Москва-1980

Сюжет 12. Возрождение двух Фениксов

Совещание в ЦКБ

11 августа 1980 года, понедельник. Москва. ул. Маршала Тимошенко, 15. ЦКБ 4 ГУ МЗ СССР.

Экстренное совещание в кабинете начальника Центральной клинической больницы.

Присутствовали:

ЧАЗОВ Евгений Иванович — начальник 4-го Главного Управления Минздрава СССР, академик;

АНДРОПОВ Юрий Владимирович — председатель КГБ СССР, генерал армии;

МЕДВЕДЕВ Владимир Тимофеевич — руководитель охраны Л. И. Брежнева, полковник.

(Протокол не вёлся, записано по памяти. Автор)

Андропов: — Продолжайте, Владимир Тимофеевич!

Медведев (вслух читал донесение старшего офицера смены охраны Брежнева):

7:30 — самостоятельно осуществил вставание с постели и отправление утренних гигиенических процедур, в т.ч. «сходил по-большому» (образцы мочи и кала прилагаются). От ежедневных утренних лекарств, назначенных ему к приёму лечащим врачом товарищем Костыревым, отказался.

Осуществил кидание и топтание диспенсера с таблетками со словами: «А это всё нах!»

Спортивный костюм и кеды надел самостоятельно.

8−00 — вышел на прогулку.

8–45 — гулял со скоростью чуть выше обычной в сопровождении дежурного офицера охраны, прошел три километра, развлекая его и себя скабрезными и анекдотами про себя.

(План движения по объекту «Заречье-6» и тексты анекдотов прилагаются).

9:00 — вышел на завтрак в общую столовую объекта, чем сильно удивил всех присутствующих — жену Викторию, дочь Галину и внука.

(Меню и перечисление им съеденного прилагается).

9:30 — вызвал дежурного офицера охраны и приказал ему выкурить в его присутствии сигарету «Новость».

(Специзделие, запас на объекте имеется).

9:45 — вызвал двух своих главных помощников — Г. Э. Цуканова и А. М. Александрова-Агентова.

10:00 — работал с помощниками в кабинете, периодически делая звонки с распоряжениями по всему спектру партийно-правительственного аппарата страны.

(Список абонентов и расшифровки звонков прилагаются).

12:00 — распорядился на время послеобеденного отдыха доставить к нему для сеанса массажа некую «Нину».

Доклад закончил! Прошу прощения, товарищи, если перепутали медицинские термины. Но не врач сие писал, не врач.

Андропов (бормочет под нос): — Этой суки Нинки Коровяковой нам ещё не хватало! Уже четыре года как её выперли из массажисток в диетсёстры, а он всё о ней страдает.

(Громко) Что это, Евгений Иванович⁈ Ему уже 73, а он Нину требует?

Чазов: — Ну а что Вы хотите, любезнейший Юрий Владимирович⁈ Советская медицина она такая, передовая.

(Внимательно изучает список съеденных Брежневым продуктов на завтрак и бланки уже готовых анализов мочи и кала генсека)

Тэк-с, аппетит хороший, почки и печень работают прекрасно. Плюс здоровая украинская генетика. Ну или молдавская. Или еврейская, неважно. Вот недавно в Москве был случай. Артист… как его, который из Еврейского Конгресса, в 84 года дочку себе родил с новой молодой женой. Вы же его знаете, как бишь его… Ну как папу Жоры Цуканова звали? А на войне, мне доктор Мясников рассказывал, он и не такие чудеса видел. Рассказать?

Андропов исподлобья тяжело посмотрел на Чазова в упор через очки с тонкой золотой оправой и отрицательно покачал головой. А Чазов прямо и отважно посмотрел на Андропова. Надоела ему вся эта КГБ-шная медицина и карательная психиатрия. Он врач, а не палач! Сейчас он был похож на боевого драчливого петушка — тронь и закричит, закукарекает, бросится на обидчика.

Андропов (медленно выговаривая слова): — Что Вы мне тут Ваню валяете, любезнейший Евгений Иванович? (вернул Чазову «любезнейшего») Вы же уже пятый год его водите как телка на верёвочке, на транквилизаторах, да на барбитуратах.

