Меч Света

Глава 26 — Орк и эльф

На приготовления Алирам понадобилась неделя. Всё это время я проводил с Илистолем. Он действительно был интересным собеседником. Чтобы передать все наши беседы, нужно было бы написать пару толстых книг!

В конце недели я всё же рискнул спросить у Тарфа, чего же мы ждём.

— Новодиания, — ответил он. — Ночная Стражница каждый месяц отправляется к Ярлу. Мы будем идти только ночью. Ведь нужно пробраться в штаб и желательно без чар. Ибо кто-то чары — может учуять.

Диана и правда была полной в последнее время. И ночью светила почти как Ярл. Илистоль мне целую лекцию по астрономии изложил, когда я с ним на эту тему беседовал. Заодно дал поглядеть в один из своих телескопов, при помощи которых он… кхм… следил за… кхм…. затмениями. Спутник планеты в телескопе и правда напоминал свернувшуюся калачиком девушку.

— Эм…. почему невооружённым глазом…эм… я не вижу ничего подобного?

Илистоль засмеялся.

— Юноша всё дело в преломлении света. Именно от того мы видим рассеянный свет и нам кажется, что Диана — Диск. Или Сфера. Тут уж как посмотреть. Она вполне может быть дискосферой. Всё равно ни то, ни другое — не отображает истинной сути.

Он кахыкнул.

— Мы вместе с Гуднотом вычислили расстояние до Дианы в шагах. Чисто из интереса, сколько бы пришлось до неё добираться. И соответственно настроили фокусировку своих телескопов. И увидели то, что увидели. Хе-кхе. Потом дождались затмения. Хе-кхе. Гуднота я к телескопам вообще не подпускал. Ибо нечего. Мелкий он тогда был. Всего сорок лет.

Мы рассмеялись.

— Ну… Люди всё же быстрее развиваются…

— Нессен! Ты — вообще еле вылупившейся птенец! Рано вам такие вещи знать! Для людей соитие — способ продолжения Рода! Пусть так и остаётся! Нечего им познавать весь Вселенский Резонанс! Им для этого не одна жизнь понадобится!

Через неделю блаженного свершения ничего Тарфельд всё же сказал, что пора выдвигаться. Чтобы как раз к новодинию прибыть к штабу неприятеля. Диана как раз была в четверти. В телескоп богиня выглядела, будто приготовилась к прыжку. Мы с Илистолем затеяли бурную дискуссию по поводу спутника, а также всех звёзд и планет в частности. Я ознакомил его с азами нашей астрономии. Он же мне заявил, что все умники у нас олухи. Или все олухи умниками стают. Тут уж как посмотреть. Может у нас просто такие умные олухи. И, мол, у нас всё перевернули с ног на голову именно от того.

Я успокоил его, что у нас даже Земля в другую сторону вращается, а всё равно Солнце в ту же сторону идёт.

— А что, такое "солнце"? — тут же спросил меланолв.

Я тут же ему ответил, что это наше светило. Аналог Ярла, грубо говоря. Только такое большое и такое далёкое, что кажется таким же маленьким.

— Нессен, мне нужно ещё сто лет жить, и ещё сто лет учиться, чтобы осознать, как такое возможно! — засмеялся Илистоль.

— Это я вам ещё нашу Физику не рассказывал! Вот где бы у вас случилось крушение Картины Мироздания!

Илистоль только снова засмеялся и ответил, что Физика как раз везде одинаковая и отличается только наименованием условностей. Между нами возник спор вплоть до атомов и их составляющих. Оказалось, что он в этом плане осведомлён на много лучше меня. Ведь я как раз всё вычитывал в энциклопедиях и полноценное изучения Ядерной Физики в наших школах для детей моего возраста намечено только на следующий год. А всезнающий Илистоль этому вопросу посвятил не одну сотню лет.

Тут-то я и проболтался ему, что у нас в Мире очень большие города и высвободив энергию, скрытую во сверхтяжёлых атомах у нас два города уничтожили.

— Нессен! Это — всё страшные сказки! Вы сами этих городов не видели! Это всё дело в том, что их кто-то специально придумывает, чтобы вы, в своём так званом Пекле, не не поднимали восстаний!

— Но… Мне даже и не про такие сказки, которые Быль… мне даже про них не верят!

— Нессен… Ты ещё скажи, что у вас Мир — в форме Сферы!

— А он может быть другим?

— Нессен, только оставьте эти шуточки! Все знают, что Земля — это очень большая черепаха! Она просто плывёт в Океане Бесконечности! И даже самые маленькие дети знают, что Пекло — это никакой не шар. А просто серпантин, который закручен в Ось Вселенной!

Его логика была железобетонной. И… Чем больше я спорил… тем… эм… тем… Тем больше Илистоль меня самого убеждал в своей правоте. Реальность моего мира существовала для меня только через экран телевизора. А о его сферичности я знал только из историй про кругосветные путешествия, в которых сам не был. Потом я вспомнил, что у нас летают в Страшный И Ужасный Космос в герметических челноках. Илистоль только ещё больше убедился в своей правоте и долго не мог отсмеяться.

— Нессен! Ты уже чтобы привести хоть какие-то аргументы, начинаешь настоящие сказки рассказывать! Причём с таким видом, будто сам летал к звёздам! Как же ты наивен и юн!

Теперь я понял, отчего Гуднот придумал свой Принцип Трёх. Переубедить Илистоля хоть в чём-то — было решительно не возможно. У него, более того, был тысячелетний опыт убеждения в собственной правоте кого бы то ни было.

— Интересно, что бы на моём месте сказал Гуднот.

Илистоль снова рассмеялся.

— Нессен. Ему полвека пришлось учиться, чтобы хоть как-то выстраивать свои мысли и вести со мной диалог. А до того это всё превращалось, что я просто указывал на нестыковки в его изложениях.

— Каждый видит только то, что хочет видеть.

— Нессен, я и не собирался спорить с этой Древней Алирской Мудростью. Всё же в Древности и вправду могли жить Мудрецы, а не меланолвы. Это просто как тот самый тезис, выдвинутый Гуднотом…

Неизвестно откуда послышался смех.

— Тьёлка! — шикнул в сторону Илистоль. Потом повернулся ко мне будто ничего не произошло. — Как я уже сказал, Гуднот на основе этой Мудрости построил своё видение Реальности. Или — принцип осьми. Нет, Нессен, ты не ослышался. Это он сформировал свой принцип Объёмного Мышления. Специально чтобы со мной спорить. Ему невдомёк было, что я его этому мышлению как раз научить и пытался. Суть в том, что если брать упомянутые тобой Атомы… или как мы говорим, крупицы реальности… В них и правда может быть сокрыта Сила, способная уничтожать города и даже страны. Но это — просто сказки. На самом деле, атомы — не постоянны. Они постоянно реагируют друг с другом. И энергия этих реакций — ничтожна. Даже в растениях они происходят. А у нас до сих пор никто не умер.

В ответ я его заверил, что у нас достаточно Учёных, которые в этом вопросе разбираются лучше меня. И что им виднее, свёрнут ли наш Мир в шар, или — в серпантин.

— Нессен, это всё на самом деле зависит от точки зрения. Для них признать серпантинность Реальности — всё равно что признать Тщетность всех сложившихся Традиций и Учений. Ведь тогда рушится множество предпосылок и условностей. Особенно в Мире, где по вашим словам всё подчинено Цифрам и Числам. Это всё конечно хорошо. Но одна Точка Зрения — не отменяет Другую. Между ними всегда можно найти общие принципы и более объёмные Условности.

Мы продолжили наши занятия музыкой. Я то и дело играл ту или иную мелодию, которую мог вспомнить, а Илистоль мне говорил, что эти мелодии древни как сама Вселенная. И что уже давно всё переиграно. Я тут же рассказал про нашу новую музыку, рок-н-рол и даже дез-дум-прогрессив металл.

— Древняя Алирская Мудрость! Всё Новое — Хорошо Забытое Старое! — кивнул меланолв.

Меня распёрло злостью.

— Ты такого никогда не слышал!

И начал на лютне нарезать сумасшедшую метальню. Меня самого укачало от мотания головой и того самого рубилова. Может то было совпадение…. но…. От моей игры тут же сгустились тучи и засверкали молнии. Загрохотал гром! Пока его отзвуки не смолкли я запилил соляк. Последняя нота задребезжала в такт новому раскату грома. Я поднял лютню над собой и из неё тоже засверкали молнии. Илистоль…

Седовласый меланолв же сидел как ни в чём не бывало. С тем же каменным лицом, что и раньше.

— Ты меня чем-то удивить хотел? — спросил он. — Я и похлеще слышал. Все отмеченные Истинной Молнией — так играют. Они по другому и не умеют, им скучно.

