Мертвее не бывает

7

Когда я услышала, что дверной звонок эхом разносится по дому, мне захотелось побежать обратно к машине. Но как только я почувствовала, что теряю последние остатки самообладания, над крыльцом зажегся свет. Он озарил мою фигуру, словно я была актером на сцене. И отступать стало поздно.

Джаред открыл дверь и остановился на пороге. На его лице играла широкая, растерянная улыбка. Кончики его волос еще не высохли: дождинкам удалось пробраться под капюшон его пончо. И тут его карие глаза остановились на мне.

Наступила тишина, которой я так боялась.

Потом:

— Алексис?

От холода я не могла говорить. Просто стояла на коврике, заливая его водой. Я не сомневалась, что все мое лицо было розовым от крови, которая капала из царапины на лбу.

Джаред схватил меня за плечи и случайно надавил на ушибленное место. Я дернулась, и он отпустил меня так резко, словно я пыталась его укусить.

— Что случилось? — спросил он. — Кто сделал это с тобой?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла: мое горло было словно забито ватой.

— Мне вызвать полицию? — спросил Джаред. — Алексис? Почему ты не отвечаешь? У тебя шок?

— Нет, — наконец выговорила я. — Прости, пожалуйста.

— Простить? За что? — Он перевел взгляд на темную улицу, как будто хотел проверить, не преследуют ли меня. — Заходи, ты же совсем закоченела!

— Не могу, я вся мокрая, — пробормотала я.

Он положил руку мне на шею чуть ниже затылка, словно желая защитить, и повел меня в дом. Когда мы зашли в столовую, он включил свет и пододвинул мне стул.

— Садись.

Через минуту он вернулся с полотенцем, бинтом и тазиком воды.

— А теперь рассказывай, что случилось.

— Не могу, — сказала я, не сводя взгляда с блестящей поверхности стола.

Но не стала сопротивляться, когда он откинул капюшон моей толстовки и провел теплым влажным полотенцем по моему лбу.

— На эту рану нужно наложить швы, — сказал Джаред.

— Нет.

— Но ведь останется…

— Нет, — повторила я и вдруг поняла, как по-детски неблагодарно это прозвучало.

— Спасибо, но все в порядке. Мне все равно, — сказала я мягким голосом.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня так, как будто не верил своим ушам. Потом пошел на кухню и включил кран. Я обвела взглядом идеально чистую комнату.

Пока я не побывала у Джареда, то думала, что никто из моих знакомых не способен обойти нас с папой в безграничной любви к порядку. Но его дом выглядел так, будто там никто не жил. В худшем случае в сушилке можно было заметить чистую тарелку, которую еще не успели убрать. Это впечатляло, особенно учитывая, что их семья состояла из отца-одиночки и сына-подростка. К тому же Джаред не был похож на чистюлю. Обычно он выглядел слегка неопрятно. Из-за неухоженных темных бровей его лицо казалось серьезным, даже когда он шутил. (Если честно, иногда вообще было трудно понять, шутит он или нет.)

Джаред вернулся и начал обрабатывать мое лицо. Он забинтовал мне лоб и аккуратно промокнул порез на щеке.

— Ты попала в аварию?

— Нет.

— Я так и думал. — Он провел пальцем под порезом поменьше.

Во всем доме горела только маленькая люстра над обеденным столом. Даже на кухне было темно. У меня появилось странное чувство, что в радиусе полутора сотен километров нет никого, кроме нас с Джаредом.

Он выпрямился и аккуратно сложил запачканное кровью полотенце.

— Люди так обычно не поступают.

— Я знаю.

— Ты думаешь, что не можешь мне о чем-то рассказать.

— Джаред, — ответила я, — все плохо.

— Что бы это ни было… — Он замолчал на полуслове. — Алексис… ты… ты потеряла близкого человека. Я знаю.

Я судорожно вздохнула. Не знаю, можно ли сказать, что я «потеряла» Лидию. Начнем с того, что у меня ее никогда и не было — мы даже не дружили, ничего такого. Просто я оказалась рядом, когда она умирала ужасной, пугающей, мучительной смертью. А теперь она хотела уничтожить меня.

Наверное, правильнее было бы сказать, что я потеряла себя. Но это звучало совершенно по-дурацки.

