Мертвее не бывает

25

Оказалось, что под словом «кое-что» Картер имел в виду винтажную толстовку с надписью «Старшая школа Сюррей», которую он нашел на распродаже.

— Рассказал про нее Эллиот, — начал он, расправляя толстовку на диване, чтобы я могла ее рассмотреть, — и она подумала, что будет здорово сфотографировать ее для альбома. Мне кажется, она годов из сороковых.

Я попыталась сосредоточиться на толстовке. Но я никак не могла осознать, что снова стою в доме Картера — в его гостиной — в первый раз с прошлого октября.

— Здорово, — проговорила я.

— Да, мне она тоже сразу понравилась.

Раз уж я объявила, что толстовка — это «здорово», я решила, что неплохо бы на нее посмотреть. У нее были очень мешковатые рукава и тесные манжеты, а воротник такой высокий и узкий, что, казалось, он вот-вот тебя задушит. Спереди ее украшала потертая красная буква «С», над которой был вышит маленький орел.

— Хорошо, — сказала я и взяла толстовку с дивана. — Спасибо. Скоро я тебе ее верну. Или Марли вернет.

— Не торопитесь. — Картер прошел за мной в коридор. — Спасибо, что так быстро заехала.

Я пожала плечами. Ему было необязательно знать, что я согласилась приехать прежде всего потому, что мне нужен был предлог поскорее сбежать от Джареда.

— Без проблем.

Картер оживился.

— Спасибо. Значит, тебе правда нравится редакция? Здорово. В смысле, я рад. Там работают хорошие люди.

Я огляделась по сторонам.

— Где Зоуи?

— Эээ. — Картер стоял с неловким видом, засунув руки в карманы. — Она… дома, наверное. Я не знаю.

Я потянулась к дверной ручке.

— Понятно. До встречи.

— Я тебя провожу. — Он поспешил открыть мне дверь, а потом пошел за мной к подъездной дорожке, где рядом с его машиной была припаркована моя.

— Твоя машина?

— Да, подарили на Рождество.

Он сделал шаг назад и осмотрел ее.

— Она очень… коричневая.

— Давай говори, что думаешь. Она страшная.

— Я бы никогда такого не сказал.

— Вслух уж точно.

Он посмотрел на меня своим озорным взглядом, и я почувствовала, как мое сердце разрывается пополам.

— Она может ехать, — сказала я. — Остальное неважно.

— У нее есть имя?

Я открыла пассажирскую дверцу, уложила толстовку на переднее сиденье и только потом подняла на него взгляд.

— Имя?

— У каждой машины есть имя.

— И у твоей?

— Конечно.

Стоял прохладный день, и я чувствовала, что начинаю дрожать. Обхватила себя руками и подумала, что теперь у Картера есть отличный повод отделаться от меня, усадив в машину, если ему надоест со мной разговаривать.

Но вместо этого он, не думая, снял толстовку. Когда он поднес ее к моим плечам, я дернулась, и он тут же замер.

Мне было так холодно, что я дрожала от пальцев ног до макушки, но все-таки сказала:

— Не надо. Пожалуйста.

Он кивнул и отошел назад со смущенным и немного потерянным видом. Я чувствовала себя так же. Раньше такие жесты давались нам естественно, но теперь они казались слишком личными. Они слишком явно напоминали о том, что у нас когда-то было.

О том, что мы потеряли.

— Ну так, — проговорила я сквозь стучащие от холода зубы. — Как зовут твою машину?

— Айн Рэнд.

Не рассмеяться было невозможно.

— Шутишь, что ли?

— Нет, — отозвался он. — Что, глупое имя?

— Необычное, — произнесла я. — Думаю, глупым его не назовешь.

Он пристально на меня посмотрел.

— Здорово видеть, как ты улыбаешься.

Я пожала плечами.

— Это только снаружи.

Он рассмеялся и только потом понял, что я не шучу.

— Алексис. Мы… — Он оборвал предложение на полуслове. — Хотел сказать тебе, что мы с Зоуи… расстаемся.

— Ох, — проговорила я. Но внутри у меня все кричало: ОХ. — Эээ… Мне очень жаль.

Его глаза сверкнули.

