, конечно, заходи! — Ривс отступил в квартиру. Дэниел вошел в темную прихожую, друзья крепко обнялись. — Я рад тебя видеть дружище! Как ты?

— А что со мной будет? — Дэн радостно похлопал Дримса по плечу. — Все хорошо, по-прежнему летаю во Фритауне. Тебе от Хэнка привет, кстати, — улыбчивая физиономия друга неожиданно наполнила тоской душу капитана… Фритаун… море… Сколько же времени он их не видел? Как он соскучился по цивилизации, по солнцу, по голубому небу, по истребителям! — Я тут ненадолго, поэтому не изображай столб, лучше накорми меня!

— Давай прямо по коридору и налево, там будет кухня, но у меня тут особых разносолов нет, у нас почти нет поставок в город, поезда все реже ходят. Будешь консервы с хлебом?

— Только не рыбные, — фыркнул Дэн, проходя на крошечную кухоньку, способную вместить не больше трех человек за один раз, и то один из присутствующих рисковал бы обжечься о плиту, если бы она была включена. — Да, хоромы у тебя так себе… Чуть ли не как в горах когда мы служили молокососами зелеными, помнишь?

— Помню, — усмехнулся Ривс, ставя на плиту чайник. — Ну, а что ты хотел, это же Миранда.

— Но ты же майор, могли бы дать и что поприличнее, — Дэн уселся за стол, посмотрел в небольшое окно, забранное решетками.

— Дэн, я — капитан.

— Был же майором, — удивился старый друг. Его серо-голубые глаза недоверчиво уставились на Дримса.

— Меня не только сюда отправили, но и звания лишили, — признался Дримс. — А квартира вполне приличная, я тут почти и не бываю, живу один, мне больше и не надо.

— Жуть, — воскликнул Дэн.

— А ты что тут делаешь, если тебя сюда не сослали?

— Пригнал тебе один из двух вертолетов, — признался парень.

— Каких вертолетов? — удивился капитан.

— Королева приказала доставить вам два вертолета, и чтоб не со склада утилизации. Вот их и перегнали из Нерейды. Летели за поездом в сопровождении эскорта из Нерейды. Они ж тварей знают и их повадки, — засмеялся довольный своей выходкой друг. — Хотели вертолеты на платформах доставить вам, да только поезда короткие, придется груз сокращать, а тогда тут может дефицит продуктов начаться. Да и их могут с платформ твари скинуть. Вот их глава гарнизона, какой-то напыщенный придурок, генерал Родес что ли, поломался, поломался, но выделил нам эскорт. Прямой приказ королевы и маршала Дженси, как ни как!

Дэн еще раз оглядел крошечную кухоньку, лампу под пыльным абажуром, и продолжил рассказ:

— Назад мы на поезде поедем, как его разгрузят, — улыбнулся довольный Дэн, рассматривая давно засохший цветок, что стоял немым укором в горшке на подоконнике — наследство от прежних жильцов. Одно время Дримс его пытался спасти — поливал из кружки остатками чая или кофе, но, видимо, поливал редко, этот цветочек к осени благополучно загнулся.

— Ты же на истребителях летаешь, а во Фритауне почти не используют вертушки, — удивился Ривс, присаживаясь на старый колченогий табурет.

— Ха, уметь надо! — лукаво улыбнулся курносый парень. — У меня есть хороший друг, он рассказал, что им на ремонтную базу пришло два вертолета, предназначенные для отправки в Миранду после ремонта. Я и договорился, чтобы направили меня перегонять их! Хотел тебя хоть повидать! — он бросил еще один тоскливый взгляд на крошечную кухоньку. — Должен же я был тебя проведать? Когда вам их в последний раз-то направляли, кстати говоря?

— Это будет вообще первая партия вертушек, которая нам сюда пришла с начала нашествия… — проворчал Ривс. — Да и вообще первая за неизвестно сколько лет. Я думал, скоро будем голыми руками отбиваться, у нас вся техника старше меня!

