Мертвее не бывает

10

Внезапно мою жизнь заполонили собрания. В четверг я пришла на свою первую планерку «Взмаха крыльев». А в следующий вторник отправилась в школу «Сэйкрид Харт», чтобы попасть на встречу клуба Меган, хоть и не знала, в чем его суть.

Я приехала на десять минут раньше, но уроки уже давно закончились, поэтому на просторной, усаженной деревьями территории школы почти никого не было. Рядом с моей машиной прошли несколько учениц. Они были одеты в аккуратную, дорогую форму, какую обычно носят в частных школах. Ткань в клеточку, пиджаки, чулки до колена.

Как выглядела я? На мне был сине-белый полосатый свитер с дыркой на плече и нитками, торчавшими из швов, рваные джинсы и поношенные кеды.

Я пару минут смотрела на местных учеников. Потом вылезла из машины и подошла к залу собраний, но внутрь заходить не стала. Так как я не знала, во что ввязываюсь, мне не хотелось идти туда одной.

Меган подошла через пару минут и, прихрамывая, поднялась по пандусу. Одной рукой она прижимала к груди учебники, а другой держалась за поручень. Она слегка улыбнулась мне и махнула кончиками пальцев, вцепившихся в книги.

— Привет! — воскликнула я и обняла ее. Но Меган не обняла меня в ответ. Разве что только позволила себя обнять.

— Привет, — проговорила она.

— Пронести твои книги?

— Не надо, все в порядке. — Поудобнее переложив их в руке, Меган повернулась ко мне. Она слегка хмурилась, и уголки ее губ были опущены вниз. — Зря ты не дала мне рассказать тебе, что это за клуб. Я хотела, чтобы ты знала, во что ввязываешься.

— Я же сказала, мне все равно, — ответила я. — Не может же там все быть так плохо?

— Йоу! — Мужчина в мятых штанах цвета хаки и поношенной темно-синей рубашке проковылял по проходу между рядами складных стульев, на которых мы сидели. — Что нужно ответить, молодежь?

Пока нестройный хор голосов приветствовал его, мужчина занял место за трибуной, стоявшей на виду у всего зала.

— У нас сегодня новое лицо — вот кайф! — сказал он и улыбнулся мне. — Добро пожаловать! Добро пожаловать! Добро пожаловать в нашу семью — группу, которая называется «Светлый путь». Я брат Бен, и я надеюсь, что ты найдешь здесь поддержку, которая тебе нужна. Обязательно говори все, что хочешь, и не бойся просить о помощи.

Я прижалась к виниловой спинке стула и начала глазеть по сторонам, только чтобы не смотреть на брата Бена. Больше половины ребят в зале были одеты в форму школы «Сэйкрид Харт», на остальных была примерно такая же одежда, как и на мне.

— Прежде всего спасибо, что пришли. — На вид я бы дала Бену лет сорок. У него были светлые мягкие, как у ребенка, волосы и круглое лицо с крошечными, близко посаженными глазками. — Я знаю, что изменения даются трудно. Я не буду обманывать себя на этот счет — нам придется плыть против течения. Но в нашей культуре принято верить, что простой путь — это всегда очень темный и опасный путь. Но мы с вами собрались здесь, чтобы поддержать друг друга на нашем светлом пути.

На пути откуда? Это что, группа помощи для людей с зависимостью? Может, Меган начала пить или подсела на наркотики и теперь хотела, чтобы я ее поддержала? Я взглянула на нее, но она смотрела прямо перед собой.

— Сейчас мы будем передавать друг другу эту коробку. — Он достал обувную коробку с плотно прилегающей крышкой. — Пожалуйста, опустите сюда все, чем хотите поделиться. Никто не будет вас осуждать. Мы собрались здесь, чтобы помочь друг другу стать сильнее.

Мы встретились взглядами.

— Представьте, что эта коробка — сейф, — проговорил он. — Что бы вы ни положили туда, исчезнет. Книги, безделушки — что угодно. Все, что у вас только есть.

Книги о наркотиках? Алкогольные безделушки? Это что? Открывашки, что ли?