— А мне, наверное, нет. В любом случае я хотел увидеть тебя… Хотел тебе рассказать.

— Зачем? — спросила я. Этот вопрос прозвучал не так, как мне хотелось. — В смысле… зачем?

— Я знаю, что ты встречаешься с Джаредом, — проговорил Картер. — Но я хочу, чтобы ты знала: если тебе когда-нибудь что-то понадобится — или если захочешь о чем-нибудь поговорить, — звони мне.

Встречалась ли я с Джаредом?

Я чувствовала себя так, как будто меня сейчас унесет поток вихря.

У Картера зазвонил телефон. Он достал его из кармана, и я увидела на экране имя: ЗОУИ ПЕРРИ. Он попытался его убрать, но я жестом остановила его.

— Нет, возьми трубку. Я уже уезжаю.

Сев за руль, я подняла взгляд и увидела, что Картер ждет, пока я устроюсь, чтобы закрыть за мной дверцу. Одновременно он прижимал телефон к уху и терпеливо выслушивал то, что кудахтала ему Зоуи.

Я положила руки на руль. Для Картера это всегда было сигналом, что пора закрывать дверцу. Он так и сделал, а потом помахал мне, прежде чем уйти обратно в дом.

Я повернула ключ. Мое сердце ныло, словно открытая рана.

Прошло два дня. У меня все еще кружилась голова от беседы с Картером. По всей школе только и было разговоров что об их расставании с Зоуи, и это все усугубляло.

Я подъехала к школе «Сэйкрид Харт» и припарковалась на месте с надписью «ДОРОГОЙ ГОСТЬ». Я решила, что эта фраза относится ко мне, хоть приглашения и не было.

Я прогуливала шестой урок, так что школьный день еще не был окончен. По дороге в кабинет директора я видела пару ребят, которые бродили между классами. Было очень странно ощущать себя чужаком в незнакомой школе.

Секретарь — женщина в простом коричневом платье — улыбнулась мне.

— Добро пожаловать. Чем я могу тебе помочь?

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Я знаю, что это очень… эээ… неожиданный визит, но подскажите, пожалуйста: отец Лопес сегодня принимает?

Она посмотрела на меня с интересом.

— Да, он здесь. Вы договаривались с ним о встрече?

— Нет, — сказала я, не сомневаясь, что меня сейчас выгонят.

— Ладно, — встала она. — Пойду узнаю, свободен ли он.

Я назвала ей свое имя — хоть отцу Лопесу оно все равно не могло ничего сообщить — и осталась ждать. Я была как на иголках. Минуту спустя секретарь вернулась и открыла двухстворчатую дверь.

— Заходи. У него есть несколько минут.

Вслед за ней я зашла в маленький кабинет с высоким окном и огромным письменным столом. Пожилой лысый мужчина — видимо, отец Лопес — сидел за ним, склонившись над книгой. Библия. Что ж, вполне логично.

— Алексис? Я отец Лопес. Приятно познакомиться. — Он встал и пожал мне руку. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Мы рады любым гостям: и тем, кого мы ожидали, и тем, кого нет. Чем я могу вам помочь?

Эээ… Ну ладно. Я призвала всю свою решимость.

— У меня к вам очень странный вопрос. Вы помните мальчика по имени Фил Коркоран?

Он прищурил глаза.

— Фил был футболистом, — подсказала я. — Он еще умер в 1965 году?

Глаза отца Лопеса оживились.

— Господи. Филип Коркоран. Да, конечно. Хороший мальчик.

— А вы знаете, кто такой Рэнделл Коркоран?

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

Я испугалась, что сейчас он ответит вопросом на вопрос. Но он все-таки кивнул.

— Да. Его младший брат.

Младший брат? Возможно, призрак Филипа преследовал брата: вселялся в него и заставлял совершать преступления, за которые его потом сажали в тюрьму. Именно так и произошло с Кейси… Призрак захватил ее тело и приказывал ей совершать плохие поступки — дело чуть ли не дошло до убийства.