— Хреново тебе приходится, — согласился Дэн.

— Да, нас бросили. В начале нашествия перекинули какое-то хилое пополнение, техники вообще не дали, как отстоять город — это наши проблемы, всем плевать на Миранду! В эвакуации отказали, — мрачно признался Ривс.

— Бардак, — согласился Дэн. — Но сейчас по всей стране бардак.

— Да?

— Ага. Ты телек не смотришь, что ли?

— Какой телек, Дэн?! — взвыл Ривс, выключая закипевший чайник. — У нас с началом осады перерезали всю связь! У нас нет телефонов, телевидения, радио только местное работает! Спутники никогда над Поясом Желтых Туманов не ловили! Только с редкими поездами и передаем все шифровки и запросы! Не станет поездов — все! П… ц нам! Не будет никакой связи!

— Хреново, а техники и подкрепления, как я понимаю, у вас и нет? — осведомился Дэн.

— Да, именно так. А техники и подкрепления нам никак и не дождаться. Вертушки, что ты пригнал — первая поставка техники за все время нашествия тварей! И то, наверное, хлам какой-то прислали.

Ривс раздраженно передернул плечами, разлил травяной чай по кружкам, достал хлеб и консервы из холодильника, нашел пачку печенья в шкафчике, тоже поставил на стол. Вытащил из другого шкафчика начатую банку вишневого варенья, которое ему передала госпожа Келамью.

— Так что там творится? Я слышал, что вроде как кто-то стал сомневаться в законности правления королевы? — спросил капитан, помешивая чай в кружке.

— Не просто сомневаться. Честно говоря, я в ужасе от происходящего! — признался Дэн, поморщившись, посмотрел на консервы. — А ничего другого нет?

— Не хочешь — не ешь, — немедленно отозвался Ривс. — В Миранде не так просто с продуктами во время нашествия.

— Извини, — виновато улыбнулся Дэн. — Не подумал. Короче, принц Лоуренс пропал.

— Я это слышал, — пожал плечами Ривс.

— А ты не слышал, что королеву ее родственник дальний прямо по телевизору обвинил в смерти принца Лоуренса, и все давно уже говорят, что она получила корону незаконно? И жрецы богов это говорят.

— Об этом мы говорили еще до моего отбытия сюда, — вновь фыркнул Ривс. — Ничего нового в этом нет. Я тоже полагаю, что принца Лоуренса обошли незаконно, но коли он умер, то Ее Величество остается единственной законной королевой в Розми.

— А ты в курсе разгона демонстраций и собраний войсками? Убийства жрецов, которые открыто начали сомневаться в легитимности ее власти? В расстреле мирных жителей в Кошагене и мятежа на побережье моря Мечты, утопленного военными в крови? Начались чистки в армии! Начались увольнения со службы! РСР озверела и всех шерстит, что военных, что мирных граждан! — взволнованно заговорил Дэниел, взмахивая руками, при этом он чуть не выбил стекло в окне.

— Нет, этого я не слышал, — Ривс пожевал хлеб. — Так кого там войсками разгоняли?

— Все южное и западное побережье моря Мечты охвачено волнениями и Старая Розми: Ариэль, Оберун, Автоград, многие другие города. Там были митинги мирных граждан, которые составляли петиции, чтобы королева предъявила принца Лоуренса, и петиция в защиту убитых жрецов, которые сообщали волю богов Света, пожелавших чтобы правил принц, — отпил чаю Дэн. Довольно улыбнулся. — Королева отдала приказ войскам разогнать демонстрации, разрешила применять оружие! Ты не представляешь, сколько людей, простых граждан, погибло!

— Дэн, но это же значит убить себя политически! — возразил Ривс. — У нее же есть мозги и какие-то советники, которые могли бы объяснить, что этого нельзя делать!