Чазов (перебивая): — Которые Вы мне передаёте вместе с рецептами от неизвестных мне врачей! Хреновых врачей (кричит с истерикой в голосе)! И где только Вы их берёте, что не кончаются⁈ Я про препараты. Все зарубежного производства, я же вижу! У нас таких не выпускают.

Андропов молча встаёт и ни слова не говоря, выходит из кабинета. Для него совещание закончено…

«Интересно, сколько ещё после такого выпада проживёт Чазов?» — огорчённо подумал полковник Медведев.

Он стоял и в совершенном обалдении смотрел на академика. Он не знал что ему делать дальше, кому и что теперь докладывать? Чазов тоже посмотрел на полковника и как бы угадывая его мысли пожал плечами:

«Да х… его знает, товарищ полковник!».

— Разрешите идти⁈ — хрипло спросил военный Медведев у гражданского Чазова?

— Конечно, конечно, Владимир Тимофеевич, идите, охраняйте нашего возрождённого Феникса, да получше, — и уже в спину полковнику, — За пятнадцать-двадцать лет ручаюсь, так что никого и ничего не бойтесь.

Встреча ветеранов

16 августа 1980 года, суббота. Москва. Суворовская пл., д. 2, стр.1.

В Центральном доме Советской Армии проходила очередная встреча ветеранов 18-й армии. На неё приглашены все, кто ещё был жив. Кто уже не мог ходить сам, подвезли на машинах и проводили до кресла вежливые сержанты свехсрочной службы.

На этот раз всё было по-другому, не как раньше, и это сразу бросалось в глаза. Не было сплошных славословий в адрес бывшего начальника политотдела полковника Брежнева. Сам он был, сидел в первом ряду в окружении боевых товарищей, а славословий не было.

Бригадный комиссар, затем полковник, а в конце войны уже и боевой генерал-майор Брежнев — единственный среди «портретов», кто прошёл войну от первого и до последнего дня на фронте. Да, во втором эшелоне, но от этого не менее важном и кровавом, чем основные сражения Великой Отечественной Войны.

Да, в его фронтовой жизни была только одна кинжальная рукопашная схватка с озверелыми немцами. Но она была! И тяжелое ранение осколком снаряда в челюсть, из-за которого потом все прикалывались над его произношением — тоже было! Так что гремыхал Леонид Ильич красивой длинной саблей по брусчатке Красной площади в слаженном строю 4-го Украинского фронта на Параде Победы в 1945 году абсолютно заслужено.

Итак, встреча ветеранов:

В торжественной части с трибуны зачитали новое Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах поддержки ветеранов и инвалидов ВОВ». Всем без исключения — квартиры, машины, прибавки к пенсии, медицинское и санаторное обслуживание. Всеобщий интерес и одобрение у ветеранов вызвало нововведение — теперь «Аэрофлот» обязан был ежегодно, с 1 по 31 мая, т.е. в дни массового празднования в СССР Дня Победы, в 1965-м году возвращённого советскому народу именно Брежневым, бесплатно перевозить ветеранов в любую точку страны «туда-обратно». А инвалидов даже ещё и с одним сопровождающим, причём любым.

Поговорили, повспоминали, посмеялись, поплакали. Всё было живо и неформально. А потом айда обедать! С водочкой конечно, с икоркой, всё как положено.

— Товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС разрешите представиться?

— Слава, я же тебя помню! И я для тебя не Генсек.

На фоне престарелого и ломаного-переломанного ветеранского воинства Брежнев выглядел белой вороной. Ему на вид 45–50 лет максимум, больше не дашь! Живое, хорошо выбритое лицо, благоухающее дорогим парфюмом. Прекрасно сшитый костюм по стройной фигуре с военной выправкой и тремя золотыми звёздами Героя на лацкане. Ничего особенного, трижды Героями в СССР 1980-го года ещё были — Покрышкин, Кожедуб, Жуков, Будённый.

