Меня учит Смерть. Том II – Первый курс

Глава 1

— Как ты думаешь, — заметил Смерть ровным голосом, — в чём принципиальная разница между живыми и мёртвыми?

Я удивлённо уставился на своего нового учителя. Тот, однако же, даже не смотрел на меня — он с любопытством разглядывал маленькое изящное пирожное, которое держал в руках.

Мы сидели на ночной террасе маленького кафе; пока я заказал себе суп и пару бургеров с картошкой фри, Смерть ограничился лишь чашечкой кофе да этим пирожным, да и те, как мне показалось, взял больше для вида, чтобы не сидеть без ничего, пока я утоляю голод.

— Мёртвые не едят, — буркнул я в ответ. — И не пьют. То ли не хотят, то ли не могут.

Смерть хохотнул.

— Как правило, чертовски хотят. И, кстати, могут — если знают, что и как. Так всё-таки, в чём это различие?

— Ну… — задумался я. — Живой жив, мёртвый мёртв. Даже не знаю, что сказать.

— Конкретнее. Раскрой мысль.

Тоже мне, нашёлся философ. Может, Аббадон слишком буквально воспринял свою новую роль учителя?

— У живого бьётся сердце, — начал перечислять я, — кровь течёт по венам… проще говоря, биологические процессы…

Смерть, покрутив пирожное в руке, поставил его обратно на блюдечко. Он явно кайфовал от разговора.

— Ты всё путаешь, ученик.

Ну вот, я же говорил! Я с раздражением принялся жевать бургер.

— … ты всё путаешь, — повторил он. — Биологические процессы — просто инструмент, поддерживающий жизнь в теле, но не коренное отличие. Просто… посмотри на них.

Он обвёл рукой пространство вокруг, людей, сидящих в кафе или идущих мимо нас по улице.

— Взгляни. Простые смертные. Живые. Что ты можешь о них сказать?

Что сказать о них?.. Я сощурился, пытаясь понять, к чему клонит Смерть. Что есть у всех живых и чего нет у всех мёртвых?

Пока что смысл его урока ускользал от меня. А люди вокруг… ну, люди как люди. Мужчины и женщины, взрослые и дети. Наверное, всех их объединяло то, что они были нервными и испуганными. И все нет-нет, да бросали взгляд наверх; туда, где над городом завис огромный, видимый почти отовсюду чёрный кристалл.

Да уж, настроения в городе ходили откровенно панические. Неудивительно! Когда над городом повисает непонятная зловещая штука, такое не проходит незамеченным. Город гудел уже сутки с лишним — а именно столько времени назад Смерть создал свою летающую цитадель.

Сутки непонимания, тревоги и паранойи. Многие в этот день не вышли на работу; на мой телефон пришло уведомление о переносе траурной церемонии в Немёртвом. Другие, такие, как, например, Отдел, напротив — работали как проклятые, пытаясь выяснить хоть что-то.

Но, как говорится, если б мы знали, что это такое, мы не знаем, что это такое. Люди были напуганы, люди строили теории. Все постоянно ждали, что кристалл раскроется, оттуда появятся какие-то жуткие монстры и всех сожрут…

— Они волнуются за своё будущее, — буркнул я, вновь поворачиваясь к Аббадону. — И очень не хотят стать мёртвыми.

Кажется, этот ответ мой учитель тоже нашёл уморительно смешным.

— Как и ты, — заметил он, отпивая кофе. — И, кстати, это отличный вопрос.

— Вопрос?

— Я ведь предлагал тебе хорошее посмертие — тогда, в первый вечер, — Смерть испытующе поглядел на меня. — Всё честно, без обмана. Небольшой персональный рай. Никаких больше волнений и забот. Наслаждайся себе… так почему же ты отказался?

Ладно, он прав — вопрос и правда хорош.

— Можно было бы порассуждать о доверии… — начал я. — Или о том, что представления о рае у каждого свои. Но, наверное, основная причина не в этом. Просто я подумал, что… В посмертие я ещё всегда успею. А вот пути назад уже не будет.

— Вот! — Смерть щёлкнул пальцами у меня перед лицом. — Вот первый шаг к правильному ответу! Ты на верном пути, ученик.

Рассмеявшись, он откусил от крохотного пирожного половину.

— Смерть — это конец пути, — пояснил он, прожевав. — Тебе может показаться иначе — как же так, ведь мёртвые могут сохранить свою личность, мёртвые могут быть деятельнее иных живых, но…

Он сделал паузу, испытующе глядя на меня.

— … но мёртвые остаются мёртвыми, и потому уже не могут измениться? — закончил я фразу.

Смерть снова щёлкнул пальцами.