Затем он мне слово в слово процитировал свою собственную книгу и про тот вход в резонанс. И что именно Искоркам нужно играть быстрее всех, чтобы при помощи Музыки войти в свой Истинный Звук. В свою — Фортуну.

— Это случаем…

Меланолв кивнул.

— Да. Это — Наша Праматерь. И одновременно — Наше Истинное Я. Фора Им Квета Квенья. Не пытайся это представить. У тебя ещё слишком узкое мышление для этого.

Он отставил свою лютню и закинул ногу на ногу.

— Не плыви к чужим Стихиям. Сыграй мне что-то из Огненного….. эм… репертуара.

Тут… Тут я только уставился на него с круглыми глазами. Я понятия не имел, как разграничивать музыку по Стихиям. И попросил Илистоля прояснить этот момент.

Тем временем зарядил мощный ливень.

Алир глядя на ливень лишь сморщил нос.

— Нессен, всё элементарно. На самом деле в любой песне есть и Огонь, и все прочие Стихии. Искры только есть не везде. Но действительно Отмеченные Своей Стихией — всегда входят с Ней в Резонанс. И у них в песнях их Стихия — доминирует.

В моей голове была пустота. Даже не так — просто тьма тьмущая. Я не мог припомнить ВООБЩЕ ни одной песни! А не то, что бы их по Стихиям разграничивать!

Короче… В общем… Я решил импровизировать. И… да. Сыграть свою собственную… Песню. Именно. Ту самую, которая текла из самой Души….

Аккорд…. нисходящая гамма… Ля. До мажор. Соль. Ре. Фа. Ля. Ми мажор… Потом я просто отпустил… себя…. и словно без всякой системы запрыгал рукой то туда, то сюда. Струны звучали всё звонче и звонче. Наполнялись… Жаром. Тем самым. Я провёл вдоль струны сверху вниз. Из под моих пальцев резко вырвались языки пламени. Я резко отдёрнул руку, боясь, что огонь обожжёт инструмент и тот загорится.

Илистоль засмеялся.

— Не бойся. Если огонь идёт из души — то идёт в сторону от инструмента. Лютне ничего не случится.

Я приглушил рукой струны. Они были всё ещё такие же горячие.

— Это в вашем Мире везде так, или тут у вас по особому Условности завязаны?

Седовласый Алир снова засмеялся. На его лице не было морщин. Но веселился он всегда искренне. И улыбка будто застывала на его лице.

— Нессен, на самом деле — это во всей Вселенной так! Просто вы, в вашем серпантине, этого не замечаете!

Я фыркнул.

— У нас те самые испанцы так играют, как я вот сыграл. Только от их игры будто в Душе что-то загорается. Струны если и накаляются у них, то даже ничего не дымит!

— Нессен, на самом деле, глубоко без разницы, куда идёт Пламя, если оно от души идёт, — сказал седовласый алир. — А что за "испанцы"? Так. Атан Пойка Нолве.

Я засмеялся.

— Это — одна из самых страшных сказок про мой Мир. Тех самых сказок, в которые вы — не верите. И которые правда. Анва Фора, — добавил я по алирски. — Саргор квета нолва…

— Тьёлка! — прервал меня седовласый алир.

— Короче. Они ещё где-то триста веков назад жгли на кострах женщин, которых в колдовстве подозревали.

— То, что те испанцы, песню которых ты сыграл, знают толк в Огне — это я понял, — кивнул Илистоль.

— У них ещё забава есть. Быков злить. И прыгать от них в самый последний момент. Это они называют — Коррида. Весёлый народ, в общем. Мне всегда на них хотелось посмотреть съездить. Я так и сделаю, если буду мимо своего Мира проскакивать.

Потом нас прервал Тарфельд. С той самой вестью, что Братство Меча уже собралось и готово идти в путь. Я отставил лютню, но Илистоль настоял, чтобы я взял её с собой. Тарфельд был против.

— Мы будем красться а он вдруг брякнет ею! Нет!

Илистоля было не переубедить.

— Струны можно приглушить, чтобы не звучали! А лютня ещё не раз ему пригодится! Потеряет — я ему дам другую!

— Нет! Она будет в резонанс входить! И нас по этим чарам выследят!

— Нет тут никаких чар!

Два алира сошлись не на жизнь, а на смерть. Ни одного из них было убедить невозможно.

— Эй! Братва! Стоп! Тьёлка! — вскинул руки я. — Может я сам решу, брать её или не брать.

Илистоль засиял и дал мне в руки лютню. Для Тарфельда это было как яркая тряпка для быка. Между алирами вновь возникла перепалка.

— Тарфельд! Не спорь со мной! Я — Старше и Мудрее! — вскричал в сердцах седовласый Алир.

Тот только засмеялся.

— Ха-ха! Это кто старше! Мне сейчас вся моя извечная сущность говорит, что не стоит ему ничего с собой брать!

Илистоль засмеялся.

— О! Кто-то на последний аргумент переходит!

— За Мной — Истина! Она не нуждается ни в первых, ни в последних аргументах!

— Ты — старая мерзкая сволочь Алистар!

— Ха! Так ты признаёшь мою правоту!

— Я сейчас всей обители твой секрет выдам!

— А я про себя тогда ещё более сумасшедшие басни петь начну!

Илистоль молча забрал у меня лютню. Тарфельд засиял.

— АнСар! Запомни! Чтобы в чём-то переубедить этого старикашку, нужно чтобы он хоть в чём-то тебя победил! Я ему позволил убедить себя, что я никакой не Тарфельд, а всамделишный Алистар! А он в итоге склонился перед моей правотой! Запомните этот день!

И он удалился.

Илистоль уже без всякой лютни давился смехом ему в след. Потом подмигнул мне.

— ЭнСорн, подойди.

Я подошёл и он протянул мне свой кулак. Я протянул ладонь. Он со силой хлопнул по ней.

Седовласый алир снова мне подмигнул.

— Если вдруг что случится, просто с силой встряхни ладонью. Она и появится.

— А никто не заметит таких чар…

— А это — и не чары. Это — свойство Реальности, — улыбнулся он. — Если вас и реально обнаружат, то тут уже будет всё равно. С чарами вас выследили, без чар. Там уже это не важно будет.

— А он….

— А ты ему не говори ничего…

Тарфельд был тут как тут. Будто был отмечен Истинной Молнией, а не Пламенем.

— Сарансары! Никаких Чар!

Они снова стали препираться.

— Лютня пригодится! — кричал Илистоль.

— Да Она любые вибрации чует! — надрывался Тарф.

В итоге он сдался.

— Вытряхивай её. Никаких чар. Сложишь, я потом проверю. Чтобы не бренчала. Забренчит — будешь отдельно выполнять приказ этих Сартиранов!

И ушёл грозно топая сапогами.

Я же поблагодарил Илистоля и пошёл в другую сторону. К своим Гостевым Покоям. Мне понадобился час, чтобы собраться. Я снова обул свои сапоги-скороходы, которые старался не надевать без надобности и почти всегда ходить босиком. Меня осенила мысль, что Тарф может не разрешить их брать, слишком уж много условностей с ними связанно… Но потом я вспомнил, что делались без всяких Чар. Мне даже страшно вспомнить То, с чем связанно их… создание… Бр-р-р!!!…..

В рюкзаке вместе с припасами её положить было нельзя. Эту мысль я отбросил сразу. Да и места там не было.

Мне всё равно решительно не приходила ни одна мысль, куда же спрятать лютню….

— Ладно! Чего я мозги себе мучаю?

Я хлопнул в ладоши.

Хлари мигом появилась с элегантным кожаным чехлом с меховой подкладкой.

— Э-э-э-э…. КАК!!!

Девушка только засмеялась.

— Это только вам эгрегоры вроде "времени" нужны. Чтобы с Роком резонанса не терять. Нам же, Искоркам — на много проще.

Она снова исчезла.

Я положил лютню в чехол. Он был будто…. Стоп! Он был именно для неё и сшит. И она входила в него идеально. И стоило мне закрыть его на завязки, в нём ничего не бренчало. Я даже потряс им. Изнутри не раздалось ни звука. Я надел рюкзак. За ним лямку чехла. Он уже сразу по мне был отрегулирован и нигде не телепался.

Что же… уже проще. Осталось оружие. Лук тоже нужно было сложить в чехол. У хорошего лука не должна мокнуть тетива. Это при побеге от Граспля я был АнСар и его через плечо носил. Тут-то я и припомнил, что не обращал внимания, как же Тарф поступал со своим луком. Он тогда тоже без чехла был. И вот я и не помнил, прятал ли он от дождя тетиву, снимал ли на ночь. Или всегда спал готовясь выстрелить в любой момент.

