Меланхолия авантюриста

Пролог

— Задуй свечу… — сквозь сон пробормотал Зифа.

— Еще одну минуту, не могу оторваться от чтения, — умолял я.

— Кланк, — Зифа повернулся лицом ко мне, — если ты сейчас же не потушишь свечу, то лишишься своего единственного глаза.

По сонному, но очень злому лицу Зифы я понял, что он не шутит. Затушив свечу железным колпачком, я стал ждать момента, когда слегка раздраженный друг уснет, чтобы возобновить чтение моей любимой книги. Зифа поворочался на единственной в нашем номере постели, что-то прокряхтел себе под нос и захрапел. Пожалуй, для надежности я подожду еще минуты две.

Тьма сгустилась. Единственным источником света служила тусклая луна, мерцание которой с трудом пробивалось сквозь косой и яростный ливень. Капли остервенело стучали по окну. При этом звук, который они издавали при соприкосновении со стеклом, был похож на шум града, падающего на железную крышу.

Зифа слишком много курит в последнее время. Сигаретный дым, который все никак не желал выветриваться, бил в нос, заставляя слезиться глаз. Если бы не дождь, я бы открыл окно и впустил свежий воздух, но если я сделаю это сейчас, то рискую устроить потоп в номере.

Как раз под нашим номером находился зал-трактир для постояльцев, который все еще работал. В полу зияла щель, сквозь которую протискивались свет и струйки сигаретного дыма, запах алкоголя и подгоревшего мяса с жареным луком. Я с любопытством заглянул в нее, но ровным счетом ничего не смог разглядеть. Зал утопал в плотном мареве дыма. Пьяная болтовня заглушалась раскатами грома и шумом дождя. Такой гул обычно стоит на ярмарках: резкие звуки, выкрики, споры, галдеж и выяснение отношений. Я отпрянул от щели, так как вся эта какофония стала меня угнетать.

И вдруг до моего слуха донеслось пьяное, но мелодичное пение. Я сразу узнал Сейри, который верещал дискантом. Наверно, он опять нашел девушку, которая повелась на милое лицо, светлые волосы, псевдогалантные манеры, обворожительную лесть и сладкое, чарующее, убаюкивающее бдительность пение… Но достоинства Сейри этим не ограничивались, он еще умудрялся выманивать из кошельков девушек немалые суммы. Я не одобряю таких вещей. Но это Сейри! И я понимаю, что не могу его изменить, и не вправе запретить человеку жить так, как он хочет.

Однако, добытые деньги часто идут у Сейри не по тому руслу. В погоне за показухой он нещадно сорит деньгами: отваливает огромные чаевые, заказывает дорогие вина и цветы на средства той же самой девушки, но напрочь забывает, что после им же устроенного искрометного, незабываемого праздника он проснется на жестком деревянном полу в холодном номере. И наутро, как обычно, хватаясь руками за больную голову и разминая затекшее тело, скажет: «Темные боги, почему я не снял нам хороший номер?» Если бы он только так сделал! Мне не пришлось бы кемарить за столом на сквозняке, зачитавшись книгой. Нет, не умеет Сейри правильно распоряжаться финансами.

Стало тихо, все слушали Сейри. Я посмотрел на Зифу: он мирно спал. Теперь я могу продолжать чтение.

— Зифа, ты спишь? — шепотом спросил я.

Ответа не последовало. Зифа дрых, причем крепко. Как можно тише чиркнув спичкой по коробку, я поднес огонек к свече. Слабый свет с трудом раздвинул плотно сгустившуюся тьму номера.

Я вновь бережно открыл «Учебник авантюриста», погладил любимые страницы и вновь испытал чувство умиротворения. Эта книга — мой советчик. Она была написана великим искателем приключений Юи Квином и являлась энциклопедией жизни. Это истинный кладезь знаний, источник мудрости и вдохновения, так как все, что там описано, основано на суровой и многолетней практике автора и проверено лично им путем проб и ошибок. Ну и что из того, что это единственная книга, которую я прочел за всю свою жизнь? Конечно же существует много других пособий, но эти многочисленные сонники, астрологические справочники, кулинарные советы, медицинские трактаты, сборники суеверий и даже божественные трактаты — сами подумайте, зачем они авантюристу? Сначала я должен полностью познать законы, правила и методы, которых должны придерживаться настоящие авантюристы, и стать мастером своего дела, а уж только потом пополнять эрудицию знаниями иного толка.