— Ну, понятия не имею, кто там есть, а кого нет, — старый друг попробовал предложенное угощение, подумал немного, но все же продолжил есть. — Она стольких уволила или убила, что не знаю, остался ли вообще кто-то с мозгами рядом с ней.

— Откуда ты это знаешь? — подивился Дримс.

— Это ты тут сидишь в изоляции, а нашу часть зачистили так, что никого и не осталось из тех, кто был против нее. В один день! — он вновь взмахнул руками, стукнулся об оконное стекло. — Кстати, Ривс, а ты не говорил ли перед своей ссылкой о том, что полагаешь ее правление незаконным? — насторожился Дэниел.

— Нет, сначала был подписан приказ о моем переводе сюда, а потом уже ее короновали, — отмахнулся Дримс.

— Ну, очень похоже на расправу над тобой, — пожал плечами друг.

— Дэн, но я же всего лишь капитан… тогда был майором одного из простых отрядов, кому я нужен? Перестань, — махнул рукой Ривс.

— И все же я полагаю, с тобой поступили несправедливо, — Дэниел отпил травяного чаю, улыбнулся. — Чай здесь обалденный.

— Да, чай местный, — рассеянно согласился хмурый хозяин квартиры.

— Как можно было допустить, чтобы тебя из-за какой-то дочки маршала, той еще потаскухи, отправили в Миранду?! Ты же столько отдал Розми? Я понимаю, когда сюда отправляют каких-то неудачников, пьяниц и неумех, но таких пилотов как ты, да еще и награжденных орденом «Во Славу Розми»!.. Это уже перебор. С тобой поступили совершенно несправедливо, Ривс, — Дэн доел свой бутерброд и вновь взглянул в окно, за которым опять моросил мелкий противный дождик. — Тут постоянно идет дождь?

— Нет, иногда его нет, — ответил Дримс. — Зачем ты все это мне говоришь? — насторожился он.

— В смысле?

— В прямом. Зачем?

— Затем, что с тобой обошлись несправедливо. Ты столько отдал Розми и короне, а в благодарность тебя отправили в это болото, где можно сгнить заживо, да еще и в разгар нашествия монстров, а техники и людей вам не дают, — покривился друг, попробовал печенье, но тоже скривился. — Кстати, некоторые жрецы полагают, что это выражение мнения богов о законности власти королевы. Как ты это ешь-то?

— Дэн, уже ничего не изменить, — пожал плечами капитан. — Я отсюда обязательно вырвусь.

— Если выживешь и не сопьешься, — хмыкнул друг. — Как ты можешь есть эту дрянь? — повторил он, кивая на еду на столе.

— Когда ничего другого нет, то приходится, — пожал плечами Ривс. — К тому же эти консервы не так уж и плохи.

— Они отвратительны, — признался Дэн.

— Привыкаешь ко всему.

— Так ты скоро и к Миранде привыкнешь, — посулился он.

— Нет, к ней привыкнуть невозможно, — покачал головой капитан.

— Подумай о том, чтобы вырваться отсюда.

— Я думаю об этом почти каждый день, — признался Дримс. — Но пока это невозможно, без меня этот город обречен. Лэндхоуп и Лавджой не справятся без вертушек и поддержки с воздуха, а без меня пилоты опять начнут постоянно пить. Этого нельзя допустить, их только страх перед моими побоями и удерживает от пьянства.

— Ривс, это не твои проблемы! Ты пилот-истребитель! Мы должны летать высоко над облаками и защищать всю Розми, а не какой-то жалкий загибающийся городишко! — воскликнул старый друг.

— Тут тоже живут люди, и им нужна моя защита не потом, а сейчас, — как-то сами собой вырвались слова у Ривса… Тоже живут люди, только они пытаются убить сами себя и прихватить с собой того, кто собрался их защищать.

— Друг мой, ты измельчал вместе с этим городишкой, — засмеялся Дэн. — Сейчас вся Розми стоит на краю пропасти. Ты нужен Розми, а не только этому гнилому городку.