Перевязь с мечом сильно тёрла ягодицы и бёдра. Пришлось ножны с мечом таскать привязанные к рюкзаку. На поясе я оставил только кинжал. Я остался в своей повседневной одежде. Хлари появилась без предупреждения и заставила одеть тёплую куртку. Мол, куда я так собрался. Всё же лето уже кончилось.

— Когда!

— Сразу после Чистой Дианы. Или как белолюды говорят — полнодиния. У нас так месяцам отсчёт идёт. Так что уже осень. Одевайся потеплее. Скоро дожди пойдут.

Она снова исчезла.

Я застегнул куртку на пуговицы и одел всё снаряжение. После грозы и правда было прохладно. Именно в таком виде я пошёл искать Тарфельда.

Где он может быть — я не знал. Так что просто направился в оружейную.

За последние дни я научился неплохо ориентироваться в Тайной Обители. Или — Остонулы, как тут говорили. Эта игра слов меня в тот момент особенно забавляла.

Оружейная была практически такой же галереей, как и той, где собирались барды. Просто расположена была на противоположной стороне кратера спящего вулкана. И если бардов собиралось мало, или они предпочитали петь в других местах, возвращаясь лишь за инструментами… то в оружейной было очень людно. Особенно сегодня. Хотя! Какое ещё "людно"! Алирно! Ага!

От алиров было не протолкнуться. Кто просто глазел. А кто помогал вооружаться Братству Меча. И это не смотря на то, что мы собирались путешествовать скрытно и налегке. Не дай Боги бряцнуть железом! Именно потому братчики ограничились лишь наголенными щитками и плотным и перевязями на предплечья. Лишь один предпочёл и на руку одеть стальную перчатку. Потом подошёл Тарфельд. Он был в полном снаряжении. Точно так же, как тогда, когда сопровождал меня от проклятого города. Только лук в чехле держал.

Я хмыкнул.

— Не помню у тебя такого чехла!

Он рассмеялся.

— Я тот лук у своих родичей одалживал. Не своё — не жалко. Они не под левую руку делались. Мои любимые луки — слишком приметны. Потом увидишь.

Тем временем я хотел и себе примерять наголенники и напредплечники. Но Тарф замотал головой.

— У тебя не должно быть ничего, что у нас взято. Если нас схватят — скажешь, что ты наш пленник.

— Это, второй пункт плана?

— Нет. Это — третий.

Подошёл один из братчиков.

— Куртка его выдаёт, но это без разницы, — сказал он, придирчиво на меня глядя.

Подошёл алир с латной перчаткой. И кивнул Тарфу.

— Брат, мы готовы!

Тот хлопнул в ладоши.

— Так! Выдвигаемся! Тьёлка!

Ему преградила путь алирка.

— Так? Ты ничего не забыл?

Девушка была неземной красоты. Почти как моя Тасамая. Её пышные золотистые локоны спадали на плечи будто ручейки. Нежное облачённое в белое платье тельце было странно видеть среди метушащихся алиров. Она была словно ручеёк, нежданно что-то забывшая в этом царстве Огня. Её ласковые руки с лёгкостью удержали пылкий порыв эльфа, хотя он и был выше.

Она вздохнула.

— Арайя…

— Я не о том, — она глянула ему в глаза. — Ты так за всё это время и не познакомил меня со своим другом. А теперь даже не пришёл попрощаться!

Тарф махнул мне рукой.

— Мелиссе, знакомься. Это — АэнСор. АэнСор, знакомься. Это, — он указал на девушку и обнял её за талию, — Это моя возлюбленная. Индила.

Они отошли и о чём-то с пол часа между собой общались на Алирском. Потом алирка чмокнула Тарфа в щеку и убежала.

Отряд выдвинулся из оружейной и пошёл в сторону главных ворот. Тарфельд догнал нас и пошёл во главе.

— Кто-то говорил, что….- начал воин с латной перчаткой.

— И вот не успели! Тьёлка Арий! — огрызнулся эльф.

Вид у него был хмурый. Все не решались с ним заговорить.

Я всё же рискнул.

— Чувак, мне тут кое-кто говорил, что ваши девушки любят парить мозги…

— Прекрати! Я это знаю! И мне от этого — не легче!

— Но….

Эльфа настиг "форамист".

— АнСар, ты не понял. Всё на много сложнее.

— Они любят всё усложнять.

— Всё ещё сложнее!

— В плане?

Он оглянулся.

— Ладно, от братьев у меня секретов нет. Но давай я тебе потом всё расскажу.

Наша дюжина подошла к воротам, главному входу. Нас сопровождало множество зевак. Потом откуда не возьмись появились алиры с музыкальными инструментами. Я за всю неделю тут столько не видел. Так что покидали мы Тайную Обитель с музыкой.

— Наконец-то мы вырывается из этой Крепости Сумрака! — прошептал алир с латной перчаткой.

Да. Тут была странная игра слов. Остонула. Осто… Крепость, Родной Дом, Обитель….. даже — зуб мудрости. Нулла… Скрытый, Сумрачный, Затенённый…. даже — проглоченный. И при этом на нашем языке, останулы — те, кто остаётся.

— Счастливо оставаться! — с улыбкой помахал я алирам.

Мы вышли за ворота и пошли по дороге. Наш отряд никуда не спешил. Важно было добраться до места без чар, чтобы никто нас не смог обнаружить. Ведь опытный чародей может чары чуять в любой точке Мира.

Стоило нам отойти на сотню шагов… я обернулся… и не заметил позади никакого вулкана. Там был лишь заснеженный пик, который устремлялся в вышину.

Мы мало помалу сходили с горы. И у небольшой реки свернули с дороги. Алиры шли не сговариваясь. Будто каждый и так знал, куда они идут. Я же не имел ни малейшего понятия. И потому шёл вслед за Тарфом.

— Так в чём был твой секрет?

Он вздохнул.

— У меня много секретов. Который из?

Но по его виду было понятно, о чём речь. Я чуть прибавил шагу и поравнялся с ним.

— Тот самый.

— А… ты об этом…. Это никакой не секрет. И каждая сорока его давно знает. Просто не хотелось о нём говорить в Обители, где слишком много лишних ушей.

— Так чем она так осложняет ваши отношения?

— Прекрати!

— Или…

Он вздохнул.

— Всё дело — во мне.

Он замолк.

Я ему подмигнул.

— Когда ты хоть приблизительно правду говоришь, это у тебя на одном дыхании выходит.

Тарфельд выругался.

— Горосорн!

Среди братчиков послышались смешки.

Эльф оглянулся.

— И о чём я только думал когда взялся брать его с собой?

Алир с перчаткой усмехнулся.

— Брат! Это всё Жрецы!

Послышался дружный смех.

— Юный смертный, это просто самый старый анекдот про нашего Алистара!

Они снова засмеялись. Алир идущий следом за Перчаткой даже закашлялся.

— Весь прикол в том, что Индила любит как Алистара Младшего, так и его брата Алиретаса! — сказал он и все снова засмеялись.

— И никак не может решить, кого же сильнее!

— Ха-ха! Два братца дерутся за Трон, Империю и…. Невесту! — захохотал Перчатка.

Тарф стал ещё чернее тучи.

— Прям трагикомедия про город святой Барбары, — хохотнул я. — Они правду говорят?

Тарфельд кивнул. И замотал головой. Потом умудрился и кивнуть, и замотать одновременно.

— Нет! Не совсем!

Отряд давился смехом.

— Она любит только меня!

Все не выдержали и прыснули. Я вопросительно посмотрел на Тарфа, которому было не до смеха.

— В плане?

Он вздохнул. И продолжил как только все сразу отсмеялись.

— Всё дело в том, что я с ней познакомился, когда прикидывался Алиретасом. Между нами было слишком много лжи. Теперь она не верит мне, что тот самый Алиретас и я — один и тот же алир. Она даже чуть не повенчалась с настоящим Алиретасом!

Перчатка хохотнул.

— Нет, брат. Ты уж говори как есть! Ты её прямо перед венчанием и забрал в убежище!

Отряд снова накрыло смехом.

— Представляю, как же разозлился Алиретас.

Я вспомнил того самого алира, что взял нас в плен вместе со своими воинами, когда мы вышли из Чёрного Леса. Тогда его глаза светились необычайным триумфом.

— Шутишь? — спросил Тарфельд. — Да он чуть демоном Глубин не стал!

Мы продолжили наш путь вдоль горного потока. Алиры то и дело хихикали. Тарф то и дело хмурился. Потом все снова свернули в чащу.

— Тарф….