— Я хочу сказать, что не только ты… — Он подвинулся на стуле. — В смысле я чувствую, что в некотором смысле связан с тобой, потому что… Я знаю, каково это.

Я смотрела на него и думала, не от матери ли ему достались эти бездонные карие глаза.

Он встал и вышел из комнаты.

Ожидая его возвращения, я начала изучать аккуратный плинтус под потолком. Но Джареда все не было.

Я встала и заглянула на кухню. Никого. Мертвая тишина давила мне на уши, пока я проходила через кухню в гостиную, которая как будто сошла со страниц каталога мебели. Но Джареда не было и там.

Куда он делся?

— Джаред?

Я поплотнее закуталась в толстовку и спрятала ру. ки в рукава. На секунду мне захотелось уйти, и я даже обернулась в сторону прихожей. Но что-то меня останавливало.

Я понимала, что ничего не добьюсь, если исчезну — так же неожиданно, как и появилась. С возникшей неловкостью так было не справиться, наоборот, при следующей встрече она стала бы в два раза сильнее. И тогда я могла потерять своего последнего друга.

К тому же это было бы нечестно по отношению к Джареду. Он такого точно не заслуживал.

Позади меня загудел холодильник, и я подскочила, чувствуя, как нервы натягиваются, будто струны.

— Джаред. — В темноте мой голос звучал как лай испуганной собаки.

Пусть это было и нечестно, но я все-таки медленно сделала еще один шаг к входной двери.

Послышался тихий звук. Такой шорох, как будто кто-то прошел по деревянному полу без обуви.

Я обернулась. В комнате никого не было.

Окна выходили на задний двор. Сквозь них было видно, что на улице все еще идет проливной дождь. Где-то неподалеку ударила молния, и на мгновение я заметила за окнами чей-то силуэт. Кто-то стоял перед домом и наблюдал за мной.

Вспышка погасла, и дом снова погрузился в темноту.

И опять — никакого грома.

Пора было начинать принимать силы Лидии всерьез. Я в ужасе выдохнула, повернулась и побежала. И тут же столкнулась с Джаредом.

— Эй, что такое? — Он включил лампу, стоявшую на столике. — Что ты делаешь?

— Я видела… — Я обернулась к окну. — В смысле, мне показалось…

Сверкнула еще одна молния, на этот раз настоящая. Во дворе никого не было. Никаких жутких фигур, заглядывающих в окна.

«Тебе мерещится всякое, — сказала. я себе. — Ты видишь то, что ожидаешь увидеть». За окном и правда рос высокий куст, который что есть силы раскачивался под дождем.

«Видишь? Вот и все. Это просто куст».

Не Лидия.

Он взглянул на окно, потом протянул мне какой-то сверток.

— Я принес тебе сухую одежду.

— Спасибо тебе за заботу, но я не могу поехать в этом домой.

Он наклонил голову набок.

— Тебе же необязательно уезжать прямо сейчас? Переоденься хотя бы на время.

Немного поколебавшись, я взяла одежду и отправилась в ванную. Там мне представилась возможность разглядеть свои раны при хорошем освещении.

На подбородке виднелся ярко очерченный фиолетовый след, но его можно было попробовать замазать тональником. Полоску на шее я могла спрятать за шарфом или высоким воротником. Порез на лбу скроется за челкой. А на щеке не было ничего, кроме обычной царапины. Ее было легко объяснить, например, тем, что я пыталась погладить злого кота.

Конечно, ничего хорошего, но вполне сносно.

Джаред дал мне фланелевые пижамные штаны в клеточку, футболку и растянутую толстовку. Мысль о том, чтобы вылезти из промокших джинсов и хотя бы ненадолго надеть теплую, удобную одежду, была слишком соблазнительной. Переодевшись, я скомкала свои вещи, взяла их и вернулась в гостиную.

Джаред сидел на подлокотнике дивана и смотрел во двор. Когда я вошла в комнату, он подпрыгнул.

— Давай я заберу это все у тебя, — сказал он, указывая на сверток у меня под мышкой. — Если положить вещи в сушилку, ты сможешь надеть их, когда поедешь домой.

— Мне, наверное, надо сначала их вытряхнуть, — начала я. — Они все в грязи. Я должна была подумать об этом, прежде чем заходить в дом.