— Рэнди тоже был хорошим мальчиком. Всегда с восхищением смотрел на брата. Смерть Филипа его просто раздавила. Если я правильно помню, когда Фил погиб, Рэнди начал целую кампанию, чтобы в их старшей школе отменили выпускную церемонию. Ничего не получилось, и он ужасно разозлился. Вылетел из школы. И, насколько я знаю, жизнь у него сложилась не очень удачно. Не знаю, жив ли он. Нужно найти информацию. — Отец Лопес написал заметку на листке бумаги. — Нужно узнать, как у него дела.

— Понятно, — сказала я.

— Последнее, чего хотел бы Фил, это чтобы дела у Рэнди приняли плохой оборот. Но сам Рэнди так не думал.

— А чего Фил, наоборот, хотел бы? — спросила я.

Я надеялась получить прямой, буквальный ответ на этот вопрос. Что-то вроде: Фил хотел, чтобы кто-нибудь позаботился о его бесценном бейсбольном мяче с автографом, который он называл Малышка Рут.

Но отец Лопес стал обдумывать его с философским выражением лица. Наконец он повернулся ко мне и сложил руки вместе.

— Чего бы хотели вы? Если бы умерли? Что, по-вашему, должны были бы чувствовать себя люди, которые вас любили?

Я прищурилась.

— Эээ… Печаль?

— Так должно быть навсегда? До такой степени, чтобы они перестали жить своими жизнями? И всегда ощущали вину за то, что произошло?

— Нет, конечно, нет. Совсем немножко. Я не про вину. Я имела в виду печаль.

— Вот именно. Вы бы хотели, чтобы они помнили вас, но жили дальше. Я никогда не забуду то школьное собрание. Рэнди принес с собой приз брата — в качестве наглядного свидетельства. Когда глава совета отказался выполнить его просьбу, он швырнул приз на пол. — Отец Лопес немного нагнулся вперед. — Этот предмет был для него большой ценностью — Фил отдал приз ему перед тем, как умер. А Рэнди в ярости разбил его.

Но если это Рэнди кипел от ярости, почему на тротуаре остался стоять призрак Фила? За что он возненавидел детей из Рэдмонда?

И почему призрак Фила держал в руке разбитый приз? Он злился на брата за то, что тот его испортил?

У меня начинала болеть голова. Я поднялась на ноги.

— Я надеюсь, что помог вам, — сказал отец Лопес. — Должен признаться, мне любопытно, но… Надеюсь, вы вернетесь, если захотите что-то еще обсудить.

Я уже собиралась ответить свое стандартное «да, конечно». Но что-то остановило меня. Я не хотела ему врать. Поэтому я сказала просто:

— До свидания. Еще раз спасибо.

Я направилась к выходу, по пути изучая фотографии, висевшие на стенах, и пытаясь почувствовать хоть какое-то сходство между этими ребятами и собой — что угодно, что помогло бы преодолеть зияющую пустоту, отделявшую их богатые жизни от моей. Кое-где я замечала призраков, но их было немного. Католическая школа слишком сильно напоминала церковь, а призраки не любят находиться в церквях.

Я взглянула на одну из фотографий, которую сделали на школьном балу.

И застыла на месте, уставившись на девочку с каштановыми волосами, которая была запечатлена в центре снимка. Она совершенно точно была человеком, а не призраком.

И она совершенно точно была одета в то самое фиолетовое платье.

Я сфотографировала снимок на телефон и понеслась по коридору, хватая воздух ртом. Добежав до машины, я села за руль, уставилась на девочку в платье на своем растрескавшемся экране и попыталась убедить себя, что все это правда.

Я максимально увеличила снимок, чтобы рассмотреть лицо девочки, и стала искать связь между ней и сверхпризраком. Ее волосы не были светлыми, так что самим призраком она точно не была.

— Так кто же она тогда?

В окно постучали, и у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

Рядом с моей машиной стояла Меган.

Несколько секунд я удивленно смотрела на нее. Потом она жестом попросила меня опустить стекло, и я нажала на нужную кнопку.

— Эээ… привет, — проговорила я.

— Ты приходила жаловаться? — спросила она. — На брата Бена?

Я положила телефон на колени.

— Нет. Клянусь…

— Если да, ничего страшного.

Я уставилась на нее.

Она тяжело сглотнула и посмотрела мне в глаза.

— Я ушла из «Светлого пути».

Что-то во мне взмыло вверх, словно единорог, перепрыгивающий через миллион радуг. Но я попыталась сохранить спокойствие.