Я открыл для себя «Учебник авантюриста» в раннем детстве и храню его, как свой единственный глаз. Хотя, благодаря моим стараниям, книга и сохранила свой первоначальный вид и твердый кожаный переплет, но все же за столько лет службы золотые буквы на обложке слегка стерлись и потускнели. Да еще появилась пара глубоких царапин, но это только придавало книге большую ценность, словно выдержанному годами драгоценному вину. Есть, правда, крохотное пятнышко от клюквенного сока на сто двадцать восьмой странице, да и последние четыре помяты, потрепаны и зачитаны чуть ли не до дыр, поскольку «Учебник авантюриста» всегда со мной. Не могу удержаться, чтобы еще раз не напомнить: эта книга объемом в триста семьдесят пять страниц — истинное воплощение мудрости. Для кого-то эта книга покажется тяжелой, но только не для меня.

Блаженное состояние, в котором я пребывал, вдруг прервал усталый и раздраженный крик хозяина постоялого двора:

— Кутилы, расходимся, завтра на работу! Вам еще трезветь и трезветь!

Зифа зашевелился. Под его громоздким весом единственная кровать в номере заскрипела, застонала, но мужественно устояла.

— Кыш, пошли вон! Выкатывайтесь, мы уже закрыты! — продолжал бушевать хозяин.

— Да ла-ана те! Еще, э-э-э, кружечку, э-э-э… пропустим… — еле-еле ворочался чей-то пьяный язык.

— Домой, шушера! — грозно рявкнул владелец заведения.

Стало тише, в ответ хозяину кинули: «старый хрен», «пиявка ненасытная». Кто-то даже сказал ему: «Мужик, не обижайся, у тебя есть один недостаток. Но большой. Ты не пьешь». А тот ответил: «Зато ты пьешь за троих».

Через минуту в дверь нашего номера постучали. Вскочив со стула, я на цыпочках бросился к двери, пытаясь не скрипеть половицами. Судорожно отпирая замок и отодвигая засов, я издал серию звуков, которые могли бы разбудить мертвого. Но Зифа, на радость мне, спал крепче покойника, и самозабвенно храпел.

В проеме двери, с трудом сохраняя равновесие, стоял Сейри. Шатаясь, он пытался смотреть на меня, но не только руки и ноги его подводили, взгляд его блуждал то вправо, то влево. Он сиял победоносной улыбкой идиота. Это значило, что вечер у него явно удался. Судя по жесту, он хотел похлопать меня по плечу, но рука проваливалась в пространство.

— Кланк, жаль, что тебя не было с нами, — Сейри издал смешок.

— Тише, Зифа спит, — прошептал я.

— Да ладно, — воскликнул Сейри и, махнув рукой, чуть было не попал мне в лицо, — этого толстяка ничто не в состоянии разбудить, — и он важно оперся на дверной косяк.

— Сейри, все равно, надо проявлять уважение к нему. Если бы ты спал, он бы точно не шумел…

— Ну-ну! — надрывал глотку Сейри. — Толстяк побоялся бы и не посмел меня разбудить, так как в курсе, что я расправлюсь с любым! Не буди во мне зло, оно может проснуться, и тогда вам всем не поздоровится! Вы пожалеете! — лицо Сейри преобразилось с пьяно-благосклонного, на гневное.

— Да не шуми ты, Сейри, спать охота, — раздалось с постели.

— Кто это сказал? — Сейри вытянул голову. — Поднимайся, когда великий маг с тобой говорит!

— Великий маг? — Зифа все таки перевернулся на другой бок и сонными глазами посмотрел на Сейри. — За всю жизнь ты освоил лишь одно заклинание.

— Да ну? — вцепившись рукой в мое плечо, Сейри сделал шаг к кровати. — И какое же?

— Заклинание контрацепции, — издав смешок, сказал Зифа.

— Сотру, порву, уничтожу, превращу… — Сейри сделал еще один шаг, но случайно убрав руку с моего плеча, рухнул с оглушительным шумом падающего на пол шкафа.

— Отлично! Идиот занял подобающее ему место, — Зифа снова повернулся к стенке, закрыл голову одеялом и захрапел.

Фу-х, хорошо, что перебранка была недолгой и не переросла в драку. Как же мне надоело разнимать этих двоих… Неужто они хоть сутки не могут прожить без ругани?

— Я великий маг, нет, я величайший… — сквозь сон пробормотал Сейри.

— Спокойной ночи, — сказал я.

Ответа не последовало. Это к лучшему.