— Бинго! И это правильный ответ. Перед живыми открыты все пути, а если ты умер, то всё, ты достиг своего пика, добился того, чего добился. Развитие закончилось, и ты уже не станешь лучше. Мёртвые могут только быть такими, какие есть — или же разлагаться, деградируя.

Я завис с палочкой картошки фри в руках, обдумывая его слова.

— И, — продолжал Смерть, — какой же из этого можно сделать вывод применительно конкретно к тебе?

Я медленно моргнул. К чему ты клонишь, Аббадон?

— Раз я жив, то… мой потенциал не ограничен ничем, кроме меня самого?

— Ну, можно и так сказать… — Смерть закатил глаза. — Но вообще-то я имел в виду, что, будучи живым, ты принесёшь мне больше, намного больше пользы, чем если умрёшь.

Тьфу ты. Я машинально кивнул. Ну разумеется, Смерть не альтруист, но мог бы хоть из вежливости рассуждать не только о своей пользе, но и о моей, разве нет?

С другой стороны, моя и его выгоды неразрывно связаны.

Я всегда стремился к силе. Моё детство трудно назвать счастливым, а потому естественное желание выбраться наверх, выбиться в люди всегда было моей мотивацией. Оно жило во мне, когда я смотрел репортажи о крутых охотниках из гильдий — сильных, богатых, востребованных, а потому диктующих миру свои условия. Оно билось в подсознании, когда я зубрил уроки, чтобы стать отличником и поступить на бюджет. Оно подгоняло, когда я поступил в Немёртвый.

Шанс вырваться со дна. Шанс стать кем-то.

Что ж, теперь я ни много ни мало ученик Смерти. А это шанс получше многих. Нужно лишь воспользоваться им. Даже сейчас я уже намного сильнее, чем был всего два дня назад, а то ли ещё будет!..

— … а поэтому нельзя дать тебе помереть, — заключил Смерть, прожевав остатки пирожного и допив кофе.

— А?.. — эта фраза немного выбивала из колеи.

— Нужно укрепить твоё смертное тело, — пояснил мой учитель. — Какой мне прок от ученика, который переломится с пол-пинка?

Я уже хотел было возмутиться такой оценке, но прикусил язык. Нет, конечно, сейчас я сильнее простого смертного и, наверное, рядовых призраков. Но если вспомнить Зеркальщика, который на равных сражался с Аббадоном, или Чернильника, который играючи уничтожил Кольта… Да, пожалуй, против них я не выстою и удара.

— Надо полагать, — заметил я, — всё это было долгой подводкой к какому-то плану?

— Угу, — согласился Смерть, поднимаясь с места. — Нам нужен некто Мариуш Златар.

Спешно закинув в рот последние кусочки картошки, я поднялся за ним и вопросительно поглядел на учителя.

— Сам услышал это имя только вчера, — Смерть махнул рукой. — Так что не жди от меня развёрнутой биографии этого достойного джентльмена. Знаю, что он… некто вроде продавца особых услуг.

— Насколько особых? — звучало так, будто этот Мариуш барыжит чем-то не очень законным, и, скорее всего, так оно и было.

— Продление жизни для живых, — Смерть принялся задумчиво перечислять, — гарантии райского посмертия для мёртвых. Посредник между желающими побарыжить чем-то между живыми и мёртвыми, торговец информацией… ну и так далее. Думаю, ты уже понял примерную суть.

— И теперь нам нужны его услуги? — я глянул на Аббадона с лёгким удивлением. Смерть не казался мне тем, кто приходит за помощью к подобным типам.

— Не-а, — отозвался он. — Нам нужен он сам.

Смерть хмыкнул.

— Видишь ли, Денис… это всё я узнал вчера, обходя старых знакомых и восстанавливая потерянные за двадцать лет контакты. Но есть ещё кое-что, что я знаю про Мариуша Златара. Он… жив. И совершенно не хочет умирать.

— Как и… все, наверное? — я вздёрнул бровь. — Ну, кроме суицидников.

— Да, вот только умереть Мариуш должен был ещё двадцать лет тому назад, — кивнул Смерть.

— С чего ты… — я осёкся, вспомнив, с кем говорю. — А, да. Точно.

— Его время в мире живых закончилось двадцать лет тому назад, но изворотливый ублюдок жив-живёхонек, — Смерть скривился так, будто этот факт наносил ему личную обиду. Или не «будто», а так и есть?

— Но двадцать лет назад у тебя всё пошло наперекосяк, — отозвался я. — А потом и не только у тебя, но и у всего мира.

— Именно, ученик. И этот Мариуш был среди тех, кто в этом виноват, — Смерть смотрел перед собой. — Насколько я сумел узнать, он был далеко не на первых ролях — ему не нашлось места в Башне. Тем не менее, он оказался ушлым и цепким, и смог выторговать себе долю при делёжке моего имущества. Кто-то вырвал себе власть, кто-то — силу… а кто-то — лишние годы жизни.

