Монетчик

Глава 5

Дарлан седлал лошадь, когда к нему подбежал Кетро. Парнишка следил за тем, как монетчик управлялся с подпругой, но не заговаривал. Солнечное утро должно было радовать, но хорошее настроение обходило Дарлана стороной с самого пробуждения. К тому же, в присутствии Кетро он почувствовал себя еще паршивее, чем наедине с собой. Ему не хотелось встречаться с мальчиком взглядами, потому что он боялся. Боялся, что не сможет лгать, смотря в глаза, которые еще вчера наполняла боль. Ложь. Иногда она давалась Дарлану легко, но не в этот раз. Почему? Он сам не понимал. Выбор, который монетчик сделал ночью, казался ему справедливым, единственно верным. Или он просто пытался убедить себя в этом? Оставалось только уповать на то, что Кетро никогда не узнает правды, пусть эта ложь будет для него непоколебимой истиной.

— Спасибо! — выпалил парнишка и обнял Дарлана. — Староста сказал, что вы убили вукулу!

— Да, было нелегко, но его больше нет. — Их взгляды все–таки пересеклись, и монетчик заставил себя улыбнуться, надеясь, что и этот обман Кетро не распознает.

— Он вас не ранил?

— Обошлось.

— Я молился Аэстас, чтобы вы его нашли и победили, может, она услышала? — спросил Кетро, выпуская Дарлана из объятий.

— Кто знает? — с грустью ответил монетчик, потрепав парнишку по голове. — Если боги не отвернулись от нас, возможно, покровительница жизни внемлила твоим словам.

— А что с ним стало, с вукулой?

— Когда я его поразил, он обратился в человека, а после я предал его тело огню. Обгорелые кости пришлось закопать глубоко в лесу, от греха подальше.

— Жаль!

— Почему? — изумился Дарлан.

— Потому что я хотел плюнуть в его лицо! — в глазах Кетро зажглось пламя ярости. — Его смерть папку все равно не вернула.

— Ты прав, но нужно жить дальше, даже свершившаяся месть не всегда приносит облегчение.

— Возьмите меня с собой.

— Снова ты за свое. Не могу, — в который раз возразил монетчик. — Твое место здесь, в родных краях. Теперь друзья не будут тебя сторониться.

— Да какие они друзья, — горько сказал парень. — Бросили меня, когда были мне нужны, а теперь пришли, будто все как прежде. Видеть их не хочу!

— Научись прощать, Кетро, однажды это может тебе пригодиться.

— И жить у Балена не хочу!

— Почему? Да, он не заменит тебе отца, но будет заботиться. — Слова прозвучали твердо, но думал ли так сам Дарлан? Не сглупил ли он, когда доверился кузнецу?

Мысленно вернувшись на злосчастную поляну, Дарлан вспомнил их разговор с Баленом. Сначала монетчик потребовал, чтобы вукула поклялся именами своих детей, что никому не причинит вреда. Его клятва прозвучала искренне, вряд ли тот, кто осмелился на убийство ради благополучия семьи, слепо станет навлекать на близких божий гнев. Потом они обсудили, что говорить старосте. Дарлан решил, что не стоит упоминать их ночную встречу с кузнецом. Придуманная им ложь заключалось в том, что он якобы услыхал, как вокруг дома Кетро кто–то бродит. Оборотень, не унюхав мальчика в жилище, перемахнул через частокол и ушел к лесу. Монетчик последовал за ним, настиг в одном из оврагов, где в итоге убил, а потом избавился от тела. Оставалась самая сложная часть плана.

— Почему ты не приютил мальчишку? — прямо спросил Дарлан.

— Я? Не приютил? В своем ли ты уме, монетчик? — опешил Бален. — Я убил его отца! Как бы я смотрел в его глаза каждый день?

— А как ты сейчас смотришь в них? Как ты смотришь в глаза своим жене и детям? Чтобы они сказали, зная, что здесь произошло? Кетро заслуживает жить в семье, ощущать любовь и заботу. Или ты тоже считаешь, что его надо отправить к монахам?

— Не считаю, но пойми ты, у меня своих трое, будет нелегко.

— Не разочаровывай меня, кузнец. — В тот момент Дарлан едва не засомневался в том, что делает. — Всю ночь твердишь, как зачарованный, что человек, так докажи это не пустыми словами, а настоящим делом.

— Хорошо, — согласился Бален. — Клянусь, что возьму к себе Кетро и стану относится к нему, как к родной крови!

— И он не должен узнать ни как погиб его отец, ни о нашей с тобой договоренности.

— Обещаю.

— Но помни, кузнец, — сказал Дарлан, наклонившись к Балену. — Когда–нибудь я вернусь сюда, чтобы убедиться в твоей чести и в твоей хваленой человечности. Только боги ведают, когда, но я вернусь, чего бы мне это не стоило. И если ты обманешь меня, если бросишь мальчишку, я достану тебя из–под земли. — Кузнец безмолвно кивнул.

Уже в деревне, Дарлан позвал Балена в дом и там вручил ему почти все свое золото, полученное в Балтроне. Кузнец растерялся и вопросительно посмотрел на монетчика.