Он отдал коробку кому-то из ребят и окинул зал взглядом.

— Итак, кто хочет выступить?

Какая-то девочка, похожая на мышку, подошла к трибуне. Ее голова была опущена так низко, что подбородок почти касался груди.

— Меня зовут Саванна, — начала она.

Я ожидала, что все заголосят: «Привет, Саванна!» Когда в фильмах показывают собрания анонимных алкоголиков, это происходит именно так.

Но все молчали.

Девочка уперлась руками в трибуну.

— В эту субботу прошло ровно сто дней с того момента, когда я в последний раз имела дело с оккультизмом.

С оккультизмом?

Я уставилась на Меган. Она взглянула на меня, тяжело сглотнула и выразительно перевела взгляд обратно на говорившую девочку.

Брат Бен громко захлопал мокрыми ладонями, чтобы поздравить Саванну с ее годовщиной. Некоторые из пришедших неуверенно присоединились к аплодисментам.

Лицо Саванны стало ярко-розовым.

— Спасибо вам… В общем, мама с папой решили устроить для меня праздничный ужин. Но они не знали, что маникюрный салон, который находился рядом с нашим любимым рестораном, закрылся и теперь на его месте приемная хироманта.

— Ой-ей-ей, — покачал головой Бен. — Как нехорошо.

Я не выдержала и рассмеялась. Мне удалось сделать вид, что я закашлялась, но все равно я привлекла внимание всех собравшихся в зале.

— С тобой все хорошо? — спросил Бен.

Я кивнула и перевела взгляд на Саванну, мысленно поклявшись в следующий раз быть сдержаннее.

— Мой папа разнервничался, и мы поругались, хоть я и сказала ему, что мне нет до этого дела. Но нам пришлось уехать, и, оказавшись дома, я так расстроилась, что мне… очень-очень захотелось разложить карты Таро.

Наступила гробовая тишина.

— Но я не стала, — проговорила она, тяжело выдохнув. Потом потянулась в карман и достала оттуда пластиковую коробочку с каким-то серым порошком. — Папа помог мне их сжечь, и я принесла пепел, который от них остался.

Я повернулась к Меган.

— Серьезно? прошептала я.

Она не смотрела на меня. Брат Бен снова захлопал.

На этот раз Меган присоединилась к аплодисментам.

Я откинулась на спинку стула, почувствовав себя неловко.

Потом какой-то мальчик из средней школы рассказывал, как вдруг понял, что его друзья — сатанисты, поэтому перестал общаться с ними и ходить на репетиции их рок-группы.

Я начала ерзать на стуле.

Не поймите меня неправильно. В общем и целом я совершенно согласна с братом Беном.

Оккультизм, темная сторона, загробный мир — я во все это верю. Я со всем этим встречалась. Я думаю — нет» знаю на своем собственном ужасном опыте, — что все это очень опасно. И я на сто пятьдесят процентов согласна, что людям лучше во все это не лезть.

Но вот хоть убейте меня. Я дважды лицом к лицу сталкивалась с призраками, желавшими мне смерти. Ужасает ли меня после этого мысль о двенадцатилетках, которых записали в сатанисты? Не смешите.

— Кто еще хочет выступить? — спросил Бен и посмотрел прямо на меня.

О нет. Я прислонилась к спинке стула и попыталась выдавить из себя убедительную виноватую улыбку.

И тут Меган проговорила: «Ну ладно» — и направилась к трибуне, чем привела меня в полнейший шок.

— Привет… Я Меган.

Я смотрела на нее, хмурилась и ничего не могла с этим поделать, хоть и знала, что она обязательно это заметит.

— Как многие из вас уже знают, у меня есть проблема, — начала она. — Я борюсь с ней и всем сердцем хочу оставить позади все плохое. Но что же делать… со всем хорошим?

Я так сильно вцепилась в свои джинсы, что побелели кончики пальцев.

Мама Меган была призраком. Добрым призраком. Их мало, но все-таки иногда они встречаются. В конце концов мама Меган помогла спастись нам всем: своей дочери, мне, моей семьи и десяткам людей, которых убила бы Кейси, не сумей мы остановить злого духа, жившего в ее кукле.

