Место под Солнцем

7. В эту игру могут играть двое

По возвращении делегации из Англии, к Хрущёву явился на доклад Иван Александрович Серов. Доложив о неотложных делах и событиях, произошедших за время пребывания Хрущёва в Англии, Иван Александрович неожиданно заговорил о проблеме, которая уже несколько месяцев волновала и самого Хрущёва.

— Есть такое дело, Никита Сергеич, — начал Серов. — Изучал я «те документы» и обратил внимание, что много проблем в позднем СССР было из-за эффективности западной пропаганды при полном бессилии наших идеологических органов.

— Точно! — согласился Хрущёв. — А кто у нас там на идеологии сидел?

— Суслов.

— Ну… тогда понятно! — фыркнул Никита Сергеевич. — Гнать его надо в шею.

— Не поможет, Никита Сергеич, — ответил Серов. — Надо всю систему контрпропаганды пересматривать. По сути дела получается, нужна уже не просто контрпропаганда, а всеобъемлющая система информационной войны против капиталистического мира.

— Проблему эту я поручил изучить группе своих аналитиков, — продолжил Серов, — а также через Георгия Константиновича Жукова сумел добиться взаимодействия с ГРУ. Шалин, конечно, нос воротил поначалу, (Шалин Михаил Алексеевич, генерал-полковник, начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба), но важность задачи осознал и тоже подключил своих людей.

— В общем, выводы они сделали следующие, — перечислил Серов:

— Первое. Пропаганда коммунизма и социализма в том кондовом виде, как она сейчас ведётся, может быть ограниченно эффективна только в наиболее бедных развивающихся странах, где население угнетается колонизаторами и лишено основополагающих гражданских прав. В развитых капиталистических странах идеи социализма могут быть популярны только в ограниченной среде интеллигенции. Капитализм культивирует психологию индивидуализма, это — рай для мелких лавочников. А лавочнику социализм и, тем более, коммунизм противопоказан.

— Второе. В США, в отличие от Европы, традиционно очень сильны изоляционистские настроения на фоне в целом более высокого уровня жизни. Говоря проще, американцев не интересует ничто, кроме собственного кармана. При этом там достаточно сильна так называемая «христианская мораль», на которую, при необходимости, давят средства массовой информации, с целью добиться, к примеру, осуждения СССР по некоторым вопросам внутренней политики. Это присутствует и в Европе.

— А, это когда тебя в Англии с плакатами встречали? — усмехнулся Хрущёв.

— Да, это как раз тот самый случай, — согласился Серов. — То есть, я хочу сказать, что прямолинейная пропаганда коммунизма на европейцев и американцев не действует, а, скорее, вызывает у них реакцию отторжения. Они не воспринимают никаких логических доводов, исходящих от советских источников. Отгораживают разум стандартными фразами: «Это коммунистическая ложь, это красная пропаганда». Конечно, исключения бывают, особенно в Европе, но это именно исключения, подтверждающие правило.

— Европейцы, и особенно, американцы фанатично исповедуют принципы индивидуальной свободы и так называемой «свободы выбора». Неважно, нужно это человеку или нет, но ему должна быть обеспечена «свобода выбора». Лучшая иллюстрация — двухпартийная система в США. Никто толком не может сказать, в чём разница в политике демократов и республиканцев, зато у обывателя есть «свобода выбора», — усмехнулся в свою очередь Серов. — И они свято уверены, что эта «свобода выбора» является сутью их любимой демократии. Если в какой-то стране нет «свободы выбора», то там нет демократии, а значит, это страна второго сорта, и по отношению к ней всё дозволено.

— Третье. Декларируемая капиталистическими режимами формальная «независимость» прессы позволяет правительству оставаться якобы в стороне от развязываемых СМИ информационных войн. При этом, в случае, если кто-то из репортёров начинает говорить или писать вразрез с установленной линией, его тут же прессуют самыми жёсткими методами.

— Четвёртое. Все западные политики свято исповедуют принцип двойных стандартов. Им можно всё, остальным — ничего. Они всегда правы, остальные всегда неправы.

