Москва-1980

Сюжет 15. Дочь генсека!

Госкомитет по делам со змеями

Москва. Кутузовский пр-т, 26. Квартира Брежневых.

— Ну так что, Антон Максимович, — уже здорово уставший Брежнев отвалился на спинку кресла, — Пойдёте служить Председателем Госкомитета по делам со змеями при Совете Министров СССР? Это будет по сути министерский пост со всеми вытекающими привилегиями. ГКЗ при СМ СССР, кхм, вроде неплохо звучит, а?

Брежнев был очень доволен, я слышал его мысли. Мой План взаимодействия Корпорации «Змеи СССР» с государством пройден нами уже на два раза, существенно расширен и предварительно утверждён в полном объёме. Дальше его нужно согласовывать и начинать реализовать с профильными министерствами и ведомствами Правительства СССР. Сделать это напрямую было невозможно. Советские министры люди и тоже отчаянно боялись змей. Вот и понадобилась промежуточная структура.

— В общем всё что мы с Вами сегодня разобрали и наметили, кхм, — сказал Брежнев, — требует серьёзной партийной и государственной поддержки и внимания. И в связи с этим, кхм, фигуру и роль главы нового ведомства трудно переоценить. Дело это новое, необычное, но о-очень перспективное, это мне ясно. Прямо руки чешутся начать. Одна геологоразведка чего стоит.

Мы работали с Брежневым пятый час и уже была ночь на дворе.

— Спасибо, Леонид Ильич, за доверие, но я видимо откажусь от столь лестного предложения. Беспартийные студенты в СССР министрами не бывают, не по статусу. И это же с многими начальниками нужно будет работать на этой должности, с различными ведомствами. А змей кто будет пестовать, спрашивается? — отвечал я.

Я действительно не хотел быть советским чиновником. Даже уже будучи Первостоятелем Союза Свободных Окум я даже завел себе логофета для чиновных дел. Как он там, мой логофет Гул кстати? Демон Систель говорил нормально.

— На эту должность нужна другая кандидатура, — продолжил я, — Уже вросшая в систему и хорошо знающая её. Кто-то относительно молодой и неленивый, но уже авторитетный и узнаваемый. Ваш приемник например. У Вас есть приемник?

Брежнев грустно покачал головой. У него не было приемника. Дочь Галина, 1929 г.р., оторва и алкоголичка. Сын Юрий, 1933 г.р., вял, наивен, доверчив и тоже алкоголик. Господи! Ну откуда у его детей взялось это губительное пристрастие к водке? Щербицкий? Романов? Да старые они уже. Зять Юрий Чурбанов? Тоже не то, хотя он генерал МВД, проявил себя на Олимпиаде, может и потянуть в принципе. В общем нужно думать.

— Скажите, Антон Максимович, а как Вы это всё видите на практике? Как по-Вашему будет происходить геологоразведка новых месторождений, меди например?

Я отрывался от своей уже исписанной вдоль и поперёк тетрадки в 96 листов за 48 копеек.

— Стране что, нужна медь⁈

— Да! Стране о-очень нужна медь, — весомо и твёрдо сказал Брежнев, — Сегодня мы её даже частично импортируем. За валюту естественно. А также — марганец, хром, алюминий, свинец, никель, кобальт, сурьма, мышьяк, ртуть, молибден, вольфрам, сера, графит и фосфаты, — вспоминает он незаменимые виды сырья, от которых зависел стратегический успех главных сражений в ВОВ и то, что поставлялось в СССР по «Ленд-лизу».

Я закрыл свою заветную тетрадку и сосредоточился на ответе.

— Тогда сначала сделаем открытия. Да, именно открытия!

И я развернул свою мысль:

Ну давайте как пример возьмём медь. «Общие и особливые приисковые признаки присутствия медной руды» нам известны, их ещё русский гений Михаил Васильевич Ломоносов обобщил и нам на лекциях в МГУ их давали. Природа-мать так устроена, что рудное тело месторождения меди «ворочается» и грунт над ним оседает. Как раз это и подметил Ломоносов. И есть ещё ряд признаков — растения-спутники, особое спектральное свечение грунта и т.д. Но ещё рудное тело меди издает запах — вполне ощутимый для собак. А уж для тонкого змеиного нюха так оно просто воняет невообразимо! Змеи химию не изучали, поэтому Корпорация разошлёт по всем змеиным управлениям страны кусочки малахита — медной руды. С заданием облазить и обнюхать все вверенные территории на предмет наличия данного запаха. Змеи очень ответственны и будьте уверены, они всё облазят и обнюхают в лучшем виде. Во все трещинки залезут. А змеиные управления, на то и управления, чтобы управлять, а результаты пришлют в центр.

Я отхлёбнул уже остывший чай.