— Что? Я не хочу об этом говорить.

— Я не о том.

— А о чём же?

— Я тут внезапно понял, что не знаю как зовут никого из твоих…

Он засмеялся.

— А и не надо. Если из тебя выпытают наши имена — тебе будет значительно сложнее играть в невинную овечку.

Он глянул на воинов.

— Я сам их зову первым-десятым.

В отряде прошёл смешок.

— Да, юный смертный, этому отродью огненных глубин мы никогда не доверим, как же называли нас наши матери! — поддакнул Перчатка.

Смешно было только ему.

— Форла! Молчал бы уж! — кивнул Тарфельд. — Уж твоя ненька побежала к нашему папаше одной из первых!

Все засмеялись. Перчатка только пожал плечами.

— Алистар, я воспринимаю наше родство — как данность. Родителей — не выбирают.

— Скажи это Бездне Эфира!

— Не пугай меня такими страшными словами! Кто-то должен был родиться мной! А если не я, то кто? И если Боги оказали мне такую Честь нести эту Миссию, то я и буду нести её с Честью!

Он сжал кулак и отсалютовал.

— Тарф… Что он имеет в виду? Вы с ним братья?

— Да. Мы все братья.

— Все? В плане?

— Помнишь я говорил про сотню незаконнорожденных? Ты теперь знаком с десятью из них.

Я присвиснул.

— Твой отец хорошо погулял.

Все засмеялись.

— А то! Тогда вино лилось рекой!

Мало помалу я осознал, что алиры между собой разные. Они все были словно детишки с серьёзным видом таскающие серьёзные игрушки. И только Тарфельд выглядел для них как старший брат.

Перчатку звали Форлой. Он был у Тарфа действительно правой рукой. Следующего алира по аналогии звали Хярлой. Значение этого слова веяло двусмысленностью и я старался не вспоминать всех определений, которые вычитал в словарях. Затем шли Тирлан и Фитеглан. Они по аналогии были правым и левым глазом. И то дело бегали вперёд что-то высматривать. Затем шёл Пента. Или Пятка. Вся двусмысленность была в том, что Пятой Точкой у Алиров называли любую выступающую часть тела. Будь то пятка, ягодицы, или соски грудей. При этом одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что у него — самое непревзойдённое чувство жопы. Я чуял в нём то же самое Чутьё, что и у себя. Тарфельд то и дело на него поглядывал, когда сомневался, куда вести отряд. Остальные шли за нами кто как. И как кого зовут я так и не узнал. Даже толком трудно сказать, кто из них девятый, кто десятый.

Сойдя с гор Тарф постоянно выбрал правые тропы. До тех пор, пока мы не пошли прямиком на Запад. Пятка кивнул ему и мы устроили привал.

Щель впереди светила мне всё так же. Но я тоже был рад отдыху.

— Эм Лелям Фора Каре? — спросил я.

Пятка понял о чём я и замотал головой.

— Штаб расположен на нашей стороне реки значительно ниже по течению. В самой глубине тыла, — сказал он.

— Специально, чтобы какой-то сумасшедший лях на голову не сиганул, — кивнул Тарфельд.

— Откуда вы знаете?

— У меня — хватает агентов. И сорок.

— А эти агенты…

— Нет. Это слишком рисково. Потому мы туда и идём.

— А….

— Нет, — снова мотнул головой Тарф. — узнаешь в своё в время. Пока просто наслаждайся спектаклем.

Его слова звучали примерно как "расслабься и получай удовольствие". Короче, вы поняли о чём я. Кто не понял, тому — не надо. Всё же я был в компании одиннадцати алиров и не собирался поднимать такие темы. И то хорошо, что эльфы не страдают озабоченностью некоторых людей. Тут тоже поняли о чём я.

Мы поднялись и пошли дальше.

Ярл клонился к Закату. Тарф решил, что где-то тут стоит и поискать ночлег. Пока мы не прошли на территорию, где может быть полно врагов.

Мы нашли уютную поляну с занесенным песком остатками кострища. Пятка втянул носом воздух и кивнул. Мы сняли поклажу. Часть разбрелась за дровами, а Тарф с остальными разгребли остатки кострища принесли хворост, который валялся неподалеку и разожгли костёр. Пятку с казаном отправили за водой для юшки.

Вернулся он достаточно быстро.

Форла тем временем снял свою перчатку и размял пальцы.

— ЭнСор! Доставай нам свою лютню и сыграй что-то!

Я сидел без дела и надеялся, что на меня никто не будет обращать внимания. Так как у каждого было своё дело. Не тут-то было. Что же… можно и поддержать алиров морально. Я развязал завязки на чехле и достал из него лютню. Инструмент ещё нужно было настроить.

— Дай мне, — попросил Форла. Я протянул ему лютню. Он пробежался правой рукой по струнам. Издал "брынь"… и мигом подтянул колки. Инструмент тут же зазвучал ровно.

— Держи, — он нежно протянул мне инструмент обратно.

Я обомлел.

— Как!

Алир засмеялся.

— Не обращай внимания! Этому нужно сотню лет учиться! Да к тому же, у вас, белолюдов, слух не такой чуткий, как у нас, алиров. Так что, не печалься, юный смертный! Сыграй что-то!

Сначала я ничего не мог вспомнить. Я просто наиграл что-то похожее на блюз…. Потом я боем ударил по струнам. Фа-диез. Группа Крови. Да. Того самого Виктора Цоя, что в моём родном мире свою автокатастрофу подстроил. Песни я толком не помнил. Так что… Нет. Не придумывал. Просто чуть другие слова вставлял.

Алиры захлопали.

— Фортуна Аль Ём, ЭнСорн! — сказал Перчатка.

Я кивнул.

— Фортуна Аль Ём, Форлан, — был мой ответ ему.

Он попросил лютню и сыграл длинную песню про дотемрянские времена. Затем лютня пошла по рукам. Каждый играл и пел что-то особенно собой любимое. Так было до тех пор, пока Пятка с Хярлой не запели песню про подвиги Алистара Старшего…

Тарфельд тут же приказал прекратить и вернуть мне инструмент. А то кто-то его сломает.

Сумерки сгущались, наступила почти ночь. И… вернулись наши дровосеки.

— О боги! Зачем столько дров! Мы уже юшку успели сварить, пока вы бродили! — вскричал Тарфельд. И его снова настиг форамист.

В итоге был устроен так званый…. кхм…. у нас во Вавилоне такой костёр называют — пионерским. Это когда складывают все припасенные дрова в одну кучу выше человеческого роста. И разом поджигают. У нас так любят делать в детских лагерях, в которых…. Нет! НЕ-Е-Е-ЕТТТ!!! Нет! Нет! И ещё раз нет! Не сжигают там детей! Лагерем конечно хорошее место не назовут. Я там ни разу не был. Ну… кроме того случая, как уезжал от…. нет просто уезжал на Море. Костра там не видел. Но — наслышан. У нас это в заключительный день было любимое развлечение для детей. Мол пусть посмотрят на Истинный Огонь! Так! Нет! Не в устрашение! Мы всегда на такое пламя как на праздник ходили! Так! Читатели! Хватит Своих глупых сказок про страшный и ужасный Вавилон! Не сжигают у нас давно детей! Сейчас по крайней мере! И не едят тоже! И не поджаривают на огне! Даже самых непослушных! Про древность утверждать не буду…. но… СЕЙЧАС У НАС — РАЙ!!!! Да! И точка! Хватит! В те самые лагеря родители только самых послушных детей отправляют! Так! У нас не сжигают детей! Ни послушных, ни не послушных! Так! Хватит! Прекратили!

Хух… Читатель… я могу уже продолжать?

Короче мы разожгли очень большой костёр. Чисто порадоваться, так как завтра мы пойдём на вражескую территорию и такой роскоши себе не позволим. Хотя что-то мне подсказывало, что такой костёр будет видно до самого Риндола. Но Тарф меня успокоил. Мол… тут деревья слишком высокие. Видно не будет.

И всё же пламя поднялось чуть ли не до небес. Мне так показалось. Хотя то может было и левым взглядом. И мне так хотелось видеть. Но то, что оно было очень большим — это Да! Именно! Я даже голову задрал так, что даже шея заболела.

Мы собрались все отмеченные Истинным Огнём. Дюжина Сыновей Пламени. Братья Крови….

— Настало время для ещё одной песни! — я достал лютню, когда пламя понемногу сгасало.

Мы все были отмечены Огнём. И наш Дух восходил вверх вместе с уходящим в высь Пламенем. Это было необычайное состояние! Мы как завороженные смотрели на огонь, на пламя… и входили с ним в Резонанс.