— Это точно, — кивнул Хрущёв. — На переговорах постоянно это проскакивает. Особенно с англичанами и американцами.

— Вот-вот. Короче, что мы сделали. — продолжил Серов. — Для начала — зарегистрировали в Швейцарии компанию-холдинг. Руководит им по доверенности наш резидент из посольства, у него пара помощников и секретарша из местных. Затем наши сотрудники зарегистрировали в США и западной Европе несколько инвестиционных компаний. Все акции этих компаний принадлежат созданному нами холдингу. Всего этих компаний уже более 40. Понадобится — сделаем больше.

— А потом эти компании начали без лишнего шума скупать в Штатах и Европе небольшие местные радиостанции, несколько газет, а главное — купили телестудию и организовали телеканал новостей, — усмехнулся Серов. — Финансирование на начальном этапе шло с нашей транспортной инфраструктуры, через швейцарские банки. Сейчас уже почти по всем позициям вышли на самоокупаемость, в основном, за счёт рекламы. Представляешь, Никита Сергеич, телеканал гонит 24 часа в сутки одни только новости. Напрямую с места событий.

— Так-так… Интересно! Давай дальше, — сказал Хрущёв.

— Телеканал назвали «Objective News Network» — «Сеть объективных новостей», — ухмыльнулся Серов. — Репортёры местные, опытные, мы их привлекаем хорошими условиями и оплатой, а редакторы и руководство, все, кто принимает решения — все наши, работают тоже под прикрытием. Канал зарегистрирован и в США, и в Европе, сразу в нескольких странах. Ну, и репортёров постепенно разбавляем нашими людьми. Основное требование — объективность подачи материала. Новости гоним и местные и международные. Ну, и подаём их так, как нам нужно. В ключевых местах смещаем акценты.

— Основной упор делаем на освещение тем, которые умалчиваются западными средствами массовой информации, а также на подачу событий с альтернативной точки зрения. То есть, действуем так же, как «Голос Америки» и «Радио «Освобождение» (с 1959 г известно как «Радио Свобода»)

— То есть, даёте западному слушателю ту самую альтернативную информацию, свободу выбора в информационном пространстве? — Хрущёв сразу ухватил суть.

— Можно и так сказать, — согласился Серов. — Телеканал пока работает в основном в Штатах, но постепенно обосновываемся и в Европе. В перспективе будем вести дело к полному контролю над СМИ в США и Европе, но это, сам понимаешь, не так быстро, как хотелось бы.

— Смысл всего этого дела — иметь в США и Европе свои карманные СМИ, которые будут формировать общественное мнение так, как выгодно Советскому Союзу. Причём никаких внешних признаков принадлежности к СССР, или даже симпатии к социалистическим странам эти СМИ не проявляют. Просто спокойные объективные новости.

— Умно, — согласился Хрущёв. — Молодец, Иван Александрович! Можешь ведь, когда захочешь!

— Надо нам показать американцам и всему западному миру, что не только они умеют давить на психику и вести контрреволюционную агитацию. На их пропаганду ответим своей контрпропагандой, причём постараемся сделать это как можно более умело, — ответил Серов. — Ну, и вторая сторона медали, не столь красивая, но необходимая. Как понимаешь, среди западной прессы хватает откровенных оголтелых ястребов, которым само существование СССР поперёк горла. Мы с Павлом Анатольевичем посоветовались, и решили этих господ по-тихому изымать из обращения. По одному.

— Возможности у нас на Западе уже достаточно большие. Мы сейчас купили три старых танкера для переделки в контейнеровозы, — сказал Иван Александрович, — и будем покупать еще. Да и с компанией Малькольма Маклина сотрудничество успешно развиваем. А скоро мы, надеюсь, и сами такие корабли строить начнём.

— Переделка танкера в контейнеровоз у Маклина заняла месяца три. Чертежами он с нашими товарищами за небольшую плату поделился, поскольку не знает, что они — товарищи, и считает их обычными господами, — Серов ехидно усмехнулся.