— Я все сделаю.

— Я могу выйти и…

В его карих глазах блеснула обида.

— Алексис. Пожалуйста.

И я передала ему свою одежду. Он прошел мимо меня в коридор, и я услышала стук его шагов по лестнице. Минуту спустя зашумела сушилка для белья.

Потом он вернулся, закрыл за собой дверь и опустился на стул рядом с диваном. Я сидела лицом к окну. Он сидел лицом к стене. Мы изо всех сил старались не смотреть друг на друга, и долгое время ни он, ни я ничего не говорили.

Наконец я обрела дар речи:

— Спасибо тебе.

— Нет!

От удивления я подняла на него взгляд.

Джаред запустил пальцы в волосы.

— Нет. Не смей этого делать. Сначала ты приходишь ко мне в таком виде, как будто на тебя напали в темном переулке, и отказываешься что-либо объяснять, а потом еще и благодаришь меня. Мне не нужны твои благодарности.

Во мне не оставалось сил, чтобы спорить. Тем более он был прав. Я глубоко вдохнула.

— Остановись. — Он поднял руку. — Извинений мне от тебя тоже не нужно. Я просто хочу…

Я знала, чего он хотел. Он хотел услышать правду. Но это было невозможно.

— Я просто хочу быть уверен, что ты в порядке. Ого.

Он пристально посмотрел на меня. На все мои царапины и синяки.

— Я изо всех сил пытаюсь понять, что происходит. Скажи мне, пожалуйста, одно… У тебя все в порядке? У тебя все правда в порядке?

— Да, — ответила я. В том смысле, который он вкладывал в эти слова, я была в порядке.

Ну а в других смыслах, кто мог ответить на этот вопрос?

Он вздохнул. Напряжение между нами начало спадать;

— Я уеду, если хочешь. — В моем голосе прозвучал вопрос.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты уехала? Господи, Алексис. — Джаред покачал головой и посмотрел на меня. — Подожди одну минутку, хорошо?

Он вышел, и я услышала плеск жидкости, наливаемой в стакан. Потом глотки и звон стакана, который опустили на стол.

Секунду спустя Джаред вернулся, потирая затылок, и сел обратно на стул. Комнату снова наполнила тишина. Мы не говорили, потому что сказать нам было нечего. Я положила голову на руку и закрыла глаза.

Вскоре я услышала какое-то движение и ощутила, как диванная подушка, лежавшая рядом с моей, прогнулась, когда Джаред оперся на нее.

Я наклонилась к нему и почувствовала, как он меня обнимает. Это был дружеский жест, хотя его мышцы были напряжены.

— Джаред? — сказала я, поднимая на него взгляд.

— Что?

Невысказанное извинение давило на меня, как переполненный водой шарик. Но он не хотел его слышать, а я была не в том положении, чтобы настаивать. Поэтому я сказала:

— То, что произошло сегодня вечером…

Как мне было это объяснить?

Внезапно вся Моя жизнь показалась мне бесконечной чередой событий, которые я не могла объяснить.

И в тот момент мне пришла в голову мысль:

«Хватит. Хватит с меня секретов. Хватит так жить».

Пришла пора побороть страх и разобраться с Лидией навсегда.

Я посмотрела Джареду в глаза.

— Я не могу рассказать тебе, что случилось. Но это больше не повторится.

— Ну… — Он беспомощно огляделся по сторонам. — Хорошо. Наверное. Потому что, когда я тебя увидел… Я подумал, что на тебя кто-то напал.

— Нет, — произнесла я.

— Серьезно, Алексис. Я смотрел, как ты стоишь на пороге, и мне хотелось убить того, кто так с тобой поступил. — Он говорил полушепотом, и от его дыхания исходил дымчатый аромат того, что он выпил на кухне. Он смотрел на меня своими бездонными, ласковыми карими глазами и напоминал самого печального в мире щенка. Его челюсти были сжаты от тревоги. Я опиралась на него рукой и чувствовала, как он крепок и непоколебим. Он словно превратился в щит, полностью укрывший меня.

И сквозь этот щит до меня ничего не могло добраться.

— Как бы я хотел, чтобы ты мне доверяла, — проговорил он, касаясь губами моих волос.

От его жаркого дыхания у меня голова пошла кругом. Я сидела, ощущая на себе теплую фланель, мягкий хлопок и сильные руки Джареда.