— Что ты имеешь в виду? — устало спросил капитан, чувствуя, что от горячего чая и еды его вновь начинает неустанно клонить в сон.

— Ты вообще меня слушал?! Королева губит страну, ведет ее к пропасти! Розми скоро погрязнет в гражданской войне или будет разорвана в клочья нашими соседями! Она собирается передать Розми под протекторат Алсултана! Их император — ее дед! Если королеву не отстранить от власти, всем, ВСЕМ, жителям Розми придет конец, — воскликнул Дэн, удивляясь словам друга.

— А кого поставить на ее место? — просто спросил Дримс. — Вся королевская семья и их родственники погибли прошлой весной.

— Остался Нил Адриан Роуз, брат короля Джонатана II.

— Ты рехнулся? — усмехнулся Ривс. — Если у Лоуренса действительно прав на престол было больше, чем у Ее Величества, то у Нила Роуза их нет вообще, он — бастард.

— Он взрослый мужик, который смыслит в управлении, экономике и военном деле, и он — мужчина, в котором течет кровь Уайтроузов. В данный момент этого достаточно, ты не думаешь? Всяко, лучше, чем девчонка-подросток, которая устраивает кровавую баню любому недовольному ее правлением, — друг махнул рукой, словно желая сказать, мол, что с тебя взять? Плескаешься в своей луже…

— Дэн, зачем ты прилетел? — собрался с мыслями Ривс. Пока мысли были слишком расплывчатыми, и ухватить их не удавалось из-за недосыпа, но он ощущал, что упускает из виду что-то важное.

— Тебя повидать. Ты же мой друг, — искренне удивился Дэниел.

— Но к чему этот разговор?

— Этого разговора не было бы, если бы тебя не сослали в этот откровенный ужас! Как ты тут жабры-то не отрастил? — он скривился, глядя в окно.

— Сам иногда удивляюсь, — признался капитан, жуя печенье с вареньем. — Варенье попробуй, очень вкусное.

— Вот и я тоже удивляюсь. Ты тут сидишь и терпишь откровенные издевательства, как и куча других талантливых офицеров и солдат, — парень с сомнением взял недожёваную печенюшку, повертел ее в руках, но все же намазал вареньем и даже принялся есть. Не хотел обижать друга, по всей вероятности.

— Тут осада и нашествие, как я могу все бросить и улететь? — удивился Дримс. — Тут недавно произошел бунт горожан, которые обвинили медиков в том, что они не дают больным умирать, исполняя тем самым волю богов! Бред полный, но они напали на госпиталь и убили многих врачей и медсестер! Тут шляются какие-то странные проповедники, приспешники Сета или жрецы Сета, которые убеждают, что Тьма — это хорошо! Люди собирались открывать ворота тварям, потому что поверили, что твари ничего плохого им не сделают! Как я могу улететь?! — вскочил с табурета Ривс, взмахнул руками и ударился правой кистью о кухонный шкафчик.

— Спокойно ты можешь улететь. Как только воля богов будет исполнена, нашествие прекратится, — равнодушно ответил Дэниел. Ривсу показалось даже, что перед ним сидит не его старый друг, а кто-то другой: чужой и холодный, как дождь в Миранде. — Ладно, мне уже пора. Пока еще доберусь до вокзала! Не хотел бы я опоздать на поезд, они тут редко ходят, а задерживаться на неделю в этом болоте не имею никакого желания. Пока еще в Нерейде карантин пройду! А ты все же подумай над моими словами.

— Хорошо, я подумаю, — как-то опустошенно пообещал Ривс, понимая, что и думать даже не будет над словами Дэна. Тот просто не понимает, что творится в городе. Он смотрит с какой-то другой колокольни, о которой у измотанного и не выспавшегося капитана не было никакого желания думать.