— У нас уже компании по подбору грузов организуются, в Европе, в Штатах и в Австралии, и прочую инфраструктуру, как это «там» принято называть, создавать уже начали. Пока что контейнеры и технику для использования за границей и закупать там же приходится. А как немного раскрутимся, такая транспортная инфраструктура позволит без проблем переправить клиента, например, из Штатов куда-нибудь на острова Палау или в Новую Гвинею, на корм акулам, при необходимости — по частям, — Иван Александрович усмехнулся. — Ну, или ещё проще — имитируется уличное нападение, автокатастрофа или убийство с целью ограбления.

— С этим осторожнее, не увлекайтесь, — сказал Хрущёв. — Чтобы не привлекать лишнего внимания. Репортёры — народец гнусный, но сплочённый, уберёшь одного — в тебя вцепится сотня. Да и ФБР рано или поздно сложит 2+2, кто нибудь спросит: «А кому это выгодно?» — и всё, завертелось расследование. А в Штатах похищение — федеральное преступление.

— Мы аккуратно, — заверил Серов. — И не часто. Главное — в другом. Я тебя хочу попросить дать добро на аккредитацию репортёров «ONN» в Союзе. Чтобы они, пользуясь уже частично наработанной репутацией объективных журналистов, освещали происходящее в СССР так, как выгодно нам. Репортёры, само собой, будут иностранные, канал-то считается как американский.

— Пиши записку, я подпишу, — ответил Хрущёв. — Ты, Иван Александрович, придумал отличную штуку. Учитывая, что у нас впереди Суэцкий кризис, мы теперь в плане информационной войны хотя бы частично к нему готовы.

— Ну, и вдобавок, — сказал Серов, — мы теперь имеем практически легальную возможность закупать для нужд советского телевидения самую современную технику по всему миру. Никто и не заподозрит.

— Точно! — улыбнулся Хрущёв. — Два в одном, так сказать.

— Кстати, как раз тогда, когда ты в Англию поехал, 14 апреля небольшая штатовская фирмочка «Ampex» представила первый в мире видеомагнитофон, — рассказал Серов, — Он позволяет записывать телевизионный сигнал на магнитную ленту. Широкая такая лента, сантиметров 5, и сигнал пишется поперёк. Руководит фирмой бывший царский полковник, Понятов Александр Матвеевич. У него работают всего-то четверо инженеров. Мы его вычислили ещё в 1954 году, по «тем документам», ну, и подвели к нему заранее своего человечка. Умный парень, по документам — англичанин, проучился год в Массачуссетском технологическом институте, вроде как бы из Англии туда перевёлся. На самом деле, конечно, закончил радиотехнический факультет МЭИ. — ухмыльнулся Серов. — Теперь он у этого Понятова на хорошем счету. Мы уже заказали у них несколько аппаратов, и для телеканала в Штатах, и для Союза. Ну, и главное, что у нас теперь есть прямой и своевременный доступ ко всем новинкам этой технологии.

— Стоп, стоп, стоп! — моментально сообразил Хрущёв. — На магнитную ленту, говоришь, пишет? Ты вот что, Иван Александрович, ты Лебедеву такую штуку купи. Пусть он попробует, нельзя ли информацию с ЭВМ на него записывать?

— Не вопрос, организуем, — кивнул Серов. — Понятову ещё один клиент лишним не будет. А то ещё можно к нему подъехать на предмет разработки специального устройства для хранения данных для компьютеров. Но лучше, если мы сами его разработаем, имея доступ к технологии.

— Да, вот, — сказал он. — Ещё одна идея у нас появилась. В документах мне попалась информация о будущих частных военных корпорациях.

— Это что? — уточнил Хрущёв.

— Наёмники, — коротко пояснил Серов.

— И что? Зачем они нам? — нахмурился Никита Сергеевич.

— Они могут быть очень полезны, — ответил Серов. — Вспомни, ты же сам говорил: надо использовать любой полезный опыт капиталистов, чтобы бить по их уязвимым местам. Прежде всего, наёмники могут действовать там, куда мы не можем послать свои регулярные силы или спецназ — по политическим соображениям. Могут действовать тайно, либо открыто, но автономно, никак не афишируя связь с СССР.