Как можно было склонять дочь к тому, чтобы она предала память собственной матери? И как Меган могло прийти в голову, что это правильно? Если бы в этот момент мы были вдвоем, я бы сразу сказала ей не выдумывать глупости — память о матери просто не может быть чем-то плохим.

Но в «Светлом пути» все было устроено иначе.

Бен вздохнул и провел рукой по своим волосам, так что они растрепались в разные стороны.

— Если что-то не относится к нашему миру, — сказал он со снисходительным сожалением, — значит, оно относится к другому миру. А если что-то относится к другому миру…

— То оно не для нас, — без энтузиазма закончили за него несколько человек из зала.

Судя по виду Меган, она очень хотела объяснить свою мысль:

— Но…

— Ты можешь оставить дверь открытой для своих «друзей», — сказал Бен, показав пальцами кавычки. — Но правда заключается в том, что сквозь эту дверь может войти кто угодно. И откуда тебе знать, что эти твои друзья действительно те, за кого себя выдают? Тем, кто не принадлежит нашему миру, свойственно обманывать и предавать нас.

— Вы правы, — проговорила Меган едва слышно.

Бен похлопал ее по плечу, и мне захотелось ударить его по руке.

И тут он словно почувствовал мою злость и посмотрел прямо мне в глаза.

— А ты, Алексис? Не хочешь чем-нибудь поделиться сегодня?

Я хотела. Я бы с удовольствием рассказала Бену, как узко он мыслит. А еще, как глупо и несправедливо огораживать Меган от ее воспоминаний. Я бы привела парочку сочных слов, которые пришли мне в голову, когда Бен рисовал пальцами кавычки. Ну и сказала бы, куда он может засунуть свою коробку с контрафактными безделушками.

— Нет, — покачала головой я. — Не думаю, что это произойдет.

Меган вернулась на свое место. Я чувствовала, что она смотрит на меня, но, повернувшись к ней, обнаружила, что, оказывается, она прожигает меня злым взглядом.

— Хорошо, — мягко проговорил Бен. — Поделишься, когда будешь готова.

— Еще чего, — прошептала я себе под нос.

Внезапно Меган схватила меня за рукав, так что мне пришлось встать. А потом потащила по проходу прочь из зала. Все взгляды были прикованы к нам.

Как только мы оказались за дверью, я глубоко вздохнула.

— Пожалуйста, скажи мне, что это розыгрыш.

— Вот видишь? — сказала она напряженным голосом. — Именно поэтому я и позвала тебя.

— Что? — Сначала я даже не поняла, о чем она. Но через секунду до меня стало доходить. — Что ты хочешь сказать?

— Я решила попробовать, понятно тебе?

— Но зачем? Тебя бабушка заставила? — Миссис Уайли обычно получала то, что хотела. Она привыкла, чтобы ей подчинялись. Может, она приказала Меган ходить сюда? — Если она просит тебя притвориться, что ничего не произошло, она не права.

— Не смей! — голос Меган был холоден как лед. — Не смей плохо говорить о моей бабушке. Она единственная, кто у меня остался.

Раньше Меган никогда не говорила со мной так резко. Она как будто влепила мне пощечину. Я опустила взгляд на потрескавшийся асфальт.

— Она меня не заставляла, Алексис. Я сама все решила. — Наконец Меган посмотрела мне прямо в глаза. Было видно, что она вот-вот расплачется. — Ты, наверное, этого не понимаешь, но я хочу прийти в себя. Но у меня это никогда не получится, если ты будешь все время меня осуждать.

— Я не осуждаю тебя! — запротестовала я. — Я осуждаю…

Я осуждала то, чего она для себя хотела.

Она перевела взгляд куда-то вдаль.

— Это была огромная ошибка.

— Меган. — Я сама еле сдерживала слезы. — Ты моя лучшая подруга. Просто скажи, что мне делать. Скажи, что ты хочешь.

— Я хочу быть нормальной, — выдавила Меган. — Если хочешь понять меня, возвращайся в зал. Но если не можешь — если будешь продолжать вести себя так же, — уходи.