И в тот момент все показалось мне совершенно бессмысленным. Все мои одинокие, пустые ночи. То, как я сторонилась от других в школе и дома. То, как всегда держала Джареда на расстоянии. Зачем я это делала? Потому что надеялась, что Картер снова захочет быть со мной?

Но, даже если бы он не встречался с Зоуи, он бы ко мне не вернулся. «Ты вообще умеешь доверять людям?» — спросил он меня в день похорон Лидии. В наш последний день. В тот день, когда он расстался со мной.

Последние два с половиной месяца я только и делала, что боялась. Это была не жизнь. Я просто… пряталась. От привидений. От своей семьи. От ребят в школе. От осознания того, что Картер оставил меня в прошлом и начал жить дальше.

От Джареда.

Внезапно я отчаянно захотела перестать прятаться. Мне нужно было сделать что-то осязаемое. Что-то новое и значимое.

— Джаред… — произнесла я.

Он посмотрел на меня с бесконечной заботой и вниманием.

— Да?

Из часов, стоявших на идеально чистой каминной полке, показалась кукушка и начала свой отсчет.

Полночь.

— С Новым годом, — прошептала я.

И поцеловала его.

Наш поцелуй походил на ненастную ночь — он был жадным, едва ли не исступленным. Им как будто заканчивалась одна история и начиналась другая. Где-то минуту спустя я отстранилась от него, и мы посмотрели друг на друга. Мое сердце бешено колотилось где-то в горле.

К глазам подступали слезы. Я запустила пальцы в волосы Джареда и уткнулась лицом ему в грудь. Я дала себе несколько минут, чтобы полежать, прижавшись к нему. Я слушала гудение сушилки, в которой крутилась моя одежда, и пыталась осознать, что только что сделала.

Чему именно я положила начало.

Джаред ничего не говорил и не двигался. Где-то минуту спустя мы стали дышать в унисон. А потом я, видимо, задремала, потому что следующим, что я услышала, был голос Джареда.

— Алексис, — тихо прошептал он, едва не касаясь губами моего уха. — Во сколько тебе надо быть дома?

— В час, — пробормотала я.

— Тогда все в порядке. Сейчас только половина первого.

— Хорошо. — Еще до конца не проснувшись, я повернулась к нему лицом.

— Я так рад, что ты пришла. — Он рассеянно гладил меня рукой по волосам. — Я… нет, «надеялся» не совсем подходящее слово. Я… ждал.

— Правда? — переспросила я, хотя знала, что это было так.

— Тебе больше не нужно грустить и бояться. — Он сильнее прижал меня к себе. — Со мной ты в безопасности.

Я могла ответить что-то вроде «Как мило», или «Ты такой хороший», или что-то столь же неоригинальное.

Но тут Джаред наклонился ко мне и стал покрывать мою шею цепочкой легких поцелуев, так что отпала всякая необходимость что-либо говорить.

Следующим утром я лежала на кровати и смотрела в потолок.

Я все еще была в футболке Джареда и кожей ощущала ее тепло и мягкость.

Да, он не был Картером. Но я знала, что он хороший и добрый человек. А еще в нем таилось нечто особенное — такая внутренняя сила, которую я не могла обнаружить в Картере.

Прошлой ночью Джаред проводил меня до машины.

— Ты же не пожалеешь об этом, когда проснешься завтра утром? — спросил он, опершись локтями об опущенное стекло и заглядывая в машину.

— Нет, — ответила я. — А ты?

Он улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

— Ты что, смеешься?

И он поцеловал меня так, что я ему поверила. Теперь, лежа под одеялом и вспоминая об этом, я невольно начинала улыбаться.

Через несколько минут я встала и отправилась в ванную. Там я тщательно замазала синяк на подбородке и зачесала волосы так, чтобы царапины на лбу не было видно. После этого я пошла на кухню, где мама пекла блинчики.

— С Новым годом, — сказала она и обняла меня. — Постараемся, чтобы он выдался хорошим?

— Конечно, — отозвалась я, наливая себе стакан апельсинового сока.

— Дала себе какие-нибудь новогодние обещания?

Я сделала большой глоток и подумала о том, что решила выполнить в этот же день.

— Только одно.