— Ты смотри, у меня есть разрешение на одного человека, чтобы покинуть Миранду. Там не вписано имя. Если надумаешь — вот оно, — Дэн положил на обеденный стол заветную бумажку, украшенную голограммой, печатью и несколькими подписями высоких господ из Нерейды. — Не знаю, сколько оно будет действовать, но пару недель точно, — старый друг улыбнулся. — Возвращайся. Тебе не место тут.

— А где оно, мое место? — чуть ли не словами Лавджоя спросил Ривс у старого друга. — Где?

— Где угодно, но точно не здесь, — покачал головой Дэниел, направляясь в темную прихожую.

— Как ты добыл этот пропуск? — спросил Дримс, провожая друга. — Это ж почти невозможно!

— Для друзей чего только не сделаешь, — сверкнул глазами курносый друг. — Пришлось подкатить к моим драгоценным дальним родственничкам и убедить их, что в Миранде есть талантливейшие специалисты, которых держать тут — истинный грех! Они надавили на кое-кого в Нерейде и вот. Ривс, это — твой последний шанс вырваться из клоаки, которую по недомыслию зовут городом. Подумай об этом. Скоро даже этого шанса у тебя не будет.

Ривс глубоко вздохнул. Прикрыл глаза.

— Нет, Дэн, спасибо тебе, но… нет… Я не могу их бросить. У них нет шансов выжить на этот раз.

— Этих шансов нет и у тебя. Ты хочешь погибнуть вместе с этим мерзким городишкой? — приподнял светлые брови старый друг.

— Я служу Розми там, где она приказала. Розми приказала служить мне здесь. Я — солдат. Давая присягу, я давал клятву умереть за Розми и ее жителей. Даже за тех, что живут здесь. Если я погибну в Миранде, значит, пришло мое время исполнить клятву, — решительно ответил Ривс. — Я этого не хочу, но… — он пожал плечами.

— Давай, до встречи в лучшем месте и в лучшее время! — Дэн похлопал по плечу друга и направился к двери.

— До встречи.

Ривс проводил Дэниела, закрыл за ним дверь, отправился на кухню, где принялся дожевывать остатки консервов и хлеба. В словах Дэна была правда. Он во многом был прав, особенно, если учесть начавшиеся кровавые расправы и это невиданное нашествие. Тогда чем быстрее будет исполнена воля богов Света, тем быстрее прекратится этот кошмар с тварями. Но бросить на произвол судьбы целый город, который итак в осаде, который едва держится?! Нет…

Когда же Ривс понял, что без него тут на самом деле будет хуже? Ведь он, сам того не осознавая, оказался в числе узкого круга людей, понимающих, что им скорее всего не пережить это нашествие. И он бросил очередной вызов судьбе. Бежать сейчас и бросить всех этих ни в чем неповинных людей невозможно. Он предаст их. Он нарушит свою присягу и клятву. Он клялся защищать Розми и ее жителей, но там нигде не говорилось о том, где именно он будет их защищать, а в этот самый миг в этом самом городе, проклятом всеми богами Света, и нужно было его присутствие! Потому что никто, кроме него не заставит больше чинить техников вертолеты, не пить пилотов. Никто кроме него, Лэндхоупа и Лавджоя не понимает, что же тут происходит на самом деле, и не ищет все возможные и невозможные способы защитить обреченный город.

Нет, в словах Дэниела была правда. И Ривс был даже с ней согласен, только сейчас нельзя было покидать Миранду. Все жители погибнут, погибнет и Мурка с котятами. Они все так и так скорее всего погибнут, — Дримс это понимал, — просто с ним у них у всех появилось немного больше времени, а может быть и крошечный шанс выжить.

Сейчас их нельзя бросать.

Только не сейчас.

Значит, ему придется либо погибнуть вместе с городом, либо выжить. А уже потом решать, на чьей он стороне.

Дримс изорвал заветный пропуск на мелкие кусочки и выкинул в помойное ведро, чтобы не было искушения, чтобы не появилась ложная надежда как тогда, с воротами, с Грегором… Он уничтожил свой последний, нежданный, шанс выжить. Отныне дороги назад у него не было.