Тинь… Тинь… Трамм…

Там! Пам-парам пам пам!

Алиры не мигая глядели в огонь. Тарфельд плакал…

— АнСар! Где ты был в Час Тьмы!

Эльф высморкался.

— Братья не застали этого. Им повезло. Почему твои песни всегда звучат так поздно!

Я рассмеялся.

— А это не мои песни, — сказал я. — Эту самую — поёт в моём Мире, который все зовут почему-то не иначе как Пеклом…. её поёт Бард по имени Храбромир Макаревич.

Потом все быстро уснули. Тирлана оставили в дозоре. Каждый припас с собой спальный мешок, чтобы быстро сложить его и ринуться в путь с первыми лучами солнца… тьфу! Ярла!

Тарфельд долго не мог заснуть и ворочался. Чем мешал спать мне.

— На тебя так моя песня повлияла? — шепнул я.

Он вздохнул.

— Нет. Просто воспоминания.

Ещё один вздох. И ещё…

— Воспоминания — не самые приятные.

— Про Тьму?

— Нет. Во Тьме — ничего страшного. Мы тогда основательно топливом припаслись и не мёрзли…

— И?

— Горсорн!

— Скажи мне, тебе легче станет.

— Нет! Это уже моя тайна!

Мы ещё какое-то время сидели молча вслушиваясь в сопение отряда.

Наконец… он не выдержал.

— Это была одна из моих самых глупых шуток. Тарфельд после неё даже прятать меня отказался.

Пауза. Я не решился перебивать его.

Он собрался с духом.

— К нам приходило много смертных. И мы их всех не подпускали к своим жилищам, оставляя замеррзать на моррозе. Ибо берегли собственные дрровва.

Он поёжился. Хотя ночь стояла пасмурная и тёплая.

— Корроче, я собррал все пррипассы, чтто мы на деннь заготовили. И собррал смерртных, котторрые к нам прришшли. Р-р-распалилл вот такой же костёрр, как сейчас-с… Мелкий я тогда был. Что с меня было взять.

— Ты сделал доброе дело. В чём же ты себя…

— Ты не понял.

Он плотнее закутался.

— Они так и остались возле тех углей. И…. В общем… Хярла! Горсангорсаралир!

Затем он прошептал. Хрипло, будто был простужен.

— Мы их там же вскоре и нашли. Они были словно статуи.

Он склонил голову.

— И все радовались.

Тарфельд резко подскочил и пошёл сменять Тирлана на посту. Тирлан улёгся в его спальный мешок.

— О как тут жарко! Ничего себе нагрел!

Он в блаженстве свернулся калачиком.

— Ты слышал… — начал я.

Алир закачал головой.

— Я пропускаю мимо ушей такие разговоры. У нашего Алистара — больше всех скелетов в шкафу припрятано. И мне про них знать совершенно не хочется.

Эльф мигом захрапел.

Я же уставился в тёмный силуэт Тарфельда. Даже на расстоянии я ощущал, как он дрожит от холода. Но он не подавал виду.

В тот момент мне вспомнился Микула. И его слова…. Его… Жар… Мёрзнет… А твоё Пламя — Затухает… Что же к чертям может замораживать Огонь у истинного Пламени! Неужели…

Да, у Тарфельда не было надежды, что этот Мир — изменится к лучшему. Именно от того он не бежал свергать отца, не помогал Риндолу. И держал в цепях собственных Жрецов. И….

Я подсел рядом.

— Я не хочу сейчас никаких разговоров. Отстань.

— Ты не понял.

— Прекрати.

— Можешь ничего не говорить. Я всё и так…. Вижу…

Он засмеялся. Только смех был… какой-то… надрывный… будто он смеялся из последних сил.

— Не обращай внимания. Папаша повёл меня к Алистару как раз после спадания Тьмы. Вокруг была Весна. Все радовались… А я… я…

— Продолжал Мёрзнуть, будто Тьма Всё ещё царила в Мире.

— Эй! Прекрати! Прекрати! Слышишь! Тьёлка! Тьёлка!

Я шикнул.

— Циц!

Он замолк.

— Не говори ничего Тарф.

— Что ты ко мне прицепился!

— Тарф…

— Что!

— Тьма никуда не уходила….

— Ты о чём!

— Просто никто кроме нас с тобой этого не видит!

Он засмеялся.

— Как ты узнал?

— Там сверху — моя сестра.

Эльф глянул вверх. На ту самую половину диска. Которая на самом деле была рассеянным светом.

— Ханус! Это и правда ты!

Я замотал головой.

— Этот придурок не при чём.

— О чём ты?

— У вас есть легенды, как она появилась в Мире Фортуны?

Эльф вздохнул. На этот раз это далось ему легче. Затем он рассказал мне историю, которую я с трепетом вспоминаю даже сейчас. Надеюсь… моя сестра…. которая осталась во Вавилоне… она никогда не прочтёт эту книгу и не узнает её.

Ладно. Слушайте.

— Ладно. Слушай, — сказал Тарфельд, он почти перестал дрожать. — Диана и Хан — были братом и сестрой. Они были просто мальчиком и девочкой. И жили в таком же Мире, как наш. Просто он у них крутился не в ту сторону. Это всё что мне про него известно. Потом Хан куда-то ушёл… и… не вернулся. Все тут же принялись его искать. Родители чуть ли не весь Мир вверх дном переискали! Диана долго звала брата… но… он так и не отозвался на её зов… Дальше длинная история. Мне её месяцами нянечка во время Тьмы рассказывала! Короче… Диана вышла в поле. Там её вместе с собачкой застал ураган! Но девочка не убоялась его! Она тут же воскликнула! Эй! Ветер! Отнеси меня туда, куда унесло моего брата!

— И ветер послушал её.

— Да.

Тарф кивнул. Собрался с мыслями и продолжил.

— Так она и оказалась в нашем Мире. Она приземлилась на Востоке. При приземлении она умудрилась свалиться на саму Ведьму Востока! И прибить Её! Представляешь? Я до сих пор не верю в эту историю! А нянечка смеялась и говорила, что обязательно мне покажет туфельки той самой ведьмы, которые Диана забрала себе. Жаль я так их и не увидел. Нянечка не пережила Тьмы…

Он снова задрожал от холода.

— Хватит!

Он высморкался.

— Извини.

Он утёр слёзы и продолжил.

— Дальше больше. Девочка отправилась на Запад и там Победила Ведьму Заката! Это вообще смех! Ведьма боялась Воды! Вот Диана и окатила её из ведра! Знатный видно дождик был!

— Ты давай дальше.

— А что дальше? Дальше она пошла на север. К той самой Снежной Королеве, что живёт в Ледяных Пустошах. Кто-то сказал ей, что она держит её брата. В итоге она нашла там мальчика. Но он был младше. И не был её братом. Он был сыном Снежной Королевы. Потом… при взгляде на мальчика…. короче… Диана в него Влюбилась. Ага. Но её Любовь — была безответной. Вместо сердца у него был осколок Льда.

— И тогда девочка расплакалась и растопила его сердце, в котором воспылал огонь и он полюбил Её!

— Ты всё сам лучше меня знаешь! Что я должен тебе рассказывать!

— Нет. Просто Бабушка всегда читала эту книжку нам с Диной. Когда мы были маленькие.

Тарф странно на меня смотрел. Он не знал, то ли ему падать ниц… то ли бежать в страхе без оглядки… В итоге он выбрал третье решение. Ага. Именно. Последовать Совету Гуднота.

Я прижал его кулаки и не дал свершиться самобичеванию.

— Прекрати! Тьёлка!

Тепло моих ладоней и моя материальность его всё же убедила. Он снова сел будто ни в чём не бывало. Уже не трясся… словно сам уже не верил в реальность любого холода.

— Ты продолжай.

Тарф вздохнул.

— Ладно. Просто я не верю, что сижу рядом с живым богом!

— Я - тоже! Мне до бога как до Дины пешком!

Эльф засмеялся.

— Долго же ты протопал!

Потом он запнулся.

— Короче… тот самый мальчик…. которого держала Снежная Королева… он был Жайралом. Нашим Светилом. Или, как говорят белолюды — Ярлом. Они с Дианой вознеслись на Небо. Она стала Ночным Светилом, а он Пылал Днём. Диана стала богиней охотников, Жайрал — земледельцев и ремесленников. И весь наш Мир зажил в лагоде Тысячу лет. Всё! Конец!

Эльф снова насупился.

Я потряс его за плечо.

— Тарф… Ярл…. Жайрал… Он — Эгрегор! Он светит так ясно и жарко, как в него верят! Поверь в Его Жар!

Алир попытался засмеяться. Но вместо этого закашлялся.

— Я - Знаю!