Белоснежная сорочка с модным шёлковым галстуком. Почти без седины. В общем яркая внешность покорителя женских сердец. Говорили, что даже Сталин в 1952 году на XIX съезде Партии, когда Брежнева избрали в состав ЦК, поинтересовался:

— Кто этот человек?

Ему ответили, что это Брежнев, руководитель компартии Молдавии.

— Какой красивый молдаванин! — заметил вождь.

Концерт для ветеранов

А после вкусного обеда, начался шикарный концерт для ветеранов. В первом отделении — немного парадного официоза оперным голосом «Малая земля. Кровавая заря…», Кобзон с проникновенной «Ты же выжил, солдат» Мигули. Зато потом…

Похохотали над «Тёркиным», рванули озорные фронтовые частушки:

Мы с милёночком катались

На военном катере.

Катер на бок повернулся,

Мы — к едреной матери!

Ух-х!

Я с ефрейтором в казарме

Службу доблестно несла.

Он ложиться приказал мне,

Честь ему я отдала.

Ух-х!

Ребята из эстрадно-танцевальной группы ЦДСА душевно так засадили «Едут, едут по Берлину…», «Казачку» и другие любимые песни. В общем весело провели время.

Специальный гость

А во втором отделении концерта был специальный гость — артист Театра на Таганке Владимир Высоцкий с часовой программой военных песен собственного сочинения. Он только что Указом Верховного Совета РСФСР получил почётное звание «Заслуженный артист РСФСР», у него скоро выходил диск-гигант его песен на «Мелодии».

Высоцкий много играл в театре, писал новые стихи, в общем был нарасхват. Но ветеранам он отказать не смог, попросили и пришёл. Тем более ему шепнули, что на встрече будет сам Брежнев, который хотел с ним пообщаться лично.

Вышел, поклонился, сказал пару теплых слов и без перерыва… подыгрывая себе на семиструнной акустической гитаре работы ленинградского мастера Ягодкина с особым, чуть «приспущенным» строем, так замечательно гармонирующим с его хрипловатым неклассическим голосом:

«На братских могилах»

«Про Серёжку Фомина»

«Штрафные батальоны»

«Песня о звездах (Мне этот бой не забыть нипочем)»

«Высота»

«Сыновья уходят в бой»

«Разведка боем»

«Мерцал закат, как блеск клинка»

«Он не вернулся из боя»

«Тот, который не стрелял»

«Ещё не вечер»

«Песня лётчика»

«Песня о Земле»

«Мы вращаем Землю»

«Я вырос в ленинградскую блокаду» — немного хулиганская, но тоже военная без сомнения.

В оговоренный час времени артист Высоцкий не уложился, но никто и не был в претензии, и дальше бы сидели и слушали ещё и ещё.

Но всё хорошее быстро кончается и вскоре счастливых и пьяненьких ветеранов вежливые сержанты сверхсрочной службы развезли на «Волгах» с армейскими бело-чёрными номерами по домам. И каждому занесли домой большой и вкусно пахнущий пакет, где пара палок финского салями стоя обнималась с бутылкой армянского «КВ». Ну и так, ещё по мелочи — кило костромской ветчины со слезой, пара банок рижских шпрот, туесок алтайского мёда, коробочка конфет «Птичье молоко», банка сгущёнки, банка растворимого кофе, пачка абхазского чая и что-то ещё мелкое, но вкусное.

А к артисту Высоцкому подошёл полковник Медведев и пригласил:

— Пройдёмте со мною…

Два Феникса

Кабинет начальника ЦДСА. Накрыт чайный стол, на нём — колбасные нарезки, конфеты, без алкоголя.

— Здравствуйте, кхм, Владимир! Можно мне Вас так называть, просто по имени, я постарше?

— Здравствуйте, Леонид Ильич! Вам можно.

— Я Ваш поклонник, кхм, давно слежу за Вашим творчеством. Рад случаю познакомиться лично. Спасибо, кхм, что с Вашей-то занятостью не отказали выступить перед нами.

— А как я мог отказать? У меня же самого отец ветеран, а Вы уверен не меньше моего заняты, а сейчас тоже здесь.