— Как и ты, я — человек, — пояснил Дарлан. — Этих денег тебе хватит с лихвой, используй с умом, а жене скажешь, что нашел в лесу.

Когда Бален покинул его, Дарлан, завалившись в кровать, погрузился в беспокойный сон. Ему приснилось Фаргенете.

— Знаешь, что, — обратился монетчик к Кетро, забираясь на лошадь. — До сих пор я не подобрал подходящее имя этой замечательной кобыле, поможешь?

— Она быстрая? — спросил парень.

— Как ветер.

— Верная?

— Мы еще мало знакомы, но за то время, пока мы вместе, она ни разу не подводила.

— Тогда коли вы монетчик, пускай она зовется Монетой, — ухмыльнулся Кетро.

— А что, мне нравится, — улыбнулся Дарлан на сей раз по–настоящему. — Прощай! — Он тронул пятками Монету, выводя ее со двора.

Почти вся деревня собралась его проводить. Это было естественно — мастер Монетного двора избавил их за день от двух бед. За вукулу Дарлан награду не запросил, взял только то, что ему причиталось за истребленных зубаток, чем несказанно порадовал Тропина. Безуспешно поискав глазами в толпе Сигиру, монетчик двинулся к воротам. Ему хотелось поблагодарить ее еще раз, и сказать, что боги урсалов ошиблись — это не он нашел оборотня, а наоборот. Хотя, может, для тех, кому поклонялся сгинувший народ, в этом и не было никакой разницы?

За воротами Дарлан свернул налево. Дорога здесь шла вдоль цветущего луга, чтобы потом через милю нырнуть под тени, отбрасываемые высокими соснами. Вновь набирала силу жара. Монета бодро топала по земле, почти не поднимая пыли. За день она успела соскучиться по бегу, но Дарлан не спешил пустить ее во весь опор. Впереди на дорогу из–за деревьев вышла Сигира. От неожиданности монетчик чуть не схватился за меч. Легкий ветерок взъерошил волосы колобродки, придав ей еще более безумный вид. Когда Дарлан поравнялся с ней, она, погладив Монету по гриве, тихо произнесла:

— Три принца.

— Три принца? — переспросил Дарлан.

— Да, это о чем–нибудь говорит тебе?

— Нет, а должно? Я хорошо знавал одного принца, но не трех.

— Возможно, время еще не пришло, — задумчиво прошептала гадалка.

— О чем ты вообще, Сигира? Уж если ждала меня здесь, хоть изъясняйся не загадками, — попросил монетчик.

— У меня было видение.

— То есть ты прорицала? Ты же говорила…

— Я прекрасно помню, что говорила про этот дар богов. Со мной такого никогда не было, но вот случилось, а значит, это очень важно.

— Что же ты видела? — Дарлан смотрел сверху вниз на отрешенное лицо колобродки. Ее взгляд словно блуждал где–то вдалеке.

— Я была в странном месте, — сказала Сигира, наморщив лоб. — Огромный, холодный зал с недосягаемым потолком и бесконечно тянущийся вдаль. Вдоль его стен бежали ряды будто хрустальных коконов, а в каждом из них, казалось, что–то шевелится. Что–то живое и очень опасное. Из темноты передо мной возникли три высокие фигуры. Они медленно шли ко мне, и с каждым их шагом внутри меня рос страх, какой я никогда не испытывала. Они все приближались, а сердце мое сдавливали невидимые пальцы. Я не могла сдвинуться с места, но все мое естество требовало, чтобы я уходила оттуда прочь. А потом появился ты, а вместе с тобой еще один человек. Его руки почему–то горели.

— Горели? — Всевышние боги, неужели она видела Таннета, пронеслось в голове у Дарлана.

— Да. Вы беззвучно переговаривались, не ведая, что встали на пути у этих жутких фигур. Я попробовала предупредить вас, но не смогла выдавить из себя ни слова. Они все ближе и ближе подходили к вам, но вдруг замерли и растворились туманом во тьме. Потом все вокруг меня исчезло, и я услышала прекрасный женский голос.

— Что он сказал?

— Три принца идут, Сигира. Передай ему, он должен знать.

— И все?

— И все, я очнулась за столом перед своим свет–кристаллом, — закончила гадалка.

— Теперь бы понять, что это все означает. Прости, но вдруг ты просто уснула?

— Уснула? Может быть, но все было так реально, что колючий холод этого зала еще долго не отпускал меня.

— Что ж, спасибо, что предупредила меня об этих трех принцах, постараюсь держаться от королевских сыновей подальше, — сказал Дарлан.

— Пророчества не всегда легко понять, монетчик. Но эти фигуры, эти существа… В них не было ничего человеческого. Отнесись к услышанному серьезно, мастер. — Сигира нарисовала в воздухе оберегающий знак и пошла в сторону деревни.

Еще некоторое время Дарлан простоял на месте. Завели же демоны его в это селение. Зубатки, вукула, пророчество. Все свалилось разом, словно лавина с заснеженных горных пиков. Чтобы на это сказал Таннет?

— Ну, Монета, как тебе такие приключения? — обратился он к лошади. — Кажется, нам пора немного отвлечься от них. Вперед!