— И через некоторое время, — продолжил я, — Обобщив и обработав полученную по змеиной почте «Уши-в-Уши» информацию о выполнении задания, Корпорация «Змеи СССР» составит и передаст советским геологам исчерпывающий «Атлас месторождений меди на территории СССР». С точными координатами границ и глубинами залегания рудных тел, оценкой запасов и средним процентным содержанием меди в руде. Нате вам, добывайте, товарищи!

При этом обрабатывать полученные данные от змей к сожалению придётся внимательно. А то мои подопечные по простоте душевной могут привести нас за медью и в малахитовую гостиную Эрмитажа, а-ха-ха! А для ускорения получения результата хорошо бы прикомандировать к рабочей группе Корпорации опытного геолога и специалиста по коммуникациям со змеями, типа, ленинградского профессора Даревского. Мне одному всё не потянуть.

Планы на завтра

Брежнев аж губами причмокнул от удовольствия, так ему понравился изложенный мною план. Из текстов докладов двух великих русских геофизиков — академиков Карпинского и Вернадского самому Сталину, он знал, что медь в СССР есть, осталось только её найти. А также и всё остальное, крайне необходимое народному хозяйству и оборонной промышленности СССР.

— Думаете, кхм, всё быстро найдём, Антон Максимович? — задал мне риторический вопрос генсек.

— Мгновенно! — абсолютно был уверен я, — Ибо змея есть газохимический анализатор чрезвычайно чувствительный и технически вряд ли воспроизводимый в ближайшем будущем. А то и не в ближайшем. Видели же как змеи своими раздвоенными язычками цвиркают? Вот это оно и есть, нюхают, анализируют химические элементы в воздухе. О-очень эффективно!

— А как же с другими признаками месторождений? — улыбнулся Брежнев.

— А одно другому не мешает, — улыбнулся ему я.

А улыбался генсек потому, что прекрасно знал, какое колоссальное значение имели новые месторождения полезных ископаемых и как они влияли в целом на экономику СССР и всего соцлагеря. А про «ресурсную иглу» из нефти и газа он тоже подумает. Вон арабы же со своими гигантскими месторождениями нефти подумали про новые технологии в других областях и блага для населения, и он подумает, чай, не дурак.

Уже действительно поздно и пора отдыхать.

— Антон Максимович! — резюмировал крайне полезную для обоих встречу Брежнев, — Личная просьба. Дочь мою старшую, Галину, посмотрите как Вы умеете? Прямо катастрофа. Она сейчас в ЦКБ у академика Чазова, в психоневрологическом отделении, на дофамине.

— Э-э-э, Леонид Ильич! Я прошу понять меня правильно…

— Да, знаю, знаю уже Ваш подход ко всему этому. Вам за СССР обидно и хочется прожить в нем как можно дольше без революций и социальных потрясений. Всё так и будет, обещаю. Но в Вашем Плане есть одна демонстрация — «полное излечение на примере самого тяжёлого пациента ПНД (по согласованию)». Вот же! И мне кажется, кхм, тяжелее пациента, чем моя Галина, нам сейчас не найти.

Ох-х, умел же уговаривать Брежнев. Подловил! А потому и генсек.

— Хорошо! Принято. Тогда до завтра. Встречаемся в ЦКБ. В 11−00 нормально? Я сам доберусь.

— Отлично, кхм! Пропуск на Вас будет заказан.

В ЦКБ у Чазова

20 августа 1980 года, среда, Москва. ЦКБ

На часах 11:00.

В кабинете Е. И. Чазова — сам академик, генсек Брежнев, полковник Тимофеев и я. Просто приехал сюда на такси. И был ещё один персонаж — зелёная кобра Офиофаг. Но она сейчас в Сутеми, поэтому выглядела там как женщина. Очень красивая женщина! Приползла сюда по моей просьбе и себя не афишировала, незачем. И у нас с ней постоянная ментальная связь.

Атмосфера в кабинете академика тяжёлая. Все молчали.

Перед нами на стуле сидела старшая дочь генсека — Галина Брежнева. В больничном халате, основательно придавленная таблетками. Она тоже молчала. Глаза полузакрыты. Вряд ли она сейчас в адеквате. Карательная медицина в 1980 году на высоте, на раз была способна сделать овощ из любого человека.

На мой взгляд, хоть Гaлинa Леонидовна и нe была утончeнной крacaвицей, но имeла яркую, хaрaктeрную внeшноcть, cильный характер, тeмпeрaмeнт и то, что нaзывaли хaризмой. Физически крепкая, вся в отца, не то что её младший брат Юрий — ни рыба, ни мясо! Возможно её трaгeдия зaключaлась имeнно в этом: eй, дочeри Гeнeрaльного ceкрeтaря ЦК КПСС можно было рeшитeльно вce. Кромe того, что eй было действительно нужно и о чём она всегда мечтала — о cцeничecкой или цирковой кaрьeры. Отец в своё время просто сломал её, запретив ей учиться на артистку и выступать на сцене и арене. Порвал паспорт с отметкой о браке с юным престидижитатором Игорем Кио. А вот от насилия её первого мужа — драчуна Евгения Милаева он её спасать не стал. Не захотел? Галина пришла к отцу за помощью, а он ей сказал:

«Терпи!».