Не обдумывая свои слова, я выпалила:

— Прости меня. Я попытаюсь. Я правда попытаюсь.

В конце концов, разве мы не стремились к одному и тому же? Разве я не хотела забыть о призраках и снова стать нормальной? Проблема была в том, что я не считала нормальным… все это.

Я приказала предательскому внутреннему голосу замолчать. Я стояла и смотрела на Меган, ожидая хоть какой-нибудь реакции.

Наконец на ее губах появилась еле заметная грустная улыбка.

— Тогда хорошо.

Я последовала за ней в зал, чувствуя себя заложницей. Пока мы шли, брат Бен не сводил с нас любопытного взгляда, а когда очередной выступавший сел на свое место, он посмотрел прямо на меня. Iggjg Кто еще хочет что-то сказать?

Меган сидела, сложив руки на коленях, и выжидательно смотрела на трибуну.

Я встала.

Подойдя к трибуне, я с удивлением обнаружила, что мое сердце стучит так громко, будто кто-то бьет в барабан.

— Меня зовут Алексис. — У меня дрожал голос. — У меня есть… проблемы.

Зал молчал. Все жадно слушали.

Я сглотнула комок.

— Моя проблема в том, что… хоть я и хочу жить нормальной жизнью, я не могу… отделаться от определенных вещей. Я не ищу их. Эти вещи… они сами приходят ко мне.

Он впился в меня своими по-детски голубыми глазками.

— Алексис, я чувствую, что ты недостаточно тверда в своем решении.

Я хотела возразить, но увидела выражение лица Меган и остановилась.

— Только ты несешь ответственность за то, что делаешь, и за силы, которые впускаешь в свою жизнь. Слышала когда-нибудь поговорку: что посеешь, то пожнешь?

Я тупо кивнула.

— У меня такое ощущение, что ты сеешь много сорняков.

Я уставилась на деревянную поверхность трибуны. Кто-то скотчем приклеил к ней листок, на котором было написано: «НЕ ОПИРАЙСЯ НА МЕНЯ, А ТО Я УПАДУ!»

— Так что не говори: «Беды сами стучатся ко мне, я в этом не виновата». Вместо этого спроси себя: «Отчего в моей жизни прорастает столько сорняков? Что я делаю не так? Как я могу исправить себя и стать сильнее?» — Он сделал ко мне шаг, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться. — Ну как, у тебя есть мысли на этот счет?

Понадобилось пару мгновений, чтобы понять, что он правда хочет услышать от меня какие-то предположения. И я бы с удовольствием скормила ему какую-нибудь ерунду, но мне ничего не шло в голову.

— Неа, — проговорила я, чувствуя, что краснею. — Вообще нет идей.

— Возможно, тебе стоит начать с того, — ласково проговорил Бен, — чтобы признаться: тебе не хватает внутренней силы.

От удивления я подняла на него взгляд.

— Алексис, ты слабый человек, — сказал он. — Все мы такие. И ты должна смириться со своей слабостью. Иначе ты никогда не сможешь освободиться.

Ну, в чем-то он был прав. Все мои беды начались с того, что я проявила жуткую бесхарактерность. Если бы я так сильно не боялась ослепнуть, я бы не стала еще раз приносить клятву Аральту. Возможно, если бы я сосредоточилась, я нашла бы другой способ остановить Лидию. А так я только и думала что о себе и своем благополучии.

— Скажи это вслух, — мягко говорил Бен. — Признайся в этом.

Прими свою слабость. Внезапно я и правда почувствовала себя слабой. Беспомощной. Разве вся моя жизнь не была доказательством того, что со мной что-то не так?

— Я… — буквы на приклеенном листочке расплывались, и я вдруг поняла, что опираюсь на трибуну. Я задыхалась и отчаянно пыталась не разрыдаться перед всеми этими людьми. — Я… слабая?

Бен зааплодировал. Большинство ребят в зале хлопнули в ладоши раз или два, потому что так было принято.

Но Меган наклонилась вперед и захлопала так, будто от силы аплодисментов зависела ее жизнь.