— Почему? — спросила я. — Тебе же он так нравился.

— Да, что-то вроде того, — отозвалась она. — Но только потому, что на встречах я была в безопасности. По крайней мере, я так думала. Только вот… все было не по-настоящему. Все оказалось обманом. На самом деле это не светлый путь. Это просто… коробка.

Мне захотелось выйти из машины и задушить ее в объятиях. Мне захотелось включить радио и устроить дискотеку.

— А еще, — она покачала головой, — как он говорил с тобой. Назвал тебя лгуньей, да еще и воровкой. Тогда он перешел черту. Ну да, ты иногда грубишь, но ты не воровка, — на лице Меган было написано отвращение.

Я застыла, вспомнив книжку с заклинаниями.

— Эээ… На самом деле… — начала я, съежившись от неловкости. — Кое-что действительно произошло.

Меган, казалось, была в шоке. А потом, к моему невероятному удивлению, она расхохоталась.

— Господи, Леке! Серьезно? Ты что-то у него украла?

— У меня были причины, — сказала я. — Клянусь.

Она никак не могла перестать смеяться, качая головой, как будто не могла поверить моим словам.

— Ну, это не важно. Он насчет многого ошибался. Знаешь, я устала, что он все время говорит о… моей маме и… всем таком.

Я не хотела ничего отвечать, что прозвучало бы как: «Я же говорила!»

Меган посмотрела на меня.

— Так зачем ты сюда приезжала?

— Хотела поговорить с отцом Лопесом. — Я не стала вдаваться в подробности. Если ей хотелось жить спокойной жизнью без призраков, я должна была уважать ее желание.

Она кивнула и провела пальцем по дверце.

— Ты моешь машину так же часто, как убираешь дом?

— Еще бы, — отозвалась я.

Внезапно она посмотрела на меня пристальным взглядом.

— У тебя правда проблемы с призраками?

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы отключить режим по умолчанию «отрицай все».

Я кивнула и протянула ей телефон, чтобы показать увеличенную фотографию девочки в платье.

— Ты знаешь ее?

— Да, это Марисса Херст. Она в этом году оканчивает школу. А что с ней не так?

Я забрала у нее телефон.

— Ты правда хочешь знать?

Меган начала крутить в пальцах свой галстучек.

Не все. Но я могу задать ей какие-нибудь вопросы, если нужно.

— Правда?

— Да. — Она пожала плечами. — Я же не полезу в эту историю. Просто поговорю с человеком.

— Если бы ты могла спросить, откуда у нее это платье, было бы прекрасно.

Меган взяла у меня телефон и стала поворачивать его под разными углами, чтобы не мешали трещины.

— Какое платье? А, вижу. Господи, что случилось с твоим телефоном?

Я засунула его в автомобильный подстаканник и слегка улыбнулась.

— Ты правда хочешь знать?

— Наверное, нет, — сказала она и, хромая, сделала шаг назад. — Но я найду Мариссу и передам тебе то, что она расскажет.

— Хорошо. Спасибо. Правда, спасибо.

— Это ерунда. — Она помахала мне рукой и пошла к входу в школу.

Но для меня это не было ерундой. Это было важно — практически как ничто другое.

По дороге домой я проезжала мимо школы. На парковке почти не было машин, но огромный универсал Эллиот с деревянными панелями все еще стоял там. Значит, она была в редакции. Значит, я могла зайти туда и скинуть Чаду фотографии толстовки, чтобы не вставать рано следующим утром.

Эллиот сидела за ноутбуком и набирала текст с деловым видом.

— Подопри чем-нибудь дверь, пожалуйста. Сегодня первый более-менее теплый день за целую вечность.

Я прикрыла дверь, взяла картридер и пошла к компьютеру.

— Извини за всю эту фигню с толстовкой, — сказала Эллиот. — Картер мог бы просто занести ее сюда. Кажется, он поглупел, пока встречался с Зоуи.

Я обернулась и посмотрела на нее.

— Ты сказала «фигню»?

— Да, а что?

— Не думала, что это слово из активного запаса Эллиот.

— Я могу использовать любые слова, — заявила она. — Наделяю их силой, когда произношу вслух.