Он сник.

— Просто у меня — Нет Веры. И — нет Надежды. Вместо меня Верит и Надеется — эта Старая Мразь… Я принял его грехи чтобы просто согреться!

— Кто-то говорил, что он был Героем…

— Чушь! Он как был Сартираном, так Сартираном и остался!

Он встряхнул головой словно стряхивал сонливость.

— Да ну их к Тартарарам! Я — Алистар Бессмертный! А то совсем так замёрзнешь с этим карапузом!

Он начал словно мантру шептать "яалистар". От него и правда стало разить Жаром…

— Стой! — прошептал я и тронул его за плечо.

Он с удивлением на меня обернулся.

— Что?

Я не сразу смог произнести то, что собирался спросить…

— А что случилось с Ведьмой Юга?

Его будто снова окатило морозом…

— А вот это уже — без понятия. На сколько мне известно, это была — Сама Смерть. И ты, на сколько я понял, эту каргу уже видел.

Он снова принялся шептать свою мантру, убеждая себя, что он — Алистар Бессмертный, спасший свою ненаглядную от Жрецов и Демона Глубин.

До сих пор так и не могу вспомнить… Спал я тогда или нет. Вроде бы я залез обратно в спальник. Только…. Вот шёл ли ко мне сон? Не помню. Такое впечатление, будто… словно одна моя часть, которая тот самый ЭнСор вылезший из Пекла… будто…. словно… Словно Та самая часть, которая всегда была такой цельной и неделимой… Она… Она — разделилась. Да. Наверно можно и так сказать. Одна моя половина словно бы заснула и в своих снах вернулась к сестре. А другая — так и осталась дрожать под тем спальником до самого утра так и не в силах заснуть.

Как всё было, уже и не скажу. Ни то ни другое не отражает Сути. Не потому, что я пытаюсь донести какую-то странную истину…. кхм… "истину"… Ха-ха! Нет! Я — ПРОСТО НЕ ПОМНЮ!!! Совсем! Вообще!

Помню, как мы спозаранку сорвались с места. Наспех скатали спальники. И пошли. Как во сне…

Мне тогда казалось, что вполне можно было бы ещё доспать немножко. Тогда бы мы пошли значительно быстрее! А так….

— АнСар! Ты бы так до самого полудня проспал! — засмеялся Тарфельд. Он выглядел как никогда бодрым, свежим и полным сил на подвиги.

Как раз к полудню я и проснулся. Сколько мы так отмотали — совершенно не помню. Ведший нас Тарфельд тоже сказал, что не обращал внимания. Потом ещё и добил нас длинным монологом про то, что расстояние, время и местонахождение — просто эгрегор. И мы вполне можем быть на другом континенте.

Форла пригрозил ему своей перчаткой. Он как раз был ближе всех и сжал руку в кулак.

Тарфельд запнулся. И дальше молчал.

В полной тишине как оказалось проснуться было значительно проще. Вместе с Сознанием просыпалась и Паранойя. Мы то и дело оглядывались по сторонам и вздрагивали от малейшего шороха или гудения тетерева.

— Как давно мы во вражеском стане? — спросил я.

Все переглянулись. Видимо я задал общий вопрос.

Тарфельд засмеялся.

— Если Пятка спокоен — мы ещё не пришли.

Все оглянулись и посмотрели на Пенту. Тот давно шёл хмурый.

Вскоре нам предоставилась возможность умыться. Мы как раз переходили небольшой ручей. Он тёк по каменистому чуть заиленному руслу. Каждый не упустил возможности восполнить фляги.

Дрёма спала с первыми каплями воды. Но вместе с ясностью пришло и осознания усталости. Мы уже почти пол дня брели в полусне. Тарфельд только всех подгонял. Видно было, что отряд тоже подустал, но никто не хотел высказывать слабости. Особенно перед белолюдом. Потому никто не запросил пощады и мы пошли прочь от воды, хотя очень хотелось скинуть сапоги, носки, и окунув ступни в поток так и забыться в блаженной дрёме….

Мне было ещё хорошо. У меня были мои сапоги-скороходы, да и щель впереди светила мне почти как Ярл.

Первым сдался Хярла.

— Тарф! Стой! На кой мы будем годны в бою если выбьемся из сил! Давай присядем где-то!

Тот только рассмеялся.

— Подожди! Тут недалеко я знаю отличное место для отдыха!

И мы пошли дальше. По буеракам и буреломам. То поднимаясь по склонам холмов и оврагов, то сбредая вниз. До нужного места мы шли почти час. Это по меркам Тарфа было недалеко. Это была небольшая просторная пещера, в которой мы укрылись от жара Ярла, палившего как никогда.

Тут-то все и растянули ноги.

Тарфельд нам тут же заявил, что до его места ещё идти и идти, но его уже никто не слушал.

Как следует переведя дух мы снова пошли в путь. Ноги были словно ватные.

В тот же день мы ввязались в передрягу. Нам посчастливилось первыми заметить дозор врага. Тарфельд прижал меня к земле. Мы не рыпались и даже не двигались, пока не смолкнул звон мечей и пение стрел. Всю работу проделали его братья. Меня пустили только посмотреть на трупы. Это был один чёрный ратник и дюжина воинов в простых доспехах, которые можно было встретить даже в Липреоне. От осознания, что на наши поиски вышлют обычных людей этого мира, которым всего лишь задурили головы или взяли в заложники семьи… Мне от того было не по себе.

— АнСар! Тут уже либо они, либо мы.

— А никто не будет нас выслеживать просто по трупам?

Тарф махнул рукой.

— Да кто отряды-то будет считать в Мире полном чудищ!

Все с укоризной на него посмотрели. Мол, ты и нас что-ли считать не будешь? Но тут же вспомнил, что они с ним братья. А родственники — на особом счету.

Тем не менее, у меня всё равно было ощущение, будто я — прав. Пятка-то и дело на меня посматривал. То же что-то чуял. Но свои пять грошей вставить пока не решался.

И правда. Следующая засада была просто произведением искусства. Мы с Пяткой её почуяли только в последний момент. Да если и почуяли, то продолжили идти как ни в чём не бывало. Точнее… Точнее…… Точнее это он почувствовал, а я левым ухом услышал, как он дёрнулся.

Все будто только за ним и следили. Отряд мигом отпрянул за деревья. Засвистели стрелы. То есть… в нас засвистели стрелы. У нас луки в чехлах ещё были.

Все залегли. Кто в траве, кто под деревом. Отряд мигом вооружился. Кроме Пятки и Перчатки. Последний всё равно предпочёл обнажить меч. Пента же кивнул Тарфу и показал куда-то пальцем. Тот кивнул Хярле. Форла вскинул руку. В неё тут же засвистели стрелы. Одна даже ударилась об латную перчатку. Хярла вскинул лук левой рукой и выстрелил. Послышался зойк. Снова засвистели стрелы. На этот раз с обоих сторон. Каждый из алиров по очереди вскакивал и стрелял туда, откуда видел полёт стрел. Слышались новые и новые зойки. Пента координировал общие усилия и то туда, то туда тыкал пальцами. Все стреляли по его указке.

Тарф вскинул руку. Ладонь держа горизонтально. Все мигом кивнули и сменили позиции, разбрелись во все стороны. Ну… это мягко было сказано. Они практически мигом исчезли. Остались только мы с Тарфом, который жестом мне приказал оставаться на месте. Не тут-то было. Мигом повскакивали все окружающее кусты. Ага. Это были орки. Они были в грубых железных доспехах. Каждый ростом чуть ли не по два метра. И все с истошными криками бросились на нас.

Тарф выхлестнул свои две сабли и зарубил ближайшего орка. Я выпрыгнул из рюкзака, перевернулся через себя и выхватил из ножен меч. Надо мной прохлыстнуло оружие орка.

Я наотмашь рубанул по ногам. Потом уже мой меч запел свою песню. Я схлестнулся сразу с тремя. От их усеянных зубцами лезвий я уклонялся. Они были…. нет. Не замедленны. Я еле успевал. Они были словно в тумане. Я рубанул наотмашь в плечо одного. Тарф мигом прикончил двух других. Я снова рубанул справа и оттял своему орку голову. Из артерий брызнула кровь. Она опьяняла меня, будто затекала прямо мне в….