И она терпела десять лет, будучи по сути в сексуальном рабстве, ещё и получая тумаки от престарелого циркача-изувера. Обслуживала и обстирывала его и двоих его детей от первого брака. Вот и сорвалась, не остановить. Но за помощью к отцу она больше не обращалась. Гордая была.

За что же Брежнев сломал дочь? Любил же её по своему. Возможно за то, что её мать Виктория тогда после войны сломала его? Возможно, возможно, возможно. И отец продолжал её ломать, теперь уже с моей помощью. Такие вот в их семье были «высокие» отношения. Именно поэтому я и не хотел вмешиваться во всё это. Меня это никак не касалось. Мало ли в СССР отцов, одним ударом ломавших судьбы своих дочерей. Они же видимо лучше знали, как и с кем нужно жить их дочерям.

Но я точно знал, что с Галиной случится дальше, если сейчас не вмешаться. В той жизни после смерти отца её нe рaз уcтрaивaли в нaркологичecкиe клиники. Но онa вcякий рaз убeгaлa оттудa. Прямо в хaлaтe и в тaпочкaх выходилa нa дорогу, оcтaнaвливaлa мaшину и eхaлa домой, на Кутузовский, где эта самая квартира быстро преврaтилacь в нaтурaльный притон. Так она и скончалось в 1998-м в подмосковной психушке от инсульта.

Но в этот раз всё у неё уже будет по-другому!

— Ну что, давай работать⁈ — дал я ментальную команду зелёной кобре Офиофаг, — Посмотрим клиентку.

— Давай жже, посмотрим, — услышал я в голове приятный голос своей заместительницы с характерным «змеиным» акцентом.

Лечение

Ага, одного беса я уже видел — это был природный алкогольный бес вида «Лярва пьянства» или «Зелёный змий», как его ещё называли. Шевелил чуткими усиками изо рта Галины. Он вселенец и у неё находился на ПМЖ. Откуда взялся? Да чёрт его знает, где-то подцепила. Было видно, что он прекрасно себя чувствовал. Лярвы пьянства, в отличие от Лярв нарколыг и др. — лени, курения, обжорства, суицида, страха, зависти, лжи, жадности, отчаяния, уныния и т.д., виртуозно создавали поводы именно для пьянства, формируя у человека единственную мысль:

«Скорее выпить!».

Находили собутыльников. А так, как и все вселенцы, только воровали и жрали жизненную энергию человека. Пока тот не умирал.

Тэ-э-экс! Я увидел ещё одного энергетического паразита в астральном теле Галины: «Лярва похоти». Этот торчал из… ну в общем чуть пониже живота. Холёный такой, видно частенько его ублажали различными, в т.ч. и нетрадиционными способами.

Методов нейтрализации бесов вида «Лярвы» было много. Это — медикаментозное лечение, кодирование, гипнозы — обычный и Эриксоновский, медитация, иглоукалывание, отчитки молитвами и заговоры, лечение травами, рунические программы. Но вот результаты не всегда радовали.

У нас же с зелёной коброй Офиофаг свои методы борьбы с ними, наиболее радикальные, а потому эффективные.

— Офиофаг, дорогая, — посоветовался я со змеёй, — Двоих вижу.

— Я тожже.

— А что в мозгах у клиентки, есть там кто, глянь? Я лично никого не вижу.

— Я тожже! В мозгах у неё ччисто, нет ничего лишшнего. Может так, по мелоччи, но это ужже не страшшно. У всех у нас свои тараканы в мозгах жживут.

— Ну да, ну да, не дура и не шизофреничка, точно. Так получается?

— Так! Серьёзные только эти двое, — авторитетно поддержала меня во мнении Офиофаг.

— Сама их кончишь? Или мне клацнуть? Но боюсь зацепить её, не дай Бог. Там же у неё слизистые оболочки, а у меня на клаце температура до 7000 градусов, как на Солнце!

— Сама конеччно, не беспокойсся!

И сразу после этого…

В кабинете академика Чазова отчётливо послышался двойной чавкающий хруст и тут же в закрытом помещении кабинета разлилась мерзкая и едкая вонь.

Академик Чазов, генсек Брежнев, я и полковник Медведев буквально вылетели из кабинета в приёмную. Дышать в кабинете было невозможно. Окно в приёмной настежь, но и это не спасало! Вот это вонища!

— Володя, — крикнул Брежнев, — Там же Галя осталась! Задохнётся!

И храбрый полковник, схватив какую-то тряпку со стола секретаря академика, сунул её под кран умывальника (ЦКБ же, в каждом помещении по умывальнику) и обмотав ею своё лицо быстро вернулся в кабинет. Миг и он вышел оттуда. На его руках лежала Галина Брежнева. Она была в глубоком обмороке.