Мой любимый Небожитель (СИ)

Глава 27. Ментальная проекция и её боль...

… Тьма вокруг была такой густой, что не было видно вообще ничего. Подобная ментальная проекция, выуженная из подсознания Илвы, производила весьма неоднозначное впечатление.

Откуда-то поддувал ветер, вдалеке виднелось неясное пятно света.

Арраэх переместился к нему, внимательно оглядываясь вокруг. И хотя всё видимое было эфемерным и ненастоящим, его не оставляло острое ощущение опасности, витавшее в воздухе.

Пятно света стремительно превратилось в худой серп луны, кое-как осветивший грязную улочку, петляющую посреди кирпичных приземистых строений. Где-то вдалеке завыли волки или собаки, скрипнуло стволом старое могучее дерево чуть в стороне…

Арраэх поразился безысходности, царившей вокруг. Это были не его эмоции. Это были чувства Илвы.

И тут он вдруг услышал детский плач. Точнее, тонкое скуление, похожее на зов щенка.

Обернувшись на звук, Арраэх двинулся в ту сторону и очень скоро наткнулся на скрюченную тощую фигурку, жмущуюся к одной из грязных кирпичных стен.

Ребенок.

Лицо скрыто копной грязных всколоченных волос, тонкая рваная одежда совершенно не сохраняет тепла, а несчастное создание согнуто в позе зародыша, бесполезно пытаясь согреться…

Арраэх смотрел на это всё с невыразимым ощущением… боли. И своей, и чужой.

Сердце заныло.

Ему еще никогда не приходилось встречаться с подобным отчаянием. Ведь все свои вызовы и бо́льшую часть трудностей он пережил уже в зрелом возрасте. А здесь и сейчас страдал ребенок…

Неужели это Илва? Она пережила подобное?

Где ее родители? Или хотя бы какие-то другие взрослые?

Подошел ближе, присел на корточки и заставил девочку вздрогнуть. Она подняла на него свое чумазое лицо и испуганно расширила глаза.

Да, она…

Но совсем другая.

Израненная несчастная душа, беззащитная и совершенно одинокая.

Арраэх сжал зубы.

Ему надо уходить. Не касаться ее, не разговаривать, не смотреть. Иначе ментальная привязка станет еще крепче…

Но как он мог?

Детское личико, омытое слезами, излучало глубокое страдание. Губы дрожали. Тонкие окоченевшие пальчики сжимали рваные лохмотья, и зубы отскакивали друг от друга, выбивая чечетку…

Не смог…

Сгреб ребенка в охапку и прижал к себе, чувствуя, как ужасно она замерзла.

Девочка была настолько сломленной, что даже не испугалась, а почувствовав тепло, прижалась к нему крепче.

Да, это была всего лишь ментальная проекция, но всё казалось крайне реалистичным, потому что разум Илвы проецировал то, что могло происходить в реальности. Но согревалось уже не тело, а именно душа Илвы.

Она обхватила его шею ручонками и замерла, а Арраэх понял, что… снова проиграл.

Стал еще ближе к этой женщине, от которой хотел бежать как можно дальше, и вместо разрыва связи до безумия ее укрепил.

— Не уходи… — шепнуло несчастное создание ему на ухо. — Пожалуйста, не уходи...

На сей раз Илва действительно шептала эти слова ему…

Арраэх вынырнул из ментальной проекции и нашел себя обнимающим девушку прямо в кровати.

Она спала. Кошмаров больше не было. По лицу её разлилось выражение покоя и радости, а правитель почувствовал себя в ловушке.

Аккуратно отстранился, чтобы не разбудить, и замер над ее лицом.

Неужели она действительно пережила все те ужасы в своем детстве? Как же она выжила? Кто-то пришел ей на помощь? Может, именно эти страдания заставили ее стать такой грубой и жесткой, какой она есть сейчас?

Проклятье! Он ее жалел! Сердце по-прежнему сжималось от воспоминаний о дрожащем ребенке. Прошло уже много лет, а почти каждую ночь Илва продолжает дрожать в свои снах.

Но разве это должно хоть как-то волновать его???

Ему — верховному правителю зоннёнов — следует думать только о том, как поскорее покинуть эту планету и вернуться домой, чтобы разобраться с тем, кто посмел поднять на него руку.

А еще… еще у него есть бывшая жена, беременная его ребенком, которую он просто обязан взять в жены обратно!

Воспоминание о Мие остро ударило по его чувствам, и правитель поспешил убраться подальше от Илвы, усевшись в холодном углу.

У него есть обязательства перед своим неродившимся ребенком и перед своим народом.

В его жизни места какой-то там дикарке просто нет!..

Но внутри предательской змеей скрутилась боль.

Наверное, это ее боль, потянувшаяся вслед за ним из ее ментальной проекции.

Да, это точно болит не его сердце.

Арраэху так сильно хотелось себя в этом убедить…

Он снова ей приснился — прекрасный небожитель-спаситель, разрушивший ее привычный кошмар.

Из-за этого Илва проснулась отдохнувшей и счастливой, а потом нашла своего раба, спящего прямо на полу, и… виновато закусила губу.

Может, надо распорядиться принести ему какую-нибудь софу?

Арраэх так трогательно посапывал носом, представляя собой облик настоящей безмятежности, что Илва снова растаяла.

Девушка наклонилась над ним и осторожно коснулась его золотых кудрей. Вздрогнула. Какая поразительная мягкость! Кажется, они стали еще длиннее, или это уже зрение ее подводит?

От последующего изучения частей тела красавца ее удержал настойчивый стук в дверь…

— Торопись, Илва! — голос Сэйни за дверью прозвучал требовательно. — У нас проблемы: сегодня старика нашли мертвым недалеко от Храма. Говорят, он сошел с ума и выбросился с крыши…

Илва тяжело выдохнула.

Нет, она вовсе не расчувствовалась из-за гибели объекта поиска: ей было жаль утраченной возможности заработать, ведь теперь сайн Ореог точно ничего не заплатит!

Арраэх, уже успевший проснуться и всё услышать, сидел на полу с крайне хмурым видом.

— Боюсь, придется искать другую работу… — проговорила Илва ему, словно его это должно было волновать, но парень вдруг поднял на нее свои синие пронзительные глаза, от которых хотелось скрыться в этот момент, и твердо произнес:

— Нет, мы обязательно должны попасть в Храм! И это не обсуждается!!!