В это я легко могла поверить. Однажды Эллиот станет президентом Соединенных Штатов и скажет что-нибудь вроде: «Эта фигня на фондовых биржах не пошатнет боевой дух нашей нации».

— Не переживай насчет толстовки, — сказала я. — Она круто выглядит. Фотографии получились хорошие.

— Надеюсь, Картер не отвлек тебя?

— Ха. Нет. Не совсем…

— Хм?

— Я была… с парнем.

Она фыркнула.

— Видимо, ты по нему с ума сходишь.

Я хотела рассмеяться, но вместо смеха вышло скорее кряканье.

— С ума схожу — это точное определение.

— Помни, что я говорила тебе, Уоррен. Слушай свое чутье.

— Иногда мое чутье — абсолютная фигня.

— Все равно слушай его.

Почему я была готова поверить всему, что говорила Эллиот?

— Но что, если из-за моего чутья кому-то будет больно?

Она отодвинула ноутбук в сторону.

— Ты про этого парня?

Я кивнула.

— В конечном счете нужно делать то, что лучше для тебя. Нельзя жить ради другого человека. Нельзя, чтобы направление твоей жизни определяло чувство вины.

— Значит…

Ее глаза сверкнули.

— Значит, пошли его к чертям.

Я рассмеялась.

— Эээ… привет. — Глаза Эллиот внезапно округлились. Она смотрела куда-то за мое плечо.

Я обернулась.

У открытой двери стоял Джаред.

— Привет, — сказал он странным, сдавленным голосом.

— Джаред, — произнесла я, вставая со стула. — Это Эллиот. Эллиот, Джаред.

Я наблюдала, как они изучают друг друга, и вдруг почувствовала, насколько Эллиот уверена в себе. Она не стала глупо улыбаться или делать неискренние любезные жесты. Просто кивнула ему.

— Приятно познакомиться. — Ее взгляд задержался на его лице на секунду дольше, чем было необходимо, а потом она вернулась к работе.

Он не ответил. Я подошла к двери.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришел поговорить.

— Я не могу сейчас разговаривать. Я работаю.

— Понятно, — сказал он с каким-то пустым, непроницаемым выражением лица. — Я вижу.

— Эээ, Алексис? Если вы договорили, давай-ка начнем обсуждать этот макет.

Эллиот стояла в метре от меня, скрестив руки на груди.

Взгляд Джареда прожигал меня насквозь.

Слушай свое чутье.

— Да, — произнесла я так уверенно, как только могла. — Мы закончили. Джаред, я позвоню тебе попозже.

Он наклонил голову набок и посмотрел на меня.

— Пока, — проговорила я.

Он ушел, не сказав ни слова.

Эллиот задумчиво смотрела на то место, где он только что стоял.

— Извини, — тихо проговорила она. — Мне показалось, что тебя нужно выручать.

— Видимо, так оно и было. Спасибо.

Она бросила на меня слегка обеспокоенный взгляд, потом снова взглянула на пустое пространство перед дверью.

— Я откуда-то его знаю.

И она вернулась к работе.

Тем же вечером я сидела в своей комнате и делала уроки. Впервые за долгое время я могла на них сосредоточиться. Как бы плохо ни шли дела, я чувствовала, что теперь у меня есть страховка — Меган.

Я не ожидала, что она станет близко со мной общаться. Но хотя бы больше от меня не закрывалась. Она слушала. И была готова помочь. Пусть это была небольшая помощь, я испытывала облегчение. Как будто все это время кто-то обматывал меня веревкой так медленно, что я этого не замечала. А теперь эта веревка вдруг исчезла.

Я снова могла дышать.

У меня завибрировал телефон, и я глянула на него. СМС от Меган.

«Решаю вопрос с Мариссой, — писала она. — Надеюсь, что-нибудь узнаю до завтра».

От радости у меня по спине побежали мурашки, и я ответила: «Спасибо».

Некоторое время спустя я убрала книги, приняла душ и переоделась в пижаму.

«Сегодня я смогу поспать», — подумала я.

Залезая в постель, я заметила, что мне пришла еще одна эсэмэска. Я взяла телефон, решив, что мне снова написала Меган — но нет.

СМС была от Эллиот.