Гадость. Дальнейшую битву я помню плохо. Их было душ из сорок. Таких как я и представлял себе, когда читал о них в книгах. Тут же была суровая и вонючая реальность. Да. Та самая. Очень вонючая. И очень грязная. Уж кто, кто, а кое у кого не было и в помине обычая мыться или чистить зубы. И да. Если кому-то перерезать кишки, из них вытекает жидкое говно. Которое тоже воняет. Из песни слов не выкинешь. Перед смертью к тому же многие из орков обделываются и ругаются гномьими ругательствами вперемешку с собственными, которых я уже й не знал. Это только в сказках все умирают с честью и падая на землю мигом закрывают глаза и отдают богам душу. В мясорубке не будешь отвлекаться, чтобы добить врага. Он будет долго и мучительно вопить, пытаясь заправить обратно свои кишки.

Меня вырвало. Да. Той самой вчерашней юшкой. Тарфельд всё же правильно сделал, что не стал кормить нас завтраком. Моё тело и дух прояснились. Сознание же гуляло где-то будто не тут. Я вскинул голову. Тарф рубился сразу с двумя орками, которые показали небывалую прыть. То тут, то там махались алиры сцепившись в схватке с врагом. На меня пошли сразу трое. Врагов было слишком много. Подходили всё новые и новые подкрепления.

Я обрадовался. Мне хотелось крови. Если смерть — то так тому и быть. Никто не скажет, что я обделался в том лесу!

От первого удара я уклонился в самый последний момент. Рубанул по горлу. Второго… второй пересёкся со мной взглядом. В нём был… страх…. Он споткнулся и упал. Моё лезвие пошло в холостую.

Я не стал добивать врага и вихрем настиг третьего орка. Вправо! И вправо! И вправо!

Затем пошла резня подкреплений. Реальность полностью покинула меня. Усилия… они определяют нашу реальность. От того, сколько мы их приложим… от того будет зависеть наше упоение результатом. Ага. Ха! Я не прилагал не малейших усилий, чтобы руководить мечом! Словно он сам, независимо от меня вышел на охоту!

Реальность! Где ты! Где ты! Покажись!

Дзынь!

Мой меч вдруг описал странный полукруг. Опомнился я от того… что Форла ударил меня в подбородок. Да. Стальной перчаткой. Потом прижал мой клинок к земле. Следом подбежал Хярла и напрыгнул со спины. Я попытался их стряхнуть.

— ША! Свои!

Тарфельд вылил на меня воды из своей фляги.

— АнСар! КейРа!!!

Меня окатил озноб. Будто набежала вода из горного ручья, который течёт из холодного ледника горных вершин.

Алиры о чём-то заспорили на Алирском. Хярла тем временем вылил на меня ещё и свою флягу. Тут то я и заметил, что от меня идёт пар.

В воздухе тем временем слышались стоны недобитых орков. Потом они резко смолкли. Все собрались в полукруг.

— Сколько их было? — спросил я. Мои собственные слова отразились во мне гулом. И болью. Башка трещала будто с похмелья. Не знаю. Я никогда так не напивался. Но мне больше не с чем сравнивать. По крайней мере у всех пьяниц, что я мог вспомнить, был именно такой же несчастный вид, как и у меня.

Все переглянулись.

— Сорок. Двадцать убил ты. Или точнее — твой макир.

Алиры молчали. Среди нас потерь не было. Только Хярле кто-то поранил руку у плеча. Все его утешали. Мол, не зря ж он с нами вызвался. А чарами — лечить нельзя. Так что, ему не оставалось ничего другого, как терпеть.

Тарфельд тем временем грозно глянул на Пятку, который держал отрубленную голову орка. Но уже не мной. Или мной в беспамятстве. Морда с высупленным языком была изукрашена черепами.

— Как это вышло? — спросил эльф.

— Вот! Смотри! Я принёс его голову! — Пятка поднял руку вверх пред командиром. Он держал её за волосы.

Тарф мотнул головой.

— Я не о том! — грозно сказал он. — Как так вышло, что нас врасплох застали!

Пятка снова замотылял отрубленной головой.

— Я уже понял, что ты настиг их шамана! Отбрось эту гадость и скажи словами!

Алир гидливо отбросил голову в сторону.

— Тарф. Ты правильно понял. Они заманили нас сюда при помощи чар. А я не решился твоего приказа ослушаться.

Из эльфа вырвались ругательства.

— Теперь уже без разницы, — сказал он.

Отряд пересчитал убитых. Было найдено ещё двадцать лучников. Всего выходило шестьдесят трупов. В живых остался только один.

Это был тот самый орк, что споткнулся, когда пересеклись наши взгляды. Он всё это время пролежал не жив, ни мёртв, боясь пошевелиться. Пятка пнул его ногой.

Орк горделиво поднялся и стал во весь свой рост. Он отбросил свой клинок и развернул к нам свои ладони, показывая, что в них — ничего нет. Отряд окружил его. Каждый из алиров еле доставал ему по грудь.

— Назови себя! — кивнул ему Тарфельд.

Орк сплюнул.

— Я - Шеревархан. Потомок Синего Клана, — сказал он. Его кожа и правда была синеватой на вид. В тех местах, где полагалось быть загару, в неприкрытых доспехами частях рук и шеи, она была даже ярко синей.

Эльф кивнул.

— Почему ты не дрался с нами?

Орк снова сплюнул и кивнул в мою сторону.

— Я хотел убить его!

Его глаза были полны ненависти. В нём больше не было страха.

Он кинулся в мою сторону. Алирам пришлось его связать.

Сначала Тарфельд хотел его убить и идти дальше. Я убедил остаться и допросить орка. Тот моей благодушности не обрадовался и только изошёл ругательствами. Тут уже я не выдержал и предложил его всё же убить. Как ни странно, Тарф встал на защиту пленника. Никогда бы не подумал, что эльф будет защищать пленника от смерти. Ведь между ними в книжках всегда была взаимная ненависть и тысячелетия войн. А тут они были всего лишь одними из народов бывших под гнётом Империи Некроманта. Теперь вместо неё была Империя Алиров. И с алиром орк тоже общаться не захотел. В итоге мы с Тарфом стали играть в доброго и злого Стражей Порядка, постоянно меняясь ролями.

Орку это надоело. Он согласился нам помочь.

Сначала он выругался. Потом сказал.

— Прекратите. Если вы сами ищете свою Смерть — я проведу вас к ней через все кордоны.

— Чего это вдруг? — удивился Тарфельд.

Орк кивнул на меня.

— У него Взгляд Убийцы.

Я оторопело на него уставился.

— В плане?

Вместо него ответил Тарфельд.

— АнСар, воины не смотрят друг на друга, как на дичь. У тебя же взгляд не воина. А — охотника.

Орк нахмурился.

— Я думал, что я ничего не боюсь. Но это было до того, как к нам пришла Сама Смерть. И я посмотрел ей в глаза.

Он снова посмотрел на меня с ненавистью.

— Из-за тебя грозит смерть моей семье. Из-за тебя наш народ ждёт вымирание. Из-за тебя погибли мои братья!

— Это был их выбор…

— У нас не было выбора!

Он снял своими связанными руками шлем. Когда-то синее лицо было бледным и серым. Если оно и лицом когда-то было. Кожу покрывали язвы и высыпи. Он был похож на человека, только претерпевшего множество болезней. Лишь красные глаза и клыки отличали его. И кожа была серой, будто он вымазался в грязи.

— Мы не покорились Смерти. Тогда пришёл Мор. И проклял нас. Лишь самые стойкие выжили. И лишь самые стойкие согласились служить ему в обмен на то, что с нас спадёт его проклятие.

На лицах алиров было отвращение. При одном только взгляде на орка они морщили носы. Я же не сводил с него взгляда. Он посмотрел на меня. В его взгляде больше не было ненависти. Только безнадёга. Которой не было даже в глазах Тарфа. И….

Я рассмеялся.

— Орк! Ты действительно думал, что если вы нас к нему доставите, то он снимет своё проклятие! Дурак! Хвори просто так не спадают! А лечить — морока!

Орк сник. У него опустились руки.

— Что он сказал вам сделать? — спросил Тарфельд.

— Он приказал нам найти и доставить вас к нему. Живыми или мёртвыми.

Нда уж… И лучше — мёртвыми. Они — сговорчивее. Для чёрного мага.

Я снова посмотрел на воина Синего Клана, который не захотел покорится сразу Смерти, но слёг перед болезнями. Почему я не захватил из своего мира медикаментов! Уж где-где врачам лучше разбираться в болезнях, как не в Аду! У нас есть лекарства практически от всего! Ну… почти от всего….

Тут же… В этом мире… была только…

Я повернулся к эльфу.

— Тарф…. твой приказ по поводу чар ещё в силе?

Он только махнул рукой.

— А что?

— Хочу кое-что проверить…

— Ладно. В данный момент — без разницы.

Я кивнул. Потом повернулся снова к орку.

— Не двигайся. Я только учусь. Ещё что-то не того сделаю.