— Очень скоро в Африке начнётся бардак, — напомнил Серов. — Каждый вчерашний людоед будет объявлять себя марксистом. Вчера он соплеменниками обедал, а сегодня уже в ООН заседает. Отправлять туда наши регулярные силы, прямо скажем, не хочется. Дорого и политические невыгодно. А отправить команду спецназа под видом западных наёмников — милое дело. В Африке будет достаточно полсотни человек с автоматами и парой минометов, чтобы скинуть правительство и посадить своего человека. Причём настоящих спецов может быть всего десяток, чтобы обучить местных.

— Опять же, наёмникам можно поручить разные сомнительные дела, которыми нашим войсками или спецназу заниматься нежелательно. Скажем, зачистку некоторых населённых пунктов, — пояснил Серов. — Ещё момент. Есть такие места, куда с нашей рязанской мордой не очень-то и сунешься. Туда можно направить всё западное отребье, которое неминуемо будет прибиваться к подобным фирмам. Их можно и под пули послать — не жалко, не свои. Но главное, всё-таки — хорошее прикрытие для тренировок и операций нашего спецназа. Тем более, что сейчас идет сокращение армии, высвобождается много очень хороших специалистов. Использовать таких спецов в народном хозяйстве — ты уж извини, Никита Сергеич — всё равно, что автоматом гвозди заколачивать. А тут мы их по специальности задействовать сможем.

— Допустим, — согласился Хрущёв. — За чей счёт банкет?

— Ну, мы и так уже, считай, на полном хозрасчёте, — усмехнулся Серов. — Наши транспортные компании по всему миру разбросаны. Опять же, люди не бесплатно будут работать — капиталисты сами же их услуги и оплатят, пусть не постоянно, но частично. Спецы у меня смету уже набросали. Регистрация, как обычно, в Швейцарии, через полуфиктивный холдинг, саму контору расположить где-нибудь подальше от развитых стран, в общем, разберёмся.

— Ты только полную секретность обеспечь, — напомнил Хрущёв. — Дело скользкое, нельзя допускать, чтобы их с нами можно было связать.

— Мы уже и названия придумали, — Серов хитро посмотрел на Хрущёва. — Контора будет называться «Южный крест», чтобы никаких ассоциаций с Союзом не было. Это созвездие такое. У австралийцев на флаге нарисовано.

— Годится, — согласился Хрущёв.

— Вот. А внутри Союза эти подразделения будут проходить под кодом «Синяя птица».

— Ишь ты, — удивился Никита Сергеевич. — Это откуда такое название взялось?

— Ну… Знаешь ведь, наёмников иногда называют «солдаты удачи?» — напомнил Серов. — Помнишь тот телефон, что из будущего прислали? Он у тебя далеко?

— Да тут, в сейфе, — Хрущёв открыл сейф, достал смартфон, хранившийся отдельно аккумулятор и зарядное устройство.

Серов вставил аккумулятор в смартфон, подключил аппарат к заряднику, включил, подождал пока на экране появились часы и белый кружочек с замком.

— Я тебе тогда говорил, что эта штука музыку играет и кино показывает? — напомнил Серов, копаясь в папках на карте памяти. — Вот мои ребята, пока эту машинку исследовали, нашли тут папку, а в ней музыка, ну, там, песни разные… Ну, и среди них нашли вот… Ты сам послушай. Мне очень понравилась…

Он ткнул пальцем в экран, и из динамика смартфона полилась песня, подобной которой Никита Сергеевич не слышал ни разу:

Мы в такие шагали дали

Что не очень-то и дойдешь

Мы в засаде годами ждали

Невзирая на снег и дождь

Мы в воде ледяной не плачем

И в огне почти не горим

Мы охотники за удачей

Птицей цвета ультрамарин

— Во как. Как будто про наш спецназ песня, — обычно суровый генерал выглядел непривычно довольным. — И, кстати, знаешь, как называют себя там эти ребята, ну, те, что поют? «Машина времени». Вот и говори потом, что совпадений не бывает…

— Ты, вот что, Иван Александрович, — задумчиво произнёс Хрущёв, — покопайся в этом телефоне, да и в планшете тоже, может, мы там ещё что полезное найдём. А то твои товарищи там искали только военные да политические секреты, наверняка многое сочли ненужным. А мы должны всю информацию из будущего оценивать равнозначно. Ведь нам её не просто так прислали? Значит, тот, кто её посылал, кто её выбирал перед отсылкой, счёл её в чём-то важной, необходимой в нашем времени? Так ведь?