«Вспомнила, откуда его знаю. Его девушка состояла со мной в Обществе любителей деревьев. Мы с ней однажды ходили в пеший поход на Максвелл».

Общество любителей деревьев было волонтерской группой, которая высаживала деревья и следила за состоянием пеших троп в Сюррее и окрестностях. Под словом «Максвелл» она имела в виду каньон Максвелл. Эллиот постоянно говорила о нем, но у нее никак не получалось убедить ребят из редакции отправиться туда вместе с ней. Такие пешие тропы лучше оставить людям со специальными ботинками и рюкзаками, которые фактически представляют собой гигантские бутылки с водой. В общем, таким людям, как Эллиот.

Но что это за девушка, про которую она пишет?

Я ответила: «Он никогда о ней не говорит».

Я легла в кровать, выключила свет и уставилась на телефон, надеясь, что Эллиот успеет прочитать мое сообщение. Но, видимо, все-таки было уже поздно. Потому что я уснула, не дождавшись ответа.

Который она мне так и не прислала.

Я видела сон, в котором гуляла по незнакомому городу с фотоаппаратом. Здания были такими высокими, что верхние этажи скрывались в облаках. И каждый раз, когда я делала снимок, он вздрагивал и превращался во что-то другое.

Из дома, который находился позади меня, начали доноситься звуки — какая-то тихая песня. Я направилась к открытым дверям, но они захлопнулись передо мной. Нужно было лезть через окно…

И тут я проснулась.

У меня звонил телефон — на всю мощность играла дурацкая старая песня под названием «Вот для чего нужны друзья» — рингтон, который я поставила на Меган. Я не слышала эту мелодию уже сто лет.

Я взяла телефон и, взглянув на часы, нажала на «ответить». Было уже за полночь.

— Меган? — сказала я. — Привет.

— Леке. Мне только что написала Марисса. — Голос Меган дрожал от возбуждения. — Это было платье Дайны.

Дайна. Это имя казалось знакомым, но я не могла понять откуда.

— Дайны Бьюкенен? — уточнила Меган. Не услышав qt меня никакой реакции, она громко вздохнула. — Бывшей девушки Джареда.

Я еще не отошла от сна. У меня слипались глаза, и я медленно соображала. Джаред никогда не говорил ни о каких бывших девушках. Я считала, что у него не было никого, кто имел бы для него большое значение.

— Декс, это очень важная информация. — До Меган наконец дошло, что я не понимаю подтекста ее слов. — Дайна умерла.

Вот теперь я поняла.

— Что? Умерла? Ты сказала «умерла»?

— Да. Два года назад. Несчастный случай в походе.

Внезапно я почувствовала себя так, будто выпила целый кофейник.

— Ты за компьютером?

— Ага.

— Можешь вбить в поиске «Лайна Бьюкенен плюс похоронное бюро Генри-Гордона»?

Стук клавиш, потом решительный клик мышкой.

— Ага, — сказала Меган. — Церемония проходила в этом бюро. Ну и в школе тоже. Она ходила в «Сэй-крид Харт» с детского сада.

— Хорошо, — проговорила я, хотя ничего хорошего тут не было.

— Что ты будешь делать? — спросила Меган.

— Не знаю. Поговорю с Джаредом, наверное.

— Когда? Завтра? Тебе нужно сделать это как можно быстрее.

— Да, — сказала я. — Завтра.

Но я не могла ждать до завтра. Вот почему ровно через двадцать восемь минут я стояла под окном спальни Джареда и тихонько стучала в стекло. Он не ответил мне ни на эсэмэски, ни на звонки, поэтому я решила нанести ему визит.

Я заметила движение — с кровати поднялась тень, — а в следующее мгновение перед окном появился Джаред, одетый в простую белую футболку и трусы-боксеры. У него округлились глаза. Он хотел открыть окно, но я указала ему на крыльцо и тут же побежала к входной двери.

— Что ты тут делаешь в такое время? — спросил он, как только открыл ее.

— Нам надо поговорить.

— В полночь? О чем?

Мы оба говорили шепотом. Я направилась прямо в его спальню и закрыла за нами дверь. Он взглянул на меня, подошел к шкафу, приоткрыл дверцу — совсем чуть-чуть, только чтобы просунуть руку, — и достал оттуда халат. Потом он закрыл шкаф и…

Мне показалось или он запер его на ключ?