Я направил на него руку. И проговорил те самые четыре слова…. Кхм…

Ничего не произошло.

Тогда я стал шептать их словно мантру.

Ноль реакции.

— Ладно. Где наша не пропадала. Будем ликвидировать целостную суть в общем случае.

От последнего ругательства… Откуда ему было знать значение этих слов? Я и сам не понимал, что и как там детерменируется…. От последних ругательств орк содрогнулся.

— Орк! Не рыпайся!

Тот только нахмурился.

— Я никакой не "орк"!

— А кто ты?

— Я - Воин!

— Ладно, воин… Не рыпайся!

Я прислушался… Бездна Глубин! Чёртова бабушка! Что? Я обещал не ругаться? Ой! Отойж!

Из орка слышалась даже не симфония. Из него наперебой будто звучала Какафония десятков, а то и сотен Мело… Черт! Даже мелодиями эти режущие слух вибрации назвать язык не поворачивается!

Лажа. Паршиво.

Снова я посмотрел на орка. В его глазах проблескнула надежда. Но потом снова вернулась безнадёга.

Спецы в Низшей Магии воистину могут творить неубиваемые вещи.

Орк вздохнул.

— Даже не пробуй, Странник. Ни меня, ни мою семью уже ничего не спасёт.

Я снова пожалел, что так далеко от своего Мира. Да и будь у меня все возможные медикаменты, что бы я сделал? У нас ведь тоже не умеют лечить от проклятий! На это способна…. только… Вера…

Бездна Глубин! Святые проститутки! Срань господня! Да…. Блин! Отойж! Что могу сделать я, атеист и безбожник, в этой ситуации! В том самом Мире без магии и чар, чуть что случалось, тут же шли в Храм Распятого Бога. Да. Того Самого. Я туда старался не ходить. Ибо не верил в спасение….

Орк тем временем убедил Тарфа, что у него со своими хозяевами поконченно. Ему не зачем им служить. И он лучше поможет нам сделать благое дело. Тарфельд развязал его и придупредил, что чуть что…. у эльфов… тьфу! Блин! Отож! Короче, что у них, у алиров — меткие луки. Хярла даже подстрелил пчелу у самого уха орка и потом вернулся со стрелой, на которой было нанизано насекомое.

— На! Это тебе талисман! — сказал алир.

Орк взял стрелу и посмотрел на букашку. Затем он снял зубами её с наконечника и съел. Стрелу отдал Хярле. Тот пожал плечами и спрятал обратно в колчан. Но при этом не спускал с орка глаз. Он, и ещё один алир, которого походу звали Чуткое Ухо пошли впереди и не упускали Шеревархана из виду.

Мы прошли до самого вечера, не встретив ни одного дозора. То ли их было так мало, как заверял орк, то ли он старательно нас от них обводил, чтобы завести в самую глушь.

На ночь орка решили связать. Тарфельд решил, что пока лучше не рисковать. Он даже костры запретил разводить. Так что ели мы в сухомятку.

— Почему вы отринули своих богов? — спросил я орка.

Он хохотнул.

— А мы их и не отринали! Мы всегда верили только в Саму Смерть! Из чрева которой вышли, и в которую вернёмся снова!

Я обдумал его ответ.

— Это — полная фигня. Ты сам в неё не веришь.

Воин вздохнул.

— А я не знаю, во что вообще верить.

— Понятно, ведь у тебя нет Веры.

Орк впервые посмотрел мне в глаза без страха и ненависти.

— А во что веришь ты! Губитель!

Я фыркнул.

— Там откуда я прибыл, поклоняются мёртвым. И верят, что у них новая Жизнь на небесах. Я бы и тебе предложил их веру. Если бы хоть немного сам верил во весь этот бред.

Орк посмотрел на небо. И рассмеялся.

— Ты так и не понял ничего! Наша Смерть — Это Небо! Мы с него пришли, и мы в него вернёмся, как только будет сожжено наше бренное тело! А та Карга — Это Мара! Злейшая из всех Ведьм, которых победила Богиня Охоты. Ни она, ни это Мор… Они так и не поняли, почему так не хотели им покориться, если поклоняемся Самой Смерти…

Всё небо было заволочено тучами. Лишь где-где случался просвет и сквозь него сверкали звёзды.

— Так вот почему твои братья никого из нас не убили… Они сами хотели смерти от меча. Но…

— Я не убоялся. Просто ты забрал их дух себе. И если я тебя не убью — им никогда не увидеть Неба.

Я засмеялся.

— Ты так ничего и не понял!

Я отошёл от него. И пошёл к Тарфельду.

— Тарф. Он согласился нам помогать только затем, чтобы выждать момент и убить меня. Вот как это называется?

— Атакарма.

— Что?

— Ты спросил. И я ответил. Это — Кровная Месть. Сначала он убьёт тебя, а затем вернётся и сожжёт тела своих братьев.

— Ты веришь ему после этого?

— У меня, как и у тебя… Как и у него… У меня — нет Веры. Я не доверяю никому и ничему. Но это не мешает мне всех использовать.

— Ты хочешь сказать… Что если ты отнимаешь чью-то жизнь, то тут же…

— Нет. У алиров — всё по другому. У нас даже не берутся учить юношей, если они не научатся отпускать души своих врагов и не отринут ненависть. Ведь души твоих жертв потом могут не позволить тебе самому уйти на Небо.

— Что мешает мне прямо сейчас отпустить души его братьев и пойти мириться?

— Это ты у их шамана спроси. Я в этом — не разбираюсь. Но вся суть в том, что это решаешь не ты.

— А кто?

— Твой меч.

— Он что, разумен?

— Все мечи разумны. Но конкретно твой — безумец. Ты приучил его отнимать любую жизнь, которую он только заметит.

Он вздохнул.

— Макиры — они вообще все своенравные. Это только такие психи как Форла их используют. Ибо верят в свою правоту. Мы же предпочитаем сабли. Ибо они не заставляют нас убивать.

— Ты так говоришь, будто это наши мечи вместо нас дерутся!

Эльф засмеялся.

— А так и есть!

— С чего вдруг!

— А ты думал, тебе просто так, от здорово живёшь всех тех воинов переколошматить удалось!

— Я не верю! Вы меня просто разыгрываете!

— Он ещё имеет наглость издеваться! Ха! Ты бы наши рожи видел, когда ты пляску Истинного Огня устроил! Ты думаешь, твой меч…. его недавно выковали? АнСар! Он ещё помнит битвы до Тьмы! И сейчас просто рад олуху, который его не сдерживает!

— Ты так говоришь, будто любой зелёный новобранец может его взять и вырезать армию воинов всю жизнь посвятивших себя войне с пелёнок!

Тарф засмеялся.

— Перестань! Ты прекрасно понял, о чём я!

— Я - АнСар! Я ни черта не понял! Проясни мне как АнСару!

— Прекрати! Если у тебя нет веры, мне тебя не переубедить! Если не веришь, спроси у нашего пленника!

Тот и правда сидел с таким видом, словно слышал весь наш разговор. Да и попробуй его не услышать, если мы так кричим.

— Он прав, юный птенец, — сказал орк. — Этот меч тебе дал чародей под высоким колпаком, закрывающим смертных от Смерти…

— Квалисимус…. - выдохнул я.

Тарфельд кивнул.

— Уж кто-кто, а он — мастер заклинать мечи.

Бездна Глубин! И с этим же мечом я шёл воевать против Яросвета! Кто его знает, как бы…

— Шеревархан… извини, что я дал этому мечу забрать жизни твоих братьев. Извини меня, если сможешь.

Орк на меня уставился с круглыми глазами. Даже у Тарфа отвисла челюсть. Это особенно было странно наблюдать в ночной полутьме.

От громадного орка тут же прекратились идти его диссонансные вибрации. В ушах сразу прекратился гул. Словно из них вытекла вода.

Теперь я понял, что ничего не прекращает диссонанса, даже Вера. На это способно только Прощение. И — Милосердие. Безусловное. Ведь любое условие — и твоё прощение будет только условностью. Даже если прощать от чистого сердца. Только безусловности имеют Силу. Ведь безусловности — не ограничены временем.

Ночью мне приснился сон. Тьма и холодные пустоши. И маленький замёрзший эльфёнок, замерзающий среди них. Вокруг него, будто замершие статуи, покрытые инеем и снегом люди. На их лицах — счастье. Они будто танцуют вокруг огня. Только огонь затух и они замёрзли без него. Зато, у них была вера, что огонь — всё так же ярок. Всё так же стремится в небеса и… значит нужно продолжать танцевать!

Потом пришёл орк. Он был одет в тёплую шубу. Он закутал ельфёнка за пазуху и ушёл вместе с ним в метель….