— Я сам всё проверю и список составлю, — ответил Серов. — Потом вместе посмотрим.

— А всю музыку и песни из этого телефона надо на магнитофон переписать, — распорядился Хрущёв. — Песни действительно хорошие, пригодятся. А фильмы, что твои ребята там нашли, надо как-то найти способ оттуда скопировать на киноплёнку.

— Сделаем, Никита Сергеич, — заверил Серов. — Музыку перепишем, там простой аналоговый сигнал на выходе наушников. С фильмами придётся голову поломать, конечно… Но решим и этот вопрос.

— Я вот ещё что хотел у тебя попросить. — Серов слегка замялся. — Нам транспорт понадобится, особый. Я с адмиралом Кузнецовым поговорил, он мне предложил 4 трофейные немецкие подлодки проекта ХХI. Говорит, они ещё в хорошем состоянии, ну, подремонтировать можно. (В Советском Союзе трофейным субмаринам присвоили наименование «проект 614». U-3515 переименовали в Н-27 (Н — немецкая), затем в Б-27. U-2529 соответственно в Н-28 и Б-28, U-3035 в Н-29 и Б-29, U-3041 в Н-30 и Б-30. Эти четыре подводные лодки прослужили до 1957–1958 годов, потом стали учебными, причем Б-27 сдали на слом только в 1973 году.)

— Мы их сначала продадим как будто на металлолом. Есть у нас один ушлый грек на примете, — усмехнулся Серов. — Лодки уйдут по цепочке, через десятые руки, и вернутся к нам уже под видом металлолома. И компания будет их использовать для тайных операций.

— Интересная идея, — задумчиво произнёс Никита Сергеевич. — Я как раз уже думал, как нам в Африку половчее влезть, чтобы и не светиться, и руку у капиталистов на горле держать. Давай, Иван Александрович, действуй. Даю добро на эти лодки. И боекомплект.

— Спасибо, — ответил Серов. — Тут ещё вот что всплыло. Селин накопал в «тех документах» информацию о нескольких крупных кладах. Реально крупных. Золота там на миллионы, а кое где — на миллиарды долларов. Часть кладов — в море. Затонувшие корабли. В начале следующего столетия американцы создадут компанию Odyssey Marine Exploration, которая специально будет заниматься поиском этих кладов. А у нас Аварийно-спасательная служба ВМФ имеется. Я бы мог специальное подразделение организовать. Но нужен неприметный корабль, а ещё лучше — подводная лодка.

— Золото, говоришь? — Хрущёв задумался. — Золото американцам негоже отдавать, они и так богатые. Корабль предоставим, насчёт подводной лодки — те четыре немецкие не подойдут?

— Те четыре я для наёмников просил, — пояснил Серов. — Наёмников от золота надо держать как можно дальше. И лодки им нужны не советские, чтобы никаких следов к нам не было. А для изъятия кладов нужна лодочка побольше, к примеру, проект 611.

— Согласен, — кивнул Никита Сергеевич. — Команду «кладоискателей» у себя создавай, а насчёт лодки — напиши записку, я подпишу, и с ней иди к Кузнецову. Если он тебя выгонит за наглость — я подключусь.

В начале мая 1956 года в Южной Родезии была зарегистрирована частная охранная компания «Southern Cross». В кратчайшее время её представительства появились в ЮАР, Голландии, Бельгии, Англии, Франции, Германии, нескольких других странах Европы, на Кипре, на Мальте, а затем — в США, Бразилии, Венесуэле, Австралии. Компания предлагала услуги профессиональных военных и сотрудников спецслужб, а также предоставляла трудоустройство для специалистов подобного рода.