— О чем ты хочешь поговорить? — повторил он, усаживаясь на кровать и включая лампу.

Я сделала глубокий вдох.

— О Лайне.

Джаред дернулся так, как будто я его обожгла. Он посмотрел на меня. Его чуть ли не трясло.

— А что насчет нее?

— Почему ты никогда о ней не говоришь? — С точки зрения расследования это был не самый важный вопрос. Но мы с ним встречались, так что прежде всего я хотела узнать именно это.

Он пожал плечами.

— А что тут говорить?

— Ну, к примеру… «У меня была девушка, она умерла».

— Зачем? — спросил он. — Чтобы ты начала смотреть на меня так же, как и все другие? Как будто я неполноценный человек с моральной травмой? Как будто я экспонат в музее?

— Не стала бы я так на тебя смотреть! — воскликнула я. — Джаред, из всех людей я…

— Алексис, не обижайся, но ты не так хорошо умеешь прятать свои эмоции, как тебе кажется.

Я откинулась назад. Его слова обидели меня. Я не имела в виду, что он будет вызывать у меня эти чувства, а я стану их скрывать. Я хотела сказать, что из всех людей я смогу понять, как неприятно, когда на тебя смотрят как на уродца из цирка.

Джаред поднес руку к лицу и стал кусать ноготь на большом пальце.

— Значит, ты поэтому приехала ко мне среди ночи? Потому что узнала про Лайну?

— Да, — кивнула я. — Но есть еще кое-что.

Он смотрел на меня, ожидая продолжения.

И тут я поняла: я сама себя загнала в угол. У меня не было возможности продолжать этот разговор, не рассказав Джареду хотя бы немного о призраках.

— Как она умерла? — Увидев выражение его лица, я добавила: — Пожалуйста. Расскажи мне.

Джаред опустил взгляд на пол.

— Она умерла… красиво. Так же, как и жила.

У меня перехватило дыхание.

Он поднял на меня глаза и, видимо, заметил на моем лице тревогу.

Я говорю это не в каком-то извращенном смысле. Просто… Лайна была не из тех людей, которые спрашивают: «Почему именно я?» Она верила, что есть высший план, что все происходит не просто так. Поэтому, когда она поняла, что не выберется, она смирилась с неизбежным. Она была… безмятежна.

Он говорил все тише, так что мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать последнее слово, особенно учитывая, что все мысли, проносившиеся в моей голове, кричали: «Нет!»

Нет, этого не могло быть. Как и в случае с Филом Коркораном. От таких смертей призраками не становятся.

Джаред, не сводивший глаз с невидимой точки на полу, продолжил:

— Она смотрела в небо. Она уже не могла говорить, но все равно молилась — одними губами. Она никогда не выходила из дома без кулона с образом святой Барбары — защитницы от внезапной смерти, — так что в тот момент она держала его в руке. А потом из-за облаков показалось солнце, и тень ушла с ее лица, а потом…

Он замолчал.

— А потом… все, — проговорил он. — Ее не стало.

— Ты был с ней, — произнесла я.

— Да, был. Я ее нашел.

— Джаред, — начала я, — мне нужно тебе кое-что рассказать. Это прозвучит очень странно, но, пожалуйста, постарайся мне поверить.

Он бросил на меня настороженный взгляд.

— Я думаю, Лайна стала призраком. И думаю, что именно она стоит за исчезновениями всех этих девочек. — Я тяжело сглотнула. Я не могла посмотреть ему в лицо, пока не договорю до конца. — Думаю, она охотится и за мной тоже.

Я взметнула голову, чтобы увидеть его реакцию.

Но ее не было.

— Джаред?

— Да, я тебя слышал.

— Я знаю, как это звучит…

— Знаешь? — Он повернулся ко мне. Его глаза сверкали. — Ik знаешь, как это звучит, когда любовь всей твоей жизни поливают грязью… и называют убийцей?

— Это сложно объяснить, — сказала я. — Она не такая, какой была при жизни. Призраки бывают разными. Она, возможно, злится или напугана и…

— Алексис, — проговорил Джаред сквозь зубы, — замолчи сейчас же.