— Ты знаешь, что именно он забрал?

— Догадываюсь, — Смерть шёл неспешно, и я подстраивал свой шаг под него. — И думаю, что этой вещи можно найти лучшее применение, нежели поддерживать жизнь хитрого жулика. Например, с её помощью можно сделать тебя, ученик, более живучим и боеспособным…

Мимо нас с воем сирен пронеслись несколько машин Отдела, и мы посмотрели им вслед.

— … проблема в том, — продолжал Смерть, когда сирены скрылись вдали, — что Мариуш не дурак, и отлично знает, что за ним могут прийти.

— Он знает, что ты выбрался из ловушки?

— Возможно, — Аббадон склонил голову. — Но, скорее всего, дело даже не в этом. Он работает со всеми подряд. Башни, демоны с нижних слоёв, живые и мёртвые… Когда ведёшь дела таким образом, у тебя будет много врагов.

— Словом, он спрятался, — заключил я.

— Ага. Забился к себе в нору и допускает только самых доверенных. Все дела ведёт через посредников… Добраться до него будет несложно.

— Но у тебя уже есть какие-то идеи, — я даже не спросил, а констатировал.

— Идеи? Скорее так, мелкие соображения, — отмахнулся Смерть. — Небольшая авантюра, которая, возможно, даст нам немного информации. Вряд ли мы узнаем, где искать Мариуша, но, может, хотя бы уточним направление.

Все последние сутки город шумел и трясся в панической лихорадке. Наверное, не осталось тех, кого не напугал зловещий чёрный кристалл, возникший в небесах, а отсутствие какой-либо информации только подогревало всеобщую паранойю.

Машины Отдела носились по улицам с сиренами и мигалками, проверяя любые, самые крохотные зацепки. В это же самое время их офисы буквально осаждали толпы журналистов с камерами. То, что за несколько часов до появление кристалла в город приехал сам Валентин Альтов, глава Отдела, лишь прибавляло слухов. Обычные люди десятками уезжали из города, грузя на машины чемоданы и тюки с нажитым и бросая квартиры. Кажется, даже бомжи с табличками в духе «Конец уже близок, покайтесь во имя фофудьи» тоже начали бродить по улицам…

Только не здесь.

В этот вечер в трёхэтажном загородном особняке никто не волновался и не торопился. Всё было тихо, размеренно и даже немного торжественно — как и бывает, когда в доме умирающий.

Степан Илларионович лежал на подушках, дыша медленно и тяжело; время тянулось, тикали здоровенные часы на полке, и Степан Илларионович чувствовал, что он уйдёт ещё до полуночи. Пальцы, обряженные в тяжёлые перстни-печатки, комкали края одеяла, глаза то и дело выхватывали из застилавшего всё тумана какие-то отдельные детали богатой обстановки.

Тиканье часов и его дыхание, наверное, были самыми громкими звуками в доме в этом вечер. Семья умирающего, напротив, старалась даже не дышать, между собой общаться жестами, а перемещаться на цыпочках.

Когда старик в очередной раз открыл глаза, все его домочадцы стояли у изголовья, глядя на него со скорбным выражением лица. Внучка и младшие правнуки слегка всхлипывали, у внука тоже были покрасневшие глаза. Дети смотрели скорее мрачно.

— Папа… если тебе будет что-то нужно, говори сразу… — начал было старший тихим голосом.

Степан Илларионович лишь покачал головой.

— Всё, что мне сейчас нужно, дорогие — здесь, в этой комнате. Видеть вас вместе, пока я ещё не ушёл.

— Дедушка, — всхлипнула правнучка. — Нам будет тебя не хватать…

— Ну, ну, — старик чуть приподнял голову и ободряюще улыбнулся ей. — Разве же я куда-то денусь? Я буду приглядывать за вами с небес, внученька.

Силы кончались, и его голова снова упала на подушки.

Что ж. Это была долгая и, наверное, хорошая жизнь. Но она окончена, и теперь пора идти дальше.

Как же он устал…

В глазах всё снова расплывалось, темнело, и Степан Илларионович почувствовал, что веки смыкаются сами собой.

…когда они открылись вновь, семьи рядом уже не было, да и сама комната выглядела как-то иначе. Темнее, холоднее — словно во всём доме были выбиты стёкла. В первую секунду старику показалось, что в помещении он один, но уже через секунду зрение прояснилось, и Степан Илларионович увидел молодого парня, стоящего возле кровати.

Старик приподнялся. Кажется, у него ничего не болело.

— Что ж… — вздохнул он, откидывая одеяло и вставая. — А вот и ты.

Парень лишь молча кивнул ему.