Первоначально компания получила 3 подводных лодки ХХI серии, четвёртая была занята на съёмках фильма «Тайна 2х океанов» (см. гл. 16) и была передана позже.

Приблизительно в это же время внутри отдела финансовых операций КГБ СССР была создана «археологическая группа», занимавшаяся поиском и изъятием кладов, археологических и других ценностей.

Общаясь по долгу службы со многими учёными и инженерами, Никита Сергеевич поневоле сравнивал их с партийными работниками, секретарями обкомов, горкомов, руководителями отделов ЦК. И сравнение выходило не в пользу последних. Он видел, насколько велика разница в образовании и уровне компетентности тех и других. Организованная с его подачи Академия руководящих кадров полностью решить проблему не могла.

В век НТР нельзя было руководить народным хозяйством методами гражданской войны и 30-х годов. Проблему научно-технического отставания по многим областям невозможно было решить «горлом и маузером».

Постепенно Хрущёв приходил к неприятному, но правильному выводу: партия, призванная быть авангардом общества, превратилась в своих верхних эшелонах в сборище оголтелых беспринципных малограмотных карьеристов, готовых идти по трупам ради сохранения своих привилегий. В будущем именно они, дорвавшись до руля, устроят контрреволюционный переворот и разорвут на части великую державу, за целостность которой отдали свои жизни 28 миллионов советских людей.

Проблема была в том, что партию невозможно было отстранить от управления росчерком пера. Её следовало реформировать изнутри, продвигая на руководящие посты, прежде всего, в ЦК, учёных и техническую интеллигенцию, инженеров. При этом интеллигенцию гуманитарно-болтологическую надлежало держать от власти как можно дальше.

Съезд, собравший делегатов со всей страны, высветил эту проблему ещё более рельефно. И уже на съезде Хрущёв сделал первые шаги к решению проблемы. С его подачи делегатами съезда стали академики Келдыш, Курчатов, Расплетин, Берг, Александров, и ещё многие другие. (АИ)

По его представлению они были избраны в ЦК. По Уставу партии, состав ЦК должен был во время выборов на Съезде обновляться не менее, чем на треть. И эта треть в новом составе ЦК была представлена техническими специалистами. Таким образом, на 22 м съезде Хрущёв рассчитывал полностью обновить Центральный Комитет.

Видевшееся ему государство коммунистического типа должен был возглавлять научно-технический совет. Без такой структуры централизованная плановая экономика теряла свои преимущества. У руля нового государства, действующего на мировой арене как мегакорпорация, должны стоять учёные и инженеры — это Никита Сергеевич осознал и теперь пытался воплотить в жизнь. Если это удастся, он сможет со спокойной душой отойти в сторону, оставив страну в надежных руках грамотных специалистов.

НТС СССР был создан в конце апреля 1956 года, после возвращения советской правительственной делегации из Великобритании. В него вошли как ведущие ученые страны — Келдыш, Курчатов, Королёв, Лаврентьев, Берг, Минц, Иоффе, так и менее известные.

На заседаниях НТС постоянного состава не было — учёные были людьми занятыми, у каждого была своя специализация. Дёргать их всех по каждому вопросу Никита Сергеевич посчитал излишним, и собирал НТС лишь в том составе, который был необходим для профессиональной экспертизы той или иной проблемы.

Поначалу роль НТС была определена как консультативная. Однако фактически ни одно Постановление по научно-техническим и хозяйственным вопросам теперь не могло быть принято Президиумом ЦК и Советом Министров, не проходя всестороннего обсуждения в НТС. Если Научно-Технический Совет указывал на какие-либо недостатки или проблемы, проект постановления возвращался на доработку.

Обычно на заседаниях НТС присутствовали учёные, конструкторы и министры профильных министерств. В итоге, Президиум ЦК постепенно превращался в орган, утверждающий решения НТС, а все принципиальные вопросы решались со специалистами.