Мир в пепле: выжить или умереть!

Глава 3

Глава 3: Первая Искра Кузницы

Адское зарево над Обнинском к утру не погасло. Оно лишь сменило яростный багровый цвет на мрачное, дымное марево, затянувшее весь южный горизонт. Воздух в Заречье пропитался запахом гари, странной озоновой остротой и... тишиной. Не мирной, а тяжелой, гнетущей, как перед грозой, которая никогда не разразится. Птицы не пели. Собаки не лаяли. Только ветер шелестел сухими листьями да где-то вдалеке, за лесом, эхом отдавался редкий выстрел или глухой взрыв.

Максим Бардин не спал. Глаза горели от усталости и адреналина, но руки работали четко, автоматически. Светка, завернутая в его старую армейскую куртку, дрожала, прижавшись к стене гаража, но слезы высохли. Ее огромные глаза, полные немого ужаса, следили за каждым его движением.

Гараж превращался в крепость. Тяжелые металлические стеллажи, сваленные на бок, перекрыли единственное окно. Верстак был отодвинут к двери, создавая дополнительный барьер. На полу валялись обрезки труб, уголков, листы профнастила – заготовки для будущей брони. Но главное оружие лежало на верстаке: автоген. Баллоны были надежно закреплены. Рядом – сварочная маска, перчатки, связка электродов. И еще кое-что: Макс притащил из дома старый садовый опрыскиватель. Сейчас он копошился над ним, откручивая форсунку, соединяя шланг не с баком, а с… баллоном с пропаном от газовой плиты. В баке опрыскивателя плескалась не вода, а солярка, смешанная с моторным маслом – густая, липкая смесь.

— Дядя Макс… что это? — тихо спросила Света, указывая на опрыскиватель.

— Огнедышащий пукач, Свет, — Макс попытался улыбнуться, но получилось жестко. — Чтобы гадов жечь на расстоянии. Автоген – штука мощная, но тяжелая, привязан к баллонам. А это… мобильнее. Надеюсь.

Он закончил переделку. Получилось грубо, опасно, но логично: пропан создает давление и горючую смесь, солярка с маслом – липкую горящую жидкость. Примитивный огнемет. *"Жар" в миниатюре*, вспомнил он рассказ Кремня. Мысль о том, что где-то там, в Новосибирске, такие же как он, кулибины, придумывают похожее оружие, придавала странную уверенность. Они не одни.

Внезапно снаружи донесся шум. Не шипение Искаженных, а человеческие голоса. Панические, перебивающие друг друга. И топот ног по щебню дороги.

Макс схватил самодельный огнемет, сунул Свету в дальний угол за бочку с маслом, накрыл куском брезента.

— Сиди тихо! Как мышка! — прошипел он и прильнул к щели в заложенном окне.

По дороге метались трое. Мужчина лет сорока в разорванной куртке, волоча за руку плачущую женщину. За ними, спотыкаясь, бежал подросток с потрясенным лицом. Они бежали от деревни, в сторону леса, оглядываясь на что-то невидимое сзади. И это "что-то" появилось.

Из-за крайнего дома, медленно, волнообразно, выплыли две студенистые фигуры. Перламутровая плоть пульсировала в сером утреннем свете, оставляя на земле влажный мерцающий след. Они двигались не спеша, словно плыли по воздуху, но расстояние сокращалось с угрожающей скоростью. Холодный ветерок донес до Макса знакомое леденящее дыхание.

— Бегите сюда! В гараж! — заорал Макс, распахивая дверь.

Беглецы вздрогнули, увидев его, замершего в проеме с нелепой на вид конструкцией в руках. Мужчина метнулся в его сторону, таща женщину. Подросток последовал.

— Быстрее! — Макс отступил, пропуская их внутрь. Последним вбежал подросток. Макс уже хлопал дверью, но одна из Масс была уже близко. Щупальце-рука, влажное и мерцающее, метнулось вперед, цепляясь за край двери.

Холод ударил в лицо, как пощечина. Макс не стал пытаться захлопнуть дверь силой. Он прыгнул назад, одновременно поднимая сопло своего "огнедышащего пукача".

— Гори, тварь!

Он нажал на рычаг. Раздалось резкое шипение пропана. Из сопла вырвался не огонь, а тугая струя горючей смеси. Она ударила в щупальце и в часть студенистого тела за дверью. Макс чиркнул зажигалкой перед соплом.

ФУУУУХ!

Струя вспыхнула ярким, коптящим пламенем. Оранжево-черный огненный язык лизнул перламутровую плоть. Эффект был мгновенным и ужасающе эффективным. Плоть не просто загорелась – она *закипела*. Пузырилась и лопалась с противным чавканьем, обнажая чернеющую, обугливающуюся массу под ней. Существо завизжало – пронзительно, нечеловечески – и отпрянуло, отдернув охваченное пламенем щупальце. Оно билось, пытаясь сбить пламя, но липкая горящая смесь прилипала, пожирая студень. Второе существо замедлило движение, его безглазая "голова" повернулась к горящему собрату, словно оценивая угрозу.