— Кхм, выходит у нас с Вами много общего, даже машины одинаковые, Mercedes Benz W 116, мне Николай Анисимович сказал. Отличный автомобиль! А Ваша супруга Марина Влади, обожаю «Колдунью», пять раз пересматривал, а-ха-ха!

— Мне тоже Марина очень нравится, а-ха-ха! Завтра прилетает, побудет со мною с месяц, ребят от меня поотгоняет пока пишу. Они её боятся. Я же сейчас в глухой завязке, но куда же без ребят, каждый день полный дом народа. Так-то я не против, но орут же, выпивают, смеются, отвлекают.

— Это понятно. У меня дома тоже самое, семья большая и гости, гости, гости. Каждый день. А что сейчас пишете, кхм, если не секрет?

— Да вот хочу фантастический роман осилить. Но не знаю… Вам фантастика наверное не интересна.

— Отчего же, кхм, братья Стругацкие нравятся. «Жук в муравейнике» Юрий Владимирович давеча принес, ещё в рукописи, этого года роман. Сильная вещь.

— Ого, каких опасных авторов читаете, Леонид Ильич! Не заберут? А-ха-ха! Ну тогда слушайте… Там такой сюжет будет философский, что у каждого человека есть свой второй «Чёрный человек». У кого-то он большой, неконтролируемый, у кого-то маленький, забитый, под лавкой живет, но есть он у каждого. Это бес-искуситель по сути. Ни сам человек, ни церковь, с ним до конца справится не могут.

И есть такая магическая змея, кобра, которая этими бесами питается. Приходит она например к алкашу конченому во сне и КЛАЦ, башку этому бесу на раз отрывает и сжирает. А алкаш после этого пить бросает. Навсегда. Но так как змея эта одна, а алкашей пруд пруди, то её нужно приманивать особым образом. Творчеством например. Вот про это роман.

— Зелёная, кхм?

— Кто?

— Кобра эта, кхм, змея, которая бесами питается, зелёного цвета?

— Д-да, з-зелёного. Такой я её вижу, по аналогии с «зелёным змием», только функционально наоборот. Мне даже иногда кажется, что я её уже видел, что это она ко мне приходила перед моей завязкой. А как Вы узнали? У меня же ещё и рукописи даже нет… для Юрия Владимировича, а-ха-ха!

«Ну вот как рассказать артисту, — подумал Брежнев, — Что давеча приходила ко мне эта зелёная кобра»

И было это в тревожном и зыбком медикаментозном забытии. И кобра эта почему-то была в образе его любимой мамочки Натальи Денисовны Брежневой, тихо скончавшейся пять лет назад, когда у Леонида Ильича и начались проблемы со здоровьем и которую он похоронил не где-нибудь, а на Новодевичьем кладбище, на одном из самых лучших его участков.

И как в далёком детстве, мамочка (или змея?) его, больного, умирающего от дифтерии ребёнка, с ложечки кормила какой-то вкусной кашицей из стеклянной банки, пока он всё не съел. Всё-всё, до донышка.

У собаки заболи

И у кошки заболи,

У медведя заболи

И у волка заболи,

А у нашего у Лёнечки

Пройди, пройди, пройди!

Они некоторое время сидели молча. Потом прощались. Тепло и уже совсем по-дружески.

— И пора Вам, Владимир, вступать в Союз писателей СССР. Вы же советский писатель?

— Так это Вы… — разочаровано протянул артист, — Со званием и пластинкой поспособствовали. Я не просил!

— И правильно! Как там у Булгакова, никогда не проси у начальства, само всё даст, а-ха-ха! А змею эту Вашу — зелёную кобру, кстати хороший образ, одобряю, мы разъясним. И поблагодарим. За Вас, за меня, за страну. Сдаётся мне где-то рядом она. И пожалуйста, супруге Вашей от меня поклон передайте. Только обязательно! Она же коммунистка с двенадцатилетним стажем, наш человек во Франции, хоть сейчас её в ЦК КПСС, а-ха-ха!

— Передам! Обязательно, а-ха-ха!