Я замолчала.

Он проводил сквозь волосы напряженными пальцами, почти что сжатыми в кулаки. Его зубы были стиснуты так, как будто что-то причиняло ему физическую боль, и он пытался сдержать крик.

— Пожалуйста, послушай меня, — прошептала я. — Из-за нее страдают люди.

Казалось, что он прикладывает неимоверные усилия, чтобы дышать ровно. Я следила за ним, как следят за львом, запертым в клетке.

Наконец он поднял на меня глаза.

— Я знал, что у тебя проблемы, Алексис, но не знал, что все настолько плохо.

Его слова выбили весь воздух из моих легких.

Он говорил абсолютно спокойно.

— Возможно, в тебе говорит ревность… или горечь… или, не знаю, старое доброе безумие. Но я не могу сидеть и слушать, как ты такое говоришь. Поэтому прошу тебя: уходи. Пожалуйста.

Самое странное, что это был Джаред, которого я знала. Тот самый Джаред, который всегда мог уговорить меня сделать то, что хочет он. Теперь он разговаривал тем же тоном, что и всегда.

— Я пойду, — сказала я, вставая на ноги. Он тоже поднялся и сделал шаг по направлению ко мне, как пастуший пес, приглядывающий за стадом овец. Я спиной вышла в коридор и на ватных ногах добралась до двери.

— Надеюсь, ты об этом подумаешь, — тихо проговорил он, когда я уже стояла на крыльце. — И поймешь, что люди страдают из-за тебя. И что тебе нужна помощь.

— Пожалуйста, скажи мне одно, — попросила я. Он не хлопнул дверью у меня перед носом, и я решила считать это добрым знаком, — Какую вещь Лайна любила больше всего на свете?

Его лицо исказилось от боли.

— Легко, — ответил он. — Меня.

Я проскользнула в прихожую и миллиметр за миллиметром стала закрывать входную дверь, придерживая ее рукой, пока замок тихонько не защелкнулся. Потом я прокралась по коридору и зашла в свою комнату.

На моей кровати сидела Лидия.

— Ты была там? — спросила я.

— Нет, осталась смотреть телевизор с твоими родителями.

Я вздохнула.

— Шучу. Конечно, я там была. И, должна сказать, Алексис, он явно ее любил. — Она задумчиво кивнула. — Гораздо сильнее, чем тебя.

— Спасибо большое, — сказала я.

— Ну, ты поняла, о чем я. Ее он любиииииииил. А ты ему просто очень нравишься. Как мне кажется, главным образом потому, что ты делаешь все, что он скажет, но это неважно.

— Ты можешь поделиться какими-нибудь полезными замечаниями? — спросила я.

— Наверное, нет, — отозвалась она. — Единственное, мне показалось странным, что он закрывает шкаф на замок.

— Согласна! — воскликнула я. — Зачем ему это надо? Ты не могла туда заглянуть?

Она бросила на меня раздраженный взгляд.

— Я призрак, Алексис, а не волшебная кошка, которая все видит в темноте!

Я закатила глаза.

— Он сейчас, конечно, на стадии отрицания, — проговорила Лидия. — Это явно она. Платье, похоронное бюро, розы… И она выбрала тебя в качестве жертвы из ревности, потому что ты пристаешь к ее мужчине. Все складывается.

— Но при чем тут Кендра и Эшлин?

— Тебе виднее. — Она пожала плечами. — Меня там не было.

Я вспомнила, как Кендра поправляла волосы перед Джаредом в заповеднике. И как Эшлин смотрела на него на своей вечеринке.

— Они с ним флиртовали, — сказала я. — Этого достаточно, чтобы призрак Лайны вынес им смертный приговор? Чего тогда заслуживаю я?

— Я не уверена, что хочу это знать, — произнесла Лидия. — В любом случае все вроде бы понятно: мы имеем дело с самой психованной из всех психованных бывших подружек.

— Ага, — согласилась я. — И избавиться от нее можно только…

— Как? — спросила Лидия.

Значит, она уже исчезла, когда Джаред рассказал мне про любимую вещь Лайны.

Лидия не знала…

Остановить Лайну можно было, только уничтожив Джареда.