Макс воспользовался паузой. Он рванул вперед, не прекращая лить огонь, и со всей силы захлопнул дверь, задвинув засов. Снаружи слышалось шипение горевшей Массы и вой второй.

Он выключил огнемет. В гараже пахло горелым пластиком, соляркой и страхом. Трое спасенных стояли, прислонившись к стене, тяжело дыша. Женщина рыдала, мужчина смотрел на Макса с немым вопросом, подросток тупо уставился в пол. Светка осторожно выглянула из-за бочки.

— Кто вы? Откуда? — спросил Макс, ставя огнемет на верстак. Его руки слегка дрожали, но голос был спокоен.

— Из… из магазина, — прохрипел мужчина. Он представился: Игорь, водитель фуры. Женщина – его жена, Наташа. Подросток – сын соседей, Андрей. — Сидели там, прятались… с ночи. Их было мало сначала… но утром… они как-то собрались… пошли прямо на магазин. Проломили дверь. Мы еле выскочили… Остальные… — Он махнул рукой, глаза были пустыми.

— Они… они людей… превращают? — сдавленно спросил Андрей, поднимая бледное лицо. — Дядю Витю… я видел… он стал таким же…

— Да, — коротко ответил Макс. — Превращают. Быстро. Но их можно убить. Огнем. Сильным жаром. — Он кивнул на автоген и свой опрыскиватель. — Это пока все, что у нас есть. Но сделаем больше.

Игорь подошел к верстаку, посмотрел на автоген, на обрезки металла, на огнемет. В его глазах, помимо страха, мелькнул интерес. Механический интерес человека, знакомого с техникой.

— Я… я сваркой немного баловался. Грузы крепил. Двигатели чинил. Чем могу помочь?

— А я… я медсестра, — тихо сказала Наташа, вытирая лицо. — Раненых… если будут… смогу перевязать.

Андрей молча поднял с пола тяжелый гаечный ключ, сжал его в белых костяшках. Ответа не требовалось.

Макс оглядел их. Трое испуганных, потрясенных людей. Но живых. И готовых бороться. В его гараж-крепость пришла первая искра не просто выживания, а сопротивления. Он кивнул.

— Ладно. Значит, так. Я – Макс. Это Света. Добро пожаловать в «Кузницу». — Он ткнул пальцем в ржавую вывеску над входом, которая когда-то гласила "Авторемонт". — Теперь мы здесь ковыряем не машины. Теперь мы куем смерть для этой мерзости. Первое правило: огонь и сталь – наши лучшие друзья. Второе: слушаемся, не геройствуем. Третье: кто может работать – работает. Игорь, ты со мной. Начинаем укреплять дверь. Наташа, осмотри Свету, потом поищи тут аптечку, бинты, все что есть. Андрей, тащи сюда все металлические обрезки, что найдешь во дворе. И тихо!

Работа закипела. Странная, страшная работа в полутьме гаража, под аккомпанемент шипения и воя снаружи. Игорь оказался толковым – его руки быстро освоили сварочный аппарат, и под его руководством даже Андрей помогал таскать и держать. Наташа нашла старую аптечку и коробку с чистыми тряпками, начала сортировать. Светка, успокоенная присутствием других людей, притихла в углу.

Макс, пока Игорь варил первые листы брони на дверь, взял топор и молоток. Он подошел к старому, снятому с грузовика баку. Взгляд его был сосредоточен, расчетлив.

— Что это? — спросил Игорь, отодвигая маску.

— Термитка, — ответил Макс, начиная методично вбивать в бак гвозди через куски нарезанной резины. — Грубая, но громкая. Шум их привлекает. Значит, шумом можно и отвлекать. Закидаем эту штуку гвоздями, обмотаем промасленной ветошью – получится адская гремучка. Подожжем, отнесем подальше – пусть бегут на грохот и огонь.

А мы в это время… — Он взглянул на чертеж, набросанный углем на куске фанеры: схема чего-то похожего на большой арбалет, но вместо тетивы – направляющие для… газовых баллонов? — …будем делать кое-что посерьезнее.

Он посмотрел на своих новых, невольных соратников. На испуганную, но работающую Наташу. На сосредоточенного Андрея. На умелого Игоря. На Свету, глядящую на него с безоговорочным доверием. И на дверь, за которой шипел и скрежетал враг.

Старая жизнь сгорела в зареве над Обнинском. Новая, жестокая и темная, началась здесь, в этом пахнущем маслом и гарью гараже. Но в этой темноте уже горела первая искра. Искра борьбы. Искра изобретательности. Искра Кузницы. Максим Бардин, бывший танкист, нынешний кузнец Апокалипсиса, взял в руки молоток. Предстояло выковать не просто оружие. Предстояло выковать шанс на выживание. И первый удар молота по гвоздю в баке термитки прозвучал как набат. Война объявлена. Кузница открыла свои горны.