— Я ждал тебя, — старик склонил голову. — Ждал и готов идти.

Он хмыкнул.

— Правда, я думал, ты будешь выглядеть иначе. Не так молодо… но, наверное, это глупо? Что такое возраст для такого, как ты…

— Кхм-кхм, — заметил парень, поднимая глаза к потолку. — Вообще-то я не Смерть. Я так… стажёр… А Смерть отошёл на минутку, сейчас он вернётся.

— Что⁈ — вытаращился на него старик. — Смерть?

В глазах Степана Илларионовича отразились вначале испуг — а затем и негодование.

— Угу, — согласился я, глядя, как меняется в лице мёртвый дед. — А вы ждали кого-то другого?

— Что… что… — старик замотал головой. — Мне нельзя встречаться со Смертью! Где человек Златара? Я буду жаловаться!

— Кому? — искренне изумился я.

— Я, я… — старик краснел. Наверное, для призрака это было нелегко, но душа деда ещё жила воспоминаниями о земном теле, и потому у него получалось. — Я заплатил деньги!! Почему меня не встречают?

— Заплатили за что? — невольно заинтересовался я.

— … меня должны были встретить и отвести! — старик уже буквально кипел. — В Рай! На небеса, откуда я бы мог приглядывать за своей семьёй, чтобы эти сволочи не придушили друг друга, деля моё наследство!

— … люди забавны, не правда ли? — заметил Смерть, появляясь в дверях. — Копят деньги всю жизнь, а потом думают, что получится пронести их на Ту Сторону. Возмущаются, качают права…

— … да вы знаете, кто я такой⁈ — ярился старик. — Знаете, какие у меня связи⁈

— Знаем, — кивнул Смерть. — Степан Илларионович Бельский, 89 лет. 30 из них был начальником ЖЭКа, сколотил состояние на взятках, пытался купить себе билет в Рай.

— Что значит «пытался»⁈ — возмутился начальник ЖЭКа. — Вы хотите сказать, меня обманули? Верните мои…

Смерть закатил глаза, а через секунду старик растворился в яркой вспышке.

— Шестой слой, — сообщил мне Аббадон, сжимая что-то в руке. — Не самый беспросветный мрак, но и не лучшее место. Что-то вроде Чистилища.

— Как, по его мнению, мы могли вернуть деньги? — я шагнул ближе. — Даже если б мы были людьми Мариуша.

Смерть пожал плечами.

— Спроси чего полегче. Психология идиотов никогда не была моим коньком. А теперь встань-ка сюда.

Он вытянул вперёд руку с чем-то, зажатым в ладони.

— Это его посмертный образ, — сообщил он. — Мир живых ещё помнит, каким был Степан Илларионович, и в момент ухода я могу поймать этот образ.

Я кивнул. По пути сюда Смерть уже изложил мне свой план и, в общем-то, всё было просто.

— У нас около часа, — сообщил он, впечатывая содержимое своей ладони мне в лоб. — Потом образ выветрится.

— Понял, — отозвался я не своим, скрипучим голосом. — Но, думаю, он появится раньше…

— Тихо! — шепнул Смерть. — Кто-то идёт. Возвращаюсь в Цитадель, буду наблюдать оттуда и появлюсь в нужный момент…

Он исчез, я же бросился к кровати и поспешно накрылся одеялом. По словам Смерти, если он подберётся слишком близко к курьеру Мариуша — сработает защита и спугнёт его, поэтому моя задача — снять защиту.

По счастью, всё и правда выглядит несложно. Амулет на груди, подобраться поближе и сорвать его — вот и всё.

Под одеялом было жарко; я ощущал себя волком из «Красной Шапочки», к тому же у меня зачесался нос, но я стоически терпел. Просто подпустить человека Мариуша поближе, сорвать защиту. Смерть наблюдает из Цитадели, и как только это произойдёт, он появится здесь…

Дверь комнаты распахнулась; я поднял голову. Наверное, мне нужно изобразить старика, да?

— Наконец-то! — недовольным тоном проворчал я. — Где вас черти носят? Я за что деньги платил, за то, чтобы вы опаздывали?..

— Тихо, — заметил один из вошедших, пока второй занимал позицию у окна. — Меньше шума, Степан Илларионович, лежите и не пикайте.

Я удивлённо заморгал. Стоп. Это же те призраки, которых я видел у своего дома!

И у салона гадалки тоже были они…

— Вы ещё кто такие? — вырвалось у меня. — Где человек Мариуша Златара?

— Работает Отдел по борьбе с некротическими прорывами, господин Бельский, — сообщил второй, усатый и коренастый. — Операция по поимке опасного преступника, советую не мешать нашей работе.

— Очень надеемся, что человек Мариуша Златара появится с минуты на минуту, — добавил первый.